Лос-анджелесский квартет (№4) - Белый джаз

– Попытайтесь его найти.

– Он мертв – или временно нетрудоспособен?

– Жив. И чтобы пожить еще, ему придется говорить.

Брюнинг и Карлайл не сводят с нас выпученных глаз.

– Им нас не слышно, сынок.

Не мигать. Не дрожать.

– Сынок, из твоих записок ясно, что ты намерен действовать независимо от Эдмунда Эксли. Я нахожу это обнадеживающим знаком, а твою готовность сотрудничать за вознаграждение – тем паче.

– Это Брюнинг вложил мне в руку мой меч. Я отдам вам Веккио – за него, кассету с фильмом и пятьдесят тысяч.

– Майк вовсе не был режиссером твоего кинодебюта.

– Скажем так – он должен заплатить.

– Сынок, ты удивляешь меня. Я всегда считал, что ты убиваешь исключительно ради наживы.

– Боюсь, что вам придется смириться с еще одной гранью моей натуры.

Дадли хохочет. «Сынок, твое чувство юмора превыше всяческих похвал, и я принимаю твое предложение».

– Тогда сегодня вечером? В людном месте.

– Парковка возле Голливудского продуктового рынка подойдет?

– Устроит.

– Я передам деньги с Майком. Он будет думать, что это взятка, и я проинструктирую его – мол, его послали за Веккио. Возьмешь его с собой и, когда все будет кончено, наберешь меня – ЭКСминстер 6-4301 – и скажешь, где найти Чика. И – сынок? На Майке будет бронежилет – целься соответственно.

– Я удивлен – ведь у вас с Брюнингом столько позади…

– Зато у нас с тобой все впереди. Кстати, о тебе – как тебе удалось добраться до информации об Эдмунде Эксли?

Скрепи сделку – коснись его. Лавровишневая вода – аж затошнило.

– Сынок…

Я положил руку ему на плечо. «Он знает все то же, что и я и что там еще ему рассказывал Джонни. Письменных доказательств не осталось – только устные рассказы Дьюхеймела, ничем не подкрепленные. Это он заставил меня натолкнуться на вас в связи с делом Кафесьянов, и единственное, о чем я сожалею, – так это о том, что он – слишком крупная фигура, чтобы убить его».

– Ты хочешь сказать, что наши с тобой правонарушения останутся безнаказанными ввиду отсутствия доказательств?

– Я хочу сказать, что вы выпутаетесь – если, конечно, прекратите ваши махинации с Микки.

– А ты сам, сынок? Могу ли я употреблять такое слово, как «лояльность»?

– Либо ФБР, либо Эксли, либо вы. Из всех вышеперечисленных только вы предлагаете наличные.

Обнимая меня – Дадли Лиам Смит: «Ты сделал разумный выбор, сынок. Об Эксли мы поговорим позже, и я не стану оскорблять твоего интеллекта словом „доверие"».

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ

18:16 – Джей-Си и Мадж дома.

18:21 – Томми рыщет по наркопритонам – Линкольн-Хайтс.

18:27 – Люсиль рыщет по барам – Линкольн-Хайтс.

18:34 – все посты – Ричи Херрик как сквозь землю провалился.

18:41 – Томми ужинает – «Пагода Кван-Чу-Мейн».

ЗБ-67, по рации: «Я не умею читать по губам, но готов поклясться, что дядюшка Эйс Кван рассказывает Томми, что Люсиль купила у него немного героина. Томми в бешенстве, черт бы его… Упс, он выходит!» ЗБ-67 – базе: конец связи.

18:50 – Томми нарезает круги по Линкольн-Хайтс – бессистемно, зигзагами.

18:54 – Люсиль ходит по Линкольн-парку, беседует с бродягами.

18:55, 18:56, 18:57, 18:58, 18:59 – перед глазами тысячу раз встает видение мертвого Майка Брюнинга.

НЕТ.

