Крах «Волшебного королевства»

      Когда они прибыли к резервуару, Челси вышел из фургона и подержал дверь для журналистки, которую звали Марией. Затем Челси пошел на водный стадион, где другие репортеры распаковались и начали раскладывать оборудование. Челси сел рядом с Марией в первом ряду, лицом к пустому голубому бассейну. Над ними люди на подмостках писали слово «Орки» песком кораллового цвета.
      Челси сказал: — Думаю, остальные скоро будут.
      Мария поправила свои очки и причесалась. Она достала блокнот на пружинах и отщелкнула пустую страницу.
      — Остальные, должно быть, вышли немного позже, — добавил Челси.
      Пятеро остальных репортеров получили такой же факс, как и седьмой канал. Конечно, следовало бы быть большему числу журналистов, однако — было воскресенье, наиболее тихий, в смысле новостей, день.
      Мария произнесла: — Прежде, чем мы выйдем на воздух…
      — Если быть до конца откровенным, — прервал ее Челси, — смерть Орки поставила нас в трудное положение. У нас здесь прекрасный бассейн с соленой водой, как вы видите, и живописный стадион. Оборудование, подобное этому, является слишком дорогим, чтобы его терять. Мы думали насчет другого кита, но мистер Кингсбэри считает, что это не годится. Он считает, что Орки был незаменим.
      Чарльз Челси взглянул поверх плеча Марии на камеру, нацелившуюся на него. Ее красный свет сверкнул при перемещении кадра. Кинооператор стоял на коленях. Глядя в объектив, он сделал знак Челси, чтобы тот продолжал разговор.
      — Продолжаем? — спросил Челси, — Как с микрофоном? У меня нет микрофона.
      Оператор взглядом показал прямо вверх. Челси поднял глаза.
      Серый жужжащий микрофон, похожий на губчатый снаряд, повис над его головой. Жужжание контролировалось человеком, стоящим от Челси справа. Человек был в наушниках и в теплом жакете.
      Мария спросила: — Вы упомянули про Орки. Не могли бы вы сказать нам, что персонал знает о гибели кита? Кто его убил?
      Челси подумал, что надо постараться избежать спазма в горле, как часто бывало, когда он лгал.
      — Тесты, — сказал он наконец, — еще не закончены.
      Теплые карие глаза Марии блеснули. — Прошел слух, что кит погиб в результате схватки со служащим Волшебного Королевства.
      — О, прекрасный слух. — Челси жестко улыбнулся, — где вы это слышали?
      — Это правда?
      Красный мерцающий свет камеры больше не казался ему спокойным. Чарльз Челси ответил: — Я не собираюсь отвечать на подобный вопрос.
      Репортер ничего не сказала, только запустила ленту камеры. Она сработала со щелчком.
      — В ту ночь у нас произошла еще одна смерть, — добавил Челси, играя желваками. — Служащий, очевидно, спасал свою жизнь. Это было очень, очень трагично.
      — Как звали служащего?
      Тон Челси стал холодным. — Наше правило — не обсуждать подобные вещи публично. Это частное дело, и существует ответственность перед семьей.
      Мария сказала: — Слух таков…
      — Мы не отвечаем за слухи, мисс Родригес, — Челси подался вперед. Микрофон последовал за ним. — Вы бы хотели послушать о нашем новом аттракционе?
      Она широко улыбнулась. — Мы для этого пришли сюда.
      «Уж, конечно не для этого», — подумал Челси, стараясь не смотреть слишком свирепо, не потеть и не выглядеть таким неприкрыто нерешительным, каким он являлся на самом деле.
      — Я захватила с собой купальный костюм, как вы предложили.
      — Может быть, мы подождем остальных?
      — Я считаю, нам надо начать, мистер Челси, не думаю, что остальные подойдут.
      — Чудесно, — он старался, чтобы это не прозвучало разочарованно.
      Кинооператор прекратил съемку. Челси с облегчением прикоснулся ко лбу. Ему было необходимо собраться с мыслями. «Каждый хочет быть героем», — подумал он с горечью. — «Каждая последняя задница».
