Циничная улыбка растянула его губы.

– Я подумал, что раз ты моя собственность, то ни к чему торговаться. Сколько тебе надо? Что ты хочешь получить за разрешение войти внутрь меж твоих бедер?

Гейдж смотрел на нее с нескрываемым презрением. Бринн, сделав над собой усилие, подавила обиду. Глубоко вздохнув, сказала:

– Ты не понимаешь.

– Напротив, уж в чем-чем, а в умении торговаться мне нет равных. Давай, смелее! Я очень богатый и люблю, когда потаскушки много просят.

– Ты мог бы стать еще богаче и получить сокровища, о которых мужчины могут только мечтать.

– А у тебя волчий аппетит. Уверяю, у меня хватит денег, чтобы исполнить любое твое желание.

– Опять ты о своем! – нетерпеливо махнула она рукой. – Мне не нужны твои деньги. Я хочу предложить их тебе.

– Хватит болтать глупости! – Гейдж шагнул к ней. – Если ты думаешь, что от ожидания я буду хотеть тебя еще сильнее, то глубоко ошибаешься. – В его голосе прозвучали жесткие нотки. – Ради Бога, я не могу желать тебя еще больше.

– Это не глупости. – Бринн снова отступила. – Малик говорит, что ты хотел бы стать королем. Я могу тебя сделать им.

Гейдж смерил ее с ног до головы недоверчивым взглядом, пробежав глазами по поношенному коричневому платью.

– Неужели? С каких это пор миром правят рабы? А может, ты думаешь сделать это с помощью колдовства?

Она пропустила его насмешку мимо ушей.

– Повторяю, я не колдунья, но могу дать тебе то, к чему ты стремишься. Если, конечно, корону можно купить.

– Ну, при правильном обмене все можно купить. Впрочем, цена трона слишком высока даже для меня.

– Тогда я знаю, где взять богатство, чтобы купить тысячу тронов. – В ее голосе звучала такая убежденность, что насмешливая улыбка сошла с его лица.

– Надеюсь, ты говоришь о стоящем деле.

– Именно.

– Постой-постой, я начинаю понимать. Так ты хочешь получить свободу и сохранить свою честь в обмен на свои несметные богатства?

Ее изогнутые гордо брови взметнулись вверх.

– Я не стала бы менять Гвинтал на какой-нибудь пустяк только ради собственной корысти.

– Гвинтал?

– Я родилась там.

– И там спрятаны эти несметные сокровища?

Бринн утвердительно кивнула.

– Ты даже в мечтах не встречал более прекрасного… Изумруды, рубины и чаши, полные золота… – Она внезапно замолчала. Он смотрел на нее без всякого интереса. – Ты мне не веришь. Так я докажу тебе.

– Как?

– Поехали в Редферн.

– И ты укажешь мне, где клад? Я-то было решил, что он в Гвинтале.

– Верно, но в Редферне я покажу тебе доказательство, что он существует.

Гейдж молчал.

– Ты сомневаешься? Я ведь предлагаю тебе то, к чему ты всей жизнью стремишься.

– Пока я не получил от тебя ничего. – Гейдж пробежал взглядом по ее фигуре, задержавшись на груди. – Совсем ничего.

Теплая волна опять окатила ее тело, и на мгновение Бринн почувствовала себя снова прижатой им к дереву. Она попыталась стряхнуть это наваждение.

– Я тебе толкую о сделке, цена которой – невиданное богатство и корона, а ты все о похоти.

– А может, я только и думаю, как раздвинуть твои бедра и вонзиться внутрь тебя. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Чего ты просишь в обмен на свой клад?

Он все еще не доверял ей, но до желаемого было рукой подать, и ждать оставалось не так уж долго.

– Я хочу, чтобы ты, не прикасаясь ко мне, доставил меня в Гвинтал. Когда мы доберемся туда и ты получишь сокровища, то уйдешь и оставишь меня там. Моя просьба – ничто по сравнению с ценой за трон, – едко добавила она.

– Ты права, – улыбнулся он. – Если клад существует на самом деле. Согласен, дельце и вправду любопытное, но где это видано, чтобы рабыня отказывалась от клада? Когда за него, если верить тебе, ты можешь купить не только свою свободу, но и сам трон?

– Едем в Редферн, и я докажу тебе.

– На кой черт тебе Редферн?

– Там доказательство.

Гейдж медленно покачал головой.