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

– … Так что я намерен связаться с Дадли. Веккио я ему не отдам, к тому же Дадли считает, что я намерен убить Брюнинга. Мы арестуем Брюнинга за убийство Дьюхеймела, и я засвидетельствую, что Томми К. убил Стива Венцела, что даст нам рычажок воздействия и на Кафесьянов. Брюнинг, сука, в штаны наложит, когда я его АРЕСТУЮ, тогда мы…

– Клайн, успокойтесь, прошу вас…

– Да пошли вы со своим «успокойтесь»! Я – юрист, так что послушайте меня…

– Клайн…

– Нет, это вы послушайте. Брюнинг сдает Дадли, а потом Галлодет созывает специальное заседание окружного Большого жюри, чтобы заслушать свидетельские показания. Федералам мы скармливаем Отдел по борьбе с наркотиками – и доказываем, что Кафесьяны связаны с Дадли, – и я дам показания касательно убийства Дьюхеймела и всех махинаций Кафесьянов, Отдела по борьбе с наркотиками, Дэна Уилхайта, Дадли, Микки Козна, своих убийств по заказу мафии – короче, обо всем. Я – легавый, я – адвокат, я же стану козлом отпущения, я дам показания, когда начнется судебное разбирательство, ФБР окажется в заднице, а вы – молодцом, так что Уэллсу Нунану останется только подохнуть от зависти, и Боб «Газовая камера» Галлодет протянет разбирательства до следующих губернаторских выборов, так что…

– Клайн…

– Эксли, ПОЖАЛУЙСТА, позвольте мне это сделать. Дадли знает, что я – убийца, и думает, что с помощью Брюнинга он подставляет меня. Если же я арестую Брюнинга, он зассыт – ведь без Дадли он ничто. Эксли, ПОЖАЛУЙСТА…

Тик-так, тик-так, секунды… минута.

– Сделайте это.

В телефонной будке внезапно наступила тропическая жара – я приоткрыл дверь, чтобы проветрить.

– И никакого «подкрепления» на Голливудский продуктовый рынок – Брюнинг может запалить их.

– Согласен. Действуйте!

Из одной телефонной будки – в другую – опасаюсь жучков. Межгород – двадцать монеток по десять центов – из участка Ньютон-стрит в драйв-ин «У Мела» во Фресно.

Гленда говорила без умолку:

Крутой сказал Микки, что она уехала в Тихуану – аборт делать. И знаешь, кто ее сейчас подменяет? – Рок Рокуэлл в женском платье. Прикинь – федеральный свидетель Микки выступает по телеку – в открытую рекламирует «Атаку…».

Беспечная Гленда – расскажи мне все.

Она снова работает официанткой: ролики и ковбойская шляпа. Беглянка, разыскиваемая федералами, – елки-палки, она даже раз пролила солодовый напиток на окружного прокурора Фресно – и ему это понравилось. Неплохие чаевые, а на роликах она таааак насобачилась – видел бы я, как она лавирует подносом. Стильная, сильная Гленда – расскажи мне ВСЕ.

Поток слов и бравады иссяк: трескотня «крутой девчонки» сменилась хриплым шепотом. Перепуганная насмерть Гленда – курит одну за другой, чтобы не так тряслись руки.

Я сказал ей:

– Ты меня напугала.

– Ты освободила меня от той женщины, любить которую – не мое дело.

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

Голливудский продуктовый рынок – «Воды и вино».

Ворота, автостоянка. Машины, покупатели, рассыльные с тележками.

20:00 – сижу в припаркованной у тротуара машине. Потный, раздраженный – бронежилет попался тесный и трет.

Ко мне идет Брюнинг – наискосок через парковку.

Тащит с собой чемодан.

Жирнее жирного – его бронежилет аж на бедрах вздулся.

Огни парковки – это отъезжают-подъезжают многочисленные покупатели. Никого похожего на полицейского в штатском.

Я выскочил наперерез. Брюнинг подобрался: складки жира на шее, жабоподобный урод.

– Покажи деньги.

– Дад сказал, что сначала ты должен показать мне Веккио.

– Просто покажи.

Он открыл – вернее, слегка приоткрыл – чемодан. Пачки банкнот – запросто могли означать искомые пятьдесят штук.

– Убедился?

