Ланс с готовностью выполнил поручение, но вернулся ни с чем.
– Ее там нет, – отрапортовал он.
– Понятно, – Барк обернулся к профессору. – Не подскажете ли, куда она могла укатить на джипе, который предназначен для руководства?
– Я… девочка всегда брала джип для прогулок. Я не думал, что это вызовет недовольство кого-либо.
– Да… вот таким образом? Но все же куда она отправилась, сэр? – настаивал Барк.
– Похоже, что она отправилась в Бреггз-Ноб, – ответил расстроенный профессор.
– Бреггз-Ноб?
– Да, ребята живут там… французы, которые закончили третью очередь.
– Понятно, – произнес Барк тоном, не предвещавшим ничего хорошего. – Оставьте пока мою еду, – приказал он повару и, развернувшись на пятках, направился к выходу.
– Очень сожалею о том, что произошло, – произнес профессор с усилием в голосе. – Я прослежу за тем, чтобы не допустить таких инцидентов впредь.
– Нет необходимости делать это, – бросил Барк не оборачиваясь… и профессор понял, что мистер Уолш намерен сам заняться перевоспитанием Элис.
– Хорошо, – улыбнулся профессор. – Она смирится с более строгими рамками своего поведения.
… Сейчас Барк стоял в столовой, наблюдая, наверное, еще с полминуты эту сцену и потом, как описывала впоследствии Элис эту сцену Айрин, взорвался.
Девушка предполагала, что сначала он велит ей подойти поближе и сделает небольшое внушение. Это было бы довольно неприятно. Но ничего подобного не произошло.
Перед всеми ребятами, перед ее «придворными», если можно так выразиться, он словами отхлестал ее и унизил.
Элис решила, что никогда не простит ему этого.
– Какого черта! Что вы себе позволяете, – начал Барк. – Как вы осмелились кататься на машине, которая вам не принадлежит?
– Я ничего такого не делала, – Элис больше всего на свете желала, чтобы ее рот в этот момент не был набит рулетом, это делало ее голос невнятным.
Девушка хотела, чтобы ее голос звучал холодно и внятно.
– Не валяйте дурака! Не вы ли приехали сюда на джипе или, может, прилетели сюда по воздуху?
– Я никогда не слышала о летающих джипах, – сказала Элис, решившись играть свою роль до конца, оглядываясь вокруг в ожидании аплодисментов.
Но не дождалась. Ребята испарились, либо для того, чтобы пощадить ее самолюбие, либо чтобы не попасть под горячую руку, и это было более вероятно, судя по глазам Барка, гневно сверлившим ее, – парни просто испугались.
– Они все ушли, – произнесла она разочарованно.
– И нам через минуту тоже нужно идти, пойдемте, юная леди, нам нужно идти домой.
Это было уже слишком. Гнев, направленный против нее, возымел обратную реакцию.
– Не сейчас и не домой, пока вы здесь! Это больше не мой дом!
– Вполне возможно, что вы не считаете его своим домом, – сказал Барк несколько грубовато, – но сейчас не время разводить по этому поводу дискуссию. Садитесь в мою машину, пожалуйста, и побыстрее.
Еще мгновенье она колебалась. Элис оглянулась в надежде увидеть дружеские лица и услышать поддерживающие голоса. Но увидела только пустую столовую и девочку, глупо стоящую посередине стола. Все, что она услышала, – прерывистый рокот, шум льющейся воды – обычные домашние звуки посудомоечного агрегата.
– Пошли, – сказал Барк.
Она последовала за ним к злосчастному джипу. Около него был припаркован голубой стейшен-вагон.
Он коротко кивнул, и Элис мрачно забралась в машину.
– А что с этим? – кивнула она в сторону небольшого лендровера.
– Джордж сможет забрать его немного позже. Между прочим, вы оставили ключи в замке. Никогда не оставляйте ключи в машине.
