Всё возможно, детка

А что, если мои нечестивые мысли уже проявляются в моем поведении и в том, как я работаю? Не хотелось бы вот так, ни за что, растратить весь кредит доверия, заработанный мною в телецентре, по крайней мере до тех пор, пока я не подобрал себе новую работу. Чтобы уравновесить дурное дело благим поступком, я тотчас же набросал и отослал новому контролеру- координатору канала записку с предложением заглянуть на ужин. Все равно вероятность того, что он примет приглашение, невелика; я ведь вроде бы уже упоминал о том, что этот парень младше меня и вращается совершенно в других кругах - среди поп-звезд и прочей богемы. Поэтому я особо не рискую, демонстрируя этим приглашением свою любезность. Немного грамотно организованного подхалимажа, пусть даже в форме откровенного лизания задницы, никогда не повредит. Оба письма я отправил через почтовую службу Би-би-си. Да, на деньги налогоплательщиков. В конце концов, я им отдал лучшие годы своей жизни.
 

      Дорогая подруга по переписке!
      Вчера во время ланча я заглянула в женскую консультацию, специализирующуюся на альтернативных методах диагностики и лечения. Я тебе уже писала, что вообще-то все эти новомодные штучки не для меня. Но, с другой стороны, если они оказываются под рукой и стоят недорого, то почему бы не попробовать. Само собой, не успела я туда войти, как наткнулась на Друзиллу. Она как раз выходила из кабинета ароматерапии после очередного сеанса, и от нее за версту разило апельсинами и лакричным маслом. Эти запахи тотчас же воскресили в моей памяти школьный буфет. Только этих воспоминаний мне и не хватало! Я, естественно, сразу же вспомнила всех наших девчонок и, подумав о том, как сложилась их судьба, поняла, что кем бы они ни стали, у них всех наверняка есть дети. По дюжине у каждой, как минимум. Нет, это, конечно, замечательно, и я за них только рада… хотя это не совсем честно: по отношению к своим бывшим одноклассницам я испытываю не только радость, но и другие, не столь благоприятные чувства. От этого, Пенни, как ты понимаешь, мне становится еще более грустно.
      Предаться долгим и печальным размышлениям мне не позволила Друзилла (она, по-моему, озабочена моим бесплодием не меньше меня). Так вот, она вдруг ни с того, ни с сего решила выяснить, давно ли мы с Сэмом живем в Хайгейте.
      «Пять лет», - ответила я, на что Друзилла отреагировала громким визгом. Затем она сбивчиво объяснила мне, что в этом-то как раз собака и зарыта. Я, конечно, сказала, чтобы она перестала молоть чушь, но все же попросила рассказать мне об этом поподробнее (а чем черт не шутит? Знания никогда не бывают лишними). Так вот, оказывается, давным-давно известно, что прямо через Хэмпстед и Хайгейт проходит некая энергетическая линия, доставшаяся нам в наследство от какой-то древней цивилизации, проложившей по этому маршруту караванную тропу. Эта самая энергетическая линия на редкость отрицательно влияет на детородную функцию. В ответ на мое замечание, что другим людям, живущим в Хайгейте, эта энергетическая линия, то есть караванная тропа, никак не мешает обзаводиться потомством, Друзилла уверенно заявила, что антропогенные энергетические линии действуют весьма избирательно и влияют на людей по- разному. Для одних они могут быть настоящим генератором плодовитости, а для других - сущим душителем не появившихся на свет и даже не зачатых детей. Итак, Друзилла убеждена, что наша проблема имеет географическое происхождение и может быть решена только соответствующим образом. Она заверила меня в том, что самая мощная линия позитивной энергии, доставшаяся нам от каких-то далеких, почти мифических предков, проходит аккурат через вершину Примроуз-Хилла! Как только Друзилла произнесла эту фразу, я стала догадываться, к чему она клонит. Тем не менее, будучи озвученным, ее предложение повергло меня в шок. Она твердо уверена, что самым верным для нас с Сэмом способом зачать ребенка будет секс на вершине Примроуз-Хилла!
