Устроить пир и выстроить боевую линию – задачи весьма сходные: первый должен быть как можно приятнее в глазах гостей, вторая – как можно страшнее в глазах врагов.[1390]

Если труд, то труд такой уж, чтоб и польза была, и честь.

Сосредотачивать мысль всегда на пользе отчизны. После – на пользе родных, а потом уж на собственной пользе.

Если бы то, чего человеку достаточно, удовлетворяло его, он был бы вполне обеспечен.

Не всякому всякое дело под силу.

Глуп, кто меж плясунов и сам пускается в пляску.

Возносись душою в счастьи и смирись, когда беда.

Доблесть – всегда сознавать последствия наших поступков,

Доблесть – всегда разбирать, где честь, где право, где польза,

Что хорошо и что нет, что гнусно, бесчестно и вредно.

Доблесть – предел полагать и меру нашим желаниям,

Доблесть – способность познать настоящую цену богатства,

Доблесть – то почитать, что действительно чести достойно.

Хорошие законы порождаются дурными нравами.[1391]

Неразвитый ум охотнее верит примеру, чем доводу.[1392]

Природа питает всю вселенную.

Подобное радуется подобному.

Все побеждает упорный труд.

Все подчинено определенному закону.

Человек не ценит того, что у него есть.

Рождаясь, мы умираем, конец предвещается началом.

Истина сокрыта глубоко.

И на долю неблагоразумия приходит успех: благоразумие часто обманывает, и фортуна, мало разбираясь в заслугах, не всегда благоприятствует правому делу. Непостоянная, она переходит от одного к другому, не делая никакого различия.

Не пошел я в общие школы, а учился дома у хороших учителей и понял, что на такие вещи надо тратиться не жалея.[1393]

Самая продолжительная жизнь ничем не отличается от самой краткой. Ведь настоящее для всех равно, а следовательно, равны и потери – и сводятся они всего-навсего к мгновенью. Никто не может лишиться ни минувшего, ни грядущего. Ибо кто мог бы отнять у меня то, чего я не имею?[1394]

Все от века единообразно и вращается по кругу, и безразлично, наблюдать ли одно и то же сто лет, двести или бесконечно долго. (…) И долговечнейший, и тот, кому вот-вот умирать, теряет ровно столько же.[1395]

Каждое дело исполняй как последнее в своей жизни.[1396]

Жизнь – борьба и странствие по чужбине; посмертная слава – забвение.[1397]

Кто чувствует и вдумывается поглубже, что происходит в мировом целом, тот вряд ли хоть в чем-нибудь из сопутствующего природе не найдет, что оно как-то приятно пристроено. (…) Своими здравомысленными глазами он сумеет увидеть красоту и некий расцвет старухи или старика, и прелесть новорожденного.[1398]

Не сделаешь ничего человеческого хорошо, не соотнеся это с божественным, и наоборот.[1399]

Жить, не рассчитывая на тысячи лет. Нависает неизбежность. Покуда жив, покуда можно – стань хорош.[1400]

Что же такое вечная слава? Сущая суета. (…) Все мимолетно: и тот, кто помнит, и то, о чем помнят.[1401]

Вот сказал бы тебе кто-нибудь из богов, что завтра умрешь или уж точно послезавтра – не стал бы ты ломать голову, как умереть именно послезавтра, а не завтра, если ты, конечно, не малодушен до крайности. В самом деле, велик ли промежуток? Точно так же через много лет или завтра – не думай, что велика разница.[1402]

Несчастный я, такое со мной случилось! – Нет! Счастлив я, что со мной это случилось, а я по-прежнему беспечален, настоящим не уязвлен, перед будущим не робею. Случиться-то с каждым могло такое, но беспечальным остаться сумел бы не всякий.[1403]

Ни с кем не случается ничего, что не дано ему вынести.[1404]

Нет (…) ничего устойчивого, а рядом с нами безмерная бездна прошедшего и грядущего, в которой все исчезает.[1405]

Хоть бы и с трудом тебе давалось что-нибудь – не признавай это невозможным для человека, а напротив, что возможно и свойственно человеку, то считай доступным и для себя.[1406]

Азия, Европа – закоулки мира. Целое море – для мира капля. (…) Всякое настоящее во времени – точка для вечности.[1407]

Нет, что они делают! – людей, живущих в одно с ними время и вместе с ними, они хвалить не желают, а сами тщатся снискать похвалу у потомков, которых они никогда не видели и не увидят. Отсюда совсем уже близко до огорчения, что предки не слагали тебе похвальных речей.[1408]

