Колесо Времени (№5) - Огни Небес

— Вам известно, почему он оказался тут. — В голосе Шириам звучала холодная уверенность. — Вам обеим известно. И вы не хотите с ним встречаться. Настолько, что толкаете нас на убийство.

— Выдающихся военачальников ныне немного. — Нугел принялся загибать пальцы: — Агельмар Джагад и Даврам Башир, думаю, не покинут Запустения, а от Пейдрона Найола вам безусловно никакой пользы не будет. Если Родел Итуралде и жив, то, скорей всего, погряз в сваре где-то там, на осколках того, что осталось от Арад Домана. — Страж поднял руку в боевой перчатке и выставил большой палец:

— И остается Гарет Брин.

— Значит, ты считаешь, что нам нужен великий полководец? — тихо спросила Шириам.

Нугел и Аринвар друг на друга и не взглянули, но Суан не покидало чувство, будто Гайдины обменялись взглядами.

— Решать тебе, Шириам, — так же тихо ответил Аринвар. — Тебе и другим сестрам. Но если вы намерены вернуться в Башню, то мы можем воспользоваться боевым опытом Брина. Если же вы склонны оставаться здесь, пока за вами Элайда не пришлет, тогда весь этот разговор ни к чему.

Мирелле вопросительно посмотрела на Нугела, тот кивнул.

— Похоже, Суан, ты была права, — мрачно заметила Анайя. — Гайдинов мы не одурачили.

— Еще вопрос, согласится ли он служить нам, — промолвила Карлиния, и Морврин кивнула, добавив:

— Мы должны заставить его увидеть наше дело под таким углом, чтобы он сам пожелал служить. Если станет известно, что мы, не успев даже начать, убили или держим пленником столь выдающегося человека, это не принесет нам ничего хорошего.

— Верно, — согласилась Беонин. — И нужно предложить Брину награду, которая накрепко привяжет его к нам.

Шириам обратила взор к Стражам:

— Когда лорд Брин доберется до деревни, ничего ему не говорите. Приведите его сюда. — Как только дверь за Аринваром и Нугелом затворилась, взгляд Шириам посуровел. Суан было знакомо выражение ее лица: от такого ясного зеленого взора послушницы падали на колени, хотя Шириам еще слова не проронила. — Та-ак. А теперь вы расскажете нам, почему Гарет Брин здесь.

Выбора не было. Если Айз Седай поймают Суан даже на микроскопической лжи, то учинят допрос с пристрастием. Суан глубоко вздохнула:

— В Андоре, возле Корийских Ключей, мы укрылись на ночь в одном сарае. Брин, оказывается, лорд в тех краях, и...

Глава 28

В КАПКАНЕ

Брин верхом на Путнике миновал первые каменные дома, когда к нему приблизился Страж в серо-зеленой куртке. Брин признал в мужчине Стража, едва тот сделал два шага, даже не будь вокруг столько характерных для Айз Седай лиц, которые он заметил на улицах. Что, во имя Света, столько Айз Седай делают в такой близи от Амадиции? Люди в деревнях, через которые проезжал отряд Брина, толковали, что Айлрон намерен наложить лапу на этот берег реки Элдар, а это значит, что таковы планы Белоплащников. Айз Седай вполне способны за себя постоять, но коли Найол пошлет за Элдар легион, очень многих из этих женщин ждет смерть. Если Брин не утратил напрочь способность по срезу пня определять, когда срублено дерево, то еще месяца два назад эта деревенька была во власти леса. Зачем же сюда так стремилась Мара? Брин был уверен, что найдет ее тут: в одной из деревень мужчины запомнили трех путешествующих вместе хорошеньких женщин — одна из них интересовалась, как добраться до поселка, заброшенного со времен Белоплащниковой Войны.

Страж, рослый мужчина с широким лицом, судя по бороде, иллианец, перегородил дорогу большеносому гнедому мерину Брина и поклонился:

— Лорд Брин? Я — Нугел Дроманд. Пожалуйста, пойдемте со мной. Кое-кто здесь желает с вами побеседовать.

