Глава 9

– Сколько нужно времени, чтобы доехать до Берли-Мэнор, Саймон?

– До Берли-Мэнор?

Лорд Ванбрук оторвался от тарелки с изысканным кушаньем и изумленно посмотрел на свою жену, которая только что вошла в столовую.

– Да. Я только что получила письмо от Габби. – Джорджиана помахала листком бумаги, который ей принесли вместе с утренним шоколадом. – Она просит меня прислать все ее вещи. Она пишет, что останется у лорда Прайда… подожди-ка, я прочту… вот – «на неопределенное время».

Джорджи подняла голову, в ее голубых глазах светился озорной огонек.

– Это вполне в духе Габби, – заметил Майлз Беннет, попивая эль из высокой оловянной кружки. – Но совсем не похоже на Натаниэля.

– Наш долг – поехать туда и спасти ее репутацию, – объявила Джорджи, наклоняясь через плечо Саймона, чтобы утащить гриб с его тарелки.

– Поехать туда?! – хором воскликнули Майлз и Саймон. Они казались испуганными.

– Свалиться без предупреждения на голову человека, когда он… занят личными, даже интимными делами? – добавил Майлз, в ужасе покачав головой.

Джорджи проглотила грибок и потянулась за вторым.

– Габби мне как сестра, – промолвила она. – Мама не раз повторяла мне, что это моя обязанность – спасать Габби от скандалов.

С этими словами она чопорно кивнула головой.

– Ах ты, дерзкая девчонка! – воскликнул Саймон, схватив за руку Джорджи, которая вновь собралась украсть что-то с его тарелки. – Ты меня не обманешь! Ты же просто умираешь от любопытства!

– Вовсе нет, – заявила Джорджи с видом оскорбленной невинности. – Если Габби одна, даже без компаньонки, будет жить под одной крышей с холостяком, ее репутация погибла. И папа скажет, что это не только моя, но и твоя обязанность предложить ей нашу защиту. По сути, – добавила она задумчиво, – ты бы должен вызвать лорда Прайда на дуэль.

– О Господи! Что за нелепая мысль! Да ни один человек в здравом уме не рискнет вызвать лорда Прайда!

– Нет, конечно, если он хочет остаться живым, – согласился Майлз, усмехаясь. – Джорджи, дорогая, нельзя вмешиваться в личную жизнь своих друзей.

– Да вы просто парочка трусов! – с негодованием произнесла Джорджи. – Если вы не поедете, то я отправлюсь туда одна. Габби нуждается во мне.

Она повернулась и вышла из столовой. Саймон застонал.

– Ты можешь запретить ей, – неуверенно предложил Майлз, с сожалением глядя на своего друга.

– Ничего не выйдет, – твердо сказал Саймон. – Джорджи, конечно, может притворяться покорной женой и робкой овечкой, но она из де Вейнов, не забывай этого.

– Ах да.

Унылое молчание повисло над столом: оба приятеля думали об упрямом характере де Вейнов.

– Возможно, она и права, – в конце концов, промолвил Майлз. – Если об этом станет известно…

– Вообще-то вовсе не это беспокоит мою любопытную жену, – уверенно сказал Саймон. – Ей просто хочется поболтать с Габби и разузнать, в чем дело. А ты представляешь себе, как Натаниэль отнесется к нашей навязчивости, когда мы втроем явимся к нему…

– Эй! Почему это втроем? – воскликнул Майлз.

– Даже не думай, что я поеду туда без тебя! – заявил его друг. – Нет, дорогой, за это дело мы должны взяться вдвоем.

– Но я-то не женат на де Вейн! – заметил Майлз.

– Натаниэль – такой же друг тебе, как и мне.

– Но ведь дело касается не его репутации, а репутации Габби. А она из твоей семьи, не из моей.

– Но ты мой кузен и, значит, тоже связан с этим enfant terrible.

– Это невыносимо! Все эти связи…

– Так или иначе, мой дорогой друг, вы отправитесь вместе со мной. – Саймон отодвинул стул и встал из-за стола. – Я не могу отпустить Джорджи одну. Две женщины в доме холостяка – это скандал вдвойне. Ее отец явится ко мне с кнутом!

– Ага, значит, ты не можешь справиться с женой, – язвительно заметил Майлз.

– Боюсь, что так, – согласился Саймон, взявшись за дверную ручку. – Мы скажем, что проезжали мимо и просим принять нас на ночь. Надеюсь, за один вечер Джорджи сможет удовлетворить свое любопытство.