– И не только оно, верно?

Бринн едва удержалась от искушения рассказать ему об Эдвине, но тогда он заподозрит ее в стремлении затащить его в поместье только ради ее собственной выгоды. Еще не время говорить всю правду.

– Остальное тебя не касается.

Его губы сжались в узкую линию.

– И тебя тоже. Не иначе как ты жаждешь увидеться с тем смазливым Иудой, которому так не терпелось подсунуть тебя мне?

– Там ты убедишься, что я не вру, – упорствовала Бринн. – Через неделю Малик вполне сможет ехать с нами. Отправимся в Редферн, тогда тебе не придется питаться от милостей Вильгельма.

– Я не жду от него покровительства. – Гейдж ласково посмотрел на нее. – Ты продолжаешь упорствовать и думаешь таким образом поддеть меня.

– С какой стати?

– Чтобы вынудить меня исполнить твое желание.

– Я предлагаю тебе то, о чем ты даже мечтать не смел, – с отчаянием взмолилась Бринн. – Ну почему ты не хочешь до конца выслушать меня?

– Потому что не верю в мистические клады.

– Тогда ты полный идиот.

На его лице появилось неприкрытое удивление.

– О боже, да ты и вправду уверена, что можешь предложить мне невиданное богатство.

– Едем в Редферн. Гейдж покачал головой.

– Вильгельм недоволен моей задержкой из-за ранения Малика. Медлить нельзя. Надо спешить к нему.

– Ты же сказал, что не ждешь от него милостей.

– Но и не отрекаюсь от своего правителя.

– Я же сказала…

– Но не убедила. Убеждай себя в своих россказнях. Ведь ты уверена и в том, что лечишь мужчину, лежа с ним в одной постели. – Его лицо вдруг осветило нестерпимое желание, и он раскрыл свои объятия. – Вылечи мою болезнь, Бринн из Фалкаара.

– С какой стати? Ты – ослепленный собой норманн, только и думающий, как ублажить свою плоть, а не смело броситься вперед и ухватить самое важное для себя же. Ты заслуженно глотаешь пыль, тащась позади Вильгельма. Малик ошибался. Ты скорее захлебнешься в грязи, чем…

– Хватит!

– Нет! Ты пришел, считая меня пустым местом и надеясь, что я стану твоей подстилкой…

– Я сказал, замолчи! – Он закрыл ей рот ладонью, грозно взглянул в глаза. – Я обращался с тобой гораздо мягче, чем ты заслуживаешь, хотя и могу сделать с тобой все что угодно. Ты – моя собственность.

Она укусила его в сжимавшую ей рот ладонь, и от неожиданности он отнял руку.

– Я не принадлежу никому! – выкрикнула она гневно.

– Даже своему красавчику лорду Ричарду? – Его рука снова схватила ее за грудь, но на этот раз без всякой нежности, только со страстным желанием обладать ею. – Забудь о нем! Ты никогда больше не увидишь ни его, ни Редферн.

Почему его упорно преследует мысль, что она как-то связана с этим ничтожеством? Он просто мог угрожать жизни Эдвины.

– Мне надо в Редферн. Там… – Бринн негромко вскрикнула, когда его рука непроизвольно и больно сжала ее грудь. Негромко охнув, он отступил.

– Я не хотел… Не думал… – путаясь в словах, пробормотал Гейдж. – Не в моих правилах насиловать женщин.

Бринн не сводила с него удивленных глаз. Он и вправду был обескуражен тем, что причинил ей боль. Ни Делмас, ни лорд Ричард даже не задумывались о наносимой ими обиде и напрочь забывали обо всем, получив желаемое.

Пристально посмотрев на нее, Гейдж добавил:

– Хотя ты сама виновата во всем. Ты я святого вынудишь применить силу.

– Не больно-то ты на него похож…

– Опять? Твои язычок спалит что угодно. – Он не договорил, пытаясь прийти в себя. – Я не хочу обидеть тебя.

– А насилие?

– Его не будет, если ты не станешь сопротивляться мне.

– Всего-то? Безжизненно распростертое обмякшее тело, на которое ты уляжешься сверху?

– Как и большинство мужчин. – Он неожиданно замолчал на полуслове. – О Боже, нет, я хочу тебя жаркой и жаждущей. Хочу, чтобы ты билась от страсти, когда я войду в тебя, и мы сольемся воедино, и ты позволила бы делать с собой что угодно, испытывая наслаждение.

