ПОД ЛУНОЙ

Епископ Антония была знатного происхождения: внучка королевы Теодоры Карронской, младшая дочь герцогини Эрмольдии Аквиледжской. Ее родным отцом был принц Пепин, а вырастил лорд Гюнтер из Бриксии. Двадцать лет назад, когда неожиданно скончался ее предшественник, она стала епископом Майни. Антония не любила ждать.

Теперь она находилась в убогом пастушеском сарае с голым дощатым полом и небелеными стенами, где не было ни одного ковра. Она сидела на единственной в хижине скамье. Хериберт стоял у окна, пытаясь что-то рассмотреть сквозь щели между ставнями. В комнате было очень холодно, но никто не затопил. Хериберт дрожал от стужи, несмотря на подбитый горностаем плащ и две шерстяные рубахи.

— Отойди от окна, — сказала она. Он медлил, и Антония нахмурилась.

— Уже поздно. Дождь снова начался. И он больше похож на лед, чем на воду, — рассуждал Хериберт. — Если кто-то должен прийти, лучше бы это произошло поскорее, а то мы останемся в этой забытой Богом хижине на всю ночь.

— Хериберт!

— Да, ваша милость? — Он нервно коснулся висящею у него на шее мешочка со святыми реликвиями и отошел от окна.

Слава Богу, хоть крыша не протекала. На крюке у очага висел фонарь. Антония заметила, что лампа горела уже несколько часов, а уровень масла не изменился. Видимо, их таинственный союзник владеет магией и с ним шутить не стоит.

«А со мной они обращаются непозволительно!» — с раздражением подумала епископ.

Антонии не нравилось быть объектом шуток. Еще больше ее сердило непослушание тех, кто должен ей повиноваться. Она посмотрела на шагающего по комнате Хериберта. Он топтался возле холодного очага, потирая замерзшие руки. Неожиданно он закашлялся, чихнул. Не хватало только, чтобы он заболел! Конечно, существовали магические средства, вызывающие тепло и холод, но Антония не знала этих заклинаний. Ее раздражало, что так трудно находить и расшифровывать нужные манускрипты. От ветра тряслись тонкие стены хижины, дождь барабанил по крыше. Кто отважится прийти сюда в такую погоду? Почему она откликнулась на зов? Уже несколько недель их, как слепцов, водят по окраинам Карроны и Северной Аосты. Она тщетно пыталась понять, что происходит. Впрочем, все равно другого выхода не было. Вендар и Варре, а также Каррона, где правила ее тетка — королева Марозия, были для нее закрыты: там ее снова арестовали бы и отправили на суд скопоса, в Дарр. Некоторые дворяне, еще не знавшие о выдвигаемых ей обвинениях, приняли бы ее на месяц-другой, но Антония не желала жить у кого-то из милости.

Если ей не удастся отмести несправедливые обвинения, придется подождать, пока она не получит возможность разделаться со своими врагами. А сейчас она гоняется за призраками и вот очутилась в этой заброшенной хижине на южном склоне Альфарских гор. Они с большим трудом добрались сюда. Бедный Хериберт чуть жив. Территория эта, разумеется, кому-нибудь принадлежала, вероятнее всего Карронскому королевству, но была настолько удаленной, что фактически здесь правили лишь ветер и дождь.

Щелкнул засов. Дверь распахнулась с такой силой, что полетели щепки. Хериберт вскрикнул.

Антония медленно поднялась. Внучка и племянница королей, она никогда не показывала страх.

Нечто стояло за дверью. Это не был один из духов тьмы, которых она научилась подчинять себе. Существо, казалось, было соткано из воздуха, его очертания постоянно менялись. Обликом оно напоминало ангела, но в глазах его не было священного Света. Антония поняла, что перед нею дэймон, которого чья-то воля заставила спуститься на землю.

Если человек способен на такое, она должна этому научиться. Антония жестом велела бормотавшему молитвы Хериберту замолчать.

— Чего ты хочешь? — спросила она. — Кому ты служишь?

Существо вытянулось:

— Я никому не служу. Я здесь, чтобы выполнить задачу.

