Крах «Волшебного королевства»

      Гордым жестом руки Френсис Кингсбэри представил своего шефа по безопасности. — Он все делает для парка и тому подобное. Персональные дела в том числе. Вы можете говорить при нем все. Можете на него положиться.
      Агент спросил:
      — Что случилось с вашей ногой?
      , — Не беспокойтесь, — выпалил Кингсбэри.
      — Авария, — скромно высказался Педро Луз. — Пришлось избавиться от этой чертовой штуки. — Он указал на ногу обрубленным пальцем. — Прямо повыше лодыжки, видите?
      — Не повезло, — сказал агент Доннер, думая: «Город психов».
      — Так делают животные, — добавил Педро Луз, — когда попадают в капканы.
      Кингсбэри нервно сцепил руки: — Эй, эй! Может мы вернемся к вопросу о мафии. Так вот, я никуда не поеду.
      Агент сказал:
      — Мы можем обеспечить вашу безопасность в Боузмэне, штат Монтана, с завтрашнего дня.
      — Что, я выгляжу, как какой-то трахнутый? Послушайте меня. Монтана! Не говорите об этом даже в шутку.
      Педро Луз спросил: — Зачем мафии убивать господина Кингсбэри? Я так и не понял этого.
      Агент Доннер продолжал, обращаясь к Кингсбэри: — Мне бы хотелось, чтобы вы прислушались.
      — Это невозможно. — Кингсбэри держал два пальца так, как будто играл в шарады. — Летний Фестиваль-Юбилей. Один из наших самых главных дней, возможно, за целый год. Парады, клоуны, призы. Мы дарим… я забываю, какой марки автомобиль.
      — И я полагаю, вам нужно быть здесь.
      — Да, черт возьми, надо. Это мой парк и мое шоу. И знаете что еще? Вы не можете меня заставить куда-нибудь уехать. У меня ведь свои обязательства.
      — Вы все еще на испытательном сроке, — напомнил агент. — Но вы правы, мы не можем заставить вас куда-либо уехать. Этот визит — всего лишь предложение…
      — И я ценю вашу информацию. Я просто не могу ей верить. — Но какая-то часть Френсиса Кингсбэри уже поверила. Что если это те люди, которые своровали бумаги и шантажировали его? Что если эти чертовы ворюги каким-то образом связались с организацией Готти? А может, он ошибается.
      — Когда вы получили предупреждение? — спросил он.
      Агент Доннер кратко обрисовал положение дел, в конце добавив: — Это все покрыто неясностью. Я не могу вдаваться в детали.
      — Но, вы действительно, думаете, что что-то не так? Вы думаете, что за мной кто-то охотится? — Кингсбэри старался поддерживать атмосферу скептицизма.
      Агент спокойно сказал: — В ФБР это проверят.
      — Ну, как бы там ни было, я не собираюсь ехать в Монтану.
      — Итак, вы приняли решение.
      — Да, — сказал Кингсбэри. — Я остаюсь.
      — Тогда разрешите нам обеспечить вашу защиту здесь, в парке. Пара мужчин, в конце концов.
      — Спасибо, не надо. У меня есть Педро.
      При упоминании своего имени Педро Луз широко раскрыл глаза.
      Агент Доннер был слегка ошарашен его видом. Ломким голосом он заверил Кингсбэри, что их люди будут предельно осмотрительными и ни в коем случае не навредят событиям летнего Фестиваля-Юбилея. Кингсбэри тоном, близким к вежливому, отклонил предложение прислать телохранителей. Уж что ему не было нужно, так это Федеральные наблюдатели в районе Волшебного Королевства.
      — К тому же, как я упоминал, у меня есть Педро. Он начеку.
      — Хорошо, — сказал агент Доннер, снова косясь на надутую, изуродованную маску, коей был Педро Луз.
      Кингсбэри заметил: — Я знаю, что вы думаете, но, черт возьми, он стоит десятка таких, как вы. Двадцати таких! Тот, кто отпилил свою чертову ногу — способен он на что-то или нет?
      Агент поднялся, собираясь уходить. — Способен — это не то слово, — произнес он.

