Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Афоризмы

ModernLib.Net / Энциклопедии / Ермишин Олег / Афоризмы - Чтение (стр. 33)
Автор: Ермишин Олег
Жанр: Энциклопедии

 

 



Чтобы познать лживость [неистинной] религии, (…) нужно только иметь обыкновенную человеческую мудрость. Человек не может идти далее. (…) Но чтобы приобресть религию истинную, (…) нужно просветиться божественной мудростью, которой человек иметь не может, если Бог ему не дает ее.[3568]


Надобно попирать землю ногами, чтобы возвыситься к небу.[3569]


Наша религия необходимо должна быть просвещенная, потому что мы обязаны знать то, чему поклоняемся; но знание наше должно также быть деятельным, то есть должно заставить нас исполнять то, что мы знаем.[3570]


[Христос] простер руки на кресте и обнял, так сказать, всю вселенную.[3571]


В религии принуждение неуместно. (…) Мы никого против воли не удерживаем: в ком нет веры и благочестия, тот Богу не нужен.[3572]


Нет ничего свободнее религии, и она совершенно уничтожается, как скоро приносящий жертву бывает к тому насильно принуждаем. Лучшее средство защищать религию состоит в том, чтобы страдать или умереть за нее.[3573]


Язычники, принося своим богам жертвы, не приносят им ничего внутреннего, ничего собственно им принадлежащего; (…) окончив суетные обряды, оставляют в храме все свое благочестие и не уносят с собою оттуда ничего, так как ничего туда и не приносили.[3574]


Нет добродетели без порока, как нет победы без сражения и без неприятелей и как вообще нет добра без зла. Страсти суть как бы излишества души. Самые плодородные земли производят сами собою множество терния и дурных трав.[3575]


Делает добро, кто стремится к добродетели через страсти, и зло, когда через них склоняется ко злу. Как ни велико бывает удовольствие, но оно безвинно, когда ограничивается супружеством.[3576]


Не только нет возможности привести человека в глубокий покой, как они [стоики] мечтают, потому что он [человек] сам по себе всегда находится в волнении и движении; но если бы то и возможно было, неблагоразумно допустить это. (…) Лишить душу движения значит лишить ее жизни, которая есть движение, тогда как смерть есть покой.[3577]


Тот не заслуживает хвалы, кто не делает того, чего не может сделать.[3578]


Бог сотворил человека, чтобы в мире было создание, способное ценить Его творения. Он создал мир для человека, а человека для Себя; вот почему человек имеет прямой стан и лицо, обращенное к небу.[3579]


Нельзя познать добра и принять его, если мы не умеем познать зла и его отвергнуть.[3580]


[Бог] оставляет зло в мире, но, оставляя его, дарует человеку мудрость (…). Когда отьемлется зло, то отьемлется и мудрость, и тогда у человека не останется никакой добродетели, потому что добродетель состоит единственно в том, чтобы одолевать и побеждать зло. Следовательно, эти философы [эпикурейцы], желая освободить нас от зла, лишают нас неоценимого сокровища мудрости.[3581]


Покой принадлежит только сну и смерти. Самый даже сон есть не совершенный покой, потому что тут отдыхает одно только тело, а в душе представляются разные образы, и она находится в беспрерывном движении, тогда как тело восстановляет свои силы. Следовательно, одна смерть, собственно, есть вечный покой.[3582]


Подобно тому как душа занимается истинными образами в течение дня, дабы тело не подверглось сну, так занимается она ложными мыслями ночью, дабы то же самое тело не пробудилось.[3583]

Максим Исповедник

(ок. 580 – 662 гг.)