Капли дождя проходили через его призрачную оболочку, как через сито. Он был прозрачен как стекло и беспокоен как ветер. Антония разглядывала его с неослабевающим интересом. Что нужно сделать с этим существом, чтобы заставить его вопить от боли? Боится ли оно огня? Могут ли земные металлы прогнать или уничтожить его?

— Ты не служишь тому, по чьей воле ты здесь?

— Ничто не может поймать меня здесь, под луной, — бесстрастно ответило существо.

— О Владычица, — бормотал Хериберт за ее спиной.

— Тихо, — сказала она ему не оборачиваясь. Его впечатлительность иногда действовала ей на нервы. Хериберт слишком похож на отца, от матери ему почти ничего не досталось. — Он не может причинить нам вред. Он не принадлежит нашему миру, это каждому должно быть понятно. Подойди и встань рядом.

Привыкший всегда выполнять ее приказы, он послушался. Юношу била дрожь, он схватился за плащ Антонии. Почувствовав ее неудовольствие, Хериберт выпустил из рук край ее плаща и принялся теребить на своих пальцах перстни.

— Чего ты хочешь, дэймон? — спросила епископ. Существо всколыхнулось, когда она произнесла это слово. Знание имени любого создания, смертное оно или нет, давало над ним власть.

— Я хочу вон отсюда. — Дэймон снова всколыхнулся. — Следуйте за мной.

— Нам надо идти с ним? — прошептал Хериберт, едва держась на ногах от ужаса.

— А как же!

Хериберт — результат ее слабости. Она была молода и не смогла устоять перед искушением. И надо же, что она уступила тогда именно ему. Он терял голову при виде любой юбки. Она искренне надеялась, что когда-нибудь он понесет за это заслуженное наказание.

Она безумно любила родившегося от этой связи ребенка, но в то же время презирала его за слабость, что, однако, не мешало ей заботиться о нем.

— Идем, сын, — промолвила она сурово. Он молча последовал за ней. Небо быстро прояснилось. Гроза уходила на восток.

Дэймон вел их вперед. Трудно было определить, как именно он двигался: подобно туману, он словно плыл по дороге. Очертания его фигуры постоянно менялись. Он поднялся по размытой тропе на вершину холма, не оставил никаких следов на дороге. Его движение сопровождалось легким ветерком. Антония шла, размышляя о судьбе старика, который привел их в заброшенную хижину. Было слишком холодно, чтобы ночевать под открытым небом. Старик работник по большей части молчал, не задавая вопросов и не отвечая, когда она о чем-то его спрашивала. Он был глуп, как те животные, которых пас.

Они шли, пока Хериберт не закашлялся. Даже Антония чувствовала, что силы ее на исходе. Дэймон не ощущал усталости. Он давно уже мог оставить их далеко позади. Антония думала о том, испытывают ли подобные существа нетерпение. Был он безгрешен или вовсе не имел души, как утверждали некоторые служители Церкви?

Их взору открылись развалины какого-то поселения.

— Это старый форт, — сказал Хериберт, задыхаясь. Чем выше они поднимались, тем сильнее он кашлял. Но, увидев разрушенный форт, он приободрился. Старые постройки — его страсть. Если бы не ее строгий запрет, он остался бы в Дарре изучать архитектуру или отправился бы в Аретузу, в Келлай, который славился своими архитектурными мастерскими. Но в таком случае Антония не могла бы его контролировать. Теперь, конечно, это было уже неважно.

Хериберт прислонился к камню и окинул взглядом развалины.

— Это старый дарийский форт.

— Идем. — Дэймон не останавливался. — Идем, Хериберт.

Юноша сделал над собой усилие и медленно пошел следом. Они поднялись еще выше. Склон, издали казавшийся плоским, резко обрывался. Внизу они увидели ложбинку, в центре которой был выложен круг из камней.

— Корона! — вырвалось у Хериберта.