Мимо скользнул рассыльный, сунув руки под фартук. Парик, знакомое…

Брюнинг вылупил на него глаза – Что-о?

Знакомое лицо с глянцевой черно-белой фотографии – той самой, сделанной агентами наружного наблюдения.

Брюнинг нащупал свою пушку.

Чемодан плюхнулся на землю.

Я ухватил свой «сорок пятый» под бронежилетом.

Мнимый рассыльный выстрелил сквозь фартук, держа оружие двумя руками, – Брюнинг получил две пули в голову.

Крики.

Легкий ветерок – в воздухе плавают купюры.

Я выхватил оружие – «рассыльный» кинулся ко мне, держа в вытянутых руках пистолет.

В упор: три выстрела – пули отскочили от брони и отбросили меня назад. В глазах защипало от едкого дыма – выстрелил сквозь слезы.

Тоже в упор: не попасть было невозможно – начисто снес окровавленный теперь парик, господи твою мать…

Вопли.

Покупатели хватают банкноты.

Брюнинг и «рассыльный» – лежат грудой, мертвыми.

Еще один «рассыльный» – целится в меня, привалившись к капоту автомашины.

Люди – бегут, топчутся, сбиваются в кучи, падают на тротуар.

Я шлепнулся на землю, раскинув руки. Выстрелы – громко, точно из винтовки.

Снайперы на крышах.

«Рассыльный» смешался с толпой – «живые щиты» со всех сторон.

Снайперы – Эксли прислал-таки подкрепление.

Стреляют в «рассыльного» – и не попадают.

Взрывается мегафон: «Прекратить огонь! Заложник!»

Я поднялся. «Заложник» – мнимый рассыльный тащит, пятясь назад, какую-то старуху.

Которая толкает его локтями и царапает – сопротивляется, словом.

Сверкнуло лезвие – он перерезал ей горло до самой трахеи.

Мегафон орет: «Огонь!»

Старушку моментально изрешетили из винтовок – рассыльный грохнулся наземь, увлекаемый мертвым весом.

Бегом.

Прямо по диагонали – единственное место, откуда ему не видно.

НЕ СТРЕЛЯЙ, ОН НАШ! – кто-то, где-то.

На него – через его щит – это несчастное создание с распяленным ртом и перерезанной шеей. Я выстрелил ей в лицо – выстрел разделил их. Я узнал его – очередной мертвец с глянцевой фотографии ФБР.

ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ

Беспрецедентная волна преступности, поставившая в тупик местные власти, не утихает. Менее часа назад на территории Голливудского продуктового рынка были застрелены четыре человека – двое из них были опознаны как члены преступного синдиката со Среднего Запада, переодетые рабочими рынка. Также погибли сотрудник Полицейского управления Лос-Анджелеса и женщина, захваченная в заложницы одним из преступников. В образовавшейся суматохе из чемодана выпало и разлетелось несколько сотен тысяч долларов – и если учитывать, что ранее в этот день в результате гангстерских разборок погибли еще четыре человека, то можно сказать, что Город Ангелов стал больше походить на Город Демонов.

Моя комнатушка в мотеле, новости по телеку. А теперь скажем, что было на самом деле:

Эксли прислал подкрепление, цели Смита: Брюнинг и я. Загадка Дадли: убиты коррумпированные полицейские, найдены большие бабки. Кино никто не отменял: посмертно человека можно очернить тем паче.

– … Глава Бюро расследований Эдмунд Дж. Эксли встретился с репортерами на месте трагедии.

И – в довершение всего – мой звонок в участок

Ньютон-стрит.

– Томми и Люсиль все еще кружат по Линкольн-Хайтс и покуда не заметили друг друга. И… э-э, сэр? Звонил ваш приятель, сотрудник Ригль, и… э-э, сэр, – он просил передать вам, что слышал, как шеф Эксли объявил вас в розыск за то, что вы самовольно покинули место преступления, ни перед кем не отчитавшись.

Эксли, в камеру: «В данный момент проводится опознание жертв в целях следствия. Я не стану ни подтверждать, ни опровергать заявление конкурирующего телеканала о личности убитого сотрудника – пока я могу только сообщить, что этот человек погиб, выполняя свой долг, – во время попытки задержания преступника с деньгами, помеченными в полиции».