Дрожь охватила ее.

– Я не готова к тому, о чем ты просишь. Этого не будет.

– Так было всегда. И будет впредь. Твой лорд Ричард прав, ты, как он говорил, полна страсти. – Его губы скривились. – Вот только, похоже, надо бы мне научить тебя изливать эту страсть лишь на меня.

Страсть? Неужели то жаркое, сильное вожделение, вызывающее озноб, и в самом деле страсть? Как бы то ни было, переживаемое ею ощущение оказалось слишком сильным, и с ним ей надо справиться.

– Не хочу…

– Может, больше желаешь того, кто ждет тебя в Редферне? – Помолчав, он предложил:

– Так будем меняться, Бринн?

– Я только это и пытаюсь сказать тебе.

– Не правда, ведь ты не была со мной до конца откровенна, а в такого рода сделках всегда требуется добровольное согласие. – Он улыбнулся. – Возможно, в Редферне у тебя есть доказательство существования клада. Возможно и то, что ты хочешь туда по собственным соображениям. Я рискую и должен быть за это вознагражден.

– Редферн недалеко, и дорога туда не займет много времени.

– Тем не менее мне полагается награда. – Он помолчал. – Через неделю Малик уже может отправиться в путь. Решай, поедем ли мы в Редферн или последуем за Вильгельмом в Лондон.

Гейдж повернулся и ушел.

Глядя ему вслед, Бринн терялась в догадках: чем объяснить его внезапный добровольный уход? Победа это его или просто отсрочка?

«А почему, собственно говоря, отсрочка – не победа?» – пыталась успокоить она себя. Он оставил за ней право последовать за ним и, несмотря ни на что, не отказался от ее предложения о кладе. Впереди у нее оставалась еще неделя, она попытается отговорить его от задуманного, соблазнив сокровищами в Гвинтале.

Неделя – срок немалый.

***

Неделя – не такой уж большой срок, рассуждал Гейдж, направляясь к лагерю.

Проклятие! Что же, черт побери, снова заставило его отступиться от нее? Он вел себя, как те несчастные влюбленные безумцы, которых воспевают трубадуры. Надо было овладеть ею. Ведь сквозь ткань платья, лаская ее грудь, он чувствовал, как напряглось и запылало жаром ее тело. Еще немного, и он услышал бы ее стон, тогда ее руки обхватили бы…

Господи!

Ему стало нестерпимо больно. У лагеря Гейдж на мгновение остановился и, рывком кинувшись к дереву, обхватил его ствол рукой. Пальцами он так вцепился в кору, что не сразу ощутил пронзившую его резкую боль, обрадовавшую его: новая боль застила ту, первую, сводившую его с ума.

Бринн сама придет к нему. Она мечтает вернуться в Редферн – что ж, он не станет препятствовать. Пойдет с ней на сделку, и она отдастся ему сама. Надо только немного подождать.

Ждать?

Бог свидетель, он сейчас так же крепок и силен, как жеребец в охоте, почуявший молодую кобылу.

Он подождет.

Неделя – срок небольшой.

***

– Гейдж, прошу тебя, уйди, – вздохнул Малик. – Бринн считает, что мне надо отдыхать, ни о чем не думая, но как я могу оставаться спокойным, когда ты мечешься взад и вперед у палатки, словно тигр в неволе.

Гейдж остановился, приоткрыл полог, прикрывавший вход в палатку, и, глянув в темноту, спросил:

– Где она?

– В лесу. Ей нравится лес.

– Неужели? – Последние три дня Бринн и вправду надолго уходила в лес. Гейдж терялся в догадках: или ей по-настоящему нравилось бродить среди деревьев, или она намеренно избегала встречи с ним. Ему не нравилось ни то, ни другое. – Запрети ей ходить в чащу. Лефонт говорит, там живут вепри.

– Ты наверняка уже сам предупредил ее.

Он, разумеется, говорил ей об этом, но она не обратила на его слова никакого внимания. И не только в этом сказывалось ее изменившееся к нему отношение с того дня у пруда. Она стала молчаливее и почти не смотрела в его сторону.

– Тебя она скорее послушает.

– Она уверяет, что чувствует там себя в полной безопасности, – сообщил Малик. – Думаю, ей надо опасаться зверей в человеческом облике, а не диких животных.

– Солдаты не тронут ее. Им известно, что она принадлежит мне.

