Афоризмы

Английский радикализм всегда был скорее позой, нежели убеждением, – будь он убеждением, он мог бы одержать победу.

Меня всегда до глубины души поражает странное свойство моих соотечественников: неоправданная самонадеянность в сочетании с еще более неоправданной скромностью.

Единственное истинное благо – неоплатный долг.

Благотворительность – способность защитить то, что незащитимо.

Вор чтит собственность. Он хочет ее присвоить, чтобы чтить еще больше.

Современный город уродлив не потому, что это город, а потому, что это джунгли…

Карлейль говорил, что люди в большинстве своем дураки; христианство же выразилось точнее и категоричнее: дураки – все.

В женщине больше непосредственной, сиюминутной силы, которая зовется предприимчивостью; в мужчине больше подспудной прибереженной силы, которая зовется ленью…

Жизнь слишком хороша, чтобы ею наслаждаться.

Зло подкрадывается, как болезнь. Добро прибегает запыхавшись, как врач.

Интеллектуалы делятся на две категории: одни поклоняются интеллекту, другие им пользуются.

Искусство – это всегда ограничение. Смысл всякой картины в ее рамке.

Современный критик рассуждает примерно так: «Разумеется, мне не нравится зеленый сыр. Зато я очень люблю бежевое шерри».

Литература и беллетристика – вещи совершенно разные. Литература лишь роскошь, беллетристика – необходимость.

Любая мода – форма безумия. Христианство потому и немодно, что оно здраво.

Мужчины – люди, но Мужчина – женщина.

Умение бороться в обстоятельствах, не внушающих ничего, кроме полнейшего отчаяния.

Насилие над человеком – это не насилие, а мятеж, ибо каждый человек – король.

Нелепость признак достоинства.

По-настоящему мы вспоминаем лишь то, что забыли.

Парадокс напоминает о забытой истине.

То, что мы называем «прогрессом», – это лишь сравнительная степень того, от чего не существует превосходной.

Пуританин – человек, который изливает праведное негодование не на то, что следует.

Пуританин стремится постичь истину; католик довольствуется тем, что она существует.

Стремление к свободной любви равносильно желанию стать женатым холостяком или белым негром.

Сумасшедший – человек, который лишился всего, кроме разума.

Сноб уверяет, что только на его голове настоящая шляпа; резонер настаивает, что только под его шляпой настоящая голова.

Следовать традиции значит отдавать свои голоса самой загадочной партии – партии наших предков.

Убийца убивает человека, самоубийца – человечество.

Ничто не наводит в наш век большего уныния, чем увеселения.

Для угнетенных хуже всего те девять дней из десяти, когда их не угнетают.

Факт – это то, чем человек обязан миру, тогда как фантазия, вымысел – это то, чем мир обязан человеку.

Фанатик – тот, кто воспринимает всерьез собственное мнение.

Одно дело – любить людей, совсем другое – быть филантропом.

Христианский идеал – это не то, к чему стремились и чего не достигли; это то, к чему никогда не стремятся и чего достичь необыкновенно сложно.

Художественный темперамент – болезнь, которой подвержены все любители.

Из чистого человеколюбия и возненавидеть недолго.

Человечество – это не табун лошадей, которых мы должны накормить, а клуб, в который мы должны записаться.

Юмор с трудом поддается определению, ведь только отсутствием чувства юмора можно объяснить попытки определить его.

Бедные бунтовали иногда и только против плохой власти; богатые – всегда и против любой.

Германия

(1903—1969 гг.)

философ,

музыкальный критик

Не мы слушаем музыку, а музыка слушает нас.

В психоанализе нет ничего истинного, кроме преувеличений.

Антисемитизм является хорошо накатанной схемой, даже ритуалом цивилизации, а погромы представляют собой самые настоящие ритуальные убийства.

(1838—1917 гг.)

философ

Многое из достижимого таково, что от него нужно бежать, а не стремиться к нему.

Сама цель зачастую может быть средством для достижения дальнейшей цели.

Там, где речь идет о выборе целей, мы скажем: выбирай цель, которую разумно можно считать за действительно достижимую.