Брин не спеша слез с коня, стащил с рук боевые перчатки и заткнул их за пояс с мечом, рассматривая тем временем поселок. Сейчас на Брине была простая желто-коричневая куртка — она удобнее в походе, чем тот шелковый серый камзол, в котором Брин пустился в путь. Естественно, от того наряда пришлось отказаться. Айз Седай и Стражи, да и прочие тоже молча наблюдали за ним, но даже те, кто с виду походил на слуг, не были удивлены. Вдобавок Дроманду известно, как его зовут. Нельзя сказать, что немногие знали Брина в лицо, но, по его подозрениям, за подобной осведомленностью кроется нечто большее. Если Мара — если они — агенты Айз Седай, это обстоятельство ни на волосок не меняло данную ими клятву.

— Веди, Нугел Гайдин.

Если Нугела и удивило подобное обращение, Страж ничем его не выдал.

Дроманд повел Брина к гостинице — или к тому, что некогда представляло собой гостиницу. Обстановка там более всего напоминала штаб во время военной кампании — суета и деловая спешка. Так бы оно, наверно, и было, если б поход возглавляли Айз Седай. Брин первым заметил Серенлу, сидевшую в уголке с рослым мужчиной — скорей всего, тем самым Далином. Заметив Брина, девушка изумленно разинула рот, а потом заморгала и прищурилась, будто не веря своим глазам. Далин же, уставясь в никуда, будто спал с открытыми глазами. Никто из Айз Седай и Стражей словно и не заметил, как Дроманд провел гостя в дом, но Брин готов был поставить на кон свой манор и все свои земли, что любой из них видит вдесятеро больше, чем все слуги вместе взятые, которые пялились на него во все глаза. Надо было сразу развернуться и ускакать прочь, как только стало ясно, что за народ поселился в этой деревне.

Брин кланялся шести сидящим Айз Седай, которым его представлял Страж, и предусмотрительно делал зарубки в памяти — легкомысленному глупцу подобная встреча наверняка сулит беду. Но более всего Брина заинтересовали две молодые женщины, стоявшие у стены возле недавно починенного камина. Вид у обеих был как у только что наказанных девчонок. На сей раз гибкая, как ива, доманийская кокетка улыбалась скорее жалко, чем чарующе. Мара тоже была напугана — он бы сказал, до полусмерти, — но ее голубые глаза встретили его взор с прежним дерзким вызовом. Отваги у этой девушки — льву впору.

— Мы рады приветствовать вас, лорд Брин, — заговорила огненноволосая Айз Седай. Чуть склонная к полноте, с раскосыми глазами — на такую красотку загляделся бы всякий мужчина, забыв и о кольце Великого Змея на ее пальце. — Не расскажете ли нам, что привело вас сюда?

— Разумеется, Шириам Седай, — уверил ее Брин.

У его плеча стоял Нугел, хотя вряд ли Шириам требовалось охранять от одного старого солдата. Он был убежден: этим шестерым уже все известно, и их лица, на которые он смотрел, рассказывая свою историю, подкрепили его уверенность. Айз Седай не позволяют другим увидеть то, чего они не хотят показать, но по крайней мере хоть одна бы да мигнула, когда он упомянул о нарушенной клятве, — если только они ранее не слышали о случившемся.

— Ужасная история, лорд Брин! Просто не верится. — Эту звали Анайей; на лице ее не было печати прожитых лет, но она больше походила на счастливую жену преуспевающего фермера, чем на Айз Седай. — Однако я удивлена, что вы так долго гнались за ними, хоть они и клятвопреступницы. — Мара вспыхнула щеки горели огнем ярости. — Тем не менее такую клятву нельзя нарушать безнаказанно.

— К несчастью, — промолвила Шириам, — мы пока не можем позволить вам забрать их.

Значит, эти беглянки и впрямь агентки Айз Седай.

— Такую клятву нельзя нарушать, однако вы не хотите позволить им исполнить данный обет? За что ж такое бесчестие?

