Глава 19

Габриэль потребовалось не больше пяти минут, чтобы заскочить в свою комнату в доме Талейрана на улице д'Анжу и переодеться в мужское платье. Она сунула в карман пистолет, завернулась в плащ, спрятав волосы под капюшоном, и бросилась вниз, к экипажу, поджидавшему ее у дверей.

– На цветочный рынок, Гастон. Как можно быстрее! – приказала графиня.

– D'accord, contesse.[12]

Возница почтительно дотронулся до своей шляпы и взмахнул кнутом.

Габриэль сидела на самом краю сиденья и беспрестанно выглядывала в окно кареты, которую упряжка лошадей ловко везла по парижским кривым улочкам.

Графиня заставляла себя думать лишь о том, что она сделает в ближайшее время, не позволяя себе даже заглянуть в завтрашний день. Ей надо было попасть к Натаниэлю раньше людей Фуше. Она думала только об этом. У Прайда должен быть разработан план отступления – у Гийома, во всяком случае, всегда был. Если ей удастся предупредить его, Натаниэль сумеет ускользнуть от полицейских.

Экипаж остановился посреди мрачной, пустой площади, которая совсем не была похожа на то шумное, живописное место, где днем торговали цветами. Габриэль пошла по булыжной мостовой, и ее шаги эхом отдавались от стен молчаливых домов, окружавших площадь. Девушка подумала, что сейчас площадь похожа на сцену в театре и вот-вот начнется трагическое представление.

Недавно прошел дождь, лужи поблескивали в лунном свете, на улицах, не мощенных булыжником, ноги графини разъезжались на скользкой глине.

Девушка бежала по узким улочкам, миновала величественный собор Парижской Богоматери, шпили которого, казалось, тянутся к умытому дождем небу. Потом она пересекла мост, ведущий на остров Сен-Луи, и свернула в его темные переулки – такие узенькие, что над крышами громоздившихся друг на друга домов едва проглядывало ночное небо.

Габриэль мчалась, не разбирая дороги, не обходя луж и не обращая внимания на грязь, забрызгавшую ее плащ. Ее взгляд был устремлен на угол улицы Будэ, которая была довольно далеко от нее.

Внезапно графиня услышала шум шагов. Она метнулась к какой-то двери, вжалась в стену и осторожно выглянула на улицу. Сердце в груди Габриэль подпрыгнуло: по улице, стуча сапогами, шли шестеро мужчин.

Все они держали в руках фонари и палки. Мужчины были в черных плащах и черных шляпах. Такую форму носили полицейские министра Фуше.

Эти люди направлялись на улицу Будэ.

Габриэль кинулась в сторону улицы ле Регретье. Ее мысли неслись вскачь, сердце неистово колотилось в груди, пока она бежала в сторону реки. Она подойдет к дому со стороны Орлеанской набережной. Это, конечно, не прямой путь, но у нее было два преимущества: девушка быстро бежала и знала, что Натаниэль с Джейком в доме номер тринадцать.

Полицейские Фуше понятия не имели о том, что участвуют в состязаниях по ходьбе на скорость.

Графиня держала в руках пистолет. Она неслась что было сил, ей едва хватало дыхания. Какой-то человек, вышедший из одного из домов, прокричал ей что-то, но она не обратила на него внимания. Бешено залаяла собака, и кто-то приказал ей замолчать.

Габриэль бежала.

Из таверны вывалились два напившихся до такой степени человека, что им было не до промчавшейся мимо них фигуры. Потом один из них сделал было пару неуверенных шагов в ее направлении, но она уже скрылась за углом улицы Будэ.

Девушка даже не остановилась, чтобы не попасться на глаза полицейским, которые, по ее расчетам, должны были вот-вот приблизиться к дому.

Но к своему великому удивлению, она никого не увидела на улице, не услышала громкого топота.

Куда они подевались? Ее охватила паника. Они еще не могли войти в дом. На улице никого не было. Так неужели они все-таки внутри? Нет, это невозможно. Им бы надо было иметь крылья, чтобы опередить ее, к тому же она должна была слышать шум. Людям Фуше не было надобности сохранять тишину.

Графиня бросилась к дому номер тринадцать и стала колотить кулаками в дверь, с опаской оглядываясь на улицу: зловещая шестерка черных людей с фонарями в руках могла появиться в любое мгновение.