Эгоизм заставляет нас стремиться к тому, чтобы нравиться другим.

(1900—2002 гг.)

философ

Из бесконечного движения человеческо-исторических миров в историческом опыте нельзя даже осмысленно составить бесконечную идею истинного мира.

Изучение иностранного языка есть расширение сферы всего того, что мы вообще можем изучить.

Каждая эпоха понимает дошедший до нее текст по-своему.

Нет ничего, что не было бы доступно слуху благодаря языку.

Письменность есть абстрактная идеальность языка.

Понимать чужой язык – значит не нуждаться в переводе на свой собственный.

Сувенир теряет свою ценность, когда прошлое, о котором он напоминает, уже не имеет значения.

Там, где требуется перевод, там приходится мириться с несоответствием между точным смыслом сказанного на одном и воспроизведенного на другом языке.

То, что может быть понято, есть язык.

Тот, кто имеет язык, «имеет» мир.

Требование верности оригиналу, которое мы предъявляем к переводу, не снимает принципиального различия между языками. Всякий перевод, всерьез относящийся к своей задаче, яснее и примитивнее оригинала.

Чтение – это чисто внутренний процесс.

Язык – это среда, в которой объединяются "Я" и мир.

(1877—1962 гг.)

писатель

Лучше терпеть зло, чем причинять его.

Ненавидя кого-то, ты ненавидишь в нем нечто такое, что есть в тебе самом. То, чего нет в нас самих, нас не волнует.

Не существует реальности иной, чем та, которая в нас самих.

(1898—1979 гг.)

писатель

Быстрейший способ завязать хорошие связи – создать впечатление, что они у тебя уже есть.

Влюбленным нипочем разделяющие их моря и страны; что для них действительно невыносимо – это одна-единственная стена или одна-единственная комната.

Глупость чаще бывает полезна, чем вредна. Потому-то самые хитрые выставляют себя дураками.

Дружба – это искусство дистанции, тогда как любовь – искусство близости.

Зеркало, которому женщины верят больше всего, это глаза мужчины.

Имя имеет лишь тот, кто отбрасывает свои титулы и звания, потому что они меньше имени.

История – это политика, которую уже нельзя исправить. Политика – это история, которую еще можно исправить.

Когда в моду опять входит что-нибудь давным-давно вышедшее из моды, мы начинаем догадываться, до чего же очаровательны были наши бабушки.

Любому режиму нужны герои. Предпочтительно мертвые.

Мужчины – лучшие дипломаты в чужих делах, женщины – в своих собственных.

Мужчины используют удачный случай, женщины его создают.

Наблюдение, справедливое для любой моды: ее первый и последний приверженец всегда выглядят смешно.

Насколько плохо нас знают наши знакомые, можно порой судить по подаркам, которые мы от них получаем.

Образованный человек тот, кто способен видеть аналогии. Невежда всякий раз видит нечто совершенно новое.

Политик упрощает вещи, чтобы их прояснить или затемнить.

Почти всегда умнее приспособиться к представлениям, которые другие составили о нас, чем пытаться развеять их иллюзии.

Ранние слезы ожесточают.

Секс есть форма любви в эпоху, у которой уже нет времени для любви.

Стать журналистом тем легче, чем легче тебе писать; стать поэтом тем труднее, чем легче тебе писать.

Терпимость большинства: они ничего не имеют против, если на пути у них стоит муравей.

(1833—1911 гг.)

философ и историк культуры

Всякое чувство имеет тенденцию перейти в вожделение или отвращение.

Интересы человечества постоянно обращены в сторону жизни чувств.

Наши чувства по большей части сливаются в общие состояния, в которых отдельные составные части становятся уже неразличимыми.

Одни действуют по плану, – мирские люди, другие на основании правил – нравственные, серьезные натуры, третьи поступают демонически.

Плоские натуры отдаются впечатлениям, позволяя одному вытеснять другое.

Что такое человек, можно узнать не путем размышлений над самим собой и даже не посредством психологических экспериментов, а только лишь из истории.

