— Я… мне было стыдно… Я подумала… — Она поежилась. — Я пошла в клинику и рассказала доктору Вейли, но он сказал… у женатых людей часто бывают конфликты, драки…
      — Похоже на него. Твоя мать знает, что он ударил тебя?
      — Она слышала, как он, выходя, чуть не сорвал дверь с петель. Он не возвращался домой всю ночь. Рождественскую ночь! Она… она слышала шум. Когда он ушел, она спустилась и помогла мне убрать в комнате.
      — Жаль, что я не знал об этом случае, когда разговаривал с…
      — Что бы это тебе дало? Все защищают его, даже мама. Знаешь, что она мне сказала, когда помогала убирать? "Твой отец очень больной человек, Рути!" Защищала его!
      — Но ведь она понимает…
      — Она имеет в виду не психическое расстройство. Доктор Френч предполагает, что у него прогрессирующий склероз, а он не хочет ложиться в больницу на обследование. Она знает об этом и именно это она имела в виду. Только это!
      — Рут… — Он мысленно взвесил то, что собирался сказать. — Рут, тяжелые заболевания этого типа, например склероз Менкенберга, часто сопровождаются искажением личности. Тебе это известно?
      — Я… он не хочет слушать советов, лечь в больницу или еще что-нибудь. Я говорила с доктором Френчем… Вейли. Он не оказал никакой помощи. Я предупредила мать — о возможности насилия…
      — Может быть, ей лучше…
      — Они женаты двадцать семь лет. Я не могла убедить ее, что он действительно может причинить ей зло.
      — Но он же ударил тебя, бросил тебя на пол.
      — Она сказала, что я спровоцировала его…
      Воспоминания, воспоминания… Маленький грязный уголок больничного буфета — он только что видел его так же отчетливо, как сейчас видит эту темную улицу рядом с домом, где Рут жила с Невом.
      Он снова оглядел молчаливый дом, окна которого светились за туманной пеленой дождя. Пока он смотрел, между домом Рут и соседним, слева, появилась женщина в блестящем дождевике. Сначала он подумал, что это Рут, и наполовину высунулся из машины, но она приблизилась, и он разглядел, что это — пожилая женщина в плаще, накинутом прямо на пижаму. На ногах у нее были комнатные туфли.
      — Эй, вы там! — позвала она, помахав Фурлоу.
      Тот вылез из машины. Холодные капли дождя падали ему на голову, стекали по лицу. Он почувствовал, что случилась какая-то беда.
      Тяжело дыша, женщина почти подбежала к нему и остановилась в нескольких шагах; дождь тонкими струйками стекал с ее седых волос.
      — Наш телефон не работает, — сказала она. — Муж побежал к Иннесам, чтобы позвонить от них, но я подумала, вдруг все телефоны не работают, вот, я и вышла…
      — Зачем вам нужен телефон? — спросил он внезапно севшим голосом.
      — Мы живем рядом. — Она махнула рукой в сторону дома. — С нашей кухни виден внутренний дворик Хадсонов. Я увидела его там и выбежала… Он мертвый.
      — Рут… Миссис Хадсон?
      — Нет, мистер Хадсон. Я видела, как она недавно зашла в дом, но сейчас ее не видно. Надо позвонить в полицию.
      — Да, да, конечно. — Он шагнул к дому.
      — Ее там нет, говорю вам. Я обежала дом кругом.
      — Может быть… Может быть, вы не заметили…
      — Мистер, произошел кошмарный несчастный случай. Возможно, она побежала за помощью.
      — Несчастный случай? — Он повернулся и внимательно посмотрел на нее.
      — Он свалился в одну из стеклянных дверей и, похоже, перерезал артерию. Она, наверное, побежала за помощью.
      — Но… я был здесь снаружи к…
      Патрульная полицейская машина выехала слева из-за угла, красная мигалка была включена. Она затормозила рядом с его машиной. Два офицера выскочили наружу. Фурлоу узнал одного — Мейбек, Карл Мейбек, худой, узколицый, угловатый мужчина. Неуклюже ступая по газону, он подошел к Фурлоу, а его напарник двинулся к женщине.