      На вершине, понимаете ли! А еще, как я понимаю, в полночь и непременно в полнолуние.
      Ну уж нет. Ни за какие коврижки. Это даже не обсуждается. Мне такое и в кошмарном сне не приснится. Просто чушь какая-то. В конце концов, это смешно. Интересно, что она еще придумает? Может, в следующий раз она посоветует мне сделать Сэму минет прямо в центре Стоунхенджа? Настроение после этой беседы у меня здорово испортилось, и, естественно, я сорвала зло на том, кто первым подвернулся под руку. Этим кем- то, естественно, оказался Карл Фиппс. Я чуть было не наорала на этого самовлюбленного болвана. Сдержалась в последний момент. Дело было так: в офисе я сидела одна, а он заглянул в агентство, чтобы забрать поступившие на его имя факсы с предложениями работы. Посниматься ему, кстати, предлагает не кто-нибудь, а один очень крупный американский продюсер. Выглядел наш «суперстар», надо признать, неплохо. Темно- бордовый вельветовый костюм сидел на нем как влитой. Ну, я возьми и скажи: «Карл, вы сегодня отлично выглядите». А этот наглец в ответ небрежно так брякнул: «Стараемся, стараемся». Ты только представь себе, Пенни, насколько самовлюбленным нужно быть, чтобы так ответить! С таким же успехом он мог сказать что-то вроде: «Да, я просто великолепен. А что, вы разве в этом сомневались?» А вот как раз насчет великолепия я бы, пожалуй, и промолчала. Ничего такою особенного в нем нет. Но дело даже не в этом. Знаешь, Пенни, какой любезностью он ответил мне? При сев на край моего письменного стола, он улыбнулся и сказал: «А вы, Люси, сегодня выглядите прямо- таки чертовски сексуальной штучкой. Нет, на самом деле вам это очень идет, но такая женщина на рабочем месте - это просто провокация». Ума не приложу, чего он до меня докопался. Все неправда, каждое его слово. Ничего такого особенного надето на мне не было. Ну, разве что немного легкомысленная мини-юбка. Ах, да, еще сапоги - такие высокие, кожаные, как будто бы из секс- шопа, для садомазохистов. Вот вроде бы и все. Топик на мне был самый обыкновенный, такие сейчас все носят. Мне, кстати, он очень нравится - коротенький такой, обтягивающий. А вообще выглядела я сегодня ужасно, так что с его стороны было откровенным жлобством и глупостью говорить комплименты, делая вид, что он этого не замечает. А вот зрителям - им Карл нравится. Его популярность растет на глазах. В нашем агентстве он теперь, пожалуй, самый важный клиент. После того костюмно-исторического фильма, снимавшегося по заказу Би-би-си, на его имя до сих пор приходят пачки писем от поклонников (в основном, полагаю, все же от поклонниц). Ума не приложу, что только люди в нем находят.

 
      Дорогой дневник.
      У меня две новости - хорошая и плохая. Плохая состоит в том, что Люси наложила вето на планы по ускоренному фитнесу моих детородных органов. Она безапелляционно заявила, что анализ должен быть объективным и ни в коей мере не подтасованным. Если уж нам суждено выяснить, что детей у нас быть не может, я для этого должен предоставить судьям-лаборантам честную картину того, каков я в обычной жизни, а именно: почти каждый вечер я слегка навеселе и точно в таком же состоянии бываю время от времени уже после ланча. Боюсь, Люси всерьез подозревает, что моя склонность к выпивке (которая, конечно, имеет место, но вряд ли может быть названа чрезмерной) является причиной всех наших бед и несчастий. Содержимое моей мошонки она, видимо, представляет себе в виде некого подобия клуба «Граучо» ближе к двум часам субботней ночи, то есть в образе мрачного, почти пустого пространства с редкими вкраплениями изрядно пьяных любителей халявного выпивона и закусона, неизвестно где раздобывших приглашения. Эти ребята безвольно сидят где-нибудь по углам или вяло, зигзагообразно передвигаются по залу, абсолютно не отдавая себе отчета в том, кто они такие, зачем они сюда приперлись и, главное, что им делать, когда их наконец взашей вытолкают за дверь. Ни хрена ж себе у нее представление о моих драгоценных сперматозоидах!
