Гвардейские залпы

      У выхода из цеха мне встретилась Таня Лозовая, и я снова отметил, что она очень красивая, только еще совсем девчонка.
      - Таня, поедем со мной! - полушутя сказал я.
      - Пусть посылают. Думаете, не справлюсь?
      - Да я сам беру тебя! - Это получилось у меня очень важно, и Таня как-то странно на меня взглянула.
      Старенький, весь обшарпанный "газик" явно не внушал доверия. Но шофер - он же экспедитор - Валентин Негодяев твердо заверил:
      - Завтра утром будем на заводе.
      На следующий день усталые и голодные в шесть часов утра мы подъехали к базару, расположенному рядом с городским вокзалом.
      - Хлеба купи, Валентин, и еще чего посытнее. Сала бы хорошо! напутствовал я экспедитора.
      Я остался у машины. Ярко светило утреннее солнышко. Из базарной толчеи доносился аппетитный запах ржаных пирогов с картошкой и творогом. Неожиданно сбоку раздался голос:
      - Комендантский патруль. Предъявите ваши документы.
      Я невольно вздрогнул и обернулся. Передо мной стоял молоденький техник-лейтенант с двумя солдатами. На рукавах красные повязки. С патрулями мне еще не приходилось сталкиваться. Сейчас молоденький лейтенант, - он мне сразу чем-то напомнил Женю Богаченко, - протягивал руку, требуя документы.
      - Да я же с машиной, - сказал я. - Вот она. Мы приехали в город по срочному делу. Я же на базар и не ходил. - До меня уже дошло, что требование документов связано с базаром.
      - Товарищ лейтенант, еще раз повторяю: ваши документы? Порядок для всех один - военнослужащим на базаре появляться не положено. - При этом лицо этого маленького лейтенанта было бесстрастным и непреклонным.
      Рука моя медленно потянулась за удостоверением. "Что же делать, лихорадочно думал я. - Ведь этот чижик ни за что не отстанет!"
      - Следуйте за мной! - лейтенант положил мои документы к себе в карман.
      - Да подождите хоть, когда мой шофер придет! - вырвалось у меня с отчаяния.
      - Следуйте за мной! - еще более строго повторил блюститель гарнизонного порядка, а его два солдата подвинулись ко мне.
      "Что же делать?! Ведь если отказаться идти, еще хуже будет. Пожалуй, солдаты начнут за руки хватать. Эх, дал бы я тебе сейчас леща!" - с остервенением подумал я в адрес ретивого лейтенанта.
      К счастью, из ворот рынка выбежал Негодяев. Увидев меня в таком почетном окружении, он растерянно прижал к груди краюшку хлеба. Я беспомощно развел руками, показав кивком на лейтенанта. Жалкий же у меня, наверное, был вид. Тяжело опираясь на палку, я потащился впереди солдат. Так прошли мы через центр города. По дороге патруль задержал еще трех офицеров. Сзади нашей группы медленно двигался Негодяев.
      - Поехали хоть на машине, - предложил я, но лейтенант только отрицательно мотнул головой. Ему, видно, очень нравилось, не слеша, в яркое летнее утро идти по городу. Прохожие обращали внимание. Встречные военнослужащие испуганно отдавали честь и рубили строевым шагом. Присоединяться к такой компании у них охоты не было. А я шел и проклинал тот день, когда меня угораздило выставиться над траншеей за Ловатью. И теперь, когда все мои товарищи воевали уже под Старой Руссой, я шел, как безмозглый баран, под конвоем патрулей... Заживет ли когда моя злополучная рана? И еще, конечно, думал, что у меня такое ответственное поручение, а я его так неудачно начал выполнять.
      Наконец подошли к воротам дома, где помещалась гарнизонная комендатура.
      После серьезного внушения комендант - плотный полковник - проговорил:
      - Четыре часа строевой или, кто не может, сутки гауптвахты. Вы будете старшим. - Полковник ткнул пальцем в пожилого капитана. - Без перерывов четыре часа.
      Ходили старательно, безостановочно. Я и еще один хромой на левом фланге. Сделали было попытку свернуть за угол - сразу же раздался окрик. За нами следили.
