Приключение Флинкса - 1

      -- Да, капитан,-- Ата удалилась, пройдя по пути к выходу мимо прибывшей Сиссиф. Обе достаточно оправились, чтобы обменяться мгновенными многозначительными взглядами, но сознавая, что Малайка смотрит на них, ничего не сказали.
      -- Думаю, что у нас не будет больших затруднений с обнаружением этой вашей штуки, господа, при условии, что она и впрямь существует. Похоже, тут нет никаких каньонов или других пересеченных местностей, где можно ее спрятать, а поскольку ваш друг, кажется, нашел ее без труда, я не вижу никакой причины, почему бы мы, с гораздо более хитрыми приборами, не смогли сделать того же. Да, мы должны найти ее быстро. Афиаэну, господа. Ваше здоровье!
      Он хлопнул в огромные ладоши, и вызванный этим грохот был в замкнутом пространстве рубки просто оглушающим.
      -- Он выглядит, словно ребенок, ожидающий получения новой игрушки,-прошептал Цзе-Мэллори Трузензузексу.
      -- Да. Будем надеяться, что она и впрямь носит скорее эстетический, нежели военный характер.
      У челнока имелся собственный шаровый ангар на дне огромного грузового отсека. Сиссиф, признавшейся в отсутствии опыта передвижения по выдвижным трапам, пришлось помогать спуститься. Но то, как она прильнула к оказавшему такую любезность Малайке, намекало на иные мотивы, чем неведение. Мощный кораблик был настоящим космическим судном, хотя и куда более обычным и менее просторным, чем "Славная Дырка". Его приводили в движение ракеты самой современной модели, а для атмосферного полета имелся реактивный двигатель. Будучи предназначенным для простых полетов земля -- космос -- земля, он имел ограниченный крейсерский диапазон. К счастью, им требовалось обследовать только небольшой район суши. Со "Славной Дырки" это можно было бы произвести более спокойно и неспешно, но Малайка не собирался задерживаться здесь дольше необходимого, ввиду сопутствующих неудобств. Он хотел вниз.
      То, что не понадобятся хоть и гибкие, но все же неуклюжие скафандры, должно очень помочь. Ата снабдила всех очками, чьей первоначальной целью было защитить носящего их от сильного ультрафиолетового излучения, но они хорошо послужат и для ограждения глаз от пыли и носимых ветром частиц. Для Трузензузекса она сумела соорудить их из пары пустых контейнеров из-под полимеров.
      В углу Сиссиф обиженно спорила с Малайкой:
      -- Но я не хочу туда, Макси. Действительно не хочу.
      -- Но захочешь, моя мвана кондувиву, обязательно захочешь. Нджу, идем, мы все будем вместе. Я не думаю, что наши друзья эйэнны найдут нас, просто не представляю, как они это смогут, но все-таки опасаюсь такой возможности. На случай такого неприятного происшествия я хочу, чтобы все находились в одном месте. И я также не знаю, на что мы наткнемся внизу. Мы спускаемся на развалины умершей полмиллиона лет назад цивилизации, более развитой, чем наша, и предельно безжалостной. Может, они оставили какое-то нехорошее приветствие для запоздавших гостей? Поэтому, на всякий случай, все должны быть вместе и иметь возможность приложить руку к нашему делу. Даже твою, изящную и маленькую.-- Он чмокнул звучным поцелуем упомянутый набор пальцев.
      Она выдернула руку и топнула ногой (ее любимый способ протеста, но при нулевой гравитации -- неэффективный) .
      -- Но, Макси!..
      -- Старехе! Не "максий" мне. Определенно нет, милая,-- он положил руку ей на плечо и мягко, но решительно развернул ее кругом, подтолкнув в направлении к пассажирскому входу в челнок.
      -- Кроме того, если бы я предоставил тебя самой себе на борту, ты вполне могла бы стереть навигационные кассеты, пытаясь заказать обед у автоповара. Нет, ты отправляешься с нами, ндегедого, моя птичка. К тому же твои волосы будут так красиво выглядеть, развеваясь на нежном ветерке.
