Колесо Времени (№5) - Огни Небес

— Видимо, укрощение теперь всерьез за него взялось, — пробормотала Суан. — Только бы он протянул еще дня два-три...

Мин держала рот на замке; если женщина не хочет слушать, толку в разговоре не будет.

Покачав головой, Суан ткнула Белу каблуками и послала лошадь вперед, вновь возглавив отряд. Она так крепко сжимала поводья, будто ждала, что коренастая кобылка вот-вот понесет. Лиане опять принялась шелковистым голоском ластиться к Логайну. Может, у нее и впрямь какие-то чувства к нему — что ж, этот выбор ничуть не более странен, чем выбор самой Мин.

Мимо, ничуть не меняясь, скользили лесистые холмы, деревья, кусты, заросли бурьяна и ползучих растений. Старую дорогу, прямую, как стрела, отмечали папоротники. Лиане сказала, что почва там, где проходила дорога, другая — будто Мин важно знать, что да как. С ветвей на всадников иногда цокали белки, щеголявшие кисточками на ушках. Изредка раздавались птичьи трели. Что это за птицы, Мин и догадок не строила. По сравнению с Кэймлином, Иллианом или Тиром Байрлон, может, и не город, но девушка считала себя городской — а потому птица есть птица. И ей совершенно безразлично, на какой земле обычно растут папоротники.

Вновь начали поднимать голову сомнения. После Корийских Ключей они уже не раз просыпались, но раньше было проще загонять их подальше. После Лугарда пузырьки сомнений все чаще выскакивали на поверхность, и однажды Мин поймала себя на том, что думает о Суан так, как никогда не осмеливалась раньше.

Разумеется, у девушки не хватало духу заикнуться Суан о своих сомнениях — даже самой себе признаться в недостатке мужества было больно. Но вдруг Суан не знает, куда направляется? Врать Суан теперь может, ведь усмирение освободило ее от Трех Клятв. Или она по-прежнему надеется, что, продолжая поиски, наткнется на какой-нибудь след того, что так отчаянно ищет? Лиане понемногу и, несомненно, весьма необычным образом начала устраивать свою жизнь — отделяя себя от тревог о власти, от Силы, от Ранда. Нет, Лиане не отказывалась от них совершенно, но для Суан, как считала Мин, вряд ли существует что-то другое. Белая Башня и Дракон Возрожденный составляли всю жизнь Суан, и она будет держаться за них, пусть даже ей приходится лгать самой себе.

Леса так быстро расступились перед большой деревней, что Мин от неожиданности заморгала. Опушка — Мин узнала дубы, амбровые деревья и карликовые сосны — шагов на пятьдесят отстояла от взбиравшихся на низкие холмы домов, возведенных на обкатанных речных камнях и крытых соломой. Девушка готова была биться об заклад, что очень недавно на месте поселения царствовал лес. Деревья плотным кольцом обступали дома, теснились к стенам, тут и там возле фасадов светлели свежими срезами пни. Улицы выглядели так, будто их недавно перепахали, на дороге не было плотно утоптанной земли, какая обретается за многие поколения. Мужчины настилали свежие соломенные крыши на три больших каменных куба — должно быть, гостиницы, — над дверью одной покачивалась поблекшая, побитая ветрами и дождями вывеска. Однако нигде на крышах Мин не заметила старой соломы. Для столь небольшого числа замеченных девушкой мужчин слишком много сновало туда-сюда женщин — и слишком мало играло на улице детей. Обычными для деревни были лишь витающие в воздухе запахи стряпни.

Если в первое мгновение представшая ее глазам деревня ошеломила Мин, то, сообразив, что перед ней, она чуть с седла не свалилась. Женщины помоложе — выбивающие на подоконниках одеяла или спешащие по каким-то делам — были в простых шерстяных платьях, но ни в одной деревне, какой угодно большой, не оказалось бы так много женщин в дорожных платьях из шелка или из тонкой шерсти, всех цветов и покроев. И для взора Мин и вокруг этих женщин, и вокруг большинства мужчин плавали образы, вспыхивали, меняясь и мигая, ауры. Вокруг подавляющего большинства Мин не часто что видела, но у Айз Седай и у Стражей редко когда не бывало аур хоть час. А дети, наверное, тех, кто служил в Башне. Замужних Айз Седай вообще мало, считанные единицы, однако, зная их, не приходится сомневаться, что они приложили все усилия, чтобы увести своих слуг вместе с семьями оттуда, откуда вынуждены были бежать сами. Суан отыскала место сбора Айз Седай.

