Всякое дело не идет без настоящей страсти и любви.

Если я рассуждаю логично, это значит только то, что я не сумасшедший, но вовсе не доказывает, что я прав.

Жизнь только для того красна, кто стремится к постоянно достигаемой, но никогда не достижимой цели.

Моя вера – это вера в то, что счастье человечеству даст прогресс науки.

Отдых – это перемена занятий.

Радость, делая человека все чувствительнее к каждому биению жизни, укрепляет тело.

Счастье человека – где-то между свободой и дисциплиной.

Только пустые люди не испытывают прекрасного и возвышенного чувства родины.

Тот, кто хочет развить свою волю, должен научиться преодолевать препятствия.

Человек – высший продукт земной природы. Человек – сложнейшая и тончайшая система. Но для того чтобы наслаждаться сокровищами природы, человек должен быть здоровым, сильным и умным.

Человек может жить до ста лет. Мы сами своей невоздержанностью, своей беспорядочностью, своим безобразным обращением с собственным организмом сводим этот нормальный срок до гораздо меньшей цифры.

Артист должен знать все о любви и научиться жить без нее.

Факты гибнут, иллюзии остаются.

При счастье никогда не бывает друзей… Человек во время счастья бывает очень высоко, а наши сердца открыты только вниз.

Люди различаются на осуждающих и на творящих.

Человечество всегда ползет, как раки из корзины; все сомневается; куда-то стремится, не понимая ценной сущности стремлений своих.

Пароксизмы невежества… прежде всего устремлены на самое высокое. Невежеству нужно что-то истребить, нужно отрубить чью-то голову, хотя бы каменную, нужно вырезать дитя из утробы матери, нужно искоренить жизнь и оставить «место пусто». Вот идеал невежества.

Мы должны приветствовать свет и справедливо разоблачать вредную тьму. Мы должны внимательно различать предрассудок и суеверие от скрытых символов древнего знания. Будем приветствовать все стремления к творчеству и созиданию и оплакивать варварское разрушение ценностей природы и духа.

Сильно в человеке безотчетное стремление к природе (единственной дороге его жизни); до того сильно это стремление, что человек не гнушается пользоваться жалкими пародиями на природу – садами и даже комнатными растениями…

Поверх всяких Россий есть одна незабываемая Россия. Поверх всякой любви есть одна общечеловеческая любовь. Поверх всяких красот есть одна красота, ведущая к познанию Космоса.

Сущность молитвы заключается в признании глубокого своего бессилия, глубокой ограниченности. Молитва – где «я не могу»; где «я могу» – нет молитвы.

Общество, окружающие убавляют душу, а не прибавляют. «Прибавляет» только теснейшая и редкая симпатия, «душа в душу» и «один ум». Таковых находишь одну-две за всю жизнь. В них душа расцветает. И ищи ее. А толпы бегай или осторожно обходи ее.[3676]

Жалость – в маленьком. Вот почему я люблю маленькое.[3677]

Писательство есть Рок. Писательство есть fatum. Писательство есть несчастие.[3678]

Мож<ет> быть я расхожусь не с человеком, а только с литературой? Разойтись с человеком страшно. С литературой – ничего особенного.

Социализм пройдет как дисгармония. Всякая дисгармония пройдет. А социализм – буря, дождь, ветер…

Как я отношусь к молодому поколению? Никак. Не думаю. Думаю только изредка. Но всегда мне его жаль. Сироты.

Любовь есть боль. Кто не болит (о другом), тот и не любит (другого).

Как увядающие цветы люди. Осень – и ничего нет. Как страшно это «нет». Как страшна осень.[3679]

Язычество – утро, христианство – вечер. Каждой единичной вещи и целого мира. Неужели не настанет утра, неужели это последний вечер?

Русская жизнь и грязна, и слаба, но как-то мила. Вот последнее и боишься потерять, а то бы «на смарку все». Боишься потерять нечто единственное и чего не повторится. Повторится и лучшее, а не такое. А хочется «такого»…[3680]

Все женские учебные заведения готовят в удачном случае монахинь, в неудачном проституток. «Жена» и «мать» в голову не приходят.

Может быть народ наш и плох, но он – наш народ, и это решает все.

Только горе открывает нам великое и святое. До горя – прекрасное, доброе, даже большое. Но никогда именно великого, именно святого.[3681]

Мы рождаемся для любви. И насколько мы не исполнили любви, мы томимся на свете. И насколько мы не исполнили любви, мы будем наказаны на том свете.[3682]

Язычество есть младенчество человечества, а детство в жизни каждого из нас – это есть его естественное язычество. Так что мы все проходим «через древних богов» и знаем их по инстинкту.

