Колтрейны (№5) - Любовь и роскошь

Сирил повернулся к Дани спиной, самодовольно ожидая ее реакции. Он был абсолютно уверен в том, что она без раздумий откажется от человека, имеющего столь грязное прошлое.

Однако от его самодовольства не осталось и следа, когда он услышал ее печальный вздох:

– О бедный Дрейк! Какая ужасная история! – Дани начала понимать, почему Дрейк так относится к женщинам. Вероятно, из-за поведения своей матери он теперь испытывал отвращение ко всем ним.

Сирил не верил своим ушам.

– Вы сочувствуете ему?

Дани холодно посмотрела на него:

– Конечно. Ведь это ужасно, то, что он испытал. И, – добавила она с осуждением, – еще ужаснее, что люди, подобные вам, сплетничают у него за спиной.

Сирил чуть не застонал, но решил прибегнуть к другой уловке:

– Должен признаться, Дани, я безумно ревную вас к этому мужчине. Мне слишком часто доводилось наблюдать, как он сбивал женщин с толку, как они безнадежно влюблялись в него. Его власть над женщинами стала легендой, клянусь Богом. Я не хочу, чтобы подобная участь постигла и вас.

Он протянул к ней руки, схватил за запястья и умоляюще взглянул на нее.

– Я не хочу терять вас, Дани, – прошептал он дрожащим голосом, – дайте мне шанс завоевать ваше сердце.

Дани неожиданно успокоило его признание. Ведь, несмотря на его неожиданное вторжение и грязные сплетни о Дрейке, он все же нравился ей. И она хотела, чтобы он оставался ее другом.

А Сирил все сжимал ее руки, обратив на нее полный отчаянной мольбы взгляд.

– Скажите, что я не потерял вас, Дани. Что у меня еще есть шанс.

– Вы мой друг, Сирил. Но не требуйте большего. – Она мягко высвободила руки.

Он кивнул и вздохнул. Еще будет шанс все уладить.

– Если я поклянусь, что ни слова не скажу больше о вашей личной жизни, можно я останусь и помогу? – капризно воскликнул он.

Дани не сумела сдержать смеха – он был похож на маленького мальчика, глаза его горели надеждой получить ее прощение.

– Хорошо, но больше никаких сплетен! Мне это не нравится.

Сирил кивнул и поспешил заняться делом, не дожидаясь указаний с ее стороны. Он начал поднимать наверх по лестнице книги, сменив тему разговора и бойко рассуждая о намеченном на следующий день официальном открытии. Но все время он думал о том, что непременно сделает все, что в его силах, чтобы поссорить Драгомира с Дани… Раздумывал он также и над тем, как получить картину «Александровский дворец».

Лилиан Денев стояла у окна поезда, мчащегося из Гавра в Париж. Но не великолепие французского ландшафта занимало ее мысли – она размышляла о том, как невероятно ей повезло. Заказав билет на поезд, маршрут которого пролегал из Лондона через Ла-Манш и, наконец, по Северной железной дороге в Париж, она истратила почти все свои фунты. Денег осталось только на то, чтобы заплатить за несколько ночей пребывания в дешевой гостинице, пока она будет искать работу. Покидая утром Лондон, она чувствовала себя так, словно мир вокруг нее рушился, однако сейчас, по прошествии нескольких часов, ей показалось, что все значительно изменилось… к лучшему.

Внимательно всмотревшись в свое отражение в окне, Лилиан с гордостью отметила, что она все-таки очень красива. Блестящие золотистые волосы мягко обрамляют лицо. Кожа чистая и нежная как алебастр. Фиалковые глаза с поволокой, опушенные густыми длинными ресницами. Нос превосходной формы, пухлые чувственные губы, казалось, навечно застыли в немом удивлении.