Чувства встречаются нам в жизни постоянно в конкретных слияниях.

(1901—1992 гг.)

киноактриса

Если женщина, одеваясь, хочет понравиться собственному мужу, она выбирает прошлогоднее платье.

Если женщина уже простила мужчину, она не должна напоминать ему о его грехах за завтраком.

В Америке секс – это мания, в других странах факт.

литературный псевдоним румынской королевы Елизаветы

(1843—1916 гг.)

Люди как скрипки: когда рвется последняя струна, становишься деревом.

(1913—1989 гг.)

журналист и телеведущий

Быть любимым иногда наказание. Не знать, любим ты или нет, пытка.

Быть пессимистом хорошо потому, что пессимисты редко разочаровываются.

В жизни каждой женщины есть двое главных мужчин: тот, за которого она вышла, и тот, за которого она не вышла.

Единственная отрасль экономики, в которой большая часть руководящих постов занята женщинами, это супружество.

Если бабушки и дедушки считают необходимым вмешиваться в воспитание своих внуков, это показывает лишь, что они не слишком преуспели в воспитании своих детей.

Журналисты долго похлопывают тебя по спине в поисках места, куда бы воткнуть нож.

Историки знают, как много героических поступков было совершено ввиду отсутствия других альтернатив.

Каждый политик знает хотя бы одного журналиста, на чью неспособность хранить тайны можно вполне положиться.

Наибольшую опасность на дорогах представляет машина, которая едет быстрее, чем способен думать ее водитель.

Образованный дурак еще более несносен, чем необразованный.

Опыт бежит за человеком впустую. Человек быстрее.

Полуобразованный – это человек, который ничего не понимает во все более и более многочисленных предметах.

Порядок – это хаос, к которому привыкли.

Признательность – это цветок, который лучше всего растет на могилах.

Сочувствие достается даром, зависть нужно заслужить.

Способности начальника оцениваются по его способности оценить способности своих подчиненных.

Часто бывает полезнее знать многих, чем многое.

Что попугай говорит, еще не делает его похожим на человека; пусть он попробует научиться лгать.

(р. 1936 г.)

афорист

Бог вездесущ. Не потому ли его так трудно найти?

Брюзга – это человек, который доволен своим недовольством.

В плохие времена мыслящие оказываются инакомыслящими.

Важнейшим продуктом рыночного хозяйства является потребитель.

Если ты приобрел имя, совершенно неважно, как тебя зовут.

Мертвых солдат той армии, которая выиграла войну, называют героями.

Многие памятники представляют собой окаменевшую историческую ложь.

Мы делаем из нужды добродетель – так возникает мораль.

Ничто так не усредняет, как хорошее среднее образование.

Пороки отдельных людей называют грехами. Пороки целого народа называют национальным характером.

Презрение к людям – худший вид богохульства.

Психоанализ – великая вещь. После него ты не начинаешь понимать себя лучше, но зато уже знаешь почему.

Скептик – это человек, который не верит в мирное применение атомной бомбы.

Счастье можно удержать, только передавая его дальше.

Человек изобрел атомную бомбу. Еще ни одна мышь в мире не додумалась изобрести мышеловку.

Эгоисты вместо «Отче наш» говорят «Мой бог».

(1898—1970 гг.)

писатель

В небольших городах люди страдают от подавляемой похоти. То есть в небольших городах без борделя.

Всякая любовь хочет быть вечной.

Деньги – это свобода, выкованная из золота.

Каждый диктатор начинает с того, что упрощает.

Не будь женщин, не было бы и денег, и мужчины были бы племенем героев. В окопах мы жили без женщин, и было не так уж важно, у кого и где имелась какая-то собственность. Важно было одно: какой ты солдат. Я не ратую за прелести окопной жизни, – просто хочу осветить проблему любви с правильных позиций. Она пробуждает в мужчине самые худшие инстинкты – страсть к обладанию, к общественному положению, к заработкам, к покою.

Поверхностны только те люди, которые считают себя глубокомысленными.