византийский богослов,

монах, игумен

Любовь к Богу (…) не терпит ненависти к человеку.[3584]


Удобнее грешить мыслью, нежели делом.[3585]


Не примеряй себя к слабейшим из людей, а лучше расширяй себя в меру заповеди о любви. Примеряясь к людям, впадешь в пропасть высокомерия; а расширяя себя в меру любви, достигнешь высоты смиренномудрия.[3586]


Тот любит всех человеков, кто не любит ничего человеческого.[3587]


Тщеславию монаха свойственно тщеславиться добродетелью.[3588]


Если злопамятствуешь на кого, молись о нем.[3589]


Отрекшийся от вещей мирских, как то: жены, имения и проч., соделал монахом человека внешнего, а еще не внутреннего (…). Внешнего человека легко сделать монахом, (…) но не мал подвиг сделать монахом внутреннего человека.[3590]


Писание не отнимает у нас ничего, данного нам от Бога для употребления, но обуздывает неумеренность и исправляет безрассудность. То есть оно не запрещает ни есть, ни рождать детей, ни иметь деньги и правильно их расходовать; но запрещает чревоугодничать, прелюбодействовать и проч. Не запрещает даже и думать об этом, но запрещает думать страстно.[3591]


Старайся, сколько можешь, любить всякого человека. Если же (…) не можешь, то по крайней мере не ненавидь никого.[3592]


Всякого человека любить должно, упование же возлагать на одного Бога.[3593]


Други Христовы всех любят искренно, но не всеми бывают любимы.[3594]


Надо не хулить верования других людей, а утверждать собственное, и не писать против веры или исповедания, кажущихся нехорошими, но – в защиту истины.[3595]


Почему Бог не сделал нас такими, чтобы мы, даже если бы захотели, не могли согрешить? Это (…) не что иное, как сказать: почему Он не сделал нас безумными и бессловесными? Ибо привести нас к добродетели принудительно – значит не оставить нам самим по себе никакой самостоятельности и не позволить нашему естеству быть разумным, т. е. иметь разумную душу. Ведь отними у нас свободу воли, и мы уже не образ Божий, и не словесная и разумная душа, и наша природа воистину растлится, перестав быть тем, чем ей надлежит быть.[3596]

Ориген

(ок. 185 – ок. 254 гг.)

глава христианской школы в Александрии

Не следует молиться о пустяках.[3597]


Вся жизнь христианина должна быть непрерывной великой молитвой.[3598]


Каждый, кто спасся от влияния порчи человеческой жизни, каждый, кто не сожжен грехом (…), должен за это благодарить Бога не меньше, чем те, кто, будучи в огне, чувствовали прохлаждающую росу.[3599]


Бог избавляет нас от скорбей не таким образом, что более не посещают нас никакие скорби; (…) но так, что Божиею помощью мы никогда не оказываемся в скорбях в положении затруднительном.[3600]


В искусствах, обыкновенно выполняемых рукою, мысль о том, что, как и для какого употребления делается, находится в уме, а работа выполняется при помощи рук. Так же должно думать о делах Божьих (…): смысл и понимание того, что (…) сотворено Им, остаются в них в тайне.[3601]


Кто хочет нарисовать картину, тот предварительно слегка намечает тонким стилем линии будущего изображения и наперед делает знаки для лиц, которые нужно будет нанести [на картину]; и это предварительное изображение, нанесенное в виде легкого очерка, без сомнения, оказывается уже более или менее подготовленным к восприятию настоящих красок. Точно так же и на скрижалях нашего сердца начертывается легкое изображение и предварительный рисунок стилем Господа нашего Иисуса Христа. (…) Тем, кто имеет в этой жизни некоторое предначертание истины и знания, в будущей жизни должна быть придана красота законченного изображения.[3602]


Сами кормчие часто не решаются признать, что корабль спасен благодаря их предусмотрительности, но все приписывают Богу не потому, что [сами] они будто бы ничего не сделали, но потому, что зависящее от промысла несравненно больше того, что зависит от искусства. И в нашем спасении зависящее от Бога несравненно больше того, что находится в нашей власти.[3603]


Человек, может быть, никогда не может победить противную силу сам по себе, не пользуясь божественной помощью. Потому и говорится, что ангел боролся с Иаковом (Быт., 32, 34). Мы понимаем это так, что борьба ангела с Иаковом – не то же, что борьба против Иакова.[3604]