Антония удивилась. Подобные каменные сооружения часто попадались на западной границе Арконии, в окрестностях города Майни. Но там камни лежали в беспорядке, а здесь их как будто только что установили. Камни действительно напоминали гигантскую корону. Но Антония не придавала значения всяческим суевериям.

Дэймон рванулся сквозь заросли кустарника, ломая по пути ветки. Они спустились в ложбину. Ветер совершенно стих, кустарник сменился газоном.

Дэймон остановился пред узким порталом из двух вертикально поставленных камней. Там, где он стоял, воздух как будто кипел. Антония остановилась и посмотрела сквозь портал. Она всем телом ощущала присутствие могучей энергии. Поверхность земли была здесь невероятно ровной, словно над ней потрудились человеческие или нечеловеческие руки.

Хериберт посмотрел в небо, затем на каменный круг и прошептал:

— Вход направлен на восток. Это что-то значит?

— Конечно значит. Вход обращен в сторону восходящего солнца.

Его передернуло. Солнце садилось за холмами, камни отбрасывали на землю причудливые тени, напоминающие таинственные письмена. Наступала ночь.

— Войдите через этот портал, — прозвучал голос дэймона.

— Конечно, — любезно ответила Антония. — мы следуем за тобой.

— Без меня. Я не вхож в залы железа.

— А если мы не пойдем?

Дэймон исчез, всколыхнув воздух. Солнце скрылось за холмами, на небе появилась луна. Ни малейшего колебания в воздухе.

— Что будем делать? — жалобно сказал Хериберт. Его трясло. — Мы тут заблудимся. Как только они умудрились затащить эти громадные камни на такую высоту?

— Входим. — Антония казалась спокойной. — У нас нет огня, нет пищи, нам негде укрыться. Мы здесь замерзнем. Мы уже сделали свой выбор, положившись во всем на нашего таинственного спутника. Вперед. «А за такое оскорбительное обхождение я отомщу», — подумала она про себя.

Не собираясь дожидаться, пока Хериберт соберется с духом, Антония двинулась первой.

— Держись за мой плащ, чтобы мы ни в коем случае не потеряли друг друга.

— Но это всего лишь несколько камней. Мы здесь замерзнем…

Она вошла в портал, чуть не задев головой поперечный камень. Хериберту пришлось нагнуться. Круга не было. Исчезли сумеречное небо и рваные облака.

Они очутились в туннеле. Стены, пол, потолок — все вокруг было из камня. Тьму рассеивал слабый свет луны.

Хериберт потянул ее за плащ.

— Мы в туннеле! — испуганно выдохнул он.

— Идем, — одернула его мать. — Это мощная магия. Посмотрим, куда она нас приведет.

Духи полыхают в воздухе, у них огненные крыльями и глаза, сверкающие, как сталь. Они двигаются вместе с ветром. Время от времени их взгляд падает на землю, подобно удару молнии опаляя все вокруг. Голоса их как треск пламени, тела из огня и воздуха, они — дыхание солнца, обладающее разумом и волей.

Повсюду полыхает огонь. Она бежит тихо и осторожно, как мышь, стараясь не выходить из тени. Она проникает в неведомые залы, полные таинственных существ. Единственной способности, которой не лишил ее Па, — это видеть сквозь огонь. А может, она обладает этим даром лишь потому, что Па умер. Этот дар поможет ей спастись, если она научится управлять им, чтобы следить за теми, кто ее ищет, чтобы прятаться от тех, кто убил отца.

Может быть, тот ей поможет тот, кто тоже видит сквозь огонь.

О Владычица, никто не может ее спасти. Хью вернулся, как и обещал. Глупо было думать, что она навсегда избавилась от него. Все это время она воображала, что спасена. Она никогда не будет свободной на земле, где его сила велика, а ее ничтожна. Только в огне он не может следовать за ней, но здесь ее преследуют другие существа.

Она отчаянно нуждается в помощи.

В бесконечных запутанных лабиринтах она ищет двери, которые приведут ее к старому волшебнику Аои.

Там! Во мраке каменного коридора идут двое, они тоже ищут.

