Полночный воин (Хранительница сокровищ)

– Они не овцы.

– Недалеко ушли от них. – Он взял котелок из рук Малика, налил себе похлебки и принялся есть. – И не такие тихони, когда пытались перебороть меня при торговле.

– Поставлю-ка я этих несчастных созданий туда, где трава пожирнее. – Малик взял животных за поводья. – Как знать, может, это их последний ужин! Ты поможешь мне, Эдвина?

– Ты даже этих кротких созданий не способен вывести на пастбище без посторонней помощи? – Вопреки своим насмешливым словам Эдвина резво вскочила и пошла за ним.

– Здешние жители не овцы, – повторила Бринн. – Они лишь привыкли жить в мире и согласии, их так научили.

– Гевальд Великий?

– Почему ты такой жестокий? – Она закусила нижнюю губу. – Ты говоришь так, словно ненавидишь их. Перед тем как ответить ей, он закончил есть.

– Возможно. Наверное, мне хочется, чтобы в них вообще не было ничего хорошего, тогда бы они ничего не значили для тебя. – Он поставил котелок на землю и стал смотреть на огонь. – Некоторые жители деревни, с которыми я разговаривал, вспомнили твою мать… и тебя.

– Ты спрашивал о ней?

– Разумеется, я расспросил их о ней. – Его голос слегка дрожал, но он постарался придать ему твердость. – Я заметил, как старый священник обидел тебя своим безучастием.

– Я не обиделась.

– Черта с два!

– Я просто не понимаю, почему он мог решить, что она обманула их. Она их любила. Может, так думает только отец Том, а другие наверняка не отвергают ее.

Гейдж продолжал смотреть на огонь.

– Неужели они так думают? – прошептала она.

– Нет, конечно, нет! Так считает только этот выживший из ума старик.

Он заведомо говорил не правду. Гейдж, который никогда не лгал, сейчас придумывал небылицы в надежде облегчить ее страдание.

– Так несправедливо! Пока она не уехала, она охотно делилась с ними своим даром.

– Похоже, слишком охотно. Может, они привыкли к ее дару, и он стал их частью? Тебе надо бы сделать выводы из ее безоглядной доброты. – Он спросил о другом:

– Где в Фалкаарском лесу лежит клад?

– С южной стороны острова, в скалах, пещера. Там спрятаны сокровища.

– Если они еще там. – Он помолчал. – А твоя мать когда-нибудь рассказывала о кладе твоему отцу?

Он считает, что ее отец мог вернуться и украсть золото, поняла Бринн.

– Нет.

– Почему ты так уверена?

– Насколько мне помнится, она не доверяла ему.

– Но ведь она его любила, раз решилась оставить Гвинтал вслед за ним.

– Я не говорила, что она была к нему равнодушна. Просто не доверяла. Она боялась, что он приведет чужестранцев за сокровищами и разрушит тихую жизнь Гвинтала.

– Как поступила ты!

– Это совсем другое. Вы уедете и оставите нас в покое. Ты никогда бы не причинил вред Гвинталу.

– Откуда тебе известно?

– Просто не смог бы, и все. У тебя есть честь.

– Боже праведный, неужели мне послышалось, что ты веришь мне?

Она посмотрела на огонь.

– Я… верю… тебе.

Гейдж пробормотал какое-то ругательство.

– Наконец-то! Вырвать у тебя признание – все равно что пройти по зыбучим пескам и остаться туда не втянутым. – Он помолчал. – Ты доверяешь мне полностью или с оговорками?

Он ждал от нее таких важных для него слов о том, что она поверила в его невиновность в смерти Делмаса. Она не могла пойти на это.

– Думаю, ты не причинил бы вред тому, что мне дорого.

– Значит, с оговорками. Ну что ж, это лучше, чем ничего. – Он посмотрел в темноту. – До замка Гевальда день пути?

– Да.

– И еще день до пещеры?

Она кивнула.

– Значит, не пройдет и недели, как мы отправимся обратно в путь с сокровищами.

И он уплывет из ее жизни. При этой мысли сердце пронзила боль с нестерпимой силой.

– Но знай, ты не отделаешься от меня так просто. – Ярко-голубые глаза Гейджа смотрели изучающе в ее лицо. – Мы договоримся гораздо раньше, чем это случится.

