Мир молота войны - Молоты Ульрика

      Блейден принялся подсчитывать деньги, перекладывая монеты из кошеля на свой стол. Его проворные пальцы, скрытые под кожей перчаток, складывали монеты в аккуратные стопки по десятку в каждой, выстраивали стопки в ряд, и каждая из них тщательно выравнивалась. Это заняло три минуты, три безмолвные минуты, во время которых Волки слышали только легкое звяканье монет, громкое чавканье Кледа, приканчивавшего колбасу, и чирканье здорового ржавого ножа по притолоке двери - гном делал одному ему понятные метки.
      - Сорок семь крон, - лучезарно улыбнулся Блейден, глядя на Волков из-за золотой колоннады и отдавая Гансу опустошенную сумку. Комтур молча принял ее.
      - Первая выплата по моим долгам. Я надеюсь, удовлетворительная? - спросил Аншпах.
      - Вполне удовлетворительная, - ответил Блейден. Он вытянул из-под стола расчетную книгу, переплетенную в красную кожу, осторожно открыл ее и аккуратно что-то записал чернилами. Потом его взгляд вернулся к трем рослым воинам, стоявшим перед ним. - Меня впечатляет братская преданность рыцарей-Храмовников, - говорил Блейден, и его голос тек, как патока. - Это же надо: заплатить долг за товарища!
      - Волки всегда стоят друг за друга, - ответил Ганс без какой-либо иронии в голосе. Без эмоций вообще.
      "Мы и сегодня ночью будем стоять, - подумал Арик, - и смотреть, как Ганс насмерть запорет Аншпаха на конюшне". Ему очень хотелось улыбнуться, но Арик мужественно сопротивлялся подобному неуместному проявлению чувств и даже прикусил щеку. Это помогло от излишнего веселья.
      - Что-нибудь еще? - спросил Блейден. - Я немного занят. И мы закрыты, о чем вас наверняка известил Клед.
      - Сведения, - сказал Ганс. Слово упало твердо и грузно, как осколок Фаушлага. - Аншпах говорил, что вам известны некоторые вещи. Об обороте… товаров в городе.
      Блейден поднял брови и с деланным удивлением уставился на Аншпаха.
      - Он так сказал? Удивляюсь тебе, Аншпах. Ты ведь знаешь, что происходит с длинными языками.
      - Усыхают и отваливаются, - зловеще напомнил забывчивому клиенту Клед. Блейден засмеялся.
      - Как зовут тебя, друг Аншпаха?
      - Ганс.
      - Комтур Белого Отряда! Что ж, мне оказана немалая честь! - Блейден хохотнул еще раз. - Я и понятия не имел, что нахожусь в присутствии такой персоны! Комтур Ганс…, ну-ну. Вы ведь обычно обходите мои заведения стороной. С чего бы?
      - В отличие от Аншпаха, я не вижу смысла рисковать или видеть смерть, когда я на отдыхе. В моей ежедневной службе полным-полно такого рода развлечений.
      - И то, что вы стоите передо мной живым, предполагает, что смерть, о которой вы говорили, вы же сами и сеете. Ну-ну, Комтур Ганс. Ваши слова так похожи на угрозу, как ни одни, которые я слышал за последние годы.
      - Вы можете услышать и нечто большее, - сказал Ганс.
      "Ульрик Всемогущий, да он же его провоцирует!" - подумал Арик. Неожиданно он захотел посмотреть, где находится гном с его ржавым тесаком. Клед по-прежнему стоял сзади них. Арик думал, стоит ли рискнуть и положить руку на рукоять кинжала за поясом или это движение только даст гному необходимый повод для действий. Арик сглотнул. "Осторожнее, Комтур!"
      Блейден все еще улыбался.
      - У сведений есть своя цена, Комтур Ганс. Все, что вы пока сделали - это уменьшили счет, выставленный Аншпаху. Но я не видел сегодня ничего, что могло бы меня заставить добровольно делиться тем, что я знаю.
      - И что могло бы? - спросил Ганс.
      - Полное покрытие долгов Аншпаха настроит меня, возможно, на более мирный лад. С учетом процентов.