Вспышка: тот парень с игровыми автоматами, забрызганный мозгами старухи.

Позвонил в «Эль Сегундо». Гудок, еще один – «Алло, кто это?» – Пит Бондюран.

– Это я.

– Слышь, так это ты был на рынке-то? А то в новостях передавали, что пристрелили Майка Брюнинга, а еще один сотрудник полиции скрылся с места преступления.

– Чик знает про Брюнинга?

– Да – и напугался до усрачки. Слушай, так это все-таки был ты?

– Через часик я подъеду и все тебе расскажу. Турентайн здесь?

– Да.

– Попроси его приготовить магнитофон и спроси, есть ли у него оборудование чтобы отслеживать полицейские звонки. Передай, чтобы настроился на седьмую частоту участка Ньютон-стрит.

– А если такого оборудования у него нет?

– Тогда пусть сходит за ним.

ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

Место, где спрятан Чик, – дешевая квартирка в одном из моих домовладений.

Пит, Фредди Т., Чик Веккио, прикованный наручниками к батарее отопления. Магнитофон и коротковолновый передатчик – настроенный на седьмую частоту.

Машины на местах связываются с участком Ньютон-стрит. С базы с ними разговаривает Эксли – лично.

Входящие:

– Томми и Люсиль – по отдельности – всё носятся по Линкольн-Хайтс: то по Чайнатауну, то к югу от него.

Головная машина – что осталась у дома Кафесьянов:

– Я тут микрофон послушал. Такое впечатление, что Джей-Си только что задал Мадж хорошую трепку. В довершение всего каждые полчаса поблизости втихаря снуют машины федералов.

Пост ЗБ-71: «Люсиль бродит по Чайнатауну и расспрашивает народ. Вид у нее такой, точно она не в себе, – и последнее заведение, в котором она побывала, – «Коу-Тун» – тоже сильно смахивало на притон».

Пит – пожирает свиные ребрышки.

Фред – держит в руках бокал виски с содовой и льдом.

Чик – лиловые синяки, половина скальпа – один большой ожог.

Фред плеснул себе добавки. «Кафесьяны и ты. В голове не укладывается».

– Это долгая история.

– Еще бы, и я не прочь послушать что-нибудь интересное помимо этой чертовой рации.

Вмешался Пит: «Не рассказывай ему ничего. Иначе твой рассказ попадет на страницы „Строго секретно"».

– Я просто подумал, что двенадцать человек слежки и Эд Эксли, лично отслеживающий переговоры, – это не просто так, и, может быть, Дейв расскажет мне, что к чему. Например – кто такие эти Томми и Люсиль, из-за которых весь сыр-бор?

Вспышка:

Ричи Херрик, вуайерист – заключенный Чино – специалист по установке жучков. Фред Турентайн, срок за вождение в нетрезвом виде – преподавал электронику – в той же тюрьме Чино.

– Фредди, когда ты преподавал электронику арестантам в Чино?

– В начале пятьдесят седьмого, пока мне не надоело и я не выпросил досрочного освобождения – кое и получил с полгода назад. А что? При чем тут…

– В твоей группе был такой парнишка – Ричи Херрик?

Вспышка – тусклая – алкаш Фредди: «Точно, Ричи Херрик. Он сбежал, а недавно какой-то псих покрошил его семью».

– Значит, он посещал твои занятия?

– Было дело. Я его еще запомнил, потому что он был тихоня и вечно гонял джазовые пластинки, пока вся остальная группа занималась делом.

– и?

– И всё. У него был еще дружок – тоже белый, они с Херриком вместе на занятия ходили. Не разлей вода – правда, не думаю, что они пидорами были или что.

– Как его звали, не помнишь?

– Не-ет, откуда?

– А как он выглядел?

– Блин, не помню. Обыкновенный белый придурок со стрижкой под ноль. Я даже не помню, за что он и сидел-то.

Кое-что – или ничего? – хрен поймешь. А дело Ричи в Чино так и не нашли.