      Ее язвительный голос слабо донесся из шлюза:
      -- Ветерок! Я слышала, как ты говорил об урага...
      "Или,-- подумал Флинкс, застегивая пояс с пистолетом, выданным ему Атой,-- возможно, что наш капитан не забыл, как ловко нашли нас эйэнны. Может быть, он думает, что дорогой, милой, беспомощной Сиссиф нельзя полностью доверять". Он шел тихо, ища в уме упомянутой особы какой-либо намек, могущий подкрепить возможное подозрение коммерсанта. Если там что-нибудь и имелось, то оно было либо похоронено слишком глубоко, либо слишком хорошо спрятано, чтобы он отыскал. А по краям его зонда просочились иные вещи, смутившие даже его, шестнадцатилетнего паренька из Драллара. Он неуклюже поспешил убраться. Пусть Малайка сам несет на душе этот груз.
      Его больше восхищал пистолет. Рукоятка -- сплошная филигрань и инкрустация, куда более красивая, чем практичные дезинтеграторы, виденные им в зарешеченных и затемненных оружейных лавках Драллара. И, безусловно, такой же смертельный. Он знал, что может натворить эта модель и как с ней обращаться. В тех же лавках он стрелял из этого и схожего оружия с холостыми магазинами, в то время как хозяева снисходительно взирали на это и обменивались покровительственными замечаниями с постоянными клиентами.
      Он был прекрасен. Компактный и эффективный лазерный пистолет мог сварить человека на расстоянии в пятьсот метров или зажарить на дистанции в метр. Он мог сваривать большинство металлов или прожигать насквозь любую разновидность обычного пластикового препятствия. В общем и целом он являлся полезным и многоцелевым инструментом, а не только оружием. Хоть Флинкс и надеялся, что на поверхности планеты он ему не понадобится, да к тому же с ним был Пип, но приятная тяжесть пистолета на поясе вызывала у него ощущение уверенности.
      По желанию Малайки им всем также выдали полный пояс выживания. Даже Сиссиф, пожаловавшейся, что его вес портит ей фигуру. Это вызвало нелестное замечание со стороны Аты, которого Рысь, к счастью, не слышала, иначе в крошечном шлюзе судна мог возникнуть еще один небольшой катаклизм.
      Пояс оборудовали и спроектировали для применения на планетах, варьировавшихся не более чем на десять процентов от хьюманксской нормы. Кроме обязательного пистолета, пояс содержал среди прочего концентрированные пайки и взбадривающие пилюли, сахарный и соляной раствор, портативную рацию, палатку для двоих, которая была водонепроницаемой, сохраняла тепло тела и складывалась в пакет меньше кулака, батареи для рации и пистолета, инструменты для ориентации, изготовления гвоздей или посева зерна. Там также имелся чудесный компактный ридер минимикрофильмов с примерно пятьюдесятью книгами на катушке. Среди подборок выделялись два основных произведения: "Универсальный Словарь Изустного Общения" (в семи томах, сокращенное издание) и Библия Объединенной Церкви "Священная Книга Универсальных Истин и других Забавных Анекдотов".
      Если бы Флинкс прихватил с собой всю квартиру на Дралларе, то все равно жил бы хуже, чем с этим единственным сказочным устройством вокруг талии.
      Беспрестанно дующие вокруг планеты страшные ветры и вихревые потоки наверняка затруднят им спуск. Однако под умелым управлением Аты он прошел почти столь же гладко, как мог бы пройти на "Славной Дырке". Единственные неприятные моменты были, когда они проходили сквозь ионизированные слои атмосферы. Естественные слои несущихся в воздухе металлических частиц (их встретилось два) показались двум ученым необычно густыми, но покуда они шли на ракетах, это не представляло для них никакой опасности.