      Мария распаковала сумку и спросила, как пройти в женскую комнату.
      Когда она вернулась, то была одета в тесную, цвета дыни, тунику, которая требовала, чтобы ее постоянно приводили в порядок. При виде ее Челси машинально облизал уголки губ. В конце концов было не так уж плохо выйти на работу в воскресенье.
      — Можно мне войти в воду? — спросила Мария.
      — Конечно, — Челси посигналил через бассейн молодому человеку в шортах цвета хаки. Это был один из тренеров.
      Мария скользнула в бассейн для китов, погрузила голову под воду, пригладив при этом волосы назад. Лента кинокамеры закрутилась снова.
      Мерцая глазами, она улыбнулась в камеру. Парень с микрофоном наклонился над стеной бассейна, чтобы схватить ее слова.
      — Привет, это Мария Родригес. Сегодня мы с вами находимся в Волшебном Королевстве. Как вы видите, сейчас великолепный летний день.
      Челси подумал: «Молодец девчонка!»
      — И сейчас мы познакомимся с новейшей звездой Королевского Водного Шоу под открытым небом. Его имя — дельфин Дикки… показывай! — держи его, Джимми.
      Кинооператор остановил пленку. Качаясь на поверхности бассейна, Мария вдохнула воздух и снова погрузилась под воду. Челси мог наблюдать, как она пытается поправить купальный костюм.
      — Проклятый треск!
      — Приготовьтесь, — сказал оператор. — Сейчас достаточно света.
      Минутой позже Мария была готова снова: свежая, гладкая, ароматная. Она слегка побрызгалась чем-то и в ее ресницах сверкали искорки. Чарльз Челси был сражен.
      — Привет, это Мария Родригес из Волшебного Королевства. Как видите, сегодня великолепный летний день в Южной Флориде — специально для плавания с новой звездой Водного Шоу. Это дельфин по имени Дикки, и, начиная с завтрашнего дня, вы сможете поплавать с ним тоже!
      Челси сделал знак тренеру, чтобы он открыл задвижку на воротах в бассейн. Выпущенный в кильватер, дельфин выбрался из бака и закричал.
      Телерепортер продолжала: — Это нововведение в морских тематических парках — участие посетителей. Вместо того, чтобы просто сидеть и наблюдать, как эти замечательные животные выполняют трюки, вы сможете тоже опуститься в воду и поиграть вместе с ними. Это стоит немного больше, но, поверьте мне — это стоит того.
      В нескольких ярдах позади нее дельфин Дикки кувыркался, шумно вдыхая воздух. Мария сохраняла свою позу, сверкая через плечо ослепительной улыбкой. Челси был поражен: она выучила наизусть целую речь.
      Отвернувшись от камеры, Мария продолжала: — Пребывание в воде с этими добрыми, умными животными — незабываемое впечатление. Ученые утверждают, что мозг дельфинов на самом деле больше нашего, и их сложное социальное поведение не до конца объяснимо…
      Дельфин Дикки лениво растянулся около Марии, та обеими руками прикоснулась к его спинному плавнику. Челси быстро встал и предупреждающе замахал руками, но было слишком поздно. Дельфин уносил телерепортера с поверхности воды в глубину, она закрыла глаза и от испуга закричала, как ребенок.
      — Большое трахнутое представление, — заметил кинооператор Джимми, темпераментно реагируя на происходящее.
      Жужжащий человек сказал: — Она пересекла разделительную линию.
      Чарльз Челси закричал: — Бежим! Некогда рассуждать!
      Мария не могла слышать ни одного слова. Она пыталась сохранить дыхание под водой, пока дельфин мчался как торпеда. Время от времени ее длинные загорелые ноги разрезали поверхность воды подобно хвосту воздушного змея. Челси закусил губу и наблюдал за происходящим в полной тишине. В конце концов Мария появилась на поверхности — и, о Боже, она смеялась! Она думала, что это все шутка, впрочем, может быть, так оно и было.