Там! Семеро мальчиков спят, положив головы на камень, ноги до колеи погружены в груды сокровищ. Браслеты из чеканного золота, кольца, драгоценные камни, сосуды, отлитые из лунного серебра, гладкие алые бусы из капель окаменевшей драконовой крови.

Там! Чудовища бегут по туннелям. Их конечности утрамбовывают отвалившуюся от стен грязь. Как и Эйка, они созданы из металлов и земли. Кровь струится по их телам.

Она видит горящий камень — врата старого волшебника. Но Аои больше не сидит рядом, скручивая пряди волокон. Он покинул это место, и неизвестно, где его искать. Надо продолжать поиски. Он — Погибшая Душа, не человек, его не заботят ни человеческие интриги, ни жажда власти и обладания. Может быть, он знает ответ. Может быть, он знает путь, которым она должна следовать.

Наверное, Па оставил ей сообщение, зашифрованное в лабиринте так, что только она может его прочитать. Он знал, что уйдет, а она останется. За запертой дверью в башне ее Города Памяти горит яркий свет. Это магия отца? То заклятие, которым он защитил ее? Сможет она открыть дверь, если найдет ключ? Не спрятал ли Па ключ здесь, в этих залах, пути к которым ей надо отыскать?

А что случится, если она откроет дверь?

Чье-то дыхание касается ее затылка. Она вздрагивает. Она чувствует жжение, как будто кто-то облил ее голову ядом. То же самое чувствовал и Па? Что-то подбирается все ближе. Знал ли Па, что оно убьет его?

Она побежала по залам огненного видения, хотя на земле ее тело спокойно лежит возле костра. Но здесь это создание сильнее. Оно знает все пути, оно смотрит на нее.

— Лиат.

Оно знает ее имя. Бежать некуда. Па использовал свою магию, чтобы скрыть ее от их глаз на земле, но здесь они видят ее. А там, где она невидима для них, ее видит Хью.

Страх, как степной пожар, вспыхивает в ее сердце. Она пропала, погибла. Задыхаясь, она заставляет себя остановиться. Она поворачивается, чтобы лицом к лицу встретить своего преследователя, но ничего перед собой не видит. Она знает, что ее заметили и будут преследовать. Враг слышит звук ее дыхания, чувствует тепло ее тела.

Оно убило отца.

Их дыхание похоже на движение разрываемого стрелой воздуха. Стрела направлена в ее сердце. Здесь она безоружна.

Нет, у нее же есть подарок волшебника Аои.

— О Владычица, — молит она. Сжимая рукой золотое перо, она выскакивает из лабиринта.

Узкие боковые тропы дразнили любопытство Антонии. Они прошли мимо залов, наполненных сокровищами, спящего мальчика. Промелькнула убегающая в страхе молодая женщина; старый монах читал книгу, одновременно пытаясь оттолкнуть дэймона, пальцы которого искали какую-то тайну в его сердце. Лаяла собака. Ухала сова. Человек — нет, это был принц эльфов в древних дарийских доспехах, защищал горящий форт от дикарей берманов и их союзников-людей. Зачарованным сном спал дракон у каменной гряды. Молодой человек нежился в солнечных лучах, наблюдая за спокойным морем. Узнала она его? Видение было слишком кратким.

Что она видела — прошлое, будущее или настоящее?

Неизвестно. Антония совершенно растерялась. О реальности существования напоминал только сын, дергающий ее за плащ. Он был настолько испуган, что даже прекратил бормотать молитвы и псалмы.

Бог сохранит их или погубит — на то Божья воля.

Если они останутся в живых, она узнает тайны этого места, научится вызывать дэймонов из высших сфер и заманивать сюда земные души. Она ждала, что сейчас увидит Бездну и сможет насладиться зрелищем мук грешников.

Если они погибнут, она утешится тем, что ее душа и душа ее сына вознесутся, как и положено праведникам, в Покои Света.

Перед ними возникла лестница. Ветер коснулся лица. В небе сияла луна. Она с удивлением поняла, что видит звездное небо. Хериберт издал стон.