      С другой стороны (и это хорошая новость), несмотря на то что Люси, как выяснилось, очень невысокого мнения о моих потенциальных возможностях зачать ребенка, она предпочитает смотреть правде в глаза и знать, как обстоит дело в реальности. В соответствии с этой доктриной таблетки с цинком и поливитамины отправились в мусорное ведро. Кроме того, она позволила мне (и это действительно очень великодушно с ее стороны) продолжать выпивать, как и раньше. Единственная проблема состоит в том, что я вряд ли смогу вспомнить, сколько именно я пил раньше, чтобы, не дай бог, не превысить средний уровень и не сжульничать, не добрав до нормы. Спросите меня, сколько я обычно выпиваю, и я, пожалуй, не смогу ответить. Нет, я, конечно, уверен в том, что это не очень много. Остается только выяснить, насколько очень это «не очень» и насколько много это «немного». Когда некоторые бестактные люди прямо в лоб задают мне вопрос: «Сколько ты вчера выжрал?», я всегда отвечаю: «Да так, самую малость». Но стоит заставить себя начать действительно вспоминать, сколько было заказано в баре выпивки, как вскоре сбиваешься со счета и пытаешься зайти с другого конца: бродишь по дому из угла в угол, судорожно соображая, сколько денег у тебя было накануне и сколько осталось, а самое главное - пытаешься вычислить разницу между этими двумя величинами, переведенную в выпивку. При этом в какой- то момент твой взгляд натыкается на пустую бутылку из-под виски на кухонном полу (или почти пустую на кухонном столе), и ты понимаешь, что дальнейшие попытки что-либо сосчитать абсолютно бесперспективны. Тогда ты пробуешь вспомнить хотя бы те места, куда тебя вчера заносило, людей, с которыми пил, и по прошествии всего нескольких минут тебя охватывает внезапное беспокойство по поводу того, не спиваешься ли ты и является ли алкоголизм на этой стадии еще обратимым.
      Как бы то ни было, принятое Люси решение о запрете любых специальных подготовительных мероприятий перед анализом изрядно облегчило мне жизнь. Больше всего меня обрадовало то, что я могу засунуть куда подальше эту идиотскую книжонку - «Познай свои тестикулы». Ее автор, конечно, клятвенно заверяет читателей, что всего через месяц их яйца будут просто первый сорт: кругленькие, упругие, полные отменных, готовых ринуться в бой сперматозоидов, но для достижения этого результата нужно проделывать множество упражнений. Больше всего меня доставало то, при котором требовалось напрягать все наружные и внутренние мышцы задницы и нижней части живота. Дело в том, что при выполнении этого задания я непроизвольно начинал сурово хмуриться. Слава богу, больше от меня этого не требуется. У меня и без того в последние годы стали появляться морщины. Я, конечно, не женщина, но способствовать их углублению и появлению новых, зверски гримасничая минимум по десять минут ежедневно, - это уж чересчур.
      Ну да ладно. Главное, что через четыре дня все это кончится. Между прочим, с сегодняшнего вечера вступает в силу трехсуточный запрет на эякуляцию. Судя по всему, три дня, проведенные в темноте и тесноте, должны помочь моим сперматозоидам набраться сил, а главное, разобраться в себе и понять, в чем же смысл их жизни. Не бог весть какое серьезное испытание - я имею в виду это воздержание. В последнее время мы с Люси занимаемся сексом едва ли не реже, чем по телевизору показывают хорошие эксцентрические комедии. А на работе я так устаю, что у меня даже не возникает желания по-быстрому разрядиться самостоятельно где-нибудь в ванной.