– Они были там, когда я села в машину, – запротестовала Элис, не подумав о том, что сказала ему вначале.
– О, значит, вы отдавали себе отчет в том, что джип приготовлен к поездке, когда угоняли его?
– Ничего подобного. Джип всегда оставляли в готовности к тому, что кто-нибудь может им воспользоваться.
– Или поехать на нем для развлечений, – Барк запустил двигатель.
Элис не ответила. Долгое время спутники молчали. Затем они преодолели довольно крутой поворот. Вне всякого сомнения, Барк намеревался поговорить с ней, но она не предпринимала никаких попыток начать разговор первой.
В нескольких милях от Эдамленда находился довольно опасный участок дороги, прорезавшей горы. На этом участке в горах был сделан специальный карман, которым могли воспользоваться в случае опасности едущие вниз грузовики. Барк припарковал машину на достаточно безопасном расстоянии, подальше от основного движения, но так, чтобы было видно, что этот карман занят.
Он выключил зажигание и обернулся.
– Сейчас, – сказал он, – у нас намечается небольшой разговор.
– Здесь?
– Почему бы и нет?
Элис взглянула вниз, в глубокое ущелье, недалеко от которого они прошлым вечером балансировали над пропастью, и ей захотелось узнать, сможет ли она на этот раз преодолеть головокружение и тошноту.
Он как будто угадал ее мысли.
– Я думаю, вы хорошо акклиматизировались, так что головокружение вам не грозит.
– О, – пролепетала Элис слабо.
Барк раскурил свою трубку.
– Но почему вы собираетесь поговорить со мной именно здесь?
– Больше негде. Везде так много народу, что можно услышать не только разговор, но и мысли соседа. – Барк взглянул на нее, прищурившись от дыма трубки.
– Я слышал, о чем вы думали прошлой ночью, мисс Эннан.
– Если слышали, то должны были запереть гараж, – парировала она.
Барк пропустил этот выпад мимо ушей. Он сделал вид, что его внимание поглощено трубкой.
Элис уже знала, о чем пойдет разговор: о новом режиме, новых правилах, новых ограничениях, обо всем этом. Непроизвольно она заткнула уши.
Вдруг неожиданно Беркли Уолш схватил ее за запястья жестом, не оставляющим сомнений в решительности намерений.
– Слушайте меня, когда я говорю! – сказал он повелительным тоном.
– Да, сэр.
Он посмотрел на девушку изучающе, но когда она подняла на него глаза, встретил лишь ее невинный взгляд.
– Я не знаю, хорошо ли вы разбираетесь в проектах Сноуи, – сказал он, – но в любом случае вы должны иметь в виду, какое это грандиозное дело.
– Корпорации Сноуи?
Он кивнул.
– Если вы знаете, то нет смысла повторять это. Если не знаете, то у меня нет времени, чтобы рассказывать. Время – деньги, поскольку я заключил контракт на строительство четвертой очереди, последней очереди Эдамленда.
– Итальянцы, немцы и французы имели время, но это лишь означает, что вы слишком медленно работаете.
Его губы напряглись, но он снова пропустил мимо ушей ее вызов.
– Поймите, на меня возложена кульминация строительства. Если вы мне не верите, то спросите у своего отца. Предыдущие очереди были подготовительными. Сейчас наступила наиболее важная часть этого грандиозного проекта. Необходимо все делать очень осторожно, безопасно, грамотно и строго по графику. Многое зависит от качества работы и мелких непредвиденных задержек. Вы это можете понять?
– Я слушаю, слушаю вас, – сказала Элис легкомысленно.
В этот момент он не держал ее за руку, но когда говорил, девушка прекрасно понимала, что он хотел сказать, поскольку Барк произносил слова ровным неторопливым голосом, в котором слышались убежденность и сила.
– Я не болтаю здесь, мисс Эннан, ради своего удовольствия, – взгляд его хлестнул Элис, как удар бича.