Она строго посмотрела на него и начала подниматься по ступенькам. Он наступал ей на пятки, но на этот раз Антония не стала ругать его за неосмотрительность. Она чувствовала, что наконец попала туда, где сможет получить ответы на свои вопросы.Ступени привели их в центр небольшого круга из семи камней, расположенных на равном расстоянии друг от друга. Горные вершины вдали напоминали стоявших на страже чудовищ. Каменный круг выглядел совсем иначе, но Антония полагала, что они не покидали Альфарских гор.

Погода здесь мало походила на весеннюю. Воздух почти теплый. Ночь как парное молоко. Полная луна, которая много часов указывала им путь под землей. Занималась заря.

Камни располагались на низком холме. За деревьями возвышалось несколько построек. В отдалении виднелась небольшая горная долина: рощица зеленеющих деревьев, несколько аккуратно возделанных полей, виноградник, приземистые ящики ульев, курятник; возле крутого склона — конюшня. У ворот светил единственный фонарь. За оградой журчал ручей. Склоны гор скрывали часть неба, на котором еще сверкали звезды.

Чья-то рука коснулась ее щеки, Антония вздрогнула.

— Хериберт!

Юноша стоял слишком далеко. Казалось, он онемел.

— Епископ Антония. — Из-за камня вышел человек и приветственно взмахнул рукой. Она не пошевелилась. — Очень рада, что вы последовали за моим посланником.

— Кто вы? — раздраженно спросила Антония. — Это вы завели нас в такую даль? — Вопросов у нее было много, но она не спешила задать их все сразу.

— Я привела вас сюда, потому что видела ваше обещание.

Обещание! Антония фыркнула, но сдержалась.

— Можете называть меня Капет Драконис.

— Драконья голова? Странное имя.

— Странный путь привел нас всех сюда, и нам приходится следовать еще более странными и опасными путями, чтобы преуспеть. В математике вы не сильны? — Вопрос был риторическим.

Я знаю, что созвездие, именуемое «Дракон», представляет собой шестой дом большого кольца зодиака, которое называется «мировым драконом», связывающим небеса. — Антонии не нравилось, когда ей напоминали, что она может чего-то не знать.

— Совершенно верно. И у него есть собственная сила. Но звезды в своих движениях не имеют столько силы, сколько шесть блуждающих звезд, которые мы называем планетами: Луна, Эрекес, Соморас, Солнце, Мок и Атурна. Прежде всего я имею в виду восходящие и нисходящие узлы Луны, где она пересекает плоскость эклиптики. Эклиптика — это путь, по которому двигаются планеты, мы называем его также «мировым драконом», связывающим небеса. С юга на север Луна поднимается по эклиптике, мы это называем «капет драконис» — «головой дракона». С севера на юг она опускается, и это, соответственно, «кауда драконис», то есть «хвост дракона». Каждые двадцать семь дней Луна переходит с головы дракона на его хвост и обратно. В каждом движении, наблюдаемом в небесах, есть сила, которую можно использовать.

— И в этом секреты математики? Ваши секреты?

Женщина подняла руки ладонями кверху, показывая, что она не нуждается в грубом оружии из металла, чтобы восторжествовать над своими противниками.

— Математические учения запрещены Церковью, — добавила Антония.

— А вас послали в Дарр на суд скопоса по обвинению в злонамеренном колдовстве, которое тоже запрещено Церковью. Я знаю о вас, Антония. Я знаю о ваших способностях. Они мне нужны.

— Мне надоели эти намеки, — прямо заявила Антония. — Вы вызвали дэймона. Можете меня этому научить?

— Могу научить этому, могу научить многим другим вещам. Ваш главный талант — умение принуждать. Он необходим мне, так как я плохо владею им.

— Вы вызвали дэймона и заставили его выполнять свое поручение! Это, по вашему мнению, плохо?

— Что касается умения принуждать, — да. Я могу вызвать этих существ, но заставить их что-то сделать очень сложно. Задача того, которого вы видели, заключалась лишь в том, чтобы найти вас и привести к каменному кругу, оттуда вы пришли сами. Но я не могу, как, очевидно, можете вы, заставить духов и животных убивать, если они сами этого не хотят.