* * *

      Сгоревший фургон оставил Керри Лейнер только с тремя вещами: ее «Бьюиком-Электра», пистолетом, который она взяла у Джо Уиндера, и ее новым костюмом Енота. Костюм и пистолет она положила в багажник машины. Все остальное было уничтожено.
      Молли Макнамара предложила ей спальню на втором этаже своего дома.
      — А как насчет Джо? — сказала Керри. — Мне бы хотелось, чтобы он был со мной.
      Молли крякнула. — Юная леди, я не могу это допустить. Двое неженатых людей…
      — Но под давлением обстоятельств, — настаивала Керри, — учитывая то, что случилось.
      — Ох… ну в таком случае, я полагаю, это возможно. — У Молли сверкнули глаза. — К тому же, я тебя просто дразнила, дорогая. Ты поступаешь, как влюбленная женщина.
      Керри сказала, что это большая натяжка.
      — Мы оба имеем свои цели, к которым стремимся, и оба очень упрямы. Я не уверена, что мы движемся в одном направлении. — Она сделала паузу и отвернулась в сторону. — Он, кажется, ни с чем не готов смиряться.
      — Тебе бы он был не нужен, если бы он со всем смирялся, — произнесла Молли. — В мире полно скучных молодых людей. А сумасшедших трудно найти и еще труднее удержать, но это стоящее дело.
      — Ваш муж был такой же?
      — Да. И мои любовники тоже.
      — Но это ведь не сумасшествие, да?
      Молли печально улыбнулась: — Ты хорошая девочка.
      — Вы знаете, что отец Джо строил Сейшельское поместье?
      — О, дорогая, — сказала Молли. — Это был опасный проект: множество строений на восьмистах акpax, плюс поле для гольфа. Уничтожили птичий базар белых цапель. Мангровые деревья. И слишком поздно выяснилось, что они спускали удобрения и пестициды прямо в воды Бискайского залива. Плохие это были дни, — закончила Молли.
      — Джо до сих пор подавлен.
      — Но это, конечно же, была не его вина. Он, наверное, был мальчишкой, когда осваивались Сейшельские острова.
      — Он принял это на свой счет, — сказала Керри.
      — Так все из-за этого?
      — Он все время слышит звук работающих бульдозеров.
      Молли сказала: — Это не так странно, как тебе, возможно, кажется. Вопрос лишь в том, можешь ли ты принять это? Тот ли это тип мужчины, который тебе нужен?
      — Это очень сложно, — ответила Керри. — Он запросто может быть убит прямо на этой неделе.
      — Возьмите голубую спальню в конце коридора, — прервала разговор Молли.
      — Спасибо, миссис Макнамара.
      — Только одно предупреждение, — сказала Молли. — Передняя спинка кровати — это антиквариат. Я нашла ее в одном магазине в Уильямсбурге.
      — Мы будем осторожны, — пообещала Керри.

* * *

      Этой ночью они занимались любовью прямо на полу. Взмокнув от пота они скользили, как кубики льда по гладкому полированному полу. Керри заснула, нежно держа зубами мочку уха Джо. Он тоже начал дремать, когда услышал голос Молли в прилегающей спальне. Она строго разговаривала с мужчиной; это не был ни голос Скинка, ни голоса двух красношеих воров.
      Когда Уиндер услышал, что другая дверь закрывается, он осторожно освободился из объятий Керри и отнес ее на кровать. Потом он облачился в старый халат и вышел в коридор, чтобы посмотреть, кто был в соседней комнате.
      Вот кого он никак не ожидал увидеть, так это агента Билла Хоукинса из Федерального Бюро расследования. Он был привязан к стулу с прямой спинкой, на нем были чьи-то боксерские шорты и черные нейлоновые носки. Вокруг одного бедра была намотана повязка, две полоски пластыря залепляли рот. От него пахло антисептиками.
 
      Джо Уиндер втиснулся в комнату и, защелкнув за собой замок, снял липкий пластырь с лица агента.
      — Приятно встретить тебя здесь, — сказал он Хоукинсу.
      — Интересная манера одеваться, — заметил Билли Хоукинс. — Ты не освободишь меня? Пожалуйста…
      — Сперва расскажи мне, что случилось.