Она отвернулась. Но реакция Элис его озадачила. Он снова возмутился.
– Именно потому, что вы дочь профессора Эннана, вы, наверное, знаете все об этом. Я не хотел бы предстать перед вами в роли заезжего лектора.
– Но вы все время демонстрируете мне какой-то набор правил образцового поведения. С самого начала вы невзлюбили меня. Почему?
– Я вам объяснил всю необходимость и ответственность этого проекта…
– И когда вы рассуждали об этом проекте, то старались внушить мне мысль, что я мешаю ему воплотиться? – добавила Элис. – Хорошо, я могу это понять, но разве это повод для ненависти?
– Вы же сами говорили о неприязни с моей стороны, а вовсе не о ненависти.
– Может, так оно и есть в данный момент, но ваше негодование растет, – она замолчала. – Наверное, по мере того, как возрастает ваше желание завершить этот проект.
– Конечно, я ведь работаю над его завершением, – добавил он жестко.
– А это еще посмотрим, – заметила она самодовольно, – все ли вам удастся здесь повернуть по-своему.
Взбешенный этими словами, Барк обернулся к ней.
– Я на вашем месте попридержал бы язык. Ваши предположения приберегите для себя, в противном случае вы не останетесь в Эдамленде и не увидите своими глазами то, что мне удалось сделать.
Она снисходительно посмотрела на него. Несмотря на се учащенный пульс, она его не боялась. Она вообще не боялась мужчин. Элис просто не имела причин для того, чтобы бояться. Она всегда была обожаема и находилась под покровительством каждого мужчины, которого встречала в своей жизни.
– Но вы так и не сказали, за что вы невзлюбили меня, – повторила Элис свой вопрос.
Он посмотрел на нее в упор.
– Я вовсе не обязан вам ничего объяснять, но сейчас все-таки попробую. Дело в том, что моя семья всегда занималась этой работой.
Он махнул в сторону долины, расстилавшейся под ними… Жесткая трава, над ней возвышались грубые горы с зияющей дырой, сеткой, перегораживающей эту дыру, с выползавшими из нее огромными грузовиками, подъемниками, компрессорами.
– Так было в Канаде, – сказал он, – в Южной Америке, в Индии. Вы меня слушаете?
– Продолжайте.
– Но несчастье случилось в Африке, – закончил он хрипло, – когда мой друг погиб.
– Как он погиб?
– Обычная вещь, когда люди погибают на стройках такого масштаба. Он просто оказался не в том месте и не в то время.
Барк внезапно обернулся к Элис:
– Знаете, почему он оказался в таком месте? Все произошло из-за женщины. Женщин нужно держать подальше от серьезного дела. Они служат помехой, злом, катастрофой. И в этом случае одна из них стала причиной его смерти.
Элис тихо сказала:
– Я думаю, что вы преувеличиваете. Мне кажется, вы возводите один-единственный случай в ранг правила.
– Ничего подобного! Мне пальцев на двух руках не хватит, чтобы перечислить все эти неожиданные отдельные случаи.
Наступила небольшая пауза.
– Я сожалею о том, что произошло, – расстроено произнесла Элис. – Но хочу вас уверить, что ничего подобного здесь не может случиться.
– Да, вы правы, и вот резюме нашего разговора.
Она слушала его с испугом…
– Не пользоваться джипом! – воскликнула Элис, когда он закончил перечень запретов.
– Во всяком случае, у вас никогда не было прав на это.
– Не ползать по скалам!
– Если вы сделаете это опять, то можете застрять наверху или, что еще хуже, сорваться вниз.
– Никаких прогулок!
– Нет, кое-какие запрещения позволяю вам иногда игнорировать. Но дело в том, что на площадке будут проводиться подрывные работы, и я не хочу, чтобы вы оказались в ненужном месте в ненужное время.
– А почему бы и нет? У вас был бы шанс избавиться от меня.