Если мир начал существовать с известного времени, то что делал Бог до начала мира? Ведь нечестиво и вместе с тем нелепо называть природу Божью праздной или неподвижной или думать, что благость никогда не благотворила, и всемогущество когда-то [ни над чем] не имело власти. (…) Бог впервые начал действовать не тогда, когда сотворил этот видимый мир; но мы верим, что как после разрушения этого мира будет иной мир, так и прежде существования этого мира были иные миры.[3605]


[О словах Христа: «Да минует Меня чаша сия»:] А быть может, [Христос] хотел отклонить от Себя только этот, особенный род мученичества? (…)

Вместо чаши, предложенной Ему, быть может, в глубине души Он желал для Себя чаши тягчайшей (…)? Но не такова была воля Отца, более премудрая, чем [человеческая] воля Сына.[3606]


Повелевается, чтобы получивший удар в правую щеку подставил и левую; между тем всякий, кто бьет правою рукою, бьет в левую щеку. Невозможным нужно считать и следующее евангельское предписание: если правый глаз будет соблазном тебе, то его нужно вырвать. Если мы допустим, что это сказано о плотских очах, то как объяснить то, что вина соблазна относится к одному глазу, и именно к правому, хотя смотрят оба глаза? (…) Как мы замечаем, буква [Писания] часто заключает в себе невозможный и недостаточный смысл: через нее иногда указывается не только неразумное, но и невозможное. Нет, Святой Дух имел целью вразумить нас, что с этой видимой историей соединено нечто такое, что при глубочайшем рассмотрении и понимании сообщает закон, полезный для людей и достойный Бога.[3607]


Дьявол способен к добродетели, но еще не хочет следовать добродетели.[3608]


И твердь, то есть небо, по сравнению с высшим небом есть ад, и (…) земля, на которой мы живем, по сравнению с твердью может быть названа адом, и опять, по сравнению с адом, который под нами, места, занимаемые нами, могут быть названы небом, – так что то, что для одних ад, для других – небо.[3609]


Сказав, по апокалипсису Иоанна, что вечное, то есть имеющее быть на небесах, Евангелие настолько превосходит это наше Евангелие, насколько проповедь Христова превосходит священнодействия Ветхого Завета, он [Ориген], наконец, прибавил (о чем и помыслить святотатственно), что для спасения демонов Христос пострадает и в воздухе (то есть в тверди), и в превысших областях. И хотя он не высказал заключения сам, но оно понятно: как для людей Он сделался человеком, чтобы освободить людей, так и для спасения демонов Бог сделается тем, чем и те, для освобождения которых Он придет.[3610]

Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан

(ок. 160 – после 220 гг.)

христианский писатель, апологет

Справедливее судить о скрытом по явному, а не осуждать заранее явное, ссылаясь на скрытое.[3611]


Закону мало быть справедливым: надо, чтобы его признали таковым люди, от которых он ожидает повиновения.[3612]


[Бог] невидим – и являет Себя; непостижим – и доступен по благодати; непонятен – и человек понимает его.[3613]


Все существующее заставляет постичь Бога, и Он все же непостижим; в этом величие его, что люди и знают, и не знают Его.[3614]


О, свидетельство души, по природе христианки![3615]


Христианами становятся, а не рождаются.[3616]


Чем более вы истребляете нас, тем более мы умножаемся; кровь мучеников есть семя христианства.[3617]


Бог не честолюбив.[3618]


Кто есть истинный Бог, Тот все свое одинаково дает как своим почитателям, так и не почитателям.[3619]


Вы предпочитаете не знать, потому что уже ненавидите, как будто знаете наверняка, что не будете ненавидеть, если узнаете.[3620]


Чем более они [люди] расположены ко злу, тем более способны верить ему. Вообще они легче верят вымышленному злу, чем действительному добру.[3621]


Это сильнейший защищает слабейшего, так что богам должно быть стыдно пользоваться защитой людей.[3622]


Если бы на земле было столько же веры, сколько ожидается награды на небесах…[3623]