      - А я ведь знал, что здесь такие порядки, - сказал один из офицеров, - и все-таки вот попался!
      - А меня уже второй раз, - поддержал пожилой интендант. - И оба раза за неряшливый вид. А откуда этот вид возьмется, если все время на попутных машинах?
      Офицер действительно выглядел помятым, видимо, добирался до города на машине с сеном. И мне, несмотря на тягость положения, вдруг стало смешно: вот уж в компанию попал!
      Неожиданно полковник выехал на машине за ворота. Походив немного, мы завернули за угол и закурили - никто не беспокоил.
      - Пойду в разведку! - объявил я своим товарищам по несчастью.
      - Счастье ваше! - сказал мне дежурный помощник коменданта. - Полковник уехал на весь день. Так что позанимайтесь еще часок и приходите за документами. - Он взглянул еще раз на меня и мою палку.
      - Вы можете идти сейчас. Больше не попадайтесь. - Старший лейтенант вытащил из стола и вернул мне удостоверение личности.
      "Черта с два меня занесет еще сюда!" - думал я, торопливо отмеряя шаги к воротам.
      - Через полчаса идите за документами! - крикнул я остальным офицерам.
      За воротами меня ждал Негодяев, а метрах в ста стоял и газик.
      - Поехали! - я поспешно плюхнулся на сиденье. - Ну и история! Столько времени потеряли.
      "Газик" торопливо помчался от опасного места. Наконец добрались мы до завода. Я быстро разыскал военпреда.
      - Не может быть! - молодой инженер-капитан был явно потрясен моим сообщением о непригодных уздах.
      Он куда-то вышел и через минуту вернулся с пачкой бумаг. Порывшись в них, он извлек один яркий лист, на котором были надписи на английском и русском языках, и углубился в его изучение.
      - Вот! - наконец сказал он, подавая мне сертификат о качестве металла. Возможно, здесь и загвоздка! На эту партию мы использовали импортный металл.
      - Но ведь качество металла должно соответствовать принятым общим требованиям?
      - Должно, - со вздохом согласился инженер-капитан.
      - Можете ли вы дать нам сегодня пятьдесят новых узлов?
      Капитан покачал головой:
      - Пройдемте к директору.
      Директор завода не стал долго разбираться:
      - Сами заварили - сами и расхлебаем. Не подводили мы еще фронтовиков! Подсчитать весь задел. Чего не хватает - немедленно запустить в производство! Завтра поедешь, - сказал он, обращаясь ко мне.
      Мы с капитаном отправились проверять исполнение приказа директора. Немного повеселевший инженер-капитан стал теперь мне доказывать, что всякое, мол, бывает. Для убедительности, он начал со времен Петра Первого.
      - Великий государь вдруг обнаружил, что у солдатских мундиров на складах внезапно куда-то пропали все оловянные пуговицы. "Повесить всех виновников интендантов!" - распорядился царь. А потом уже, когда интендантов повесили, ученые разобрались, что пуговицы съела особая разновидность коррозии. Я слушал с интересом:
      - Неужели и с узлами так?
      - Все может быть. Тем более что металл импортный, поступил издалека! неопределенно ответил инженер-капитан.
      - Наверное, вам не нужно было соглашаться на этот заказ, - осторожно сказал я.
      - Да кто же об этом спрашивал! - горячо воскликнул инженер-капитан. Время военное. Обязали, да и все! А вообще ведь это штамповочный завод. Вот их главная продукция! - Он показал мне на груду металлолома, в которой валялись помятые котелки, какие-то рамки и различные хвостовики от мин, в том числе от нашего снаряда.
      На следующий день в десять часов вечера инженер-капитан подписал последний экземпляр паспорта. Вместе погрузили узлы. Негодяев со стартера завел мотор. Можно было все-таки считать, что это первое задание завода я выполнил успешно.
      - Ну, встреться ты мне где-нибудь, - все же вспомнил я техника-лейтенанта, когда мы проезжали мимо городского базара.