– Дейв, так в чем де…

Пит: «Оставь Дейва Клайна в покое – тебе платят, и ладно».

Что у нас на седьмой частоте?

Томми на машине – в Чайнатауне.

Люсиль – на машине – в Чайнатауне, близ «Чавес Рейвин».

Я убавил звук и схватил стул. Чик отодвинул свой.

В лицо ему: «ДАДЛИ СМИТ».

– Дейви, пожалуйста, – пересохшими губами, дребезжащим голосом.

– Это он стоит за всеми делами в Черном городе, и он только что отправил на смерть Майка Брюнинга. Расскажи о нем, и я отпущу тебя и дам денег.

– А если не расскажу?

– Тогда я тебя убью.

– Дейви…

Пит сделал мне знак: напои его.

– Дейви… Дейви, прошу тебя…

Я вручил ему бокал Фредди.

– Вы… вы не знаете, что такое Дадли. Вы не знаете, что он со мной сделает, если я вам расскажу.

Контрабандное виски – бокал тремя пальцами. «Выпей – полегче станет».

– Дейви…

– Пей.

Чик залпом проглотил все. Хватаю бокал, вновь наполняю его, наблюдаю, наблюдаю, как он с жадностью выпил.

Страх мгновенно сменяется пьяной бравадой.

– Так что вы там про деньги говорили? У меня большие запросы, сами знаете.

– Двадцать тысяч, – бред собачий.

– Недорого же вы меня цените.

Пит взорвался: «Говори с Клайном, или я убью тебя, скотина».

– Дадада, – протягивая бокал. Я наполнил его. «Говори, Чик».

– Дадада, – потягивая мелкими глотками.

– Дадли, Чик. Меха, Дьюхеймел, Кафесьяны, вся история с переделом власти…

– Думаю, я знаю большую часть. Прикиньте – Дадли, он любит говорить – он считает, что все слишком боятся его, чтобы растрепать.

– Подробнее.

Пьяная удаль: «Я вот что скажу – Доменико – Чик – Веккио всегда знает, когда говорить, а когда заткнуться. И я сказал – к едрене фене все, кроме шести – пусть они пойдут несущими гроб».

Пит сказал: «К теме – прошу тебя, мать твою…»

– Ладно, прикиньте, Дадли, он ведь был начальником Отдела ограблений – так? И у Эксли был на него зуб – за все, что натворил Дад за долгие годы.

– Вроде дела «Ночной совы»?

– Да, вроде «Совы». Как вы знаете, Дадли всегда забирал самые интересные случаи ограблений себе – потому что это Дадли. И вот Эксли подсовывает ограбление склада Гурвица его отделу, и Дад хватает наживку – как и некоторые зацепки; позже он догадался, что эти зацепки подбросил ему Эксли. И эти-то хреновы зацепки и привели Дада к Экслиному собственному протеже, Джонни Дьюхеймелу.

Фредди и Пит поедают ребрышки – в восторге.

– Продолжай.

– Ну вот – значит, теперь Дадли берет Джонни к себе, Отдел по борьбе с оргпреступностью. Ты ведь знаешь, как он любит крутых парней – а когда Джонни еще курсантом был, за ним закрепилась репутация, которая не могла не привлечь к нему Дадли. Таким же Джонни оставался и на службе в Отделе по борьбе с оргпреступностью – и вот теперь Дадли узнает, что это его разлюбезный Джонни ограбил склад, – но, так как это Дадли, он приходит в неописуемый восторг. Он разоблачает Джонни, и тот во всем сознается, но выдать своих сообщников наотрез отказывается, что тоже жутко понравилось Дадли. Так вот, прикиньте – Дад не взыскивает с Джонни за то ограбление – и даже признается ему кое в каких собственных грешках – и это значило, что ловушка Эксли пока работает.

Шуршание пленки. Теперь признания исторгались из Чика непринужденным потоком: «Прикиньте – Дадли забрал меха Джонни себе и спрятал их в хранилище. Парочку он ему все же выдал – когда Эксли назначил тебя и этого недоумка Стеммонса расследовать дело об ограблении, он приказал Джонни сблизиться с Люсиль Кафесьян. Джонни завел с ней интрижку и подарил ей шубку».