Кто не знал горя, не знает и религии.

Люди, которые никуда не торопятся – это и есть Божьи люди. Люди, которые не задаются никакой целью – тоже Божьи люди.[3683]

Порок живописен, а добродетель так тускла. Что же все это за ужасы?![3684]

Стиль есть душа вещей.

Что такое «писатель»? Брошенные дети, забытая жена, и тщеславие, тщеславие… Интересная фигура.[3685]

Мы гибнем сами, осуждая духовенство. Без духовенства – погиб народ. Духовенство блюдет его душу.[3686]

Воображать легче, чем работать: вот происхождение социализма (по крайней мере ленивого русского социализма).[3687]

Вселенная есть шествование. И когда замолкнут шаги – мир кончится. И теперь уже молчание есть вечерняя заря мира.

Мир живет великими заворожениями. Мир вообще ворожба. И «круги» истории, и эпициклы планет.[3688]

Прочному научному объяснению встречаются на каждом шагу разные помехи. Одна из них – недостаток знаний, вторая – страх при виде чудес, третья – недоверие к знанию, четвертая – материальная заинтересованность.

Всякое настоящее образование добывается только путем самообразования.

Жить – это значит бороться, и не только за жизнь, а и за полноту и улучшение жизни.

Чужие указания – не более как совещательный голос.

Хорошая библиотека есть книжное отражение вселенной.

Жизнь всегда учит гораздо большему, чем лучшая из лучших книг. Книга – только орудие и пособие. Не жизнь нужно проверять книгами, то есть теориями, а как раз обратно.

Далеко не для всех людей пригоден совет: «читайте больше».

Догматизм – одно из ярких проявлений недоученности.

В тысячу раз выше надо поставить людей, умеющих плодотворно действовать хотя бы без дипломов, чем людей бездейственных, но с дипломами.

Любовь! ты – жизнь, как жизнь – всегда любовь.

Любите глубже и верней – Как любят вас, не рассуждая,

Своим порывом побуждая

Гнать сонмы мертвенных теней…

Бессмертен, кто любил, страдая, – Любите глубже и верней!

Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная…

Не знаю скверных, не знаю подлых; все люди

правы;

Не понимают они друг друга, – их доля злая.

Мы живем, точно в сне неразгаданном,

На одной из удобных планет…

Много есть, чего вовсе не надо нам,

А того, что нам хочется, нет…

О России петь – что тоску забыть,

Что Любовь любить, что бессмертным быть.

В жизни человечества существует преемство мысли, тянущееся через века.

Зависть – признание себя побежденным.

Не беспорядочная раздача земель, не успокоение бунта подачками – бунт погашается силою, а признание неприкосновенности частной собственности и, как следствие, отсюда вытекающее, создание мелкой личной земельной собственности… – вот задачи, осуществление которых правительство считало и считает вопросом бытия русской державы.

Искусство должно быть холодным.

Единственно возможный комментарий к музыкальному сочинению – другое музыкальное сочинение.

Поставь над собой сто учителей – они окажутся бессильными, если ты не сможешь сам заставлять себя и сам требовать от себя.

Принимать близко к сердцу радости и горести Отечества способен лишь тот, кто не может пройти равнодушно мимо радостей и горестей отдельного человека.

Подлинная гуманность означает прежде всего справедливость.

Каждый твой поступок отражается на других людях; не забывай, что рядом с тобой человек.

Говори о человеке, поступке, явлении, событии то, что ты думаешь. Никогда не стремись угадать, каких слов от тебя кто-то ожидает. Это стремление может сделать из тебя лицемера, подхалима и в конечном счете – подлеца.

Большое зло – зависть. Не завидуй, а радуйся тому, что твой товарищ достиг успехов. Но, радуясь его успехам, стремись обогнать его.

Ребенок не может жить без смеха. Если вы не научили его смеяться, радостно удивляясь, сочувствуя, желая добра, если вы не сумели вызвать у него мудрую и добрую улыбку, он будет смеяться злобно, смех его будет насмешкой.

Любовь – самое интимное и неприкосновенное чувство. Берегите тайны любви.

Прежде чем полюбить в девушке женщину, полюби в ней человека.

Дети должны жить в мире красоты, игры, сказки, музыки, рисунка, фантазии, творчества.

Долг перед Отечеством – святыня человека.

Старость не может быть счастьем. Старость может быть лишь покоем или бедой. Покоем она становится тогда, когда ее уважают. Бедой ее делают забвение и одиночество.

Человек поднялся над миром всего живого прежде всего потому, что горе других стало его личным горем.

Наивысшее личное счастье – бороться за что-то более значительное, чем личные интересы.

