Лос-анджелесский квартет (№4) - Белый джаз

На плите – гильзы от патронов.

В тостере – красные фейерверки.

Батарея утыкана лезвиями от опасной бритвы.

Итак:

Камеру, всякие бумаги – в мешок.

Снова перерываю мебель – четыре стула – на одном – едва видимая прореха в обшивке:

Рву обшивку, запускаю руку:

Заначка – пятьдесят шесть баксов.

Копии рапортов по делу Жиллетта – украденные из Отдела убийств.

Новый рапорт «Гленда» – Клайн, новые детали:

Перед тем как застрелить и зарезать Жиллетта, мисс Бледсо произвела два выстрела, не достигших цели, из уже упоминавшегося револьвера тридцать второго калибра, приобретенного ею у Джорджа Инджа (см. данные баллистической экспертизы № 114-55, прилагающиеся к делу, заведенному в участке Хайленд-парка, в разделе, где описаны пули, извлеченные из трупа Жиллетта и найденные засевшими в стенах его квартиры). Данный револьвер сейчас находится у меня на хранении; он был оставлен мне Джорджем Инджем перед его отъездом из Лос-Анджелеса. Я произвел шесть пробных выстрелов из этого оружия, и баллистическая экспертиза пуль показала, что они идентичны тем, какие были извлечены из тела убитого и из стен его квартиры. Оружие завернуто в пластиковый пакет – проверка отпечатков обнаружила наличие четких отпечатков больших пальцев правой и левой руки, которые по одиннадцати сравнительным признакам идентичны отпечаткам, найденным в деле 1946 года, когда несовершеннолетняя в то время Гленда Бледсо была арестована за магазинную кражу.

«На хранении», «завернутый в целлофан» – спрятанный в банковской ячейке.

Простучал стены – тайника не обнаружилось.

Расстегнул молнию на подушках – мне в лицо захлопнулась пара мышеловок.

Рванул отставшую паркетину – оттуда засветилась всеми лучами радуги фигурка Иисуса, из тех, что крепятся на приборную доску автомобиля.

Джуниор – на 99 % ПСИ И И ИХ – на 1 % абсолютно здравомыслящий человек. Отчеты у него – прямо-таки образцовые: методичные, логически выверенные, лаконичные, четкие, понятные – описания орудий убийства. И все эти чудесные методичные, логически выверенные, лаконичные, четкие, понятные доказательства достанутся тому, на кого безошибочно указывает элементарная мыслительная логика, – мстительному наследнику ПСИИИИХА Джуниора – гребаному Говарду Хьюзу.

Хохотал я до одури – под ногами хрустели рисовые хлопья. За стенкой послышались голоса – мол, почему этот славный мистер Стеммонс вдруг стал смеяться как НЕНОРМАЛЬНЫЙ?

Схватил телефонную трубку, набрал номер непослушными пальцами.

– Алло? Дей…

– Ага, я.

– Где ты? Что случилось с Дугом?

Анселет – давнее прошлое – время, потраченное впустую. «При встрече расскажу».

– Так приезжай сейчас.

– Не могу.

– Почему?

– Я тут жду одного… в его квартире. Есть шанс, что он появится-таки дома.

– Так оставь ему записку – пусть позвонит тебе сюда.

Только бы не рассмеяться. «Нельзя».

– У тебя такой странный голос.

– Я же сказал – все расскажу при встрече. Тишина – только легонький скрип в трубке – вспомнился Мишак.

– Дэвид, ты…

– Не произноси его имени. Ни в газетах, ни по телевизору ничего не сообщали, так что полагаю, что еще нет.

– Даже если и сообщат, я знаю, что делать.

– Ты всегда знаешь, что делать.

– А ты всегда подталкиваешь меня к этому.

– Я же следователь.

– Нет – ты человек, который делает дела. А меня – меня нельзя объяснить.

– Но я всегда…

– Но ты всегда будешь пытаться – так что приезжай сейчас и попытайся.

– Сказал же, не могу.

– Гленда, рассказывай.