      Поставив, как выразился Валентин Негодяев, мировой рекорд езды на газике в ночных условиях, на следующее утро мы вернулись на завод.
      Торопливо распахнув дверь в кабинет Кашелотова, я остановился на пороге, а через мгновение затворил ее, отступив назад: кабинет был полон людей, за столом сидел человек в синем гражданском костюме, а возле него два генерала.
      Я разобрал только одну фразу, которую жестко и требовательно произнес человек в синем костюме:
      - Будут к сроку два полка гвардейских минометов или нет?!
      Меня все же заметили. В коридор выскочил Кашелотов, за ним Юдин. Кашелотов взволнованно схватил меня за руку:
      - Привез?!
      - Да!.. Пятьдесят узлов.
      Кашелотов торопливо вернулся назад в кабинет, а Юдин, громко топая, побежал по коридору. В цех, конечно.
      Через несколько минут кабинет освободился. Кашелотов, засунув руки в карманы брюк, задумчиво прохаживался из угла в угол.
      - Вы очень хорошо обернулись, - сказал он, когда я сел за свой стол. Понимаешь, очень нужно сейчас вооружение под Курск. Там, как видно, назревает что-то серьезное. - Он снова заходил по кабинету.
      - Товарищ полковник, - я не сдержал любопытства, - а кто это сидел за вашим столом?
      - Это? Секретарь обкома...
      Походив еще немного по кабинету, Кашелотов сказал, указывая на стол:
      - Ну, а теперь беритесь за свои непосредственные обязанности. Вызовите Коробкова и Хавлову и заберите от них все дела. А они пусть постоянно находятся в цехе. Я тоже пошел туда.
      Я остался один в кабинете. "Очень нужно сейчас вооружение под Курск", сказал полковник.
      В кабинете висела карта, и я подошел к ней. Тоже выступ, как и Демьянский, только обращен в сторону немцев и гораздо больше. У немцев и Белгород и Орел. Уж не пытаются ли они окружить наши войска, как мы их под Демьянском? - пришло мне в голову. В цехах шла напряженная горячая работа, а мне приходилось сидеть в кабинете. И насколько нужно это мое сидение, я тоже еще не знал. Я стоял и думал, как бы выбраться туда в цех, и хоть чем-нибудь помочь людям. Я решил все-таки позвонить Коробкову и хотя бы узнать, как там у них дела.
      Но телефон зазвонил сам. Кашелотов сказал мне, чтобы я шел в цех.
      Еще только пройдя общую проходную завода, я увидел, что вместе со мной к цеху направляется много людей. В рабочих халатах, костюмах, ватниках и обычной одежде они спешили к цеховой двери со всех сторон.
      Вахтер, так строго проверявший в первый день мой пропуск, теперь, только улыбаясь, козырнул. Первым, кого я увидел в цехе, был Кашелотов. Он стоял недалеко от входа, возле четырех полностью изготовленных машин "БМ-13", держа в руках пачку документов. Вокруг установок возилось несколько человек, Таня Лозовая вкладывала ключи в ящики для запасных инструментов.
      Кашелотов, взглянув на меня, махнул рукой в сторону цеха: подключайся, мол. В цехе отчетливо выделялись два потока. Один - основной, занимался сборкой новых боевых установок, в другом демонтировали с уже собранных машин фермы и направляющие и заменяли старые неисправные узлы на новые, привезенные нами с волжского завода. Это был наиболее оживленный участок, почти все операции делали вручную.
      - Новый военпред? - человек в спецовке, сдернув рукавицу, торопливо сунул мне руку. - Помоги-ка мне эту штуку перетащить...
      Два дня я безвылазно проработал в цехе, а на третий...
      - От отчетности никуда не денешься, - Кашелотов, наблюдавший, как я увлеченно работал, все-таки отправил меня обратно в кабинет.
      Много дней и вечеров пришлось мне провести за разбором и заполнением всяких форм. Кашелотов же как бы и не замечал моих затруднений. Окунув меня в бумажный ворох, он появлялся в кабинете только для самых неотложных дел: просмотра почты, подписания документов, на совещания.
