Не смерть, а жизнь есть испытание мужества.

Несчастье – великий учитель каждого.

Мы никогда не должны забывать, что театральные подмостки служат всенародной школой.

Отец должен быть для своих детей другом и наперсником, а не тираном.

Душевные страдания возвышают, телесные – принижают.

Расточительность времени – худшая из всех.

Справедливость необходима народу более, нежели цивилизация.

Даже самые старые люди питают надежды и составляют планы как-нибудь улучшить свое положение.

Нерешительные люди бывают особенно упорны в исполнении своих намерений, и таковы они по причине самой своей нерешительности: ведь отказавшись от того, что они уже рассудили сделать, они должны будут еще раз принять решение.

Нет лучшего доказательства того, что человек – не философ и не мудрец, как то обстоятельство, что он хочет всю свою жизнь сделать мудрой и философской.

Нынче у людей постыдным считается только одно – чего-нибудь стыдиться; и сами эти люди стыдятся только своего стыда, если им когда-нибудь случится его испытать.

Приемы человека смелого и порядочного просты и всем известны, а выдумки негодяя таинственны и бесконечно разнообразны.

Природа – чудовище, недостойное воспевания, зарождающее и вскармливающее для того, чтобы убить: если преждевременная смерть – несчастье, то почему обрекаешь ты на него невинные головы? Если же она – добро, то почему так тяжела разлука с жизнью и для умирающего, и для остающихся? Почему нет горя более неутешного?..

Среди живущего нет ничего, что было бы достойно твоего сочувствия, и земля не стоит твоего вздоха. Наше существование есть страдание и скука, а мир – не что иное, как грязь. Успокойся.

У кого нет цели, тот не находят радости ни в каком занятии.

Хорошим лекарством против злословия, как и против душевной скорби, является время.

Воспитание значит питание способностей ребенка, а не создание тех новых способностей, которых в нем нет.

Жизнь имеет смысл лишь как задача или долг.

Мужчина и женщина – это две ноты, без которых струны человеческой души не дают правильного и полного аккорда.

Нет и не может быть никакого компромисса между добром и злом, правдой и ложью, прогрессом и регрессом.

Дружба – одна из самых больших радостей жизни; одна из самых больших радостей дружбы – иметь того, кому можно поверить тайну.

Смерть – великий миротворец.

Истина, даже самая нищая и нагая, прекраснее и возвышеннее разряженной и блистательной лжи.

Надо сильно чувствовать, чтобы другие чувствовали.

Есть ревность грубая – когда не доверяешь тому, кого любишь; есть ревность утонченная – когда не доверяешь самому себе.

Только любовь к истине способна придать душе энергию; тот, кто любит копаться в сомнениях, лишает ее сил.

Мы пожинаем в жизни то, что посеяли: кто посеял слезы, пожинает слезы; кто предал, того самого предадут.

Велико лишь то, что долговечно; долговечно лишь то, что справедливо.

Истина, даже будучи в немилости, остается божественной и вечной: голос ее исходит из лона земли.

Кто никогда не страдал, тот недостоин благополучия.

Природа, создав людей такими, каковы они есть, даровала им великое утешение от многих зол, наделив их семьей и родиной.

Совершить ошибку и осознать ее – в этом заключается мудрость. Осознать ошибку и не скрыть ее – это и есть честность.

Изучающий ушу движется от того, что имеет форму, к тому, что не имеет и следа, постигая в этом Небесном искусстве сокровенно-утонченное начало.

Если свобода тирании ужасна, то тирания свободы внушает отвращение, потрясает, страшит.

Самая трудная профессия – быть человеком.

Страдание есть результат несоответствия между желаемым и достигнутым.

Тот, кто не желает учиться, – никогда не станет настоящим человеком.

Чтобы верить в небо, в котором нуждается наша душа, нет необходимости верить в ад, который наш разум отвергает.

Жизнь без любви я считаю греховным и безнравственным состоянием.

При движении возможно только одно из трех состояний: либо приближение к цели, либо отдаление от нее, либо круговое движение вокруг цели, которое лишь истощает жизненные силы.