Услышал, как она, чиркнув спичкой, зажгла сигарету, с шумом выдохнула: «Ну, сегодня на площадку приезжал Герман Герштейн и поднял хай. Как я поняла, он просмотрел смонтированный материал и опасается, что Сид Фритцелл сделал фильм слишком кровавым, вот Микки и досталось. Вдобавок цитирую: „… Вся эта фигня с вампирским инцестом еще навлечет на наши задницы треклятый гойский „Легион благопристойности" – этих чертовых моралистов недоделанных", – конец цитаты. В довершение всего Крутой пожаловался, что Рок заразил его вшами, а Сид Фритцелл показывал нам смонтированные кадры из своей порнушки, что он снимает в Линвуде. Актеры, конечно, не писаные красавцы, но съемочной группе вроде понравилось».

Глянул в окно – скоро рассвет. «Я буду по этому номеру».

– Тогда до вечера?

– Я позвоню тебе.

– Береги себя.

– Всегда.

Я повесил трубку, схватил стул и точно куда-то провалился. И тотчас меня обступили вампиры: Томми, мой папаша – он гнался за Мег с расстегнутой ширинкой. Сон без сновидений, чья-то рука на моем плече – «НУ да, это – командующий Отделом административных правонарушений».

– Лейтенант, проснитесь!

Дергаюсь, просыпаюсь.

Двое типичных представителей ОВР – с пушками в руках.

– Сэр, Джуниор Стеммонс умер.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Код три – в «Бидо Лито» – на двух машинах, никаких объяснений. Я перепуган не на шутку: Джек обещал, что вывезет труп в безлюдное место.

Боковыми улочками – а там:

Журналисты, патрульные автомобили, «плимуты» – щелкают фотокамерами со съемным объективом федералы. Вокруг орудуют полицейские в штатском – пока не поставили веревочных заграждений от толпы.

Я припарковался и пристроился за санитарами из морга. Федералы болтают между собой – подался чуть ближе, прислушался.

– … И их фотографий нет в картотеке ФБР. Неизвестные, может, какие залетные, – видели, как они управлялись с игровыми автоматами здесь и в дюжине других мест.

– Фрэнк…

– Пожалуйста, послушай меня. Вчера Нунан получил анонимное сообщение – проверить один гараж тут неподалеку. Мы прибыли на место – и тут же обнаружили склад игровых автоматов. Однако – это был всего лишь отдельно стоящий гараж на грязной боковой улочке, и мы никак не можем найти владельца – хоть об стенку головой бейся.

Возня с игровыми автоматами. И черт с ней.

Я вбежал внутрь. Полным-полно начальства: Эксли, Дадли Смит, инспектор Джордж Стеммонс-старший, уйма народу из лаборатории, тут же – Дик Карлайл и Майк Брюнинг.

Оба разом уставились на меня – спасителя Лестера Лейка. Характерным жестом вскинули средний палец – Брюнинг поцеловал свой.

Лампы-вспышки. Стеммонс воет, едва не плачет.

Парни из морга вкатили носилки. Я – за ними: мимо эстрады, по холлу – прямиком в зал игровых автоматов.

ЧЕРТ:

Мертвый Джуниор – скрюченный на полу в позе эмбриона.

И – верные признаки законченного наркомана – жгут на предплечье. Стиснутые в предсмертной судороге зубы.

Из вены торчит шприц; глаза выпучены. Короткие рукава – прекрасно видны дорожки и израненные вены.

Суется парень в униформе. «Я проверял его карманы. У него был ключ от входной двери».

Техник из лаборатории: «Рано утром пришел уборщик – он-то его и обнаружил. Господи, только этого нам не хватало в разгар треклятого федерального расследования».

Коронер, точно прочитав мои мысли: «Либо это обыкновенная передозировка, либо кто-то ему помог. Эти шрамы ясно дают понять, что парень – наркоман. Боже, а ведь он – сотрудник полиции Лос-Анджелеса».

Джек Вудс – ни в жизнь.

Меня толкнул локтем Рэй Линкер. «Дейв, там тебя Эксли требует».

Я помчался на парковку. Подле машины Джуниора Стоял Эксли. «Объясните».