      — На что это похоже? Старая птичка меня ранила.
      — У нее были для этого особые причины?
      — Да развяжи же меня, черт подери.
      Уиндер сказал: — Не раньше, чем я услышу твой рассказ.
      Хоукинс избирательно рассказал ему о Бадс Шварце и его телефонном звонке в Куинс, а также о возможном разоблачении официального федерального осведомителя.
      — Кто же он?
      — Этого я тебе не могу сказать.
      Джо Уиндер с силой приклеил обратно пластырь на губы Хоукинса. Хоукинс взвизгнул. Слезы боли подступили к его глазам. Колоритной бранью он выразил свое мнение о том, что Уиндер свихнулся.
      После этого последовали долгие препирательства, угрозы, издевки и другие действия со стороны Уиндера.
      — Ты — ты чертов лунатик! — прокричал наконец Хоукинс.
      — Но я твоя единственная надежда. Кто тебе поверит, что ты был ранен и пленен престарелой вдовой? А даже если и поверят, что это принесет твоей карьере? — Джо Уиндер растянул халат на полу и уселся, скрестив ноги, перед неподвижно связанным агентом.
      — Блайн, штат Вашингтон, — сказал Уиндер. — разве это не хороший фэбээровский эквивалент Сибири?
      Хоукинс молча сдался. Что он мог ожидать после такого инцидента со старенькой бабулей и придурковатыми ворами?
      ФБР чутко отнесется к его неудаче. Немедленный перевод в какой-нибудь богом забытый городишко — вот его верная перспектива.
      — Но что ты можешь сделать? — печально спросил Хоукинс у Уиндера.
      — Может и ничего. А может, спасу твою шкуру. Молли заставляла тебя звонить в офис?
      Агент кивнул. — Под пистолетом. Я сказал им, что приболел на пару деньков.
      — Они спросили об этом мафиозном деле?
      — Я сказал им, что еще ничего не выяснил. Похоже было, что я провалился в дерьмо. — Хоукинс говорил смущенно. — Вот что она заставила меня сказать. Угрожала еще раз выстрелить в меня, если я не соглашусь. И это не было похоже на блеф.
      — Ты правильно сделал, — сказал Джо Уиндер. — Не было смысла отказываться. — Он поднялся. — Тебе придется некоторое время провести так. Это единственный путь.
      — Мне это не нужно. Что у тебя общего с этими чайниками?
      — Это долгая история.
      — Уиндер, не будь ослом. Это не игра. Кого-то могут убить. Ты же не хочешь этого, не так ли?
      — Смотря кого. Скажи мне имя этого драгоценного осведомителя/
      — Фрэнки Кинг.
      Джо Уиндер пожал плечами. — Никогда о нем не слышал.
      — Приехал из Нью-Йорка после того, как насолил кое-кому из приближенных Готти. Это было несколько лет назад.
      — А что он сделал?
      — Я не могу тебе сказать.
      — Тогда сам заботься о себе, Билли. Подумай об этом. Пошел против бабушек. Заголовок: «Меткая вдова уложила агента ФБР».
      Хоукинс произнес: — Его зовут Френсис Кингсбэри. Теперь ты счастлив?
      — Кингсбэри? — Джо Уиндер возвел глаза к небу и хрипло усмехнулся. — Мафия добралась сюда, чтобы прикончить мистера Кингсбэри?
      — Эй, — сказал Билли Хоукинс, — это не смешно.
      Но Джо Уиндеру было очень смешно. — Френсис X.Кингсбэри. Основатель миллионного развлекательного парка, сильная акула. А ты говоришь мне, что на самом деле он от кого-то там прячется?
      Джо в экстазе перескакивал с ноги на ногу, крутясь юлой и размахивая халатом Молли, как знаменем.
      — О, Билли, мальчик мой, — пропел он, — это ли не великая страна?

* * *

      Они на тридцать минут опоздали в аэропорт, потому что Денни Поуг непременно хотел досмотреть конец документальной телевизионной передачи «Нэшнл Джиографик» о браконьерах, уничтожающих носорогов в Африке.
      В машине он не прекращал говорить о программе.