Народ, девизом которого будет творчество, не заморозит своей жизни, погрузившись в созерцание мертвых абстракций. С другой стороны, он не употребит своих сил на то, чтобы отдаться бессознательному вихрю исторических событий. Этот народ будет воплощать в дело свою миссию и творить свое будущее; его мысль будет делом, а дело его – мыслью. В этом народе прекратится борьба тех противоречий, которые раздирают сердце современного общества, ибо он будет развиваться согласно своей науке; этот народ, заключая в себе будущность человечества, заключает в себе и будущность исторических событий, будущее развитие общества, религии, искусства, философии. Миссия этого народа будет вместе с тем его сущностью. Именно он выступит в полноте своих сил, ибо именно он внесет новые элементы в жизнь человечества.

[…] Никто не сможет приказать человечеству: только до сих пор, но не дальше! Как только мы достигнем наивысшей ступени, какую только мы можем сейчас определить, в общественной форме, мы увидим новое поле воплощения заново осмысленной идеи свободы.

Любовь к народу – наша первооснова.

[…] Согласно нашим воззрениям, только общество, только народ является полным осуществлением мессианической идеи, живой идеей, полным проявлением творчества, мессией. Движение народа вперед рождает великих мужей и возвышает гениальных индивидуумов, которые составляют только частицы совокупности. Вот почему священны исследования об обществе, священно движение общества вперед: это порождается не отдельными великими людьми, но народными массами. Народы предназначены не для того, чтобы ими руководили несколько гениев, но для того, чтобы иметь собственную волю, перед которой склонялись бы и гении. Народы предназначены к тому, чтобы осуществить свою волю, стать творцами собственного общественного бытия, собственной будущности.

[…] По самому общему определению, прогресс является столкновением противоречащих друг другу элементов, которые в результате взаимной борьбы и соответственно в итоге победы одной силы над другой ведут к созданию [нового] организма и составляют прогресс, жизнь именно потому, что вновь ведут непрерывную борьбу с новыми элементами.

Человек чувствует свои собственные потребности, но не находит в себе того, что бы их удовлетворяло. Способности, которые он имеет, являются только инструментом для познавания, добывания и использования вещей; его собственные силы надо рассматривать как средство к достижению человеком через вещи своего предназначения. Состоит же предназначение человека в сохранении и поддержании собственного существования.

Стихи еще не делают автора поэтом, – можно быть (как это часто и бывает) стихотворцем без искры поэзии, и можно быть поэтом, ничего не написав…

Брак – дело важное, когда даешь ты слово – Лишь сердца слушайся, и никого другого.

Литература рождается из глубины народной души.

Нет мира у огня с водою.

Подлинной лирической поэзии без музыки не существует.

Проникновение в то, что совершается в порыве озарения, составляет основу искусства.

Без материальных предметов нет чувственных восприятий, а без них нет понятий и мышления: это первое и несомненное начало нашего познания.

Общие понятия являются продуктом мышления; в природе нет существа [предмета] без единичных свойств, и человек, абстрагируясь от них, создает свой новый мир: мысленный.

Человек, благодаря способности абстрагировать, на основе материального мира создал свой мир – идеальный.

Язык – орудие мышления.

В языке содержится все то, что есть в понятиях […]. Слово – выражение понятия.

Ощущения помогают разуму познать вещи, каковы они по отношению к нам и по отношению к другим вещам […].

Целью всего нашего познания является постичь, каково отношение вещей к нам, а не каковы вещи в себе, не какова недоступная человеку природа.

Чувственные восприятия предметов материального мира в первую очередь пробуждают спящие в человеке силы души и заставляют их действовать; будучи началом всей деятельности мышления, ощущения являются также началом всех ваших понятий и мыслей. Без чувственных восприятии невозможно мышление и познание материального мира.

Если мы собрали самые многочисленные сведения, то единственным путем к отысканию истины будет путь уменьшения числа разрозненных данных и наибольшего обобщения наших идей. Наш разум должен как можно теснее связать воедино свои мысли, обобщить их и свести только к нескольким очевидным истинам. Стеклянная призма различает бесчисленную массу лучей солнца, разделяет их и разграничивает на семь первичных цветов. Так и человек, который бы сумел единым взором окинуть весь свет, узрел бы в нем единую линию причин и следствий.