В гробовой настороженной тишине всадники въехали в деревню. Никто не проронил ни слова. Стоящие неподвижно Айз Седай провожали пришельцев внимательными взглядами, как и молодые женщины и девушки — наверняка Принятые или даже послушницы. Мужчины, за мгновение до того двигавшиеся с волчьей грацией, замерли на месте, кто сунув руку в солому, кто потянувшись за косяк — несомненно, к припрятанному там оружию. Детишки исчезли, торопливо разогнанные по домам взрослыми, которые, по всей видимости, были в Башне слугами. У Мин под столькими немигающими взглядами волосы на затылке едва дыбом не встали.

Лиане вроде обеспокоилась, искоса поглядывая на людей, мимо которых проезжала, но Суан оставалась спокойной, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она направлялась прямиком к самой большой гостинице с невразумительной вывеской. Возле гостиницы Суан слезла с Белы, привязала поводья к железному кольцу на каменном столбе коновязи, который, похоже, совсем недавно установили на место. Помогая Лиане спустить с седла Логайна — обычно Суан даже руки не предлагала, чтобы посадить или снять его с лошади, — Мин быстро осмотрелась. Все глядели на них, никто не шелохнулся.

— Не ожидала, что меня встретят как блудную дочь, — прошептала она Лиане, — но почему никто хотя бы «здравствуй» не скажет?

Не успела Лиане ответить, даже если и собиралась, как Суан сказала:

— Ладно. Нельзя бросать весла, хоть берег и рядом. Ведите его в дом. — И она исчезла за порогом гостиницы, а Мин и Лиане повели Логайна к двери. Тот шел без труда, но когда женщины перестали его подталкивать, сделал шаг и сразу остановился.

Такой обстановки, как в этом общем зале, Мин никогда прежде не доводилось видеть. Широкие камины, конечно, не горели, на месте выпавших камней зияли бреши. Побелка на потолке повреждена, а в больших прорехах отвалившейся штукатурки виднелась сетка обрешетки. Разномастные столы всевозможных форм и размеров стояли на рассохшемся полу, который сейчас подметали несколько девушек. Женщины, на чьих лицах возраст не оставил своей печати, сидя за столами, просматривали пергаменты, отдавали распоряжения Стражам — кое-кто из них был в меняющих цвета плащах — или приказывали другим женщинам, среди которых были Принятые и послушницы. Прочие были для этого слишком стары — едва ли не у половины серебрилась в волосах седина, ясно указывая на прожитые годы. Здесь оказались и другие мужчины, не Стражи; они, по-видимому, были на посылках — приносили Айз Седай то пергаменты, то кубки с вином. Повсюду царила оживленная, деловитая суета. В комнате плясали ауры и ореолы — от них у Мин зарябило в глазах и разболелась голова. Девушка старалась не обращать внимания на образы, пока они не обрушились на нее и не погребли под собой. Это оказалось нелегко, но подобному приему она научилась еще в Башне, когда вокруг нее были не одна и не две Айз Седай.

Навстречу новоприбывшим направились четыре Айз Седай — воплощенное изящество и холодное спокойствие, в дорожных юбках-штанах. Для Мин увидеть эти знакомые черты было все равно что добраться до дома после долгих блужданий.

Раскосые зеленые глаза Шириам тотчас же впились в лицо Мин. Вокруг огненных волос Айз Седай вспыхнули серебристые и голубые лучи и мягкое золотое сияние — Мин не могла понять, что значит это видение. Шириам, слегка склонная к полноте, была в темно-синем шелковом платье. Она строго нахмурилась:

— Я была бы более счастлива видеть тебя, дитя мое, если б узнала, как ты обнаружила наше местонахождение. И я не против, если ты хотя бы намекнешь, каким образом тебе на ум пришла столь неразумная мысль привести его.