      На Курской дуге уже шли бои: там требовались гвардейские минометы и завод давал их непрерывно. Крутились приводные ремни станков, стучали молоты и прессы. Ревели паровозы. Из заводских ворот днем и ночью выходили боевые машины.
      Когда в кабинете никого не бывало, я быстро сбрасывал сапог и, смотав бинт, подолгу смотрел на рану. Если косточек и крови не было видно, то веселел. Однажды за этим занятием застал меня Кашелотов. Он осторожно издалека глянул на ногу:
      - Болит?..
      - Да, нет! Не болит, но и не заживает. - Меня как-то неожиданно вдруг прорвало: - Отпустите меня на фронт, товарищ полковник, если нога заживет?
      - На фронт? - Кашелотов удивленно посмотрел на меня и засмеялся. - Ну, уж об этом ты и не думай. На фронт тебе врачи дорогу заказали. Я это знаю совершенно точно.
      По-видимому, Антон Иванович был совершенно убежден, что сидеть мне вот так в его кабинете очень долго, по крайней мере до конца войны.
      - Тебе когда звание получать?
      - Наверное, в конце года.
      - Вот и получай. А воевать? Ты свое отвоевал и с честью! Слышал, что нам план уже увеличивают?
      Я слышал эту очень серьезную новость. Захотелось поскорее в цех, поделиться ею с Коробковым и Хавловой. Натянул сапог и подал полковнику папку с бумагами.
      - Разрешите, я на завод схожу.
      - Давай, давай! Приходи к вечеру, купаться съездим. - Как видно, Антон Иванович почувствовал всю жестокость своих слов и хотел их как-то сгладить.
      На участке комплектации, как всегда, суетилась Таня. Я направился к ней. Хотя Таня окончила техникум и немножко больше, чем я, работала на заводе, для меня она все равно была девчонкой, и я относился к ней полушутя.
      - Танечка, привет!
      - Здравствуйте! - мне показалось, она не очень охотно подала свою ладошку.
      Вчера я видел ее в кино с двумя парнями, кажется, оба с нашего завода.
      - Ну, как жизнь молодая, как вчерашнее кино?
      - А вы тоже были? Что-то я вас не заметила.
      - Где уж там, ты ведь была так занята этими, из конструкторского, что ли.
      - Ну это как раз случайно.
      - Так оно и бывает... Раз случайность, два случайность, - больше я не знал о чем говорить и, приняв озабоченный вид.спросил:
      - Коробкова не видела?
      - Где-то здесь. - Таня повернулась уходить. Кажется, она не очень-то благоговела перед лейтенантскими погонами.
      - А Александра Ивановна?
      - И Александра Ивановна здесь! - Таня была уже далеко.
      "Что это она так? Пошла и даже не обернулась? А если, - вдруг кольнула догадка, - она меня за бездельника считает? Что толку терять понапрасну время с человеком, разгуливающим с никчемной бумажкой в руках?" Взгляд упал на стоявшую неподалеку, полностью изготовленную и принятую боевую машину. Я подошел к ней и сел на подножку. Такую же в точности подножку, как и те, на которых так часто приходилось сиживать с боевыми товарищами.
      Вот тебе и на! А я-то думал, что нужен на заводе, пользу приношу... Как бы не так! Девчонка-контролер и то спиной повернулась. Я вскочил и торопливо начал осматривать механизмы установки. Выгнал до предела вверх направляющие. Пощелкал рукоятками замков. Прокрутил в обе стороны поворотный механизм. Все нормально. Как-нибудь и без меня проверили! Нет! Все это не то! Может быть, пойти и высказать все Кашелотову? Пусть направляет в цех, хотя бы к Коробкову помощником...
      С Алексеем Михайловичем я чувствовал себя наиболее просто. Вот и сейчас, увидев меня, он торопливо отложил в сторону одно из контрольных приспособлений и направился в мою сторону.
      Мы пошли к бочке покурить.
      - Ты что такой... - старик пытливо взглянул на меня и помедлил, подыскивая нужное слово, - сумрачный? Уж не на фронтах ли чего?