      В отличие от роскошного челнока, поднявшего их с поверхности Мота, этот челнок был оборудован больше для перевозки грузов, нежели пассажиров. Однако, несмотря на малую величину и редкие иллюминаторы из плексисплава, Флинкс все-таки немного видел землю внизу. Единственный континент протянулся от северного полюса до точки чуть ниже экватора. На этой высоте он выглядел в основном красно-желтым, с большими кляксами тускло-зеленого здесь и там. Маленькие речки, жалкие и незначительные по сравнению с медноголубым цветом всепланетного океана, лениво извивались среди низких холмов. Никаких речных каньонов, естественно, не было. Любой такой исчез бы тысячелетия назад под изнурительным бешеным натиском неустанных ветров.
      Он на миг встревожился за Пипа, который наотрез отказался надеть крошечные самодельные очки. Внимательное изучение его головы открыло, что рептилия обладает прозрачными мигательными мембранами, опускавшимися для защиты глаз. Раньше он их никогда не замечал, вероятно, потому что просто не смотрел. Он мысленно выругал себя за недогадливость -- животное, живущее на деревьях, обязано иметь какую-то естественную защиту от несомых ветром предметов. Но, впрочем, и ни один из двух ученых этого тоже не заметил. На самом-то деле Пип больше планировал, чем летал. Если он сможет там, внизу, справит с ветрами, то, несомненно, будет чувствовать себя на поверхности Форсажа куда лучше, чем любой из них.
      Небольшой межкаютный интерком донес до них из Рубки голос Малайки. В крошечной пилотской рубке едва хватило места для двух пилотов, и рослый торговец создал там немилосердную тесноту. Но он настаивал на желании оставаться "на макушке". Сказа было буквально.
      Они пролетели на реактивных двигателях лишь несколько десятков километров, когда молчание в челноке нарушил взволнованный крик:
      -- Майша! Вот он! Посмотрите в иллюминаторы справа.
      Все дружно устремились на ту сторону корабля. К движению присоединилась даже Сиссиф.
      Они все еще летели высоко, но когда сделали вираж, то в поле зрения появились развалины города приличных даже по тар-айимским стандартам размеров. Строили они как всегда хорошо, но на этой планете очень немногое могло долго оставаться в своем первоначальном виде. И все же он казался столь же хорошо сохранившимся, как и любой из тар-айимских городов, виденных Флинксом на видеокассетах. Когда они снизились, чужая схема города, в виде расходящихся от фиксированной точки концентрических полумесяцев, стала видна так же четко, как рябь с берега пруда.
      Но их взгляды приковал к себе не город, а здание, стоящее на обрыве в самом центре метрополиса. Единственное безликое сооружение в виде прямоугольной пирамиды, срезанной ровно на вершине. И здание, и круглое основание, с которого оно поднималось, отличались однообразным желто-белым цветом. Самая макушка строения, похоже, была покрыта каким-то стекловидным материалом. В отличие от остального города, оно выглядело идеально сохранившимся. А также самым высоким из когда-либо виденных ими отдельных строений.
      -- Ваба Гиза! -- донесся по интеркому притихший голос Малайки. Он явно осознал, что связь включена.-- Всем занять места и пристегнуть ремни. Нам предстоит приземлиться у подножия того утеса. Рафики Цзе-Мэллори и рафики Трузензузекс, если вы пожелаете, мы исследуем весь город, балку за балкой, но я ставлю свой маджичо, что ваш Кранг находится в некоем здании на вершине некоего холма!
      Они приземлились на широком отрезке открытой песчаной местности слева от города и обрыва. Ата, не уверенная относительно состава почвы, на которую им предстояло приземлиться, мудро решила воспользоваться посадочными полозьями вместо колес.