С полдюжины Стражей придвинулись ближе — руки на рукоятях мечей, острые глаза ни на миг не упускают Логайна из виду. А тот будто ничего вокруг не замечает.

Мин так и застыла с раскрытым ртом. Почему они спрашивают ее?

— Моя нер... — Договорить девушка не успела.

— Было бы много лучше, — ледяным тоном заговорила светлощекая Карлиния, — если бы он умер, как твердили слухи.

Холод в ее голосе был не от гнева, а от рассудочности: Карлиния принадлежала к Белой Айя. Ее платье цвета поделочной кости выглядело так, будто его слишком долго носили не снимая. На миг Мин увидела, как над темными волосами Карлинии проплыло изображение ворона; оно было больше рисунком, чем живой птицей. Девушка решила, что этот ворон — татуировка, но что значит подобное видение, она не понимала. Мин сосредоточилась на лицах, стараясь ничего больше не замечать.

— Вид у него такой, словно он вот-вот умрет, — продолжала Карлиния. — Что бы ни пришло тебе в голову, усилия твои пропали впустую. Но я тоже хотела бы узнать, как тебе стало известно о Салидаре.

Пока Айз Седай вовсю трепали Мин, Суан с Лиане стояли в стороне и переглядывались — самодовольно, с веселыми искорками в глазах. На них никто даже не смотрел.

Еще одна Айз Седай — Мирелле, смуглая красавица в зеленом шелковом платье, вышитом наискось по лифу золотыми полосами, — выскочила из-за спины Белой сестры. Обычно она всегда улыбалась, и порой эта ее всепонимающая улыбка могла поспорить и с новыми уловками из арсенала Лиане, однако сейчас улыбки на ее совершенной овальной формы лице и в помине не было.

— Выкладывай, Мин! Не стой, разинув рот, будто олух какой. — Даже среди Зеленых Мирелле славилась вспыльчивым нравом.

— Ты обязана нам рассказать, — добавила Анайя голосом много мягче и нежнее. Хотя и в нем проскальзывали раздраженные нотки. У Анайи были грубоватые черты лица и материнский вид, несмотря на свойственное Айз Седай отсутствие морщин. Она поглаживала бледно-серую юбку с видом матери, которая сдерживает себя, чтобы не схватиться за хворостину. — У нас найдется местечко и для тебя, и для тех двух девушек, но ты должна рассказать нам, как сюда добралась.

Мин встрепенулась и захлопнула рот. Ну конечно. Те две девушки. Она уже настолько привыкла к своим спутницам, к тому, какими они теперь стали, что даже не задумывалась, сколь разительно переменился облик Суан и Лиане. Мин сомневалась, что хоть одна из этих Айз Седай видела Суан и Лиане после того, как низложенных правительниц бросили в подземные темницы под Белой Башней. Лиане почти смеялась, а Суан чуть ли головой не качала, сокрушаясь о недогадливости Айз Седай.

— Вовсе не я горела желанием с вами поговорить, — сказала Мин, обращаясь к Шириам. Пусть «те две девушки» на себе почувствуют этакие взгляды, а с меня уже хватит. — Расспрашивайте Суан. Или Лиане.

Айз Седай воззрилась на Мин, будто она у них на глазах рехнулась, а та кивнула в сторону своих спутниц.

Четыре пары глаз переместились на тех, но узнавать их Айз Седай не спешили. Они разглядывали странную пару, хмурились, переглядывались. Ни один из Стражей не отвел взора от Логайна, не снял ладони с меча.

— Усмирение может вызвать подобный эффект, — наконец пробормотала Мирелле. — Я читала отчеты, в которых такое предполагалось.

— Во многих отношениях лица очень схожи, — медленно промолвила Шириам. — Можно отыскать женщин, настолько похожих на них, но кому и зачем это бы понадобилось?

Суан и Лиане уже не выглядели самодовольными.