– Дадли приказал Джонни завести роман с Люсиль?

– Ну да – чтобы обезопасить себя, если вы решите поднажать на Кафесьянов.

– И что потом?

– Потом вмешался этот мудак – Стеммонс. Он был преподавателем Джонни в академии, и Джонни еще тогда распознал в нем пассивного гомика. Так вот, Джуниор видел стриптиз, который устроила Люсиль в той самой норковой шубейке, которую ей подарил Джонни. Думаю, он попал в «Бидо Лито» в связи с расследованием этого самого ограбления. Там был и Джонни, и они с Джунио-ром поговорили – и этот разговор разбередил треклятую пидорскую страсть Джуниора.

– То есть – сначала Джуниор прикинулся другом?

– Так и было, и – знаешь, все это месилово, которым Джонни заставляли заниматься в отделе, ему совсем не нравилось – это была просто роль, которую заставлял его играть Эксли. Как бы то ни было, Джонни надоело это хуже горькой редьки и на душе у него было паршиво, вот он и принялся плакаться в Стеммонсову жилетку, какими, мол, гадостями он занимается, – тогда-то Джуниор и заподозрил, что Джонни работает под прикрытием. Джонни не называл прямо имени Дадли, но рассказал о тех «аудиенциях», которыми он занимался по приказу Дадли. Не называя имен, конечно.

– О каких таких «аудиенциях»?

– Дад обротал этих «залетных». Ему надо было, чтобы кто-то управлялся с игровыми автоматами в Южном городе, и он хотел, чтобы все происходило на глазах у ФБР. Дад еще потом говорил, что Джонни догадался, что, как только Микки выступит на публике со своими федеральными показаниями, этих парней пристукнут.

Хэверфорд-Уош – четыре трупа. «Но этого-то Джонни Джуниору не говорил?»

– Верно, не говорил.

– Выходит, эти ребята, что занимались автоматами, были просто подставными лицами, обреченными с самого начала?

– И это верно.

– А в чем заключались сами «аудиенции»?

– Дадли внушил тем парням, что они должны «заслужить» право работать с ним. Он добавил, что это означает «терпеть физические страдания». Он приплачивал этим ребятам, за что позволял Джонни истязать их, а сам в это время нес им свою философскую пургу. Дик Карлайл и сам Дадли сломили их дух – они стали его рабами в прямом смысле слова.

Пит выругался: «Ни хрена себе». Фредди заявил: «Что-то я в это не верю».

– Кто убил этих ребят?

– Брюнинг с Карлайлом. Кстати, хотите, расскажу вам о милых шалостях нашего Дадли Смита? Он заставил их вытащить пули и смазать их крысиным ядом.

– Вернемся к Джонни.

Чик потянулся, звеня цепью от наручников. «Дадли поручил Джонни приглядеть за теми, кто заправлял автоматами, – ну, проследить за их работой. Ну, раз вечером он этим и занимался, когда поблизости случился Дик Карлайл, и Дик видел, как к нему подошел Джуниор и принялся втирать ему всякую чушь. Карлайл-то и заподозрил, что Джонни может быть подсадной уткой, и поделился своей догадкой с Дадли; тогда Дад заставил Карлайла и Брюнинга за ним шпионить. Уж не знаю, кто там убил Стеммонса – наверное, Томми или сам Джей-Си Кафесьян, но, как раз в то время, когда Карлайла осенило, Джей-Си рассказал Дадли, что Стеммонс слетел с катушек – мол, стал трясти пушеров, вымогать деньги у него и Томми и приговаривать, что он, дескать, может запросто подгадить твоему расследованию. Значит, чокнутый педик Джуниор собирался прибрать к рукам наркоторговлю в Черном городе, и, если бы Кафесьяны не пристукнули его – или что с ним там было, может, сам загнулся от передозы, – его бы убил Дадли».

– И что потом?

– Потом – Дадли кто-то сказал, что Джонни назначил тебе встречу – и этим «кем-то» был не я. Так что теперь он точно знал, что Джуниор – предатель, подсадная утка или что-то в этом роде.