      Звукооператор стремительно бросился вдоль бассейна и переместил микрофон. Хихикая и с трудом переводя дыхание, Мария глазами нашла камеру. Она сказала: — Ну, народ, это невероятно, приводите семьи, им это понравится! — дельфин Дикки снова появился сбоку от нее, и она похлопала его по гладкому боку. Удивительно, но казалось, что он нюхает ее грудь своим носом.
      — Он — прелесть! — снова воскликнула Мария.
      С платформы сбоку бассейна тренер крикнул: — Эй, будьте осторожны! — и начал вылезать из своего хаки.
      — Удивительно дружелюбные животные, — говорила Мария, — посмотрите, он выглядит так, как будто все время улыбается!
      Дельфин Дикки шлепнул хвостом по воде и оказался еще ближе. Мария обеими руками обняла скользкое тело Дикки, который любезно перевернулся на спину.
      Челси видел, как тренер нырнул. Он увидел также, как выражение лица Марии сменилось с нежного на испуганное. Потом он увидел, как дельфин накрыл девушку плавником и потащил на дно.
      Когда Мария снова оказалась на поверхности, то она уже не смеялась, а испуганно стонала. В те моменты, когда темное тело дельфина появлялось внизу, казалось, что она почти встает из воды. Но в следующее мгновение животное снова медленно тащило ее вниз.
      Кинооператор пробормотал, что он отбежит за пленкой. Голос сзади него сказал: — И ты пропустишь самое интересное.
      Это оказался Джо Уиндер, который стоял рядом с Челси. Он сжимал перила красными, как креветки, кулаками. Тренер в воде безуспешно пытался оторвать дельфина от девушки.
      Челси спросил Уиндера: — Может быть, это новый трюк?
      — Это не трюк. Он пытается изнасиловать ее.
      — Не смешно, Джо.
      — А что же это в таком случае? Посмотри!
      — Я… Я не знаю.
      — Это — любовь дельфина, Чарли. Одно из чудес природы.
      Челси начал заикаться.
      — Они действуют по настроению, — пояснил Джо. — Как собаки.
      — О Боже!
      — Не беспокойся, Чарли, это у него пройдет.
      С помощью тренера Мария Родригес освободилась, наконец, из объятий дельфина. Ругаясь и таща за собой свою тунику, она с бешенством подплыла к лестнице на стене резервуара.
      — Быстрее! — закричал Чарльз. — Он снова здесь!

* * *

      Двумя часами позже он все еще пытался извиняться, не желая открыть правды. — Иногда они играют очень грубо, только и всего.
      — Играют? — Мария саркастически фыркнула. — Извините меня, мистер Челси, но меня не проведешь.
      Она уже переоделась в обычную одежду, хотя ее волосы все еще были обернуты полотенцем. — Я должна возбудить дело против вас, — заметила она.
      Они сидели в конторе Челси: репортер, Чарльз Челси и Джо Уиндер. Команда вернулась в автобус.
      — Брось ты, — сказал Уиндер Марии, — будь проще.
      — Что? — она одарила его язвительным взглядом. — Что ты сказал? Она развернула полотенце и бросила его на пол.
      «Очень невежливо», подумал Уиндер, — «и непрофессионально».
      — Успокойся, — сказал он. — Ничего особенного не случилось.
      Мария погрозила пальцем перед его носом: — Кто-то мог быть убитым здесь сегодня.
      Чарльз Челси опечалился. — Может быть, мы могли бы что-нибудь сделать для вас? — спросил он Марию Родригес — Как насчет контрамарок на одно из наших шоу?
      Она ушла прежде, чем он мог придумать что-нибудь получше. Проходя мимо полотенца, она пнула его ногой.
      Джо Уиндер сказал: — Не беспокойся, она не подаст в суд.
      — Ты уверен?
      — Это слишком шокирующе. Черт подери, да она скорее всего уничтожит пленку еще по пути в Майами.
      Оправдываясь, Челси произнес: — Никто не предполагал, что она будет хватать дельфина. Никакие прикосновения не разрешены, можно только плавать с ним.
      — Это была ужасная идея. Кто ее придумал?
      — Существует уже несколько таких мест.