Мир является единою, непонятною, бесконечною цепью явлений, причины которых нельзя постичь. Все в нем изумляет человека, но ничто не обнаруживает сущности видимых вещей. Все в нем всегда находится в действии и ничего не происходит случайно. Могучие стихии, гигантские творения и все мелкие вещи наравне с мирами и солнцами связаны в определенном порядке со всем тем, что существует, и даже с тем, что когда-то существовало.

На одном конце этой цепи находятся бесконечно малые вещи, которые нельзя усмотреть глазами и которые теряются в этой бесконечности. Отовсюду грозит им гибель, все напоминает об их бренности. На другом же конце находятся огромные миры. Эти последние, движимые в бесконечности неведомой силой, распространяют повсюду чувство и жизнь, обнаруживая через бесконечность существующих вещей разнообразие форм движения и жизни.

Среди этих двух крайностей заключены все виды существ и определены все ступени чувства, измерены начало, конец, возможности всякой вещи. Ничто не может погибнуть, и ничто не длится вечно. Все непрерывно начинается, преходит и кончается. Имеет начало все – как мертвое, так и живое. Но вся упорядоченная совокупность не превращается, не изменяется, не кончается, не начинается.

Мы не имеем совершенного труда о моральной науке, зато имеем больше всего сведений о морали.

Предназначение человечества в том, чтобы реализовать свое понятие, и именно осуществлением этого процесса реализации является история. Но плоды этого развития могут быть получены только в конце, а все ранние стадии представляют собой, следовательно, лишь подготовку и предпосылки, из совокупности которых слагается великий силлогизм мирового духа.

Вне народа, вне общественной жизни может быть только лицо (individo). Одно только лицо может быть неограниченным правительством, только лицо освобождает народ от всякого вмешательства в правительство. Поэтому здесь необходим государь, монарх. Только власть монарха есть власть неограниченная. Только при неограниченной власти монархический народ может отделить от себя государство и избавить себя от всякого участия в правительстве, от всякого политического значения, предоставив себе жизнь нравственно-общественную и стремление к духовной свободе. Такое монархическое правительство и поставил себе народ русский.

Сей взгляд русского человека есть взгляд человека свободного. Признавая государственную неограниченную власть, он удерживает за собою свою совершенную независимость духа, совести, мысли.

Давая свободу жизни и свободу духа стране, правительство дает свободу общественному мнению. Как же может выразиться общественная мысль? Словом устным и письменным. […]

Избавиться от мысли люди не могут: они могут загромоздить ее материальными внешними силами, могут поставить на поприще насилия; но, обремененная недостойною себя громадою, она тем не менее движет ее, и тогда страшно столкновение грубых масс, прильнувших к этой духовной силе: страшно разбиваются и разрушаются они друг об друга.

Какое внешнее непрочное величие и внешняя ненадежная сила могут сравниться с внутренним прочным величием, с внутреннею надежною силою? Внешняя сила может существовать, пока еще внутренняя, хотя и подрываемая, не исчезла. Если внутренность дерева вся истлела, то наружная кора, как бы ни была крепка и толста, не устоит, и при первом ветре дерево рухнет, ко всеобщему изумлению. […] Итак, внутреннее величие – вот что должно быть первою главною целью народа и, конечно, правительства. […]

Нравственный подвиг жизни принадлежит не только каждому человеку, но и народам, и каждый человек и каждый народ решает его по-своему, выбирая для совершения его тот или иной путь. […]

[…] Первое отношение между правительством и народом есть отношение взаимного невмешательства. Но такое отношение (отрицательное) еще не полно… Положительная обязанность государства относительно народа есть защита и охранение жизни народа, есть внешнее его обеспечение, доставление ему всех способов и средств, да процветает его благосостояние, да выразит оно все свое значение и исполнит свое нравственное призвание на земле. […] Общественное мнение – вот чем самостоятельно может и должен служить народ своему правительству, и вот та живая, нравственная и нисколько не политическая связь, которая может и должна быть между народом и правительством.