Для путешествия она выбрала бархатное платье насыщенного зеленого цвета. Жакет, отороченный сверху желтой тесьмой, обнажал изящную линию тонкой шеи и высокую, упругую грудь, которой щедро наградила ее природа. Лилиан обладала невероятно тонкой талией, округлыми бедрами, длинными и стройными ногами. Даже ее щиколотки были прелестны.

Она счастливо улыбнулась отражению, любуясь пролетающим деревенским пейзажем Франции. Лилиан знала, что, несомненно, одарена всем, о чем только может мечтать мужчина.

Однако неожиданно улыбка исчезла с ее уст, и лицо, смотревшее на нее из окна, сделалось хмурым и сосредоточенным. Она словно очнулась, осознав горькую правду: незаурядная красота была ее единственным достоянием.

Она печально вздохнула, вспомнив о том, как когда-то являлась наследницей огромного состояния своего дяди Винсента Денев, корабельного и железнодорожного магната. Когда родители девочки погибли при крушении поезда, дядя-холостяк взял ее, совсем маленькую, в свой дом и вырастил как своего ребенка. Она жила в роскоши, ни в чем не нуждаясь. Украшала себя бриллиантами и изумрудами так небрежно, как цыгане носят стеклянные бусы, посещала привилегированную и невероятно дорогую школу в Швейцарии. Когда Лилиан исполнилось восемнадцать, дядя открыл для нее банковский счет, положив на него весьма солидную сумму, и она решила отправиться в путешествие по Европе со своей няней и испытать все, что могла предложить ей жизнь.

Мужчины осаждали ее толпами, и немудрено – она красива и богата. Но ей не нужен был муж, а потому она с радостью наслаждалась обилием поклонников, без всякого сожаления оставляя их. Она имела все, о чем только могла желать, и не беспокоилась ни о чем.

Однако вскоре в ее жизни начались неприятные перемены. Дядя Винсент стал все чаще ворчать на нее, недовольный беззаботностью, с которой она тратила бешеные деньги, и убеждал быть более благоразумной. Но Лилиан не обращала внимания на его сетования и советы. Ведь дядя был фантастически богат. И всякий раз когда она опустошала свой банковский счет, он снова восполнял его.

Но однажды проснувшись, она столкнулась с жестокой реальностью жизни. Дядя Винсент с сожалением сообщил своей обожаемой племяннице, что он обанкротился, – нечистый на руку бухгалтер допустил непростительный промах в управлении фондами, да и он сам ошибся в отношении нескольких дорогостоящих инвестиционных предприятий. К ужасу Лилиан, дядя совсем не расстроился и почти радостно объяснил: не все потеряно. Яркая радуга появилась на небе после пролетевшего шторма. Поскольку ему пришлось распродать почти все имущество, включая великолепный особняк в центре Лондона в Сент-Джеймсском парке, чтобы расплатиться с долгами, он был счастлив, что у них все же остался особняк в Дорсете и достаточно денег, чтобы вести безбедную жизнь. Винсент утешал ее, говоря, что им не придется голодать, а к тому же он любил мир и тишину старой деревенской Англии с ее продуваемыми порывистым ветром проселочными дорогами и маленькими долинами, усыпанными уютными коттеджами в яблоневых садах.

Лилиан страдала и с омерзением вспоминала время, которое они провели в Дорсете, считая царившую там атмосферу скучной и унылой.

Ее реакция возмутила старого Винсента. Готовясь к празднованию своего пятидесятилетия, он радовался возможности удалиться из жестокого делового мира, согласно законам которого он жил столько лет. Он считал, что племянница должна быть благодарна ему за все, что он сделал для нее.

Однако Лилиан твердо решила ни за что не соглашаться с участью деревенской девушки. Ей не хотелось расставаться с роскошной и расточительной жизнью, которой она наслаждалась и которую полюбила. В конце концов она отвернулась от своего дяди, оставаясь глуха к его яростным протестам. Пустив в ход красоту и обаяние, она заманила в сети престарелого богатого графа и стала его любовницей. Вскоре она выяснила, что такой затворнический образ жизни ей не по нутру, и истосковалась по светской жизни, являвшейся, по ее мнению, необходимым дополнением к богатству. Впрочем, ей удалось присвоить значительную часть состояния графа, так что она покинула его, располагая достаточной суммой, чтобы вести беззаботную жизнь, занимаясь поисками самого главного – фантастически богатого мужа.