— Мы те, кто мы есть, — решительно заявила Лиане. — Расспросите нас. Ни одна самозванка не знает всего, что известно нам.

Суан же не стала дожидаться вопросов.

— Лицо мое, может, и изменилось, однако я, по крайней мере, знаю, что делаю и почему. Готова поспорить, о вас такого не скажешь.

От ее стального тона Мин аж застонала, но Мирелле кивнула:

— Голос Суан Санчей. Это ее голос.

— Голос можно и подделать, — заметила Карлиния по-прежнему хладнокровно.

— Но насколько хорошо можно выучить воспоминания? — Анайя сурово нахмурилась. — Если это ты, Суан, то в день твоих двадцать вторых именин мы с тобой поспорили. Где это случилось и каковы были последствия нашего спора?

Суан уверенно улыбнулась Анайе:

— Во время занятий. Когда ты втолковывала Принятым, почему так много государств, выделившихся из империи Артура Ястребиное Крыло после его смерти, не сумели выжить и вскоре исчезли с лица земли. Кстати, я до сих пор с тобой кое в чем не согласна. А результат спора оказался предсказуем: два месяца я по три часа в день работала на кухне. Ты, помнится, сказала: «Надеюсь, тамошний жар перебьет и поумерит твой пыл».

Если Суан полагала, будто одного ответа окажется достаточно, то она глубоко заблуждалась. У Анайи сыскалось еще немало вопросов для обеих; от нее не отставали и Карлиния с Шириам, которые, по-видимому, были послушницами и Принятыми в одно время с допрашиваемой парочкой.

Интересовались теми подробностями, о которых не узнал бы никто, решивший выдать себя за Суан или Лиане: о всяких ссорах, стычках, о проделках, удавшихся и неудавшихся, о мнениях, высказанных о разных наставницах из числа Айз Седай. Мин никогда бы не поверила, чтобы женщины, ставшие впоследствии Амерлин и Хранительницей Летописей, так часто влипали в неприятности, но у нее сложилось впечатление, что услышанное — лишь малая верхушка скрытой ото всех горы и что и сама Шириам, похоже, не уступала обеим по части проказ. Мирелле, самая молодая из всех, ограничивалась улыбкой и удивленными замечаниями, пока Суан не сказала что-то о том, как в ванну Саройи Седай запустили форель и как какую-то послушницу полгода учили должному поведению. Правда, Суан не очень-то вдавалась в воспоминания о тех, кто ее саму наставлял на путь истинный. Будучи послушницей, выстирала платье непонравившейся Принятой с чесоточной травой? Тайком улизнула из Башни порыбачить? Даже Принятым необходимо разрешение, чтобы покинуть владения Башни во внеурочное время. Суан с Лиане охладили, чуть ли не заморозили ведро воды и установили его так, чтобы окатило Айз Седай, которая, как они считали, несправедливо их выпорола. Судя по блеску в глазах Анайи, им крупно повезло, что тогда так и не доискались виновниц этого происшествия. Из того, что Мин знала об обучении послушниц, да в немалой степени и Принятых, этим двум женщинам просто посчастливилось продержаться в Башне так долго, чтобы суметь стать Айз Седай. А ведь сейчас Мин узнала лишь малую толику их похождений! Сколько раз с них могли буквально шкуру спустить за их выходки!

— Я убеждена. Вполне, — промолвила в конце концов Анайя, глядя на прочих Айз Седай.

Следом за Шириам кивнула и Мирелле, но Карлиния заметила:

— Тем не менее остается вопрос, что с ней делать.

Она не мигая глядела на Суан, и остальные Айз Седай сразу заволновались. Мирелле кусала губу, Анайя рассматривала половицы. Шириам, разглаживая платье, как будто вовсе избегала смотреть на Суан и Лиане.

— Мы по-прежнему знаем все, что нам было известно раньше, — заявила Лиане, внезапно нахмурившись. — Мы можем быть полезны.