— Они исполнят клятву. — Мирелле бросила на парочку у камина взгляд, от которого обе девушки выпрямились. — И будьте уверены, они уже сожалеют о том, что, дав клятву, сбежали от вас. — На сей раз покраснела Амаена; а у Мары было такое лицо, что, дай ей булыжник, она его разгрызет. — Но мы пока не можем отпустить их. — Не была упомянута ни одна Айя, но Брин не сомневался: хорошенькая смуглянка наверняка принадлежит к Зеленой, а коренастая круглолицая женщина по имени Морврин из Коричневой. Иным не объяснить ни улыбку, которой Мирелле одарила Дроманда, когда тот ввел гостя в комнату, ни отсутствующий вид Морврин — та будто думала о чем-то далеком от темы разговора. — По правде говоря, они ведь не сказали, когда начнут вам служить, а у нас есть для них неотложное поручение.

М-да, вот ведь глупый номер он выкинул. Надо было извиниться, что он их потревожил, и убраться восвояси. И это тоже было бы ничуть не умнее. Он ведь знал, еще до того, как на улице к нему подошел Дроманд: вряд ли он живым уйдет из Салидара. В лесу, где Брин оставил своих людей, отряд окружило с пятьдесят Стражей, а то и с сотню. Джони со товарищи не ударят в грязь лицом, но Брин не имел права обрекать их на гибель. Стоило уводить так далеко от дома старых солдат! Но раз он оказался настолько безрассуден, что позволил паре глазок завлечь себя в капкан, можно и последнюю милю в ловушку проехать.

— Поджог, воровство, оскорбление словом и действием. Таковы их преступления, Айз Седай. Дело было вынесено на суд, приговор обвиняемым вынесен, и они дали клятву. Но я ничего не имею против, могу остаться тут, пока вы с ними не закончите. Когда Мара будет вам не нужна, она вполне может послужить мне сторожевой собакой. Я стану отмечать часы, когда она будет работать на меня, и после вычту их из срока ее службы.

Мара разгневанно открыла было рот. Но, будто зная, что она попытается заговорить, шесть пар глаз Айз Седай одновременно, будто по команде, вперились в нее. Мара дернула плечами, захлопнула рот и, стиснув прижатые к бокам кулаки, сердито воззрилась на Брина.

Казалось, Мирелле вот-вот расхохочется:

— Лучше бы, лорд Брин, выбрать другую. Судя по тому, как она на вас смотрит, вторая покажется вам куда более... приятной.

Брин ожидал, что Амаена смутится, зальется румянцем. Ничуть не бывало. И она в самом деле разглядывала его — оценивающе. Амаена даже улыбнулась Мирелле в ответ. Что ж, в конце концов Амаена — доманийка, как показалось Брину, стала ею еще в большей степени, чем когда он видел ее в последний раз.

Карлиния — такая отстранение-холодная, что рядом с ней остальные казались теплыми и сердечными, — подалась вперед. К ней, как и к той большеглазой, по имени Беонин, Брин отнесся настороженно. Участвуй он тут в Игре Домов, то сказал бы, что эти две женщины преисполнены честолюбия. Может статься, именно в Великую Игру его и втянули.

— Вам следует знать, — холодно промолвила Карлиния, — что женщина, известная вам как Мара, на самом деле — Суан Санчей, в прошлом Амерлин. Амаена же подлинно зовется Лиане Шариф, она была Хранительницей Летописей.

Брин только и сумел, что не пялиться на всех, разинув рот, точно деревенский олух. Теперь-то он понял — увидел в чертах Мары лицо Суан, смягченное молодостью. Лицо, от которого он даже отшатнулся.

— Как?.. — Большее Брин вряд ли сумел бы произнести.

— Есть некоторые вещи, о которых мужчинам лучше не знать и не пытаться узнать, — холодно ответила Шириам. — Впрочем, как и большинству женщин.

Мара — нет, Брину ничто не мешает называть ее подлинным именем — Суан усмирена. Постепенно он начал все понимать. Должно быть, дело именно в этом.

А если эта доманийка с лебединой шеей была Хранительницей Летописей, то Брин готов спорить, что и она тоже усмирена. Но заговорить об усмирении в присутствии Айз Седай — вряд ли найдется более удачный способ проверить, какой ты смельчак. Кроме того, когда Айз Седай начинают говорить загадками, они ни за что не дадут прямого ответа даже на вопрос, голубого ли цвета небо.