Человек таков, каково его представление о счастье.

Убеждение не может существовать без того, чтобы не проявляться в активной деятельности.

Против зла надо бороться. Зло нетерпимо. Примириться со злом – значит самому стать, безнравственным человеком.

Подлинная самокритика – это голос совести.

Будь мужчиной в учении, юноша! Твое достоинство – учиться в полную меру своих сил. Достоинство мужчины не быть паразитом, нахлебником. Презирай лень мысли!

Как гимнастика выпрямляет тело, так музыка выпрямляет душу человека.

Учение – это лишь один из лепестков того цветка, который называется воспитанием.

Безделье на уроках, отсутствие умственного труда там, где он должен быть, – главная причина отсутствия свободного времени.

Умей подчиняться закону, дисциплине, порядку… Умение подчиняться… законам – высшее выражение свободы.

Чувство вины – благородное чувство воспитанного человека. Не переживает вины только дурак и дремучий нравственный невежда.

Чувство вины не самобичевание, а угрызение совести, стремление к нравственной незапятнанности и порядочности.

Не утешайся трескучей фразой, что с милым и в шалаше – рай. Брак не только духовный, но и материальный союз. Собираясь создать семью, подумай, насколько ты независим материально, сумеешь ли ты одеть, укрыть и накормить свою подругу.

Главный смысл и цель семейной жизни – воспитание детей. Главная школа воспитания детей – это взаимоотношения мужа и жены, отца и матери.

Если люди говорят плохое о твоих детях – это значит, они говорят плохое о тебе.

Любого работника – от сторожа до министра – можно заменить таким же или еще более способным работником. Хорошего же отца заменить таким же хорошим отцом невозможно.

Подавляй в себе малейшие признаки слабоволия – капризность, обидчивость, раздражительность, слезливость, болезненное самолюбие.

Повелевать самому себе, властвовать над собой учись с малого. Заставляй себя делать то, что не хочется, но надо. Долженствование – главный источник воли.

Духовное богатство немыслимо без чувства собственного достоинства.

Всякое явление, разумеется, кончает смертью, а перед тем переживает период старчества, минерализации.

Вглядись в явление – и увидишь, что оно есть шелуха другого, глубже его лежащего.

Самая видимость чуда уже была чудесна.

Трижды преступна хищническая цивилизация, не ведающая ни жалости, ни любви к твари, но ищущая от твари лишь своей корысти, движимая не желанием помочь природе проявить сокрытую в ней культуру, но навязывающая насильственно и условно внешние формы и внешние цели.

Человек в мире, но человек так же сложен, как мир. Мир – в человеке, но и мир так же сложен, как и человек.

Человек есть бесконечность.

Человек есть сумма Мира, сокращенный конспект его; Мир есть раскрытие Человека, проекция его.

Человеку не избежать труда и тревоги духовной борьбы, потому что в этом и состоит достоинство и богоподобие человеческого существа.

Даром только птички поют.

Человек привык иметь убеждения, это – факт. Все мы не можем обойтись без приживальщиков, хотя в глубине души и презираем их.

Самые важные и значительные мысли, откровения, являются на свет голыми, без словесной оболочки: найти для них слова – особое, очень трудное дело, целое искусство. И наоборот: глупости и пошлости сразу приходят наряженными в пестрые, хотя и старые, тряпки – так что их можно прямо, без всякого труда, преподносить публике.

Странное нетерпение овладело в последнее время русскими писателями. Все взапуски пустились за «последним словом». Им кажется, что последнее слово будет наверное добыто – вопрос лишь в том, кто скорее до него добежит?

Новые мысли, даже собственные, не скоро завоевывают наши симпатии. Нужно сперва привыкнуть к ним.

Когда читаешь книги давно умерших писателей, всегда овладевает странное чувство: эти люди, двести, триста, две тысячи лет тому назад жившие, так далеки теперь – где бы они ни были – от того, что писали когда-то на земле: а мы в их сочинениях ищем вечных истин![3689]

И рече безумец в сердце своем: несть Бог. Иногда это бывает признаком конца и смерти. Иногда – начала и жизни. Почувствовавши, что нет Бога, человек постигает вдруг кошмарный ужас и дикое безумие земного человеческого существования и, постигши, пробуждается если не к последнему, то к предпоследнему знанию.[3690]

От копеечной свечи Москва сгорела, а Распутин и Ленин – тоже копеечные свечи – сожгли всю Россию.[3691]

Нет ничего враждебнее культуре, чем цивилизация.

Цивилизация есть изнанка культуры.

Это немцы учили нас исключительности. Наши же цели – вселенские.

Румыния

Словения

США