Удивительно, как он читает ее думы! Просто страшновато. С каждым днем он ей все ближе и дороже. Как же она останется без него? Как же будет жить дальше?

– Я хотела поговорить с тобой о кладе, – отогнала она пугавшие ее мысли. – Мне бы хотелось отдать часть сокровищ Эдвине и Алисе. Золото поможет им стать более независимыми.

– Оно им может не понадобиться. У них верные мужчины.

Эдвина и Алиса нашли любящих их защитников. Она снова почувствовала боль одиночества.

– И все-таки я хотела бы отдать часть им. Клад огромный, и вряд ли ты ощутишь, что в нем не будет хватать малой частички.

– А для Бринн ничего? Она покачала головой.

– Богатства мне никогда не хотелось. Мне оно не понадобится. Обещаешь?

– Пожалуйста, если тебе так хочется. Но для женщины оно порой оказывается опаснее безопасности.

– Потому что мужчины охотятся за такими женщинами и отбирают у них все. – Бринн видела это в знатных семьях Англии. – Тогда дай мне слово охранять Эдвину и Алису от тех, кто решится отобрать у них золото.

– Да, с этой задачей придется повозиться.

– Так ты сделаешь, что я прошу?

– Ладно, – криво улыбнулся он. – Но должен сказать, что мне очень странно слышать, как женщина, жаждущая только покоя, так настойчиво толкает меня ввязаться в битву.

– Ты сам рвешься на войну. Так что если уж тебе не избежать сражения, то пусть оно будет хотя бы за правое дело.

– Именно за дело, о котором ты так печешься! – усмехнулся он.

– Именно. – Бринн легла на настил и закрыла глаза. – Ложись спать. Нам надо очень рано отправиться в путь, если мы хотим засветло добраться до замка.

Он лег рядом под шерстяное одеяло и обнял ее.

– Бедняжка Бринн, у тебя выдался нелегкий день!

Было просто ужасно. Она вернулась в ожидании… Она сама не знала, на что надеялась, но наверняка не на холодный прием. Священник ясно дал ей понять, что она здесь чужая.

– В Фалкааре все будет по-другому.

– Надеюсь. Мне горько, когда тебя обижают. – Он коснулся губами ее брови. – И я сержусь, что здесь нет драконов, с которыми можно было бы сразиться, а одни лишь овцы.

– Они не… – Бринн не договорила. Ей не хотелось спорить с ним. Через несколько дней он уедет, и она не почувствует больше его рук, обнимающих ее. Она теснее прижалась к нему, положив голову в ямку у плеча. – У меня рухнули большие надежды. Пройдет время, прежде чем я снова привыкну к Гвинталу.

Он ничего не ответил. Возможно, Гейдж понимал, что сегодня они, может быть, в последний раз вместе. Кто знает, вдруг он примирился с мыслью, что она в конце концов останется здесь…

***

Гейдж!

Кинжал!

Кровь стекает по траве на опавшие листья под деревьями.

Бринн резко вскочила, ее трясло от ужаса, сердце готово было выпрыгнуть из груди.

– Опять кошмарный сон? – в полудреме, не открывая глаз, спросил Гейдж. – Ложись спать! – Он притянул ее к себе и крепко обнял.

Ей казалось, что Эдвина и Малик могли услышать удары сердца по другую сторону костра.

– Я скоро засну.

Бринн постаралась расслабиться. Ей не хотелось окончательно разбудить Гейджа, он бы начал задавать вопросы.

Тот же сон.

Нет, не совсем. До этого она видела только Гейджа и кинжал. На этот раз ей приснилось место. Деревья. Трава. Листва на земле.

Кровь на листьях.

Она вздрогнула. Руки Гейджа крепче сжали ее.

Она снова расслабилась. Ночной кошмар. Нельзя допускать, чтобы он стал правдой.

Всего лишь второй раз она видела сон о смерти.

Кайт. Языки пламени.

Вокруг них трава и деревья. Это может случиться здесь, сегодня ночью. Она испугалась.

Нет, во сне она видела день. У нее еще есть время. Она может предотвратить беду.

Она не допустит, чтобы сон стал явью. Она должна охранять и оберегать его от всех зол. Она не отдаст его драконам.