– Но, вероятно, это означало бы конец для кого-нибудь еще. У меня молодая бригада, и среди них, несомненно, оказался бы какой-нибудь галантный дурень, который бросился бы вас спасать.
– Кроме разрешенных мне прогулок и случайных поездок в город, что я еще могу здесь делать? Красиво шить?
– Если сможете, в чем я очень сомневаюсь. На ваши бриджи нужно пришить пуговицы. Кстати, я вижу на них пару треугольных дырок.
– Я думаю, – сказала Элис, тщетно пытаясь вспомнить, где он мог видеть дырки, – вы предпочитаете, чтобы я носила платья.
– Я видел вас в платье.
Последовала пауза.
– И когда же все это начнется?
– Уже началось, мисс Эннан.
– Вы имеете в виду, что я…
– Я имею в виду, что с этого момента вы будете выполнять все, что я наметил, и не делать того, что я запретил.
Элис задумалась. Мысли ее унеслись далеко. Неожиданно она заговорила:
– Мой отец настаивал, чтобы я носила бриджи.
– О! Иногда он умеет настоять на своем.
– Папа говорит, что мужчины любят женщин, когда они похожи на женщин. – Через минуту она готова была прикусить себе язык за эти слова.
Барк сразу воспользовался своим преимуществом и заметил сурово:
– Что мужчины любят женщин – очень важно для вас, не так ли? Вы очень горды своим особым статусом.
Элис потупилась, не зная, что возразить на это.
– Хорошо, что сказано, то сказано, – продолжил он. – Вы не увидите меня, мисс Эннан, долгое время. Я буду работать день и ночь, но моя занятость не помешает мне вас строго контролировать. Большой брат будет присматривать за вами, помните об этом.
– Вы никогда не будете моим братом, – ответила она сердито.
– Нет, я полагаю, что в этих краях намерения женщин направлены на установление, в общем-то, других отношений.
Барк запустил двигатель и выехал на узкий поворот. Через десять минут они были в Эдамленде. В двенадцать Элис видела его уже в шлеме и водонепроницаемой одежде, он шел на платформу для того, чтобы спуститься на следующую опору.
Девушка смотрела на него сквозь стекло, пока он не скрылся из виду.
– А сейчас возьмемся за шитье, – вскипела она, чувствуя отвращение к каждому стежку.
Глава пятая
Среди различных учебных пособий, которые были присланы Элис отделом образования за время ее учебы в корреспондентском классе, находилось пособие по рукоделию. Мисс Винтроп, в чьем классе училась Элис, хотела, чтобы девочки вышивали по образцам.
Небольшие квадратики из грубого полотна были присланы вместе с руководством по вышиванию. Первый и последний образец, который Элис закончила, был подписан так: «Элис Эннан, 10 лет».
Это рукоделие было вставлено в рамочку, как предписывали правила, установленные мисс Винтроп, и отправлено по почте, но ответа не было. Оглядываясь назад в прошлое, Элис не винила мисс Винтроп, так как прекрасно понимала, что творится с корреспонденцией, которая поступает в Отдел образования. Очень много вещей не находили своего адресата и просто исчезали.
Элис за годы учебы не стала ни большим ученым, ни хорошим кулинаром, равно как и хорошей швеей.
Но последний кусочек полотна чудом сохранился в коробке со всеми учебниками и пособиями. Элис придирчиво осмотрела его и нашла, что он полностью удовлетворяет ее требованиям.
– Этот человек живет только для себя самого и всяких парней, которые с ним работают… – сказала она осуждающе.
Красиво вышитый и вставленный в рамку, этот фрагмент будет хорошо смотреться у него на стене, подумала она, имея в виду Барка Уолша.
Когда Барк поднялся с рабочей площадки, то увидел, что Элис задумчиво и покорно сидела на веранде, одетая в голубое платье, и вышивала гладью. Наверное, у нее хорошо получалось, судя по сосредоточенному лицу девушки.