Доброму человеку нельзя любоваться казнью злого.[3624]


О, жалкое неверие, которое отказывает Богу в Его главных свойствах – простоте и силе! Разве неудивительно, что омовением разрушена смерть? Да ведь тем более следует верить там, где именно потому и не верится, что это удивительно! Ибо каковы должны быть дела Божьи, если не сверх всякого удивления? Мы и сами удивляемся – но потому, что верим. Впрочем, неверие тоже удивляется, но не верит, – удивляется простому как незначительному, а величественному как невозможному.[3625]


[Душа], сколько я знаю, не христианка: ведь душа обыкновенно становится христианкой, а не рождается ею.[3626]


Ты называешь мертвых «покойными», признавая этим, что жизнь тягостна, а смерть благодетельна.[3627]


Душа старше буквы, слово – старше книги, а чувство – старше стиля, и сам человек – старше философа и поэта.[3628]


Божественное Писание (…) есть у нас и у иудеев, к дикой маслине коих и мы привиты.[3629]


При (…) нескладности жизни складность учения подозрительна.[3630]


Человек одинаков во всех народах, различны лишь имена; душа одна – различны голоса; дух един – различны звуки; у каждого народа свой язык, но материя языка – всеобща.[3631]


Дух Господень через апостола возвестил, что жадность «есть корень всех зол» (1 Тим. 6, 10). Нам следует понимать ее не только как вожделение к чужому. Ведь и то, что кажется нашим, на самом деле чужое. Ибо нет ничего нашего, поскольку все Божье, да и мы сами. Значит, если мы, потерпев ущерб, не можем этого вынести и печалимся не о своем потерянном, то впадаем в жадность.[3632]


В злодеянии не имеет значения, кто первый, а кто последний. Порядок по счету не разделяет того, что объединено сходством. (…) Поэтому безусловно предписано, что злом не воздается за зло.[3633]


Бог – надежный поручитель нашего терпения. Если ты препоручишь Ему свою обиду, Он отомстит; если ущерб – возместит; если страдание – исцелит; если смерть – даже воскресит.[3634]


Христос (…) возлюбил человека в его нечистоте, образовавшегося во чреве, появившегося посредством срамных членов, вскормленного с прибаутками. Ради него Он сошел с небес, ради него подверг Себя уничижению «даже до смерти, и смерти крестной» (Филипп. 2, 8). Конечно, он возлюбил того, кого искупил такой ценою. (…) Он спас плоть от всякого мучения – пораженную проказой очистил, слепую сделал зрячей, расслабленную – исполнил силы, бесноватую – усмирил, мертвую воскресил – и нам стыдиться этой плоти?[3635]


Умирает обыкновенно лишь то, что рождается. У рождения со смертью взаимный долг.[3636]


Сын Божий распят – это не стыдно, ибо достойно стыда; и умер Сын Божий – это совершенно достоверно, ибо нелепо; и, погребенный, воскрес – это несомненно, ибо невозможно.[3637]


Душа не может обрести спасения, если она не уверует, пока обитает во плоти. Итак, плоть есть якорь спасения.[3638]


Укорять плоть следует только для порицания души, которая подчиняет плоть для служения себе.[3639]


Тот, Кто создал, способен и воссоздать, ибо гораздо труднее создать, чем воссоздать, труднее начать, чем продолжить. Так и воскрешение плоти ты должен считать делом более легким, чем ее создание.[3640]


Судить следует только душу – за то, как она пользовалась сосудом плоти. Сам сосуд, конечно, не подлежит приговору.[3641]


У Бога ничего не пропадает бесполезно.[3642]


Мы исповедуем Богу свои грехи (…) не потому, что Он их не знает, но поскольку исповеданием приуготовляется прощение, из исповедания рождается покаяние, а покаянием умилостивляется Бог.[3643]