– Все в порядке? – пробормотал Гейдж, словно ему передалось ее волнение.

– Тихо, тихо, все хорошо! – Она нежно обняла его, словно мать ребенка. – Обещаю тебе, все будет хорошо.

13

– Можно поинтересоваться, почему ты смотришь на меня так, будто я собираюсь отрубить тебе голову и подать ее Малику на ужин? – нетерпеливо спросил Гейдж Бринн.

– Прошу тебя, не надо! – запротестовал Малик. – Меня называли язычником, но никогда не считали людоедом.

Не обращая внимания на его слова, Гейдж вглядывался в лицо Бринн.

– Ну, так как же?

– Не понимаю, о чем ты? – поспешно спросила она. – Тебе, наверное, показалось.

– Нет, я все отлично вижу. Едва ты проснулась сегодня утром, как не сводишь…

– Смотрите! – Бринн с облегчением указала на башни, неожиданно представшие перед их глазами. – Вот он, замок! Разве он не прекрасен?!

Эдвина была в восторге.

– Действительно, великолепный! Я еще не видела таких замечательных замков.

Бринн повернулась к Гейджу.

– У тебя в Нормандии есть что-нибудь подобное?

– Никогда не встречал такого внушительного, – признал Гейдж. – По сравнению с ним мой Бельрив просто коротышка, даже у Вильгельма замок меньше.

– Гевальду был нужен просторный замок. Он провозгласил себя здесь королем, а своих капитанов и лейтенантов сделал рыцарями. – Пришпорив лошадь, Бринн поскакала. – Скорее за мной! Посмотрим на великолепный ров с водой. Он похож на… – Она замолчала, поймав себя на своем неожиданном порыве, всегда игравшем с ней злую шутку. Ускакав вперед, она выпустила из вида Гейджа, а этого делать нельзя. Развернув лошадь, Бринн подождала, пока они нагонят ее. – Что вы тащитесь? Разве вы не хотите быстрее добраться до замка?

– Почему ты остановилась? – подозрительно опросил Гейдж.

– А что? Раньше я часто бывала здесь. Я выросла, играя в главном зале и в других комнатах. Когда Селбар стал моим другом, мы все время бегали по двору. Вот ты никогда не видел такого великолепия. – Она повернулась к Эдвине. – Сегодня переночуем под крышей.

– Может быть. – Гейдж явно сомневался. – Твой замок почти разрушился.

– Нет, – возразила она. – Он по-прежнему прочен, как и всегда. Правда, его давно не приводили в порядок.

– Что здесь произошло? Почему в нем никто не живет?

– Они все разъехались. – Бринн поднялась на мост и направилась через ворота. В ее воображении замок был великолепен, пока она не посмотрела на него их глазами. Во дворе камни поросли травой, а вторая лестница, ведущая к главному входу, разрушилась. Даже не сами развалины, а мертвая тишина вызвала у нее неприятное волнение. – Я же говорила тебе, это печальное место.

– Думаю, нам лучше уехать отсюда и устроиться на ночевку в лесу, – сказал Гейдж. – Как знать, кого мы можем встретить в этих залах?!

Кровь, стекающая по прожилкам зеленой листвы на землю.

– Нет! – Бринн резво спрыгнула с лошади. – Я хочу провести ночь в замке. Здесь нет никакой опасности. Ничего такого, что может поджидать их в лесу. Она повернулась к Эдвине.

– Во дворе есть крытый колодец, и камины хорошо работали в то время, когда я уехала отсюда. Мы можем даже устроить баню.

– Баню? – с недоверчивой тоской пробормотала Эдвина.

– Вряд ли нам что-нибудь может угрожать в замке, – поддержал Малик Бринн. – А несколько крыс и тараканов мы с доблестью победим.

Гейдж поднял глаза на темные окна в башнях.

– Ну, если только тараканов… – еле слышно произнес он. – У меня странное чувство, будто… – Он пожал плечами. – Глупости. Мы останемся здесь, если ты так решила, – повернулся он к Бринн.

– Мне так хочется! – твердо сказала она.

– Прекрасно! – Малик спрыгнул с коня и снял Эдвину с лошади. – Пошли, найдем этот колодец и убедимся, что вода в нем чистая.