– А что тут объяснять? Либо и правда передоза, либо Кафесьяны.

– Люди из ОВР сказали, что нашли вас спящим в квартире Джуниора.

– Верно.

– Что вы там делали?

– Я ездил на квартиру Стива Венцела и нашел у подъезда машину Джея-Си. Квартира Джуниора была рядом, и я подумал, что он может там появиться. Что там с Уоттсом?

– Пятеро убитых, никаких свидетелей. Вы говорили, что, когда Томми К. открыл огонь, было темно?

– Ну да, он заставил какого-то нефа выключить свет. Вы…

– Венцел был единственным белым среди погибших, и состояние трупа затруднило опознание. Очевидно, автоматная очередь спровоцировала нескольких посетителей, имевших при себе оружие, открыть огонь – было произведено несколько разрозненных выстрелов. Мы с Бобом Галлодетом ездили на место – утихомирить прессу. Мы сообщили им, что все убитые были нефами, и пообещали пропуска на территорию «Чавес Рейвин», если они не станут поднимать шум. Разумеется, они согласились.

– Ну да, но разве вы можете ручаться, что федералы не прослушивают полицейскую волну?

– Да, они там пытались что-то фотографировать, но вроде бы пока считают, что произошедшее – очередная негритянская разборка.

– И поскольку они обвиняют нас в том, что мы не уделяем расследованию подобных дел должного внимания, вы бросили на его раскрытие дюжину ребят из Отдела убийств?

– Именно, и еще мы с Бобом беседовали с влиятельным негритянским проповедником. Он сам подумывает податься в политику и пообещал нам поговорить с близкими погибших. И между делом убедить оных не давать показаний федералам.

Машина Джуниора – грязная, с налетом жирной копоти на окнах. «Что вы здесь нашли?»

– Наркотики, консервы и книги на гомосексуальные темы. Конфисковано ОВР.

Изнутри послышался шум. Мы оба взглянули в окно: Стеммонс-старший опрокидывает стулья. «Так что с Джуниором?»

– Прессе сообщим, что это несчастный случай. Расследованием займется ОВР – без лишнего шума, естественно.

– Не приближаясь к семейству Кафесьян?

– И до них дойдет очередь в свое время. Как думаете, тут может быть замешан Отдел по борьбе с наркотиками?

Всхлипы Стеммонса.

– Клайн…

– Нет. Им, конечно, нетрудно было устроить передозу, но я не думаю, что это они. Лично я склоняюсь к версии, что это все-таки обыкновенная передозировка.

– Почему вы так решили?

– Патрульный сказал мне, что нашел у него в кармане ключ от входной двери. Он был законченным наркоманом и вдобавок полупомешанным, а всем известно, что это заведение – берлога Томми К. Если они и решили его убрать, то не стали бы оставлять тела здесь.

– В каком состоянии вы нашли его квартиру?

– Расскажу – не поверите; вы должны позволить мне провести экспертизу. Я обучался этому в университете, и небезрезультатно – к тому же я там наследил, и теперь в комнатах полным-полно моих отпечатков.

– Давайте, а потом сотрете. И позвоните в телефонную компанию – пусть дадут список последних звонков с его номера. Прошлой ночью вы упоминали, что Стеммонс хранит в банковской ячейке наркотики.

– Так и есть.

– Вы знаете, в каком именно банке?

– Чековые книжки и ключ от ячейки у меня.

– Отлично, и вы – юрист, так что я проглочу вашу выдумку с наркотиками и попрошу вас поднять свои учебники по праву и найти там способ обойти Нунана и получить ордер на изъятие содержимого ячейки.

– Выдумку?

Со вздохом: «У Стеммонса был на вас компромат. Скорее всего он и хранится в этом банке. Каким-то образом он пытался вас шантажировать – непонятно, правда, почему вы не разобрались с ним вашим излюбленным способом – не припугнули, пока он не дошел до крайней точки своего безумия.»

А ВОТ ТЕПЕРЬ Я ЕМУ РАССКАЖУ.