Кто видел настоящее, тот уже видел все, бывшее в течение вечности, и все, что еще будет в течение беспредельного времени.[1409]

Город и отечество мне, Антонину, Рим, а мне, человеку, мир.[1410]

Каждый стоит столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет.[1411]

Скоро ты забудешь обо всем, и все, в свою очередь, забудет о тебе.[1412]

Лицо, искаженное гневом, есть нечто совершенно противоестественное. Если такое выражение повторяется часто, оно как бы умерщвляет человеческий облик, совершенно погашает его, так что никоим образом нельзя его восстановить. Из этого уже можно понять, что оно противоречит разуму.[1413]

О боли: что непереносимо, уводит из жизни, а что затянулось, переносимо.[1414]

Как морской песок ложится покровом поверх прежнего, так прежнее в жизни быстро заносится новым.[1415]

Безразлично, будешь ли ты наблюдать человеческую жизнь в течение сорока лет или же десяти тысяч лет. Ибо что увидишь ты нового?[1416]

Представь себе, что ты уже умер, что жил только до настоящего момента, и оставшееся время жизни, как доставшееся тебе сверх ожидания, проводи согласно с природой.[1417]

Люби только то, что случается с тобой и предопределено тебе. Ибо что могло бы более соответствовать тебе?[1418]

Искусство жизни более напоминает искусство борьбы, нежели танцев. Оно требует готовности и стойкости и в отношении к внезапному и непредвиденному.[1419]

Вполне возможно стать богоподобным человеком, оставаясь никому не известным.[1420]

Совершенство характера – (…) чтобы всякий день проводить как последний.[1421]

Боги бессмертны, а не сетуют, что уж придется им целую вечность терпеть вечно великое множество прескверных людей; более того, боги всячески о них заботятся; а ты, который вот-вот прекратишься, зарекаешься.[1422]

Смешно, стараясь избежать чужой порочности – что невозможно, не стараться избежать своей собственной – что вполне возможно.[1423]

Ты сделал добро, другому – сделано добро. Что же ты, как безумный, ищешь что-то третье сверх этого? чтобы еще и знали, как хорошо ты сделал, или чтобы получить что-то взамен?[1424]

Люди будут делать одно и то же, как ты ни бейся.[1425]

Старайся расположить к себе современников. Те, кто предпочитает гнаться за славой у потомства, забывают, что грядущие поколения ничем не будут отличаться от настоящего, которым они тяготятся. И эти поколения тоже смертны.[1426]

Хочешь, чтобы тебя хвалил человек, который за один час трижды тебя обругает? хочешь нравиться тому, кто сам себе не нравится?[1427]

Люди рождены друг для друга. Значит, переучивай или переноси.[1428]

Либо боги ничего не могут, либо могут. Если не могут, зачем молишься? А если могут, почему бы не помолиться лучше о том, чтобы не бояться ничего такого, ни к чему такому не вожделеть и ни о чем таком не печалиться?[1429]

Погрешающий погрешает против себя; несправедливый, делая себя злым, делает себе зло.[1430]

Когда тебя возмутит чье-то бесстыдство, тотчас же спроси себя: «Возможно ли, чтобы в мире не было людей без стыда?» Нет, невозможно. Не требуй же невозможного.[1431]

Если делаешь добро человеку, чего еще хочешь? мало тебе сделать нечто сообразное со своей природой – еще ты мзды себе ищешь? все равно как глаз требовал бы плату за то, что смотрит, или ноги – за то, что ходят.[1432]

Тот, кто во всем следует разуму, не суетлив и в то же время деятелен, весел и вместе с тем уравновешен.[1433]

Все происходящее ничем не отличается от происходившего ранее и имеющего произойти в будущем. (…) Повсюду одно и то же, только действующие лица другие.[1434]

Нет такого счастливца, чтобы по смерти его не стояли рядом люди, которым приятна случившаяся беда. Был он положителен, мудр – так разве не найдется кто-нибудь, кто про себя скажет: «наконец-то отдохну от этого воспитателя. Он, правда, никому не досаждал, но я-то чувствовал, что втайне он нас осуждает».[1435]

Презирающие друг друга – друг другу угождают, а желающие превзойти друг друга – пресмыкаются друг перед другом.[1436]

Я часто дивился тому, что каждый, любя себя больше других, в то же время своему убеждению о себе придает меньшее значение, нежели убеждению других (…) Мы более стесняемся своих ближних – что-то они подумают о нас, – нежели самих себя.[1437]

Ни на богов нельзя сетовать (они-то не погрешают ни вольно, ни невольно), ни на людей (эти не иначе, как невольно). Сетовать, выходит, не на кого.[1438]

Не все же разглагольствовать о том, каким должен быть человек, пора и стать им.