– И ты полагаешь, что с Натаниэлем пройдет этот номер?

– Конечно, нет. Но не выгонит же он нас, даже если и рассердится до того, что откажется с нами разговаривать. К тому же это ведь будет не в первый раз.

– Да нет, – пробормотал Майлз, когда дверь захлопнулась за лордом Ванбруком. – Далеко не в первый.

Он поднял к глазам лорнет и осмотрел блюда, стоящие на столе. Но почему-то у него пропал аппетит.

– Ах, похоже, у тебя очень много работы, – заметила Габриэль, входя ранним утром в библиотеку.

Натаниэль оторвался от своих бумаг и провел рукой по своим жестким волосам.

– Да. Официальные донесения, – согласился он. – Боюсь, тебе придется развлекаться одной.

– Я в состоянии это сделать.

Натаниэль кивнул, а затем резко отодвинул стул. Он взял стопку бумаг и направился с ними к книжным полкам.

Габриэль нарочито медленно подошла к окну. Она выглянула на выложенную кирпичом террасу. Трава была покрыта инеем.

Графиня напряженно вслушивалась и представляла себе, как Прайд подходит к книжному шкафу, вытаскивает тома Локка, манипулирует с секретным замком и ищет глазами тот самый контрольный волосок.

Натаниэль обернулся и увидел лишь спину Габриэль. Он специально дожидался ее прихода, чтобы при ней открыть сейф.

Вновь повернувшись к металлическому шкафу, он принялся открывать замок. Прежде чем открыть дверцу, он громко выругался:

– Черт возьми!

– В чем дело? – спросила Габриэль, словно оторвавшись от своих мыслей.

Глаза ее были спокойными, лицо, как всегда, покрыто матовой бледностью.

– Вы забыли код вашего замка с секретом, сэр тайный агент? – Она сопроводила этот вопрос одной из своих кривых усмешек.

«Никакой реакции, – подумал Натаниэль. – Ни тени беспокойства в глазах».

– Нет, но я сломал ноготь о замок, – ответил он, сунув указательный палец в рот – для большей убедительности. И лишь затем Прайд осторожно отворил дверцу сейфа.

– А вот и Джейк, – громко проговорила Габриэль.

Она открыла окно и подозвала мальчика. Тот подошел к ней со стороны улицы.

Натаниэль озадаченно посмотрел на нее, все еще держась рукой за дверцу. Потом он перевел взгляд на сейф – как раз вовремя, чтобы увидеть падающий волосок.

Графиня через окно разговаривала с мальчиком, словно забыв про лорда, который как раз в это мгновение нагнулся, чтобы подобрать с пола ловушку для графини.

– Что ты делаешь этим утром, Джейк? – спросила Габриэль, потрепав мальчика по щеке.

– Мы с Примми отправляемся на прогулку – изучать природу, – серьезно ответил ребенок. Вдруг, увидев в глубине комнаты силуэт своего отца, он сразу отскочил от девушки.

Рядом с мальчиком, нервно улыбаясь и комкая перчатки, стояла гувернантка.

– Не беспокойте миледи, Джейк, – строго сказала женщина.

– Он вовсе не мешает мне, – заверила ее Габриэль. – Что вы будете собирать на прогулке?

– Мы ничего не собираем, – проговорил Джейк. – Мы просто смотрим.

– О!

Габриэль нечего было сказать. Дети де Вейнов очень серьезно относились к коллекционированию и постоянно соревновались между собой. Они собирали насекомых, головастиков, бабочек, цветы. И ей тоже нравилось это делать. Но просто ходить и смотреть – скучновато для шестилетнего мальчика.

– Мы не хотим приносить в классную комнату всякую грязь, – объяснила мисс Приммер.

– Да-да, конечно, – поспешно согласилась с ней графиня.

– А няня не любит ничего такого в детской, – добавил Джейк. – Она говорит, что нельзя ловить бабочек и вообще живых.

– Пойдемте, Джейк. – Гувернантка взяла мальчика за руку. – Нам надо вернуться к одиннадцати – на урок географии. Его сиятельство обязательно проверит вечером, как вы выучили все про океаны.

Мальчик сразу погрустнел и еще раз тревожно заглянул в комнату. Отец ничего не сказал, поэтому Джейк послушно взял гувернантку за руку и попрощался с Габриэль.