— Это вам и нужно? Убить кого-то?

Ее собеседница чуть улыбнулась.

— Чего вы хотите добиться, Капет Драконис? — спросила раздираемая любопытством Антония. Чрезмерная жажда знаний ставила ее в невыгодное положение.

— Я лишь хочу, чтобы мы все приблизились к Господу, — пробормотала женщина.

— Достойная цель, — согласилась Антония. Луна зашла, появились первые проблески зари. Защебетала птица. Звезды постепенно гасли. Вокруг одного из трех пиков, окружавших мирную долину, собирались тучи. С земли поднимался туман, принимая причудливые формы.

— Но я должна знать, достаточно ли у вас силы и решимости, чтобы нам помочь, — продолжала женщина, глядя мимо Антонии. — Необходима жертва.

Антония вспыхнула от возмущения:

— Только не это. Только не он. — Она с трудом удержалась, чтобы не обернуться.

Света было уже достаточно, чтобы разглядеть бледное лицо женщины. Возраст не коснулся ее черт. Она могла быть ровесницей Антонии или моложе Хериберта. Волосы скрывал золотистого цвета платок. На ней были платье густого синего цвета из тонкого полотна и кожаные башмаки с золотым шнуром. На шее висела золотая цепь члена королевского дома Вендара, Варре и Салии. Антония не имела права носить такую цепь. Каррона была княжеством, присоединившимся к Салии менее трех столетий назад, во времена Берты Лукавой — первой правительницы Карроны, назвавшей себя королевой. Воинственные князья многих мелких государств Аосты тоже не носили таких цепей: они не могли похвастаться столь древним родом.

— Ладно, — сказала женщина. — Я не настаиваю. Пусть это будет вашим первым уроком. По этой причине вы не капет и не кауда драконис, а лишь седьмой и наименьший из порядков. Вы можете взять ровно столько, сколько способны отдать.

Антония с этим не согласилась, но спорить не стала. Она знаком подозвала Хериберта, с удовлетворением заметив, что он, несмотря на по-прежнему испуганный вид, уже не бормотал молитв. Юноша держался прямо, стараясь показать, что страх не сломил его.

— Что требуется от меня? — спросила Антония.

— Седьмая часть. Мне нужен человек с развитыми от природы способностями к принуждению, как у вас. Я пыталась найти такого человека и доставить его сюда.

Антония подумала о власти и принуждении. Сколько хорошего она могла бы совершить, если бы у нее была возможность заставить людей поступать правильно. Восстановить порядок в королевстве, вернуть себе место епископа, а Сабеле — законный трон. И многое другое. Можно стать скопосом и восстановить божественный порядок, каким он должен быть.

— Предположим, я согласна к вам присоединиться. Что тогда?

— Чтобы вступить в наш орден, вы должны чем-то пожертвовать.

— Например?

— Этого молодого человека вы мне не даете. Дайте тогда ваше имя. Тайное, подлинное имя, которое отец шепнул вам в ухо согласно своему родительскому праву.

Антония покраснела от гнева. Это была неслыханная наглость. Никто не имел права этого требовать, даже человек королевского происхождения. Хотя Антония, наизусть помнившая все поколения пяти королевств, не могла найти в генеалогических древах места для этой женщины.

— Мой отец умер, — ледяным голосом сказала епископ. — Оба моих отца умерли. А родной отец умер прежде, чем я научилась ходить и говорить.

— Но вы знаете.

Она знала.

И она жаждала власти. Ей нужно было знание. Она столько могла сделать!

Антония решилась. В конце концов, принц Пепин после того прожил недолго. Вряд ли он будет мстить ей.

— Венения — Яд.

Женщина уважительно наклонила голову.

— Мы назовем вас Вения, Доброта, в память о вашем родителе и в честь нового начала. Идемте, сестра Вения. — Она шагнула за каменный круг.

Антония и Хериберт последовали за ней по влажной траве. Юноша наклонился и недоверчиво потрогал фиалку.