Она была уверена, что, выйдя замуж за деньги, обеспечит себе счастливое будущее. Она вовсе не намеревалась становиться нудной домохозяйкой и – не дай Бог! – матерью. Ей нужны только деньги, много денег, для того, чтобы путешествовать и делать все, что душа пожелает. Она знала, что может ублажить мужчину, доставив ему удовольствие в постели, и добиться своего. И ей нет никакого дела до тех, кто с осуждением шепчется у нее за спиной. Если бы она никогда не знала роскоши и богатства, она, возможно, могла бы довольствоваться и меньшим. Но она получала истинное удовольствие, медленно потягивая искрящееся шампанское… так неужели она будет радоваться хмельному элю!

Она поудобнее устроилась на сиденье и мечтательно улыбнулась. Судьба, удача, а может, и сами боги смилостивились над ней. Разве могла она предположить, когда заплатила за место в одном из самых роскошных купе, отказавшись от дешевого билета в общем вагоне, что окажется наедине с очаровательным молодым человеком, который к тому же наверняка богат. Она чувствовала запах денег так, как пчелы чувствуют источник меда.

Пока ее новый друг потягивал бренди и затягивался дорогой сигарой в салоне для курящих, она вновь и вновь вспоминала приятные моменты уединения, которые они провели за изысканным обедом, поданным по его просьбе прямо в купе. Все было совершенно обворожительно… включая и молодого человека.

Он показался, размышляла Лилиан, немного скрытным, когда разговор коснулся его прошлого. Пока ей удалось выяснить, что он американец, который посещает Европу уже не в первый раз, и что здесь у него находится семья.

Следуя по Северной железной дороге, поезд мчался на юг по направлению к Парижу, и уже меньше чем через час их путешествие завершится. Хотя симпатичный американец ничего не сказал о продолжении их знакомства после прибытия в Париж, Лилиан была уверена, что с этим все будет в порядке. Она наверняка знала, что он находит ее привлекательной и желанной – до сих пор каждый встречавшийся на ее жизненном пути представитель сильного пола реагировал именно так.

Она сказала ему, что собирается навестить в Париже тетушку, которую давно не видела и от которой не получала писем уже целую вечность. Ее дядю якобы очень встревожила судьба сестры, но он был слишком болен, чтобы путешествовать, и потому ей пришлось отправиться в Париж. Она упомянула и богатый район, в котором будто бы жила ее тетя, в общем, постаралась создать впечатление, что семья ее чрезвычайно богата.

На самом же деле, после того как Лилиан истратила баснословную сумму на то, чтобы купить себе шикарный и самый модный гардероб, у нее остались деньги лишь на оплату скромного жилья в самой дешевой гостинице в течение нескольких дней при условии, что она будет жить впроголодь. Она прекрасно понимала, что ей придется либо найти себе мужа, либо податься к кому-нибудь в содержанки до тех пор, пока она не поправит свое финансовое положение. Она жалела, что истратила так много денег графа на покупку гардероба, но ведь если она хотела выйти замуж за деньги, то должна выглядеть соответствующим образом, не так ли?

Услышав звук открывающейся двери, она вздрогнула, но тут же мило улыбнулась входящему в купе Джону Тревису Колтрейну.

Его взгляд подтвердил ее предположение: она действительно нравилась ему, даже больше… он хотел обладать ею.

Он сел на диван подле нее, а не напротив, где сидел раньше, упомянув, что поезд прибывает вовремя и через час они уже будут в Париже.

Лилиан поднесла руку к горлу, чуть откинулась на сиденье в волнении и изобразила на своем милом личике выражение полного отчаяния.