Уолш раздраженно нахмурился. Конечно, Барк понимал, что она просто дразнит его. Но это не было явным противодействием и попыткой вызвать его неудовольствие. Все было обставлено мирно и невинно, но только усилило закипавший в нем гнев. Она достигла своей цели, и Барк почувствовал желание подбежать к Элис, вырвать шитье из ее рук и хорошенько тряхнуть эту маленькую негодницу, которая доводила его до бешенства.
Но прежде он решил выяснить, почему на лице девушки появилась легкая хмурая тень.
Когда Альфред позвал всех на чай, она встала и вошла в помещение, Барк последовал за ней и подобрал небольшой квадратик вышивки. На короткий миг усмешка коснулась его губ.
Альфред поставил на стол большой чайник и рядом огромную тарелку с желтым пирогом. Желтый пирог был универсальным блюдом в Эдамленде. Он всегда появлялся во время первого перерыва, во время четырехчасового чая, на ужин и во всех остальных случаях жизни. Большой, слоистый, украшенный иногда виноградом, иногда другими фруктами, но всегда толстый, шафранового цвета и очень сытный.
Элис отрезала себе небольшой кусочек и положила на тарелку. Профессор уронил свою порцию, увлекшись разговором с инженерами, а затем, как это всегда бывало, и вовсе забыл поесть. Барк Уолш с аппетитом ел свой большой кусок пирога и пил чай чашку за чашкой.
– Вы пьете чай, как настоящий австралиец, – заметила Элис.
– Да, австралийцы имеют преимущества в чаепитии, – ответил он на ее реплику.
– Вы всегда все перевернете, что я ни скажу.
– Разве вы ожидали от меня чего-то другого?
Ланс и Пол улыбались ей. Во взглядах многих из мужчин читалось желание заговорить с ней.
«Почему я держусь в стороне от этих людей, – спросила себя Элис, – почему я все время общаюсь с человеком, который только хочет оскорбить и унизить меня?»
– Вы убедились, что я могу делать красивые швы? – спросила она с издевкой.
– Я видел вас с иголкой и ниткой в руках, и вы походили на знатока своего дела, орудующего крюком для мяса. Я вижу, Элис, вы не очень-то искушены в домоводстве, как и в других предметах, преподаваемых в корреспондентской школе.
– Откуда вы знаете?
– Я это прочитал, – ответил он.
– Прочитали?
– В старом письме, которое прислала школьная администрация.
– И вы совали нос в чужие дела? – возмутилась Элис.
– Я не совал нос в чужие дела, как вы изволили выразиться. Просто ваш отец искал для меня стол. Когда он его нашел, то начал выгребать оттуда старые бумаги. Старое школьное письмо развеселило его бесконечно, и он дал мне его почитать.
– Но вас-то оно уже не развеселило, – сказала Элис. – Вам, конечно, следовало бы сказать: «нас» оно не развеселило.
– Это почему же?
– Разве это не прерогатива королевской семьи? И разве вы не король здесь?
– Не знаю. Я никогда не принадлежал к королевской семье. Но в качестве свергнутой принцессы вы могли бы посвятить меня во все тонкости придворного этикета.
Возникла небольшая пауза, и Элис положила еще кусок желтого пирога себе на тарелку, хотя больше не хотела есть.
– Вы намерены раскрошить весь пирог на кусочки, пока обдумываете достойный ответ? Но я должен вам сказать, что, так как я держу руку на пульсе всего проекта, то сюда входит и этот домашний пирог. Другими словами, мне не нужно здесь бессмысленных растрат.
– Мне запрещено даже есть?
– Конечно же, нет, незачем срывать свою злость на пироге компании…
– Я не срываю зло, просто хочу еще пирога, – упрямо произнесла она.
– Хорошо. Начинайте есть.
– И буду! – ответила Элис.
Барк остался сидеть и смотрел, как она ела огромный кусок пирога, половина которого могла бы насытить проголодавшегося школьника.
