ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Грунтовые дороги, хибары. Холмы в дымке смога – «Чавес Рейвин».

Полным-полно машин – свою пришлось оставить поодаль. Оценим обстановку:

Придурки с плакатами. Журналисты, люди в униформах. Коммуняки орут: «Справедливость – si! „Доджерс" – по!»

Дружеские похлопывания по плечу: все взоры устремлены на Рубена Руиса, добродушного хозяина. Народ из Управления шерифа, агент Уилл Шипстед.

Руис – федеральный свидетель?

Протискиваюсь в толпу – «Эй, эй! Нет, нет! Мы не хотим назад, в Мексику!» Достаю жетон – люди в униформе пропускают меня вперед.

Обрывки разговоров:

У Руиса сегодня вечером поединок – будьте там, чтобы поддержать его соперника. Фашисты из Бюро земельного и дорожного устроительства планируют переселить мексикашек в линвудские трущобы. «Эй, эй! Нет, нет! Справедливость – si! „Доджерс" – по!»

Руис орет в мегафон по-испански:

«Побыстрей переезжайте! Деньги на переезд облегчат вам задачу! Скоро будут новые дома! Да здравствует новый стадион для „Доджерс", который помогли нам построить ВЫ!»

Соревнование «кто громче» – победителем выходит Руис со своим мегафоном. Помощники шерифа разбрасывали билеты на матч – мексикашки падали на колени, ловили. Хватаю один – Руис против Стиви Мура, стадион «Олимпик».

Выкрики, ропот – Руис меня заметил и замахал руками.

Протискиваюсь ближе – Рубен, сложив ладони лодочкой, крикнул: «Нам нужно переброситься парой слов! Давай в моей раздевалке после боя?»

Я согласно кивнул. «Подонок! Марионетка „Доджерс"»! – поговорить определенно не дадут.

И мигом – в Бюро, в свой кабинет.

Сообщение от Лестера Лейка: сегодня в восемь вечера, бар «Лунный свет». По коридорам отдела проходил Эксли – я замахал ему, приглашая войти.

– У меня к вам пара вопросов.

– Задавайте – разумеется, если эти вопросы не «Чего вы хотите?».

– Тогда как насчет «Почему на дело, которое вы так желаете раскрыть, бросили всего двоих?»

– Неверно. Давайте второй вопрос, только не «И почему один из них – я?».

– Попробую: «А что мне с этого будет?»

Эксли улыбнулся. «Если вам удастся раскрыть это дело, наступит тот редкий случай, когда я смогу использовать редкую прерогативу шефа Бюро расследований – то есть я дам вам капитана безо всяких административных хлопот. Я переведу Дадли Смита в Отдел административных правонарушений, а вам передам руководство Отделом по расследованию ограблений».

Предел мечтаний – только бы не хлопнуться в обморок от счастья.

– Что-то не так, лейтенант? Я ожидал от вас выражений благодарности.

– Спасибо, Эд. Нечего сказать, не хилой морковкой вы только что помахали перед моим носом.

– Зная, кто вы есть, не могу с вами не согласиться. Итак, у меня мало времени – давайте следующий вопрос.

– Ключ к разгадке этого дела – Люсиль Кафесьян. Я абсолютно точно уверен, что члены семьи прекрасно знают, кто грабитель, и я хочу допросить ее.

– Нет. Еще не время.

Сменим тему. «Дайте мне дело о мехах Гурвица. Отберите его у Дадли».

– Нет, и нет категорическое, и не просите больше. Ну все, закругляйтесь.

– Хорошо, тогда позвольте мне надавить на Томми Кафесьяна.

– Поясните слово «надавить», лейтенант.

– Надавить. Оказать силовое воздействие. Я прижимаю Томми к ногтю, и он рассказывает нам все, что мы хотим знать. Знаете, экстраординарные методы осуществления правосудия – как тогда, когда вы пристрелили трех безоружных негров.

– Не приближайтесь к семейству. В остальном для вас – карт-бланш.