– Была у него папочка и на вас. Вместе с досье на Джонни Дьюхеймела. Я же видел, как вы задергались, когда вчера вечером я вскользь упомянул Дьюхеймела, так что не надо ваших гребаных снисхождений.

– Опишите содержимое. – Никакой реакции – только ледяной холод.

– Все ваши дела в бытность следователем Бюро. Четко и в хронологическом порядке – Джуниор был асом по части сбора письменных доказательств. Я нашел ее, когда обыскивал его квартиру на прошлой неделе. Прошлой же ночью она исчезла.

– И чем вы это объясните?

Я подмигнул ему а-ля Дадли. «Скажем так: здорово будет узнать, что у моего старинного приятеля Эда тоже рыльце в пушку. И не беспокойтесь о кафесьяновском деле – я зашел слишком далеко, чтобы останавливаться».

В окне: скорбящий папа Стеммонс. «Пойди успокой его, Эдди. Пока он нам все не испортил к чертовой бабушке».

– Позвоните после того, как произведете экспертизу, – выжидательно; я смотрю на его удаляющуюся спину…

И снова в окно:

Эксли – неспешно подходит к Стеммонсу – ни рукопожатия, ни дружеских объятий. Приоткрываю окно, прислушиваюсь.

– Ваш сын… запрещаю вам вмешиваться, тем паче говорить с прессой… таким образом вы сможете не афишировать тот факт, что он был извращенцем.

Стеммонс зашатался – окончательно обезумел от горя.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

В центр, кручу ручку радиоприемника.

Станция КМПС: «В одном из джаз-клубов южного Лос-Анджелеса найден мертвым полицейский – по данным из полиции, причина смерти – сердечный приступ».

Поворот ручки, а там: «Стрельба в ночном клубе! Погибли пять негров!»

Аккуратное обращение с прессой – Эксли работает быстро.

Про Джона Гарольда Мишака – ничего.

Полицейская волна – какие-то идиоты полицейские назвали Джуниора по имени.

В Бюро, в свой кабинет – за чистой одеждой. В раздевалке я побрился и принял душ – измотан и взвинчен одновременно.

По коридору, в Отдел кадров – запросить образцы отпечатков пальцев Джуниора. Втихаря стащил и образцы Джонни Дьюхеймела.

В лабораторию – за фотоаппаратом и причиндалами для снятия отпечатков. Позвонил в «Пасифик Коут Беллз» – не преминув назвать имя Эксли.

И попросил:

Дать мне список исходящих вызовов с номера Гладстон 4-0629 за последние двадцать дней.

А также имена и адреса всех абонентов.

Не разглашать никакой информации касательно Джуниора Стеммонса-мл, без санкции на то шефа Эксли.

Позвонить мне на этот номер в течение четырех часов – со всеми результатами.

И снова в машину, снова радио:

Убийства в Уоттсе – негритянский проповедник винит алкоголь – «поработитель наших людей».

Вот что скормил журналюгам Эксли:

«Во время преследования преступника в закрытом ночном клубе в южной части города с сержантом Джорджем Стеммонсом-младшим случился сердечный приступ, от которого он скончался. Грабителю удалось скрыться. Вскрытия не будет, поскольку вероисповедание покойного не позволяет этого».

Ни Мишака.

Ни федералов.

У дверей квартиры Джуниора дежурят люди в униформе – запираюсь от них и начинаю работать.

Фотографии:

Мышеловки, россыпь кукурузных хлопьев на полу, грязь.

Собираю образцы волокон, произвожу опись имущества.

Теперь – отпечатки: нудная, медленная работа. Отпечатков тьма-тьмущая – совпадение с образцами Джуниора по десяти пунктам. Гостиная, коридор, кухня – множественные отпечатки со следами шрамов. Нетрудно догадаться, чьи – мои собственные; как-то раз папаша поймал меня на краже и прижег пальцы.

Три комнаты подряд – вытер все начисто. Дверь изнутри – множество отпечатков кого-то еще – совпадение по восьми показателям с отпечатками Джонни Дьюхеймела. Теория: Джонни слишком напуган, чтобы войти.