      Под ними быстро промелькнули развалины чудовищного космопорта за последним полумесяцем города. Приземляться там Малайка запретил, так как желал сесть как можно ближе к самому зиккурату. Он считал, что чем меньшее расстояние им придется преодолевать по земле и чем ближе они смогут оставаться к самому кораблю, тем безопаснее он будет чувствовать себя, бродя по разрушенному городу. Вдобавок, огромный космопорт несомненно служил также военной базой, и если остались еще какие-то функционирующие автоматические устройства для встречи незваных гостей, то они, вероятно, сосредоточены именно там. Поэтому посадка прошла немного жестче, чем могла бы. Но теперь они приземлились, целые и невредимые, и получили еще одно преимущество, о котором никто не подумал. Поразмысли кто-нибудь об этом, оно стало бы очевидным.
      Ветер нескончаемо пылил из-за здания и холма, под которым они приземлились. Хоть обрыв ни в коем случае не был перпендикулярным, он оказался достаточно крутым, чтобы отрезать добрую часть вечного шторма. Это означало что, вдобавок к ликвидации возможной проблемы вынужденной посадки корабля, работать у самого челнока будет легче. Корабельный метеорологический компьютер зарегистрировал силу ветра в пределах места их приземления всего-то в сорок пять километров в час. Положительно, рай.
      -- Ата, Вульф, помогите мне вывести краулер. Остальные проверьте свое снаряжение и удостоверьтесь, что все получили запасные очки,-- он повернулся к Цзе-Мэллори: -- Же! Они построили свой город за самым большим ветроломом, какой смогли найти. Вроде как опровергает вашу теорию "ласковой ветряной ванны"?
      -- Не поносите моих догадок, капитан, а то больше не буду их высказывать,-- его глаза и мысли явно были заняты чем-то иным.
      -- Вульф?
      -- Здесь, капитан,-- скелет вышел из передней каюты. Он выглядел даже более эксцентрично, чем обыкновенно, в очках и с серебряным поясом. Выражение его лица было странным.
      -- Капитан, где-то под этим городом находится активный источник тепловой энергии.
      -- Не атомный? -- переспросил Малайка. Гравитационная энергостанция была, конечно, невозможна на любом небесном теле с приличным собственным гравитационным полем. И все же в тар-айимской науке имелись аспекты, которые хьюманксские исследователи даже не могли представить.
      -- Нет, сэр. Определенно термальный. И к тому же большой, согласно сенсорам, хотя проверка производилась очень быстро.
      Брови Малайки исполнили сальто-мортале.
      -- Интересно. Это вызывает у вас, господа, какие-нибудь "догадки"?
      Цзе-Мэллори и Трузензузекс оторвались от увлеченного созерцания монолита на вершине и обдумали вопрос.
      -- Да, несколько,-- начал философ.-- Среди которых подтверждение того, в чем мы были почти уверены: что это молодая планета в довольно молодой системе. Качать энергию ядра планеты достаточно трудно и на самом юном мире, которым эта планета все же не является. Но качать может не всякий. Проблема в том, чтобы сохранять над этим процессом достаточный контроль и суметь канализировать его энергию, не вызывая всепланетных землетрясений или пробуждения вулканов под крупными центрами-ульями. Мы сами в этом все еще не такие уж большие специалисты.
      -- И,-- продолжил Цзе-Мэллори,-- это предполагает, что им требовалось для чего-то чертовски много энергии, не так ли? И хотя это довольно большой тарайимский город, но, кажется, единственный на планете,-- он обратил взгляд к Малайке за подтверждением, и торговец медленно кивнул.-- Так что мне лично непонятно, для чего им понадобилось идти на все эти хлопоты, когда их квазиатомные электростанции обеспечили бы более чем достаточно энергии для этого единственного города. Особенно со всей доступной тут водой.
      -- Капитан,-- нетерпеливо сказал Трузензузекс,-- мы будем счастливы выдвинуть для вас любые пространные гипотезы, но позже. Сейчас я желал бы, чтобы вы позаботились об извлечении нас из трюма этого наземного транспорта.-- Его голова повернулась к иллюминатору, и огромные золотые глаза уставились на панораму снаружи.-- Я почти не сомневаюсь, что когда мы попадем в тот Туарвех на вершине этого утеса, там найдутся ответы на ваши незаданные вопросы и, будем надеяться, на большинство наших.