Суан стояла с побагровевшим лицом — Лиане, по-видимому, забавляли рассказы о выходках юных лет и о наказаниях за проделки, но самой Суан совсем не нравились эти воспоминания. Однако голос ее звучал лишь слегка напряженно, хотя она готова была взорваться:

— Вы хотели знать, как мы вас нашли. Я встретилась с одной из моих агентов, которая также работает на Голубых. Она и сказала мне о Салли Даэра.

Мин ничего не понимала. Что это за разговор о Салли Даэра? Да и кто она вообще такая? Но Шириам и остальные кивнули друг дружке. Как Мин сообразила, своими словами Суан сообщила нечто гораздо большее, чем простое объяснение, как их отыскала. Суан дала понять, что по-прежнему держит в руках сеть своих осведомителей, которые служили ей как Амерлин.

— Мин, сядь там, — сказала Шириам девушке, указав на пустой столик в углу. — Или ты все еще Элминдреда? И Логайна возьми с собой.

Шириам и три другие Айз Седай обступили Суан и Лиане и повели их в глубину общего зала. К ним присоединились еще две женщины в платьях для верховой езды, и вся группа скрылась за недавно сколоченной дверью — доски были еще свежие.

Вздохнув, Мин взяла Логайна под руку и повела к столу, усадила на грубо оструганную скамью, а сама устроилась на шатком стуле с решетчатой спинкой. Поблизости к стене прислонились два Стража. На Логайна они будто и не глядели, но Мин знала Гайдинов: они видят все и даже во сне способны выхватить мечи за один удар сердца, а то и быстрее.

Итак, даже признав Суан и Лиане, встретили их не с распростертыми объятиями. Ну а чего же она ожидала? В Белой Башне Суан и Лиане были самыми могущественными — отныне они даже не Айз Седай. Весьма вероятно, остальные просто не понимают, как себя с ними держать. Да еще и явились они с укрощенным Лжедраконом. Лучше бы Суан не врать и не строить каких-то планов насчет Логайна. Мин сомневалась, что Шириам и прочие Айз Седай окажутся столь же терпеливыми, как Логайн.

И по крайней мере, Шириам узнала Мин. Девушка снова встала, выглянула в окошко с треснутыми стеклами. Лошади по-прежнему стояли у коновязей, но кто-нибудь из Стражей, которые с виду и не следят, успеет остановить ее раньше, чем она отвяжет поводья Дикой Розы. В Башне, еще тогда, Суан ни перед чем не остановилась, лишь бы изменить обличье девушки. Как видно, напрасно. Правда, Мин не думала, что кому-то из этих Айз Седай известно о ее видениях. Эти сведения Суан с Лиане явно держали при себе и ни с кем ими не делились. Мин была бы рада до невозможности, если б так оно и оставалось. Если эти Айз Седай что-нибудь прознают, спутают ее по рукам и ногам, как прежде поступила сама Суан, и тогда Мин никогда не добраться до Ранда. И если они посадят ее на короткий поводок, Мин так и не сумеет продемонстрировать ему все, что узнала от Лиане.

Все хорошо, все просто замечательно. Она сделала большое дело — помогла Суан отыскать место сбора; теперь важно привести Айз Седай на помощь Ранду. Но у Мин есть и своя цель, личная. Влюбить в себя мужчину, который никогда на нее дважды подряд не смотрел, причем успеть все провернуть, пока он не сошел с ума. Может, она сама ума лишилась, как суждено ему.

— Тогда из нас получится замечательная пара, — пробормотала себе под нос Мин.

Возле ее столика остановилась веснушчатая зеленоглазая девушка — должно быть, послушница.

— Поесть не хотите? Или чего-нибудь выпить? Есть жаркое из оленины и дикие груши. Может, и сыр найдется.

Она так старательно отводила взор от Логайна, что лучше уж глядела бы на него вытаращив глаза.

— Хорошо бы груш и сыру, — сказала девушке Мин. С едой два последних дня было не ахти. Путникам не часто удавалось перекусить в гостинице или на ферме, пару раз Суан ухитрилась словить рыбу в ручье, но обычно добычу с охоты приносил Логайн. К тому же, по мнению Мин, сушеные бобы — не еда. — И немного вина, если есть. Но сначала я бы хотела кое-что узнать. Если не секрет, конечно, где мы? Ведь эта деревня называется Салидар?