А люди Фуше тем временем, не видя необходимости торопиться, завернули в кабачок – утолить жажду. Им и в голову не приходило, что их предполагаемая жертва вот-вот ускользнет от них.

Но вот ставни над дверью распахнулись, и в окне показался мсье Фармье, с головы которого свисала кисточка ночного колпака. Его вопрос о том, кого это принесла нелегкая в такой неурочный час, сопровождался потоком брани.

– Ouvrez la porte![13] – нетерпеливо зашептала Габриэль. – Ее бледное лицо светилось в темноте. Она не могла представиться, но ее поведение говорило само за себя – видно было, что у нее какое-то спешное дело.

Голова Фармье исчезла из окна, он затворил ставни. Затем графиня услышала, как он спускается по лестнице: слышен был лязг отворяемых засовов, и дверь приоткрылась.

– Merci. У вас тут остановился один человек…

– Габриэль!

Лорд Прайд спрыгнул с лестницы, прежде чем она успела договорить. В руках у него был пистолет.

– Люди Фуше! – выдохнула графиня.

– Где?

– Они идут следом за мной… будут здесь через несколько минут… Точнее, они уже должны были быть здесь, но куда-то исчезли.

Натаниэль не стал тратить времени на дальнейшие расспросы. Он схватил Габриэль за руку и повел за собой вверх по лестнице. В своей комнатенке он начал бросать вещи в саквояж. Заспанный Джейк сел на кровати.

– Габби? – спросил мальчик.

– Ш-ш-ш!

Натаниэль говорил шепотом, но властным тоном.

– Ты не должен ничего говорить, ни единого слова, ни звука – до тех пор, пока я не разрешу тебе. Ты понял меня? – обратился Прайд к сыну.

Джейк испуганно кивнул.

– К тебе это тоже относится, – приказал лорд Габриэль. Затем он нажал на камень, и стена отодвинулась в сторону.

– Возьми с собой Джейка и идите туда.

– Но ты…

– Делай, как я сказал!

Габриэль подняла мальчика с постели, взяла одеяло и прошла в тайник. Стена за ней сомкнулась.

Оставшись один, Прайд стал приводить комнату в порядок, уничтожая все следы своего пребывания здесь. Он не делал ни одного лишнего движения. Прайд встряхнул подушку, расправил соломенный тюфяк и одеяло. Воду из кувшина он вылил в окно и вытер стол носовым платком. Затем он еще раз внимательно оглядел комнату, взял свечу и саквояж, нажал на камень, и стена вновь отодвинулась.

Габриэль держала завернутого в одеяло ребенка на руках.

Они не проронили ни слова, когда Натаниэль проделал ту же манипуляцию с противоположной стеной и пропустил их вперед. Беглецы миновали три дома, когда услышали стук дверного молотка дома номер тринадцать. Габриэль от испуга подпрыгнула, тревожно глядя на Прайда, но его лицо оставалось невозмутимым. Он лишь подтолкнул графиню вперед. В последней комнате Натаниэль, подтянулся и отодвинул две балки, прикрывающие пространство под островерхой крышей дома.

– Залезай наверх, Джейк, – тихо сказал он, поднимая ребенка и подталкивая его вперед, в темноту. Мальчик заплакал. – Теперь ты. Быстро! Успокой его!

Лорд приподнял девушку, и она смогла ухватиться руками за край стены.

– Вставай мне на плечи.

Габриэль забралась к нему на плечи, пробралась в крохотное пыльное помещение, а затем повернулась наружу и взяла у Прайда свечу, саквояж и две балки.

Натаниэль подтянулся и забрался наверх с легкостью акробата, а затем бесшумно вставил балки на место.

Места на троих было вполне достаточно. Правда, темно, хоть глаз выколи, и пыль забивала ноздри, глаза, скрипела на зубах…

Джейк чихнул и опять заплакал. Натаниэль прижал сына к своей груди и осторожно зажал ему рот.