      -- Если мы попадем в него,-- добавил Цзе-Мэллори.-- Вполне возможно, что, уезжая, хозяева заперли дом и не оставили никакого ключа.
      Глава шестнадцатая
      Краулер оказался низкой приземистой машиной, ползающей на двух гусеницах из дюралесплава. У него также имелось универсальное сферическое "колесо" в центре тяжести для облегчения поворота. Ата предварительно проделала некоторые расчеты по безопасности и получила, что он будет относительно устойчивым при ветрах вплоть до двухсот пятидесяти километров в час, с каковой точки управление им начнет становиться делом достаточно хитрым. Флинкс лично не имел ни малейшего желания подвергнуть ее расчеты практическому испытанию. Малайка, очевидно, тоже. Он настоял на заполнении всех пустых мест в машине тяжелыми предметами. Если ветры станут настолько скверными, то не поможет и все добро, что они смогут набить в него. Но оно, по крайней мере, окажет им что-то вроде психологической поддержки.
      Не самым малым из этих "тяжелых предметов" была мощная лазерная пушка на треноге.
      -- Просто на случай,-- пояснил коммерсант,-- если открыть дверь будет несколько труднее обычного.
      -- Для путешествующего на своей личной яхте мирного торговца вы, похоже, запасли целый арсенал,-- пробормотал Трузензузекс.
      -- Философ, я мог бы представить вам аргументы, изобилующие привлекательными семантическими оборотами, но я "изложу это в нескольких словах, и весь разговор. В моем бизнесе очень сильная конкуренция,-- и вскинул вызывающий взгляд на транкса.
      -- Как скажете,-- слегка поклонился Трузензузекс.
      Они сели в краулер, маневрировавший поблизости от входа в грузовой отсек, чтобы свести к минимуму первоначальную силу ветра. В большом наземном краулере они все разместились с комфортом. Его спроектировали для перевозки тяжелых грузов, и даже с рассеянными по нему "тяжелыми предметами" Малайки там с избытком хватало места для пассажиров. Заскучав, желающий мог забраться по лесенке в кабину водителя с ее двумя койками и куполом из плексисплава. Места там хватало на четверых, но ее сразу же оккупировали Малайка, Вульф и двое ученых, и они не проявляли склонности освободить место. Поэтому Флинксу пришлось довольствоваться для обзора местности крошечными иллюминаторами в главном отсеке. Он оказался наедине с двумя женщинами, сидевшими в крайних противоположных концах каюты и обменивавшихся между собой смертоносными мыслями. Менее благоприятную атмосферу трудно и вообразить. Как ни старался, они начали вызывать у него головную боль. Многое бы он отдал за то, чтобы находиться наверху.
      Они ползли теперь вверх по склону утеса, двигаясь зигзагами, когда наклон становился слишком крутым даже для мощных шипастых гусениц краулера. Продвигались они медленно, но ровно, в конце концов, машину спроектировали с целью добраться целыми до пункта Б из пункта А, а не для гонок под хронометраж. Свою задачу она выполняла эффективно.
      Как и можно было предсказать, почва оказалась крошащейся и мягкой. И все же она была больше камнем, чем песком. Гусеницы глубоко зарывались в нее, мотор стонал. Это несколько тормозило их продвижение, но гарантировало превосходную силу сцепления с почвой. И все же, Флинкс не хотел бы оказаться лицом к лицу с настоящим порывом ветра в этой медлительной машине.
      Наконец они одолели последний подъем. Оглядываясь назад, Цзе-Мэллори мог различить вдали обшарпанные шпили и башни города, затемняемые вечной пылью и ветром. Смотреть вверх было труднее. По переду купола начали барабанить гравий, грязь и сломанные ветки от крепко обнимающих землю растений. В первый раз стал слышен сквозь толстую защиту вой ветра, похожий на звук рвущейся ткани, усиленный эхом.