— В Алтаре. В миле к западу — река Элдар. А на том берегу уже Амадиция. — Девушка напустила на себя извечную загадочность Айз Седай, впрочем, не очень-то убедительно. — Где лучше скрываться Айз Седай, как не там, где их и не подумают искать?

— Нам не нужно было бы скрываться, — осадила девушку смуглая молодая женщина с курчавыми волосами, остановившаяся рядом со столиком. Мин узнала ее: это была Принятая по имени Фаолайн. Однако увидеть ее здесь Мин не ожидала, полагая, что та останется в Башне. Как представлялось Мин, Фаолайн не нравилось ничто и никто, и она часто говорила, что, став полноправной сестрой, выберет Красную Айя. Великолепный образчик последовательницы Элайды. — Зачем ты сюда явилась? Да еще с ним! Зачем она явилась? — Мин ни на секунду не усомнилась, кого Фаолайн имеет в виду. — Это она виновата, что нам приходится скрываться. Я не верю, будто она помогла бежать Мазриму Таиму, но, может, она и причастна к его бегству, раз появилась тут с ним.

— Хватит, Фаолайн, — оборвала круглолицую Принятую стройная женщина с черными волосами, волнами ниспадавшими по спине до талии. Мин показалось, что она узнала эту женщину в темно-золотистом дорожном платье из шелка. Эдесина. Вроде бы из Желтой. — Ступай, у тебя есть свои обязанности, — сказала Эдесина. — А если ты, Табия, собиралась еды принести, так тоже пошевеливайся.

Эдесина и бровью не повела на помрачневшую Фаолайн, которая присела в реверансе. А той не худо бы взять пример с уже убежавшей послушницы — Табия куда старательней сделала реверанс. Вместо этого Эдесина положила ладонь на голову Логайна. Тот, уткнувшись взором в стол, будто ничего и не замечал.

И тут глазам Мин предстало видение: на шее Эдесины внезапно сомкнулся серебристый ошейник, а потом так же внезапно разломился. Мин вздрогнула. Ей очень не нравились видения, связанные с Шончан. Во всяком случае, Эдесина каким-то образом спасется от ошейника. Даже если б Мин и хотела открыть свой дар, нет никакого смысла предупреждать женщину: все равно ничего не изменится.

— Все дело в укрощении, — промолвила немного спустя Айз Седай. — Думаю, он уже отказался от желания жить. Я для него ничего не могу сделать. А если б и могла, то вовсе не уверена, что стала бы ему помогать.

Взгляд, брошенный ею перед уходом на Мин, был очень далек от дружелюбного.

В нескольких футах в стороне остановилась элегантная статная женщина в желтовато-коричневом шелковом платье, окинула Мин и Логайна холодным взглядом бесстрастных глаз. Кируна была из Зеленых и отличалась величественными манерами. Как слышала Мин, Кируна приходилась королю Арафела сестрой, но в Башне относилась к Мин по-дружески. Мин улыбнулась, но большие темные глаза, не узнавая, скользнули по лицу девушки, и Кируна плавной походкой покинула гостиницу. Следом за ней устремились четыре Стража, ничем не похожие друг на друга мужчины — их объединяла лишь смертоносная даже с виду манера двигаться.

В ожидании сыра и груш Мин надеялась, что Суан с Лиане нашли куда более теплый прием.

Глава 27

НАУКА ПОКОРНОСТИ

— Мы без руля и без ветрил, — без обиняков заявила Суан шести женщинам, что сидели перед ней на шести разномастных стульях.