      — О… доктор Фурлоу, — произнес Мейбек. — Не узнал вас. Он остановился, глядя Фурлоу в лицо. — Что произошло? Нам позвонили, сообщили что-то о несчастном случае. "Скорая" сейчас подъедет.
      — Вот эта женщина, — Фурлоу указал на нее, — говорит, что Нев Хадсон умер, свалившись на какое-то стекло. Может быть, она ошибается. Не следует ли войти внутрь и…
      — Немедленно, док.
      Мейбек прошел по дорожке, ведущей к входной двери. Дверь оказалась запертой.
      — Надо обойти с другой стороны, — подала голос женщина, стоявшая позади них. — Калитка во внутренний дворик открыта.
      Они сбежали обратно по ступенькам и бросились за угол, задевая мокрые ветки кустарника, росшего вокруг дома. Фурлоу двигался в каком-то полузабытьи. "Рут! Боже мой, где ты?" Он поскользнулся на мокрых камнях дворика, по удержался на ногах и широко открытыми глазами уставился на залитую кровью фигуру, которая еще недавно была Невом Хадсоном.
      Мейбек выпрямился, бегло осмотрев тело.
      — Готов. — Он посмотрел на Фурлоу. — Как давно вы здесь находитесь, Док?
      — Он привез миссис Хадсон с полчаса назад. — Соседка поторопилась принять участие в разговоре. Она встала рядом с Фурлоу. — Он наверняка мертв, правда? — В ее голосе явка слышалось удовлетворение.
      — Я… я ждал в машине, — произнес Фурлоу.
      — Точно, — сказала женщина. — Мы видели, как они подъехали. Я думала, будет очередная ссора между Хадсоном и его миссис. Я слышала треск, когда он упал, но была в этот момент в ванной. Я выскочила оттуда прямо на кухню.
      — Вы видели миссис Хадсон? — спросил Мейбек.
      — Нигде поблизости се не было. Но вот из этих дверей шел сильный дым. Может быть, он что-то поджег. Он здорово пил, наш мистер Хадсон. Может быть, хотел открыть дверь, чтобы выпустить дым и… — Она показала на тело.
      Фурлоу облизнул губы. Он осознавал, что боится зайти в этот дом. Неуверенно он произнес:
      — Может быть, нам лучше посмотреть внутри. Возможно…
      Мейбек поймал его взгляд.
      — Да. Пожалуй, лучше это сделать.
      Они услышали сирену подъехавшей "скорой помощи". Из-за угла появился другой офицер:
      — "Скорая помощь" подъехала, Карл, — объявил он. — Где… — И увидел тело.
      — Скажи им, чтобы ничего здесь не трогали, — сказал Мейбек. — Мы посмотрим внутри.
      Другой офицер подозрительно покосился на Фурлоу.
      — Это доктор Фурлоу, — представил Мейбек.
      — О! — Офицер повернулся к приближающимся людям в белых халатах.
      Мейбек первым вошел в дом.
      Фурлоу сразу же заметил одежду Рут, разбросанную по кровати. Грудь его пронзила острая боль. Та женщина сказала, что Рут не было здесь, однако…
      Мейбек остановился, наклонился к постели. Потом выпрямился и втянул в себя воздух.
      — Чувствуете запах, док?
      Фурлоу принюхался: в комнате ощущался необычный запах, похожий на запах горелой изоляции.
      — Пахнет почти, как горящая сера, — заметил Мейбек. — Возможно, здесь что-то жгли. — Он осмотрелся. На ночном столике стояла пустая пепельница, но она выглядела чистой. Он заглянул в туалет, затем перешел из него в расположенную рядом ванную и вышел оттуда, покачав головой.
      Фурлоу прошел в холл и остановился на пороге гостиной. Мейбек прошмыгнул мимо него и зашел в комнату. Он передвигался осторожно, но с профессиональной уверенностью; заглянул в туалет, под письменный стол. Он прикасался только к тем, предметам, которые хотел осмотреть более тщательно.
      Таким образом они продвигались по дому. Фурлоу нерешительно следовал за полицейским, в страхе перед тем, что может обнаружиться за следующим углом.