      - На фронтах, Алексей Михайлович, все в порядке и будет теперь всегда в порядке... Понимаешь, я о себе вот думаю. Кажется мне, что я не тем, чем надо, занимаюсь.
      - Это как же не тем, чем надо? - удивился Коробков.
      - Женщине на моем месте надо работать, а не строевому офицеру.
      - А-а-а! Кто про что, а ты... - Коробков тихонько засмеялся. - На своем ты месте и лучше искать нечего, раз врачи на фронт не пускают. И при оружии, с которым воевал, состоишь, и народу нашему пришелся...
      Мне стало полегче, но все-таки сказал:
      - На фронте я все равно буду. Алексей Михайлович, а вот сейчас что обо мне люди скажут? Наверняка многие считают: такой молодой и здоровый - и в тылу!
      - Глупые люди! - Коробков старался меня успокоить. - А то, может быть, и сами с изъяном. Есть у нас и такие.
      "Нет, все-таки про эту заносчивую девчонку надо спросить", - подумал я и сказал:
      - Что у вас Татьяна эта, из ОТК больно важно держится?
      - Таня? А что она? - встревожился Коробков.
      - Да вот спросил ее: не видела ли кого из вас, даже не ответила толком.
      - А-а... Все они молодые такие! - старик сокрушенно махнул рукой. - Воли много взяли. Вот я скажу ей при случае.
      - Нет, - сказал я, - пожалуйста, ничего не говори, - и, смутившись под его пристальным взглядом, добавил: - Давно хотел спросить вас - у боевых машин направляющие ведь строго параллельны?
      Коробков изумленно посмотрел на меня:
      - Таня их строго проверяет, а потом я своим специальным шаблоном. Все в полном соответствии с чертежами...
      - Так... Это я по фронтовым соображениям интересуюсь. На вот, ведомость контрольных размеров, а я обратно в контору... Уж эти мне бумажки!
      К концу 1943 года и без того напряженный план был увеличен. Рядом с основным корпусом возводилось новое здание, оно еще не было готово. Тогда решили осваивать корпус, не дожидаясь завершения строительных работ.
      Вернувшись с совещания, Кашелотов распорядился:
      - Дополнительно людей нам сейчас не получить. На первых порах поставим на новое место Коробкова с его мерками и шаблонами, и вам бы надо почаще там бывать.
      Я отправился на завод.
      Коробкова я отыскал в одном из углов цеха. Сидя на ящике, он проверял только что привезенные от поставщика запорные замки и по одному выдавал рабочим. То. ждали их третий день и нетерпеливо подгоняли старика.
      - Да что ты его щупаешь, Михалыч! Он вроде железный!..
      - Хорош замок, хоть мильены твои запирать!.. Алексей Михайлович был невозмутим:
      - Ставили уже раз, вот так-то, не проверив, а потом назад выбивали...
      Наконец он закончил отбраковку. Кликнув Хавлову, мы прошли в маленькую комнатку военпредов, почти до отказа заполненную чертежами и мерительным инструментом.
      - Что делать будем? Часть работ переносится в новый корпус, а людей дополнительно не дадут. - Я тревожно смотрел на опытных работников военной приемки. Расспросив меня подробно, они устало улыбнулись. Помолчав, первой высказалась Хавлова.
      - Тяжело было в 41-м, - начала она, - ведь совсем из цеха не выходили. Теперь уже так трудно не будет. Я думаю, справимся...
      - Главное, чтобы качество не ухудшилось! - добавил Коробков, сразу закивавший на слова Хавловой.
      - Вот когда вы в первый раз к нам на завод пришли, то видели, как мы заставили рабочих перекрасить плохо окрашенные боевые установки, а ведь в сорок первом мы вообще несколько батарей неокрашенными на фронт отправили. Дали в придачу краски: там, на войне, покрасите!
      - В сорок первом, - продолжал за Хавловой Коробков, - мы и не знали, что такое отдых,
      Пять основательно помятых и продырявленных машин БМ-13 подъехали к заводским воротам и затормозили. Просигналив несколько раз и убедившись, что гудки нисколько не действуют на вахтера, степенно расхаживавшего у ворот, из кабины первой машины выпрыгнул невысокого роста лейтенант и подбежал к старику.