      Джо Уиндер спросил, где Кингсбэри приобрел нового дельфина.
      — Откуда я знаю? — огрызнулся Челси, — ради Христа, дельфин как дельфин, мы не выясняли его родословную.
      — Этого надо отводить к самке, прежде, чем пускать туристов в воду.
      — Спасибо вам, доктор Кусто. — Челси вышел и закрыл за собой дверь. Он выглядел очень серьезным, когда вновь вернулся в комнату.
      Джо Уиндер спросил: — Надеюсь, ты не собираешься заставлять меня писать оправдательный документ относительно происшедшего. У меня есть более важные дела.
      — У меня тоже. — Чтобы ожесточиться, Чарльз Челси напряг мышцы живота. — Джо, мы собираемся отстранить тебя от работы.
      — Я вижу.
      Челси начал изучать свои ногти, чтобы не сталкиваться глазами с Уиндером. — Это из-за нескольких вещей.
      — Я думаю, моя внешность?
      — Это один момент, да. Я старался проявить некоторую терпимость. Волосы. Небрежная одежда.
      — Что-нибудь еще?
      — Я знаю, что ты обыскивал мышиную лабораторию.
      — А хотел бы ты знать, что я обнаружил?
      — Только без подробностей.
      — Статью, написанную о мышах-манго с синим языком. Ту самую, которую ты послал Уиллу Кушеру, когда нанимал его.
      Челси вопросительно посмотрел на Уиндера: — Ту самую?
      — Смешная вещь, Чарли. Женщина, которая написала эту статью, доктор Сара Хант… В Роллинс Колледже никогда не слыхали про нее, — Уиндер взмахнул ладонью, выражая удивление, — она никогда не работала на факультете, никогда не кончала его, и даже не поступала туда. Что ты думаешь об этом?
      — Педро рассказывал мне о твоей нелепой теории, — губы Челси едва двигались. Когда он говорил, то был похож на рыбу. — Доктор Кушер не был убит, Джо, но в твоем перевернутом мозгу, я уверен, существует связь между его смертью и этим… этим типографским дерьмом.
      Уиндер засмеялся: — Типографским? Ты прелесть, Чарли. Эта бумага — подделка.
      Глаза Челси округлились: — Я полагаю, существует простое объяснение — имя было перепутано редактором, или Университет ошибся.
      — Нет, такого быть не может.
      — Ты — нехороший человек, — произнес Челси, — я теперь знаю, что это ты звонил вдове Кушера в Нью-Йорк. Это просто непростительно, — манера, с которой Челси произносил слова, должна была произвести уничтожающий эффект.
      — Что непростительно — так это твоя манера врать, — возразил Джо.
      — Это была ложь во спасение, — у Челси задергалась щека, — мы пытались облегчить горе женщины.
      — Я посоветовал ей обратиться к адвокату, — казалось, что с Челси сошел загар, но Джо Уиндер продолжал: — журналисты пытаются докопаться до правды. Человека сожрал кит, ведь это дикость в наше время!
      — Полиция признала, что он утонул. А мы никогда этого и не отрицали.
      — Но они не уточняли, как он утонул или почему.
      Челси начал раскачиваться на стуле взад-вперед: — Но для тебя это имеет уже всего лишь академический интерес. С этого дня ты больше у нас не работаешь.
      — А я думал, что являюсь твоим козырем.
      Челси протянул руку ладонью вверх: — Ключи от машины, пожалуйста.
      Уиндер повиновался. Он сказал: — Все же я не верю, Чарли, что ты такой же, как они. Мне хочется верить, что ты просто невозможный тупица.
      — Освободи стол.
      — Мне нечего освобождать. Он пустой.
      Челси на минуту смутился.
      Уиндер помахал рукой: — Столы существуют для того, чтобы хранить факты, а тому, у кого все факты в голове, стол не нужен. Да я, черт побери, сделал свою лучшую работу для тебя, сидя на стульчаке!
      — Если ты пытаешься оскорбить меня, то у тебя ничего не получится. — Челси опустил веки, изображая равнодушие. — Мы все хотим отстаивать правду, если это служит нашим личным целям, не так ли? Подобно тому, как ты рассказал, что получил шрам во время автомобильной аварии.