Люди рождены, чтобы помогать друг другу, как рука помогает руке, нога ноге и верхняя челюсть – нижней.

Не все ли равно, если твоя жизнь будет продолжаться триста или даже три тысячи лет? Ведь живешь только в настоящем мгновении и, кто бы ты ни был, утрачиваешь только настоящий миг. Нельзя отнять ни нашего прошлого, потому что его уже нет, ни будущего, потому что мы его еще не имеем.

Если бы ты хотел этого, ты не можешь отделить свою жизнь от человечества. Ты живешь в нем, им и для него. Мы все сотворены для взаимодействия, как ноги, руки, глаза.

Приставлять одно доброе дело к другому так плотно, чтобы между ними не оставалось ни малейшего промежутка, – вот что я называю наслаждаться жизнью.

Ни один человек не счастлив, пока он не считает себя счастливым.

Задача жизни не в том, чтобы быть на стороне большинства, а в том, чтобы жить согласно с внутренним, сознаваемым тобою законом.

Терпит вред тот, кто упорствует в заблуждении и невежестве.

Не довольствуйся поверхностным взглядом. От тебя не должны ускользнуть ни своеобразие каждой вещи, ни ее достоинство.

Несправедливость не всегда связана с каким-нибудь действием; часто она состоит именно в бездействии.

Не делай того, что осуждает твоя совесть, и не говори того, что не согласно с правдой. Соблюдай это самое важное, и ты выполнишь всю задачу своей жизни.

Во-первых, не делай ничего без причины и цели. Во-вторых, не делай ничего, что бы не клонилось на пользу обществу.

Помни, что изменить свое мнение и следовать тому, что исправляет твою ошибку, более соответствует свободе, чем настойчивость в своей ошибке.

Человека хорошего, благожелательного и искреннего можно узнать и по его глазам.

Настоящий способ мстить врагу – это не походить на него.

Если кто меня оскорбил – это его дело, такова его наклонность, таков его нрав; у меня свой нрав, такой, какой мне дан от природы, и я останусь в своих поступках верен своей природе.

Совершенство нравов состоит в том, чтобы проводить каждый день так, как если б он должен был быть последним, без тревоги, без трусости, без притворства.

Измени отношение к вещам, которые тебя беспокоят, и ты будешь от них в безопасности.

Самый презренный вид малодушия – это жалость к самому себе.

Если бы ты ведал, из какого источника текут людские суждения и интересы, то перестал бы домогаться одобрения и похвалы людей.

Пусть дела твои будут такими, какими ты хотел бы их вспомнить на склоне жизни.

Если что-либо тебе не по силам, то не решай еще, что оно вообще невозможно для человека. Но если что-нибудь возможно для человека и свойственно ему, то считай, что оно доступно и тебе.

Для меня, как Антонина, град и отечество – Рим, как человека – мир. И только полезное этим двум градам есть благо для меня.

Боги или безвластны, или же властны. Если они безвластны, то зачем ты молишься им? Если же они властны, то не лучше ли молиться о том, чтобы не бояться ничего, не желать ничего, не огорчаться ничем, нежели о наличности или отсутствии чего-либо?

Без соображения с божественным не сделаешь хорошо ничего человеческого, и наоборот.

Чем больше человек любит самого себя, тем больше он зависит от чужого мнения.

В жене пороки или исправь, или терпи: исправишь – жена твоя будет лучше, а стерпишь – лучше будешь сам.[1439]

Такого и больному ведь не взбредится,

Чего б уже не молвили философы.[1440]

[О скупце:] Ежели целый мир ему достанется в долю,

Он (…) у себя самого воровать

и откладывать будет.[1441]

Иным легче учить, чем научиться тому, чего они не знают.[1442]

Наследник плачет, как невеста: плач обоих скрытый смех.[1443]

Число гостей должно быть не меньше числа Граций и не больше числа Муз [т. е. от трех до девяти].[1444]

Бесчестно поступает тот, кто изощряет свое остроумие на чужой книге.[1445]

Книжки мои соблюдать приучены меру такую: лиц не касаясь, они только пороки громят.

Правдивей правды.

Не могу жить ни с тобой, ни без тебя.

Люби, чтобы тебя любили.

Тот, кто всюду живет, нигде не живет.

Порядочный человек всегда простак.

Грабь, хватай, копи, владей – все придется оставить.

Жизнь легко презирать, когда очень трудно живется; мужествен тот, кто сумел добрым в несчастии быть.

Истинна скорбь у того, кто втихомолку скорбит.