      Вытащив кусок газеты и жестяную банку с махоркой, лейтенант угостил вахтера, закурил сам и приступил к расспросам. Затем, крикнув шоферам, чтобы они съехали с дороги, он торопливо направился к заводоуправлению.
      Работавший за своим столом Кашелотов заметил, как дверь в кабинет приоткрылась, кто-то осторожно заглянул и снова притворил дверь. Потом снова заглянул. Это уже мешало.
      - Да кто там?
      Нерешительно вошел лейтенант, только что прибывший с боевыми машинами.
      - Я искал, товарищ полковник... - начал он и запнулся. - Я прибыл с пятью боевыми машинами на ремонт...
      - Ну!.. - сказал сурово Кашелотов. Ему не понравилось, что лейтенант чего-то не договаривает. Завод перегружен. Пусть устраиваются, как все, и ждут своей очереди.
      - Нам очень они необходимы. Ожидаются тяжелые бои, а батареи в полку не имеют полной огневой мощи, - волнуясь, сказал лейтенант.
      И это все Кашелотов уже сотни раз слышал.
      - С какого фронта? - Антон Иванович привычно повернулся назад к карте.
      - С Северо-Западного... - негромко проговорил лейтенант.
      - Э-э... У вас там и делать нечего. Все без перемен. Вот на юго-западе и юге - там наступают! - голос полковника зазвучал бодро. - Значит, вот туда-то и надо в первую очередь.
      Он взглянул на лейтенанта, улыбнулся и опустил голову, явно показывая этим, что разговор окончен.
      Приезжий, отдав честь, направился к двери.
      - Товарищ полковник, у вас лейтенант служит. Не скажете, где его найти?
      - Где-то здесь. Кажется, в цехе.
      Но я уже обнимал гостя - Женю Богаченко.
      - Как я рад! Пойдем... - я потянул его к двери.
      - Зачем? Куда? - вдруг проговорил Антон Иванович. - Какие там у вас могут быть секреты? Садитесь вот на диван и беседуйте. Мне тоже интересно послушать о фронтовых делах.
      Радостно улыбаясь, мы сели.
      - Ой! Да ты с палкой! - Богаченко жалостливо смотрел на меня. - Хромаешь?
      Как раз в эти дни рана моя совсем затянулась, на душе было легко.
      - Скоро брошу! Я сейчас хожу с палкой, потому что ногу оберегаю. Через недельку переломлю палку и закину.
      - И к нам обратно?
      Я глазами показал на Кашелотова, давая понять, что при нем на эту тему говорить не стоит.
      - Ну, давай, выкладывай новости... Оказалось, что в полку теперь командир новый - гвардии подполковник Кузьменко.
      - Неплохой мужик!
      - Ну и Виниченко был отличный! - горячо вставил я.
      - И этот неплохой. Васильев и Баранов теперь командуют дивизионами.
      - И правильно!
      - Бурундуков о тебе часто вспоминает.
      Мы оба залились смехом, усмехнулся и Кашелотов, который о многом уже был наслышан.
      А Женя между тем рассказывал.
      Сразу же после ликвидации Демьянского плацдарма полк переместился под Старую Руссу и до сих пор действует там. Только что закончились очень тяжелые и безрезультатные бои, оккупантов из Старой Руссы выбить не удалось. Укрыты несколькими накатами бревен и земли, да и бронеколпаков у них немало, огневые точки выдерживают даже тяжелые снаряды. Снова в воздухе много "юнкерсов". Эти пять установок, которые привез Богаченко, пострадали в последних боях от фашистских бомб.
      - Как же их побыстрее восстановить? - задал Женя вопрос, который я уже ждал.
      Наступило молчание. Желание во что бы то ни стало помочь полку заполнило меня всего. Поскорее вернуть батарейцам, которые сидят сейчас сложа руки, их боевые машины; Женя, конечно, расскажет всем, что я здесь не просто сижу балластом. И если не могу быть сейчас с ними, то хоть такое нужное дело сделаю. Но понимает ли Богаченко, как это трудно? Ведь завод еле тянет спущенный громадный план. Да еще кругом кричат: "Все для наступающих фронтов!" Вот если бы Кашелотов захотел!