Какой, на хрен, карт-бланш. Поздняк метаться – но делать что-то надо.

Просто:

Фото Люсиль, магнитофон, список мотелей – еду в южный Лос-Анджелес, предъявляю:

– Вы сдавали ей комнату?

– Никакой мужчина не просил комнату, смежную с ее?

– Никакие пьяницы не сдавали свои комнаты случайным людям?

Шансов – минимум; похоже, Люсиль встречалась с клиентами исключительно в «Красной стреле».

И снова по Централу, в южном направлении. Полицейские интриги, просто прелесть:

Патрульные автомобили втихаря следят за машинами федералов. Облавы на бомжей – сплошь и рядом авто Отдела по борьбе с бродяжничеством.

И сами федералы:

Проверяют номера машин, припаркованных возле ночных клубов и баров.

Гоняют тротуарных наперсточников.

Вламываются в роскошный бордель с черными девочками.

Словом, Черный город кишит короткими стрижками и серыми костюмами.

Я остановился возле участка на 77-й улице и попросил у них кассетный магнитофон. Обезьянник битком набит черномазыми – «подозреваемые» в убийствах цветных цветными. А снаружи – федералы с фотокамерами – щелкают физиономии проходящих полицейских.

И снова – дерьмовая работенка:

Мотель «Тик-так», мотель «Удачное время» – «нет» по всем пунктам. Мотель «У Дарнелла», мотель «Де-люкс» – то же самое. Мотель «У красавчика Дэна», «Сирил'с Лодж» – и тут ничего. Мотель «Гибискус», мотель «Пурпурные крыши» – абсолютный ноль.

«Гнездышко Ната» – угол 81-й и Нормандия – «Всегда чистые комнаты» – набрасываюсь на клерка с расспросами.

– Дасэр, я знаю эту девушку. Она снимает комнату на короткий срок, всегда одну и ту же.

Я уцепился за стойку обеими руками. «Она сейчас зарегистрирована?»

– Нетсэр, вот уже шесть-семь дней не появляется.

– Не знаете, для чего она использует эту комнату?

– Нетсэр. Мой девиз таков: «Меньше знаешь – крепче спишь», и я стараюсь его придерживаться – за исключением тех случаев, когда они уж больно шумят, – неважно, чем они там занимаются.

– Эта девушка всегда просит комнату в переднем ряду, с окнами на улицу?

Шокированно: «Дасэр. А откуда вы знаете?»

– А смежную с ней комнату вы, случаем, не сдавали молодому белому человеку? Или какому-нибудь бомжу, который после сдал бы ее ему?

Онемев от шока, он нырнул в недра стойки и выудил оттуда карточку постояльца: «Видите, Джон Смит – по-моему, это не его настоящее имя. Видите, ему осталось два дня. Его сейчас нет, я видел, как он уходил сегодня ут…»

– Покажите мне эти комнаты.

Он засеменил прочь, гремя связкой ключей: быстренько открылись две двери – вот что значит парень боится легавых.

Отдельные бунгало – никакой тебе смежной двери.

Я догнал его. Теперь полегче – успокоим его десятидолларовой бумажкой. «Покараульте с улицы. Если этот белый мужчина объявится – задержите его. Скажите, что в его комнате работает водопроводчик, а потом сходите за мной».

– Дасэр, дасэр. – На карачках выполз на улицу.

Две двери – никакого прямого доступа в соседнее помещение. Зато есть боковые окна – наш приятель мог НАБЛЮДАТЬ за ней. За ними – живая изгородь, полуразвалившаяся дорожка из камней.

Посмотрим:

Из ЕГО окна – выходит проводок.

Через кусты, под камни дорожки.

Хватаю его, тяну —

Полетели камни – провод подался. В ЕЕ комнату – под ковер, рывок – из стены выскочил испачканный известкой микрофон.

Иду за проводом – в обратном направлении.

ЕГО окно – рывком на карниз – внутрь. Потянул – ба-бах – под кроватью обнаруживается магнитофон.