      Вульф взглянул на анемометр:
      -- Сто пятнадцать и пятьдесят две сотых километра в час, сэр.
      -- Же! Я надеялся на лучшее, но могло быть и хуже. Намного хуже. Никто не собирается отправляться на долгую прогулку. С вихрем мы, может, и справимся, но ураган создал бы некоторые неудобства!
      Когда они двинулись дальше от края утеса, воздух начал становиться достаточно прозрачным, чтобы они увидели свою цель. Они ехали, и ветер постепенно замирал, по мере того как они въезжали под защиту здания. Шесть пар глаз уставились вверх... все задирая и задирая головы, пока не показалось, что намного проще лечь и смотреть прямо вверх. Только Вульф, сфокусировавший взгляд на приборной доске, не поддался приманке монолита.
      Он возвышался над ними, исчезая наверху в вихрях пыли и облаках, не нарушаемый ни карнизом, ни окном.
      -- Как хуюкубва? -- сумел наконец прошептать Малайка.
      -- Насколько он велик по моему мнению? Я не очень-то могу сказать,-ответил Цзе-Мэллори.-- Тру? У тебя самая лучшая среди нас дальнозоркость.
      Долгий миг философ хранил молчание.
      -- В человеческих категориях?
      Он опустил взгляд, посмотрев на них. Если бы он мог моргать, то моргнул бы, но глазные щитки транксов реагировали только на присутствие воды или сильного солнечного света. Импровизированные очки придавали его лицу несколько комический вид.
      -- Немного больше километра у основания... со всех сторон. Сверху он, знаете ли, выглядит идеальным квадратом. Наверно...-- он бросил еще один короткий взгляд вверх,-- километра три высотой.
      Испытываемое ими легкое подрагивание внезапно исчезло. Теперь они ехали по гладкому желто-белому кругу, в центре которого располагалось строение.
      Малайка пригляделся к материалу, по которому они ползли, а затем снова посмотрел на здание. Тяжелый краулер не оставлял никаких следов на прочной поверхности.
      -- Как по-вашему, что это за материал? Цзе-Мэллори тоже разглядывал ровную поверхность:
      -- Не знаю. Когда увидел его сверху, то, естественно, был склонен считать, что это камень. Как раз перед тем как мы приземлились, я подумал, что он выглядел довольно "мокрым", как определенные тяжелые пластики. Теперь же, когда мы едем по нему, я ни в чем не уверен. Может, керамика?
      -- Наверняка, упроченная металлом,-- добавил Трузензузекс.-- Но что касается поверхности, то полимерная керамика будет, разумеется, неплохой догадкой. Она совершенно отличается от всего, что я когда-либо видел ранее на других тар-айимских планетах. Или, если уж на то пошло, от всего, что я видел в городе, когда мы подлетели.
      -- Гм. Ну, поскольку они построили свой город под защитой этого утеса, как ветролома, то я не сомневаюсь, что любой мланго будет на этой стороне строения. Же?
      Как выяснилось достаточно скоро, Малайка был совершенно прав.
      В отличие от всего таинственного сооружения, материал, использованный для постройки двери, оказался легко узнаваем. Это был металл. Дверь возвышалась на добрых тридцать метров над кабиной краулера и вытянулась по меньшей мере наполовину того же расстояния в обе стороны. Сам металл был незнакомым, тускло-серого цвета и обладал странным стеклянным глянцем. Очень похожим на утренние туманы родины Флинкса. Дверь располагалась в нише стены здания глубиной в несколько метров.
      -- Ну, вот и ваша дверь, капитан,-- промолвил Цзе-Мэллори.-- Как мы проникнем за нее? Лично я признаюсь в полном отсутствии вдохновения.
      Изучая вход, Малайка качал головой в благоговении и подавленности. Нигде не было видно ни одного сочленения, стыка или шва.