      — Единственная причина, по которой они их убивают, это рога! Только рога! — он поднес руку к носу и сымитировал носорожий крик. — А в некоторых местах они используют их для приготовления наркотиков, увеличивающих потенцию.
      — Успокойся, — сказал Бад Шварц.
      — Нет, ты подумай. Они растирают рога в порошок и кладут его в чай.
      — И срабатывает?
      — Не знаю, — пробормотал Денни, — не сказали.
      — Ну, это заблуждение или как?
      — Не знаю, Бад, по телевизору не сказали. Они только говорили, сколько порошка идет в Гонконг. На тысячи баксов.
      Бад Шварц завернул в один из гаражей аэропорта и снял с машины номер. Он припарковался под букву «М», как всегда. «М» — мама, это был единственный способ для Бада не забыть, как найти машину. Он пришел к выводу, что его партнер не проникся этим восхитительным моментом: вот-вот они станут богатыми.
      — С завтрашнего дня можешь уходить в отставку, — заметил Бад Шварц. — Больше не будет грабежей. Мы должны это отпраздновать.
      — Я не в настроении, — отозвался Денни Поуг.
      Они вступили на эскалатор и молча подъехали к стойке «Дельты». Самолет прибыл вовремя, значит, гость уже ждал около ворот. Как и обещал, он держал синий зонт; если бы не это, Бад никогда.бы не сказал, что это был нужный ему человек. Ростом он был едва пяти футов, а весил, по крайней мере, фунтов двести. У него были редеющие коричневые волосы, маленькие черные глаза и какая-то сероватая кожа. Под спортивным пальто «в елочку» у него была синтетическая рубашка, расстегнутая на шее с массивной золотой цепочкой. Он вообще казался любителем золота: когда он пожимал Баду руку, на его запястье был виден браслет.
      — Привет, — сказал вор.
      — Зови меня Лоу, — человек говорил низким баритоном, который как-то не вязался с округлостью его фигуры.
      — Привет, Лоу, — произнес Денни. — Я партнер Бада.
      — Как хорошо. Где машина? — он указал на полиэтиленовый пакет у его ног. — Это ваше. Так где машина?
      По дороге Денни заглянул в пакет и увидел, что он набит деньгами. Лоу сидел на переднем сиденье рядом с Бадом.
      — Я хочу сделать это сегодня, — говорил он. — Хочу попасть домой ко дню рождения жены. Ей будет сорок.
      — Сорок? Не шутишь? — спросил Бад. Он ожидал увидеть совсем другого представителя мафии Бад даже разочаровался во внешности Лоу. Убийцу Френсиса Кингсбэри он рисовал в своем воображении подтянутым, со змеиными глазами, грозного — а не толстого, лысеющего и напыщенного.
      «Как видно, все сегодня уныло, — думал Бад. — Даже чертова мафия».
      С заднего сидения Денни поинтересовался: — Как вы собираетесь это сделать? Какой у вас пистолет?
      Лоу надул щеки и произнес: — Какого хрена ты интересуешься моим пистолетом?
      — Денни, — сказал Бад, — давай оставим в покое частный бизнес этого человека, о'кей?
      — Я ничего такого не имел в виду.
      — Ты никогда ничего не имеешь в виду.
      Лоу спросил: — Приближаемся?
      — Мы почти на месте, — ответил Бад.
      — Ничего не видно сквозь все эти деревья, — произнес Лоу. — В Джерси некоторые места похожи на эти. Мать моей жены живет в Джерси, необычайная леди. Семьдесят семь лет, а играет в гольф два раза в неделю. В лиге!
      Бад слегка улыбнулся. Прекрасно. Мафиози, который любит свою тещу. Что будет следующее — он коллекционирует открытки?
      Он сказал Лоу: — Может быть, будет лучше, если вы возьмете машину напрокат. Завтра, я имею в виду.
      — Конечно. Обычно я сам вожу.
      Денни постучал своего партнера по плечу:
      — Убавь, Бадди, здесь направо.
      Владения Кингсбэри были освещены бледно-оранжевыми огнями. Серые «Седаны» были припаркованы по обеим сторонам дороги. В каждом «Седане» было по трое мужчин, и еще двое в форме охранников безопасности стояли около входной двери. Это были, несомненно, все частные охранники Волшебного Королевства — кроме Педро Луза, который находился внутри дома, его кресло было около двери спальни Френсиса Кингсбэри.