Естественно, он заметил ее трепет.

– Что-то случилось? – спросил он участливо. Она покачала головой, одарив его робкой извиняющейся улыбкой:

– О, не хочу обременять вас моими неприятностями, но я немного волнуюсь, смогу ли я найти дорогу в Париже. – Она поведала ему о том, что только слышала адрес тетушки и не имеет ни малейшего представления, куда ей нужно отправляться по прибытии в Париж.

– И, – продолжила она, – я совсем немного говорю по-французски. – Она слегка покраснела от своей лжи, ибо свободно владела не только французским, но и еще несколькими языками. Дядя Винсент следил за тем, чтобы она получила хорошее образование.

Колт незамедлительно предложил свою помощь:

– После того как я увижусь со своей семьей, я отправлюсь с вами на поиски вашей тетушки.

– О нет, – изобразила она крайнее смущение, – это так неловко…

Он отклонил ее протест, порывисто взмахнув рукой.

– Я настаиваю. Вы немного отдохнете, и через день-два мы отправимся и разыщем вашу тетю.

Она застенчиво поблагодарила его и снова откинулась на сиденье. Тихая улыбка блуждала по ее сочным губам.

Пока все удавалось. Как только он оставит ее в гостинице, она найдет такси и поедет в упомянутый ею район. А там найдет кого-нибудь, кто согласится за несколько франков сообщить, что ее «тетя» умерла.

Придется также сообщить парижской полиции о том, что у нее украли кошелек. Как иначе объяснить Джону Тревису Колтрейну, почему она осталась почти без средств к существованию?

Глава 12

Сидя перед трюмо, Дани нетерпеливо ерзала, пока ее личный парикмахер Симона размеренно вплетала нити жемчуга в ее медные локоны. Она не любила делать прическу – предпочитала, чтобы волосы свободно ниспадали на плечи, однако сегодня вечером предстоял официальный ужин.

Она повернулась, чтобы еще раз бросить взгляд на новое вечернее платье, которое доставили несколько часов назад: из атласа цвета кофе с молоком – гладкое, нежное и очень эффектное. Она наденет к нему серьги из жемчуга в виде капелек.

Симона напоследок притронулась кончиками пальцев к волосам Дани и удовлетворенно улыбнулась:

– Великолепно! Мадемуазель прекрасна!

Дани на мгновение застеснялась и отпустила Симону, тепло поблагодарив и щедро вознаградив.

Оставшись в одиночестве, она внимательно взглянула на свое отражение в зеркале, висевшем над туалетным столиком. Прелестная прическа. Прелестное платье. И все же она боялась предстоящего вечера. Боялась, но и с нетерпением ждала новой встречи с Дрейком, как каждый вечер с тех пор, как они встретились на ее приеме более двух недель назад.

Она закрыла глаза и погрузилась в приятные воспоминания, вернулась мыслями к лунным вечерам, поцелуям, объятиям Дрейка во время танца. Днем они пили чай в маленьких кафе, устраивали пикники на берегу Сены, весело смеялись, как дети. Они наслаждались вином, с аппетитом ели хрустящий, только что выпеченный хлеб, пробовали сыр и яблоки, перебивали аппетит для предстоящих позже роскошных ужинов при свечах…

Среди счастливых воспоминаний Дани особенно выделяла один день. Дрейк раздобыл двух лошадей, и они отправились на прогулку по зеленым холмам, наслаждаясь теплом солнечного света, ласкавшего их лица. Они мчались без устали, стремительно врываясь в зелень густого, благоухающего своими особенными ароматами леса. Рука в руке, друг подле друга, наедине с девственной природой, прекрасной и величественной в своей невинности…

В благоговейном трепете, очарованные окружавшей их красотой, они остановились подле журчащего ручейка и там, на мшистом речном берегу, окруженные тихо покачивающимися ветвями ив, Дрейк обнял ее и подарил волшебный поцелуй.