      -- Гони прямо к ней, Вульф. Ветер здесь практически стих. Придется нам вылезти и поискать звонок или что-нибудь в этом роде. Если мы не найдем что-нибудь похожее на ручку или замочную скважину, то развернем пушку и попробуем войти менее вежливым способом.-- Он с сомнением посмотрел на массивный квадрат. -- Хотя я надеюсь, что без этого можно будет обойтись. Я знаю, как упрямы тар-айимские металлы.
      Как оказалось, эту проблему разрешили за них.
      Где-то в недрах колоссального строения, долго пребывавшие в спячке, но не умершие механизмы почувствовали приближение искусственной машины, содержащей в себе биологические существа. Они сонно заворочались, пробуждая отдыхавшие цепи памяти. Схема и состав приближающейся машины не были знакомыми, но они не были и враждебными. Существа в машине были равно неизвестными. И среди них был мозг 1-го класса. Незнакомый, но и не враждебный. А прошло так много времени!
      Здание поспорило само с собой несколько секунд.
      -- Притормози, Вульф! -- Коммерсант заметил движение перед краулером.
      С плавностью и бесшумностью, порожденными постоянной смазкой, огромная дверь разделилась. Медленно, с тяжеловесностью большого груза две половинки разошлись ровно настолько, чтобы краулер мог проехать со всеми удобствами. А затем остановились.
      -- Наверно, нас ждут?
      -- Автоматика,-- прошептал загипнотизированный Трузензузекс.
      -- Я тоже так думаю, философ. Заезжай, Вульф.
      Молчаливый пилот послушно включил двигатель, и мощная машина, громыхая, покатила вперед. Малайка осторожно осматривал стороны узкого отверстия. Meталл не был разумно тонким листом. И даже умеренно тонким.
      -- Добрых девятнадцать-двадцать метров толщины,-- прозаически заметил Цзе-Мэллори.-- Интересно, кому ей предназначалось преграждать вход.
      -- Очевидно, не нам,-- ответил Трузензузекс.-- Вы бы могли баловаться со своей игрушкой много дней, капитан, и сожгли бы ее прежде, чем оставили на двери хоть царапину. Хотел бы я попробовать на ней снаряд СККАМ, просто чтобы посмотреть: кто выйдет победителем. Я никогда не слышал ни о каком искусственном сооружении, способном устоять перед снарядом СККАМ, но, впрочем, я также никогда не видел и улье-блок двадцатиметровой толщины из тар-айимского металла. Этот вопрос, несомненно, навек останется академическим.
      Они проехали несколько метров внутрь, когда дверь начала медленно скользить, закрываясь за ними. Бесшумность этого процесса производила жуткое впечатление. Вульф, держа руку на рычаге, вопросительно взглянул на Малайку. Однако коммерсант, по крайней мере внешне, не был озабочен этим.
      -- Она открылась, впуская нас, Вульф. Думаю, что она сделает то же самое, выпуская нас.-- Двери закрылись.-- В любом случае, кванини беспокоиться? Теперь это не имеет значения.
      Их ждал еще один сюрприз. Если стены из псевдокерамического материала не были полыми, что было едва ли вероятным при такой двери, то достигали в толщину добрых ста пятидесяти метров. Намного больше, чем требовалось всего лишь для поддержки веса здания, как бы оно ни было велико. Это выдавало стремление к неприступности. Подобное и раньше находили в развалинах тар-айимских крепостей, но никогда ничего приближающегося по масштабам к этому.
      Флинкс не знал, что их ждет внутри. С тех пор как открылись огромные двери, он последовательно просканировал все, но не смог засечь ничего думающего. И он сетовал на свой чисто боковой обзор из краулера.
      Сверху до него донесся голос Малайки. Он был странно приглушенным.
      -- Катика, все там. Ата, открой шлюз. Здесь есть воздух, и он пригоден для дыхания, также есть свет и нет ветра, и сам не знаю, верить этому или нет, хотя мой моджичо говорит мне... но чем раньше вы это увидите...