      - Но я отдал вам все мои… Блейден сжал губы и потряс головой.
      - Монеты - это только монеты. Если их нет, есть другие способы расплатиться за долги. Услуга, например. Я бы очень высоко оценил возможность просить Комтура Храмового Отряда об ответной услуге. Когда она мне понадобится. Сочтем это расплатой за доверие, если хотите.
      Арик видел, как напряглись плечи Ганса. Аншпах выглядел обеспокоенным. Арик знал, что Ганс ни в косм случае не должен запятнать себя, дав слово чести этой скотине Блейдену. Дело оборачивалось скверно.
      Но на карте стояла еще и честь Храма. Честь всех Волков в целом. Арик внезапно понял в глубине души, что Ганс, в отчаянии от навалившейся на него беды, будет готов принять предложение, переступить через себя и остаться связанным словом чести, данным этому подонку, если это поможет в их поисках.
      Ганс уже был готов заговорить, когда Арик вырвался вперед и бросил на стол свой кошелек. Блейден посмотрел на звякнувший мешочек как на птичий помет.
      - Мои монеты. Пятьдесят восемь крон. Пересчитайте. Это, с монетами Комтура, покрывает долги Аншпаха… с учетом процентов.
      Блейден втянул воздух сквозь зубы.
      - Как я уже говорил, я впечатлен братской преданностью рыцарей-Храмовников. Спрашивайте. Аншпах прочистил глотку.
      - Не поступало ли что-либо… особо ценное в теневую торговлю сегодня поутру? Что-либо, за что могли запросить немыслимую цену?
      Блейден постучал по зубам кончиками пальцев.
      - Волки потеряли… что-то такое?
      - Отвечайте! - прошипел Ганс.
      - Нет. Ничего. Слово чести, как бы вы ее ни оценили.
      Повисла долгая тишина. Несмотря на все попытки, они не получили ничего! Арик почувствовал острое желание ударить этого старика. Подлец отлично знал, за какие нити тянуть, чтобы получить дополнительную выгоду.
      - Выпустите меня отсюда! - выдохнул Ганс и повернулся к выходу. Клед отошел с дороги и встретил Ганса таким жестом "после вас, сударь", какому бы позавидовал любой придворный.
      - Не покидайте меня в таком раздражении, Комтур Ганс, - неожиданно произнес Блейден. - Я, несомненно, злодей, я, безусловно, нечист на руку, но я все-таки деловой человек. Я понимаю механизмы торговли, и я знаю, когда покупатель чувствует, что не зря вложил свои деньги. Послушайте меня еще две минуты…
      Ганс обернулся.
      - Я не знаю, что вы, Волки, потеряли, и это не особенно Меня интересует. Если это попадет в мои руки, я установлю на это справедливую цену, и вы будете первыми, кому я предложу это приобрести. А все, что я пока могу вам предложить, это сообщение, что вы… не одиноки.
      - Что вы имеете в виду?
      - Прошлой ночью многие достойные учреждения этого города лишились неких ценных вещей. Не вы первыми пришли ко мне сегодня задавать вопросы. И не последними, я ручаюсь. Всем известны навыки Блейдена в обращении с ценностями. Об этом поговаривают и на улицах.
      - И? - сказал Аншпах.
      - Ваши деньги не будут потрачены зря, если это будет вам полезно. Вчера ночью Купеческая Гильдия лишилась золотых весов, которые стояли в их главной зале. Они были символом их деятельности. Вчера ночью некий важный символ был изъят из штаб-квартиры ордена Рыцарей-Пантер. Прошлой ночью церемониальная заздравная чаша городского Ополчения исчезла при невыясненных обстоятельствах. Прошлой ночью из закрытого кабинета в Гильдии Алхимиков пропал Перегонный Куб Распятия. Той же ночью Храм Шаллайи утратил Безупречную Вуаль. Картина ясна? Это стоит ваших затрат9 Это только те, о которых я знаю, но можете заключать пари на то, что есть и другие. Прошлой ночью кто-то систематически обобрал все важнейшие организации этого города, похитив наиболее почитаемые святыни.
      Ганс глубоко вздохнул. Все было куда хуже, чем он предполагал.
