Дуэт - Сладостное пробуждение

Сегодня Клер была совершенно не способна на что-либо серьезное, поэтому занялась пустяками: отправилась вместе со служанкой в Пантеон-базар, она купила несколько пар перчаток и чулок, совершенно не нужных ей.

Вернувшись домой, Клер увидела у центрального входа экипаж Джастина, она заметила, что дверь в библиотеку закрыта. «Он приехал», — подумала девушка. Клер не сомневалась в нем и была как во сне. Послав горничную за своей корзиночкой с шитьем, она принялась ожидать родителей, безуспешно пытаясь справиться с дрожью в руках. В комнату вошла мать.

— Отец закрылся с лордом Рейнсборо в библиотеке, Клер. Кажется, ты знаешь причину этого визита?

Она покраснела:

— Да, мама.

— Но о нем почти ничего не известно… Он обладает одним из древнейших титулов, у него прекрасное состояние, его доходы просто великолепны…

Клер кивнула, не отрывая глаз от работы.

— К тому же он безумно красив и очень обаятелен. Странно, но только это и приходит в голову… — прибавила леди Хоуленд. — Его не было около пяти лет… Что еще можно о нем узнать? Но за тебя он готов отдать свою жизнь, дорогая.

— А я — за него, мама, — смело промолвила Клер.

— А как же Джайлз? Хотя официального предложения пока не было, но, по нашему разумению, вы с ним должны были пожениться к концу бального сезона. Да и Уиттоны так думают… Только он будет тебе хорошим мужем, я уверена, Клер. Ведь ты так долго его знаешь, и мне кажется, что вы сильно привязаны друг к другу.

— Да, мама, — быстро проговорила Клер. — Мы с Джайлзом — хорошие друзья и будем ими всегда. Если бы я не повстречала Джастина, уверена, мы с ним были бы прекрасной парой. Но теперь я не могу себе представить брак с кем-нибудь другим. Только сейчас я вполне поняла, что не смогу дать Джайлзу той любви, которую обещала Джастину.

— Ты лучше знаешь свои чувства, — сказала мать. — Мы с отцом не видим особых причин для отказа лорду Рейнсборо. Я попрошу Мориса пригласить к нам графа…

Как только леди Хоуленд вышла, дворецкий ввел Джастина и закрыл за ним дверь. Граф схватился за голову и очаровательно, совсем по-мальчишески, улыбнулся Клер.

— Кажется, я пережил «страшный суд». Вы также хотите выйти замуж за меня, Клер?

Странная дрожь в его голосе глубоко тронула ее. Когда Клер поднялась, чтобы подойти к нему, он, быстро приблизившись к ней, сказал:

— Я все сделаю, как нужно.

Взяв руку Клер, он поднес ее к губам и поцеловал.

— Леди Клер, я всем сердцем люблю вас. Не окажите ли мне великую честь стать моей женой?

Еще никто, даже Джайлз, не признавался ей в любви. Клер была так растрогана, что не произнесла ни слова, лишь утвердительно кивнула головой.

— Так ты любишь меня, Клер?

— О, Джастин, да, да! Больше всех на свете! Переполненный чувствами, охватившими его, Рейнсборо поднял ее на руки. Через минуту, опустив свою драгоценную ношу, прижался губами к ее губам.

Поцелуй мог затянуться надолго, но они услышали вежливое покашливание лорда Хоуленда, стоявшего у двери. Оба тут же отпрянули друг от друга.

— Прекрасно. Мне кажется, нам пора назначить день помолвки, — с улыбкой произнес маркиз.

— Чем скорее, тем лучше, — воскликнул Джастин. — Надеюсь, что сообщения о нашей помолвке будут разосланы немедленно. Хочу, чтобы все узнали — леди Клер теперь принадлежит мне.

— Завтра же пошлю объявление в «Таймс», милорд, — прибавил отец девушки. — А мы увидим вас сегодня вечером на балу у Фархома?

— Разумеется.

— Думаю, здесь будут определенные трудности… Вы не сможете появиться там, не став объектом сплетен.

Прозвучало это весьма просто, но для Джастина и Клер эти слова были равносильны приказу.