      Итак, он знал все, как Джо и подозревал.
      — Я слышал, что это была драка в отделе «Новостей», — пояснил Челси, — потасовка с одним из редакторов.
      — Он распустил такой слух, — возразил Джо, — отличная история для передачи «Новости».
      История касалась отца Джо, который подкупил одного из членов счетной комиссии во время местных выборов. Уиндер сам описал эту историю после того, как раскопал сведения о проделке отца.
      Восхищаясь находчивостью Уиндера, редактор, тем не менее, сказал, что это создает этическую проблему. Он считал, что про это должен писать кто-нибудь другой. Он сказал, что Джо — слишком заинтересованное лицо, чтобы писать про своего отца.
      После этого Уиндер хватил редактора тяжелой рукояткой по голове и окончательно погубил себя последовавшей вслед за этим схваткой.
      — Я сожалею, Чарли, — произнес Джо, — может быть, тебе не следовало нанимать меня.
      — Открытие года!
      — Прежде, чем я уйду, можно показать тебе кое-что? — он вынул маленькую бутылочку, которую Скинк дал ему и водрузил ее в центр стола.
      Челси обнюхал ее и спросил: — Похоже на что-то съедобное, что это?
      — Посмотри ближе.
      — Этикетка Бетти Крокера. Что за намеки, Джо?
      — А какой цвет?
      — Синий, — Челси проявлял нетерпение, — метка синяя.
      Уиндер открутил пробку. Он сказал: — Я уверен, что это из той же лаборатории. Ты можешь спросить об этом Педро.
      Челси наблюдал, как Джо запрокинул голову и вылил несколько капель из содержимого бутылки себе в рот. Он посмаковал жидкость, потом проглотил ее.
      — Готово? — спросил он и высунул свой язык, который был окрашен в цвет индиго.
      — Остроумно, — нервно произнес Челси.
      — Мыши были обыкновенные, Чарли. Ты не знал этого? — он высунул свой язык прямо к носу Челси, затем спрятал его. — В природе не существует мышей с синими языками. Кингсбэри обманул всех. Вывел новую породу.
      — Ты помешан! — воскликнул Челси.
      Уиндер изменился в лице: — Ты, трахнутый идиот, ты все знаешь!
      — Убирайся, или я позову охрану!
      — Вот почему Кушер был убит. Он разведал все и собирался раскрыть, тем самым он встал на пути Кингсбэри.
      Верхняя губа Челси подергивалась. Он пытался вырваться: — Отпусти меня, Джо. Если ты знаешь все это, тем хуже для тебя.
      — Они окрасили им языки, Чарли. Подумай только. Они взяли этих несчастных зверьков и сделали синими их языки, чтобы удивить туристов.
      Челси пытался отделаться от него: — Ты сумасшедший!
      Джо Уиндер лизнул его щеку.
      — Прекрати! — взвизгнул Челси.
      Уиндер лизнул его снова: — Это твой цвет, Чарли. Тебе очень идет.
      Его язык опять устрашающе приблизился. Челси с ужасом смотрел на этот жирный синий кусок, как на отравленную пилюлю.
      — Ты можешь уволить меня, но сам я не уйду!
      Он слез со стола, но осторожно, чтобы не разлить чернила. Челси начал судорожно вынимать салфетки из серебряной коробочки и вытирать ими лицо, проверяя каждый раз, что осталось на салфетке.
      — Тебя следует арестовать, — заявил он.
      — Но ты не сделаешь этого, подумав о последствиях.
      Он был на полпути к двери, когда Челси окликнул его:
      — Подожди, Джо. Чего ты хочешь?
      Не останавливаясь, Уиндер рассмеялся. Он продолжал смеяться всю дорогу, спускаясь в холл, и мелодичные трели его смеха приводили Челси в содрогание.

16

      Как награду за успешное воровство, Молли Макнамара разрешила Баду Шварцу и Денни Поугу подержать арендованный «Катлэс» еще несколько дней.