      - Я не знаю, что происходит в Мидденхейме, - сказал Блейден с сожалением в голосе. - Это не всплеск преступности. Это заговор.
      Ганс знаком приказал Арику и Аншпаху следовать за ним. В дверном проеме он остановился. И повернулся.
      - Я благодарен вам, Блейден. Как бы вы это ни оценили.
      - Это неоценимо, Комтур Ганс. И я попрошу вас об услуге.
      - О какой? - спросил Ганс после паузы.
      - Когда вы выясните, что здесь творится, расскажите мне. Если честно, все это весьма беспокоит меня.
      Из "Ленивого Осла" они вышли через черный ход и остановились в темном переулке, поджидая Моргенштерна, вздумавшего слегка окропить стену таверны.
      - Ты же говорил, что по одной кружке, - отметил Драккен.
      - Хорошо, что сумели остановить его после трех: радуйся и этому, - устало сказал Эйнхольт
      - И еще кое-что! - с триумфом произнес Моргенштерн, поправляя одежду. - Я говорил вам, что в этом городе не происходит ничего такого, о чем первыми не узнали бы владельцы таверн и постоялых дворов!
      Драккен недоуменно нахмурился и посмотрел на Эйнхольта. Вроде бы они сидели в одной и той же таверне и все участвовали в одном разговоре. Что же они упустили?
      - Какое "кое-что" ты обнаружил? - спросил Эйнхольт.
      - А вы не видели, как тоскливо и скучно там было? Вы не видели, чего не хватало?
      - Знаешь, я не такой уж знаток таверн Мидденхейма, - сказал Эйнхольт.
      - Представь себе, что мы этого не заметили, и расскажи нам все, пока мы не умерли от старости, - добавил Драккен.
      - Кубок Радости! Кубок Радости! Это же очевидно!
      Тут же в Моргенштерна вонзилось два взгляда, полных непонимания. Терпеливо, словно он объяснял это детям, Моргенштерн начал обстоятельный рассказ.
      - Кубок Радости - талисман Гильдии Виночерпиев. Каждый год таверны соревнуются между собой за эту награду, и победившее заведение выставляет его на почетном месте над баром. Это знак, который говорит людям, какая пивная в городе самая лучшая. Так вот, "Ленивый Осел" выиграл кубок на прошлом Миттерфруле, и где он теперь? Вот то-то! Под сукном, которое закрывает нишу над баром? Явно нет! Он тоже пропал!
      - Подожди, не торопись, - сказал Эйнхольт. - Ты полагаешь, что потеря Зубов Ульрика сравнима с кражей какои-то луженой кружки, которой поклоняются твои дружки-выпивохи?
      - У каждого из нас свои сокровища, - сказал Моргенштерн. Он готов был распространяться на эту тему дальше, но тут в переулке появилось еще четыре длинные тени.
      Люди, которые стояли у фонтана. Они приближались к Волкам по двое с каждого конца переулка. Лица были неподвижны и жестоки.
      - Время повеселиться, - сказал Моргенштерн. И бросился в атаку.
      Его огромное тело снесло двоих парней, шедших с западного конца, отбросив одного в лужу конской мочи, а второго припечатав к стене. Двое других в то же мгновение набросились на Драккена и Эйнхольта.
      Драккен чуть присел, встретил нападающего ударом кулака под ребра и тем же движением перебросил его через себя. Эйнхольт сцепился со своим противником, и они пытались повалить друг друга, топчась по мусору и опрокидывая корзины с пустыми бутылками.
      Моргенштерн занялся тем, что вдалбливал голову своего оппонента в заплесневелую стену переулка. Казалось, он ищет зазор между кирпичами, куда вошел бы череп бедолаги. К этому времени его второй противник поднялся на ноги, и в его руке блеснула сталь.
      Драккен окрикнул Моргенштерна. Благодаря невысокому росту, Криг легко уходил от ударов противника, который уже оправился после полета и теперь наседал на Волка с новыми силами. Криг уклонился от удара, присел под широкой дугой следующего, отпрыгнул от третьего и прижался к стене. Соперник еще раз попытался достать Драккена, но проворный Волк нырнул под руку и со всей силы ударил в подвернувшийся бок. Парень взвыл от боли, схватился рукой за ушибленное место и тут же получил удар в челюсть. Одним меньше.