Тишина камнем навалилась на них, и Габриэль почувствовала, что к ней вот-вот придет ее обычный ночной кошмар. Однажды она уже пряталась под потолочной балкой – пряталась от озверевшей толпы. Запах дерева, пыль, – все было точно таким же, как в тот страшный день. И крыша так же давила на нее. Еще минута – и она упадет или закричит…

Вдруг она почувствовала, что Натаниэль накрыл теплой ладонью ее руку. Его прикосновение вернуло ее к действительности, девушка смогла выбраться из черной бездны воспоминаний, но ее тело содрогнулось от страха. Прайд крепче сжал ее руку, и Габриэль поняла: он знает, что с ней происходит. Графиня благодарно сжала его пальцы в ответ и вдруг осознала, что ее ужас прошел. Несмотря на это неудобное место и невероятное напряжение, она в состоянии прислушиваться ко всем звукам, и паника уже не охватывает ее при мысли о преследователях.

С улицы был слышен шум. Габриэль догадалась, что полицейские, не найдя ничего в доме Фармье, стали обыскивать все дома в этом квартале.

Но люди Фуше не знали о том, что чердаки всех домов были соединены тайным ходом. Из архивных документов было известно, что еще в средние века через эти потайные двери осужденные убегали от своих палачей.

Впрочем, полицейских никак нельзя было назвать тонкими мыслителями или большими знатоками истории. Они были, скорее, мастерами в другом деле – когда надо было вытрясти из кого-то сведения или отправить жертву на тот свет, им не было равных.

Но вот шум приблизился к последнему дому на улице Будэ. Беглецы, надо сказать, испытали даже некоторое облегчение – невыносимо было сидеть, скрючившись, в этой норе и ждать.

Габриэль до крови прикусила губу, стараясь сосредоточиться на боли и не слышать шума, криков и брани, доносившихся снизу.

Натаниэль одной рукой прижимал к своей груди голову Джейка, а другой сильно сжимал руку Габби. Как всегда, в такие минуты он был спокоен, предельно собран и готов ко всему. Сейчас ничего нельзя было сделать, оставалось только тихо ждать и поддерживать по мере сил своих спутников.

Шум обыска приближался. Слышно было, как с треском открылась дверь, и тяжелые сапоги застучали по деревянному полу.

А вдруг на полу, в том месте, где он ставил вынутые с потолка балки, остались следы пыли?

Едва эта мысль мелькнула в голове Прайда, как он начал лихорадочно придумывать план действий. Полицейские ищут только его. И если они потянутся к балкам, он спрыгнет вниз, а Габриэль и его сын останутся в укрытии. У девушки хватит ума не показываться полицейским на глаза – хотя бы ради безопасности Джейка.

Впрочем, сейчас она едва ли не в большей опасности, чем он. И графиня знает об этом. Она предала собственных хозяев, чтобы спасти иностранного, вражеского тайного агента. Прайд не думал, что она способна предать его в этой ситуации – ведь с ними Джейк. Но вряд ли Габриэль станет рисковать своей жизнью ради его спасения.

Кто-то внизу распахнул ставни, раздался треск дерева – очевидно, сорвали ставни. Закричала женщина, протестующая против грабительского вторжения людей Фуше.

Полицейские были уже совсем близко. Из всех домов, стоящих на улице Будэ, раздавались крики, брань и проклятия полицейским и министру полиции.

Сами Фармье, как и все люди их типа, умело придавали своим физиономиям идиотски-тупое и лицемерное выражение. Раз их жилец с ребенком бежали, не оставив следов, Фармье ничем не рисковал. Булочник сказал, что да, жильцы были, но они хорошо платили за помещение, и больше он ничего о них не знает и не следит, когда они приходят и уходят. Тупость и алчность были понятны полицейским, вышедшим из этих же кругов. Они даже с пониманием относились к тому, что человек не задавал лишних вопросов и не интересовался людьми, снимавшими у него комнату.

Но вот, утолив жажду разрушения и ничего не обнаружив, полицейские прекратили наконец свои обыски и отправились заливать неудачу дешевым вином в одном из ночных кабачков.

Джейк трясся от страха в руках Натаниэля, и отец едва слышно успокаивал ребенка. Потом они услышали, как полицейские спускаются вниз. Шум постепенно стихал. У Габриэль от напряжения ныли все мышцы. Ей хотелось закричать от боли, но вместо этого она лишь прикусывала губу. Лорд Прайд уже не так крепко прижимал сына к себе, и мальчик смог двигать головой.

Казалось, прошла вечность, пока Натаниэль позволил им двигаться. Приложив губы к самому уху Габриэль, он тихо-тихо прошептал ей:

– Я спущусь вниз, а вы пока оставайтесь здесь.