Вытер и их. Зазвонил телефон – «Пасифик Коут Беллз», ответ на мой запрос. Я записал следующее:

28. 10. 58 – БР 6-8499: м-р и м-с Джордж Стеммонс, 4129, Дрезден, Пасадена.

30. 10. 58 – БР 6-8499; туда же.

2. 11. 58 – МА 6-1147 – Отдел по борьбе с административными правонарушениями, ПУ Лос-Анджелеса.

2. 11. 58 – маме с папой.

3. 11. 58, 3. 11. 58, 4. 11. 58, 4. 11. 58 – отдел.

5. 11. 58, 5. 11. 58, 6. 11. 58 – ГР 1-4790 – Джон Дьюхеймел, 10477, Олеандр, Игл-Рок.

6. 11. 58, 6. 11. 58, 7. 11. 58, 9. 11. 58, 9. 11. 58 – АК 4-1192, мотель «Виктория», Гардена.

9. 11. 58 – МЮ 8-58888 – таксофон на 81-й и Централ, Лос-Анджелес.

9. 11. 58 – МЮ 7-4160 – таксофон на 79-й и Централ, Лос-Анджелес.

9. 11. 58 – МЮ 6-1171 – таксофон на 67-й и Централ, Лос-Анджелес.

9. 11. 58 – мотель «Виктория».

9. 11. 58 – туда же.

9. 11. 58 – квартира Джонни Дьюхеймела.

10. 11. 58 – таксофон, Олимпик и Ла Брея, Лос-Анджелес.

10. 11. 58, 11. 11. 58, 11. 11. 58, 12. 11. 58 – КЛ 6-1885 – таксофон, Авиэйшн и Гибискус – Линвуд.

16. 11. 58 – ХО 4-6833 – Гленда Бледсо, 2489 1/2, Норт Маунт-Эйри, Голливуд.

Аж пальцы устали – посмотрим, что тут у нас: Мама-папа, работа – деловые звонки, все понятно. Потом – звонки Дьюхеймелу – Джуниор сходит с ума.

Мотель «Виктория» – неофициальная штаб-квартира Отдела по борьбе с оргпреступностью – должно быть, Джонни на работу.

Теперь таксофоны – все – в Южном городе – скажем, все из-за той наркоты – переговоры со Стивом Венцелом. Непонятный звонок на таксофон в Ла Брея, хотя в шести кварталах южнее – дом Кафесьянов. Псих Джуниор: это они сказали ему не звонить им домой – вполне вероятно.

С 12 по 16 ноября звонков нет – Джуниор СВИХНУ-УУЛСЯ. 16-е, ночь – я звонил Гленде.

Звучит логично, но:

Звонки на таксофон в Линвуд???

Навалилась жуткая усталость – снимаю отпечатки с грядушки кровати.

Ч-черт:

Сплетенные пальцы – судорожно хватались за решетку. Иные – смазанные, но есть и несколько отчетливых – ни одного отпечатка Джонни. Одни явно принадлежали Джуниору, вторые – еще какому-то содомиту с липкими от пота лапками.

Вытираем – дзи-инь! – телефон. Хватаю трубку – хрен с ней, с кроватью.

– Эксли?

– Это Джон Дьюхеймел.

– Какого… откуда вы знаете, что я здесь?

– Услышал по рации про Стеммонса. Приехал к нему на квартиру, а патрульные сказали, что там вы. Я… мне… короче, мне надо с вами поговорить.

АДРЕНАЛИН – в голове так и завертелось.

– Где вы?

– Нет… давайте сегодня вечером.

– Ну же, давайте сейчас.

– Нет. Скажем, в восемь. 4980, Спиндрифт – это в Линвуде.

– Почему именно там?

– Улики.

– Джонни, скажите…

Щелк! – гудки. Сбрасываю – надо немедленно звонить Эксли.

НЕТ.

Не стоит – он как-то связан с Джонни – может быть.

Запасной вариант – набираю МА 4-8630.

– Кабинет окружного прокурора.

– Дейв Клайн просит к телефону Боба Галлодета.

– Сожалею, сэр, но он проводит собрание сотрудников.

– Передайте, что это срочно.