Дани знала – между ними происходит что-то замечательное, и эта уверенность разливалась по всему ее существу незнакомой, волнующей волной тепла.

Она прекрасно понимала, что, поскольку они везде появлялись вместе, в светских кругах Парижа о них ходили самые невероятные слухи. Некоторые даже считали, что это роман сезона, которому суждено закончиться свадьбой десятилетия. Другие, по большей части молодые девушки, ревновали и предвещали, что Дани будет очередным недолговечным романом Дрейка и вскоре исчезнет из его жизни, как и остальные экспонаты его «коллекции».

Дани старалась не обращать внимания на сплетни. Вовсе не Дрейк вызывал ее беспокойство, ведь оба наслаждались обществом друг друга и радовались, как складываются их отношения.

Она волновалась из-за Колта.

Два дня назад, вернувшись из магазина, она собиралась принять ванну и переодеться к ужину, когда услышала, как Китти воскликнула внизу на весь дом от восторга. Накинув халат, Дани выскочила на площадку второго этажа и, не веря своим глазам, уставилась на сводного брата, обнимающего Китти.

Она бросилась вниз, чтобы поприветствовать его, радуясь, что он в Париже, и с нетерпением ожидая возможности наконец познакомиться с братом, которого пока совсем не знала.

В первый вечер они с Дрейком отложили посещение театра, поскольку она пожелала остаться с Кол-том. Она так ждала этой встречи! Но утром в их отношениях появилась напряженность.

Дани спустилась вниз, чтобы выпить чашку чая и поспешить в магазин. Колт уже сидел в гостиной. Разговор начался вполне миролюбиво, но затем брат стал задавать ей вопросы о магазине, и когда она возбужденно начала перечислять все то, что предшествовало началу ее собственного дела, вскользь упомянув о находке в Монако, он вдруг рассердился.

Взгляд его серо-стальных глаз стал холодным, недобрым. Прищурившись, он раздраженно заметил:

– Хорошо, что хоть кому-то удалось урвать кое-что с имения де Бонне, Дани. Оно, черт возьми, едва не стоило нам, Колтрейнам, целого состояния.

Дани в полнейшем замешательстве уставилась на него, но тут же гнев превысил изумление, и она решила не оставаться в долгу:

– Ты обвиняешь меня в том, что произошло, Колт?

Он мельком взглянул на нее.

– Да, – прямо признал он, – обвиняю. В конце концов, если бы ты не капризничала, то осталась бы дома с нами, а не поехала бы к этой ведьме, Элейн Барбоу… и ничего бы не произошло.

Дани внутренне ощетинилась: ведь нельзя изменить того, что случилось, когда она была ребенком. Со стороны брата крайне несправедливо обвинять ее в своих собственных ошибках.

– Я не согласна.

– Мне наплевать, согласна ты или нет, Дани. Это правда.

Она вышла из комнаты, пока слезы, невольно навернувшиеся на глаза, не хлынули потоком. Ей не хотелось, чтобы отношения между ними складывались подобным образом. Она надеялась, что теперь, когда у них достаточно времени, чтобы поговорить и узнать друг друга, они смогут стать близкими людьми, но эта ссора не вела к миру.

Дани еще больше нахмурилась, вспомнив о новом препятствии, которое появилось между ней и Колтом, мешая установлению дружеских отношений.

Лилиан Денев… или Лили, как она попросила называть ее.

Спустя несколько дней после своего прибытия в Париж Колт уехал из дома и вернулся с этой особой.