      Эйнхольт резко ударил своего противника коленом в пах, отчего тот немедленно ослабил захват. Ягбальд повалил его на землю, но тот не собирался так просто сдаваться. Ударом ноги он сшиб Эйнхольта с ног. Драка пошла по новой, и теперь два здоровых мужика катались по навозу и прочей дряни, выламывая друг другу руки, пытаясь удушить, кусаясь…
      Драккен метнулся по переулку в сторону Моргенштерна и его согнувшейся жертвы. Малый с ножом вышел ему навстречу. После нескольких ложных движений он попытался ударить Драккена, но тот перехватил его за запястье и отшвырнул к стене. Трижды ударив руку с зажатым в ней ножом о шершавую стену, Драккен вынудил противника разжать пальцы. Нож выпал на землю.
      На другом конце переулка Эйнхольт наконец разделался со своим соперником, оставив его приходить в сознание у выгребной ямы.
      Драккен гневно душил последнего из четырех, сжимая пальцы на его горле, когда к стене рядом с ними прислонился Моргенштерн. В руке он держал за лезвие выпавший нож.
      - Драккен, малыш! Посмотри-ка, какая красивая рукоятка. Какие на ней значки… Эти парни - из Пантер. Я думаю, нам надо поговорить с ними. Как ты считаешь?
      Над городом повисла жаркая, удушливая пелена вечернего воздуха, и угрюмые тени начали проникать в окна и двери казармы Храмовников. В длинной, душной трапезной Храма вокруг нескольких свечей сидели Волки Белого Отряда в их пестрых одеждах и четыре крепко побитых человека - Рыцари-Пантеры, повстречавшиеся с группой Моргенштерна. Ганс наклонился к лицу их вожака, который прикладывал к разбитой губе мокрую тряпицу.
      - Когда будешь готов, Пантера фон Фольк…
      - Я готов, Волк Ганс. - Человек взглянул на Ганса. Последний раз они обменивались такими ожесточенными взглядами у ворот Линца этой весной.
      Фон Фольк еще раз дотронулся до своей вздувшейся губы и бросил сердитый взгляд на Моргенштерна, который широко улыбался гостям.
      - Прошлой ночью, когда колокола звонили повечерие, святилище Рыцарей-Пантер во дворце было ограблено.
      - Что было взято? - спросил Ганс.
      - Имеет ли это значение? Мы были в городе и искали следы нашей пропажи, когда наткнулись на мошенников, которые задавали вопросы и собирали сведения. Это… это показалось нам подозрительным. Мы сочли, что они могут знать о нашей утрате, поэтому мы выследили их и перехватили их
      - Ах, вот что это было! Перехват! - захохотал Моргенштерн. - А я-то думал, кого-то как следует вздрючили!
      Двое Пантер вскочили с мест с горящими глазами и сжатыми кулаками, но Ганс приказал им сесть и успокоиться. Он смотрел на фон Фолька еще минуту, а потом сел на скамью рядом с ним.
      - Знаешь, Пантера, нас тоже обокрали. И, насколько мы можем быть уверены, так же поступили с каждым значительным учреждением в этом городе.
      Фон Фольк казался удивленным такой искренностью Ганса. Он отвел взгляд и задумался.
      - Неужели заговор? - промолвил он через несколько секунд.
      - Да, заговор, и мы имеем на него выход, - сказал Грубер, выходя вперед.
      Ганс и фон Фольк уставились на него.
      - Выход, конечно, не из лучших, - вынужденно признался Грубер под испепеляющими взглядами суровых Комтуров. - Но тем не менее…
      После вечерни, когда сумерки спустились на Мидденхейм, словно камчатый занавес в театре, они вышли в путь. Волки и Пантеры шли вместе, постепенно разделяясь на группы, чтобы обыскать город еще дотошнее, чем прежде Фон Фольк вызвал еще десяток Пантер из Королевских Казарм, и они прибыли, переодетые в гражданское, чтобы без труда присоединиться к поисковым группам.