— О, нет, сэр… Я буду вести себя с Клер несколько иначе, чем раньше.

— Гм… И так уж довольно пересудов, — заметил с улыбкой маркиз. — До свидания, Рейнсборо.

— До свидания, милорд, и спасибо, — откланялся граф.

За спиной отца Джастин бросил шутливо-страстный взгляд на Клер.

— Присядь, Клер.

Отец, заложив руки за спину, смотрел на дочь.

— Я знаю, что мама уже беседовала с тобой, и она сказала, что ты абсолютно уверена в том, что Рейнсборо — единственный во всем мире?

— Да, папа. Я очень люблю его.

— А как же Джайлз? Мальчик любит тебя уже долгие годы. Ваша помолвка считалась давно уже решенным делом в обоих семьях.

— Но ведь это никогда не было официальным, папа, — запротестовала Клер. — О! Я знаю, и вы и Уиттоны как бы предвидели нечто подобное… И я тоже… — продолжала она, удивляясь, что ее жизнь приняла новое направление, которого она никогда бы не смогла предвидеть. — Но мы с Джайлзом просто любим друг друга, как добрые друзья.

— Прекрасная основа для брака, Клер.

Она не могла и вообразить, чтобы рассказать о своей страсти кому бы то ни было, тем более отцу.

— Я знаю, папа, и уже говорила маме, что, если бы не встретила Джастина, мы были бы с Джайлзом хорошими супругами. И конечно же Джайлз никогда не будет счастлив с женой, чье сердце отдано другому.

— Так твое, значит, отдано Рейнсборо?

— О, да, папа.

Лорд Хоуленд нервно закашлялся и стал шарить глазами по комнате, как бы что-то разыскивая. Наконец он, кажется, нашел: его взгляд остановился на вазе, на которой был изображен пастушок. Лорд смотрел так, будто никогда не видел ее раньше. Затем он вновь обратился к дочери:

— Ты знаешь, Клер, мы с мамой абсолютно не готовы были к твоему появлению на свет… Мы были значительно старше других родителей, когда бог дал нам тебя. Ну, а сейчас мы просто древние старики, — произнес он с печальной улыбкой, поглаживая ее мягкие светлые волосы. — Я всегда боялся, что у тебя нет… Не знаю… чего-то… Поэтому мы решили послать тебя к Уиттонам, чтобы ты смогла увидеть нормальную семейную жизнь.

— Да, папа, я знаю и благодарна вам.

— Не хотелось бы думать, что ты променяешь надежную теплую привязанность на пожар… гм… страсти. Особенно, если ты чувствуешь, что твои родители не имеют… О, проклятье… — вымолвил маркиз, поворачиваясь лицом к дочери. — Детка, мы с мамой любим тебя, хотя и не очень-то проявляли это. Понимаешь, мы не старались слишком показывать нашу любовь…

Глаза Клер наполнились непрошенными слезами.

— О, папа, конечно, я знаю, вы любили меня…

— Конечно, но ты была такой одинокой, маленькой…

Клер звонко рассмеялась.

— А сейчас, посмотри, ты стала прекрасной молодой дамой. Конечно, этот Рейнсборо влюбился в тебя… — сказал лорд Хоуленд. — Ну, а если ты счастлива, то и мы с матерью тоже.

— Очень счастлива, папа, — нежно промолвила Клер.

— Однако нужно подумать и о чувствах Джайлза. Он не должен найти сообщение о помолвке в «Таймсе». Ты должна рассказать ему обо всем сама.

— Да, папа.

— И я надеюсь, ты права, и между вами существует только дружеская привязанность, а не… нечто большее.

ГЛАВА 4

— Не хочешь ли сегодня прогуляться верхом со мной в парке? — спросила Сабрина брата, пришедшего на завтрак. Джайлз был одет не для верховой езды. Выглядел он устало, будто провел всю ночь, не сомкнув глаз.

Он виновато улыбнулся.

— Не сегодня, Сабрина. У меня много дел, да и визиты… Думаю, ты будешь довольна мною, — прибавил он со странной улыбкой.

— Поручение к Рандолу и Бриджу, а также визит к Дайзертам.