      - Не знаю, - первым заговорил я и взглянул на Антона Ивановича. - Как, товарищ полковник?
      Рассказ Богаченко явно поколебал Кашелотова. Он очень живо слушал и теперь задумался.
      - Если бы вы хоть успешно наступали, - протянул он, - тогда было б основание отремонтировать их вне очереди, а так... Впрочем, сходите в цех, поговорите с Юдиным, что он скажет. Может быть, по одной машине как-нибудь пропускать?
      Мы вскочили и направились к дверям.
      - Если ни о чем не договоритесь, то позвоните, - крикнул нам вслед полковник.
      Весть о том, что прибыли на ремонт машины из полка, в котором я воевал, уже облетела цех. В кабинет Юдина набилось немало народу. Кое-кто из рабочих, мастера, служащие нашей военной приемки. Все оживленно расспрашивали Богаченко, какие узлы наиболее пострадали, рассуждали о том, что можно отремонтировать, а что необходимо менять. Один Юдин молчал. Сидя за своим столом, наклонив голову, о чем-то думал.
      А у меня кровь прилила к лицу: так волновался. Как уговорить Юдина побыстрее начать ремонт? Его право просто отрезать: не могу и так цех перегружен. И все! Мне пришла мысль сыграть на его самолюбии, как начальника цеха. Если наши установки делали здесь, на заводе, то он может и клюнуть. За честь своей марки он горой стоит. Я спросил об этом Богаченко.
      - Кажется, здесь получали, - неуверенно ответил Женя, - или в Москве. Васильев тогда за ними ездил.
      - Надо узнать. Если нашего завода, то с ним тогда будет легче разговаривать, - я показал взглядом на Юдина.
      - Наши, наши, - неожиданно подсказала сидевшая сзади нас Таня. - Я смотрела. Это было уже легче.
      - Машины нашего цеха, Алексей Иванович, - закинул я удочку.
      - Нашего? Да? Сам понимаешь, какая у нас перегрузка, - медленно и как бы нехотя ответил Юдин. - Да и многих деталей и узлов, наверное, не наберем. Понадобятся и такие, что только-только на план имеем.
      Теперь все замолчали и внимательно слушали.
      - Это мы быстро разберемся и составим дефектную ведомость, - заговорила Хавлова. - Главное, сейчас решить - беремся их сразу ремонтировать или нет?
      - То-то и оно, что решить... - Юдин все тянул. Вот взглянул на Богаченко. - Да вам ведь и не к спеху. На Северо-Западном без перемен.
      И он, как Кашелотов! Я хотел было вскочить и рассказать, какой это трудный фронт, но меня опередил Богаченко.
      - Эти машины пострадали в очень тяжелых боях! - взволнованно сказал Женя. - А в ближайшие дни активные боевые действия снова возобновятся.
      - Надо бы сходить самим и посмотреть машины, - опять уклончиво проговорил Юдин.
      - Я уже все осмотрела и записала, - неожиданно вставила Таня. - У двух машин - заменить направляющие, сменить подъемный механизм у одной... - она перечислила основные дефекты.
      А я слушал ее, преисполненный чувством благодарности.
      Присутствующие оживились, а Юдин все больше хмурился.
      - Ну вот видите, - сказал он сразу после Тани. - Где уж тут быстро сделать.
      - А сделать надо! - выкрикнул от дверей кто-то из рабочих.
      И сразу все горячо заговорили, что нужно отремонтировать и обязательно побыстрее. И что, смотришь, и там под Старой Руссой, где, как рассказывает лейтенант, очень тяжело, тоже в ближайшее время погонят врага.
      - Параллельно с плановыми делать! - весомо выбросил Коробков.
      И тут я вдруг подумал, что все так единодушны в своем желании помочь полку еще и потому, что понимают, как я сейчас волнуюсь. Чувство громадной признательности охватило меня целиком. Видимо, это выражалось на моем лице, потому что люди, глядя на меня, улыбались.