Без кассеты.

Возвращаюсь на улицу, проверяю двери – следов взлома не видать. А что, если ОН пролез в ЕЕ окно?

Я закрыл обе двери и принялся обыскивать ЕГО комнату.

Платяной шкаф:

Грязная одежда, пустой чемодан, граммофон.

Комод: белье, джазовые пластинки: Арт Пеппер, Чамп Динин. Точь-в-точь такие же, какие разбил взломщик в доме Кафесьянов.

Ванная комната: крем для бритья, шампунь.

А что у нас под ковриком? —

– девчачьи журнальчики: «Замочная скважина» – три номера. Глянец, пикантные фото, статьи – «признания» кинозвезд.

Кассеты по-прежнему нет.

Поднимаю матрац, тычу в подушку кулаком. Пальцы упираются во что-то твердое – рву, дергаю —

Одна бобина – сматываю, чтобы прослушать по-быстрому.

Нервы – едва не спутал ленту, размазал предполагаемые отпечатки. Негнущимися пальцами ставлю кассету, нажимаю кнопку:

Шорохи, покашливание. Я закрываю глаза и представляю: любовники в постели.

Люсиль: «Тебе не надоели эти игры?»

Неизвестный мужчина: «Подай-ка сигарету. – Пауза. – Нет, не надоели. Тебе, во всяком случае, известно, как…»

Всхлипы – в отдалении – нашего приятеля заглушили стены мотеля.

Клиент: «… И ты знаешь, что игры в „дочки-папочки" оч-чень увлекательная вещь. А учитывая нашу с тобой разницу в возрасте, такая игра выглядит вполне естественно».

Голос интеллигентный – не чета Томми, да и Джею-Си тоже.

Всхлипы становятся громче.

Люсиль: «В этих мотелях полным-полно неудачников и одиноких бедолаг».

Ни испуга – ни узнавания – ни страха преследования.

Щелчок – должно быть, радио, – «… Мелодия любви, тра-ла-ла-ла… сыграй еще». Нечеткое бормотание, щелк. Клиент: «… Ну, и еще ведь ты заразила меня кой-чем…»

«Кое-что» – трипак? Сифилис?

Я посмотрел – кассета кончалась.

Сонное лопотание – и не только любовников. Я закрыл глаза: пожалуйста, еще одну игру.

Зашипела пустая кассета – парочка уснула. Скрипнула дверь – «Господи!» – слишком близко, слишком Реально – ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. Открываю глаза – в дверях стоит белый мужчина.

Черт – все поплыло перед глазами – целюсь, стреляю. Раз, два – пулей сносит щеколду, во все стороны разлетаются щепки.

Мужчина бросился бежать.

Выскакиваю, целясь.

Визг, крики.

Зигзагами – мой приятель побежал прямиком к проезжей части. Я выстрелил на бегу – две пули пролетели мимо. Притормозил, прицелился – почти в упор, и тут – мысль: если ты его убьешь, ты будешь знать ЗА ЧТО?

Я споткнулся, едва не упал, снова побежал. Он исчез из вида – все вокруг точно потемнело.

Крики.

Толпа негров – полные ужаса глаза.

Мое собственное отражение в витрине: какой-то перепуганный идиот.

Я сбавил темп. Еще одна витрина – черные лица – слежу за направлением их взгляда:

У тротуара – облава: негры и федералы. Уэллс Нунан, Уилл Шипстед, громилы из ФБР.

Схватили – встряхнули – швырнули в проем лицом к двери. На спину посыпались удары – я уронил пушку.

Развернули – гориллы в серых костюмах. Уэллс Нунан: с шумом вдохнул и плюнул мне в лицо.

«Это тебе за Сандерлина Джонсона».

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Бар «Лунный свет» – для Лестера пока рановато. Коротаю время за прослушиванием музыкального автомата.

А вслед за музыкой – Уэллс Нунан – повторы отдавали его плевком.