— Рада, что ты наконец-то решил хоть что-то предпринять. Я заметила, как Рейнсборо и Клер ушли и когда они вернулись…

Джайлза помрачнел.

— Поэтому я и решил больше не ждать. Рейнсборо чертовски привлекателен… Я бы сказал, что он — негодяй… Однако он производит впечатление порядочного человека с безупречным поведением… И как хорош собою…

— Но то, что между тобою и Клер, гораздо глубже, Джайлз.

— Почему ты не сказала, что я более красив, чем он?

— Ты достаточно привлекательный мужчина, мой дорогой братец, — сказала Сабрина. — Но даже очень любящая сестра должна признать, что в Лондоне нет такой женщины, которая не была бы потрясена Рейнсборо.

Джайлз снова тяжело вздохнул.

— Клер совсем другая, Джайлз. Уверена, она всего лишь упивается своим триумфом. В конце концов, это все же ее сезон… Тем не менее я рада, что ты хочешь поговорить с ней.

Джайлз давно уже приобрел подарок к помолвке. Это было простое колье с подвеской, в оправе которой находился темно-сиреневый аметист. Камень будет хорошо гармонировать с фиолетовым оттенком глаз Клер, а колье — подчеркивать нежность ее шеи, особенно ямочку у самого горла. Он приберег этот подарок до подходящего случая. Ему хорошо было стоять вот так спокойно, рассматривая эту драгоценность, и думать о том, что скоро Клер будет ее носить.

Джайлз подумал, что надо бы сначала переговорить с маркизом, но ему сказали, что его превосходительства и его жены нет дома. Тогда он попросил доложить о себе Клер. Ведь так или иначе их семьи решили породниться много лет тому назад, и Джайлз был уверен, что Хоуленд извинит его.

Его проводили в гостиную, где он увидел Клер, листающую журнал. Она при виде Джайлза изменилась в лице. Не в силах более оставаться на месте, поднялась ему навстречу.

— Доброе утро, Джайлз, — произнесла она внезапно севшим голосом.

— Доброе утро, Клер.

Джайлз нервничал сильнее, чем предполагал, сжимая в кармане пальто коробочку с подарком.

— Прекрасный день сегодня. Я хотел бы пригласить тебя покататься со мной после обеда.

Клер взглянула на него, но, смутясь, быстро опустила глаза.

— Спасибо, Джайлз. Я рада, что ты зашел. Мне нужно кое о чем поговорить с тобой.

Она присела на краешек стула, и Джайлз наконец смог тоже сесть.

— Я пришел не только пригласить тебя на прогулку, Клер…

Клер не могла смотреть ему в лицо. Его голос был серьезен. Неужели именно сегодня он решил сделать ей предложение? Но ведь ей предстоит объявить ему о своей помолвке с Рейнсборо.

— Клер, мы долгое время были друзьями…

— Да… «О, Господи, он…» — мелькнула догадка в голове леди Клер.

— Я так привязан к тебе…

— Я тоже, Джайлз.

— Наши родители ждут… Хотя это было, в общем-то, в достаточной мере свободное решение… что мы с тобой поженимся…

«Он сделал предложение, но он, — с облегчением поняла Клер, — ничего не сказал о своей любви». Действительно, Джайлз сделал предложение так, как будто говорил о каком-то уже свершившимся факте. Нет, уж ему-то она не нужна так, как Джастину. Вернее, нужна, но только как другу и защитнику. Клер поняла: его жизнь совершенно не зависит от нее. Она не будет разочарована… Это значительно облегчило ее задачу.

— Мне нужно кое-что сообщить тебе, Джайлз.

Она подняла глаза и взглянула на него. По ее тону юноша понял: то, что скажет Клер, будет иметь для него очень большое значение. Пока же она не торопится принять его предложение.

Джайлз постарался придать своему лицу бесстрастное выражение.

— Ты прекрасно знаешь, что в последнее время я была в обществе лорда Рейнсборо почти столько же, сколько и в твоем. Сначала я была удивлена и польщена тем, что он оказывает мне знаки внимания…

— Чему было удивляться, Клер? Ты красивая девушка и должна воспринимать это как должное.