Слава, которая приходит к тому, кто стал уже прахом, – запоздалая слава.

Сам бог повелевает тебе помнить о смерти.

Не бойся последнего дня, но и не призывай его.

Уметь наслаждаться прожитой жизнью – значит жить дважды.

Приятна похвала из уст людей, достойных похвалы.

Что нечестно приобретено, то прахом пойдет.

Таков общий порок, великих и свободных государств: зависть сопутствует там славе, унижению подвергаются люди, которые кажутся слишком высоко стоящими, и бедняки с раздражением глядят на недоступное им богатство богачей.[1446]

Мир создается войной.

Каждому человеку судьбу создают его собственные нравы.

На войне ничем не стоит пренебрегать.

Излишняя уверенность обыкновенно ведет к беде.

Не подлежит сомнению мудрость итакийца (т. е. Одиссея), желающего увидеть дым отечественных очагов.

Тем, чем мы были и чем являемся, завтра уже не будем.

Все изменяется, ничто не исчезает.

Пользуйся юностью; жизнь быстро проходит: последующие радости не будут столь же прекрасны, как первые.

Души не умирают. Покидая прежнее местопребывание, они живут в других местах, которые вновь принимают их.

Бог в нас самих.

Мы восхищаемся древностью, но живем современностью.

Мгновения вечно сменяют друг друга.

Каждый в пределах своей пусть остается судьбы.

Чистая совесть ни лжи не боится, ни слухов, ни сплетен.

О деле суди по исходу.

Трудитесь, пока позволяют силы и годы.

Или не берись, или доводи до конца.

Сказано – сделано.

Результат оправдывает действие.

Чего мы не сделали сами, того я нашим не назвал бы.

Какие кто сознает за собой деяния, такие надежды или страхи и порождает это в глубине его сердца.

И у врага дозволено учиться.

Опыт – самый лучший наставник.

Верь опыту.

К неизвестному нет влечения.

Позволь мне остаться в своем заблуждении.

Чтобы тебя любили, будь достойным любви, а этого не дадут тебе исключительно красивая наружность или стройная фигура, – ты должен физическую красоту соединить с даром ума. Красота – ненадежное преимущество: чем больше стараешься ты, тем сильнее блекнет она, само время заставляет ее увядать. Не всегда цветут фиалки и фиолетовые лилии; на цветочном стебле розы, когда на ней опадут лепестки, остаются одни шипы. И у тебя, красавец, скоро покажутся седые волосы, придут в свое время и бороздящие тебе лицо морщины. Старайся образовать ум – нечто прочное – и сделать из него помощника красоте: только ум остается с нами до могилы!

Несчастных прежде всего оставляет разум.

Средний путь – самый безопасный.

Словом вождь побуждает смело сражаться в бою.

Молодые римляне, прошу вас, изучайте ораторское искусство, но не исключительно для защиты испуганных подсудимых! Как сдается народу серьезный судья или Сенат, состоящий из лучших членов общества, так и сдается девушка, побежденная твоим ораторским талантом. Скрывай, однако, свои силы, не выставляй напоказ своего красноречия! Отнюдь не употребляй изысканных фраз и выражений!

Первое слово всегда тревожит вам слух и вниманье.

Вечно и всюду молчать – небольшая в этом заслуга. Но грешно говорить то, о чем должно молчать.

Словами подобает скрашивать зло.

Молчи, мой язык, говорить больше не о чем.

Слезам присуща подчас сила слова.

В легком деле кто угодно сможет блистать красноречием.

Посулами всякий может быть богат.

Говорливая молва, которая любит прибавить к правде ложь, растет с каждой самой маленькой ложью.

Законы для того и даны, чтобы урезать власть сильнейшего.

Всякая надежда, основанная на заслуге, законна.

Пусть не хватает сил, но желание все же похвально.

Для добродетели ни одна дорога не является непроходимой.

Положить конец войнам.

Пусть воюют другие.

То, что упало, топтать – подлого труса почин.

Храброму вся земля – родина.

Вам, красавицы, полезно смешиваться с толпой. Почаще выходите из дому, хоть и без определенной цели! Чтобы поймать одну овцу, волчица гоняется за несколькими. Орел налетает разом на нескольких птиц. Пусть и хорошенькая женщина выставляет себя напоказ – быть может, из многих она увлечет хоть одного! Всюду она должна стараться нравиться и все мысли посвятить заботе о привлечении большого числа поклонников. Везде решающее значение имеет случай, поэтому у тебя всегда должна быть закинута удочка: рыба попадается и на такой глубине, на какой ты меньше всего ожидаешь ее встретить.

Счастлив, кто смело берет под свою защиту то, что любит.