Обстановка в комнате являла собой мешанину всего и вся. На двух больших кухонных столах у стен в аккуратном порядке лежали перья, стояли чернильницы и баночки с песком. Множество разрозненных светильников, от глазурованных плошек до позолоченных ламп, и свечи всевозможной длины и толщины были расставлены наготове — с наступлением темноты они зальют комнату ярким светом. На неровных рассохшихся половицах лежал крохотный, иллианской работы шелковый коврик — с синими, красными, золотистыми узорами. Суан и Лиане сидели напротив остальных — в центре внимания шести Айз Седай. Открытые оконные створки с потрескавшимися стеклами или фрамугами, затянутыми промасленным шелком, пропускали в комнату дуновение свежего воздуха, но развеять жару этот сквознячок не мог. Суан твердила себе, что нисколько не завидует этим женщинам за способность направлять Силу — для нее это теперь безусловно в прошлом, — но она завидовала тому, что они не потели. Лицо у нее было влажно от пота.

— Вся эта деятельность снаружи — забава и показуха, — напористо продолжала Суан. — Может, вы друг дружку дурачите. Даже обмануть Гайдинов сумеете, хотя на вашем месте я бы на это не рассчитывала. Но меня вам не провести.

Суан очень жалела, что к тем четверым Айз Седай присоединились Морврин и Беонин. Морврин, несмотря на умиротворенный, иногда затуманенный взгляд, отличало скептическое отношение ко всему. Коренастая, с седыми прядками в волосах, Коричневая сестра потребует шесть доказательств и лишь после этого поверит, что у рыб есть чешуя. А к ней в придачу еще и Беонин — симпатичная Серая, с волосами цвета темного меда и серо-голубыми глазами, такими большими, что они придавали ей слегка удивленный вид. Однако по сравнению с нею Морврин покажется легковерной простушкой.

— Элайда держит Башню в кулаке, и вы знаете, что с Рандом ал'Тором она поступит совершенно неправильно, — пренебрежительно бросила Суан. — Будет чистым везением, коли она не ударится в панику и не укротит его до Тармон Гай'дон. Вам известно: какие бы чувства вы ни питали к мужчине, способному направлять Силу, Красные ненавидят их в десять раз больше. Белая Башня оказалась слабее некуда, когда должна быть сильнее всего, и в руках глупца, когда должна быть под умелым руководством. — Она сморщила нос, глядя поочередно в глаза каждой Айз Седай. — А вы сидите тут, дрейфуя со спущенными парусами. Или вы убедите меня, будто делаете нечто большее, чем бьете баклуши и пускаете мыльные пузыри?

— Лиане, ты согласна с Суан? — мягко спросила Анайя.

Суан никогда не понимала, почему эта женщина нравится Морейн. Заставить Анайю сделать что-то, чего ей не хочется, — все равно что по мешку с перьями бить. Она не спорила, не противилась, она просто молча отказывалась сдвинуться с места. Даже сидя сложив руки, Анайя походила на хозяйку, которая ожидает, когда подойдет тесто, но никак не на Айз Седай.

— Отчасти согласна, — ответила Лиане. Суан кинула на нее пронзительный взгляд, который та проигнорировала. — Что касается Элайды — полностью согласна. С Рандом ал'Тором Элайда будет обращаться неверно, так же как она плохо управляется с Башней. Что же до остального, то я понимаю: вы упорно работали, чтобы собрать здесь как можно больше сестер. И я надеюсь, вы столь же настойчиво пытаетесь решить вопрос с Элайдой.

Суан громко хмыкнула. Когда шла через общий зал, она успела разглядеть кое-какие пергаменты, которые столь тщательно и прилежно проверяли. Списки съестных припасов, распределение строевого леса для восстановления домов, назначения на вырубку деревьев, на ремонт домов и на очистку колодцев. И ничего более. Ничего, хотя бы отдаленно похожего на сообщение о действиях Элайды. Они планируют тут зимовать. И если в руки Башни угодит хоть одна Голубая, осведомленная о Салидаре, бедную женщину подвергнут допросу. Долго она не продержится, коли за дело возьмется Алвиарин, и Элайда в точности узнает, где поймать всех скопом. А те беспокоятся, как получше разбить огороды или до первых морозов запасти побольше дров!