Он замолчал, ожидая продолжения ее речи.

— Узнав его лучше, я поняла, что полюбила его так же сильно, как и он меня. Мы просто влюбились друг в друга, Джайлз, — быстро проговорила она, словно желая удержать его от протестов. — Сегодня он говорил с отцом. Завтра о нашей помолвке будет сообщено в газетах…

— Понимаю. Тогда позволь мне первому пожелать тебе счастья.

Что же еще он мог сказать? Каким глупцом он был, когда думал, что ее чувства к нему такие же, как и его к ней. Он и представить себе не мог, что такой тип, как Рейнсборо, сможет так вскружить ей голову. Слава богу, что он не сделал официального предложения.

Клер протянула к нему руки.

— О, Джайлз! Я никогда не думала, что так случится. Никогда и не мечтала, что так может произойти, — произнесла она дрожащим голосом. — Надеюсь, ты от всей души пожелал мне счастья?

Он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.

— Конечно, миледи.

— Это совсем не так, как тогда у нас с тобой, прибавила Клер, когда он отпустил ее руку. — Ведь мы были прекрасными друзьями и, надеюсь, останемся ими навсегда.

— Я тоже надеюсь, Клер.

— Мне казалось, мы сможем построить нашу жизнь на основе дружбы… И если бы я не встретила Джастина, думаю, так бы все и было. Но, Джайлз…

— Что, Клер?

— Теперь я знаю, что мы ошибались… Я всегда думала о тебе, как о самом лучшем друге. А сейчас я хочу, чтобы ты тоже нашел свое счастье, как и я.

«О! Я нашел его, Клер, клянусь жизнью! Я нашел его много лет назад, мечтал лелеять и оберегать всю жизнь. Но я был всего лишь добрым другом», — с горечью подумал Джайлз.

— Наверное, так оно и будет, — ответил он с легкой улыбкой. — Ну, мне пора.

Джайлз встал и внезапно ощутил тяжесть в кармане. Ах да! Подарок… Он достал колье.

— Прими, пожалуйста, вот это.

— О нет, Джайлз, я не могу, — растерянно произнесла Клер, только теперь поняв, что он пришел в полной уверенности, что ему не откажут.

— Этот маленький подарок будет — напоминать тебе о днях нашей дружбы…

Она взяла футляр и дрожащими руками открыла его. Это было простое колье с аметистом. Камень имел своеобразный фиолетовый оттенок и такую филигранную обработку, что Клер совсем было решила вернуть его.

— Оно слишком красиво. Ты хотел, чтобы это было подарком в честь помолвки?

— Это и есть подарок в честь помолвки. Ведь ты же помолвлена? Думаю, ты не откажешься принять подарок от старого друга…

Она быстро взглянула ему в глаза: никакого желания нарушать ее душевное спокойствие, никакого намека на разбитое сердце. Взгляд Джайлза излучал спокойствие и тепло любви.

— Спасибо, Джайлз. Спасибо за подарок и за то, что ты смог понять меня.

Он быстро вышел, а Клер, сжимая в руках колье, понимала, что, несмотря на торжественные уверения в вечной дружбе, что-то между ними ушло навсегда.

Много реплик типа «я же вам говорила» было произнесено на ужине у Эллиотов, как только в газетах появилось сообщение о помолвке. Отдельные господа, державшие пари на то, что лорд Рейнсборо одержит победу, положили в карман приличные суммы. Громче всех распространялась о помолвке Люси Киркман. После выражения очень искренних поздравлений Клер она сочла своим долгом направо и налево болтать о своем беспокойстве за Джайлза. «Какой это, должно быть, для него удар, — причитала она. — А знаете, ведь он любил ее еще с тех пор, как мы были детьми».

Услышав эти комментарии, Сабрина пришла в ярость. Достаточно того, что Джайлз и так страдает… Так надо, чтобы об этом еще и знали! Это было слишком возмутительно. Когда же некоторые приходили выражать ей сочувствие, она только весело смеялась.

— Всем давно уже известно, что это было всего лишь желание родителей. Между ними были просто дружеские отношения. И, кстати, Джайлз первым пожелал ей счастья, — заявляла она всем вместе и каждому в отдельности.