      От Мудозвона пока ни слуху, ни духу. Не отвечает и мой юный начальник - контролер-координатор. Впрочем, я пока что не намерен воспринимать это молчание как признак неуважительного отношения к себе. В конце концов, они оба очень занятые люди, чрезвычайно занятые, ну прямо как я.
 

      Дорогая подруга по переписке.
      Сегодня сдавала анализ крови на гормоны. Он должен показать объективно, происходит у меня овуляция или нет. Ради этого я поехала в Кэмден в государственную женскую консультацию. Я решила сдавать анализ не в своей обычной клинике, где у меня свой врач, потому что доктор Купер сейчас в отпуске, а заменяющего его доктора Мейсона я недолюбливаю (никаких претензий у меня к нему нет, просто не нравится мне он, вот и все).
      Кэмден - это сущий ад. Если там по улице идет человек, не обкурившийся какой-нибудь дурью, то его останавливает полиция, чтобы поинтересоваться, не заблудился ли он. Я шла по Хай - стрит, прикрываясь толстенной газетой, словно щитом. Но как ни закрывайся, бомжи и нищие все равно попадаются на глаза. Как же так? Почему эти люди влачат такое убогое существование? Раньше я думала, что во всем виновата Тэтчер, но ведь она уже бог знает сколько лет в отставке, а бездомные так бездомными и остались. Ты можешь дать денег нескольким первым попавшимся, но ведь не всем же, и когда попадаются следующие, то пытаешься объяснить, что уже отдала все предыдущим, но этим-то какое дело?
      Государственное медицинское учреждение, как и следовало ожидать, оказалось воплощением нищеты и убожества и окончательно вогнало меня в депрессию. А чего стоят эти толпы женщин, у каждой из которых целый букет проблем со здоровьем. Многие, как я поняла, тоже пришли туда, чтобы разобраться, почему же у них нет детей и что делать, чтобы изменить ситуацию. В общем, я пыталась воспринимать это все спокойно и с позитивным настроем, но не преуспела в этом.
      В загончике для ожидающих своей очереди (у меня язык не поворачивается назвать это помещение «комнатой» или «холлом»-: оба эти слова как-то связаны с понятием комфорта и уюта, но уж чего-чего, а уюта там не было и в помине - просто закуток, выгороженный старыми пластиковыми стульями, с парой сломанных детских игрушек на полу) я обнаружила старый выпуск телепрограммы - приложения к «Таймс». Полистав газету, я наткнулась на хвалебную статью о Карле Фиппсе в связи его ролью в «Стрелке», показанном по Ай-ти-ви. Фотографии, сопровождавшие текст, были подобраны на редкость удачно, хотя лично мне он сейчас нравится больше - с более длинными волосами. Солдатская стрижка в том фильме, по-моему, придавала ему несколько брутальный вид. Зато глаза все такие же - ясные, прозрачные, взгляд такой мягкий-мягкий. И он, зараза, прекрасно знает, как они хороши, и постоянно пользуется этим, как когда-то делал Дэвид Эссекс. Я почти уверена, что он для пущего эффекта даже пользуется специальными глазными каплями. Большая часть статьи, кстати, была посвящена тому, как восходящей звезде не дают прохода назойливые поклонницы. Ну, как это бывает, я прекрасно знаю. Эти девчонки действительно могут отравить жизнь любому актеру - никакой популярности не захочешь. Вот только что они в нем нашли? Нет, не зря мужчины считают большинство женщин круглыми дурами.

 
      Дорогой и т. д.
      Что у меня сегодня произошло на работе - даже самому не верится. Я побывал на Даунинг- стрит. Нет, с самим премьер-министром мне встречу не устроили, но это уже было бы слишком. И без того удивительно, как такое могло произойти именно со мной. А главное, в связи с таким событием я и думать забыл о предстоящем анализе спермы.