Проводив их взглядом, Бринн повернулась к Гейджу.

Он стоял, подняв голову, словно прислушивался к чему-то, и, когда они пошли к замку, с его лица не сходило настороженно-любопытное выражение.

– Они здесь, верно? – мягко спросила она. Он посмотрел на нее.

– О ком ты?

– Гевальд, его жена и все его храбрые рыцари. Я всегда чувствовала их присутствие.

– Ерунда!

Она покачала головой.

– Порой дух живет вопреки всему. Вот почему это печальное место. Нехорошо, когда ложишься в землю, а не возносишься к небесам, – улыбнулась она. – Мне казалось, ты сможешь услышать их.

– Почему?

– Потому что ты воин, как и Гевальд. Вот ты вышагиваешь по этим залам в своих доспехах… – Она явно видела его, его черные волосы, на которые алый отсвет бросали вогнутые сводчатые окна, мимо которых он проходил, направляясь в зал, чтобы встретиться с Гевальдом и другими рыцарями. Ей даже почудилось бряцание его оружия… – Не надо опасаться. Думаю, ты почувствуешь это там, в замке.

– А я считаю, ты все-таки немного сумасшедшая, Бринн из Фалкаара. – В его словах не слышалась насмешка, он говорил с нежностью. Отвернувшись, он принялся собирать поводья у лошадей. – Ступай в замок и посмотри, найдется ли для нас место, где можно переночевать в безопасности от неведомых существ. Я отведу животных в лес на выпас, туда, где трава погуще.

Лес!

– Я пойду с тобой! – Она быстро схватила за повод ослов, пошла вслед за ним. – Тебе может понадобиться помощь.

– Я сам справлюсь.

Но Бринн уже толкала неуклюжих осликов за ворота.

– Не сомневаюсь, но тебе будет нелегко уследить за всеми сразу.

Она с облегчением поняла, что он не возражает, и только хитро улыбается ей.

– Может, твои духи помогут мне?

– У них своих проблем хватает, чтобы еще думать о нас.

– Какие эгоисты! – Гейдж вел под уздцы четырех лошадей через мост по дороге в лес. – А я-то считал, твой Гевальд – красавец мужчина и он предложит… На кого ты смотришь?

Бринн пробежалась глазами по кустарнику, растущему вокруг.

– Вот и трава для выпаса. Чего нам еще нужно?

Его лицо стало настороженным.

– И я о том же.

Уклонившись от его взгляда, она провела ослов к поляне с сочной травой и привязала к дереву.

– Тут им будет хорошо. Чего ты копаешься? Я хочу вернуться и посмотреть, понравилась ли Малику вода из колодца.

Он повернулся к ней спиной и принялся расседлывать лошадей.

– Здесь есть волки?

– Что?

– Животные здесь будут в безопасности? Ты говорила, в лесу водятся волки.

– Они живут гораздо дальше к северу, там я и нашла Селбара. – Ей стало тепло и печально, когда она подумала о волке. Скоро она встретится с ним, возможно, даже завтра. – Волки не забредают далеко, если на их территории достаточно добычи. Я ни разу не встречала у замка даже их следов.

– Думаешь, твой волк все еще жив?

Она ни на миг не сомневалась в этом.

– Разумеется, он был совсем молодым, когда я нашла его. Теперь он в самом расцвете.

– Не представляю, чтобы волки доживали до старости. – Гейдж уже привязал лошадей к деревьям. – Ты говорила, что недолго знала его до отъезда из Гвинтала. Если он вернулся в свою стаю, то, вполне вероятно, забыл тебя.

– Я его помню.

– Он всего лишь зверь, Бринн.

– Знаю. – Но для нее он был больше, чем просто зверь. Она вылечила его, и он стал ее другом и товарищем в играх, защитой от одиночества, от жизни в замкнутом круге. – Он не забыл меня. Он сам придет ко мне.

– А за ним вся стая?

– Я не желаю говорить о Селбаре. Все будет в порядке.

Он повернулся к ней.

– Я не хочу, чтобы ты снова пострадала.

– Он не нападет на меня.

– Но он может и не помнить тебя вообще, как и тот священник из деревни. Приготовься к этому.