Добравшись же до Люси, она отвела ее в сторону и, сохраняя на лице сладкую улыбку, пригрозила, что, если та будет и дальше распространять про ее брата сплетни, она просто выльет бокал пунша ей на голову.

— Ну, что ты, Сабрина! Я вовсе не пыталась распространять сплетни! Напротив, я чувствую к твоему брату такое расположение… И, конечно, если тебе так хочется, я больше рта не открою.

— Спасибо, Люси. Не хотелось, чтобы Джайлз узнал об этом разговоре, не так ли?

— Ну, конечно…

Сабрина была довольна: Люси теперь надолго умолкнет. Но не в силах Сабрины было сделать так, чтобы Люси перестала преследовать Джайлза.

Клер особенно тщательно одевалась на бал. Впервые они с Джастином покажутся в свете уже как обрученные, и ей хотелось, чтобы ее вид вызывал в нем чувство гордости. Она одела новое бальное платье лилового шелка с легкой сиреневой газовой накидкой. Подарок Джайлза лежал на туалетном столике, и Клер задумчиво рассматривала его. Джайлз… Как он нежен, как благороден… Надеть его подарок сегодня вечером означало продолжение их дружбы. Она решилась и приказала девушке-служанке застегнуть колье. Да, оно было поистине прекрасно, это колье с камнем в простой оправе. Прелесть его заключалась в том, что камень, как нельзя более, подходил к глазам Клер, их прелестному сиреневому оттенку. Она будет с удовольствием носить эту драгоценность, представляя при этом лицо Джайлза, поздравляющего ее с помолвкой.

Клер никогда не думала о себе, как о возможной сопернице другим женщинам. Она никогда не задумывалась о том, насколько красива, сравнивая себя с наиболее ослепительными красавицами этого сезона, но испытывала известное удовольствие, замечая зависть в глазах других женщин. «Ведь я пленила сердце самого красивого мужчины Лондона», — думала она, кружась с Рейнсборо в первом вальсе и наслаждаясь триумфом.

Уже многие сделали Клер комплименты по поводу колье. Благодаря за любезность и внимание, она кое-кому сказала, что это — подарок от старого друга. После танца Джастин предложил ей выйти на балкон подышать свежим воздухом. Клер подумала, что он просто хочет ее поцеловать, и, как только за ними закрылась дверь во французском стиле, она подняла лицо и застыла в ожидании поцелуя. Он стоял скрестив руки и смотрел на нее сверху вниз.

— Что случилось, Джастин? — спросила Клер, сбитая с толку его поведением. Протянув руку, он зацепил колье и потянул к себе, сначала потихоньку, потом все сильнее, так что ей пришлось почти вплотную подойти к нему.

— Премилая вещица, моя дорогая. И как подходит вашим глазам…

Граф повторил лишь то, что говорили другие, но таким тоном, какого она еще не слышала.

— Так кто же подарил вам ее, Клер?

То, что раньше казалось всего лишь жестом дружбы, стало теперь глупым и наивным. Джайлз… Он старый друг и один из тех, кто… конечно… некоторые ожидания теперь исчезли.

Конечно, Клер говорила не о предложении Уиттона. Она пыталась сказать о своих собственных планах.

— Я взяла колье, — продолжала она, — в знак признательности и дружбы. Он действительно желает мне счастья, как и я ему, дорогой.

Джастин закрыл глаза, а когда поднял веки, Клер увидела выражение такой беззащитности, что у нее перехватило дыхание.

— Прости меня, Клер. Мои подозрения оттого, что я до сих пор не могу поверить, что ты любишь меня… А у вас с Уиттоном была такая длинная история.

— История дружбы, — тихо промолвила Клер. — Теперь я вижу, как наивно и неразумно было надеть сегодня это колье. Думаю, я поступила так потому, что чувствую свою вину перед Джайлзом, и потому, что он не нашел свою любовь так, как я.

Она отстегнула украшение.

— Возьми. Я больше никогда не надену его, если это так расстраивает тебя.