Родиться глупым не стыдно, стыдно только умирать глупцом.

Свободен лишь тот, кто потерял все, ради чего стоит жить.

Совесть обычно мучит не тех, кто виноват.

Страдания любви нельзя победить философией – можно только с помощью другой женщины.

Тот, кто нигде не имеет дома, волен ехать куда угодно.

Характер человека по-настоящему можно узнать, когда он станет твоим начальником.

Человек, который склонен к возвышенным чувствам, обманывает обычно и себя и других.

Чем меньше человек заботится о своем душевном состоянии, тем большего он стоит.

Кто слишком часто оглядывается назад, легко может споткнуться и упасть.

Только глупец побеждает в жизни, умник видит слишком много препятствий и теряет уверенность, не успев еще ничего начать. В трудные времена наивность – это самое драгоценное сокровище, это волшебный плащ, скрывающий те опасности, на которые умник прямо наскакивает, как загипнотизированный.

Никогда не предпринимай никаких сложных ходов, если того же можно достичь гораздо более простыми способами. Это – одно из самых мудрых правил жизни. Применять его на деле очень трудно. Особенно интеллигентам и романтикам.

Нужно уметь и проигрывать. Иначе нельзя было бы жить.

Смерть одного человека – это смерть; смерть двух миллионов – только статистика.

Любовь – это желание передать дальше то, что не можешь удержать.

Любовь не знает гордости.

Если женщина принадлежит другому, она в пять раз желаннее, чем та, которую можно заполучить, – старинное правило.

Женщина – это вам не металлическая мебель; она – цветок. Она не хочет деловитости. Ей нужны солнечные, милые слова. Лучше говорить ей каждый день что-нибудь приятное, чем всю жизнь с угрюмым остервенением работать на нее.

Настоящая любовь не терпит посторонних.

Любовь чудесна. Но кому-то из двоих всегда становится скучно. А другой остается ни с чем.

Любовь зарождается в человеке, но никогда не кончается в нем. И даже если есть все: и человек, и любовь, и счастье, и жизнь, – то по какому-то страшному закону этого всегда мало, и чем большим все это кажется, тем меньше оно на самом деле.

Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.

Человек живет на семьдесят пять процентов исходя из своих фантазий и только на двадцать пять – исходя из фактов; в этом его сила и его слабость.

Деньги портят характер.

Деньги – вещь очень важная. Особенно когда их нет.

(1886—1944 гг.)

лидер коммунистического движения в Германии

Высшей целью человеческих стремлений является высоконравственный характер.

(р. 1938 г.)

писатель

Близорукость творит гармонию, о которой остроглазые и не подозревают.

Выпивка сужает горизонт до окружности рюмки.

Кто плывет по течению, никогда не достигнет источника.

Пословица – это часто глупость, которая за долгие века успела стать мудростью.

Похожей должна быть карикатура, а не портрет.

Родители, требующие от своих детей почтения, не заслуживают ничего большего.

Супружество – это компромисс между любовью и обществом.

У слабого нет слабостей. Слабости – качество сильных.

(1890—1935 гг.)

писатель-публицист

Английский – простой, но очень трудный язык. Он состоит из одних иностранных слов, которые к тому же неправильно произносятся.

Длительная связь с женщиной возможна, только если с ней вместе можно смеяться в театре. Если можно вместе молчать. Если можно вместе грустить. Иначе все идет к черту.

Знать иностранный язык – значить решать на нем кроссворды.

Любое прославление павшего на войне означает трех погибших в следующей.

Любой исторический роман превосходно изображает эпоху, в которой живет его автор.

Многие люди вообще не читают книг, а только их рецензируют.

Не забывайте о качестве. Гроб, например, должен быть сделан так, чтобы его хватило на всю жизнь.

Он ничего не смыслит в женщинах: дамам из общества предлагает деньги, продажным девкам посвящает стихи. И, что самое удивительное, всегда имеет успех.

Опыт не значит ровно ничего. Можно тридцать пять лет делать одно и то же, и делать это плохо.

