Истинный друг познается в беде.

Кто на тебя клевещет, тот не друг тебе.

Благодеяния, оказанные недостойному, я считаю злодеяниями.

Я знаю женскую натуру: когда ты хочешь, они не хотят, когда же ты не хочешь, их охватывает страстное желание.

Свободный – это тот, у кого все происходит в соответствии с его свободой воли и кому никто не может помешать. Что же, сумасбродство ли свобода? Ни в коем случае! Ведь безумие и свобода несовместимы.[2537]

Таких, которые толкуют о стоических рассуждениях, вы можете показать тьму. Да разве в эпикурейских они разбираются не с такой же обстоятельностью? (…) Покажите же мне кого-нибудь, кто болеет, и все же счастлив, кто в опасности, и все же счастлив, кто умирает, и все же счастлив. Покажите. Я жажду, клянусь богами, увидеть какого-нибудь стоика. (…) Сделайте мне такую милость, не откажите старому человеку увидеть зрелище, которого я до сих пор не видел.[2538]

Если кто-то – один, это не значит, что тем самым он и одинок, так же как если кто-то – в толпе, это не значит, что он не одинок.[2539]

Помни, что дверь открыта. Не будь труслив, но как дети, когда им не нравится игра, говорят: «Я больше не играю», так и ты, когда тебе что-то представляется таким же, скажи: «Я больше не играю» и удались, а если остаешься, то не сетуй.[2540]

Как хорошие участники трагедийного хора не могут петь одни, но могут вместе с многими, так некоторые не могут гулять одни. Человек, если ты кто-то, и один гуляй, и с самим собой беседуй, и не прячься в хоре. Пусть насмеются над тобой когда-нибудь, пусть оглядят тебя, пусть встряхнут тебя, для того чтобы ты узнал, кто ты.[2541]

Человек – это душонка, обремененная трупом.[2542]

Нет насилия, которое могло бы лишить нас свободы выбора.[2543]

«Лаская своего ребенка, – говорил Эпиктет, – следует сказать самому себе: быть может, завтра он умрет». – «Но ведь это – накликание беды». – «Ничего подобного, – отвечал он, – это обозначение одного из действий природы. Иначе и слова: „Колосья пожинаются“ – также являлись бы накликанием беды».[2544]

Пьяному все равно не убедить трезвого, как трезвому не уговорить пьяного.[2545]

Удивительна наша природа и жизнелюбива (…). Нет ничего противнее, гаже нашего тела, и все же мы любим его и хвалим; если нужно было бы походить только пять дней на наших ближних, мы не согласились бы на это. Представь себе, как приятно вставать рано поутру и чистить другому зубы или, когда справит свои естественные надобности, мыть ему седалище. Надо только удивляться, как это мы любим то, что ежедневно требует столько ухода, сопряженного с неприятностями.[2546]

Один молодой хвастун говорил в театре, что он умен, потому что беседовал со многими философами. Эпиктет заметил ему: «Вот и у меня много знакомых богачей, а все же я не богач».[2547]

Настоящая мудрость есть не что иное, как умение выяснять и устанавливать истинную меру добра и зла; и задача всякого разумного человека состоит в том, чтобы прикладывать эту меру ко всем делам жизни.

Истинное добро заключается в правильных понятиях и в добрых желаниях. Истинное зло – в неправильных понятиях и в порочных желаниях.

Чего не следует делать, того не делай даже в мыслях.

Зависть – враг счастливых.

Если человек имеет возможность рассуждать и может созерцать солнце, луну и звезды, и наслаждаться дарами земли и моря – он не одинок и не беспомощен.

Когда ты чем-нибудь мирским встревожен или расстроен, то вспомни, что тебе придется умереть, и тогда то, что тебе раньше казалось важным несчастьем и волновало тебя, станет в твоих глазах ничтожной неприятностью, о которой не стоит и беспокоиться.

Чем реже удовольствие, тем оно приятнее.

Нужно позволить себе не всякие удовольствия, но только те, в которых нет ничего дурного.

С простыми людьми поменьше говори о теориях, а побольше поступай согласно им.

Не берись судить других, прежде чем не сочтешь себя в душе достойным занять судейское место.

Из всех творений самое прекрасное – получивший прекрасное воспитание человек.

Чем более собеседник твой заблуждается, тем важнее и желательнее, чтобы он понял и оценил то, что ты хочешь ему доказать.

Когда ты хочешь показать твоему собеседнику в разговоре какую-нибудь истину, то самое главное при этом – не раздражаться и не сказать ни одного недоброго или обидного слова.

Если хочешь быть беспристрастным судьею, смотри не на обвинителя, а на самое дело.

Где человек находится противясь, там его тюрьма.

К свободе ведет лишь одна дорога: презрение к тому, что не зависит от нас.