Графиня закрыла окно и еще некоторое время смотрела, как женщина с ребенком быстро пошли по траве к дороге. «Не много же они увидят, если будут мчаться с такой скоростью», – подумала Габриэль.

Затем она повернулась к лорду. Веселая улыбка все еще играла на ее губах. Лицо ничем не выдавало того безумного волнения, которое охватило ее.

Натаниэль захлопнул сейф. Он задержал взгляд своих карих, непроницаемых глаз на девушке.

– У тебя такой свирепый вид, – небрежно сказала она. Сердце ее бешено колотилось. – Тебя что-то беспокоит? Тебе не понравилось, что я разговариваю с Джейком?

– Нет, – ответил он, усевшись за свой стол.

– Не буду тебя больше беспокоить, – проговорила Габриэль. – Я понимаю, что у тебя много работы.

Неужели она себя выдала? По его поведению нельзя было догадаться.

Натаниэль кивнул и опустил перо в чернильницу.

– Я только хотела… – начала графиня. – Ох, нет, извини, я правда не думала тебя беспокоить.

Габриэль нервно ходила по комнате. Она поправляла подушки, сложила журналы на столике, не переставая, думать о том, как ей развеять свои сомнения. Может, если она начнет говорить о шпионаже, он проговорится?

– Я хотела спросить, во всех ли городах континента у тебя есть свои агенты?

– В большинстве, – ответил Прайд, даже не поднимая головы.

Габриэль не обратила внимания на его грубый ответ.

– Наверное, у тебя есть люди и во всех королевских дворах. Мне интересно, есть ли такой человек при Талейране? Или, к примеру, в парижском салоне мадам де Сталь?

Натаниэль сжал губы и процедил сквозь зубы:

– Ты уже завтракала?

– Нет еще. А ты?

– Да.

– М-м-м… Но разговорчивей от этого не стал. Я думала, ты лишь за столом не любишь разговаривать.

– Не могу сказать, что я не люблю разговаривать. Я болтать попусту не хочу.

Габриэль присвистнула:

– Да, многие сейчас говорят, что они не любят болтать попусту.

– Я сомневаюсь в этом, мадам, – сухо проговорил Натаниэль.

Графиня настойчиво продолжала свои расспросы:

– Интересно, а сам-то ты работаешь? Или шеф тайных агентов просто сидит в центре сплетенной им паутины и придумывает новые интриги? Мне интересно, как чувствует себя человек, который отправляет людей на опасные задания, если он сам временами не выполняет таких заданий?

– Мне кажется, вы задаете слишком много вопросов, мадам. Ступайте-ка лучше позавтракайте.

Натаниэль решительно занялся бумагами.

– Действительно, с тобой нелегко найти тему для разговора, – заметила Габриэль, покачав головой. – Про детей и про детство – нельзя. Про твою работу – запрещено. А уж заикаться о том, что ты на редкость раздражительный тип, нельзя и подавно. Но человеку надо же как-то выполнять светские обязанности воспитанного гостя.

Натаниэль ничего не ответил, а затем поднял голову. Казалось, он о чем-то размышляет, вдруг его лицо осветила такая редкая для этого мужчины улыбка.

– Есть одна приемлемая тема для разговора, Габриэль. Я удивлен, почему ты еще не заговорила об этом.

– Какая же?

И вдруг – о чудо! – к ней пришла уверенность в том, что все было в порядке. Она не попалась в его ловушку. Девушка почувствовала, что сама невольно улыбается Прайду. Интересно, знает ли Натаниэль, какой силой обладает его улыбка, которую он так редко показывает?

– Любовь, – коротко ответил он. Лорд прищурил глаза, продолжая улыбаться. – Ты знаешь, что под правой грудью у тебя – россыпь очаровательных веснушек, а особенная пикантность в том, что почти такие же веснушки на твоей попке? Если я рассмотрю их поближе, то…

– Натаниэль! – укоризненно проговорила графиня. Но она улыбалась, а глаза ее тепло светились.

– Я бы хотел, чтобы сейчас был сезон клубники, – продолжал Прайд. И смотрел на Габриэль долгим взглядом из-под ресниц.

– Уверена, что мне не следует спрашивать, по крайней мере, до завтрака, но все-таки – почему?

Колени у графини задрожали, и она сжала рукой подлокотник дивана.

– Есть у меня одна фантазия, – продолжал Натаниэль своим бесстрастным тоном. – Я хочу налить в твой пупок шампанского и положить туда ягоду клубники.