Брак не уподобляется ли прелюбодеянию, не бывает ли средством удовлетворения тех же желаний? Сам Господь говорил: «Всякий, кто с вожделением взглянул на женщину, мысленно уже соблазнил ее» (Матф. 5, 28). Человек, ищущий брака с женщиной, не творит ли того же самого, хотя бы после и женился на ней? Да и женился ли бы он на ней, прежде чем посмотрел на нее с похотью? (…) Неважно, что до женитьбы он не желал чужой жены: до женитьбы все жены – чужие, и никакая жена не выйдет замуж, если муж уже до брака не прелюбодействовал с нею взором.[3644]


Что Афины – Иерусалиму? что Академия – Церкви? что еретики – христианам? (…) В любознательности нам нет нужды после Иисуса Христа, а в поисках истины – после Евангелия. Раз мы верим [во что-то], то не желаем верить ничему сверх этого.[3645]


Ты (…) ничего не потеряешь в споре [с еретиками], кроме голоса, но ничего и не приобретешь, кроме разлития желчи от брани.[3646]


То, что происходит среди многих людей, не имеет одинакового результата. Потому ошибки людей в учении церкви должны были разниться. То же, что у многих оказывается единым, – не заблуждение, а предание.[3647]


Ереси: хоть от нашего ствола, но не нашего рода; хоть из зерна истины, но одичавшие от лжи.[3648]


Я ничем не рискую, если скажу, что и само Писание по воле Божьей так составлено, что предоставляет еретикам материал, – ибо читаю: «Надлежит быть ересям», а без Писания они быть не могут.[3649]


Рукоположения у еретиков необдуманны, легкомысленны, беспорядочны: то назначают неофитов, (…) то наших отступников, – чтобы удержать их почестями, если не могут удержать истиной. Нигде так легко не продвигаются в должности, как в лагере бунтовщиков, ибо самое пребывание там вменяется в заслугу.[3650]


Смех, собственно, идет глупости; но и истине прилично посмеяться, потому что она радостна.[3651]


Богу приличествует свобода, а не необходимость. Я предпочитаю, чтобы Он Сам захотел сотворить зло, нежели чтобы не мог сотворить.[3652]

Разные авторы

<p>Арнобий</p>

(2-ая пол. III – начало IV в.)

учитель риторики в Нумидии (Африка),

христианский писатель

Что отложено, то еще не потеряно.[3653]

<p>Афанасий Великий (Александрийский)</p>

(ок. 295—373 гг.)

богослов, Отец Церкви,

главный оппонент арианства

Божие Слово (…) вочеловечилось, чтобы мы обожились.[3654]

<p>Григорий Чудотворец (Григорий-Феодор)</p>

(ок. 210 – 270 гг.)

христианский богослов

[Сторонник какого-либо учения] не имеет (…) никакого другого основания, кроме безотчетного влечения к названным философским учениям, и не имеет другого основания для оценки того, что считает истинным, – да не покажутся мои слова странными, – кроме безотчетного случая. Каждый любит то, с чем он случайно встретился вначале, и, как бы связанный им, уже не в состоянии внимать чему-либо иному.[3655]


Пришествие Бога на смерть явилось смертью для смерти.[3656]


Созерцание видимого открывает сокровенное.[3657]

<p>Ириней Лионский</p>

(ок. 130 – 200 гг.)

епископ Лионский,

богослов

Разногласием касательно поста утверждается согласие веры. (О спорах из-за сроков празднования Пасхи.)[3658]


[Христос] сделался тем, что и мы, дабы нас сделать тем, что есть Он.[3659]

<p>Нил Синайский (Нил Постник)</p>

(V в.)

монах-отшельник в Египте

[Совершенный монах] всякого человека почитает как бы Богом после Бога.[3660]

<p>Феофил Антиохийский</p>

(II в.)

христианский апологет

Если ты скажешь: «Покажи мне твоего Бога», то я отвечу тебе: покажи мне твоего [внутреннего] человека, и я покажу тебе моего Бога. (…) Бог бывает видим для тех, (…) у кого (…) открыты очи душевные. (…) Хотя слепые не видят, свет солнечный все-таки существует.[3661]


Бог все сотворил из ничего.[3662]


Смертным ли по природе сотворен человек? Нет. Значит, бессмертным? Не скажем и этого. (…) Он сотворен по природе ни смертным, ни бессмертным, (…) но (…) способным к тому и другому.[3663]

<p>Юстин Исповедник (Юстин Мученик)</p>

(ок. 100 – ок. 165 гг.)