Треклятые федералы – дешевая месть. Обратно, в «Гнездышко Ната», – на шум выстрелов приехало два патрульных автомобиля. Я пообщался с патрульными, собрал улики: кассету, магнитофон, журналы.

Потом – звонки:

Наказы Рэю Линкеру: проверить обе комнаты на наличие отпечатков, привести полицейского художника – заставить клерка детально описать того парня – с тем, чтобы потом сличить с фотографиями преступников. Будем молиться, чтобы у него были хорошее зрение и память на лица.

Джек Вудс, с хорошими новостями: он выследил Джуниора, пас его три часа, потом потерял. Джуниор, оказывается, очень занят – за это время он успел стрясти деньги с трех пушеров – Джек подробно описал мне их и дал номера их машин.

Джек, вкратце: «Он выглядел обдолбанным по самое не балуйся и до ужаса психованным. Я заглянул в салон его тачки, когда он остановился, чтобы купить сигарет. И знаешь, что я увидел на заднем сиденье? Шприц для подкожных инъекций, шесть пустых ампул и три обреза. Уж не знаю, что он против тебя имеет, но, по-моему, тебе следует его пристукнуть».

Музыкальный автомат – неизбежные «Огни гавани» в исполнении Лестера – и, заметьте, не я их заказал.

О-па – а вот и сам Лестер, в глазах – страх. «Здравствуйте, мистер Клайн».

– Садись. Рассказывай.

– Рассказывать что?

– Почему у тебя такой вид и с чего ты опять врубил эту дурацкую песню?

Усаживаясь: «Решил подбодрить себя. Приятно все-таки осознавать, что дядюшка Микки все еще держит мою песенку в своих „Вюрлитцерах"».

– Микки следует поубирать все свои «Вюрлитцеры» на хрен, пока ФБР не прищучило. Так что случилось? Таким перепуганным я тебя не видел со времен той истории с Гарри Коном.

– Мистер Клайн, вы знаете двоих полицейских, которые работают на Дадли Смита, – парней по имени сержант Брюнинг и сержант Карлайл?

– И что с ними?

– То, что они работают сверхурочно – в участке семь-семь.

– Ближе к делу.

Выпалил: «Они работают над „раскрытием" убийств цветных цветными – по слухам, чтобы предотвратить потенциальную пользу от шумихи вокруг этого федерального расследования. Помните, вы как-то спрашивали меня о торговце травкой по имени Уорделл Кнокс? Помните, я еще тогда вам ответил, что он был убит неизвестными?»

Томми К. сдал Кнокса Отделу по борьбе с наркотиками – о чем Дэн Уилхайт сообщил Джуниору. «Помню».

– Тогда вы должны помнить и то, что я рассказывал вам, что этот Уорделл был бабником и, должно, нажил на свою задницу хренову тучу врагов. Он трахал кучу баб, включая шлюху-мулатку, Тилли Хоупвелл, – я ее тоже того. Мистер Клайн, я слышал, что эти ребята ищу, меня, – какой-то мудак пустил слух, что это я пристукнул Кнокса, и сдается мне, что я им нужен так, для галочки: раскрыто, мол. И если вы хотите компру на гребаных Кафесьянов и их сообщников, как вам вот это: я слышал, что это Томми К. замочил старика Уорделла в прошлом сентябре – типа, из-за наркоты, а может, из ревности – потому что он тоже потрахивал эту славную Тилли Хоупвелл.

Дыхание перехватило – грудь судорожно вздымалась.

– Слушай, я переговорю с Брюнингом и Карлайлом – они от тебя отстанут.

– Ага, может, это и правда, потому что старина домовладелец Дейв Клайн знает нужных людей. Но мистер Смит ненавидит цветных. И к тому же не думаю, что Томми К. станут привлекать за убийство Уорделла – он же вроде информатор, мать его…

– Так тебе чего надо – изменить мир или не попадаться?

– Я хочу, чтобы вы позволили мне месяц пожить бесплатно за ту информашку про гребаных Кафесьянов, Что я вам дал.