Но они хороши, эти Айз Седай. Убаюкали его, успокоили, а потом, когда он расслабился, врезали сплеча. У Брина екнуло сердце — у него закралось подозрение, что он знает, зачем они его размягчили. Интересно бы определить, прав он или нет.

— Данную ими клятву все вами сказанное нисколько не меняет. Будь они по-прежнему Амерлин и Хранительницей Летописей, любой закон требует от них сдержать свою клятву — в том числе и закон Тар Валона.

— Поскольку вы не возражаете против того, чтобы остаться здесь, — произнесла Шириам, — пусть Суан будет при вас личной служанкой, когда она не нужна нам. Если желаете, забирайте себе троих, в том числе и Мин, которая вам, как видно, известна под именем Серенлы. — Отчего-то упоминание этого имени не понравилось Суан в той же степени, как и то, что было сказано о ней самой. Она что-то проворчала себе под нос, но тихо, чтобы никто не услышал.

— И поскольку у вас нет возражений, лорд Брин... Раз вы остаетесь с нами, мы можем предложить вам службу.

— Айз Седай еще никто и никогда не упрекал в неблагодарности, — сказала Морврин.

— Служа нам, вы будете служить Свету и справедливости, — добавила Карлиния.

Беонин кивнула, произнеся серьезным тоном:

— Вы верно и с честью служили Моргейз и Андору. Служите нам так же, и вас не постигнет изгнание. О чем бы мы вас ни попросили, ничто не будет противно вашей чести. О чем бы мы ни попросили, ничто не принесет ущерб Андору.

Брин поморщился. Все правильно, он в Игре. У него порой мелькала мысль, что Даэсс Деи'мар создали Айз Седай — они как будто и во сне в нее играли. В битвах, вне всяких сомнений, проливается куда больше крови, но они и много честнее. Если Айз Седай вознамерились использовать его, то уж точно будут за ниточки дергать — так или иначе, своего они добьются. Однако пора показать этим шестерым, что он не безмозглая кукла.

— Белая Башня расколота, — скучным голосом произнес Брин. Глаза шестерых Айз Седай расширились, но заговорить никому из них он не позволил. — Все Айя расколоты. Это единственная причина, почему вы все оказались тут. Лишний меч вам совершенно ни к чему. — Брин взглянул на Дроманда, и тот в ответ утвердительно кивнул. — Поэтому единственная служба, какую вы можете от меня потребовать, — возглавить армию. Ну а сначала — создать ее. Если, конечно, у вас нет других лагерей, где много больше людей, чем я видел здесь. А отсюда очевидный вывод — вы намерены бросить вызов Элайде.

Лицо Шириам выражало досаду, Анайя явно встревожилась, а Карлиния собралась что-то сказать. Но Брин продолжал говорить. Пусть слушают — он предполагал, что в грядущие месяцы досыта наслушается их.