– Я говорю не о них.

Гейдж знал, кого он имеет в виду, но притворился непонимающим.

– Так ты скажешь ей?

– Если она не хочет добровольно стать твоей, то почему бы не подтолкнуть ее к этому?

– Я так и сделаю, черт возьми! – резко бросил в ответ Гейдж.

Малик вздохнул.

– Я просто подумал, может, я попробую.

Гейдж угрожающе посмотрел ему прямо в глаза.

– И не вздумай.

– Я просто не подумал, как важно прежде бы получше изучить ее характер. Многие женщины отдаются мужчинам легко, но она – нет. Спрыгнуть с твоей кровати и преспокойно уйти она бы не могла.

– Так ты советуешь мне отправить ее снова в постель к Ричарду Редфернскому? Бог свидетель, я не сделаю этого. Если она ублажает этого недоноска, то сумеет переспать и со мной. Я не повезу ее в Редферн, не стану слушать, и она станет моей.

– А если она говорит правду о сокровищах?

– Подумай сам, откуда рабыня может знать о таком кладе?

– Но почему эта простая рабыня умеет читать и писать? Далеко не все знатные люди в этих краях умеют это.

Гейдж нахмурился.

– Она умеет читать?

– И писать, – уточнил Малик.

– Она говорила тебе об этом?

– Упоминала мельком.

– Да ты прямо ее исповедник. О чем еще она рассказывала тебе?

– Ни о чем. Она как встревоженная птичка. Я и об этом узнал в случайном разговоре. – Малик поморщился. – И не смотри на меня так. Я не собираюсь становиться между вами. Худшего и врагу не пожелаешь.

– Тогда не вмешивайся.

– Я делаю то, что подсказывает сердце, – просто ответил Малик.

– Постарайся почаще обращаться к разуму, – мрачно отозвался Гейдж. – Тогда поменьше будешь набивать себе шишек.

– Ты угрожаешь ему? – Гейдж, обернувшись, увидел у входа в палатку Бринн. Подойдя ближе, она строго спросила:

– Ты еще смеешь запугивать несчастного раненого?

– Бринн, скорее защити меня, – жалобно простонал Малик и, хитро прищурившись, умоляюще протянул к ней руки. – Спаси меня от этого варвара!

Увидев лукавое выражение его лица, Бринн нарочито строго отчитала его:

– За обман тебе неплохо бы еще и добавить тумаков.

Продолжая ругать Малика, она нежно поправила одеяло, поплотнее укутав его.

Крошечный багровый листок клена застрял в ее светло-каштановых волосах. Гейдж почувствовал доносившийся от нее аромат земли и осенней свежести. Ее кожа в свете огня отливала матовым блеском, и воздух, казалось, вибрировал от ее полного жизни тела. Ему захотелось подойти, вытащить кленовый листок и утопить ладонь в ее шелковистых волосах.

Нежность. Впервые Гейдж испытал к ней это неизвестное ему чувство. Обычно первым на желание отзывалось его тело, всегда готовое и вечно жаждущее соития, заслонявшее собой все чувства, кроме плотского желания, раздиравшего его на части.

– Не надо ходить в лес одной, – хрипло произнес он. Бринн вздрогнула, но не обернулась на его слова.

– Со мной там ничего не случится.

Ее холодность разозлила его сильнее, чем всегда.

– Мне лучше знать. – Он жестко усмехнулся. – И потом, я не могу позволить, чтобы пострадала моя собственность.

Ее рука сжала укрывавшее Малика одеяло, но Бринн спокойно ответила:

– Как видишь, со мной все в порядке, – и, отвернувшись, коротко бросила:

– Задуй светильник, Малику пора спать.

Малик приподнял одеяло, приглашая ее лечь рядом, но она только улыбнулась.

– Пора тебе спать одному. – Сняв накидку, она расстелила ее неподалеку от него на земле. – Если буду тебе нужна, я рядом.

– Надо понимать, что драконы вновь попрятались в своих пещерах? – Гейдж казался удивленным не меньше Малика.

– Можешь насмехаться сколь душе угодно. Всему свое время. До сих пор его нельзя было оставлять на ночь одного.

Ее слова прозвучали как-то особенно трогательно.

Резко встав, Гейдж взял одну из своих подстилок и укрыл ею Бринн.

– Я и не думал смеяться. – С этими словами он задул светильник. – Спи с Богом.