      Арик был в третьей группе: Левенхерц, Грубер, Эйнхольт, фон Фольк и два высокомерных, молчаливых Рыцаря-Пантеры, которых их командир звал Мачаном и Хадриком. Они вышли на улицу в свете слегка покачивавшихся фонарей. Сейчас все были одеты в тяжелые плащи, скрывающие оружие и даже кое-какие доспехи.
      Грубер помедлил, взглянул на тяжелое небо, закрытое тонкой пеленой красноватых облаков. - Ночь без звезд… - проговорил он.
      - Звезды там есть! - отрезал Левенхерц. - Еще слишком рано, и сумеречная дымка вместе с дымом города мешают увидеть небо. Но ночь будет ясная. Это не будет ночь без звезд.
      - Может быть, - отвернулся Грубер, которого эти слова не убедили
      Они находились на Кожевенном Холме, взбираясь по мощеным переулкам к высшей точке города. По обе стороны от них в тавернах шло веселье, из окон вырывался смех, звучала музыка - люди отдыхали.
      Колокола начали бить восемь часов. В городе колокольный звон не регулировался никем, поэтому каждый день они заговаривали вразнобой. Арик прислушался к ним. "Колокола, - подумал он, - были одним из загадочных ключей, которые получил Грубер у старого алхимика". Первый, учтивый и деликатный колокол тихо звякнул восемь раз где-то у Альтмаркта. Вторым гулко ударил колокол с Храмовой Площади. Третьим вступил тройной перезвон, заглушаемый расстоянием и ветром, из Остмарка. Четвертой высказалась по поводу времени маленькая церквушка в Зюдгартене.
      После небольшой паузы одновременно, перекрывая друг Друга, зазвонили три колокола - пятый, шестой и седьмой. Последний донесся от Коллежской Часовни со склона дворцового района.
      Потом был долгий перерыв, после которого зазвонил колокол на изящной башне Шляпников к северу от них. В нескольких сотнях ярдов.
      - Это только мне?… - начал Арик, поворачиваясь к Груберу и Левенхерцу, которых осознание того, в какой последовательности ударил этот колокол, приковало к месту. Грубер огладил подбородок и поглядел на Левенхерца.
      - Ну, Сердце Льва?
      - Просто… простое совпадение. Какова вероятность? Да, случилось так, что мы стоим тут и слышим семь колоколов к югу и один к северу. Но аль-Азир не мог…
      Грубер развернулся к Левенхерцу всем телом. На его лице не было никакого выражения, но Арик слышал настоящую злость в его словах. Пантеры и Эйнхольт в беспокойстве наблюдали за новым поворотом событий.
      - Левенхерц, ты меня поражаешь. Ты вроде бы знаешь обо всей этой мистике и сокровенных учениях больше любого из нас, ты беспокоишься о том, чтобы добыть ключи к решению наших загадок у странных чужеземцев, которые пытают нас своими дикими обычаями, ты заставляешь нас искать тайны в строении земли… и ты отказываешься от этого? Почему? Ульрик меня побери, я рядом с тобой - темный старый язычник, но даже я могу представить, что твой аль-Азир, если он обладает навыками и знаниями, которыми ты наделял его в своих байках, мог предсказать нам такое знамение!
      - Ты прав, старик. Ты не понимаешь всей тонкости действий просвещенных умов, подобных аль-Азиру. Ульрик! Я даже не пытаюсь притворяться, что понимаю! В его словах заложено куда большее значение, чем это! Его разум и проницательность давно уже превзошли тот рубеж, которого можем достичь мы! Он…
      -… дал нам ключ, который мы бы смогли понять, будь мы достаточно сообразительны? - быстро ворвался в разговор Арик. - Как бы ты объяснял тактические сложности сражения конным строем человеку, который не знает ничего об основах ведения войны кавалерией? На пальцах, чтобы он смог понять. Так почему ты думаешь, что аль-Азир не сделал так же?
      - Арик прав, - подключился Эйнхольт. - Я тебя уважаю как воина и как брата, Левенхерц, но я думаю, что ты запутался в трех соснах. Будь проще!