— Очень хорошо. Элайда мне никогда не нравилась, и я не верю, что из нее получится хорошая Амерлин. Гораздо важнее то, что я могу создать армию для захвата Тар Валона. Но вы должны понимать — дело будет долгим, и крови прольется немало. — Гарет Брин немного помолчал и продолжил: — Но вот мои условия. — Все как одна напряглись, даже Суан с Лиане, лица их стали жестче. Никто не выставляет свои условия Айз Седай. — Во-первых, командую я. Вы говорите мне, что нужно делать, но как делать — решаю я. Вы отдаете приказания мне, но я передаю их солдатам, которые будут под началом у меня, а не у вас. Однако с вашими приказами я сперва должен буду согласиться. — Несколько Айз Седай собрались было заговорить, первыми открыли рот Карлиния и Беонин, но Брин продолжил: — Я назначаю людей, я их повышаю в званиях, и я же наказываю. Никак не вы. Второе: если я скажу вам, что чего-то сделать нельзя, вы учтете мои слова. На вашу власть я посягать не намерен. — Вряд ли они потерпят такое. — Однако я не хочу зазря терять людей лишь потому, что вы не понимаете войны. — Такое случится, но, если повезет, лишь единожды. — Третье: если вы заварите эту кашу, то должны идти до конца. Я сам сую голову в петлю, как и каждый, кто последует за вами вместе со мной, и если через полгода вы решите, что Элайда в качестве Амерлин устраивает вас больше, чем война с ней, то натуго затянете эту петлю на шее каждого из нас. На нас станут охотиться как на бешеных псов, примутся травить как зайцев. Ввязываться в междоусобицу в Башне государства мира не захотят, и если вы бросите нас, за нашу жизнь никто и ломаного гроша не даст. В живых никого не оставят. Уж Элайда об этом позаботится. Если вы не согласны с этими условиями, тогда я не знаю, как и чем могу служить вам. Либо вы свяжете меня Силой по рукам и ногам, а Дроманд по вашему повелению перережет мне горло, либо меня, лишив имущества и обесчестив мое имя, объявят вне закона и вздернут на виселице — какая разница? Конец все равно один.

Айз Седай хранили молчание. Они смотрели на Брина долго-долго, пока у него между лопатками не зачесалось и он не принялся гадать, не вытащил ли Нугел кинжал, собираясь пронзить ему сердце. Потом Шириам встала, и остальные следом за ней отошли к окнам. Брин видел, как у них шевелились губы, но ничего не слышал. Если им угодно скрыть свою дискуссию покровом Единой Силы — пожалуйста. Брин сомневался, что сумеет много выжать из них. Если эти шесть женщин достаточно разумны, то уступят ему во всем, но Айз Седай могут счесть разумными и весьма странные вещи. Что бы они ни решили, он согласится с их вердиктом со всей любезностью, какую сумеет наскрести. Хорошенькую же западню он сам себе расставил!

Лиане одарила Брина взглядом и улыбкой, которые красноречивей всяких слов сказали ему: он так никогда и не узнает, от чего отказался. Брин подумал, что это была бы веселенькая погоня и его бы вовсю водили за нос. Доманийки никогда не обещают и того, на что надеешься, дают лишь столько, сколько желают сами, а в своих намерениях переменчивы, как ветер, — ни за что не угадаешь, куда он повернет в следующий миг.

А приманка в капкане пристально поглядела на Брина, широким шагом подошла к нему вплотную, вытянув шею, в упор посмотрела ему в глаза и промолвила приглушенным, разъяренным голосом:

— Зачем ты это сделал? Зачем погнался за нами? Из-за сарая?

— Из-за клятвы. — Из-за пары голубых глаз. Суан Санчей была моложе его не больше чем на десять лет, но, глядя на лицо лет на тридцать моложе, легко забыть, что эту женщину зовут Суан Санчей. Правда, глаза остались прежними глубокой голубизны и непреклонной суровости. — Из-за клятвы, которую ты дала мне и нарушила. За это мне стоило бы удвоить срок твоей службы.

Опустив взор, она сложила руки на груди и пробурчала:

— Об этом уже позаботились.

— Ты хочешь сказать, они уже наказали тебя за клятвопреступление? Если они тебя отстегали и ты сидеть не можешь, это не считается, пока я сам этого не сделал.

Раздался смешок Дроманда, лишь отчасти шокированный — тот до сих пор боролся с воспоминаниями, кем была Суан. Впрочем, Брин не был убежден, что и сам благополучно забыл об этом. Лицо Суан побагровело — Брин даже испугался, не хватит ли ее удар.

— Мой срок уже удвоен, если не больше! Понял, ты, вонючий рыбий потрох? Ты и твои урочные часы!.. Сначала доставь всех нас троих обратно в свой манор, а потом часы отсчитывай! Раньше — ни за что, коли я должна стать твоей... твоей... сторожевой собакой! Даже если за это скостят... двадцать лет!