      Вскоре они вернулись в спальню. Врач "скорой помощи", покуривая, стоял в дверях. Он скользнул взглядом по Мейбеку.
      — Нам здесь нечего делать, Карл. Коронер сейчас должен подъехать.
      — Ну, и на что это похоже? — спросил Мейбек. — Можно предположить, что его толкнули?
      — Похоже, что он оступился, — ответил врач. — Коврик у его ног завернулся. Не могу точно сказать о его состоянии в тот момент, но от него сильно пахнет виски.
      Мейбек кивнул, соглашаясь с замеченными уликами. Было слышно, как снаружи другой офицер расспрашивал соседку.
      — Я не знаю, что это было, — громко сказала она. — Это было похоже на большое облако или дым… может быть, пар. Или аэрозоль от насекомых — что-то белое и клубящееся.
      "Аэрозоль от насекомых, — подумал Фурлоу, — белое и клубящееся".
      В его памяти возникла роща и НЕЧТО, парящее в воздухе, что Рут восприняла за облако. Он мгновенно понял, что произошло с ней. Она не могла исчезнуть, ничего ему не сказав. НЕЧТО вторглось сюда и унесло ее прочь. Этим объясняется странный запах, присутствие непонятного объекта над рощей, интерес к ним этих зловещих существ с горящими глазами.
      "Но зачем? — спросил он себя. — Чего они хотят?" Возникшую мысль сразу вытеснила следующая: "Это бред! Она была здесь, когда Нев поранился и побежала за помощью. Она у каких-нибудь соседей и сейчас вернется".
      Однако рассудок подсказывал ему: "Она слишком долго отсутствует".
      "Она увидела толпу и испугалась", — ответил он себе.
      В дверях, за его спиной возникла небольшая суетами в комнату вошли коронер и группа из отдела по расследованию убийств. Мейбек подошел к Фурлоу и негромко сказал: "Док, они просят Вас проехать в участок и сделать заявление."
      — Да, — пробормотал Фурлоу. — Конечно. — Но тут же спохватился: — Но это требуется при расследовании убийства. Надеюсь, они не думают…
      — Да нет, док, обычная рутина, — сказал Мейбек. — Вы же знаете. Похоже, он выпил лишнего и оступился, но поскольку миссис Хадсон сейчас здесь нет, мы хотим быть уверены… понимаете?
      — Понимаю. — Он позволил провести себя мимо неподвижно лежащего тела, которое еще недавно было мужем Рут, мимо холодно смотрящих на него людей с диктофонами и камерами.
      "Муж Рут… муж Рут… — вертелось у него в голове. — Где она? Может быть, она потеряла самообладание и убежала? Но она не такой человек. Конечно, ока была в напряжении, но… Что за облако видела соседка? Почему в комнате был такой странный запах?"
      Наконец они вышли на улицу. Дождь кончился, но листья кустов, росших позади дома, были еще мокрыми. В окнах соседних домов горел свет. Около дверей стояли люди и наблюдали. Белый фургончик "скорой помощи" стоял на обочине дороги напротив дома.
      — Знаете, док. — сказал Мейбек, — вам не следовало бы ездить ночью в таких темных очках.
      — Они… регулируются, — ответил Фурлоу. — Они не такие темные, как кажутся.
      "Рут? Где ты?"
      — Вы можете поехать с нами, — сказал Мейбек. — Позже мы отвезем вас к вашей машине.
      — Да. — Он позволил усадить себя на заднее сидение. — А Рут… Миссис Хадсон — может быть, кто-нибудь поищет…
      — Мы уже ищем ее, доктор, — сказал Мейбек. — Мы найдем ее, можете не сомневаться.
      "Найдете ли? — подумал Фурлоу. — Эта штука над рощей — наблюдавшая за нами, пытавшаяся управлять нашими эмоциями… Она была. Я знаю, что она существовала. Если ее не существовало, то я не в своем уме. А я знаю, что я не сумасшедший".
      Он взглянул на свои ноги, видневшиеся в тени за спинкой переднего сидения. Они промокли почти до колен после прогулки по мокрому газону.