Пессимист: «Значит, когда-нибудь я умру. Ну, конечно, такое может случиться только со мной!»

Полнота – не физиологическое свойство, а мировоззрение.

Прожив неделю в Париже, я как нельзя лучше понял Францию; прожив в ней три года – совершенно не понимаю ее.

Прямо трудно поверить, как прекрасно можно обходиться без изобретений 2500 года!

Речь – это даже не диалог, а пьеса для оркестра, потому что безмолвные слушатели говорят одновременно с тобой. И их надо уметь слушать.

Самое лучшее в попойке – начало, а потом воспоминание о ней.

Сатирик – это обиженный идеалист.

Скажи мне, кому ты молишься, когда твои дела хороши, и я скажу тебе, насколько ты благочестив.

Тот человек хорош, с кем можно хорошо помолчать.

У человека две ноги и два убеждения. Первое – на тот случай, когда его дела хороши; второе – на тот случай, когда его дела плохи. Оно-то и называется религией.

Церковь благославляет то, чему не в состоянии помешать.

Читателю хорошо – он может сам выбирать писателя.

Это задача исторического материализма – показать, как все произойдет в дальнейшем, а если произойдет не так, то показать, почему так быть и не могло.

(1884—1958 гг.)

писатель

Всякий прогресс идет извилистым путем.

Желание не менее сладко, чем свершение.

Жизнь, сколько ее ни кляни, все-таки стоит того, чтобы ее прожить.

Кто сам на себя много берет, тот и от других вправе ждать многого.

Кто свободен от предрассудков, должен быть готов к тому, что его не поймут.

Нет более тяжкого преступления, чем ненужная война.

От великого до смешного один шаг, но от смешного уже нет пути к великому.

Скромный мир лучше пышных побед.

Страдание только сильного делает сильнее, слабого же оно делает еще слабее.

Человеку нужно два года, чтобы научиться говорить, и шестьдесят лет, чтобы научиться держать язык за зубами.

Две вещи славят историки всех стран и народов – успех и собственное достоинство. Хрестоматии полны успешных и достойных деяний – о разумных поступках говорится мало, и разум еще не прославлялся ни одним историком.

Перед разумом, перед Богом, «честь» человека мерится другой мерой, чем на римском форуме.

Непонимание делает из друзей врагов.

Логика – это бог мыслящих.

Властолюбие – надежнейшая из страстей.

Даже лишенный собственных мыслей и собственной индивидуальности человек в ту самую минуту, когда его наделяют властью, приобретает сущность и содержание. Функция властвования меняет нутро носителя власти. Власть, кредит, слава создают индивидуальность и лицо тому, кого природа лишила этих свойств.

Человека создает судьба.

Мало кто понимает, что не мы идем по жизни, а нас ведут по ней.

Из десяти политических решений, которые должен принять человек, на каком бы месте он ни находился, девять будут ему всегда предписаны обстоятельствами. И чем выше его пост, тем ограниченнее его свобода выбора.

Когда камень падает на кувшин, горе кувшину. Когда кувшин падает на камень – горе кувшину. Всегда, всегда горе кувшину.

Есть две вещи, которых ухо не слышит уже за милю, но чей отзвук все же разносится от одного конца земли до другого: это когда падает срубленное дерево, которое еще приносит плоды, и когда вздыхает отосланная своим мужем женщина, которая его любит.

Мужчина должен говорить женщине приятное, этого требует учтивость, а порой и сердце… Но клятвы, которые даешь в ночь любви, теряют силу к утру. Нарушение их – грех простительный… Ведь яблоком нас соблазнила как-никак женщина!

Без тьмы не было бы понятия о свете. Для того чтобы свет осознал себя, он должен иметь перед собой свою противоположность – тьму.

(1911—1991 гг.)

писатель

Где начинается ложь? Там, где мы делаем вид, будто у нас нет секретов. Быть честным – значит быть одиноким.

Каждый человек рано или поздно выдумывает для себя историю, которую считает своей жизнью.

Писать – значит читать себя самого.

По-настоящему война никому не нужна, но многим нужна ненависть.