Снова завопили «Огни гавани». Лестер: «Раз уж на то пошло, я тут слышал, что его дочка – настоящая шлюшка. И еще я слышал, что Томми и Джей-Си покачивают мамашу и ее – так, чтобы попрактиковаться. И еще – что Мадж – это мамаша – когда-то крутила с Эйбом Уолдриджем, который заведует всей ихней торговлей наркотой, и параллельно он же – управляющий одной из ихних прачечных. Слыхал, что этот Уолдридж использует тамошние сушилки для белья для просушки мешков с марихуаной. И еще: они общаются с конкурентами следующим образом: независимых торгашей помельче они доят, а покрупнее – сдают вашим, чтобы никто не рыпался на рынок Южного города и не подсирал бизнеса этим сраным армяшкам. И – эта семейка повязана друг с другом, пусть даже они общаются… как это – без должного уважения, вот. Слышал, что, окромя Уолдриджа и этой цветной бабы, к которой похаживает Томми К., друзей у гребаного семейства нет – только работники и покупатели. И еще у Томми К. есть какой-то приятель – белый парень по имени Ричи. Фамилии я его не знаю, знаю только, что они на пару играли на своих дурацких саксофонах, типа таланты, мать их так. А про это идиотское ограбление, когда собак порезали, я ни хрена ничего не слышал. И еще я слышал, что вы подумываете о том, чтобы повысить ренту в моем доме, так что я…»

Отрезал: «А как насчет того, что Томми трахает Люсиль? Про это ты не слышал?

– Что? Да ну на фиг – я сказал «повязаны», а не «связь».

– А что там про этого Ричи?

– Черт, я рассказал вам все, что слышал, – не больше, не меньше. Вы хотите, чтобы я…

– Поспрашивай о нем еще. Он может быть связан с тем вуайеристом, которого я ищу.

– Ну да, вы упоминали какого-то ву… и я знаю, как это толковать. Я спрашивал об этом, и никто ничего– Так что там про ренту…

– Разузнай, не предпринимают ли Кафесьяны попыток самостоятельно разыскать грабителя? А то у меня складывается определенное впечатление, что они прекрасно знают, кто это сделал.

– А у меня складывается впечатление, что домовладелец Дейв Клайн собирается поднимать ренту.

– Нет, и до января. Если Джек Вудс придет за деньгами, звони мне.

– А как насчет словечка парням мистера Смита, чтобы не трогали старика Лестера?

– Я позабочусь об этом. Ты знаешь адрес Тилли Хоупвелл?

– А мои умеют плясать? Разве я сам – не завсегдатай этого любовного гнездышка?

– Лестер…

– 8941, Саут-Тринити, квартира 406. А куда вы сейчас?

– На бокс.

– Мур против Руиса?

– Ну да.

– Ставьте на мексиканца. Я надысь трахал сеструху Стиви Мура, так она говорила, что Стиви уже да-ав-ненько не тот.

Мой жетон провел меня на самые удобные места – хоть я и опоздал.

Был «брейк» после шестого раунда – по рингу процокали каблуками девушки с номером раунда. Зрители скандировали: «„Доджерс" – по! Руис – говно!» Свист, крики – пачукос против комми.

Звонок:

Рокаби Рубен кружит по рингу – Мур делает выпады правой. Схватываются в клинче посреди ринга – Руис ослабил хватку, и негр высвободился.

«Брейк! Брейк!» – мечется туда-сюда рефери.

Мур медлителен – поднял локти, оставив нижнюю часть раскрытой. Головорез Рубен – ленивые, несильные хуки, отступает назад.

Ленивый, скучающий Рубен.

В мозгу мелькает: его подговорили, чтобы он проиграл.

Мур – ни натиска, ни пыла. Руис: ленивые хуки, нехотя выпады правой.

Мур напирает, тяжело пыхтит; Руис принимает удары, блокирует удары – негр раскрывается полностью.

Руис – ленивый хук слева.