Графиня кивнула. Перспектива остаться вдвоем с мальчиком в темном закутке под крышей пугала ее, но ей, опытной шпионке, было не привыкать к страху и опасным ситуациям.

Лорд Прайд отодвинул балки и спрыгнул вниз. Затем он осторожно поставил балки на место и лишь после этого подошел к окну. Ветер раскачивал расщепленные ставни. Натаниэль выглянул во двор. Нигде никого не было, дом вновь погрузился в темноту.

Прайд подошел к двери, отворил ее и прислушался. Все тихо.

Вернувшись в комнату, он сначала подпер дверь тяжелой деревянной доской, валявшейся на чердаке, а уж затем стал вынимать балки, за которыми прятались его спутники.

– Вылезай, Джейк! – прошептал Прайд.

Из темноты показалось испуганное личико ребенка, который почти упал на руки своему отцу.

Габриэль стала неуклюже выбираться из укрытия – ее мышцы все еще болели, и она едва могла двигаться.

– Ты в порядке? – спросил Натаниэль, держа сына на руках.

Она кивнула:

– Немного душно… ничего больше, слава Богу.

– Давай выбираться отсюда, – тем же тихим голосом проговорил Прайд.

– Куда мы пойдем?

– Под землю, – невесело усмехнувшись, произнес лорд. – По крайней мере, на эту ночь.

С ребенком на руках Натаниэль и его спутница проделали обратный путь по тому же потайному ходу и вновь оказались в доме номер тринадцать. Там они, крадучись, вышли через заднюю дверь во двор, где в клетке возле кухни, сбившись в кучу, спали кролики.

– Нам надо торопиться, – прошептал Натаниэль, глядя на начинающее светлеть небо.

Они выскользнули через ворота в другой переулок. Натаниэль быстрым шагом шел впереди, неся Джейка на руках. Габриэль едва поспевала за ним.

Наконец они дошли до старой, полуразрушенной церкви. «Так вот где находят себе приют те, за кем гонится полиция», – с горечью подумала Габриэль. Ей пришло в голову, что церковь развалилась еще в годы революции, когда религию стали отрицать, и нужда в церквах вроде бы отпала.

Прайд внимательно огляделся, а затем обошел здание. Беглецы оказались перед лестницей с обрушившимися ступеньками, ведущей в церковный склеп. Натаниэль с ребенком на руках спустился первым, Габриэль следовала за ним. Внизу оказалась дверь, запертая на массивный, проржавевший замок. Прайд уверенным движением пошарил за каким-то камнем и вытащил причудливой формы ключ. Ключ легко повернулся в замке, дверь отворилась, и на них дохнуло сырым и тяжелым запахом подземелья.

– Мне здесь не нравится, – заныл Джейк, когда они вошли в дверь и оказались в душной темноте. – Я хочу уйти отсюда.

Лорд Прайд закрыл дверь.

– Тихо, я с тобой, – успокаивающим тоном произнес он. – Все в порядке, и мы здесь в безопасности.

– Но тут, наверное, живут привидения.

– Ерунда, – деланно веселым голосом заговорила графиня. – Мы можем зажечь свечу, и ты увидишь, что здесь вовсе не страшно.

– Ты сможешь ее найти? – таким же тоном спросил Прайд. – Где-то в саквояже есть трут и кремень.

Габриэль порылась в вещах, нашла необходимые предметы, и вскоре долгожданный огонек свечи осветил помещение.

«Невесело здесь», – подумала Габриэль, глядя на покрытые плесенью стены и зеленоватые расколотые плиты под ногами.

– Это и есть то самое безопасное место, о котором ты говорил? – спросила девушка.

– А что, хорошее убежище, – весело проговорил Прайд, как будто шутки в подобных ситуациях были обычным для него делом. – Церковь разрушена, и склепом я мог воспользоваться лишь в самой крайней ситуации, – добавил он. – Нам надо найти одеяла, фонарь и все необходимое.

– Где? Там? – спросила Габриэль, указывая на каменного рыцаря со скрещенными на груди руками, который, казалось, олицетворял собой вечность.

Но, к своему удивлению, она увидела, что возле памятника стопкой были сложены одеяла, рядом лежал фонарь и стоял кувшин с маслом для фонаря. Была даже фляга с водой и несколько плиток шоколада. В углу стояло помойное ведро. Кроме этого, в склепе были лишь мертвецы.