      Вечером 22 июля они поехали по Старой дороге, где жило много богачей Майами. Дома были большие и комфортабельные и живописно смотрелись по обе стороны от тенистой дороги. Денни не мог оторвать взгляда от газонов, высоких старых сосен и ярких тропических кустарников. Они были прекрасны, хотя и пугали своими колючками.
      — Они насажали эти испанские острые колья под окнами, — проворчал Денни, — ненавижу эти штуки, на конце каждой ветки — иголка. Чистое убийство, даже в перчатках.
      — Не беспокойся, мы поищем заднюю дверь.
      — Наверняка они поставили сигнализацию.
      — Разумеется.
      — И завели этих чертовых собак.
      — Возможно, — отозвался Бад, подумав: — «Нервишки у парня сдали».
      — Ты когда-нибудь обделывал подобный дом?
      — Конечно. — Бад Шварц лгал. Особняки, стоящие здесь, были только похожи на подобные в Вайс Майами. Повязка на его руке взмокла от пота. Сгорбившись над рулем, он размышлял: — «Надо еще благодарить Бога, по крайней мере, мы имеем машину, на которой всегда можно удрать». Чтобы снять напряжение, он сказал: — Спорим на десять баксов, это доберман.
      — Ничего подобного. Ротвейлер, сейчас мода на этих собак.
      — Где угодно, но не у таких парней. Говорю тебе, это доберман.
      Денни выдавил прыщ на шее: — Ладно, но давай мне десятку.
      — За что?
      — Поспорим на цвет, черный или коричневый.
      — Я дам тебе десять, если коричневый.
      — Согласен.
      — Ты простак. Никто в этой окрестности не имеет коричневого добермана.
      — Посмотрим, — отозвался Денни Поуг. Он кивнул на темно-красный «Порше» с откидным верхом, припаркованный у сапожной мастерской. Красивая темноволосая девушка лет семнадцати мыла спортивную машину. Девушка была одета в блестящее зеленое бикини и носила круглые, отражающие свет солнечные очки. Солнце село уже два часа тому назад. Денни прихлопнул в ладоши: — Господи Иисусе, ты видишь это?
      — Да, — Бад Шварц притормозил, вглядываясь в название на почтовом ящике, — Денни, какой это номер дома? Я не вижу отсюда.
      — 407.
      — Прекрасно, мы почти на месте.
      — А интересно… — начал Денни.
      — Ну что еще?
      — А не дашь ли ты мне двадцать баксов, если он окажется коричневым?
      — Они вообще не бывают коричневыми, я думал, ты знаешь, — пояснил Бад.

* * *

      Это не был ни доберман, ни ротвейлер.
      — Может быть, разновидность лайки, — прошептал Денни, — у нее есть воротник.
      Они ползли в тени дерева.
      — Одна из этих азиатских собак с глазами-бусинками, — сказал Бад, — или африканских.
      Дремлющее под фонарем животное, казалось, не проявляло никакого интереса. Бад осторожно воткнул четыре таблетки снотворного в круглую десятиунцевую котлетку из филея. Своей здоровой рукой он перебросил мясо через ограду. Оно шлепнулось во дворике, около бассейна. Лайкоподобная собака подняла голову, отрывисто тявкнула один раз и поднялась. Денни заметил: — Самое уродливое создание, какое я когда-либо видел.
      — Можно подумать, что ты большой знаток.
      — Нет, ты только взгляни.
      Собака нашла гамбургер и проглотила его в два приема. Когда ее передние лапы начали подкашиваться, Денни спросил: — Боже, что ты ей дал?
      — Около ста миллиграммов кодеина.