Дани покачала головой, удивляясь, насколько обманчива может быть внешность. Что в ней нашел Колт? Нельзя отрицать, Лили Денев была красива, но при этом самодовольна и надменна. Если она не висла на руке Колта и не заглядывала в его глаза с наигранным обожанием, то беспрестанно хвасталась своим богатым дядюшкой-англичанином, который отправил ее в Париж на поиски своей сестры. Теперь, твердила Лили, она боится возвращаться к нему с сообщением, что его горячо любимая сестра умерла. Через несколько дней после приезда Колт вместе с ней отправился по адресу, где жила ее тетя, и там им сообщили ужасную новость. Помимо этого с бедняжкой в тот же день приключилось еще одно несчастье: у нее украли сумочку со всеми деньгами, а потому Колт, исполненный благородства, настоял на том, чтобы Лили поселили в их особняке, где она обосновалась в комнатах для гостей и не выражала никакого намерения покидать их в ближайшее время.

Сначала Дани сочувствовала ей, но очень скоро увидела, что как только Колт отходил от Лили, вместе с ним исчезала и ее глубокая печаль, казавшаяся искренней в его присутствии.

Китти, с характерной для нее прямотой, не стала ждать и напрямик спросила Колта, почему Лили не сообщит дяде о своих финансовых сложностях и не попросит выслать ей денег для того, чтобы вернуться в Англию.

Колт признался, что ему нравится Лили, и он не хочет, чтобы она покидала их так быстро. Более того, отметил он, Лили боится сообщать дяде столь печальную новость о смерти его сестры, поскольку у него слабое сердце и она не желает расстраивать его.

Китти поделилась с Дани и своими опасениями: прошлые романы Колта заканчивались плачевно. Его обычно обезоруживали внешняя красота и шарм, а потому Китти хотела, чтобы сын вел себя более осмотрительно. Что-то в Лили Денев настораживало ее.

Дани не строила никаких иллюзий на сегодняшний вечер, когда Дрейку предстояло познакомиться с гостившей в их доме молодой особой, но ей было интересно услышать его мнение, поскольку он слыл знатоком женского пола.

Сирил уже встречал Лили, и она, казалось, ему очень понравилась. Сам он все эти дни излучал обаяние. Дани снова нахмурилась. Он был очень мил и нравился ей, но все чаще и чаще находил различные поводы, чтобы зайти к ней в магазин или домой, и она подозревала, что он ужасно ревновал ее к Дрейку.

Дани закончила свой туалет и встала, напоследок окинув взглядом собственное отражение в зеркале. Неожиданно в комнату ворвалась Лили, даже не подумав постучать.

– Мне скучно! – объявила она раздраженно, садясь в кресло у двери. – Я давно готова к ужину и просто умираю от желания спуститься вниз и что-нибудь выпить, но не могу найти Колта. Полагаю, что он отправился за покупками, подготавливая все необходимое для нашей поездки в Испанию, но мне бы хотелось, чтобы он поскорее вернулся. Здесь так одиноко без него. Кажется, никто не хочет моей компании, – добавила она резко.

Дани, игнорируя ее колкость, осторожно заметила:

– Я не знала, что Колт планирует отправиться в поездку.

Лили не заставила себя ждать и возбужденно сообщила:

– О да! Неужели он не сказал вам? Мы поедем в Мадрид и Барселону. Там очень красиво. Неужели вы не были там? – спросила она с притворным удивлением.

Дани пропустила ее вопрос мимо ушей.

– И кто будет вашей компаньонкой?

Полно, Дани! – ответила Лили с насмешливой улыбкой. – Вы же современная женщина. Несомненно, вы согласитесь, что независимые в финансовом отношении женщины, такие, как мы с вами, вовсе не обязаны прислушиваться к нелепым правилам внешних приличий.

Дани пожала плечами. Она была согласна, но не собиралась говорить об этом вслух. Кроме того, путешествие в одиночестве – это одно; но путешествие с мужчиной – совсем другое.

– Можно соблюдать уважение к традициям семьи, – сказала она, решив не напоминать Лили о том, что на данный момент ее никак нельзя было назвать «женщиной, независимой в финансовом отношении».