Чтобы пропихнуть его, девушке пришлось выпить очень много чая. Она глотала, давилась и снова глотала. Все это время он сидел возле нее. О, как она ненавидела этого человека!
Обед уже начал потихоньку приближаться ко времени полуденного чая. Элис, наконец, покончила с пирогом и отправилась прямиком к себе в комнату.
Профессор был занят с инженерами. Он сказал, что будет работать допоздна. Элис села и начала перелистывать страницы журнала, как вдруг до ее слуха донеслись звуки граммофона. Заслушавшись, девушка заснула прямо на веранде.
В горах темнота наступала очень быстро, и если уж наступала, то настоящая чернильная слепая тьма. Это происходило отчасти оттого, что здесь не было огней – только свет далеких звезд. Но зато каких звезд! Конечно, звезды не такой величины, как она видела однажды на каникулах у Барьерного рифа, но острые, кристально чистые. Не было ни одной звезды, которая сияла бы смутно и расплывчато.
Около нее послышалось какое-то движение. Элис обернулась и увидела мистера Уолша.
Она ждала какого-нибудь саркастического замечания в свой адрес и сознавала, что вполне заслужила это, поскольку сама начала словесную дуэль.
Вместо этого он спросил:
– Вы не скажете, где Южный Крест?
Она нашла две звезды Большой Медведицы, которые находились на одной линии с Полярной звездой, и показала ему на сияющий Крест.
– Это ваш первый визит в Австралию, мистер Уолш?
– Да, мисс Эннан.
– Вам нравится здесь?
– Я здесь всего четыре дня.
Элис смутилась. Ей показалось, что даже когда она старается, то все равно говорит что-то не то этому человеку. Однако он тут же задал вопрос, показавший, что он не всегда бывал таким едким в разговоре.
– Какое здесь сейчас время года? Сколько мы будем ждать теплой погоды?
– Все зависит от капризов погоды. Лето может здесь задержаться, но осень переходит в зиму внезапно.
– Вы, конечно, преувеличиваете, я вижу.
– Да, – сказала она несколько с опаской, – но есть вещи, которые надолго врезаются в память.
– Какие, например?
– Например, что надо оставлять пробку в трубке, вбитой не слишком сильно, чтобы вода не замерзла в трубах, нельзя также оставлять стирку на вечер.
– Я вижу, вы хорошо усвоили уроки гор, если ничего больше не удалось, – сказал он, но тут же добавил: – Я не имел в виду ничего плохого или обидного для вас.
Элис была настолько удивлена, что не нашлась с ответом.
Барк Уолш сказал:
– Мне пора вернуться на совещание, и инженеры должны будут прояснить ваши наблюдения.
Элис не пошла к себе в комнату после того, как он ушел. Она снова нашла Южный Крест и почувствовала, как в ней растет какое-то нетерпение. Граммофон вновь заиграл, и она отправилась на веранду послушать музыку.
Несколько мужчин курили в дальнем углу. Они расступились, освобождая для нее место. Было видно, что молодые люди рады ее приходу.
– Рон, Алекс, Лик, Кении, Джек, Грег, Нейл, Френк, – представились они Элис.
– А я Элис, – ответила она.
Кении поставил другую пластинку, что-то очень подходящее для этой звездной ночи, и Элис вдруг в первый раз за десять лет ощутила, что она уже не чья-то маленькая сестричка. И больше не будет ею никогда. Как будто в один миг стала значительно взрослее. Девушка не предполагала, что осознание этого факта придет так неожиданно, так внезапно, как налетевшая метель, которая обрывает осень и заставляет поверить в наступившую зиму.
«Мое детство безвозвратно ушло, – вдруг поняла она, – я стала взрослой женщиной».
И если она в этом сомневалась, то мужское внимание… особенно одного мужчины, быстро убедило ее в этом. Глаза Френка Гранта были не только услужливы и внимательны, но и наполнены еще чем-то неопределенным и туманным.