      Бад медленно проехал мимо: — Посмотрите на это дерьмо, — сказал он тихо. Когда они проехали дом, он надавил на акселератор.
      — Армия, — откликнулся Лоу, — вот что это было.
      Денни глубоко вжался в заднее сиденье. Обеими руками он вцепился в пакет и прижал его к груди.
      — Давайте только уедем, — жалобно попросил он. — Бад, давай поскорее отсюда.

29

      Утром 2 августа Джейк Харп забрался на заднее сиденье белого лимузина и поехал на строительную площадку в Северном Кей Ларго. Там он был встречен Чарльзом Челси, Френсисом Кингсбэри и фалангой вооруженных охранников. Вокруг была недавно выровненная бульдозерами земля. Исключение составлял лишь зеленый холмик, который был усеян репортерами, фотографами и телеоператорами. Кингсбэри взял Джейка Харпа за локоть и, поднимаясь на травянистый холмик, придерживал его. Это напомнило Чарльзу Челси приветствие Ричарда Никсона незадолго до окончания его президентства.
      Джейк Харп попросил кофе, но Кингсбэри, казалось, его не слышал. Джейк Харп щурился и страдал, пытаясь сфокусировать внимание на происходящем. Было рано. Солнце ярко светило. Атлантический океан плескался позади него. И кто-то его одевал в форму для гольфа. Что бы это могло быть! Потом он услышал треск микрофона и масляный голос Чарльза Челси.
      — Всем добро пожаловать. Мы стоим на том месте, где скоро будет первая метка Центрального поля для гольфа Фалькон Трейс. Как видите, мы немного потрудились…
      «Смех. Эти ослы смеются», — думал Джейк Харп. Он глянул на поднятые лица, и в одном-двух узнал спортивных комментаторов.
      Опять Челси: -…и мы думаем, что неплохо было бы представить вам строительство этой волшебной страны гольфа…
      Чарльз Челси дружески наклонился к Джейку Харпу, тот почувствовал запах «Олд Спайс».
      — Этот человек не нуждается в рекламе, — сказал Челси. — Он любезно согласился обновить новую трассу, забив несколько мячиков в океан — пока у нас еще нет настоящего поля.
      Опять смех. Мистический необъяснимый смех. Джейк Харп закачался и оперся на дерево. Что он пил прошлой ночью? Водку? Мартини? Возможно, и то и другое. Он вспомнил, как танцевал с женой банкира. Он вспомнил, как жаловался ей на жизнь и на свою неудачную судьбу.
      Джейк Харп также вспомнил, как жена банкира шептала ему что-то о работе вышибалой — но было ли это? Достоверно Джейк вспомнить не мог. В одной вещи он был уверен точно: сегодня он был физически неспособен окрестить гольф-клуб. Это было без вопросов. Он думал, как преподнести эту новость Френсису Кингсбэри, который извивался перед фотографами после выступления Чарльза Челси.
      — Фрэнк, — прошептал Джейк Харп. — Где я?
      С холодной улыбкой Кингсбэри сказал Джейку, что бы тот перестал оглядываться вокруг глазами бешеной собаки.
      — Тяжелая ночь, — оправдывался Джейк. — Мне бы хотелось поехать домой и лечь.
      Потом опять приблизился запах одеколона, и раздался голос Челси: — Несколько ударов, Джейк, о'кей? Никаких интервью, только фото.
      — Но я даже не могу поднять клюшку.
      Френсис Кингсбэри взял Джейка Харпа за плечи и повернул к океану. — Пожалуйста, ради Бога, попытайся не промахнуться мимо этого чертова мяча.
      Челси попросил Кингсбэри, чтобы тот чуть понизил голос. Спортивные комментаторы и без того были обеспокоены. Им сказали, что на Джейка Харпа так сильно подействовала погода.
      — Кофе сейчас будет, — заверил Челси.
      — Ты хочешь, чтобы я закинул мячик в океан? — спросил Джейк Харп.