— Тогда о чем говорить? — холодно промолвила Карлиния. — По-видимому, вам до сих пор невдомек — вы больше не Амерлин и не Хранительница Летописей. Вы даже не Айз Седай! — Кое-кто из шестерых был настолько тактичен, что напустил на себя смущенный вид. Разумеется, не Морврин и не Беонин, но остальные. Никому из Айз Седай не нравились ни разговор об усмирении, ни напоминания об этом; особенно неприятной они могли счесть эту тему в присутствии Суан и Лиане. — Я говорю об этом вовсе не из жестокости. И вопреки тому, кто ваш спутник, мы не верим выдвинутым против вас обвинениям, иначе нас бы тут не было. Но на прежнее положение среди нас вы рассчитывать не можете. И это всего лишь констатация факта.

Суан помнила Карлинию послушницей и Принятой. Раз в месяц та совершала какой-нибудь небольшой проступок, мелочь, которая наказывалась дополнительной работой на час-два. В точности один раз каждый месяц.

Карлиния не хотела, чтобы ее считали зазнайкой и пай-девочкой. Иных проступков она никогда не совершала — не нарушала правил и не допускала оплошностей; ведь это нелогично! Тем не менее Карлиния никогда не понимала, почему другие девушки косились на нее как на любимицу наставниц — Айз Седай. Прорва логики и не очень-то много здравого смысла — в этом вся Карлиния.

— Хотя совершенное с вами соответствует букве закона, — мягко промолвила Шириам, — мы согласны, что сделали это злонамеренно и несправедливо, абсолютно исказив дух закона. — Спинка стула позади ее рыжеволосой головы имела совершенно неуместное резное украшение — нечто вроде клубка сражающихся змей. — Что бы ни твердили слухи, большинство выдвинутых против вас обвинений столь зыбки, что от них можно играючи камня на камне не оставить.

— Только не от обвинения, что она знала о Ранде ал'Торе и устроила заговор с целью скрыть его от Башни, — резко вставила Карлиния.

Шириам кивнула:

— Но даже если так, подобное обвинение недостаточно весомо для последовавшего наказания. К тому же все было совершено келейно, тебе не дали ни единого шанса защитить себя. Не думай, что мы когда-нибудь повернемся к тебе спиной. О вас позаботятся. Все будет хорошо.

— Спасибо вам, — произнесла Лиане, голос ее был тихим и почти дрожал.

Суан поморщилась:

— Вы даже не поинтересовались соглядатаями, которых я могу использовать. — Когда они обучались, Суан нравилась Шириам, хотя с годами и с ее возвышением между женщинами расширилась полоса разделившей их воды. «Позаботятся», вот именно! — Айлдене тут? — Анайя покачала было головой, но спохватилась. — Подозреваю, нет. В противном случае вы знали бы о происходящем побольше. Вы оставили глаза и уши без внимания, а они продолжают отсылать свои сообщения в Башню. — Осознание ситуации медленно проявлялось на лицах Айз Седай: никто из них не знал, какой пост занимает Айлдене. — Прежде чем подняться на Престол Амерлин, я возглавляла сеть осведомителей Голубой Айя. — Еще большее изумление. — Немножко усилий — и каждый агент Голубых и те, кто служил мне как Амерлин, будут отсылать свои послания вам, причем таким образом, что сами останутся в неведении о том, куда их сообщения в конце концов попадают. — Для этого, конечно, нужно изрядно потрудиться, но Суан уже мысленно набросала большую часть плана, а Айз Седай пока ни к чему знать больше. — И они могут продолжать отправлять доклады в Башню, как и те сообщения, в которых будет то, чему... вы хотите, чтобы поверила Элайда. — Суан едва не сказала «мы хотим», но вовремя прикусила язык.

Разумеется, Айз Седай пришлось не по вкусу услышанное. Немногим известны женщины, которым доверено работать с сетью агентов, но каждая из них являлась Айз Седай. Но этот рычаг был у Суан единственным, при помощи которого она стремилась пробиться в ту группу, где принимаются решения. В противном случае их с Лиане засунут в какую-нибудь хижину, приставив слугу присматривать за ними. Ну, еще их станут изредка навещать Айз Седай, которым интересно обследовать женщин, подвергшихся усмирению. И так будет продолжаться, пока они не помрут. А уж при таких обстоятельствах смерти ждать недолго.