Выдерживай и воздерживайся.

Не то жалко, что человек лишился своих денег, дома, имения, – все это не принадлежит человеку. А то жалко, когда человек теряет свою истинную собственность – свое человеческое достоинство.

С безумным не умножай речи, а к неразумному не ходи.

В несчастье познается друг и изобличается враг.

Любовь свойственна только здравомыслящему человеку.

Строгость отца – прекрасное лекарство: в нем больше сладкого, чем горького.

Владей страстями, иначе страсти овладеют тобою.

Умный борется со страстью, глупец – становится ее рабом.

Кто крепок телом, может терпеть и жару и холод. Так и тот, кто здоров душевно, в состоянии перенести и гнев, и горе, и радость, и остальные чувства.

Жизнь короткую, но честную всегда предпочитай жизни долгой, но позорной.

Посвяти жизнь служению истине.

Познай самого себя.

Мудрый соблюдает меру и в достойных делах.

Мудрость не скажет того, что противно природе.

Высказать слова своей души.

Тому возмездием за преступление был крест, а этому царская диадема.

Суд прощает воронов, но не прощает голубок.

Никакая медлительность не бывает слишком велика, когда речь идет о смерти человека.

Добродетель хвалят, но она мерзнет.

Плохие люди опасаются проступков, страшась наказания, хорошие – из-за любви к добродетели.

… Нежнейшее сердце

Дать человеку в удел замыслила, видно, природа,

Коль наделила слезами.

Ни одна добродетель не искупает пороков.

Первое наказание для виновного заключается в том, что он не может оправдаться перед собственным судом.

Путник, у которого ничего нет при себе, может распевать в присутствии разбойника.

Счастье во всем играет большую роль, особенно же в делах войны.[2548]

На войне часто незначительные обстоятельства приводят к большим переменам.[2549]

На солдат (…) оказывают большое влияние нравы тех стран, где они долго стоят.[2550]

Задача полководца – побеждать столько же умом, сколько мечом.[2551]

Следует прикрывать слабые стороны (…) войска так же, как и раны на теле.[2552]

Кто (…) уверен в получении всего, не удовольствуется половиной.[2553]

[Проезжая мимо бедного городка:] Я предпочел бы быть первым здесь, чем вторым в Риме.[2554]

Почетное нужно предоставлять сильнейшим, а необходимое – слабейшим.[2555]

Цезарь решительно пригрозил Метеллу, что убьет его, если тот не перестанет ему досаждать. «Знай, юнец, – прибавил он, – что мне гораздо труднее сказать это, чем сделать».[2556]

Пришел, увидел, победил. (О битве при городе Зеле против царя Фарнака).[2557]

[В ответ на предложение окружить его телохранителями:] Лучше один раз умереть, чем постоянно ожидать смерти.[2558]

Получив донос о том, что Антоний и Долабелла замышляют мятеж против него, он [Цезарь] сказал: «Я не особенно боюсь этих длинноволосых толстяков, а скорее – бледных и тощих», – намекая на Кассия и Брута.[2559]

Речь зашла о том, какой род смерти самый лучший. Цезарь раньше всех вскричал: «Неожиданный!»[2560]

Когда Публий Клодий, обольститель его жены Помпеи, был по этому поводу привлечен к суду за оскорбление святынь, то Цезарь, вызванный свидетелем, заявил, что ему ничего не известно (…). А на вопрос, почему же он тогда развелся с женою, ответил: «Потому что мои близкие (…) должны быть чисты не только от вины, но и от подозрений».[2561]

[После прихода к власти:] Республика – ничто, пустое имя без тела и облика.[2562]

[Цезарь] ответил плебею, величавшему его царем: «Я Цезарь, а не царь!»[2563]

[Правителя] не так легко столкнуть с первого места на второе, как потом со второго на последнее.[2564]

Когда при высадке на африканский берег Цезарь оступился, сходя с корабля, то обратил это в хорошее предзнаменование, воскликнув: «Ты в моих руках, Африка!»[2565]

Есть две вещи, которые утверждают, защищают и умножают власть, – войска и деньги, и друг без друга они немыслимы.[2566]

Воспоминание о жестокости – плохая опора в годы старости.[2567]

Каждый кузнец своей судьбы.

Победа зависит от доблести легионов.

Рубикон перейден.

Прокладывать себе дорогу силой.

Снискать себе славу.

Таков порок, присущий нашей природе: вещи невидимые, скрытые и непознанные, порождают в нас и большую веру и сильнейший страх.

Опыт всему учитель.

Люди охотно верят тому, чему желают верить.

На мою жену не должна падать даже тень подозрения.

Нельзя обижать гостя.

Легче находятся такие люди, которые добровольно идут на смерть, чем такие, которые терпеливо переносят боль.