Щелчки – меня переключают. «Что случилось, Дейв?»

– Мне нужна твоя помощь.

– Выкладывай – ты сам мне изрядно помог в последнее время.

– Мне нужны кое-какие данные из ОВР.

– Это что – нововведение Эда? Он ведь тесно связан с Отделом внутренних расследований?

– Ну да, Эксли тут тоже замешан. Когда кто-нибудь получает должность в Бюро расследований, ОВР обычно проводит тщательную проверку его личности. Сегодня вечером я встречаюсь с одним человеком, и мне нужно побольше о нем узнать. Дело касается заморочек в Черном городе, а ты сможешь просмотреть его личное дело без вопросов.

– Иными словами, хочешь сделать это тайком от Эда?

– Ну да – как те рапорты о деле Кафесьянов, которые ты регулярно получаешь.

Пауза – судорожно тикают секунды. «Уел. Хорошо, перезвони через пару часиков. Вынести папку из отдела я не смогу, но конспект тебе, так и быть, составлю. Как зовут этого твоего парня?

– Джон Дьюхеймел.

– Джонни Школьник? Помнится, я потерял кругленькую сумму, когда он продул свой дебютный профессиональный поединок. Пояснения будут?

– Когда все кончится, Боб. Спасибо тебе.

– Что ж, услуга за услугу. В следующий раз, когда мы увидимся, напомни, чтобы я рассказал тебе о нашей с Эдом встрече с тем негритянским проповедником. Вот уж не знаешь, с кем тебе придется «пресекаться, правда ведь?»

Переплетения потных пальцев на железной решетке. «Чертовски верно подмечено».

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Треклятый адреналин заставил меня вернуться к дому Кафесьянов.

Сижу в засаде – за три дома от них. На сей раз – никакого стриптиза, и все три машины на месте – никто не гоняется за вуайеристом.

Коротаю время за прослушиванием радио.

Джуниора всячески восхваляют – Дадли Смит, капеллан Полицейского управления: «Он был замечательным парнем, кроме того, непримиримым борцом с преступностью. И лишь по воле жестокой судьбы молодой человек должен погибнуть в цвете лет от сердечного приступа, преследуя обыкновенного воришку».

Сменим волну, а там – Уэллс Нунан: «… Я вовсе не хочу сказать, что внезапная смерть якобы здорового молодого полицейского связана с пятью другими смертями, что случились в Южном Централе Лос-Анджелеса за последние 24 часа, но мне весьма любопытно, почему Полицейское управление Лос-Анджелеса так стремится побыстрей объяснить и те и другую».

Ловкач Нунан – делает выводы из дерьма.

Четыре часа – Томми выдает рулады на саксе – мне пора валить. У меня своя музыка – ЧТО-ТО должно проясниться.

Вечереет – тучи, дождь. Остановка возле телефонной кабинки – Боба нет, зато Ригль на месте. Его новости – ни одной самоубийцы, подходившей под описание МАТЕРИ ВУАЙЕРИСТА.

На съемочную площадку – льет как из ведра – какая тут съемка. Повезло: в ее трейлере горит свет. Бегом – по лужам.

Гленда рассеянно курит. Растянувшись на кушетке – и не спешит прикоснуться ко мне.

Легко догадаться. «Мишак?»

Она кивнула. «Приходил Брэдли Милтир. Как выяснилось, они с Германом Герштейном познакомились до того, как он стал работать на Говарда Хьюза. Он рассказал Герману, что нашли тело и машину Мишака и что все, кто заключил контракт с Хьюзом, будут опрошены независимо друг от друга. Микки слышал, как он рассказывал Герману, что со мной собираются разговаривать следователи из Управления шерифа Малибу».

– И все?

– Нет. Микки еще сказал, что расследование будет проводиться тайно – дабы не тревожить Говарда Хьюза.

– Он не упоминал Голливудский участок? Или убийцу по прозвищу Блуждающий Огонь?

Гленда принялась пускать колечки дыма. «Нет. Я думала – то есть мы думали, что Хьюз не станет поднимать шума».