Лили засмеялась:

– Я, видно, ошибалась в отношении вас, дорогая. Кажется, вам многому еще предстоит научиться, а также повзрослеть. – Она встала и начала прогуливаться по комнате, рассматривая и беря в руки многочисленные безделушки.

Дани молчала, холодно наблюдая за ней.

– Насколько я понимаю, на сегодняшний ужин вы пригласили Драгомира, – неожиданно проронила Лили.

Дани подняла бровь:

– Вы знаете Дрейка?

– Дрейка? – повторила Лили. – Вы уже используете ласкательные имена. Прелестно. – Она неожиданно помрачнела. – Помните о его репутации. Вы, несомненно, прекрасно осведомлены о его историях с женщинами и не будете настолько глупы, чтобы присоединиться ко всем тем дурочкам, которые попались на его крючок. – Она помедлила, драматически вздохнула и язвительно заметила: – А вы все еще верите в компаньонок!

Выражение лица Дани не изменилось.

– Вы многое знаете о нем, Лили, – холодно промолвила она. – Случайно, не были одной из тех дурочек?

Глаза Лили сузились и потемнели от возмущения. Когда она станет Джон Тревис Колтрейн, все члены этой надменной семейки будут относиться к ней с уважением. Подобного «радушия» она не потерпит. Вызывающе подняв подбородок, она огрызнулась:

– Все знают, что этот человек заставляет женщин падать к его ногам, а затем безжалостно бросает их при виде нового смазливенького личика. Я никогда не встречала его, но, разумеется, слышала о его репутации.

Дани вздохнула, пытаясь показать непрошеной гостье, что разговор явно наскучил ей.

– Благодарю вас за заботу, но я справлюсь сама… предпочитаю именно так поступать. – Она повернулась к окну. Какая невыносимая особа. Неужели Колт настолько глуп, чтобы действительно серьезно увлечься ей… или влюбиться, не приведи Господь.

Она заметила Дрейка, который не спеша поднимался по дорожке, ведущей к дому, быстро повернулась и направилась к двери. С притворным сожалением она сказала:

– Извините, Лили, что не могу больше развлекать вас – прибыл мой гость. Полагаю, вы с Колтом присоединитесь к нам позже, чтобы выпить перед ужином?

Конечно, – прошипела Лили и, прошуршав юбками, проплыла мимо нее по коридору в свои покои. Но не долго задержалась там. Дождавшись, когда Дани стала спускаться по лестнице, Лили стремительно выпорхнула из комнаты и спряталась под лестницей, ведущей на второй этаж.

Дани отпустила Клетуса взмахом руки, собираясь сама встретить Дрейка. Лили видела, как тепло они обнялись, как он галантно преподнес ей букет роз, а она благодарно поцеловала его.

Лили решила, что появилась еще одна причина для того, чтобы ненавидеть Дани Колтрейн. Хорошенькую, богатую, имеющую все, что только могла пожелать. А из того, как они с Дрейком смотрели друг на друга, несложно было сделать вывод, что и этим красавчиком она владела целиком и полностью.

Лили чуть не заплакала от злости – ведь если бы не ее плачевное финансовое положение, она могла бы все изменить. Колт чрезвычайно хорош собой, она находила его очаровательным, наслаждалась его обществом, но Драгомир – красивый таинственный русский, настоящая легенда. Женщине, которая станет его женой, все будут завидовать.

Сжимая и разжимая кулаки, она наблюдала за тем, как они направились в гостиную. Вернувшись в свою комнату, Лили, не задумываясь ни на мгновение, отбросила в сторону нежно-голубое платье, которое она выбрала ранее, желая выглядеть застенчивой и невинной, и надела соблазнительное вечернее платье из черного бархата. С глубоким декольте, обнажавшим молочную белизну ее превосходной груди, плотно облегающее тонкую талию, оно ниспадало волнующими складками до самого пола. Длинный разрез сбоку открывал длинные, красивые ноги. Сегодня вечером Лили во что бы то ни стало попытается отбить Драгомира. Возможно, он будет так очарован ею, что сам отобьет се у Колта и захочет, чтобы она принадлежала только ему одному… Разумеется, это мечты, но можно позволить себе удовольствие, хотя бы на один вечер. А за Драгомира придется побороться.