      Посветлел, наконец, и Юдин.
      - А сколько у вас здесь людей? - обратился он к Богаченко.
      - Семь. Пять водителей, артмастер и я! - быстро ответил Женя.
      - У нас такой порядок, что все, кто привозит на ремонт технику, тоже работают!
      - Конечно! - Богаченко вскочил. - Мы готовы! Я сейчас же...
      Поднялись и остальные. Юдин еще пытался что-то сказать и только рукой махнул. Эти усталые люди решили: "Сделаем!"
      - Пойдем, товарищ лейтенант! - бригадир сварщиков Котов, очень худой, с искривленным подергивающимся лицом потянул Богаченко за рукав.
      - Куда? - счастливо улыбаясь, Женя шел за ним.
      - Поглядим на месте, что латать будем. Выбрался из-за стола и Юдин. Он подошел ко мне и хлопнул по плечу.
      - Видишь, а ты переживал!
      ...Через десять дней из цеха к заводским воротам выехало пять боевых установок полка. Свежевыкрашенные, они ничем не отличались от новых. Рабочие цеха постарались на славу.
      - Спасибо! - твердил Богаченко, пожимая руки рабочим.
      - Чего уж там! - сказал за всех Юдин. - Мы сами рады были это сделать. Только фашистов крепче бейте.
      - Приезжай скорее! Ждем! - крикнул мне на прощание Богаченко, высунувшись из кабины. Я помахал ему, не в силах вымолвить слова. Уже поднимаясь на второй этаж, я заметил, что опять захромал.
      Впервые за военные годы цехком решил устроить в ближайшее воскресенье поход за грибами. Тем более что лес был рядом, обступая завод со всех сторон. Коробков уговорил и меня.
      Утром собирались на опушке. Первым, кого я увидел, был Юдин, сидевший на своей "таре" - перевернутом оцинкованном барабане!
      - Не вздумайте с ним идти! - зашептал мне Коробков. - Он ходит медленно и по краю, а мы в глубину пойдем.
      Подошли и Хавлова с Таней. За ними шли какие-то ребята.
      "Без кавалеров никак не может!" - я почувствовал, что досадую, и рассердился на самого себя. Чего я ждал - что она меня пригласит? И тут же разглядел под нотами белый гриб. "Хоть в этом удача". И рванул его вместе с грибницей.
      - Подрезать надо, - сказала Таня издалека. Вот ведь какая глазастая. Но от этого замечания я почему-то повеселел.
      Мы все дальше углублялись в лес. Из-за вершин уже проглядывало солнце, и березы ярко сверкали белизной. Зайдя в мокрую лощинку, я сразу напал на грибную прорву. Кликнул Алексея Михайловича, и тот сразу оценил находку. Присев на корточки, принялся подряд резать подберезовики и моховики. Здоровенные корзины быстро наполнялись.
      - А вас, друзья, далеко слышно! - из кустов вылезли Александра Ивановна Хавлова и Таня. - Ого! Сколько набрали! Мы с вами будем ходить, - твердо решила Хавлова. - И не воображай, пожалуйста, Михалыч.
      Так и пошли. Хавлова с Таней поблизости от меня, чуть впереди Коробков. Я обрадовался, что Таня одна, без "эскорта". Время подошло к полудню, когда собрались перекусить. Выбрали место на поляне с маленьким ручейком. Алексей Михайлович с Хавловой уселись готовить, Таня собирала валежник, а меня обязали развести костер.
      - Вы наловчились там на фронте, - сказала Александра Ивановна, и я неопределенно качнул головой:
      боялся, вдруг не получится, при Тане мне не хотелось попасть впросак. К счастью, Танин валежник был сухой, и огонь сразу запылал. Вскоре был готов и грибной суп.
      Все уселись вокруг кастрюльки, а Коробков вдруг извлек из кармана фляжку.
      После укоризненных восклицаний, все дружно выпили. Таня, за которой я следил, - интересно было, как она выпьет, - тоже храбро проглотила свою маленькую порцию и, конечно, сморщилась, замахав руками.