– Нет, мы не думали – нам бы этого хотелось. К тому же нет никаких доказательств того, что Мишак был убит в…

– В доме, где меня трахал Говард Хьюз и где меня хотел трахнуть человек, которого я убила?

Остановить ее, заставить ее думать: «Ты сама так решила и теперь расплачиваешься. А теперь ты должна сыграть так, чтобы выпутаться из этого».

– Скажи как. Посоветуй, как легче. Коснись меня, расскажи мне что-нибудь.

– Скажешь, что той ночью ты была одна. Не пытайся флиртовать с полицейскими или очаровывать их. Вскользь упомяни, что Говард Хьюз – распутник и ты можешь порассказать об этом много интересного. И дальше – используй то, о чем ты все никак не можешь мне рассказать, то, что дает тебе право и смелость… ч-черт, Гленда.

– Ладно.

– Просто так.

– Ладно.

Я поцеловал ее – с меня ручьем текла дождевая вода.

– Здесь есть откуда позвонить?

– Рядом с трейлером Микки. Знаешь, если мне придется всплакнуть, я могу.

– Пожалуйста, не надо этого делать.

– Уже уходишь?

– У меня встреча с одним человеком.

– Тогда позже?

– Ага. Я приеду к тебе.

– Хотя я многого не жду. Вид у тебя такой, будто ты неделю глаз не сомкнул.

Ведра для сбора дождевой воды – я нырнул под тент трейлера Микки. Телефон работал – набираю персональный номер Галлодета.

Трубку снял он сам: «Алло?»

– Это я, Боб.

– Привет, Дейв, я нашел, что ты просил. Слушаешь?

– Валяй.

– Джон Джеральд Дьюхеймел, двадцать пять лет. По сравнению с прочими досье ОВР – не особо много. Еще просмотрел пару других – для сравнения.

– И?

– И помимо интересной комбинации диплома инженера с отличием и карьеры в любительском боксе, я ничего не нашел.

– А семья?

– Единственный ребенок. Предположительно богатых родителей, хотя, когда они погибли в автокатастрофе, они оставили своего сына, который в то время учился в колледже, без копейки; среди его окружения встречается сомнительная фигура Рубена Руиса и его еще более сомнительных братцев – конечно, сейчас-то Рубен на нашей стороне. Парнишка увлекался тайским боксом – ну, в двадцать пять лет и я им увлекался. Это и еще то, что он проиграл свой первый профессиональный поединок, и является единственной сколь-нибудь существенной информацией.

Никаких зацепок. «Спасибо, Боб».

– Я никогда не стану задирать носа, сынок, – я слишком хорошо помню твои шпаргалки.

– Спасибо.

– Береги себя, сынок.

Я повесил трубку, выдохнул.

– Дейв! Иди сюда!

Вспышка молнии осветила говорившего – Чик Веккио под брезентовым пологом. За его спиной потягивают дешевое пойло алкаши.

Подошел – время у меня было.

Чик: «Микки сегодня дома».

Гленда: пятьдесят на пятьдесят, что он знал. «Я должен был догадаться. Треклятый дождь».

– В «Геральд» написано – два дюйма. Еще в «Геральд» написано, что твой напарник помер от сердечного приступа. Интересно, почему я не верю «Геральд»?

– Потому что твой младший братик рассказывал тебе, что мой напарник однажды тряс его в Ферн-Делл-парке.

– Ага, и я не особо верю, что у двадцатидевятилетнего полицейского-вымогателя может быть сердечный приступ.

– Ладно тебе, Чик.

– Хорошо, хорошо. Крутой рассказал тебе о Стеммонсе и Ферн-Делле, но кое-чего он тебе не рассказывал.

Опередим его: «Ты, Крутой и Пит Бондюран планировали провернуть кое-какое дельце по той же части. Секс, а потом – раскошеливайтесь, иначе фотографии попадут в „Строго секретно". Стеммонс вытряс это из Крутого, и вот теперь вы опасаетесь, что мы узнаем».

– Так ты все знал!