      Один из фотографов крикнул офицерам охраны, чтобы они отошли с дороги, так как загораживают всю картину. Кингсбэри скомандовал войскам Педро Луза подвинуться в сторону; самого Педро Луза не было, он отказался от присутствия на церемонии и пошел в складскую комнату. Его люди, однако, совмещали развлечение с обязанностью охранять Френсиса X.Кингсбэри от неизвестных.
      Очистив путь от охранников, Кингсбэри велел Джейку Харпу начинать.
      — Я не могу, Фрэнк.
      — Что?
      — Я в прострации. Не могу поднять клюшку.
      — Прикинь ситуацию. Джейк. Ты меня, мягко говоря, проваливаешь.
      Медленно и осторожно Джейк Харп взял клюшку, провернул в уме все правила, такие знакомые до мельчайших подробностей, и приготовился.
      — Туда? — еще раз поинтересовался Джейк Харп, кивнув в сторону океана.
      Чарльз Челси прокашлялся. Френсис Кингсбэри произнес:
      — Мячик тоже не помешает, Джейк.
      — О Господи, ты прав.
      — Ты все подготовил, кроме проклятого мяча. Переводя дыхание, Джейк Харп сказал: — Фрэнк, сделай мне одолжение. Положи мячик.
      — Что?
      — Я не могу, я совершенно в подвешенном состоянии, Фрэнк. Если я нагнусь, я пропашу носом землю. Ради Бога.
      Френсис Кингсбэри покопался в кармане и вытащил оттуда пластиковый мячик. — Ты хороший спортсмен, Джейк.
      Джейк Харп с благодарностью смотрел, как Кингсбэри опустился на одно колено и положил мячик, И тут вдруг солнце взорвалось, и горячий осколок сделал дырку в животе спортсмена, сбил его, словно кеглю и повалил наземь.
      Все вокруг потемнело. Джейк Харп тяжело дышал. Он был еще в состоянии осознать, что умирает. Это больно вошло в его сознание и он понял, что никогда ему больше нигде не играть, ни в Огасте, ни в Мурфилде, ни в Пэбл-Бич. Нигде и никогда.

* * *

      Бад Шварц и Денни Поуг подъехали в Кендуллу и взломали замок дома. Дом принадлежал агенту ФБР Биллу Хоукинсу, который все еще был заключенным Молли Макнамара.
      — Как думаешь, он держит собаку? — спросил Денни.
      Бад сказал, что, может, и нет. — Парни вроде него думают, что собаки существуют для травли кошек.
      Но Бад ошибался. У Билла Хоукинса была немецкая овчарка. Воры увидели ее на заднем дворе.
      — Полагаю, нам надо сделать осмотр передней двери, — сказал Бад. Прекрасный способ окончания карьеры: вломиться в дом к агенту ФБР средь бела дня. — Я думал, мы завязали, — жаловался Бад. — Мы же получили деньги, скажи, разве затем, чтобы продолжать старое?
      Денни ответил:
      — Только еще один раз. И к тому же, что если Лоу возьмет эти деньги назад?
      — Не возьмет.
      — Если он не сможет достать того парня, то конечно, заберет. Он уже и так думает, что мы предупредили Кингсбэри.
      Бад сказал, что не стоит волноваться насчет того, что Лоу отменит сделку. — Эти люди — профессионалы, Денни. А теперь дай мне отвертку, скряга.
      Они стояли около передней двери. Денни проверил, не видно ли на улице машин или прохожих, и протянул Баду девятидюймовую отвертку.
      Денни скептически заметил: — Все, кто работают на ФБР, имеют сигнализацию. Может, и он тоже. Может, даже лазерную.
      Но сигнализации не было. Бад легко справился с замком. Он надавил плечом на дверь и толкнул ее. Дверь открылась. — Ты видишь? — сказал он партнеру. — Смотри, что я имел в виду, говоря о полицейском образе мышления. Они думают, что у них иммунитет.
      — Да, — откликнулся Денни. — Иммунитет. — Позже он спросил у Молли, что это такое.
      Они закрыли дверь и вошли в пустой дом. Бад никогда бы не подумал, что здесь живет федеральный агент. Это был типичный пригородный дом Майами: три спальни, две ванных, ничего особенного. Воры осторожно продвигались по комнатам.