[…] Первый явственный до очевидности вывод из истории и свойства русского народа есть тот, что это народ негосударственный, не ищущий участия в правлении, не желающий условиями ограничивать правительственную власть, не имеющий, одним словом, в себе никакого политического элемента, следовательно, не содержащий в себе даже зерна революции или устройства конституционного. […]

[…] Отделив от себя правление государственное, народ русский оставил себе общественную жизнь и поручил государству давать ему (народу) возможность жить этою общественною жизнию. Не желая править, народ наш желает жить, разумеется, не в одном животном смысле, а в смысле человеческом. Не ища свободы политической, он ищет свободы нравственной, свободы духа, свободы общественной – народной жизни внутри себя. […]

Человек создан от Бога существом разумным и говорящим. Деятельность разумной мысли, духовная свобода есть призвание человека. Свобода духа более всего и достойнее всего выражается в свободе слова. Поэтому свобода слова – вот неотъемлемое право человека. […]

Кто заставляет этого молодого человека, отлагая только на время неизбежную работу или пользуясь полудневным отдыхом, в палящий зной, искусанного в кровь летним оводом, таскающего на себе застреленных уток и все охотничьи припасы, бродить по топкому болоту, уставая до обморока?

Охота, без сомнения, одна охота. Вы произносите это волшебное слово, и все становится понятно.

На зеленом, цветущем берегу, над темной глубью реки или озера… улягутся мнимые страсти, утихнут мнимые бури, рассыплются самолюбивые мечты, разлетятся несбыточные надежды! Природа вступит в вечные права свои, вы услышите ее голос, заглушенный на время суетней, хлопотней, смехом, криком и всей пошлостью человеческой речи!

Старые мехи не выдерживают молодого вина, а старое сердце не выносит молодых чувств.

Счастье всегда на стороне отважного.

Идея Бога влечет за собою отречение от человеческого разума и справедливости, она есть самое решительное отрицание человеческой свободы и приводит неизбежно к рабству людей в теории и на практике.

Нужно ли напоминать, насколько и как религии отупляют и развращают народы? Они убивают у них разум, это главное орудие человеческого освобождения, и приводят их к идиотству, главному условию их рабства. Они обесчещивают человеческий труд и делают его признаком и источником подчинения. Они убивают понимание и чувство человеческой справедливости, всегда склоняя весы на сторону торжествующих негодяев, привилегированных объектов божественной милости. Они убивают гордость и достоинство человека, покровительствуя лишь ползучим и смиренным. Они душат в сердцах народов всякое чувство человеческого братства, наполняя его божественной жестокостью.

Отрицание свободы воли отнюдь не есть отрицание свободы. Свобода является, напротив, неизбежным следствием и результатом естественной и социальной необходимости.

Мы отрицаем существование души, существование духовной субстанции, независимой и отделимой от тела. Напротив того, мы утверждаем, что подобно тому как тело индивида, со всеми своими способностями и инстинктивными предрасположениями, является не чем иным, как производной всех общих и частных причин, определивших его индивидуальную организацию, – что неправильно называется душой; интеллектуальные и моральные качества человека являются прямым продуктом или, лучше сказать, естественным, непосредственным выражением этой самой организации, и именно степени органического развития, которой достиг мозг благодаря стечению независимых от воли причин.

Социальная солидарность является первым человеческим законом, свобода составляет второй закон общества. Оба эти закона взаимно дополняют друг друга и, будучи неотделимы один от другого, составляют сущность человечности.

Общая идея всегда есть отвлечение и поэтому самому в некотором роде отрицание реальной жизни. Я устанавливаю… то свойство человеческой мысли, а, следовательно, также и науки, что она в состоянии схватить и назвать в реальных фактах лишь их общий смысл, их общие отношения, их общие законы; одним словом, мысль и наука могут схватить то, что постоянно в их непрерывных превращениях вещей, но никогда не их материальную, индивидуальную сторону, трепещущую, так сказать, жизнью и реальностью, но именно в силу этого быстротечную и неуловимую. Наука понимает мысль о действительности, но не самую действительность, мысль о жизни, но не самую жизнь. Вот граница, единственная граница, действительно не проходимая для нее, ибо она обусловлена самой природой человеческой мысли, которая есть единственный орган науки.