Значит, у них и насчет Суан есть планы — у Шириам и остальных. Брин глянул на стоящую у окна шестерку. Похоже, они разделились на две группы: Шириам, Анайя и Мирелле — с одной стороны, Морврин и Карлиния — с другой, а Беонин стоит между ними. Еще до того, как Брин переступил порог гостиницы, они готовы были выдать ему Суан с Лиане — и... Мин? — в качестве посула или в счет будущей платы. Они в отчаянном положении, а это значит, что он очутился на слабейшей стороне. Но, быть может, они отчаялись настолько, что в надежде на шанс победить дадут Брину все, что ему нужно.

— Злорадствуешь, да? — яростно промолвила Суан, едва Брин отвел взор в сторону. — А, старый хрен? Чтоб тебе сгореть, болван с рыбьими мозгами! Теперь, когда ты знаешь, кто я, тебя небось забавляет, что я стану перед тобой расшаркиваться да в ножки кланяться! — Как-то не похоже, что она решила этим заняться. По крайней мере сейчас до расшаркиваний ой как далеко. — И все почему? Потому что я вынудила тебя уступить тогда? Из-за случая с Муранди? Неужели ты настолько мелочен и низок, Гарет Брин?

Она пытается его разозлить. Суан понимала, что наговорила лишнего, и не хотела дать ему время, чтобы он успел обдумать ее слова. Может, она больше и не Айз Седай, но манипулирование людьми у нее уже в крови.

— Ты была Амерлин, — спокойно сказал Брин, — а даже короли целуют кольцо Амерлин. Не скажу, чтоб мне понравилось, как ты со мной обошлась. Можно было поговорить как-нибудь тихонько, ан нет, тебе понадобилось именно так со мной поступить. Чтоб этой сценой чуть ли не все придворные любовались. Но не забывай, гнался я за Марой Томанес, и здесь мне нужна Мара Томанес. Вовсе не Суан Санчей. Раз уж ты начала спрашивать, позволь и я спрошу — почему. Почему было так важно, чтоб я спускал мурандийцам постоянные набеги через границу?

— Потому что твое вмешательство могло тогда разрушить важные планы, — сказала Суан, выговаривая каждое слово отчетливо, напряженным голосом. — Как и сейчас — в отношении меня. Башня установила, что юный пограничный лорд по имени Дулайн в один день способен по-настоящему объединить и сплотить Муранди. С нашей, разумеется, помощью. Я не могла допустить и малейшей возможности, чтобы твои солдаты убили его. А здесь у меня по горло работы, лорд Брин. Позволь мне спокойно делать ее, и, может, ты еще увидишь победу. А вмешаешься из вредности или по злобе — и все погубишь.

— Какова бы ни была твоя работа, уверен, Шириам с прочими уж проследят, чтоб она была сделана. Дулайн? Никогда о нем не слыхал. Может, он еще не добился своей цели. — Сам-то Брин считал, что, пока не провернется Колесо и не наступит новая Эпоха, Муранди останется лоскутным одеялом, где на каждом пятачке властвует свой почти независимый лорд или леди. Мурандийцы даже называют себя то лугардцами, то миндийцами, то еще как-то и в лучшем случае лишь потом упомянут о своем государстве. Если вообще удосужатся вспомнить о такой стране, как Муранди. Лорд, который способен объединить их и на которого Суан надела ошейник, мог бы привести с собой немало солдат.

— Он... умер. — Алые пятна расцветили щеки Суан, она, кажется, боролась с собой. — Через месяц после того, как я отбыла из Кэймлина, — пробормотала она. — Убит. Во время набега за овцами какой-то андорский фермер сразил его наповал из лука.

Брин не сумел сдержаться и рассмеялся:

— Тебе следовало не меня на колени ставить, а фермеров! Ладно, тебе больше незачем утруждать себя подобными заботами. — А вот это была сущая правда. Для какой бы задачи ни приберегли Айз Седай Суан, впредь они ее и близко не подпустят к власти, никаких решений принимать не позволят. Брин почувствовал жалость к Суан. Он представить не мог, чтобы эта женщина сдалась и безвольно умерла, но она потеряла все, чего можно лишиться, разве что жизнь у нее осталась. Но с другой стороны, ему очень не по вкусу, когда его обзывают старым хреном или вонючим рыбьим потрохом. Что там еще было? Ах да, болван с рыбьими мозгами! — Отныне ты должна заботиться о том, чтобы у меня были всегда начищены сапоги и вовремя приготовлена постель.