      "Джо Мерфи, — подумал он. — Джо Мерфи тоже уверен, что он не сумасшедший".
 

11

      Рут проснулась на чем-то мягком, вокруг струился успокаивающий голубоватый свет. Она огляделась: кровать, шелковые теплые покрывала. Она пеняла, что лежит на кровати обнаженная… но ей тепло… тепло. Над ней располагалась овальная форма, полная сверкающих граненых кристаллов. Они меняли цвет, пока она смотрела на них — зеленые, серебряные, желтые, голубые… Они успокаивали ее.
      Она чувствовала, что рядом с ней было что-то, срочно требовавшее ее внимания, но в этом ощущении присутствовал парадокс. Все ее существо подсказывало ей, что этот навязчивый предмет может подождать.
      Она повернула голову направо. Откуда-то поступал свет, но она не смогла обнаружить его источника — свет неожиданно стал желтым, похожим на солнечный. Комната, в которой она находилась, выглядела довольно необычно — стена как будто состояла из рядов книг, на низком овальном столике в беспорядке лежали странные золотые предметы: кубики, прямоугольные сосуды, полусферы. В комнате было окно, вплотную к которому подступала снаружи ночная тьма. Неожиданно, поверхность окна стала металлически белой и за ним появилось лицо, смотрящее на Рут. Это было большое лицо со странной серебристой кожей, резкими угловатыми чертами, глубоко посаженными пронзительными глазами.
      Рут чувствовала, что это лицо должно было испугать ее, но у нее сейчас не было сил на эмоциональную реакцию.
      Лицо исчезло, и за окном возник вид на морской берег, отвесные утесы с пенящимися бурунами прибоя, мокрые камни, яркое солнце. Снова пространство стало черным, и она поняла, что эта обрамленная поверхность не может быть окном.
      Перед этим странным экраном стояла необычной формы стойка на колесиках, с рядами кнопок, похожая на сюрреалистическую пишущую машинку.
      Она почувствовала слева дуновение сквозняка. С тех пор, как она проснулась, это было первое ощущение холода. Она повернулась в ту сторону, откуда дуло, и увидела овальную дверь. Дверь была открыта, но расположенные снаружи плотно закрытые радужные створки перекрывали доступ в комнату. В дверях стояла приземистая фигура в зеленом трико. Рут узнала лицо, недавно смотревшее на нее. Где-то в глубине ее существа возникла следующая реакция: "Какой отвратительный, кривоногий маленький человек". Однако ее реакция внешне никак не проявилась.
      Широкий лягушачий рот существа приоткрылся. Он произнес: "Я Келексел". Голос был вкрадчивый, спокойный и вызывал ощущение легкого покалывания.
      Глаза существа двигались по ее телу, она заметила в его взгляде явное сексуальное влечение и удивилась, что это не вызвало у нее отвращения. Комната была какая-то уютная, граненые кристаллики меняли цвет с такой успокаивающей гармонией.
      — Я нахожу тебя очень привлекательной, — сказал Келексел. — Я не припоминаю, чтобы кто-либо раньше вызывал у меня такое сильное желание.
      Он двинулся к кровати. Она следила за ним глазами, наблюдая, как он манипулирует ручками машины, расположенной наверху передвижной стойки. Приятная волна прошла по ее телу, и в голове мелькнула мысль, что это странное существо, этот Келексел, должен быть интересным любовником.
      Едва слышный внутренний голос воскликнул: "Нет! Нет!" и замолк.
      Келексел встал рядом с ней.
      — Я — Чем, — сказал он. — Это что-нибудь говорит тебе?
      Она покачала головой.
      — Нет. — Ее голос был очень слабым.
      — Ты видела раньше таких, как я? — спросил Келексел.
      В ее памяти всплыли последние несколько минут с Невом, существа, входящие в дверь. И Энди, Она понимала, что должна чувствовать при мысли об Энди, но чувствовала на деле только сестринскую привязанность. "Дорогой Энди… милый, дорогой человек".
      — Ты должна отвечать мне, — произнес Келексел. В его голосе ощущалась колоссальная внутренняя сила.