Отчаяние в своей любви и в своем достоинстве служит наилучшим доказательством их присутствия в человеке.

Свобода не есть независимость человека по отношению к непреложным законам природы и общества. Свобода – это прежде всего способность человека к постепенному освобождению от гнета внешнего физического мира при помощи науки и рационального труда; свобода, наконец, это право человека располагать самим собою и действовать сообразно своим собственным взглядам и убеждениям – право, противополагаемое деспотическим и властническим притязаниям со стороны другого человека или группы, или класса людей, или общества в его целом.

Человек не создает общества путем свободного договора: он рождается в недрах общества, и вне общества он не мог бы жить, как человек, ни даже стать человеком, ни мыслить, ни говорить, ни хотеть, ни действовать разумно. Ввиду того что общество формирует и определяет его человеческую сущность, человек находится в такой же абсолютной зависимости от общества, как от самой физической природы, и нет такого великого гения, который всецело был бы свободен от влияния общества.

Все, что существует, все существа, составляющие бесконечный мир Вселенной, все существовавшие в мире предметы, какова бы ни была их природа в отношении качества или количества, большие, средние или бесконечно малые, близкие или бесконечно далекие, – взаимно оказывают друг на друга, помимо желания и даже сознания, непосредственным или косвенным путем, действие и противодействие. Эти-то непрестанные действия и противодействия, комбинируясь в единое движение, составляют то, что мы называем всеобщей солидарностью, жизнью и причинностью.

Христианство является самой настоящей типичной религией, ибо оно представляет собою и проявляет во всей ее полноте природу, истинную сущность всякой религиозной системы, представляющей собою принижение, порабощение и уничтожение человечества в пользу божественности.

То, что мы называем человеческим миром, не имеет другого непосредственного творца, кроме человека, который создает его, отвоевывая шаг за шагом от внешнего мира и от своей собственной животности свою свободу и человеческое достоинство. […]

Прилежный, мирный плуг, взрывающий бразды,

Почетнее меча?

В лоне смерти бесконечно рождается жизнь.

При виде зла, покрывающего весь мир, если бы даже Бог существовал, – нужно было бы Его отвергнуть.

Философия господствует над протекшим и будущим; настоящее убивает ее.

Апатия и лень – истинное замерзание души и тела.

Без глубокого нравственного чувства человек не может иметь ни любви, ни чести, – ничего, чем человек есть человек.

Без здоровья невозможно и счастье.

…Без страстей и противоречий нет жизни, нет поэзии. Лишь бы только в этих страстях и противоречиях была бы разумность и человечность, и их результаты вели бы человека к его цели.

Без стремления к бесконечному нет жизни, нет развития, нет прогресса.

Без цели нет деятельности, без интересов нет цели, а без деятельности нет жизни. Источник интересов, целей и деятельности – субстанция общественной жизни.

Благо тому, кто, не довольствуясь настоящею действительностью, носил в душе своей идеал лучшего существования, жил и дышал одною мыслию – споспешествовать, по мере данных ему природою средств, осуществлению на земле идеала…

Борьба есть условие жизни: жизнь умирает, когда оканчивается борьба.

Брак есть действительность любви. Любить истинно может только вполне созревшая душа, и в таком случае любовь видит в браке свою высочайшую награду и при блеске венца не блекнет, а пышнее распускает свой ароматный цвет, как при лучах солнца…

В важных делах жизни всегда надо спешить так, как будто бы от потери одной минуты должно было все погибнуть.

В искусстве все неверное в действительности есть ложь и обличает не талант, а бездарность.

В непосредственной жизни человечества мы видим стремление к разумному сознанию, стремление – непосредственное сделать в то же время и сознательным, ибо полное торжество разумности состоит в гармоническом слиянии непосредственного существования с сознательным.