      Получилось это так: сижу я себе, значит, на работе с утра пораньше и мысленно, как обычно, сетую на ее однообразие и отсутствие каких бы то ни было предпосылок карьерного взлета. При этом я почти механически продираюсь сквозь очередную кипу переданных мне на рецензию сценариев, время от времени озадачивая самого себя неразрешимым вопросом: ну какого хрена? Почему так получается, что, прочитав тысячи этих опусов, я не могу просто-напросто взять и написать хоть что-то подобное? Лучше или хуже - не так важно. Ну так вот: вдруг Дафна говорит, чтобы я срочно взял трубку, потому что на проводе не кто иной, как сам главный редактор- координатор канала. Я, само собой, заволновался: с чего бы боссу звонить мне лично, если не по поводу моего приглашения на ужин! Поднося трубку к уху, я успел мысленно пробежаться по меню и даже выбрать лососевый мусс в качестве рекомендуемой приглашенному гостю закуски. Впрочем, оказалось, что Найджел звонит мне совершенно по другому делу, причем гораздо более интересному! Звонил он из Барселоны, где (само собой) ошивался на очередном международном телевизионном фестивале. Пожалуй, единствен ное действительно стоящее преимущество работы на Би-би-си заключается в возможности посещать самые разные фестивали по всему миру. Старина Биб, может, и не платит тебе сумасшедших денег, но позволяет вписаться в международную телевизионную тусовку и обзавестись кучей полезных контактов. Наше начальство настолько одуревает от бесконечных мотаний по всему свету, что кое-какие поездки перепадают и нам, простым смертным. В прошлом апреле мы с Люси просто шикарно провели выходные в Корке (не считая того, что она в очередной раз решила, будто у нее овуляция, и, следовательно, мне было запрещено даже прикасаться к спиртному). Редакторы-координаторы, само собой, относятся к высшей касте и соответственно проводят на фестивалях большую часть жизни. При желании можно включить телевизор, пошарить по каналам и наверняка обнаружить их на каком-нибудь экзотическом курорте, где они в сотый раз излагают свое дежурное возмущение тем, до какого кошмарного уровня докатилось сегодняшнее телевидение. Они могут сетовать на то, что «Спасатели Малибу» стали самой популярной программой в мире, или на то, что (вот ведь новость!) бесконечные мультсериалы просто душат нормальное детское телевещание… Ну ладно, в общем, на сей раз Найджел позвонил из Барселоны.
      Поведал он мне просто потрясающую новость. Оказывается, в канцелярии премьер-министра дали добро на съемку их шефа в передаче Би-би-си «Расти большой!». «Расти большой!» Это наша детская передача, выходящая в эфир каждую субботу в первой половине дня. Помимо сугубо развлекательных и музыкальных фрагментов, в нее включаются своего рода интервью, во время которых детишки могут доставать своими вопросами какую-нибудь знаменитость. На сей раз, не удосужившись известить меня (просто возмутительно!), наши пиарщики выдали не просто интересную; а даже - не могу не признать - блестящую идею. (Здесь я должен отступить от темы и кое-что прокомментировать. Тот факт, что в головах наших пиарщиков появилась блестящая мысль, сам по себе может считаться сенсацией и «гвоздем» любого новостного выпуска. Кроме того, сей факт свидетельствует, что в нашей замшелой конторе действительно происходят заметные изменения. Раньше вся служба Би-би-си по связям с прессой и общественностью помещалась в одном-единственном кабинете, где стоял один- единственный стол, за которым восседала одна- единсгвенная, но зато дородная и преисполненная безмерного энтузиазма дама. Никому в общем-то не было до нее никакого дела. В настоящее же время эта служба превратилась в огромную, абсолютно независимую от нас фирму под названием «Би-би-си Коммьюникейшенз», сокращенно «Биб-Ком». И услуги этой фирмы я должен оплачивать! Это просто невероятно. Ума не при ложу, в чем здесь подстава. Если я хочу, чтобы те передачи Би-би-си, к которым я имею отношение, были упомянуты в рекламных публикациях Би-би-си, я должен заплатить деньги Би-би-си фирме под названием «Би-би-си Коммьюникейшенз». С моей точки зрения, это какая-то запутанная ахинея. Джордж, впрочем, считает, что таким образом мы «расчищаем лес от сухостоя». К чему он клонит - понятия не имею. Если уж сравнивать все это дело с лесом, то, по-моему, кто-то просто хорошо наживается на «щепках», летящих при его рубке.)