Удар Мура приходится мимо – низкая защита.

Р-раз – падает – не тот.

Пачуко свистят.

Пинко[20] возмущенно орут.

Рубен – с видом «вот черт!» – тупо ждет отсчета.

Тянет время – медленно отползая в нейтральный угол.

Шесть, семь, восемь – Мур, пошатываясь, поднимается на ноги.

Руис – лениво кружит по центру ринга. Мур – защищается, пытаясь, ко всему прочему, махать кулаками. Последовала череда сильных ударов – Рубен принялся молотить соперника – наобум, промахиваясь. Десять, двенадцать, четырнадцать – и все мимо.

Руис – деланно глотает воздух, роняет якобы обессилевшие руки.

Мур – резкий прямой удар.

Рокаби Рубен пошатнулся.

Мур – резкие удары левой-правой.

Рубен рухнул на ковер – закатив глаза в фальшивом обмороке. Семь, восемь, девять, десять – Мур расцеловал сидевшего у самого ринга Сэмми Дэвиса-младшего.

На открытой трибуне – войнушка – на «красных» – мексикашки швыряют на ринг пивные стаканчики с мочой. Прочие пытаются заслониться плакатами, как щитами, – бесполезно – пачукос принялись размахивать велосипедными цепями.

Я рванул к выходу – кофе в забегаловке на углу – пусть перебесятся. Через двадцать минут – обратно – куча патрульных автомобилей и закованных в наручники комми.

Вхожу – иду на едкую вонь мази. Раздевалки – Руис в одиночестве наворачивает тушеную фасоль.

– Браво, Рубен. Лучшая фальсификация, которую я когда-либо видел.

– Ага, и заварушка потом ничего получилась. Эй, лейтенант, – что говорят эти кони педальные?

Я прикрыл дверь – в коридоре было довольно шумно – репортеры осадили Мура. «Что ты знаешь, как развлечь избранных».

Глотая пиво: «Надеюсь, что матч смотрел и Хоган Кид Бэсси, поскольку по условиям сделки Мура должны были перевести в вес петуха, а меня – наоборот, в вес пера, – и устроить этот поединок. Ну ничего, я ему еще успею задницу надрать. Слышь, лейтенант, – мы ведь с тобой, почитай, не виделись с того дня, когда Джонсон выпрыгнул из окна.

– Называй меня Дейв.

– Слышь, лейтенант, – если мексиканец и неф одноименно спрыгнут с шестого этажа, кто приземлится первым?

– Я слышал эту шутку, но продолжай.

– Черномазый, потому что мекс непременно задержится на полпути написать на стене батлончиком с краски – «Рамон и Кики навсегда».

Вежливое «ха-ха».

– Так вот, лейтенант, – я видел, что ты заметил тогда в «Рейвин», что за мной следит Уилл Шипстед. Позволь убедить тебя и мистера Галлодета, что я рад, что я стал вашим «человеком для связи с общественностью», – особенно я обрадовался, когда моего брата не стали привлекать за ту кражу. Ну ладно, признаюсь – я опять федеральный свидетель, – но на сей раз Нунан хочет, чтобы я дал показания по какому-то делу столетней давности – про какую-то букмекерскую контору, что ли, и я не собираюсь закладывать ни Микки, ни твоего дружка Джека Вудса.

– Я всегда знал, что ты – умненький мальчик.

– Для избранных?

– Ага. Бизнес есть бизнес, и ты согласился подставлять своих, чтобы угодить окружному прокурору.

Мило улыбаясь: «Семейка-то у меня та еще, так что я решил – родня-то, она важней будет, чем просто мексиканцы. Эй, я целую кое-чью задницу, и от этого домовладельцы вроде тебя и твоей сестры нагреют руки. Видишь ли, Дейв, гребаное Бюро по вопросам земельного и дорожного устроительства подсудобило какие-то трущобы в Линвуде. Там некогда располагался этот, как его, – мотель, переделанный в публичный дом, – и эти крутые ребята собираются переселять туда моих несчастных обделенных соотечественников, так что вы, домовладельцы, – ты и твоя чертова сестренка – можете выкупить первый этаж.