      Скоро животное уже лежало, вытянувшись в оцепенении. Бад перепрыгнул через изгородь и помог своему раненому товарищу. Два взломщика поползли вдоль вишневой изгороди, пока не уткнулись в дом. Через стеклянную дверь они увидели, что все огни в кухне зажжены. На самом деле огни горели во всех окнах. Бад судорожно вздохнул, он действовал вопреки инстинкту, вопреки основным профессиональным правилам — никогда не вламываться в помещение, где присутствуют люди, особенно туда, где есть сигнализация. Бад знал, что провода должны быть натянуты, поэтому о том, чтобы проникнуть через окно не могло быть и речи. Он понял также, что не может взломать замок фомкой, так как он также, наверняка, имеет контакт с проводом. Единственная надежда была — вырезать стекло в двери так, чтобы не смог сработать шумовой детектор; он заметил один такой, похожий на спичечный коробок, на крыше дома над кухней. Он устрашающе мигал своим синим глазом.
      — Какой план? — спросил Денни.
      Бад вытащил нож для резки стекла из кармана и показал его напарнику, который не имел ни малейшего понятия о том, что это такое: — Я собираюсь вырезать отверстие, достаточное, чтобы проникнуть внутрь.
      — Черта с два, — Денни был совершенно уверен, что их вот-вот арестуют, в любой момент.
      Бад воткнул лезвие ножа в дверь и нажал со всей силы своей здоровой рукой. Дверь начала скользить на роликах. — Чертовщина, — произнес Бад. Холод пошел из дома, и его руки покрылись мурашками.
      Денни заметил: — Должно быть, не закрыта.
      Дверь открылась. Ни звонка, ни сирены. Единственный звук исходил из телевизора, наверное, наверху. Они проскользнули в дом. Бад в своих тапочках проник на кухню; опираясь на одну ногу, Денни последовал за ним через гостиную, отделанную в красных и черных тонах. Мебель была кожаная, на полу — ворсистый ковер. На стене над камином висела картина, изображение на которой, после пристального изучения, было расценено Бадом как сильно увеличенное по сравнению с реальными размерами. На картине была изображена обнаженная блондинка с белозубой улыбкой и грудями, как два шара для гольфа. Она носила желтую кепку, а на плече держала древко флага. Маленькая медная дощечка на картине гласила: «Моя девятнадцатая лунка». Это было очень грубо, даже для двух парней, которые большую часть своей взрослой жизни провели в барах и тюрьмах.
      Бад уставился на полотно и произнес:
      — Бьюсь об заклад, это его жена.
      — Ничего подобного, — возразил Денни, он представить себе не мог мужчину, женатого на существе, которое способно такое вытворять.
      По мере того, как они осторожно продвигались по дому, Бад отметил, что не может быть худшего места для воровства. Да, все было очень дорогим, но до черта пошлым. Как миллионеры могут иметь такой дурной вкус? Грабители пошли на звук телевизора, через холл, по направлению к спальне. Бад никогда не был так возбужден. Что если эта «лунка» имеет ружье? Этот же вопрос задал и Денни, а Бад на этот раз не смог ответить. «Лунка», возможно, имела ружье, ведь все-таки это было Майами. Может быть, что-нибудь полуавтоматическое. Приятные мыслишки, черт побери. Дверь в спальню была широко открыта, кто-то переключал каналы телевизора. Бад пригладил волосы. То же самое машинально сделал Денни. Бад вытянул указательный палец назад. Денни понимающе кивнул, возвращаясь.
      Войдя в комнату, они увидели блондинку с картины. Она лежала голая на кровати, две розовые подушки были подложены ей под голову, а на золотистом животе лежал пульт дистанционного управления. На звук женщина приподнялась. Она попыталась заговорить, но ни один звук не вырвался у нее изо рта, хотя ее челюсти двигались, как будто она жевала жвачку.
      Бад произнес: — Не бойтесь.
      Женщина низко, гортанно закричала, крик длился несколько секунд. Она была похожа на дикую кошку.
      — Хватит! — нервно крикнул Денни.
      Вдруг дверь открылась, и жирный мужчина в голубых спортивных трусах вышел из ванной. Он был низкий и толстомордый, с кожей, как желтое свиное сало. Татуировка на его левом запястье изображала Минни Маус, сношающуюся с Микки Маусом. По крайней мере, так показалось Баду и Денни. Микки был одет в шляпу и, казалось, насвистывал веселый мотивчик.
      Денни сказал: — Грандиозно!
      Человек, сузив глаза, наблюдал за незваными гостями.