Пальцы Джастина сомкнулись вокруг нежной золотой змейки, дотронулись до оправы аметиста.

— Я почти начинаю испытывать симпатию к Уиттону… Не представляю, что было бы со мной, если бы я потерял тебя из-за другого мужчины, — произнес он, опуская колье в карман.

— Тебе незачем представлять это. Ты навсегда поселился в моем сердце.

Они не поцеловались в этот вечер, но, странно, Клер чувствовала себя настолько близкой Джастину, как никогда раньше.

Ее глубоко потрясло, что самый красивый мужчина Лондона был, как и она, просто неуверенным в себе человеком. То, что их слабость была такой взаимной, как и их страсть, убедило ее в том, что их брак будет долгим и счастливым.

Джайлз очень переживал за Клер, когда увидел свой подарок на ее прекрасной шее. Главным его чувством был страх за нее. Он прекрасно знал, что она надела колье с аметистом в знак их дружбы. Джайлз любил ее за чистоту натуры, но… В этот вечер он был зол и подавлен. Колье очень шло ей — он видел это. Оно вызвало множество комплиментов ее глазам. Но он был не из числа тех, кого бы радовали эти любезности.

Как бы со стороны Джайлз наблюдал, как хороша Клер в этом колье, которое, как он думал, будет подарено ей на их помолвку, а не на обручение с Рейнсборо.

Он знал о сплетнях… Да и как было не знать?! Знал и о пари, которые заключались еще несколько недель тому назад, но старался не обращать внимания. Если бы речь шла не о нем, он бы, конечно, поставил бы на Джайлза Уиттона, а не на такого фальшивого чужака, как Рейнсборо. Ах, как он был глуп!

Ему приходилось натянуто улыбаться и говорить всем, как он доволен, что Клер нашла того, кто смог сделать ее счастливой.

«До чего же долго тянется этот вечер», — мелькнуло в его сознании. Рот свело от вымученной улыбки. Джайлз был весь вечер вдалеке от обрученных и все же постоянно видел их. Когда Клер и граф уединились на балконе, Джайлз собрал все силы, чтобы, не подавая вида, как ни в чем не бывало продолжать болтать с приятелями, хотя ему было больно видеть эту сцену.

Когда Рейнсборо и Клер вновь появились в зале, он сразу же заметил, что его подарок исчез, а потом услышал, как она объясняет знакомым: «Нет, нет, не потерялось, хотя вполне могло бы… В застежке была неисправность. К счастью, это обнаружилось».

«Застежка испортилась… Какая ерунда!» — подумал Джайлз. Да просто Рейнсборо не пожелал, чтобы его будущая жена носила подарок от прежнего поклонника, даже если он старый друг семьи.

«А впрочем, я не уверен, что смог бы не упрекнуть свою будущую жену, — признался Джайлз самому себе. — Как прекрасно и наивно думать, что у Клер хватит сил пронести этот символ дружбы через замужество… Рейнсборо нужна вся ее преданность… Да, в общем-то, так и должно быть. Хотя начинать с придирок… По-видимому, он так и думает продолжать…»

Джайлз ушел рано, чтобы не слышать пересудов, выражений сожаления, не видеть, как граф Рейнсборо и Клер кружатся в вальсе, как единое целое.

На следующий день, когда Джайлз заканчивал просматривать утренние газеты, его побеспокоил дворецкий:

— Прошу прощения, милорд. Лакей из дома Рейнсборо только что привез вот это…

Слуга протянул маленький коричневый бумажный пакет.

Джайлз встал в изумлении и, нахмурясь, взял присланную вещь.

— Спасибо, Хенлей.

«С какой стати Рейнсборо пришло в голову что-то присылать мне?» — удивился он, как только за слугой закрылась дверь. Он развернул пакет — и все понял… Выскользнувшее из свертка колье лежало перед ним на письменном столе. Джайлз вспомнил, как нежно оно когда-то обнимало шею Клер. Он взял украшение, расправил его, всматриваясь, как в подвеске отражается солнечный луч.

— Будь проклята эта мелкая душонка! — гневно прошептали его губы.