Голова у Габриэль закружилась, сладкая истома охватила ее.

– Ты весь день будешь работать? – спросила графиня.

– Нет, если сейчас ты оставишь меня одного.

– Это – обещание?

– Может быть… А теперь ступай!

– Да, сэр.

Графине пришлось сделать над собой усилие, чтобы встать на ноги. Затем она спокойно улыбнулась Прайду и направилась к двери.

– Габриэль!

– Да, сэр?

– Подумай, чем в январе можно заменить клубнику.

– А как насчет шампанского?

– В подвале у меня есть несколько редких бутылок этого напитка из прекрасного винограда, который уродился года на три раньше тебя.

Графиня де Бокер улыбнулась жестким темным волосам, потому что Прайд так и не поднял головы, как будто они обсуждали обеденное меню. Нелегкий, раздражительный был нрав лорда Прайда, он любил одиночество, но все это ничуть не уменьшало силы его обаяния.

– До скорого, милорд.

– До скорого, графиня.

Габриэль, улыбаясь, закрыла за собой дверь и направилась в небольшую комнату возле лестницы – там обычно завтракали. Подойдя к ступенькам, она остановилась, а затем, задумавшись, поднялась, и ее лицо оказалось на одном уровне с портретом Элен, покойной леди Прайд.

Лучистые глаза смотрели прямо на нее, красивые губы сложились в мягкую улыбку. Что знала Элен о его необычайной чувственности? О его чутких руках и умении любить?

Габриэль глубоко вздохнула. Желание пронзило ее. В тех письмах, что она видела вчера ночью, не было ни слова о безумной страсти. Натаниэль писал Элен нежные слова, с любовью описывал ее улыбку, тепло ее глаз, все время повторял, что с нетерпением ожидает встречи. Это были вполне разумные, спокойные слова любящего человека, который беспокоится о том, чтобы не сказать и не сделать чего-то, что может испугать или ранить его любимую.

А ответы Элен… но Габриэль не читала их. Достаточно уже того, что она глаз не могла оторвать от писем Натаниэля. Не хватало ей еще читать признания в любви давно умершей женщины, которую графиня к тому же никогда не видела.

Графиня резко развернулась и пошла вниз – завтракать. Отношения Натаниэля и Элен были запретной территорией, на которую лучше не соваться. То же самое касалось и его отношений с сыном.

Но уже в конце этого дня ей стало непросто придерживаться своего решения. Габриэль увидела, как мисс Приммер выходит из библиотеки перед обедом: лицо бедной женщины изменилось, губы дрожали, в руках она нервно комкала носовой платок.

Габриэль, которая только что вернулась с прогулки по аллеям парка, раздумывала о том, чем можно заменить клубнику. И тут-то она увидела гувернантку.

– Что такое, мисс Приммер, – спросила графиня. – Что случилось? Вы расстроены?

Она перевела взгляд на закрытую дверь библиотеки. Совершенно ясно: у женщины был разговор с хозяином.

– О Господи, графиня… вы слишком добры… это лишь… Я знала, что это произойдет, конечно, но его сиятельство так великодушен… прекрасный характер и месячное жалованье… но… Господи, я не могу не волноваться… – Она замолчала, дотронулась до глаз и выпрямилась. – Лишь Господь знает, как я переживу это, – произнесла она трагическим тоном. – Это просто нервы… все скоро пройдет… я думала, может, еще пару лет… но, конечно, его сиятельство знает лучше… – бессвязно бормотала она.

– Ах, вот оно что! – воскликнула Габриэль. Кажется, ей придется вмешаться! – Пойдемте ко мне в гостиную, мисс Приммер. Выпейте со мной хересу. Там вы сможете мне все рассказать.

Она взяла гувернантку под руку и, несмотря на ее слабые протесты, увлекла в свои покои.

Мисс Приммер позволила усадить себя в кресло и приняла из рук Габриэль бокал с вином.

– Его сиятельство и прежде говорил мне, что он намеревается найти для Джейка наставника, – сообщила Габриэль, сидя возле окна.

– Да… конечно, я знала, что это произойдет… но не думала, что все случится так внезапно. Джейк – такой робкий, маленький мальчик… было бы лучше, если бы я могла остаться еще на некоторое время, пока он привыкнет к новому человеку.

– То есть вы хотите сказать, что лорд Прайд выгонит вас сразу же, как только прибудет новый наставник?