      — Плохо, что мы ничего не воруем, — размышлял Бад.
      — А хочется? — спросил партнер. — Ради старых времен?
      — А что?
      — Я видел в одной комнате проигрыватель для компакт-дисков.
      — О, — сказал Бад ехидно. — Это что же, тридцать баксов? А может сорок?
      — Нет, мистер, это «Сони».
      — Забудь. А теперь давай мне бумаги.
      В плену Билл Хоукинс согласился известить свою семью, что он находится вне города, на секретном задании.
      Однако агент выразил нежелание повторно позвонить в офис ФБР и наврать о своей болезни. Чтобы побудить его к этому, Молли сочиняла множество таинственных записок и другой корреспонденции, из которой было понятно, что Хоукинс — был не самый лояльный правительственный служащий. В эти записки входили указанные в книжках агента телефонные номера Советского посольства и Кубинского отдела по особым интересам в Вашингтоне. Молли также приложила банковский чек на сумму 25 тысяч долларов и подозрительный депозит на имя Билла Хоукинса — депозит, который Молли собственноручно сделала в Майамском филиале Национального объединения «Кредиты и сбережения». Целью этих маневров было сфабриковать сомнительное «дело», за которое несмотря на его небрежность, Биллу Хоукинсу было бы довольно трудно оправдаться перед своими коллегами в ФБР.
      Если агент Хоукинс исчезнет, кто-нибудь наверняка придет искать улики в доме.
      Молли вверила банковскую квитанцию, телефонные номера и другие фальшивые свидетельства Баду и Денни, чья миссия была расположить материал на видном месте в спальне Билла Хоукинса.
      Бад выбрал второй ящик тумбочки. Он положил конверт под две нераспечатанные коробки с презервативами малинового цвета. Номер на коробках свидетельствовал, что агент ФБР использует маленькие резинки! — Еще один стереотип рухнул.
      Денни восхищался двенадцатидюймовым телевизором, как будто это был какой-то раритет. — Господи, Бад, ты не поверишь.
      — Только не говори мне, что он черно-белый.
      — Да. Ты знаешь, когда я в последний раз смотрел такой?
      — Малая Гавана, — сказал Бад. — Двухэтажная квартирка на 12-й Авеню. Я помню.
      — Ты вспомни, что мы за него получили.
      — Да уж. Тринадцать долларов, черт возьми. — Они отдали его человеку по имени Толстый Джек на 79-й улице около бульвара. Бад не выносил Толстого Джека, и не только потому, что тот был дешевкой, но еще и потому, что он вонял, как грязные носки. Однажды Бад стащил ящик шариковых дезодорантов с грузовика и отдал его Толстому Джеку в качестве премии. Толстый Джек всунул ему восемь баксов и сказал, что никто никогда не будет использовать шариковые дезодоранты, потому что они вызывают рак подмышек.
      — Ну, не знаю, — проговорил Денни. — Я думал, что в ФБР платят большие бабки.
      — Кто знает, может он их все тратит на одежду. Пошли отсюда. — Бад Шварц хотел быть далеко, когда придет какой-нибудь почтальон и заметит, что случилось с передней дверью.
      Денни включил телевизор и сказал:
      — Неплохая картинка. — Только что начались дневные новости.
      — Я сказал, пойдем, Денни.
      — Подожди, смотри сюда!
      Показывали человека плотного телосложения, в ботинках для гольфа, которого поднимали на носилки. Его рубашка была в крови, но глаза были наполовину открыты. Кислородная маска закрывала лицо и нос, но подбородок двигался, как будто он хотел что-то сказать. Ведущий рассказывал, что этот инцидент произошел в новом курортном месте Фалькон Трейс, около Кей Ларго.
      — Лоу! Он сделал это! — воскликнул Денни. — Ты был прав.
      — Беда только в том, что это не Кингсбэри.
      — Ты уверен?
      Бад сел перед телевизором. Комментатор рассказывал историю спортсмена, его карьеру. Фотография Джейка Харпа, сделанная в лучшие времена, появилась на экране.
      Денни спросил: — Кто это, черт возьми?