— Идемте, — повторила женщина и пустилась вниз по склону холма, к зданиям. Человек в рубахе и подштанниках вышел из ворот и задул фонарь. Из сарая выбежало стадо коз, какое-то странное создание погнало их на пастбище.

— Здесь так хорошо! — восхитился Хериберт.

В лучах восходящего солнца маленькая цветущая долина выглядела чудесно. Через пастбище протекал журчащий ручей. Женщина улыбнулась молодому священнику и продолжила путь. Антония замедлила шаг, рассматривая сверкающие на солнце горные пики. Она узнала эти горы. Это были Молодая Жена, Гребень Монаха и Ужас. Как раз над неприступным хребтом, у которого паслись козы, располагалась та самая гостиница, управляемая монахами святого Сервиция.

ЖАТВА

Алан сидел на Спине Дракона, наблюдая, как волны накатываются на берег. Рядом, высунув языки, улеглись Тоска и Ярость. Неподалеку бродили два воина-меченосца. Над водой кружила одинокая чайка. Крачка осторожно ковыляла по береговой гальке. Слева, на изгибе песчаного пляжа, сушились вытащенные на зиму из воды ладьи. За линией прибоя виднелись головы то ли тюленей, то ли русалок.

Он посмотрел на маленькие островки вдоль горизонта, на которых можно было переждать шторм. Однажды буря загнала его на такой островок. Это изменило его жизнь.

После охоты Лавастин с людьми отправился к развалинам монастыря Хвост Дракона. Что он хотел там найти — неизвестно. Если после Эйка там и оставалось что-то ценное, местные жители давно уже растащили. Уцелевшие скамьи, столы, тряпки, ульи, камни, ложки, ножи, миски, котлы, фонари, свечи и воск, солонки, кирки и топоры, лопаты, серпы, горшки, крюки, корзины, письменные принадлежности, листы пергамента, лишившиеся своих обложек с драгоценными камнями, — все, что могло пригодиться в хозяйстве, переместилось в деревенские дома или на рынок в Медемалаху.

Вид разрушенного монастыря расстроил Алана. Отделившись от группы, он поехал вперед один. До деревни оставалось совсем немного, но Алан неожиданно понял, что боится встретиться с человеком, которого большую часть жизни называл отцом.

Он закрыл глаза. Осеннее солнце не грело. Собаки заскулили, Тоска ткнулась влажным носом в его ладонь. Алан провел рукой по шероховатой скале. Когда-то, согласно древней легенде, дарийский император-маг превратил дракона в эту скалу. Действительно ли под толщей гранита спал дракон? Можно ли, приложив ухо к скале, услышать биение его сердца?

Мальчиком он много раз взбирался на этот утес, пытаясь отыскать следы присутствия дракона. Тетя Бел не уставала повторять, что он слишком много мечтает. «Мир здесь, Алан, — приговаривала она, барабаня пальцами по столу. Затем, стукнув его по лбу, продолжала: — А не здесь, хотя иногда я думаю, что этот стол и твой лоб сделаны из одного и того же материала». При этом она всегда ласково улыбалась.

Если бы у него был слух Пятого Брата, обоняние Ярости и Тоски, неужели он не почувствовал бы дыхание дракона? Не нащупал бы его чешуйки под грязью? Не разбудил бы дремлющий разум?

Земля под ним содрогнулась.

Алан вскочил на ноги. Ярость и Тоска залились лаем. Оба солдата ринулись к нему.

— Милорд Алан, вы в порядке? Что случилось? — Они старались не подходить близко к собакам, но Ярость и Тоска обнюхивали скалу, не обращая внимания на людей.

— Вы почувствовали?

— Да, точно. — (Из-за деревьев донесся стук копыт и оживленный гул голосов.) — У вас отличный слух, милорд, можно спорить, не хуже, чем у собак. Приближается господин граф с людьми.

Из леса выехал Лавастин со свитой. Они направились к гребню. Два месяца непрерывных боев с Эйка никак не сказались на внешнем виде графа и его людей: они не выглядели утомленными, их одежда и вооружение были в порядке. Граф не скупился при распределении добычи.