Башковитый – смельчак хренов. «А ты неплохо осведомлен обо мне».

– Слышь, Дейв Клайн по прозвищу Вышибала, – люди говорят о тебе.

Сменим тему: «Джонни Дьюхеймел, часом, не гей?»

– Да ты что! Он юбочник каких поискать.

– Давно его видел?

– Да так, видимся иногда. А что?

– Просто спросил. Он ведь работает над ограблением склада Гурвица, а это серьезное дело для такого новичка. Он тебе про это ничего не рассказывает?

Качает головой – насторожился, скотина. «Нет. В основном рассказывает о работе в Отделе по борьбе с организованной преступностью».

– Что-нибудь конкретное?

– Нет. Говорит, что вообще-то не должен никому ничего рассказывать. А с чего это ты ко мне прицепился?

– А ты с чего так опечалился?

Хук слева, хук справа – в воздухе засвистали кулаки. «Мы с Джонни виделись с неделю назад. Он сказал, что, мол, опять занимался этой гадостью. Особо он не распространялся, но сказал, что ему нужно подраться – так, в качестве наказания. Мы надели перчатки, и он нарочно позволил мне поколотить себя маленько. Помню, у него на ладонях еще были эти, как их, – волдыри».

Обрабатывал людей шлангом – выбивал показания. Как Джонни это, должно быть, противно. «Помнишь сержанта Стеммонса, Рубен?»

– Помню – твой напарник там, в отеле. Причесон у него что надо, вот только сам он, по-моему, тот еще тип.

– Ты его после видел?

– Нет.

– А Джонни – он о нем не упоминал?

– Нет. А что это ты вдруг спрашиваешь про Джонни?

– Просто спрашиваю, – улыбнулся я.

– Ну да, конечно, так я и поверил. Слышь – знаешь, что получится, если скрестить негра и мексиканца?

– Нет.

– Вор, которому неохота воровать.

– Смешно.

Поглаживая пивную бутылку: «Что-то не слышно чтобы тебе было смешно, и я знаю, о чем ты думаешь; там, в „Чавес Рейвин", Рокаби Рубен сказал, что нам нужно поговорить».

– Так говори.

Настоящий пачуко – открыл крышку бутылки и сделал огромный глоток. «Я слышал, как Нунан говорил о тебе с Шипстедом. Он тебя на дух не переносит. Считает, что это ты тогда выбросил Джонсона из окна и сделал гадость какому-то Мортону Дисканту. Он попытался выдавить из меня подтверждение того, что это ты выкинул Джонсона, и еще он сказал, что доберется до тебя.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Занимаюсь криминалистической экспертизой – на столике в собственной гостиной.

Проверяю на отпечатки: журналы, магнитофон, бобины: куча смазанных и четыре сносных отпечатка. Для проверки снял свои собственные – это подтвердило, что тогда, трясущимися пальцами, я все испортил.

Зазвонил телефон.

– Да?

– Рэй Линкер, Дейв.

– Вы закончили?

– Именно что «закончили». Во-первых, ни одного сносного отпечатка – а ведь мы проверили обе комнаты. В порядке исключения взяли отпечатки пальцев у клерка – он же владелец – сторожа и уборщицы – все трое негры. В комнатах – только их отпечатки – и больше ничьих.

– … Твою мать.

– Вкратце так оно и есть. Мы взяли на анализ мужскую одежду и проверили пятна спермы, обнаруженные на шортах. Группа крови снова первая, резус положительный и биохимия совпадает – так что ваш взломщик, или кто он там, – большой любитель пожить в мотелях.

– Ч-черт.

– Вкратце так и есть; вот с фотороботом нам повезло больше. Клерк и наш художник вместе составили его портрет, который ждет тебя в Бюро. А теперь…

– А как насчет снимков? Вы сказали клерку, что он понадобится нам для опознания?