      - Так его, Ягбальд, - усмехнулся Грубер. - Левенхерц, ты знаешь, что твой иноземный друг пытался помочь мне, а не тебе. Помощи-то просил я - тупой солдат, а не ученый человек вроде тебя. И если он действительно на нашей стороне, он не стал бы запутывать меня чересчур сложными речами. Неужели ты настолько сомневаешься в его силе, что не считаешь возможным признать простую вещь: он знал, где и когда мы, - вернее я, смогу увидеть некие знамения, по которым можно будет найти нашего врага. И аль-Азир рассказал мне об этих знамениях так, чтобы я не смог пройти мимо них!
      Левенхерц стоял безмолвной тенью в сгущающемся сумраке ночи.
      - К северу от семи колоколов, сказал он, - продолжал Грубер - Давай просто проверим. Разве трудно поверить в то, что старик действительно обладает даром предвидения? И не поэтому ли ты первым делом потащил меня на его чердак? Да еще заставил ходить босиком и пить ту мерзкую смолу?
      Левенхерц вздохнул, признавая поражение, кивнул Груберу, развернулся и зашагал вверх по склону. На север, к тонкому шпилю башни Шляпников.
      Почти час они бродили по окрестностям Дома Шляпников, осматривая улицы и переулки. Когда колокола зазвонили в очередной раз, на Фаушлаг спустилась настоящая тьма. Горячие закатные облака истаяли в темных небесах. Ночной купол небосвода, накрывший Мидденхейм, был черно-пурпурным и беззвездным.
      Фон Фольк неожиданно тронул Арика за рукав и указал вверх.
      - Ищи потерянный дым, Волк. Такая вроде у вас была следующая загадка?
      Арик подтвердил правоту Пантеры и посмотрел в ту сторону, куда указывал фон Фольк. Ночной воздух над улицей был местом столкновения клубов дыма из печных труб домов и таверн. Дым был почти невидим, и лишь легкая рябь, волнение холодной тьмы выдавали его присутствие.
      - Тогда откуда поднимается этот дым? - спросил фон Фольк.
      Арик проследил взгляд Пантеры и позавидовал его зоркости. Один столб еле различимой дымки, казалось, вовсе не имел источника - ни трубы, ни еще какого-либо дымохода. Он просто возникал в пространстве между скатами крыш и поднимался вверх, призрачно и медленно.
      - Ар-Ульрик, запечатай мои уста! - начал Арик. Он повернулся и чуть не обжег взглядом фон Фолька.
      - Дым потерянный? - спросил Пантера с хищной ухмылкой.
      - Еще бы! - воскликнул Арик и позвал остальных.
      Семь человек осторожно двинулись вниз по переулку с говорящим названием Крутой к нагромождению ветхих строений, среди которых и появлялся дым.
      - О, боги! Откуда же он берется? - проговорил Эйнхольт, не настаивая на ответе.
      - Ниоткуда… - настороженно произнес Мачан, который уже несколько минут держал руку на рукояти меча под плащом.
      Грубер вздернул руку и остановил отряд. Они стояли при входе в темный проулок, и им приходилось пригибаться, поскольку дома так нависали над улицей, что образовывали туннель из расшатанных законченных кирпичей. В проулке было полно мусора, грязи и застоявшихся луж. Крысы сновали и прыгали под ногами. Эйнхольт, Хадрик и фон Фольк наполнили ручные светильники маслом из фляжки и запалили их. Отряд двинулся вперед, разглядывая окрестности в неверном свете трех огоньков.
      Пройдя ярдов пятнадцать по слегка искривлявшемуся проулку, забравшись глубже, чем кто-либо за последние годы (исключая крыс и сматывающихся воров, разумеется), они увидели ее.
      - Разрази меня, Ульрик! - почти неслышно сказал Грубер.
      Дверь. Ниже человеческого роста, больше похожая на люк, но все же дверь. Ее крепкое дерево распирало кирпичную стену проулка. И она была черной от смолы.
      - Ищи черную дверь, - произнес Грубер.
      - Потерянный дым, к северу от семи колоколов… - добавил Арик.
      - В ночь без звезд, - закончил Левенхерц. Он вытащил из-под плаща молот и снес дверь с петель. Тьма поманила их…
      За порогом тесный проход уходил вниз. Они шли, не разгибаясь, в некоторых местах даже на корточках, и все равно они задевали макушками и локтями стены и свод прохода.