      — Я видела… троих… в моем доме… которые…
      — А, трое, которые доставили тебя сюда, — сказал Келексел. — Но до этого, ты видела кого-нибудь из нас до этого?
      Она подумала о роще, вспомнила описания Энди (добрый, внимательный Энди!), но ведь сама она не видела там этих существ.
      — Нет, — сказала она.
      Келексел поколебался, взглянул на индикаторы манипулятора, который контролировал эмоции женщины. Она говорила правду. Все же не следовало ослаблять внимание.
      — Так, значит, тебе ничего не говорит то, что я — Чем? — спросил он.
      — Кто… такие Чемы?
      Сейчас какая-то часть ее испытывала сильное любопытство. И любопытство боролось с чувством приятной расслабленности, которая возникла при разговоре с Келекселом. Какое же простодушное существо! Упоительно простодушное существо.
      — Ты еще это узнаешь, — сказал Келексел. — Ты сильно привлекаешь меня. Мы, Чемы, хорошо относимся к тем, кто доставляет нам удовольствие. Ты не можешь вернуться к своим друзьям, но, разумеется, это не навсегда. Однако, ты получишь компенсацию. Служить Чемам — большая честь.
      "Где сейчас Энди? — подумала Рут. — Дорогой, милый Энди".
      — Очень привлекательна, — промурлыкал Келексел. Повинуясь неосознанному порыву, он вытянул палец и дотронулся до ее правой груди. Какая у нее упругая и приятная кожа. Палец осторожно коснулся соска, прополз по ее шее, плечу, подбородку, губам, волосам.
      — У тебя зеленые глаза, — сказал Келексел. — Мы, Чемы, очень любим зеленый цвет.
      Рут проглотила слюну. Осторожное скольжение пальца Келексела наполнило ее восторгом. Его лицо притягивало ее взгляд. Она подвинулась к нему, дотронулась до его руки. Какой твердой и сильной была эта рука! Она встретила пронизывающий взгляд его карих глаз.
      Индикаторы манипулятора показали Келекселу, что женщина уже полностью подчинена его воле. Понимание этого возбудило его. Он улыбнулся, показывая квадратные серебристые зубы.
      — Я задам тебе еще много вопросов, — сказал он. — Попозже.
      Рут казалось, что она погружается в озеро расплавленного золота. Ее внимание было сосредоточено на кристаллах, сверкающих над кроватью. Голова Келексела на секунду закрыла их калейдоскопическое движение, и она почувствовала, как его лицо прижалось к ее груди. По поверхности золотого озера прокатились волны вселяющего ужас экстаза.
      — О Господи, — прошептала она. — О Господи! О Господи!
      "Как приятно поклонение в такие моменты", — подумал Келексел. Сейчас он испытывал от женщины наивысшее наслаждение, чем когда-либо.
 

12

      Оглядываясь на несколько прожитых среди Чемов дней, Рут глубоко удивлялась себе самой. Постепенно она начала осознавать, что Келексел управляет ее реакциями с помощью своих диковинных устройств, но теперь она сама хотела, чтобы ею управляли. Сейчас самым важным для нее было, чтобы Келексел возвращался к ней пообщаться, поговорить и удовлетворить свои желания.
      В ее глазах он стал значительно привлекательнее. Ей доставляло удовольствие смотреть на его конусообразное тело. Выражение его квадратного лица ясно давало понять об испытываемых по отношению к ней чувствах.
      "Он действительно любит меня, — думала она. — Для того, чтобы получить меня, он пошел на убийство Нева".
      В ее абсолютном одиночестве и полной зависимости от малейшей прихоти Келексела было даже нечто приятное. Она пришла к пониманию того, что наиболее могущественной структурой на Земле в сравнении с Чемами является муравейник. К настоящему времени она получила необходимые познания и могла достаточно свободно говорить на общем языке Чемов и на наречии обитателей корабля.