Гнев охватил его, он сжал колье в руках, и хрупкая, филигранно сделанная драгоценность сломалась, камень выскользнул и упал на пол. Напрасно Джайлз пытался взять себя в руки. Его единственным желанием было уничтожить камень, превратить его в порошок. Как, ну как она могла полюбить этого Рейнсборо?! Полюбить человека, способного на подобный поступок?! Как она могла отвергнуть их дружбу?

Джайлз не мог понять, что хуже: его страсть к Клер, которая так никогда и не будет удовлетворена, или внезапный гнев по отношению к ней. Она предала свою любовь! У них ведь было взаимное влечение… Он был уверен в этом. Ну а сам-то?! Каким он был дураком, так оберегая ее! Вместо того, чтобы самому покорить Клер, он предоставил это Рейнсборо!

Джайлз поднял камень. Каблук оставил на нем царапины, но прежний темно-сиреневый оттенок напомнил ему глаза Клер.

Схватив колье, он выбежал из библиотеки и сбежал вниз по лестнице. Ткнув сломанное украшение в руки лакею, он крикнул:

— Избавьте меня от этого! Я больше никогда не хочу видеть его!

После этого всплеска эмоций он вышел за дверь, оставив лакея с открытым ртом в состоянии полного изумления, раздумывающего над его приказанием: «А не стоит ли, действительно, взять драгоценность да снести в ломбард?»

ГЛАВА 5

На следующее утро Клер послала Сабрине записку с просьбой навестить ее после обеда. У нее не хватило смелости самой зайти к Уиттонам: Клер боялась столкнуться с Джайлзом. Она понимала, что разговор с Сабриной просто необходим, иначе есть риск потерять преданную подругу.

Клер, когда Сабрина приехала, приняла ее в гостиной и попросила служанку принести лимонад и бисквиты.

— Садись, пожалуйста, Сабрина.

— Я не надолго, Клер. Не беспокойся, пожалуйста, насчет напитков, — довольно прохладным тоном ответила подруга.

Сабрина села напротив Клер и без всяких предисловий сказала:

— Как ты могла поступить так с Джайлзом, Клер? И это после стольких лет дружбы…

Клер побледнела, но ответила с тем спокойствием, которое так выгодно отличало ее. Она была уверена в своих чувствах и знала, что настало время поговорить обо всем.

— Джайлз и я были добрыми друзьями, так же, как и мы с тобой…

— Нашу дружбу нельзя сравнивать, Клер. Ты знаешь, Джайлз всегда любил тебя.

— Сабрина, мы с Джайлзом очень хорошо разобрались в наших отношениях. Кстати, он всегда говорил и вел себя только как добрый друг. Конечно, мы знали, чего от нас ждут наши семьи. И я ждала… Джайлз уже знает, что, если бы я не встретила Джастина, мы с ним были бы хорошей парой… Но я встретила, Сабрина…

«Да, натворил ты дел, Джайлз», — подумала Сабрина.

— Но ведь ты же знала его, Клер. Как можно было предпочесть слепое увлечение долгой дружбе?

— У нас любовь, а не слепое увлечение. Никто и никогда не любил меня так, как он. Джастин любит меня, меня, Клер Дайзерт, ради меня самой… Он может казаться таким самоуверенным… Но я-то знаю его. Он не просто любит меня… Джастин не может жить без меня! А до него я никому не была нужна, — прошептала Клер дрожащим голосом.

— О, Клер, прости меня! — воскликнула Сабрина и пересела по ближе к подруге. — Это потому, что…

Она хотела сказать, что ей больно видеть, как мучается ее брат… Но это сделало положение Клер еще ужаснее. Сабрина немного подумала и закончила свою мысль:

— Я страшно разозлилась… Ведь мне так хотелось, чтобы ты стала моей сестрой.

— Спасибо, Сабрина, что пытаешься понять меня. Но ведь я и так всегда смотрела на тебя, как на сестру. Надеюсь, что мое замужество не изменит этого.

Сабрина крепко обняла Клер.

— Конечно же нет, дорогая.

Раздался стук в дверь. Вошел слуга и принес поднос с напитками. Его приход дал возможность молодым женщинам собраться с мыслями.