      - Гномья работа? - поинтересовался Арик.
      - Древняя, как сам Фаушлаг, - подтвердил Эйнхольт. Прозвучало это зловеще.
      Единственное, что они могли разглядеть вокруг в дрожащем огне глиняных светильников, так это ступени, вырубленные прямо в скале и чуть поворачивавшие вправо. Вначале шла известняковая кладка, а когда проход опустился ниже уровня фундаментов старых домов, стоявших в проулке, стенами и сводом стал служить гладкий отесанный камень скалы. Они спустились вниз больше чем на тридцать футов. Освещая дорогу фонарем, фон Фольк оступился на одной из ступенек и уперся свободной рукой в стену, чтобы не покатиться вниз Когда он отдернул руку, она была покрыта черной липкой смолой.
      - Ты гляди, и стены смолой промазаны, как и дверь. Словно лодку смолили.
      - А она еще и свежая, - сказал Левенхерц, тоже дотрагиваясь до стены. - Кто-то поддерживает это место в порядке.
      - Но почему смола? - спросил Мачан. - Чтобы сырость внутрь не пускать?
      - Или не выпускать что-то изнутри, - мрачно подытожил Левенхерц.
      Ступени становились все более пологими, пока не перешли в подземный туннель, достаточно высокий, чтобы воины могли встать во весь рост. Правда, ширины коридора хватало только для одного человека.
      - Куда теперь? - спросил Хадрик.
      - На север, - ответил Грубер с полной и жуткой уверенностью.
      Они двинулись на север. Через сотню ярдов отряд наткнулся на еще один лестничный пролет, похожий на тот, которым они уже воспользовались. В воздухе запахло сырой древностью… потом старой скалы, на которой был выстроен некогда Мидденхейм и которая окружала сейчас Волков и Пантер.
      Фонарь фон Фолька моргнул и погас. Эйнхольт залил в него масло, зажег и отбросил опустевшую флягу.
      - Ну, скоро совсем впотьмах останемся, - сказал Эйнхольт во всеуслышание.
      - У меня есть еще немного масла, - подал голос Арик, - но, может быть, оно нам не понадобится. - Он попытался проскользнуть мимо фон Фолька, но вляпался спиной в покрытую смолой стену. Отлепив себя от стены, Арик прошел чуть вперед, бесшумно ступая по гладкому, холодному, сырому камню. - Посмотрите! Мне это мерещится или как?
      Ему не померещилось. Свет. Холодный, колючий свет горел впереди них и чуть ниже. С Ариком во главе отряд двинулся на свет, затушив фонари, чтобы приберечь масло.
      Еще сто ярдов, еще один спуск по каменным ступеням - и они оказались в широком туннеле, стены которого были из грубого неровного камня, как в шахте. Вдоль каждой стены шла гирлянда маленьких серебряных светильников, уходившая в каждом направлении так далеко, как мог видеть глаз. Неровная поверхность стен искрилась множеством бликов от света ламп, и поэтому казалось, что отряд идет среди звезд.
      - Стеклянные вкрапления… кристаллы… - Грубер щелкнул ногтем по стене.
      - Или драгоценные камни, - откликнулся фон Фольк, посмотрев на стену более пристально. - Если это не ответвление старой гномьей шахты, то я бретонец! Ее, видать, выкопали еще до того, как был основан город.
      - Боюсь, ты прав, - буркнул Левенхерц. - Это древнее, заброшенное место.
      - Не заброшенное, Сердце Льва, - тихо сказал Грубер. - Кто-то же зажег светильники.
      Арик и Эйнхольт вдвоем принялись изучать серебряные лампы. Это были изящные металлические безделушки с крохотными стеклянными колбочками. Их фитили горели ярким белым светом, вытягивая топливо из резервуаров под ними.
      - Знаешь, они не от масла горят, - сказал Эйнхольт.
      - Точно. Никогда ничего подобного не видел! - пробормотал пораженный Арик. Левенхерц подошел к ним. Он посмотрел на лампу и вдруг испуганно отрывисто вдохнул.