      Главным раздражителем для нее теперь были воспоминания об Энди Фурлоу. В определенный момент Келексел начал ослаблять воздействие манипулятора (ее реакции не были безупречны), и она смогла вспоминать Энди с все возрастающей ясностью. Однако факт ее беспомощности ослаблял осознание вины, и вскоре Энди стал все реже и реже возникать в ее мыслях, пока в один прекрасный день Келексел не притащил ей пространственный репродьюсер.
      Келексел извлек для себя уроки, общаясь с Суби. Он помнил, что любая деятельность замедляет процесс старения у смертных существ, поэтому попросил у Юнвик репродьюсер для Рут и получил для нее доступ в архивы корабля.
      Устройство было установлено в комнате Рут. Обстановка комнаты уже отражала вкусы и привязанности хозяйки, благодаря предупредительности Келексела. Рядом теперь располагалась ванная и гардеробная. Рут получала любую одежду, драгоценности, еду, стоило ей только попросить. Келексел выполнял любую ее просьбу, понимая, что одурманен ею, и испытывал от этого огромное удовольствие. Он усмехался, когда ловил на себе иронические взгляды членов экипажа. Им всем следовало бы завести себе объекты для наслаждения с этой планеты. Он предполагал, что аборигены мужского пола являлись столь же привлекательными для женщин Чемов, относил это также к достоинствам места и видел в этом одну из причин процветания Фраффина.
      Постепенно мысли о цели его пребывания здесь отступили на второй план. Он знал, что Первородные поймут его, когда он опишет им и покажет свою чудесную игрушку. И, кроме того, — что есть время для Чемов? Следствие будет продвигаться, только чуть медленнее, чем предполагалось… раньше.
      Сначала пространственный репродьюсер испугал Рут. Она трясла головой, когда Келексел пытался объяснить ей его назначение и принцип работы. Как он работает3 еще можно было понять. Но ЗАЧЕМ он работает, ото было безусловно выше ее понимания.
      Однажды после полудня, — хотя понятия дня и кечи на корабле были достаточно условны, — она сидела перед устройством в своей комнате. После полудня для нее означало, что {вне зависимости от его таинственных занятий) Келексел проведет с ней некоторое время, необходимое для отдыха и расслабления. Рут комфортабельно устроилась в удобном кресле управления. Освещение в комнате было приглушено, и внимание Рут сконцентрировалось на устройстве,
      Само устройство и аппаратура управления мало соответствовали привычным представлениям Рут о машинах. В подлокотниках кресла слева и справа располагались кнопочки и переключатели, окрашенные в кодовые цвета — желтые, красные, серые, черные; ряды оранжевых и белых клавиш напоминали пианино. Прямо перед нею располагалась овальная платформа с мерцающими линиями, которые тянулись от рядов кнопок.
      Келексел стоял позади, держа руку на ее плече. Он ощущал определенную гордость, демонстрируя чудеса цивилизации Чемов своей новой любимице.
      — Используй голосовые или кодовые команды, для того чтобы выбрать время и место действия, — говорил он. — Так же, как это делал я. Устройство воспринимает команды на языке Чемов и на твоем языке. Этот репродьюсер предназначается для корректировки историй и выглядит довольно сложно, но ты можешь не обращать внимания на панели управления. Они не подсоединены. Помни, сначала нужно получить доступ в Архив, нажав вот эту кнопку.
      Он нажал на оранжевую кнопку справа от нее.
      — Когда ты выберешь сюжет, зафиксируй его вот так. — Он снова показал. — Теперь можно начинать действие. — Он нажал крайнюю белую кнопку на левом подлокотнике.
      На овальном сцене перед ней возникла толпа людей, фигуры которых были примерно в четвертую часть нормального роста. Чувство безумного возбуждения, передаваемое сверхчувствительной паутиной, царило над толпой. Рут сидела как раз в центре паутины и эмоции толпы концентрировались на ней.
      — Ты сейчас ощущаешь эмоции существ, находящихся на сцене, — сказал Келексел. — Если уровень эмоций слишком высок для тебя, его можно уменьшить, повернув вот этот рычажок под левой рукой.
      Он повернул ручку на подлокотнике. Возбуждение несколько ослабло.
      — Они настоящие? — спросила она.