христианский апологет;

первым попытался соединить христианское учение с эллинской философией

Все те, кто жили согласно Логосу, суть христиане, пусть даже их и считали безбожниками, как Сократа или Гераклита.[3664]


Душа – дыхание Божие.[3665]

<p>Неизвестные авторы</p>

Живут они [христиане] в своем отечестве, но как пришельцы; имеют участие во всем, как граждане, и все терпят, как чужеземцы. Для них всякая чужая страна есть отечество, а всякое отечество – чужая страна.[3666]


Если человек не скажет в своем сердце: «Я один существую и Бог», он не найдет в мире покоя.[3667]


Спросили одного старца: «Что есть смирение?» Сказал он: «Если твой брат согрешит против тебя, а ты простишь ему прежде, чем он покаялся».[3668]


Говорили старцы: «Хотя бы воистину ангел явился тебе, не принимай его, но смирись и скажи: „Я недостоин видеть ангела, потому что жил в грехах“».[3669]

Средние века

Азербайджан

<p>Абу Мухаммед Ильяс ибн Юсуф Низами Гянджеви</p>

(ок. 1141 – ок. 1209 гг.)

поэт и мыслитель

Слово, идущее от сердца, проникает в сердце.


Чтоб клады счастья обрести, прибегни ко всесилью слов.


Влюбленный слеп. Но страсти зримый след

Ведет его, где зрячим хода нет.


Бывает, что любовь пройдет сама,

Ни сердца не затронув, ни ума.


Дни свои влачить без друга – наигоршая из бед.

Жалости душа достойна, у которой друга нет.


Потворствуй преданным друзьям, их за поступки не гони.

Как напоит тебя сосуд, тобой разбитый в черепки?


Коль порою жало горя поражает в грудь,

В эти дни броню терпенья, сын мой, не забудь.


Какой-нибудь друг неизбежен везде.

Но лучший – когда он помощник в труде.


Мир ради радости и счастья – не ради притеснений и нужды.

<p>Мухаммед Сулейман Oглы Физули</p>

(1494—1556 гг.)

поэт-лирик

Коль в мире не найдется хороший умный друг,

Беседуя с которым забудешь все вокруг, –

Избавь нас, бог, от праздных назойливых друзей,

На них не стоит тратить бесценный наш досуг.


Путник, если ты идешь верною дорогой,

Будет верный друг тебе в том пути подмогой.

Англия

<p>Алкуин Флакк Альбин</p>

(ок.735 – 804 гг.)

англосаксонский ученый, автор богословских трактатов,

учебников философии и математики

Музыка – наука, которая говорит о цифрах, находящихся в звуках.


Глас народа – глас Божий.

Арабский Восток

<p>Али-Ибн Аби-Талиб</p>

(600—661 гг.)

поэт

Когда ты отступаешь, смерть стоит сзади тебя и твоя встреча с ней – неизбежна.


Самая большая нищета – невежество.


Самое большое богатство – разум.


Самое большое наследство – воспитанность.

<p>Абу Абдаллах Джафар Рудаки</p>

(ок. 860 – 941 гг.)

таджикский и персидский поэт

Становится новое старым, потом промчатся года –

И старое сменится новью, так было, так будет всегда.


Изгони из сердца жадность, ничего не жди от мира,

И тотчас безмерно щедрым мир покажется тебе.


Счастье в воздухе не вьется – трудом дается.


От знанья в сердце вспыхнет яркий свет.

Оно для тела – как броня от бед.


С тех пор как существует мирозданье,


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 103, 104, 105, 106, 107, 108, 109, 110, 111, 112, 113, 114, 115, 116, 117, 118, 119, 120, 121, 122, 123, 124, 125, 126, 127, 128, 129, 130, 131