      Ну так вот: на сей раз кому-то в «Би-би-си Коммьюникейшенз» пришло в голову предложить премьер-министру сняться в программе «Расти большой!». Ответы на вопросы «детишек» помогли бы созданию положительного образа самого премьера в глазах не только целевой аудитории этой передачи. Разговор с подрастающим поколением, полным еще не запятнанного энтузиазма, мог бы заметно отличаться от той бессмысленной и циничной белиберды, которую обычно несут приглашенные на телевидение взрослые гости. К моему даже не удивлению, а изумлению, из канцелярии премьера пришел ответ, сообщавший, что их босс рассматривает предложение нашей корпорации в положительном ключе.
      Для Найджела (редактора-координатора) сложности начались, когда выяснилось, что Даунинг-стрит (сменившая в последнее время образ неповоротливой бюрократической телеги на имидж более эффективного управленческого механизма) настаивает на встрече по поводу содержания программы прямо сегодня! Никакой другой день их не устраивает по той простой причине, что рабочий график премьер-министра по самое Рождество уже расписан и под завязку забит встречами на высшем уровне и правительственными кризисами. Найджел, как он сказал, конечно, попытался срочно вылететь из Барселоны в Лондон, но, как я понял из его сбивчивых объяснений, не то футбольный матч, не то забастовка французских авиадиспетчеров, не то еще что-то непреодолимое помешало ему покинуть Европейский континент. Результатом всей этой сложной комбинации оказалось то, что на Даунинг-стрит пришлось идти не кому-нибудь, а мне собственной персоной! Оставшееся до обеда время я провел, занимаясь двумя делами: во-первых, позвонил маме, Люси и всем знакомым, чтобы сообщить о сенсационной новости, а во-вторых, приложил неимоверные усилия, пытаясь отгладить галстук. Нет, конечно, со стороны может показаться, будто нет ничего проще: пройтись утюгом по галстуку, находясь буквально в самом сердце одного из крупнейших в мире комплекса телестудий. «Тоже мне, проблема!» - подумает несведущий человек. Вызвать кого-нибудь из костюмерной или на худой конец сходить туда самому и попросить кого-то из девочек привести твой галстук в божеский вид. Всей работы-то на две минуты. Легко сказать! К несчастью, так называемых костюмерных, реквизиторских, бутафорских и тому подобных подразделений у нас больше не существует как таковых. Теперь мы имеем дело с независимой компанией под названием «Биб-Рекв», если не хуже, и чтобы воспользоваться их услугами, мне, например, необходимо провести с их конторой деловые переговоры. Эту тяжкую обязанность на сей раз взяла на себя Дафна, моя замечательная секретарша (что бы я без нее делал!); с кем-то о чем-то поторговавшись по телефону, она через некоторое время положила мне на стол проект контракта, где в графе «Общая сумма» значилось выделенное жирным шрифтом: 45 фунтов стерлингов. Мне эта сумма показалась, скажем так, несколько завышенной, поскольку речь шла всего лишь об утюжке одного галстука. На это Дафна заметила, что с точки зрения «Биб- Рекв» эта сумма едва покроет себестоимость услуги плюс накладные расходы. Деваться было некуда, и я дал Дафне добро на дальнейшее ведение переговоров с партнерами, исходя из заявленной ими цены. В конце концов, не каждый день меня направляют в резиденцию премьер-министра Вскоре выяснилось, что я, оказывается, решил слишком легко отделаться от столь серьезного мероприятия. Для того чтобы финансовый отдел (то есть независимая фирма «Биб-Кэш») осуществил данный денежный перевод от имени нашей редакции, мне следовало доказать, что деньги будут потрачены наиболее эффективным способом. Сделать это можно было так: провести тендер на данную работу. Если бы не Дафна, я бы в жизни не понял, какого же хрена от меня требуется. Проведя