      Толпа напоминала мозаику из разноцветных камешков в полосе прибоя — мелькали голубые камзолы, красные колпаки, грязные лохмотья, звездочки пуговиц, эмблемы, треугольные шляпы с красными кокардами. Что-то странно знакомое было в этой сцене, и Рут почувствовала приступ внезапного страха. Бой барабанов прошлого звучал в ее голове.
      — Это настоящая жизнь? — снова спросила она, повысив голос.
      Теперь толпа бежала, тысячи ног стучали по мостовой. Смуглые ноги женщин мелькали из-под длинных юбок.
      — Настоящая? — удивленно переспросил Келексел. — Какой странный вопрос. Возможно, происходящее реально… в ощущениях. Такой вопрос может прийти в голову только существу из твоего мира. "Настоящая" — как странно. Подобная мысль никогда не приходила мне в голову.
      Толпа бежала через парк. Келексел склонился к плечу Рут, попадая в центр переплетения нитей пространственной паутины. Здесь ощущался запах мокрой земли, острый запах пота от напряженных человеческих тел. Быстро, решительно бежали они по дорожкам парка, траве, сминая желтые цветы на клумбах. Влажный ветер, топот ног, лепестки цветов — это движение захватывало, приковывало внимание.
      Точка обзора смещалась назад, назад, назад. Сцена уже представляла собой булыжную мостовую, ведущую к высоким каменным бастионам. Толпа бежала к серым, покрытым грязью стенам.
      — Похоже, они штурмуют цитадель, — произнес Келексел.
      — Бастилия, — прошептала Рут. — Это Бастилия.
      Понимание происходящего гипнотизировало ее. Это был настоящий штурм Бастилии. Сейчас она перенеслась в 14 июля 1789 года, когда выстроенные в боевой порядок солдаты устремились навстречу толпе. Она слышала стук копыт по булыжнику, грохот выстрелов, ржание лошадей, проклятия.
      Рут вцепилась в подлокотники кресла. Неожиданно Келексел шагнул вперед и нажал на серую кнопку слева от нее. Сцена потемнела.
      — Я хорошо помню этот сюжет, — заметил он. — Одно из самых удачных произведений Фраффина. — Он провел рукой по волосам Рут. — Ты поняла теперь, как он работает? Управлять им достаточно просто, но он доставит тебе немало удовольствия.
      "Удовольствия?" — подумала Рут.
      Она медленно повернулась и взглянула на Келексела. В ее глазах застыл ужас. "Штурм Бастилии — произведение Фраффина!" Имя Фраффина было известно ей. Келексел объяснял, как строится работа на Корабле историй.
      Корабль историй!
      Раньше она никогда не пыталась проникнуть в смысл этого названия.
      Корабль историй.
      — Обязанности требуют в настоящий момент моего присутствия в другом месте, — сказал Келексел. — Надеюсь, ты будешь получать удовольствие, забавляясь этим устройством.
      — Я… думала, ты намерен побыть, — произнесла она. Ее вдруг испугала перспектива остаться один на один с этой машиной. Она чувствовала смешанный со страхом интерес к воссоздаваемой реальности, где ей могли открыться вещи, которые она не в силах была вынести. Она чувствовала также, что действительность пространственного репродьюсера может спалить ей душу. Устройство было диким, опасным, и она не могла ни контролировать его, ни обуздать собственное желание пользоваться им.
      Рут завладела рукой Келексела и с трудом изобразила на лице просительную улыбку: "Пожалуйста, останься".
      Келексел заколебался. Выражение лица его любимицы было сейчас обещающим и очень привлекательным, но цепочка мыслей, пришедших ему в голову после общения с Юнвик, продолжала вытягиваться в любопытный порядок. Над ним довлела сейчас ответственность за свою миссию, за проведение следствия. Юнвик — бесстрастный и лаконичный хирург корабля — могла оказаться слабым звеном в организации Фраффина. Келексел ощущал потребность испытать новую дорожку.
      — Мне очень жаль, — сказал он, — но я должен идти. Как только смогу, вернусь.
      Она поняла, что не сможет удержать его и отступила, повернувшись лицом к пугающему искушению, заключенному в этой машине. Келексел вышел, и она осталась наедине с репродьюсером.