– Ты не понимаешь. Селбар не такой. Он на самом деле заботился обо мне.

– Надеюсь, ты права.

Ей нельзя ошибиться в Селбаре, ведь во многом он воплощал для нее Гвинтал – дикий и прекрасный, частью которого она была. Она не переживет потери волка. Повернувшись, Бринн направилась к замку.

– Посмотришь.

Ступая вслед за ней, он мрачно заметил:

– Наверняка увижу. Я не собираюсь отпускать тебя на встречу с твоим волком без себя.

***

Вода в колодце оказалась чистой, но они вначале привели все в порядок, прежде чем нагреть воду для мытья.

Уже наступила глубокая ночь, когда они в зале, у камина, сели ужинать, приготовив дичь, пойманную Маликом днем.

– Замок действительно великолепный, – сказала Эдвина. – Интересно, почему никто из жителей деревни не захотел поселиться здесь? – Доев один кусок, она взялась за другой. – Здесь так просторно. Ты сказала, из семьи Гевальда никого не осталось?

Бринн покачала головой.

– У его жены не было детей.

– Как жаль! – с горечью заметила Эдвина. – Он, должно быть, очень расстраивался по этому поводу.

Бринн поняла, что она как бы переносила поведение ее собственного мужа на Гевальда.

– Да, ему хотелось иметь наследника всего этого, но говорили, что он никогда не укорял свою жену. Он любил ее всем сердцем.

– Так не бывает! – усмехнулась Эдвина недоверчиво. – Мужчины всегда винят женщин в своих грехах. Думаю, и твой благородный Гевальд был не лучше.

– Я не согласен, – вступил в разговор Малик. – Далеко не всегда для мужчины плод любимой женщины дороже ее самой.

Эдвина встретилась с ним взглядом.

– Так легко решает тот, кого это не касается. Ты совсем по-другому заговоришь, когда другие мужчины будут хвалиться своими красивыми, здоровыми сыновьями, а тебе и сказать будет нечего. Без детей мужчине нельзя, как и женщине.

Бринн и Гейдж понимали, что Эдвина с Маликом говорили не о несчастной супруге Гевальда. Боль исходила от Эдвины. Даже если вскоре и придет время, когда Ричарда уже не будет между ними, то все равно неспособность Эдвины родить ребенка могла стать непреодолимым препятствием для Малика.

– Легко сказать. – Голос Эдвины стал тусклым. – Я устала. – Не взглянув в сторону Малика, она поднялась. – Мне пора спать. – Жестом она остановила Малика, вскочившего, чтобы последовать за ней. – Нет, нет, оставайся здесь!

Малик не обратил внимания на ее протест.

– Я должен защитить тебя от нападения тараканов.

– Я сама справлюсь! – Эдвина направилась через весь зал к своему настилу.

– Не сомневаюсь. – Малик пошел вслед за ней. – Прости за уловку, моя гордость не позволила признаться, что я смертельно боюсь тараканов! И надеюсь, ты не откажешь в любезности защитить меня от них.

– Лгунишка! – Эдвина легла и завернулась в одеяло. – Ты не боишься ничего на этом свете.

– Не правда. – Он тоже лег на настил, устроенный неподалеку от нее. – Хочешь знать, чего я боюсь большего всего на свете?

Она быстро закрыла глаза.

– Нет! – прошептала она. – Не хочу.

– Я все равно расскажу тебе. – Малик потянулся. – Но пока я позволю тебе справиться с моим маленьким страхом. Тебе дать мой меч для сражения с тараканами? Боюсь, моя рука будет дрожать.

– Глупый! – коротко бросила она.

– Так не хочешь?

– Нет.

Эдвина повернулась к нему спиной.

***

Бринн наблюдала за ними через весь зал. Настилы они расположили в нескольких футах друг от друга, но у нее окрепло странное чувство, что Малик и Эдвина находились в одном невидимом коконе, окутавшем их.

– Наелась? – спросил Гейдж.

– Да. – Бринн вытерла губы, облизала пальцы. – Я сыта. А ты? Тогда я хочу кое-что показать тебе.

Брови его сошлись на переносице, выражая крайнее удивление. Он нехотя поднялся из-за стола.