Элис поднялась. Она решила на следующий день обязательно поговорить с Барком Уолшем и попросить для себя чего-либо определенного, какого-нибудь занятия. Она чувствовала, что должна что-то делать, приносить пользу.
Элис проснулась примерно с теми же мыслями утром, быстро оделась и поджидала его, боясь пропустить тот момент, когда Барк пойдет на площадку. Она была ошеломлена его грубым ответом, неприступностью и отчужденностью. Казалось, он совершенно забыл об их разговоре прошлой ночью. Уолш стоял и слушал ее просьбу с неприкрытым равнодушием.
– Помочь в этом проекте? Не будьте посмешищем, детка.
– Именно ребенком я больше не являюсь, – сказала она, – так что действительно смогу выполнять какую-нибудь работу.
– О чем вы тут лепечете? Если вы считаете, что попусту проводите время и хандрите, то играйте в карты, раскладывайте пасьянс, вышивайте, наконец, одеяльца для кукол или займитесь чем-нибудь еще, чем занимаются женщины, чтобы убить время.
– Я не это имела в виду. Мне нужна настоящая работа.
– Здесь, на этом объекте?
– Да.
– Вы хотите оплачиваемую работу?
Элис быстро обдумала его слова. Несомненно, это была заманчивая идея, если они станут товарищами по работе. Ничто не может быть сокрушительнее этого факта.
– Да, – сказала она.
– Нет, – отрезал Барк Уолш. – Наем новых рабочих рук не в моей компетенции.
– А если это для меня очень важно?
Он возразил:
– Я не считаю, что наем на работу представляет для вас какую-нибудь важность, – холодно произнес он.
– Хорошо, – сказала Элис, зная, что не осмелится объяснить, почему ей так важно быть принятой на работу.
Он собрал свои вещи.
Без всякой надежды она спросила:
– Я могу работать просто так, ни за что, например, разбирать книги или помогать Альфреду на кухне?
– Мой ответ – нет, – повторил мистер Уолш.
– Я…
– Мне очень жаль, мисс Эннан, что вы чувствуете себя столь ущемленной. Развлекайте себя как сочтете нужным. Читайте. Делайте ириски… используя, конечно, свой собственный сахар. На этом закончим.
И Барк ушел.
Она беспомощно посмотрела ему в спину, ощущая крайнюю потребность в сочувствии.
Элис знала, что отец ничем ей не поможет. Она не могла подойти к нему и сказать: «Папа, ситуация изменилась. Я выросла. Эти люди – англичане. Они не могут весело кидаться словами, как было прежде. Они точно знают, чего хотят, а это означает, что у меня нет выбора».
Она не могла сказать: «Есть один человек, Френк Грант. Он на меня как-то странно смотрит. Неприятный тип. Но если бы я могла работать! Приносить пользу… Это могло бы что-то изменить. Иметь работу – это уже другой класс. Я буду отличаться от женщины, беззаботно сидящей на террасе, в то время как мужчина выходит наверх из туннеля, весь грязный и усталый после работы. Но что еще в этом Эдамленде я могу делать?»
Элис знала, что профессор ее не поймет, он был далек от таких эмоций и импульсов. Но она понимала. Она интуитивно, древним инстинктом Евы понимала, что ее теперешнее неприкаянное положение может повлечь за собой большие проблемы.
«Оденьте меня в униформу, посадите за регистрационную книгу, заставьте чистить картошку – и все Гранты в мире не заметят меня, – думала она. – Но если вы будете смотреть на меня, как на украшение, я не вынесу этого!»
Она сделала попытку, но потерпела поражение. Что еще ей оставалось делать? Элис не подходила для кухни, не годилась для офиса, не пригодна для экспедиций, потому что подвергала кого-нибудь риску потерять жизнь, спасая ее, не пригодна для джипа.