очередные переговоры по телефону, моя секретарша сообщила, что от меня требуется служебная записка с прилагающимися документами, в которой я удостоверил бы тот факт, что мною проведены переговоры по крайней мере с двумя сторонними реквизиторскими фирмами на предмет того, не погладят ли они мой галстук за сумму, меньшую, чем заломила «Биб-Рекв». Только после представления трех или более предварительных счетов я бы мог рассчитывать, что необходимая мне услуга будет оплачена «Биб-Кэш» или кем там еще. Кроме того, как нас любезно уведомили финансовые менеджеры, непременным условием при подаче подобной заявки является указание той конкретной передачи, с бюджета которой будет списана стоимость утюжки моего галстука. По всему выходило, что в роли плательщика должна была выступать программа «Расти большой!», но в таком случае их линейный продюсер должен был также подписать заявку. Все бы ничего, но выяснилось, что «Расти большой!» снимается не нашей корпорацией, а (да что вы говорите! Кто бы мог.подумать!) независимой компанией под названием «Чус Грув Продакшенз». Между прочим, это вовсе не означает, что «Чус Грув» дейст вительно практически делает передачу «Расти большой!» где-то на стороне и самостоятельно. Ни в коем случае! Все это делается на Би-би-си, силами Би-би-си, на принадлежащей Би-би-си студии, персоналом Би-би-си и за деньги все той же Би-би-си. Единственная разница состоит в том, что при этом какой-то парень из Сохо с конским хвостом на затылке получает по тридцать кусков на съемку каждого эпизода программы и может в финальных его титрах показать свой логотип. Это, значит, именно ему - счастливчику, облагодетельствованному «агрессивной и диверсифицированной рыночной политикой» Би-би-си,  Дафна должна была бы падать в ноги, чтобы выпросить из его бюджета средства на утюжку моего галстука.
      В конце концов Дафна сэкономила мне кучу нервов, а компании - денег, засунув галстук под толстую пачку старых номеров «Софита» за более чем скромное вознаграждение в виде одной из двух «восхитительных хрустящих палочек песочного печенья, покрытого толстым слоем молочного шоколада». Короче, мы просто разделили пополам валявшийся в ящике моего стола «Кит-Кэт».
      В итоге (возвращаюсь все же к главному событию дня), преодолев все эти препоны, я точно в назначенное время оказался перед заветными дверями. Все происходило будто во сне: вот я иду по Даунинг-стрит, причем с портфелем, как те самые министры, которых показывают в новостях. 
      Вот мне приветливо козыряет стоящий у дверей полицейский, и вот я наконец переступаю заветный порог.
      Надеюсь, что не выдам государственную тайну, если скажу, что там внутри все оказалось довольно обшарпанным и даже, не побоюсь этого слова, запущенным, по крайней мере, в той части здания, где я побывал. Это просто потрясающе. Вестибюль напомнил мне интерьер дышащей на ладан или уже даже выставленной на торги гостиницы средней руки. С другой стороны, никто не сможет упрекнуть пятнадцать последних кабинетов министров в расточительном использовании денег налогоплательщиков на ремонт и украшение резиденции главы правительства. Готов поклясться, что ремонта тут не было по меньшей мере со времен Чемберлена. Коротая время в ожидании тех, кто должен был мною заняться, я заметил подозрительного вида полиэтиленовый пакет, лежавший на сильно потертом ковре у самого плинтуса. Обратив на него внимание очень приветливого пожилого швейцара, я выразил надежду, что в пакете находится не бомба, а какой-либо другой предмет; на это швейцар безмятежно заметил, что рассчитывает на то же самое, но, по его мнению, пакет лежит там не просто так, а потому что его кто-то принес и положил, поэтому не следует проявлять любопытство в отношении вещей незнакомого человека.