Габриэль не удалось скрыть неодобрения, хотя она и клялась себе, что дела Джейка ее не касаются.

Мисс Приммер, кивнув, всхлипнула, вытерла нос платком и сделала большой глоток хереса.

– Его сиятельство – само великодушие, мне не на что жаловаться, графиня, но я и вправду думаю, что мальчику нужно время.

– Да.

Габриэль прислонилась к стене и посмотрела на реку. Конечно, мисс Приммер не должна была рассказывать о собственных невзгодах. Но оказаться в немолодом уже возрасте выкинутой на улицу с благодарностью за хорошую службу и месячным жалованьем – это уж слишком! Гувернантке не позавидуешь!

– У меня есть замужняя сестра, – продолжала мисс Приммер, как будто она читала мысли своей собеседницы. – Я смогу пожить у нее, пока не найду другого места. Буду помогать ей по хозяйству, управляться с детишками. Тогда у их няни будет меньше забот.

– Понимаю, – задумчиво проговорила Габриэль. Помощь родственников будет очень нужна бедной женщине.

– Но я так переживаю за Джейка, – вновь заговорила гувернантка. – Не знаю даже, как ему сказать.

– Я думаю, это должен сделать лорд Прайд, – твердо сказала Габриэль.

– Да, но я уверена, что он ждет от меня… ох, Господи, я не то хочу сказать… подготовить ребенка…

– Так или иначе, не думаю, что вам надо вообще что-то говорить, если вы, конечно, последуете моему совету.

С этими словами девушка потянулась к графину и предложила своей гостье еще вина.

– О, вы слишком добры… нет-нет, спасибо, у меня уже голова закружилась… я не привыкла, знаете ли.

И в самом деле, глаза женщины заблестели, щеки раскраснелись.

– Мне надо возвращаться в классную комнату. Джейк уже, наверное, поел. – Мисс Приммер неуверенно поднялась. – О Господи, – прошептала она, опираясь рукой на спинку кресла. – Вы были очень добры ко мне, графиня. Спасибо.

Габриэль покачала головой:

– Не за что.

Графиня проводила гостью к двери.

– Не говорите ничего Джейку.

Мисс Приммер с надеждой взглянула на нее:

– Вы считаете, что лорд Прайд может передумать?

– Не знаю, – честно ответила графиня. – Но, возможно, он сочтет возможным отложить время вашего отъезда.

Гувернантка ушла, немного успокоенная, а Габриэль опять вернулась к окну. Было в Джейке что-то такое, что притягивало ее. Может, девушка вспоминала свое детство, когда она была так одинока, напугана и беспомощна. Джейк не был сиротой, но у него не было матери, а отношения с отцом оставляли желать лучшего, если не сказать хуже. И вот он должен расстаться с женщиной, которая всю его короткую жизнь была рядом, к которой мальчик так привязан! И у него не будет шумных веселых де Вейнов, которые помогут ему забыть горе, – только наставник и суровая школьная жизнь.

А об этой жизни Габриэль слышала довольно от мальчиков де Вейнов. И она понимала, что такому ребенку, как Джейк, будет трудно не только эмоционально, но в первую очередь физически. Почему же Натаниэль не хотел понять этого? Или он нарочно хотел выгнать гувернантку, чтобы подготовить мальчика к суровой реальности?

– Надеюсь, твое воображение поработало этим утром? Это был голос Натаниэля, та его интонация, от которой у графини кружилась голова и она испытывала сладкую истому. Он стоял там, прислонившись к дверному косяку, и расстегивал рубашку.

Судорожно вздохнув, девушка ответила:

– Засахаренные фрукты.

Все мысли о несчастном ребенке мгновенно улетучились из ее головы.

– Фрукты? – переспросил Натаниэль.

Его брови удивленно поползли вверх. Прайд закатал рукава рубашки.

– Засахаренные сливы и миндаль, – пояснила она. – Прекрасное дополнение к шампанскому.

Прайд медленно кивнул:

– Да, я думаю, это вполне подойдет. – Он указал рукой на свою дверь. – Пройдите, пожалуйста, в мои покои, мадам.

Его карие глаза вспыхнули, на губах играла чудесная улыбка.

– С удовольствием, сэр.

Габриэль прошла мимо Прайда, и он затворил дверь.

– О, да ты был занят делом! – воскликнула она, садясь за накрытый у окна стол. – Ничего себе, две бутылки шампанского!

– А я собираюсь долго развлекаться.