Глаза Суан превратились в узкие щелочки.

— Если тебе угодно этого, лорд Гарет Брин, то лучше бы ты выбрал Лиане. Вот она может оказаться настолько глупой!

Брин с превеликим трудом сдержал довольный смешок. Он никогда не переставал удивляться, как у женщин мозги устроены и в какую сторону вечно сворачивают их мысли.

— Ты поклялась служить мне, какой бы службы я ни потребовал, — со смешком выдавил из себя Брин. И зачем он так? Ему ведь известно, кем она была и какой она была. Но эти глаза преследовали Брина, не оставляли в покое, бросали вызов даже в безнадежной для Суан ситуации — как сейчас. — Ты еще узнаешь, Суан, что я за человек!

Брин попытался смягчить остроту своей насмешки, но, судя по тому, как Суан развернула плечи, она восприняла его слова как угрозу.

Брин вдруг сообразил, что вновь слышит голоса Айз Седай — приглушенный шепот, который сразу же стих. Они стояли вместе, глядя на него, лица непроницаемы. Нет, не на него они глядели, а на Суан. Шесть Айз Седай провожали ее взглядами, пока она возвращалась к Лиане; Суан чувствовала на себе эти тяжелые, давящие взоры, что будто подталкивали ее в спину, и каждый шаг делала чуть быстрее предыдущего. Когда у камина Суан опять повернулась лицом к Айз Седай, лицо ее не выражало ничего — как и их лица. Замечательная женщина. Брин не был уверен, что держался бы столь же достойно, окажись он на ее месте.

Айз Седай же явно ожидали, что он подойдет к ним. Брин так и поступил, и Шириам сказала:

— Лорд Брин, мы принимаем ваши условия без всяких оговорок и обязуемся выполнять их. Они весьма умеренны и весьма разумны.

По крайней мере у Карлинии был такой вид, словно она вовсе не считала их разумными, но какое дело до того Брину? Если понадобится, он готов отказаться от всех своих требований, кроме последнего. Но на нем он настаивал бы до конца — раз начали, обратно ходу нет.

Брин опустился на колено, уперев правый кулак в коврик, а Айз Седай окружили его кольцом; каждая положила ладонь на его склоненную голову. Брину же было все равно, воздействуют ли на него Силой, чтобы связать его с этим обетом, или хотят знать правду. Брин не был убежден, что они не могут делать и то и другое разом, но кто знает, на что способны Айз Седай? Если же они задумали нечто иное, то он никак не мог им помешать. Завлеченный в капкан парой глазок, точно какой-то деревенский лоботряс, втюрившийся по уши, до одурения. Нет, все-таки он и вправду болван с рыбьими мозгами.

— Я даю клятву и обязуюсь служить вам верой и правдой, пока Белая Башня не станет вашей... — А сам уже прикидывал в уме, планировал. Послать за реку Тэда и пару Стражей — проверить, что затевают Белоплащники. Джони, Бэрима и еще нескольких отправить в Эбу Дар. Тогда Джони не станет всякий раз, узрев «Мару» или «Амаену», застывать на месте, проглотив язык. И каждый из посланцев будет знать, как набирать солдат. — ...создать для вас армию и командовать вашими войсками по мере своих сил и умения...

* * *

Когда в общем зале стих низкий гул разговоров, Мин подняла взор от рисунков, которые меланхолично выводила на столе, окунув палец в вино. Как ни удивительно, Логайн тоже зашевелился, но он лишь глядел на людей в комнате, а может, и сквозь них — трудно сказать.

Первыми из задней комнаты вышли Гарет Брин и тот рослый Страж-иллианец. В настороженной тишине девушка услышала, как Брин сказал:

— Скажешь им, что тебя прислала девка из таверны в Эбу Дар, а не то они твою голову на кол насадят.

Иллианец раскатисто расхохотался:

— Опасный город этот Эбу Дар! — И, вытащив из-за пояса с мечом латные перчатки, он, натягивая их, вышел на улицу.