      Дальнейших приказов им не требовалось. Даже Сиссиф пришла в волнение. Ата пробралась к небольшому пассажирскому шлюзу, и они смотрели, как она отключает тройную систему блокировки. Тяжелая дверца сама распахнулась наружу. Металлический трап выдвинулся до соприкосновения с полом, пожужжал, когда установил твердый контакт, и отключился.
      Флинкс вышел первым, следом за ним Ата, двое ученых, Малайка, Сиссиф и, наконец, Вульф. Все стояли совершенно молча, обозревая раскинувшуюся перед ними панораму.
      Интерьер здания был полым. Описать его можно было только так. Где-то наверху, знал Флинкс, эти стены соединялись с потолком, но как он не напрягал зрение, все равно не мог разглядеть его. Здание было таким огромным, что, несмотря на превосходную циркуляцию, внутри образовались облака. Четыре гигантских плиты стен подавляли его, но в открытом пространстве такой величины клаустрофобия невозможна. По сравнению с вечным воем ветра и шуршанием пыли снаружи, полная тишина внутри здания наводила на мысли о соборе.
      Свет, будучи предназначенным не для хьюманксских глаз, являлся целиком искусственным. Он был слегка голубовато-зеленым. Он был также более тусклым, чем они предпочли бы. Синий от природы хитин философа выглядел в нем хорошо, но остальных он делал на вид слегка рыбообразными. Тусклое освещение не столько препятствовало обзору, сколько заставляло вещи казаться расплывчатыми, словно их рассматривали сквозь не совсем прозрачное стекло. Температура тут стояла умеренная, даже несколько жарковатая.
      Краулер остановился, потому что дальше ехать он не мог. Оттуда, где они стояли, тянулись ряды за рядами какие-то сидения или кресла. Здание представляло собой колоссальный амфитеатр. Ряды тянулись без перерывов вплоть до противоположной стены строения. Там они кончались у подножия... чего-то.
      Он бросил вдаль всего один взгляд и рискнул быстро прозондировать других. Малайка оценивающе оглядывал амфитеатр, Вульф с обычным для него безразличным выражением лица брал пробу воздуха прибором на поясе. Сиссиф крепко прижалась к Малайке, с тревогой оглядываясь в беспокойном безмолвии. Лицо Аты носило то же выражение осторожного наблюдения, что и у рослого торговца.
      Двое ученых находились в состоянии, настолько близком к нирване, насколько это вообще возможно для ученых. Мысли их двигались так быстро, что Флинксу оказалось трудно даже ощутить их. Они уставились на сооружение в противоположном конце огромного помещения. Для них поиск оправдал себя, даже если они не знали, что именно нашли. Цзе-Мэллори выбрал этот миг, чтобы шагнуть вперед, а за ним Трузензузекс. Остальные тронулись гуськом за учеными по центральному проходу между сиденьями.
      Прогулка оказалась не очень утомительной, но Флинкс был благодарен за возможность отдохнуть в конце ее. Он сел на край возвышенного помоста. Он мог бы занять одно из сидений внизу, но они никак не подходили по очертаниям к человеческой физиологии и были несомненно такими же неудобными, как и выглядели.
      На помост, где он сидел, вела большая лестница. На противоположном конце его безупречный купол из стекла или пластика накрывал единственную безыскусную кушетку. Со стороны зрительного зала в купол вел большой овальный дверной проем. Он возвышался на добрый метр над самым рослым членом экспедиции и был намного шире, чем потребовалось бы даже дородному Малайке. Само ложе имело легкий наклон в сторону амфитеатра. Его возвышенный конец частично накрывал купол поменьше, исходивший по виду на стакан для бренди. От него и из-под кушетки шли к машине толстые кабели и провода.
      Сама "машина" возвышалась над ними на сотню метров и шла вдоль всей стены зрительного зала. Многое в машине оставалось скрытым, но Флинкс видел циферблаты и кнопки, отражавшие свет, сочившийся из-за полуоткрытых пластин. Те, что он смог различить, были спроектированы явно без мысли о человеческих и транксских конечностях.