– Что ж, уже лучше, – весело заметила Габриэль. – Ну-ка посмотрим, будет ли так уютнее?

Девушка залила в фонарь масла и зажгла фитиль.

Мальчик испуганно вскрикнул и зарылся лицом в отцовское плечо: в неровном свете фонаря на стенах и потолке заплясали, тени памятников – рыцарей в доспехах и епископов в церковном облачении.

Натаниэль успокаивал сына. Он гладил его по спине, шептал Джейку нежные слова, а затем уселся на надгробную плиту и усадил ребенка на колени. Джейк сунул в рот большой палец и, внезапно успокоившись, прижался к Натаниэлю.

Прайд пристально посмотрел на графиню.

– Как ты узнала об облаве? – спросил он.

– После того как я отправила тебе сообщение о том, что Фуше знает, где ты находишься…

– Какое сообщение? – недоуменно спросил лорд. – Я получил только одно, позавчера, и там ни слова не было о Фуше.

– Но я отправила тебе еще одну записку через цветочницу сегодня, то есть уже вчера утром.

– Я не получал ее.

– Что могло случиться?

Лорд Прайд посмотрел на голову Джейка, покоящуюся на его плече.

– Теперь уже поздно думать об этом, – произнес он. – Как же он узнал, что я в Париже?

– Наверное, на тебя указал кто-то из его людей. Уверена, что тебя узнали в лицо.

– Раньше такого не случалось, – равнодушно проговорил Натаниэль.

Если это Габриэль рассказала о нем Фуше, то зачем она рисковала своей жизнью, спасая его? Запоздалые угрызения совести? Не похоже. Нет, скорее всего, его узнали в одном из пунктов проверки документов, когда они ехали из Нормандии в Париж. Это было рискованно – скакать верхом рядом с каретой на виду у всех.

– Раньше не случалось, а в этот раз случилось, – устало промолвила графиня. – А вчера я была на приеме у мадам де Сталь. Туда явился Фуше, чего он никогда не делает, подошел ко мне и стал хвастаться, что вот-вот поймает опасного преступника. Я не была уверена, что он говорит именно о тебе, но все же решила предупредить тебя. А потом я встретила этих людей…

– Надо думать, ты вчера проследила за посыльным?

Девушка кивнула.

Прайд задумчиво погладил головку сына. Габриэль рисковала, чтобы спасти их. Это главное.

Лорд Прайд плотнее завернул дрожащего ребенка в одеяло. Интересно, она поступила так импульсивно или обдумав все хорошенько?

– Тебе лучше вернуться назад, прежде чем тебя хватятся, – заявил он. – Мы с Джейком останемся здесь на весь день, а вечером выберемся отсюда.

Габриэль с грустью посмотрела на Прайда, сидевшего на надгробной плите с ребенком на руках. Будет ужасно провести в этом месте целый длинный день. Эта страшная ночь оставила следы усталости на его измученном лице, под глазами Натаниэля темнели круги, щеки покрылись щетиной.

– Я вернусь, – сказала девушка и направилась к двери.

– Габриэль! – тихо позвал Прайд.

– Да? – Она обернулась.

– Я обязан тебе жизнью. Моей и Джейка.

Лицо лорда было в тени, но она услышала, что он говорит очень серьезно.

– Что же еще, ты думал, я должна сделать, если мой шеф в опасности?

Она хотела задать этот вопрос полушутя, беззаботным тоном, но у нее ничего не вышло. Ее слова прозвучали скорее нетерпеливо и даже грубовато.

– Не знаю, что я думал, – спокойно произнес Натаниэль.

– Ты же отлично знаешь, что от меня можно ждать всяких неожиданностей. – Девушка попыталась улыбнуться. – Я, пожалуй, пойду. И вернусь вечером.

Не дожидаясь ответа, она приоткрыла дверь и выскользнула на улицу. На мгновение в помещение проник яркий свет дня, но потом дверь затворилась, и Прайд остался с Джейком в мрачном склепе, освещаемом неровным светом масляного фонаря.

«Да, от Габриэль де Бокер можно ждать чего угодно», – подумал лорд Прайд. Она сделала выбор и поступила так, как не должна была поступать опытная, умелая шпионка.

Как все это скажется на ее планах?