      — Не Кингсбэри, — зло усмехнулся Бад. Эта ошибка подтвердила его худшие сомнения в квалификации Лоу как убийцы. Это было невероятно. Эта задница умудрилась выстрелить в другого парня.
      — Знаешь что? — сказал Денни. — Это «Кадиллак» Джейка Харпа, из которого я однажды стянул кассеты. Это тот парень? Этот? Он?
      Бад ответил: — Я в этом не разбираюсь. — Вся та чепуха, которую произносил комментатор о достижениях Харпа в спорте, была для него китайской грамотой. Для Бада гольф был такой же иностранщиной, как поло. Только в поло не играет так много толстых богатых парней.
      — А главное, поймали ли они стрелявшего?
      Денни ответил: — Говорят, он скрылся в лодке.
      Никто не арестован. Нет мотивов, как они говорят.
      Бад попытался представить Лоу из Куинса за рулем скоростной лодки, гнавшего к океанскому горизонту.
      — Козел несчастный, — заключил Денни.
      — Да, но я полагаю, его босс на Севере не будет сильно взволнован. Подумаешь, стрельнули не в того.
      — Он еще жив. Серьезное ранение, но положение стабильное, как они говорят.
      Бад сказал, что не так уж это важно. — А дело в том, что все весьма хреново. Очень, очень хреново.
      Мафия ранила действительного члена Профессиональной Ассоциации Игроков в гольф.

* * *

      Педро Луз наконец-то покинул складскую комнату, где долго и тщательно замерял свой пенис. В последнее время Педро был обеспокоен: как он не старался уверить себя, что все о'кей, пенис все же уменьшился. Поэтому Педро Луз находился в упадническом настроении, и ему как-нибудь надо было себя подбодрить.
      Все его проблемы тяжким грузом давили на него, в то время как он сидел под палящим солнцем и смотрел на проезжавшие мимо платформы для представления. Он надеялся, что при виде Анетты Фьюри его настроение улучшится, и был сильно разочарован, что она больше не играет Принцессу Золотое Солнце. Новая актриса показалась ему знакомой, но Педро Луз не мог вспомнить, где он ее видел. Оно была очень хорошенькая девочка, но черный парик нуждался в доработке, как и костюм. Ее пение было также приятным, намного лучше, чем у Анетты, но Педро Луз предпочитал грудь побольше. Львица, лежавшая на Семинольской платформе, была не в состоянии репетировать; задыхаясь от сырости, животное улеглось на один бок, и это срывало кульминационный конец драматического представления.
      Так как участники парада разошлись, Педро Луз подъехал в своем кресле к Семинольской платформе. Хорошенькой молоденькой певицы не было видно Тут был только водитель платформы и доктор Кукор, ветеринар парка, который забрался на платформу, чтобы привести в чувство львицу после теплового удара. Доктор Кукор был ошарашен видом Педро Луза.
      — Я потерял ногу в результате катастрофы, — объяснил шеф по безопасности.
      По правде говоря, доктор Кукор и не заметил отсутствия ноги. Но лицо Педро Луза было так раздуто, что наводило ужас. Он выглядел как вздувшаяся рыба: надутые щеки, разбухшие губы, крошечные глазки, глубоко сидящие под выступающими вперед бровями.
      Доктор Кукор задал Педро Лузу самый бессмысленный вопрос за всю свою долгую, выдающуюся карьеру: — С вами все в порядке?
      — Со мной все прекрасно. А где молодая леди?
      Доктор Кукор указал, и Педро Луз повернул кресло и увидел: Принцесса Золотое Солнце стояла позади него. Поверх своей сетки она накинула черную кофту «Майами Хит».
      Педро Луз представился и спросил: — Я ведь видел вас раньше, да?
      — Возможно, — ответила Керри, которая тотчас узнала в нем головореза, стрелявшего в ее фургончик, болвана, которого она переехала. Она заметила забинтованный обрубок его ноги и почувствовала некоторую вину. Но это чувство быстро прошло.
      — Вы поете очень даже красиво, — сказал Педро Луз, — но вы можете брать три четверти выше. Если вы понимаете, что я имею в виду.
      — Спасибо за совет.