Технология – это искусство переделать мир так, чтобы с ним уже можно было не сталкиваться.

Я не выношу, когда мне подсказывают, что я должен испытывать, потому что тогда я сам кажусь себе слепцом, хотя я могу понять, о чем идет речь.

(1889—1969 гг.)

философ

Все пути мысли более или менее ощутимым образом загадочно ведут через язык.

Всегда человек властно захвачен судьбой раскрытия потаенности. Однако его судьба – никогда не принудительный рок. Опасна не техника сама по себе. Нет никакого демонизма техники; но есть тайна ее существа. Существо техники как миссия раскрытия потаенности – это риск.

Для восточно-азиатских и европейских народов существо языка остается совершенно различным.

Желание иметь этику тем настойчивее понуждает к своему удовлетворению, чем настойчивее потерянность человека, будь то очевидная, будь то утаиваемая, разрастается до неизмеримости.

Творение далеко от того, чтобы быть эстетической ценностью.

Каждый всегда пребывает в диалоге со своими предшественниками; еще больше, возможно, и сокровеннее – со своими потомками.

Люди не хотят видеть потому, что иначе им пришлось бы признать, что фундамент, на котором они строят одну разновидность метафизики за другой, вовсе не фундамент.

Творение удерживает открытость мира.

У каждой исторической эпохи свое собственное понятие о величии.

Угроза человеку идет даже не от возможного губительного действия машин и технических препаратов. Подлинная угроза уже подступила к человеку в самом его существе.

Человек – носитель вести, которую ему вручает открытие двусложности.

(1921—1987 гг.)

писатель и актер кабаре

Из лжи, в которую мы верим, произрастают истины, которыми мы живем.

Имидж – это индивидуальность быстрого приготовления. Моментально изготовляется, моментально испаряется.

Компромисс – единственный случай, когда две половины меньше, чем целое. Математически невозможно, зато по-демократически.

Нам не нужна Третья мировая война. Достаточно того, что у нас есть капитализм, коммунизм и туризм.

Неправды, повторяемые все снова и снова, не становятся от этого правдами, но, что гораздо хуже, становятся привычками.

Ничто так не обнаруживает отсутствие чувства юмора, как смех.

Тот, кто занимается спортом, может вынести даже культурную жизнь.

Человека, который говорит правду в неподходящий момент, называют циником.

Человеку свойственно ошибаться. Не ошибается лишь тот, кто восхищается нами.

Я ничего не имею против сплетен, хотя бы и злостных. Сплетня делает людей гораздо интереснее, чем они есть.

(1874—1928 гг.)

философ

Вся действительная жизнь человека может отклоняться от его индивидуального предназначения, как и от общезначимых норм. При себялюбии мы всех, а значит и себя самих, воспринимаем, запутавшись в пестром покрове иллюзий, сотканном из тупости, тщеславия, честолюбия, гордости.

Изучайте животных, и вы поймете, как это трудно быть человеком.

Личность в человеке есть индивидуальное уникальное само-сосредоточение божественного духа.

Сколько школ, столько и ученых мнений!

Только человек – поскольку он личность – может возвыситься над собой как живым существом.

Человек есть одновременно тупик и выход!

У животного нет способности самостоятельно предпочитать одну ценность in abstractо другой ценности.

Человек – это существо, сам способ бытия которого – это все еще не принятое решение о том, чем оно хочет быть и стать.

Человек может и при идеальном завершении позитивно-научного процесса оставаться как существо духовное абсолютно пустым. Нет большего заблуждения, чем рассматривать демократию и элиту как нечто исключительно противоположное.

Человек может лишь активно собрать себя в личность.

Человек способен к трем видам знания: к знанию ради господства или ради достижений, к образовательному знанию и к знанию ради спасения.

(1880—1936 гг.)

философ

Если даже человек – мыслящее существо, то он все же далек от того, чтобы быть созданием, существование которого заключается в мышлении.

Общечеловеческой этики не существует.

Первобытный человек – это блуждающее животное, существо, чье бодрствование на ощупь пробирается через жизнь.