– Надеюсь, не кого-нибудь из своих духов. У меня совсем нет желания сталкиваться с ними сегодня ночью. Бринн встала и молча пошла к двери из зала.

– Не могу обещать, что ты не почувствуешь их присутствия, но я имела в виду совсем другое. – Она вынула из кольца один из факелов и направилась в темный холл. – Этот зал… Я частенько приходила сюда ребенком. – Она осветила каменные ступени и, поднявшись по ним, прошла вдоль длинного темного зала. – Это мое любимое место в замке. Мне надо, чтобы ты увидел его.

Ей хотелось именно здесь видеть его рядом с собой. Ее просто захватило желание делить с ним каждую минуту, поведать обо всем, не забыв мелочей, убедиться, что он прикоснулся к тому, что ей дорого.

Она должна постараться не думать о кошмарном сне. С ним ничего не случится. Она уверена; что никакое зло…

– Пришли! – Она шагнула в открытую, окованную латунью дверь. – Думаю, это был зал заседаний.

Он последовал за ней.

– С чего ты взяла?

– Взгляни вокруг. – Бринн подняла факел к выцветшим гобеленам, все еще висевшим на стенах. Военные сражения, рыцарские турниры, картина, изображавшая рыцаря на коленях перед бородатым королем. – Ничего из придворной жизни – ни трубадуров, ни сбора урожая. Это зал воина.

– Тогда странно, что тебе он так нравится. – Гейдж взял у нее факел и прошелся по залу, освещая гобелены. – Почему?

– Потому что здесь их былая слава, все, что они сделали ради мира, все, чем они гордились. Разве ты не видишь их сейчас вокруг стола, не слышишь, как они говорят, смеются…

– А ты?

– Я вижу! – Она подошла к нему. – Я вижу и слышу все.

– Значит, и я тоже, – пробормотал Гейдж, внимательно рассматривая изображенного на гобелене Гевальда, посвящающего в рыцари молодого, одетого в доспехи воина. – Потрясающе. Они как живые.

– Я знала, ты все поймешь. – Она дотронулась до его руки. – В этом зале все по-другому. Здесь нет и следа печали.

– Почему ты считаешь, что все остальные залы погрузились в скорбь? Что здесь произошло?

– Они все оставили Гевальда, – просто ответила она. – Он больше не захотел войн и вложил свой меч в ножны, однако другие воины не были к этому готовы. Был построен замок, им не с кем стало воевать, и они заскучали здесь, в Гвинтале. Они любили сражения, их жизнь состояла из битв. Один за другим они уезжали отсюда, в замке остались только Гевальд и Бентар. После их смерти последние слуги переселились в деревню.

– Кроме потомков Бентара.

Бринн согласно кивнула.

– Они не захотели покидать замок и построили небольшой домик неподалеку отсюда. Завтра я покажу тебе его. – Она взяла факел у него из руки и, пройдя через весь зал к камину, разожгла огонь. Дерево занялось сразу, весело потрескивая, наполняя комнату жарким теплом. – Но это никогда не значило… что это особое место. Я хотела оказаться здесь вместе с тобой.

– Понимаю. Зал чисто убран, и ты положила дрова в камин сегодня днем.

Он все подмечал. Редко что ускользало от его внимательных глаз.

– Я не все успела. – Бринн посмотрела на обломки старого дубового стола, стулья и перевела взгляд в дальний конец зала, куда она все сдвинула. – Мне надо было бы избавиться от всего этого много лет тому назад, но они – неотъемлемая часть этого зала заседаний. Его я чувствую кожей, когда прихожу сюда. – Она повернулась к нему. – Я боялась, ты не сможешь…

Она замолчала: волнение сжало горло, стало трудно дышать.

Пламя красноватым огнем высветило крупную фигуру Гейджа, и его тень легла на гобелен, совместившись с изображением Гевальда. На мгновение ей показалось, что Гевальд сошел со стены, настолько они напоминали один другого.

– Что с тобой? – Гейдж подошел к ней. Тень следом проплыла по гобелену. Она улыбнулась.

– Ничего. Игра теней.

«Гейдж и Гевальд», – подумала она. Ну, конечно. Как же она не догадалась раньше!

Остановившись рядом, Гейдж пристально посмотрел ей в лицо.

– Что-то мне не очень нравится этот Гевальд.