      В общем, минут через десять в холле появился представитель так называемой команды упреждающего планирования премьер-министра: это оказалась представительница - молодая женщина по имени Джо. Если память мне не изменяет, она как-то участвовала в одной из передач «Время вопросов». Действуя напористо и энергично, она едва ли не втолкнула меня в маленькую комнатку с единственным стулом, старым диванчиком и столом, уставленным использованными одноразовыми кофейными чашками. В этом «пресс-холле» она устроила мне «брифинг» по поводу истинного смысла и значения данной, как она выразилась, «выдающейся инициативы». Мне напомнили о том, что нынешний премьер-министр является самым молодым, современно мыслящим и продвинутым главой британского правительства с времен лорда Фоль-де-Роля в 1753 году. Судя по всему, смысл работы моей собеседницы и ее сотрудников заключается в постоянном напоминании обществу об этом знаменательном факте и вбивании в головы избирателей мысли, что наш премьер - это вам не какой-нибудь ортодоксальный старый пердун.
      – Мы хотим, чтобы подростки знали, что премьер-министр их страны - не просто самый молодой, энергичный и обаятельный премьер во всей британской истории, но и чтобы они поняли: он нормальный живой человек, самый обыкновенный, в общем-то еще молодой парень, который любит современную музыку, носит модные брюки и смотрит комедии с умеренным количеством к месту употребленных крепких выражений. Вот почему мы считаем целесообразным его участие в передаче «Расти большой!».
      – Вы абсолютно правы, это чертовски хорошая идея, - с пафосом поспешил согласиться я. Все-таки невероятно, насколько искусительно действует на человека даже не власть, а лишь едва заметное к ней приближение.
      – Но не забывайте, что премьер-министр должен предстать перед зрителями в подобающем его положению контексте, - многозначительно предупредила Джо. - Никаких там «катит - не катит», «въехал - не въехал». Мы представляем себе эту беседу как своего рода «саммит молодых», как встречу молодого руководителя с теми, кому предстоит прийти ему на смену в будущем, ну и все такое. По-моему, это вполне вписывается в формат вашей передачи, где дети задают вопросы приглашенным в студию знаменитостям. Мы только предлагаем несколько увеличить эфирное время, выделенное на разговор со столь высоким гостем.
      Я заверил, что Би-би-си непременно выполнит все их рекомендации, что все это просто потрясающе и будет огромной честью для нашей корпорации.
      – Только вопросы нужно будет продумать заранее, - продолжила инструктировать меня Джо. - Это должно быть что-нибудь нейтральное, но занятное. Само собой, никакой политики. Ясное дело, в подростковой программе ей не место. Пусть это будет то, что действительно интересно ребятам. Поп-музыка, мода, компьютеры, Интернет и все такое.
      Я старался держаться с достоинством и подобающей случаю серьезностью. На самом же деле душа моя ликовала. Это же просто фантастика! Настоящая телевизионная сенсация! Сам премьер-министр в подростковой программе! И мы хотим сделать так, чтобы он отвечал на вопросы детей. Вдвойне невероятно. А если представить себе, что все это будет в прямом эфире… Боже ты мой! Назовем это скромно: переворот в телевещании. И надо же было картам лечь так, что организовывать реальное воплощение этой сенсации выпало мне.
      – Для премьер-министра участие в этой передаче имеет большое значение, - не унималась Джо. - Важно, чтобы все прошло, как мы с вами задумали. Вы же знаете, как молодежь относится к выступлениям политиков. Она их считает просто занудами! Подростки не хотят слушать «предков», которые бубнят то, до чего им нет никакого дела, а тем более учат их жить. Так вот мы хотим, чтобы люди знали - времена изменились. Поэтому нам очень важно, чтобы по ходу передачи у премьер-министра как бы случайно появилась возможность продемонстрировать, что ему нравится поп-музыка и время от времени он даже поигрывает на гитаре. Можно ли это предусмотреть на стадии проработки сценария?