«Что еще?» – мучилась она.
К счастью для нее, если зубная боль может быть счастьем, днем Элис почувствовала, как у нее заныл зуб. Не теряя времени, она побежала к мистеру Уолшу.
– Как я могу поверить вам? – набросился он на нее. – Вы должны были предпринять что-то в этом роде.
– Болит вот здесь, – она широко открыла свой рот.
– Может быть, вы говорите правду, но как я могу узнать, что это не уловка, чтобы совершить увеселительную прогулку в город?
– Вы хотите, чтобы я кричала от боли? – требовательно спрашивала она.
– Нет, я уже слышал это на горе. Хорошо, раз уж вы так страдаете от боли, я разрешаю вам поехать вниз. Где находится ближайший дантист?
– Мой дантист находится в Куме. – Она сделала смиренную паузу. – Я хотела бы поехать туда. Он уже лечил меня раньше.
Уолш кивнул. Он вынул коробку и достал свою трубку.
– Вы сами поведете машину. Я не могу отрывать людей от работы.
– Хорошо. Я умею водить.
– Мне это известно, – ответил Барк.
Затем последовала небольшая пауза, пока он разжигал трубку.
– Какой номер телефона у этого дантиста? Я позвоню ему в приемную.
– Вы не доверяете мне?
– Естественно, нет.
Элис, нахмурившись, продиктовала номер телефона. Уолш позвонил и уточнил время.
– Завтра в десять, – сказал он. – Я буду ждать вас обратно к обеду.
– Но дантисты не придерживаются точного времени. Иногда приходится ждать.
– Это не может служить аргументом. Мне нужен будет джип, так что я настаиваю, чтобы вы приехали в Эдамленд вовремя. Поняли?
– Поняла, – произнесла она убито, но поездка в Куму, даже если это был визит к дантисту, всегда была праздником для Элис: зелень парков, звуки музыки, горделивый ряд флагов Наций. И множество магазинов.
– Хорошо, – сказал он и пошел вниз, в шахту.
Глава шестая
Лендровер несся на большой скорости вокруг извилистых поворотов, управляемый опытными руками Элис. Когда она свернула на Снежное шоссе, то отпустила педаль, чтобы контролировать на опасном участке дороги этот «летающий джип», который она так легко выпросила этим утром у Барка, прежде чем помчаться вниз.
Воспоминания окрасили ее щеки в розовый цвет, и она даже сделала себе строгий выговор. Но встречный ветер развеял прочь все ее тревоги и огорчения, и предвкушение праздника, даже включая кресло дантиста, помогло ее духу снова высоко воспарить. Она затормозила возле отеля и побежала в киоск, чтобы перекинуться несколькими словами с Анной.
Элис обежала кругом длинный отель, окруженный округлыми холмами. Здесь чуть ли не вся окрестность была утыкана скалистыми выступами, которые зимой покрывались снегом, и европейские эксперты сказали бы, что эти чудесные склоны просто созданы для начинающих лыжников, слетающихся сюда со всех концов света. Для большей эффективности тут использовались кресла-подъемники, которые могли доставить желающих на волнующие и возбуждающие дух высоты.
Элис любила Киандру, даже без ее мягкого синего одеяния. Она приняла от Анны чашку кофе и сказала:
– Я не могу здесь остановиться. Мне надо на прием к дантисту.
– Я советую задержаться здесь. К нам пожаловала на обед туристическая группа. – Анна показала на груду тарелок, которые надо было помыть.
Туристические группы обычно представляли собой процессию, состоявшую примерно из пятнадцати личных автомобилей, которые следовали за опытным местным проводником, отлично знающим все опасные повороты. Он должен был предвидеть все препятствия на этом великом снежном пути. У тех, кто ехал позади проводника, почти не оставалось шансов перевернуться. Поэтому Элис решила покориться обстоятельствам и сделать более длительную остановку, чем планировала.