Солгал: «Мне сказал Стеммонс. В Бюро никто ни о чем не подозревает, а даже если кто и пронюхает, скорее всего, шума не станут поднимать – сохранить репутацию парня. Так что покамест все шито-крыто».

– Отлично, тем не менее не верю я в историю про сердечный приступ.

– Конфиденциально?

– Ага, и без протокола – как в «Строго секретно».

Закрыл рот ладонью, зашептал: «Парнишка связался с Кафесьянами – Джеем-Си и Томми. Он сидел на героине – так что это либо передоза, либо кто-то помог. Так что дерьмовое это дельце, и посему парня всячески обеляют».

Чик, тоже шепотом: «Прикинь – ведь с Кафесьяна-ми никто не станет связываться».

– Прикинь, я начал сильно подозревать, что Эксли уроет этих субчиков через две секунды после того, как устаканится вся эта катавасия с федералами.

– Судя по всему, это будет ой как не скоро. Ветер, дождь. «Чик, что случилось с Микки? В „Рик-Рак" я видел, как с автоматами возились какие-то левые парни, а вокруг них толпились федералы с фотоаппаратами».

Чик пожал плечами. «Микки есть Микки. Еще тот жид твердолобый – как упрется, так с места не сдвинется».

– Странно это все выглядело. Двое или трое из них были мексиканцами, а ведь Микки никогда не нанимает латиносов. До всей этой истории я не раз намекал ему на федеральное расследование, но что-то он не спешит убирать свои автоматы.

– Мы с братом никаким боком не связаны со всей этой мудятиной. Судя по всему, Микки просто нанял кого-то со стороны.

Какие-то алкаши принялись орошать своей мочой «космический корабль». «Ну да, по дешевке – как вот вашу съемочную группу. Ему что – так бабки нужны? Я, конечно, понимаю, что он на мели, но рано или поздно федералы возьмут его за яйца из-за этих автоматов».

– Конфиденциально?

– Конечно.

– Вот что: Микки занимал денег у синдиката, и расплачиваться ему приходится доходами от этих автоматов – оттого-то и не спешит их убирать. Он понимает, что это рискованно – значит, на авось.

– Ну-ну – «Микки – крепкий орешек. У таких всегда получается».

– Я не отказываюсь от своих слов.

– Или он думает, что получит лицензию на установку игровых автоматов?

– А что – вдруг этот законопроект примут?

– А ничего, что министром юстиции станет Боб Галлодет по прозвищу Газовая Камера? Думаешь, он станет выдавать лицензию Микки Коэну!

Злобно: «Прикинь, я понял – ты пришел сюда не из-за Микки».

Мокро, скользко – «космический корабль» заваливается на бок; алканавты свистят и улюлюкают. «Надеюсь, ваш фильмец окупится».

– Микки тоже на это надеется. Эй, ты куда?

– В Линвуд.

– Свидание?

– Ага, с шикарным блондинистым полицейским громилой.

– Скажу брату – вот, поди, ревновать-то будет.

Адреналин – дождь только усилил его прилив.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Линвуд – дождь, ветер; улицы – крест-накрест или по диагонали. Темно – почти ничего не видно. Угол Ави-эйшн и Гибискус – тот самый таксофон.

Замогильный хохот – телефонные шуточки Джека.

– Он сам подох или ему помогли? Прошу, позволь мне реабилитироваться. Как насчет Уэллса Нунана за те же десять штук?

Оштукатуренные здания – не первой свежести: пустующие бунгало. Спиндрифт – квартал с номерами на 4900 – принялся считать.

24, 38, 74, 4980 – двухъярусный оштукатуренный дом – пустующий.

В одной из квартир горит свет – нижний этаж, налево; дверь открыта.

Я вошел.

Заброшенная гостиная – паутина, пыльный пол; преспокойно поджидающий меня Джонни Школьник.

Без пиджака, кобура – пуста: мол, мне можно доверять.

Да пошел ты со своим доверием – посмотрим на твои руки.

– Скорбишь по Джуниору, Джонни?

– Что вам известно обо мне и Стеммонсе?

– Я знаю, что это он заставил тебя ограбить склад. И я знаю, что все прочее не имеет значения.