Пока ты счастлив, у тебя множество друзей; когда времена омрачаются, ты останешься один.

Слова женщины легче падающих листьев, которые вода и ветер несут куда им угодно.

Трудно верить, между тем женщины берут уроки даже смеха и здесь также стараются быть хорошенькими! Открывать рот при смехе надо умеренно: на щеках должны быть видны две ямочки и нижняя губа чуть-чуть приоткрывать низ верхних зубов… Смех должен быть, если можно так выразиться, легким и чем-то женственным для уха! Есть женщины, безобразящие себе рот неумеренным смехом. Другие, смеясь, трясутся; можно думать, что они плачут. У третьих смех какой-то хриплый, отвратительный. Когда они смеются, думаешь, что это противный рев ослицы у мельничного жернова.

Небезопасно хвалить предмет своей любви приятелю – стоит ему поверить твоим похвалам, он пойдет по твоим стопам.

Мы, мужчины, ненавидим переходящую всякую меру спесь – верьте человеку опытному! – и часто, даже не сказав с женщиной ни слова, начинаем ненавидеть ее за один ее взгляд.

Учитесь ходить, как следует женщине. В походке есть своего рода красота, пренебрегать которой не годится. Она или привлекает, или отталкивает от себя незнакомых мужчин. Одна женщина движется грациозно, распустив платье по ветру и гордо ступая. Другая… разгуливает сама не своя, огромными шагами.

Чего не сможет искусство? – Женщины умеют и красиво плакать! Они плачут, когда хотят и как хотят!

Вино располагает к нежностям и разжигает. От выпитого в большом количестве неразбавленного вина бегут, исчезая, заботы. Тогда на сцену является смех, тогда и бедняк собирается с духом, тогда проходят грусть, заботы и морщины на лбу, тогда намерения становятся искренними – что так редко в наш век, вино уничтожает всякую искусственность. Здесь красавицы часто пленяли сердца молодых людей, и любовь в вине оказывалась огнем в огне.

Будь уверен прежде всего, что овладеть можно любою женщиной, – и овладеешь ею, расставляй только свои сети! Скорей перестанут петь птицы, летом стрекотать кузнечики, скорей аркадская собака пустится бежать от зайца, чем ответит отказом женщина на вкрадчивые предложения молодого человека! Согласится даже та, о согласии которой ты не мог бы и думать.

У женщин разные характеры, а на тысячу разных сердец нужно действовать и тысячею разных средств… Сколько на свете разных физиономий, столько и характеров… Одних рыб ловят острогою, других – удочкой, третьи попадаются в натянутую для них сеть. Так и ты не должен применять одного и того же средства для обольщения женщин всех возрастов. Если ты покажешься образованным невежде или нахалом жеманной, она, бедняжка, тотчас перестанет доверять себе. Оттого-то женщина, боящаяся отдаться честному, падает иногда в грязные объятия мерзавца.

Не вздумай ставить на вид женщине ее недостатки.

Часто прикидывающийся влюбленным влюбляется не на шутку и, начав с притворства, кончает серьезно. Тем снисходительнее должны вы, женщины, относиться к разыгрывающим из себя влюбленных – прежний мнимый любовник превратится в настоящего.

Страдания, неразлучные с любовью, бесчисленны, как раковины на морском берегу.

Если хочешь, чтобы женщина продолжала любить тебя, старайся внушить ей мысль, что в восторге от ее красоты. Будет она в красном платье, хвали красное платье, будет она в платье из легкой материи, говори, что оно идет к ней. Если на ней золотые украшения, скажи, что лично тебе она дороже золота; если она вздумает надеть костюм из зимней материи, похвали ее, что она надела костюм – из зимней материи. Подойдет она в одной рубашке, кричи: «Ты жжешь меня!…» – и умоляющим голосом проси ее не простудиться. Если ее волосы искусно расчесаны на две косы, восторгайся, что они расчесаны на две косы; если эти волосы завиты, хвали завивку. Восхищайся и ее руками, в танцах, и голосом, когда она поет; если же она перестанет, заяви сожаление, что она рано кончила.… Смотри только не покажись притворным на словах и не наноси смертельного удара выражению своих чувств – своею физиономией: тайная хитрость полезна, но, если ее разгадают, она заставляет краснеть и заслуженно лишает доверия навсегда.

Кто может скрыть любовь?

При ухаживании помогают и слезы – слезами ты размягчишь хоть алмаз! По возможности, старайся, чтобы красавица видела твои мокрые от слез щеки. Если не будет слез – не всегда же они являются вовремя, – намочи кончики пальцев и приложи к глазам.