      - Алхимия! - сказал он, оборачиваясь к остальным. - Эти светильники горят за счет алхимической смеси, контактная реакция… Боги! Лучшие алхимики, которых я знаю, включая аль-Азира, корпели бы целый месяц в своих мастерских, чтобы сделать всего одну такую лампу!
      - А здесь их сотни… куда ни глянь. - Голос Грубера, казалось, лишился былой силы при виде такого чуда.
      Они двинулись вниз по освещенному коридору. Теперь они могли идти парами, поскольку этот туннель был куда шире предыдущего. Грубер и фон Фольк шли впереди, Хадрик и Эйнхольт двигались за ними, потом - Арик и Мачен, и замыкающим был Левенхерц. Теперь все достали оружие: Волки достали молоты, Пантеры сжали в руках мечи. У Хадрика на кожаном ремне через плечо висел натянутый арбалет.
      Они вышли к перекрестку. Освещенный туннель, по которому двигался отряд, пересекал почти такой же, только темный. Сомнений по поводу того, каким путем идти, не возникло. Арик почувствовал, как его темя покрывается мелким бисером пота, невзирая на затхлый холод старых камней, окружавших семерых отчаянных людей. Арик заметил, что он потерял чувство времени, как только спустился в это подземелье.
      Проход расширился и вывел отряд в продолговатую пещеру с низко нависавшим сводом. Здесь тоже светились алхимические лампы. Стены казались сделанными из монолитной глыбы кварца, они блестели как лед в белом свете. Они пошли вперед по неровному полу.
      - На вашем месте я был бы осторожнее, - раздался голос из ниоткуда.
      Пантеры и Волки замерли, настороженно осматриваясь вокруг. Из боковой ниши, о существовании которой никто из отряда даже не подозревал, появились три фигуры. Воины развернулись в их сторону, угрожающе подняв оружие.
      - Немедленно назовитесь! - крикнул фон Фольк.
      Три фигуры вышли на свет: высокого человека в длинном зеленом плаще сопровождали два наемника - тилеанца в кожаных защитных колетах и стеганых штанах. Длинные мечи их были обнажены, а лица темны и суровы. Может быть, такими их делали тени, падающие от решетчатых забрал тилеанских шлемов. Зато у человека в зеленом плаще было длинное, чисто выбритые лицо. От его ослепительной улыбки почему-то кровь стыла в жилах. Он смотрел на семерых воинов из-под прикрытых век, и глаз его почти не было видно.
      - Я магистр Шорак. Мой полный титул куда длиннее и более обременителен, так что пока довольствуйтесь этим, Эту парочку зовут Гульдо и Лорча. Они не обзавелись более длинными и обременительными титулами, чем эти имена. Тем не менее они опытные убийцы. Теперь ваша очередь. Представьтесь-ка. И немедленно…
      Фон Фольк и Грубер рванулись было вперед, желая познакомить Магистра Шорака с их оружием, но Левенхерц ухватил их за плечи и остановил. Потом он подошел к человеку в зеленом плаще, и два тилеанца тут же направили острия своих мечей ему в горло.
      - Магистр Шорак, какая встреча, - спокойно и приветливо сказал Левенхерц, словно не у его глотки замерли в ожидании приказа два смертоносных стальных лезвия.
      - Неужели это Левенхерц, Волк великого Храма? - спросил человек в плаще, щурясь от света. Он сделал неуловимый жест, и тилеанские мечи скользнули в ножны, а сами наемники отошли за спину Шорака. Магистр шагнул вперед. - Ну-ну, Левенхерц. Кто это с тобой?
      - Стая из Волков и Пантер, магистр. Охотится за тем же, за чем и вы, насколько я могу судить.
      - Серьезно? Это очень впечатляет. В городе все носятся туда-сюда, чтобы найти потерянные сокровища, и только… Волки и Пантеры… подобрались так же близко, как и я.
      - Во имя Ульрика, Левенхерц, кто это? - возмущенно спросил Грубер.
      - Магистр Шорак, магистр магии Шорак из Магического Конклава, - сказал Арик из-за его спины. Он не был знаком лично с магом, но знал его имя.