Она обильно надушилась дорогими духами, которые заставила графа купить себе. Если в ближайшем будущем в ее жизни не произойдет значительных перемен, то подобная роскошь останется в прошлом.

Лили в последний раз взглянула на себя в зеркало и с удовлетворенной улыбкой решила, что выглядит, как всегда, прекрасно.

Вечер обещал быть весьма интересным, и она с нетерпением предвкушала его.

Все собрались в комнате, которую Тревис с гордостью называл «своей» гостиной. Здесь ему нравилось гораздо больше, чем в изысканной чайной комнате в розовых и белых тонах, где принимала своих подруг Китти.

Уютный огонь потрескивал за каминной решеткой мраморного камина. В центре комнаты стоял огромный стол из красного дерева, а вокруг него располагались диваны и кресла в стиле английской неоклассики, обтянутые превосходной кожей, привезенной из Италии. Китайская картина на шелке чудесно гармонировала с двумя китайскими лакированными шкатулками XVII века с перламутровой инкрустацией. Копия бронзовой скульптуры Людовика XIV, выполненная Франсуа Жирандоном, стояла на стеклянном пьедестале, а сделанную в виде арки дверь, ведущую на террасу, украшали бронзовые фигуры.

Подле тележки с напитками, сделанной из стекла и металла, стоял дворецкий, готовый в любое мгновение наполнить бокалы. Китти и Тревис решили выпить шампанского, и присоединившиеся к ним Дани и Дрейк попросили то же самое.

Когда Лили приблизилась к дверям, ведущим в гостиную, ее догнал запыхавшийся Колт. Ни слова не говоря, он отвел ее в сторону, обнял и поцеловал.

Лили ответила ему, однако весьма неохотно – боялась, что он помнет ее наряд. Освобождаясь из его объятий, она пожурила его:

– Колт, что мне делать с вами? Кажется, у вас только одно на уме.

Он улыбнулся, сжимая ее в объятиях и жадно пронизывая взором.

– Чего еще можно ожидать от мужчины, которому повезло находиться с женщиной, подобной вам?

Она отстранилась, заметив, как помялось платье, которое она теперь усиленно пыталась разгладить.

– Я ожидаю, что он будет вести себя должным образом, отправляясь на светский ужин, на котором присутствуют его родители. А теперь идем.

Колт схватил ее за руку, еще раз пылко притянул к себе:

– Позже мы найдем время, чтобы остаться наедине.

Лили самодовольно признала, что с каждым разом контролировать его становилось все сложнее. Теперь, когда они останутся наедине, она позволит ему зайти чуть дальше в его ласках, а затем исчезнет, оставляя его томиться от переполняющего его желания. Скоро она, потупив взор, скромно объявит, что отношения их зашли слишком далеко и поворота назад нет. Для того чтобы получить то, что он так страстно желает, он должен жениться.

– Я истосковалась по вашим ласкам и поцелуям много больше, чем вы даже догадываетесь, Колт… – Она замолчала, будто в волнении, нежно лаская его руку кончиками пальцев.

Ни на миг не сомневаясь в своем очаровании и в той власти, которой она обладала над мужчинами, Лили высоко подняла голову и вошла в гостиную навстречу известному дамскому угоднику – Драгомиру.

При ее появлении Тревис и Дрейк галантно поднялись, и Тревис представил их друг другу. Лили молчаливо поздравила себя с тем, что таинственный русский нашел ее весьма соблазнительной: в его глазах она без труда заметила столь знакомое выражение, которым смотрели на нее все мужчины, оказывавшиеся в ее обществе. Она приняла бокал шампанского и жеманно села рядом с Колтом, который вошел в гостиную следом за ней.