Рэй вздохнул – почти рассерженно: «Дейв, парень смылся во Фресно. Он намекнул, что твое поведение его обеспокоило. Я предложил ему официальную компенсацию за выбитую тобой дверь, но он сказал, что это его не устроит. Он также сказал, чтобы его не искали, – он ушел, и с концами. Я не стал упрашивать его остаться, так как он заявил, что пожалуется на то, что ты выбил дверь».

– Твою мать… Рэй, ты проверял…

– Разреши предвосхитить твой вопрос. Я спросил остальных служащих, видели ли они того человека, оба ответили, что нет, и я им поверил.

Ч-черт. Мать вашу.

Подавляя зевок: «Сколько шума из-за какого-то 459-го, а, Дейв?»

– Ну да, только не спрашивай у меня почему.

Щелк – больно кольнуло в ухо.

Что ж, продолжим снимать отпечатки.

На конвертах пластинок отпечатки смазаны, а на самих пластинках с их желобками – ничего путного не снимешь. На моем хай-фай – Чамп Динин: «Меееед-ленные мысли: Чамп играет Дюка».

И пусть играет – а я полистаю журналы «Замочная скважина»:

Пианино, саксофон, бас – нежная, мелодичная музыка. Пикантные снимки, намеки: блондинистая нимфа М. М. добивается гея Р. X – и пойдет на все, чтобы вернуть его, так сказать, на путь истинный. Нимфоманка Д. М. – одаренная гигантскими размерами ищет столь же одаренных в спортзале Истона. Не меньше десяти дюймов – у нее даже линейка для этих целей припасена. Среди последних завоеваний: жеребчик – звезда порнофильмов Ф.Т., эстрадный юморист М.Б., немногословный актер вестернов Дж. С.

Надрывный сакс, пульсирующий бас.

И истории – байки странствующих торговцев. Фотографии, само собой: неряшливые матроны с сиськами, едва не вываливающимися из лифчиков. Трели на пианино – просто роскошно.

Под переливы Динина осилил один журнал. «Замочная скважина», июнь 1958 года.

У М. М. и бейсболиста Д. Д. М. – роман – и влюбленная в Д. Д. М. звезда слетает с катушек. Шикарный отель «Плаза» – десять дней и десять ночей любовного безумия.

Альтовые трели на саксофоне – вокруг меня кружатся Гленда, Мег, Люсиль.

Объявления: увеличение полового члена, обучение юриспруденции на дому. «Индиго» а-ля Динин – духовые инструменты, низкий диапазон.

Рассказ о папе и дочке – сразу начинается с диалога. И фото: неказистая брюнетка в бикини:

– Ну-у… ты похож на моего папу.

– Похож? Хотя я достаточно стар, чтобы быть им. Игра есть игра, правда? Я могу быть папочкой, поскольку гожусь на эту роль.

– Как там в песне поется: «Мое сердце принадлежит папе»?

Пробежим глазами статейку: сиротка Лоретта желает папу. Злой Терри лишает ее девства – она спит с ним и ненавидит это. Она продает себя взрослому мужчине, и потом ее убивает проповедник. И прилагается фото – Рафия; та самая брюнетка, задушенная поясом.

Чамп Динин надрывается, а я думаю:

Лоретта равняется Люсиль, Терри – равняется Томми. «Сиротка» Лоретта – ХЗ. Люсиль хочет папочку Джея-Си – трудно представить, что девочка вдруг возжелала этого жирного ублюдка.

Диалог – наверняка записан на пленку.

А автор сего «творения» – наш вуайерист.

«Замочная скважина», июль 1958 года – сплошные байки о кинозвездах. Посмотрим выходные данные – адрес в Долине – завтра надо будет туда наведаться.

Зазвонил телефон – делаю тише – беру трубку:

– Глен…

– Да. Ты сумасшедший или просто самонадеянный?

– Не знаю, может, и то и другое. Слушай, давай я приеду на съемочную площадку?