– И что потом?

– Ну, Джонни назначил тебе встречу на той хате в Линвуде. Когда-то она принадлежала Даду, так что Джонни решил, что лучше вам встретиться поближе к тому бунгало, в котором… ну, ты понял.

Сменим тему: «Филипп Херрик».

– Это еще кто?

– Он был убит на прошлой неделе – в своем доме в Хэнкок-парке. Он был совладельцем того самого дома 4980 по Спиндрифт.

– И что?

Все понятно: про Херрика он не знает.

– Значит, Джонни назначает мне встречу там, и там же ждала меня твоя маленькая съемочная площадка. Как думаешь, что он собирался мне показать?

– Может, место, где снимали порнушку?

– Может быть, но ты же сам мне сказал, что Сид Фритцелл не имеет никакого отношения к Дадли и его планам, или?…

– Он-то нет, но Дад обожает порнушку, и, когда он подобрался к Микки, тот рассказал ему о говенном ужастике, съемки которого он финансирует, и о том, что Сид Фритцелл хотел бы снимать порнофильмы, но ему пока негде. Дад сказал Микки, чтобы тот сообщил Фритцеллу о том, что он разрешает ему пользоваться одной из комнат пресловутого бунгало – что Сид, собственно, и сделал. Хотя я полагаю, что лично они с Дадли не знакомы.

ЧТО-ТО – какая-то НИТОЧКА – не дает мне покоя.

– Выходит, эти пустующие бунгало принадлежат Дадли?

– Прикинь, так и есть – через подставных лиц, конечно. Прикинь, у него есть еще около двадцати таких же заброшенных хибар, купленных по дешевке у городского совета Линвуда.

– И?

Щерится пьяной ухмылкой. «И прикиньте что – Дадли Лиам Смит ловит кайф не от девочек, мальчиков или эрдельтерьеров – прикиньте, что он любит смотреть. Вспомните зеркальные стены в той комнате, где вы меня сцапали, – так вот, у Дадли до хрена таких халуп с зеркальными комнатами. Прикиньте – это ведь его идея втихаря снимать фильмы таким образом, что трахающие и трахаемые и не подозревают, что за ними наблюдают. Прикиньте – это ведь он договорился с Бюро по вопросам земельного и дорожного устроительства о переселении латиносов из «Рейвин» в эти свои трущобы – включая и линвудскую. Прикиньте – Дадли собирается снимать на кинокамеру трахающихся мексикашек и продавать эти фильмы таким же, как он, – ну, кто любит всякую вуайеристическую херню».

Слухи:

Сид Фритцелл снимает порнуху – в ЛИНВУДЕ.

Может быть, мексикашек переселят в ЛИНВУД.

Мое ЧТО-ТО – щелк!

«Атомный вампир».

Кино: кровь, инцест, выколотые глаза.

Ограбление дома Кафесьянов: ослепленные псы.

Убийство Херриков: у всех трех жертв прострелены глазницы.

Сид Фритцелл – явный уголовник.

Не связан с Дадли – Чик убедил меня. Щелк! – нет – ЧЕГО-ТО не хватает. Я сказал: «Дадли и Микки».

– Ты хочешь сказать – в чем фишка махинаций Дадли?

Полицейская частота: Чайнатаун, Чайнатаун, «Чавес Рейвин».

– Именно.

– Так вот, прикинь – вся фишка зовется словом «контроль». Это любимое словечко нашего Дада – он мечтает создать некую преступную империю в южной части города, возможно простирающуюся вплоть до Линвуда, где все будет принадлежать ему. Он будет продавать дурь исключительно неграм, втихаря контролировать проституцию и порнографию, а также заправлять игорным бизнесом, который Микки якобы «передал в другие руки». Так вот, он собирался поставить Микки управляющим над своими игровыми автоматами. Это он поубивал всех людей Микки, кроме нас с братом, и – прикиньте, заставил Микки продаться федералам. Мик у нас теперь – герой, любимый дурачок, а Дад подумывает прикупить еще недвижимости в Линвуде и потихоньку начинать «контролировать» тамошние дела, а потом поспособствовать получению Микки этой гребаной лицензии на право заниматься игорным бизнесом – все чинно-благородно и законно.