Когда появилась Суан, вновь зашелестели тихие разговоры. Мин не расслышала, что ей сказал Брин, но она брюзжа зашагала вслед за Стражем. У Мин сжалось сердце. Наверное, Айз Седай решили, что Суан, Лиане, а с ними и Мин обязаны исполнить ту дурацкую клятву, которую столь гордо дала Суан, причем исполнить немедленно. Если б девушка сумела убедить себя, что пара Стражей, подпирающих стену рядом, не заметят, как она выйдет из гостиницы, то еще через миг она вскочила бы в седло Дикой Розы.

Наконец появились Шириам с остальными Айз Седай и Лиане. Мирелле усадила Лиане за один из столов и начала что-то обсуждать с ней, прочие же принялись ходить по комнате, останавливаясь возле каждой Айз Седай и коротко переговариваясь с ними. Что бы они им ни говорили, сказанное, вопреки хваленому бесстрастию Айз Седай, вызывало необычную реакцию — от нескрываемого потрясения до довольных ухмылок.

— Сиди тут, — бросила Мин Логайну, со скрежетом отодвигая свой расшатанный стул. Девушка надеялась, что Логайн не натворит бед. Он смотрел на лица Айз Седай, переводя взор с одной на другую, и, по-видимому, видел сейчас много больше, чем за несколько прошлых дней. — Просто подожди тут, Далин, пока я не вернусь. — Мин уже отвыкла от того, что вокруг люди, которым известно его подлинное имя. — Пожалуйста, никуда не уходи.

— Она продала меня Айз Седай. — Девушка была потрясена, услышав заговорившего после долгого молчания Логайна. Он содрогнулся и кивнул: — Я подожду.

Мин заколебалась, но если от какой-нибудь глупости Логайна не остановят два Стража, то в комнате полно Айз Седай, которые наверняка уж с ним справятся. Когда девушка добралась до входной двери, какой-то мужчина, смахивающий на конюха, уводил коренастого гнедого мерина. Она решила, что это конь Брина. Лошадей их четверки на виду не было. Всего-то и нужно — короткий рывок к свободе. Выполню я эту проклятую клятву! Выполню! Но они не смеют теперь удерживать меня вдали от Ранда! Чего хотела Суан, я сделала. Они обязаны отпустить меня к нему! Оставалась одна закавыка: что же решили относительно Мин, Суан и Лиане Айз Седай? Ведь обычно другим приходилось подчиняться их решениям.

Возвращавшаяся в гостиницу Суан чуть не сбила девушку с ног. Вид у нее был мрачнее тучи, под мышкой Суан держала скатанное одеяло, а на плече седельные сумы.

— Приглядывай за Логайном, — еле слышно прошипела она, не замедляя шага. — Не давай никому с ним разговаривать.

И она направилась к подножию лестницы, по которой седовласая женщина, видимо, служанка, уже вела наверх Брина. Суан пристроилась за ними. Судя по взгляду, которым она буравила спину Брина, ему лучше молиться, чтобы она не дотянулась до своего поясного ножа.

Мин улыбнулась высокому стройному Стражу, который шагнул следом за ней к двери. Он стоял футах в десяти от нее, едва глядя на девушку, но у нее не было никаких иллюзий.

— Мы здесь гости. Друзья.

На улыбку тот не ответил. Проклятые каменнолицые мужики! Почему бы им хоть намеком не подсказать, о чем они думают?

Когда Мин вернулась к столику, Логайн все разглядывал Айз Седай. Вовремя же Суан захотелось заткнуть ему рот — именно тогда, когда он вновь начал проявлять признаки жизни. А Мин нужно обязательно переговорить с Суан.

— Логайн, — негромко промолвила Мин, надеясь, что ни один из Стражей у стены не услышит ее слов. Казалось, с того момента, как Стражи заняли свой пост, они даже не вздохнули, не считая того, что один из них проводил девушку к двери. — По-моему, тебе ничего не надо говорить, пока Мара не расскажет, что она задумала. Не говори ни с кем.