      Чуть помедлив, она произнесла: "Сюжет из текущей жизни, последняя продукция". И нажала соответствующие кнопки.
      Овальная сцена покрылась почти непроницаемой тьмой, лишь по периметру слабо светились желтые огоньки. Маленькая голубая точка возникла в центре сцены, сверкнула белая вспышка, и вот уже там стоял у зеркала человек, он брился опасной бритвой. У нее перехватило дыхание, когда она поняла, что узнаёт его. Это был Энтони Бонделли, адвокат ее отца. Глубоко вздохнув, она попыталась совладать с собой и отогнать возникшее мерзкое ощущение подглядывания в замочную скважину.
      Бонделли стоял спиной к ней, но она видела его лицо в зеркале. Лицо было загорелым, блестящие черные волосы зачесаны назад над высоким, но узковатым лбом. Под тонким носом с широкими ноздрями чернела тонкая полоска усов. Рот был маленьким, а подбородок непропорционально крупным. Весь его облик излучал благодушие.
      Невнятные выкрики послышались где-то на заднем плане. Бонделли прервал бритье и по-петушиному повернул голову. Затем он повернулся всем корпусом и прокричал в открытую дверь справа от него:
      — Кажется, пришел газетчик. Пусть сын выйдет и заберет почту.
      Снова взялся за бритье, пробурчав себе под нос:
      — Экстренный выпуск — значит, в городе произошло какое-то заметное событие. — Он повысил голос: — Мардж! Включи радио. Может, поймаешь передачу новостей!
      Рут почувствовала знакомые запахи: аромат мыла, который перебивал запах поджариваемого мяса. Реальность этой сцены заставила ее застыть, выпрямившись в кресле.
      В дверях ванной комнаты появилась женщина, одетая в шелковый китайский халат. Она читала газету, держа се в руках.
      Сердце Рут сжалось в предчувствии чего-то ужасного. Она хотела выключить аппарат, но не смогла найти в себе сил пошевелиться.
      — Тони! — воскликнула Мардж Бонделли. Ее круглое лицо перекосилось от неожиданного потрясения.
      Бонделли, задрав голову, тщательно скреб — лезвием нижнюю сторону подбородка.
      — В чем дело?
      Его жена подняла голову. Взгляд ее голубых глаз был тусклым, остекленевшим.
      — Вчера ночью Джо Мерфи зарезал Адель!
      — Су! — Тоненькая красная полоска появилась на шее Бонделли. Не обращая на это внимания, он бросил бритву в раковину и схватил газету.
      Рут почувствовала, что дрожит. "Все, как в кино, — сказала она себе. — Это не происходит сейчас на самом деле". И тут же следующая мысль сверкнула у нее в голове: "Убийство матери — это произведение Фраффина!" Возникшая острая боль в груди не давала ей как следует вздохнуть.
      — Этот ужасный нож! — прошептала жена Бонделли.
      Рут казалось, что она находится среди действующих лиц этой сцены, в полной мере разделяя ужас и потрясение четы Бонделли. Ей были хорошо видны фотографии в газете: лица ее матери и отца… диаграммы с белыми крестами и стрелками. Она приказала себе отвернуться и не смогла пошевелиться.
      Бонделли сложил газету и сунул ее в карман пальто, висевшего за дверью ванной комнаты.
      — Завтракать не стану, — сказал Бонделли. — Еду в контору.
      — Ты порезался, — заметила его жена. Она взяла из аптечки тюбик с кровеостанавливающей мазью и выдавила немного на палец. — Стой спокойно, не то я испачкаю тебе воротник. — Она ткнула его в подбородок. — Тони… не совался бы ты в эту историю. Ведь ты не занимаешься уголовными делами.
      — Но ведь я защищаю интересы Джо Мерфи с тех пор как… Ой! Проклятые лезвия! Осторожней, Мардж!
      — Ну ты же не можешь выйти из дому в кровавых порезах. — Она замазала ранку и положила тюбик на полочку рядом с раковиной. — Тони, у меня плохое предчувствие… Лучше держись в стороне.