      — О, милый! — плакала женщина на постели.
      Мужчина нахмурился: — Черт подери! Возьми себя в руки! Достань… ты знаешь что!
      — Мы не хотели вас напугать, мистер Кингсбэри, — произнес Бад.
      — Не тешь себя надеждами, льстец трахнутый! Пенни, понаблюдай-ка за ними… с помощью этой чертовой вещицы!
      Все еще лежа, миссис Кингсбэри наставила маленький хромированный пистолет на Денни.
      — Этого только не хватало, — пробормотал Бад.
      Ему стало тошно при мысли, что он дважды за неделю может быть ранен, причем оба раза — бабами. К тому же эта лежала на простынях, вся в подушках. Губы Денни скривились, как будто он собирался заплакать. Он умоляюще протянул руки.
      Бад быстро заговорил: — Мы здесь не для того, чтобы грабить вас. Мы хотим поговорить о деле.
      Кингсбэри заправил большие пальцы за резинку трусов.
      — Не смешите меня, — сказал он, — ворвались в мой дом, как два идиота. Двумя руками, крошка, — обратился он к жене.
      Денни умолял: — Бад, заставь ее бросить это.
      — Это очень маленький калибр, — успокоил его Кингсбэри, — а она была в тире с полдюжины раз. Не нервничай.
      Бад старался говорить ровно и спокойно: — На ваш офис вчера было совершено нападение, не так ли?
      — Да, на самом деле.
      — У вас украли некие документы.
      Голая миссис Кингсбэри произнесла: — Фрэнки, ты не говорил мне об этом, — ее руки по-прежнему крепко сжимали пистолет.
      Кингсбэри вынул пальцы из трусов и скрестил их на грудях, которые были больше, чем у любой женщины из тех, которых знал Денни.
      — Думаю, Бринк здесь не при чем, — заметил он.
      — Да, это мы взяли эти чертовы материалы, — ответил Бад.
      — Так это были вы? Скотство!
      — Может быть, вам нужны доказательства? Может быть, предъявить кредитную карточку?
      Кингсбэри колебался: — Вы хотите продать их назад?
      «Гениальный бизнесмен», — подумал Бад.
      — Скажите вашей жене, чтобы бросила это, — произнес он.
      — Пенни, ты слышала?
      — И скажите, чтобы она ушла и закрылась в ванной.
      — Что?
      Жена возразила: — Фрэнки, мне не нравится все это. — Она осторожно положила пистолет на ночной столик рядом с флакончиком туалетной воды «Лявори».
      Дрожь расслабления прошла по телу Денни, начиная с плеч. Он прохромал через комнату и сел на край постели.
      — Будет лучше, если она побудет в ванне, — посоветовал Бад Кингсбэри, — или вам все равно?
      Кингсбэри покусал верхнюю губу. Он думал о материалах, о том, что было в них.
      Его жена закуталась в простыню: — Фрэнк!
      — Делай, что он сказал, — велел ей Кингсбэри, — можешь взять с собой журнал, книгу, если найдешь.
      — Трахала я вас, — прошипела Пенни. По пути в ванную она помахала им с выражением своей копии с картины.

* * *

       — Я встретил ее в Дорале. Она торговала обувью для гольфа.
      — Как мило, — отозвался Бад.
      — Фази Заелер, Том Кайт. Я не ребенок. Это все клиенты Пенни, — Кингсбэри одел купальный халат и включил телевизор на случай, если Пенни захочет подслушать.
      Бад взял пистолет со столика и бросил его в карман. Холодный металл, прикоснувшись к интимным частям тела, заставил его содрогнуться. Боже, как он ненавидел пистолеты!
      Кингсбэри спросил: — Вы видели картину в большой комнате?
      — О, да! — ответил Денни.
      — Мы занимались этим в Балтиморе. Это в седьмой или десятый раз, не помню. Я должен был брать полный курс траханья каждый день, сколько бы времени это не занимало. Когда делали фотографию, должно быть сотни две парней стояло вокруг, глядя на ее сиськи. Пенни не обращала на это никакого внимания, она гордится ими.