Сейчас невозможно об этом думать. Джейк зашевелился у него на руках, забормотал что-то, и Натаниэль стал нежно успокаивать своего сына, пока тот снова не уснул.

Прайд откинулся назад и уперся в заплесневелую стену склепа. Он устало закрыл глаза. Перед его внутренним взором встало лицо Элен… точно такое, как было у нее на смертном одре. Бледное, бескровное, как будто смерть простерла над ней свою длань…

Лорд Прайд сильнее прижал к себе сына.

Глава 20

В восемь вечера Натаниэль решился выйти из склепа. Он держал за руку Джейка, через плечо у лорда был перекинут саквояж. Прайд запер дверь и положил ключ на прежнее место – для следующего беглеца, которому придется укрываться от властей.

Они поднялись вверх по обвалившимся ступеням.

Джейк молчал, испуганно прижимаясь к отцу. Мальчику было страшно, но он был так рад, что они покидают свое жуткое убежище, что страх постепенно исчезал. Во рту у него была шоколадка. Шоколад напоминал Джейку о таких, казалось, далеких и забытых вещах, как удобная кровать, его игрушки, Недди, запах Примми, которая приходила поцеловать его на ночь, аромат цветов, обычно стоявших в его комнате.

Вдруг от стены отделилась высокая фигура, завернутая по самые глаза в плащ.

Кровь у Натаниэля застыла от ужаса, но ребенок тут же узнал ее. Джейк подскочил и выкрикнул ее имя, забыв, что ему строго-настрого запрещено говорить.

– Ш-ш-ш, – прошептала Габриэль, приложив палец к губам и улыбаясь мальчику в темноте.

– Какого черта ты так внезапно появляешься? – раздраженно прошептал Прайд. – Мы ждали тебя в склепе еще в сумерки.

– Мне понадобилось некоторое время, чтобы все устроить, – проговорила она тихо, не обращая внимания на его гнев. – У меня есть для вас пропуск.

Габриэль торжествующе улыбнулась.

– С этим документом, – продолжила она, – ты можешь ездить по всему городу… останавливаться в гостиницах, путешествовать, где хочешь…

Габриэль сунула руку в карман плаща и вытащила драгоценную бумагу.

– Смотри. Он выписан на имя Жильбера Делора, слуги князя Талейрана, Слуга выполняет поручение своего хозяина и направляется в поместье Перигор. Его должны везде пропускать без задержки.

– Как тебе удалось раздобыть это? – оторопело глядя на бумагу, спросил Натаниэль.

– Я ее украла, – ответила графиня. – Видишь, документ подписан управляющим Талейрана. – Габриэль указала на подпись. – Настоящий Жильбер Делор уже весь дом перевернул вверх дном в поисках пропуска. Когда он выходил из кабинета, мне срочно понадобилась помощь – необходимо была отнести в мои покои несколько коробок. Но он не мог удержать в руках коробки и документ, поэтому положил пропуск на стол… et voila[14]… – Габриэль, смеясь, развела руками.

Натаниэль, все еще не веря своим глазам, смотрел на документ. Джейк спасен! Они могут уехать из Парижа и путешествовать по всей стране! Они могут сесть на рейсовое судно в Кале и не ждать, когда рыбацкая шхуна подберет их и возьмет курс на Англию.

«Габриэль никогда ничего не делает наполовину», – подумалось Прайду. Ему захотелось смеяться, схватить ее в свои объятия и закружить в танце. Впервые с тех пор, как они прибыли в Париж, он почувствовал, что напряжение покинуло его, и испытал невероятное облегчение.

– Пойдем куда-нибудь поужинаем, – произнес он. – И найдем приличный ночлег.

– Да, я собиралась сделать то же самое, – произнесла Габриэль, загадочно улыбаясь. – В этом городе есть некоего рода заведения, куда мужчина может привести женщину, и никто не станет задавать вопросов.

Графиня де Бокер распахнула плащ, и глаза Натаниэля на лоб полезли от удивления.

На Габриэль было малиновое бархатное платье с дешевыми кружевами. Глубокое декольте едва прикрывало соски. Платье едва доходило до лодыжек, показывая нижнюю юбку, а на ногах, к изумлению лорда Прайда, были натянуты грубые хлопковые чулки. Обута графиня была в черные туфли на низком каблуке, к которым были кое-как приделаны пряжки.