Сабрина, подняв бокал, воскликнула:

— За твое счастье, Клер. Ты заслужила, чтобы тебя любили.

— Спасибо, дорогая, — покраснела девушка, услышав тост.

— Ну, а когда же свадьба?

— Очень скоро, — призналась Клер. — Мы думаем, в конце июня — начале июля, чтобы провести большую часть лета в Девоне.

Она заколебалась, раздумывая, продолжать ли дальше.

— И я надеюсь..

— Да?

— Надеюсь, что ты не подведешь меня, Сабрина…

Потом они долго болтали о подвенечном платье, о наиболее подходящих цветах, а когда настало время проститься, Сабрина почти смирилась с выбором подруги. Ее удивило лишь глубокое желание быть женщиной, без которой невозможно жить. Но удивляться не стоило… Сабрина ведь прекрасно знала, какое детство было у Клер: не совсем несчастное, но и счастливым его не назовешь — в нем не было многих радостей, присущих детству.

То, как Клер описывала Рейнсборо, помогло Сабрине понять причину, которая толкнула ее к графу и зачеркнула образ Джайлза. Ее брат всегда был нужен Клер как защитник и победитель. Как она могла узнать, насколько сильно любит ее Джайлз и нуждается в ее присутствии? Роли в их взаимоотношениях были давно уже распределены, и оба действовали по образцу, сложившемуся в детстве. Все они, и в особенности Джайлз, считали многое относительно Клер давно решенным. Теперь Сабрина могла лишь надеяться на то, что он когда-нибудь встретит девушку, прежде чем Люси Киркман протянет к нему свои нежные лапки.

Ценой, известной только ему одному, Джайлзу удалось притвориться старым другом, а не отвергнутым поклонником, и сплетни через какое-то время утихли. Однако страшное напряжение, в котором он находился, почти подорвало его силы. Особенно ужасен был тот вечер, когда Рейнсборо и Клер уединились на балконе, как ему показалось, на целую вечность. Поэтому Джайлз был очень рад, когда среди поздно прибывших гостей он услышал имя Эндрю Мора.

— Эндрю! — воскликнул Джайлз, когда старый друг подошел к нему. — Почему мы не имели удовольствия видеть тебя раньше?

— Правосудие — капризная дама, — ответил Эндрю. — Хотя с капризной все же легче, чем с неверной…

Будь на месте старого друга кто-нибудь другой, Джайлз ужасно бы разозлился на этот намек. Но зная Эндрю еще со школьной скамьи, он прекрасно понимал, что это было всего лишь проявление привязанности, а не враждебности.

— Предательство — да, но не со стороны возлюбленной, — как бы предупреждая, чтобы Эндрю не зашел слишком далеко, серьезным тоном сказал Джайлз.

— Извини, я не хотел… Бог мой, но ведь твоя помолвка была решена еще много лет назад. И я знаю, что все это время ты любил Клер…

— Нет, ты просто ничего не замечал. Эндрю в замешательстве покраснел:

— Я никогда и не думал ничего подобного…

— И правильно. Кстати, я всегда замечал, еще тогда, когда ты пару раз гостил у нас, что не питаешь к Клер особой симпатии, — Джайлз усмехнулся. — Меня привлекают более энергичные девушки…

Эндрю смутился.

— Должен признаться, я очень удивлен, что Клер сделала свой выбор не в твою пользу. Мне всегда она казалась такой робкой и боязливой… Твоя уравновешенность была ей просто необходима.

— Очевидно, он пробудил в ней то, что не мог я, — с горечью произнес Джайлз.

— Ну а если отбросить все эмоции… Он тебе нравится? — спросил Эндрю, наблюдая, как Рейнсборо подводит Клер к танцующим.

— Я пытался быть объективным, но при всех обстоятельствах, Эндрю, я желаю Клер счастья. Наверное, Рейнсборо именно тот человек, который способен сделать ее счастливой. Но он всегда так следит за ней… Ему не нравится, если я приглашаю Клер на танец. А для меня это, скорее, мучение, чем удовольствие. Не знаю, что думает он, но я все еще продолжаю играть роль их старого друга, чтобы поскорее утихли пересуды.