– Законопроект об азартных играх никогда не будет принят.

– Прикинь – наш Дадли так не считает. У него вроде есть в корешах какой-то влиятельный политикан с большими бабками и связями, который и поспособствует.

«Газовая камера» Боб Галлодет: поборник законопроекта о легализации игорного бизнеса.

Он знал о нашей встрече с Дьюхеймелом. Мурашки: я точно вновь ощутил прикосновение «сухого льда».

– Итак, Дад узнает, что вы встречаетесь с Джонни. Брюнинг и Карлайл скрутили тебя и вкололи тебе наркотик, а Дад пытал Джонни, прежде чем дать тебе порезать его на куски. Джонни еще говорил, что пытался оставить это дело, ибо догадывался, что «гастролеров», скорее всего, убьют и всплывет огромная куча прочего дерьма, да Эксли не позволил – ему все мало было.

Гул по радио: Люсиль там-то, Томми сям-то. Пит и Фредди так и застыли на месте. «Ёёёёё! Ни хрена себе!»

– Зачем Дадли понадобилось снимать тот фильм? Почему он попросту не убил нас с Джонни?

– Он сказал, что хочет тебя использовать, а для этого ему нужен компромат. Он вроде собирался предложить тебе стать для него связующим звеном с Полицейским управлением, а также использовать для устранения Эда Эксли. А еще он сказал, что ты, по всему, неплохой юрист и можешь помочь ему в махинациях с недвижимостью.

Думая при этом: покорись Дадли или сдохнешь.

Пит тоже думает: «Пришить этого итальяшку и забрать его бабки».

Фредди думает: «Вот ЭТО матерьялец для „Строго секретно!"»

«Атомный вампир» – КРОВЬ И ИНЦЕСТ.

– Чик, что тебе известно о Сиде Фритцелле?

– Прикинь – почти ничего.

– Он сидел?

– В окружной тюрьме, за неуплату алиментов или что-то в этом роде. Не отпетый уголовник, если тебя это интересует.

К Фредди: «Сид Фритцелл. Длинный, тощий тип, лет тридцати пяти. У него еще сильный оклахомский акцент».

– Не припоминаю. А что – я должен его знать?

– Просто подумал, что он мог посещать твои занятия в Чино.

– Нет, не думаю. Просто у меня, как у радиотехника, это профессиональное – я всегда запоминаю, как кто говорит. В моей группе не было никого с оклахомским акцентом.

ЧЕГО-ТО НЕ ХВАТАЕТ. Хватаю телефон и запрашиваю Чино. Трубку снял замначальника тюрьмы. Вот его и припашем.

– Найдите мне документы о заключенных, которые отбывали срок в тюрьме Чино в одно время с Ричи Херриком. Отправить по почте – нет, я перезвоню, и вы мне зачитаете.

14:00 – скоро под арест. Гул голосов по радио – щелк-щелк – это Пит хрустит суставами пальцев. Чик – в доску пьяный, с обожженным скальпом – моя работа.

Вонь: протухшая еда, табачный дым. Вид из окна: переполненные мусорные баки. Мое домовладение: девять штук в год чистоганом.

Думаю: кого бы сдать, с кем бы договориться.

Уэллс Нунан – соперник Галлодета.

Сделки, опять же: Гленда в обмен на Боба Г. и Дадли.

Телефон в спальне – трясущимися руками верчу диск. МА – 4-0218 – Нунан.

– Офис федерального атторнея, специальный агент Шипстед слушает.

– Это Клайн.

– Клайн, вы сюда не звонили, – быстрым шепотом.

– Что-о?

– Нунану спешной почтой доставили коробку с кинопленкой. На ней – то, как вы крошите на куски какого-то человека, – лично я понял, что это подстава, но ему плевать. И записка: если вы дадите нам показания, эта пленка попадет в руки СМИ, и Нунан заявил, что разрывает договор о вашей неприкосновенности. Он выписал федеральный ордер на ваш арест, и помните – вы сюда не звонили.