– Почему?

– Потому что ты его слишком любишь.

Его слова рассмешили ее.

– Верно. У меня к нему особое, глубокое чувство, но со временем, думаю, ты все поймешь. Он очень был похож на тебя.

Гейдж покачал головой.

– Не думаю, чтобы мне пришла мысль построить крепость для мирной жизни. Скорее, я был бы в рядах рыцарей Гевальда, затосковал бы, а потом бежал бы отсюда. – Глянув через плечо на прекрасные, хотя и выцветшие гобелены, он поставил факел в кольцо у камина. – Готов поспорить, он сам заскучал! И если бы не его упрямство, то уверен, он бросил бы замок и уехал из Гвинтала.

– Он не вернулся бы к войне. Он устал и потерял здоровье в сражениях.

– Наверняка уехал бы! – Он пристально всмотрелся в лицо Гевальда на гобелене. – Но в жизни для мужчины есть приключения поинтереснее, чем рубить головы мечом.

Бринн улыбнулась.

– А вдруг он стал бы принцем торговцев?

– Все может быть. – Он перевел взгляд на нее и улыбнулся в ответ. – Правда, для этого требуется умение и терпение, такими качествами вряд ли обладал Гевальд. Не так много на земле мужчин, которые сумели бы превзойти меня в умении торговать.

Она усмехнулась.

– Ты говоришь, как Малик.

Он посерьезнел.

– Нет, не так. У Малика гораздо больше терпения, чем у меня. – Присев на корточки возле нее, Гейдж ожидающе посмотрел ей в глаза. – Почему ты решила привести меня в этот зал, Бринн?

Время пришло. Она не думала, что именно сейчас ею овладеют такая робость и неуверенность. Бринн облизала пересохшие губы, во рту стало сухо.

– Это особое место. Он ждал.

– Я хочу, чтобы ты знал… Я не могу сказать тебе, что не верю в то, что видела… – Наклонившись к нему, Бринн взяла его за руки, – Но даже если это действительно случилось… если ты убил Делмаса, Я хотела бы… – Она закрыла глаза. – Я принимаю это.

Он напрягся.

– Принимаешь что?

– Принимаю чувство вины, даже если с ним мне придется прожить до конца моих дней. Я найду в себе силы для этого. – Она склонила голову к нему на грудь и прошептала:

– Потому что не могу жить без тебя.

– Слава Богу! – Прижав ее голову к себе, он качнулся. – Я уже перестал надеяться, что это случится.

– Я не устану молить Господа простить тебе все вольные и невольные прегрешения. В том, что случилось, только моя вина. Ты не виновен в…

– Помолчи! Я перестал быть невиновным с того дня, как впервые отправился в поход с Хардраадой. – Он губами потерся о ее затылок. – Но для тебя было бы гораздо легче, если бы ты мне поверила.

– Я бы хотела, чтобы ты… Ты… – Она повернулась так, что ее губы коснулись голубой жилки на его шее. – Я хочу принадлежать тебе сегодня. Здесь. В этом месте. Пожалуйста, не отказывай мне!

Он отстранил ее от себя, чтобы вглядеться в ее лицо.

– Не знаю, буду ли я способен, – сказал он дрожащим голосом. Она встала.

– Раздевайся!

Она направилась в неосвещенную сторону зала и вернулась с шерстяными одеялами, приготовленными ею заранее. Расстелив их у огня, она сняла платье и положила его рядом.

Бринн повернулась к Гейджу.

Обнаженный, мощный, возбужденный. Когда он шел к ней, дрожь охватила ее.

Ей казалось, что приближается неистовый ураган, способный подхватить, закружить, унести, погубить, но и подарить восторг и всепоглощающую радость, упоение, нежность. Она сделала один маленький шаг, затем другой ему навстречу.

Гортанный, хриплый возглас восторга! Он поднял ее и вошел в нее с той же необузданной животной силой, как и в первый их день.

Она вскрикнула от боли и сладострастия, когда они слились воедино.

Его грудь поднималась и опускалась в такт тяжелому дыханию и яростным движениям в ней. Крепче, еще ближе к нему. Приподняв голову, он накрыл ее губы ртом.

Сладкая истома. Дикое упоение. Только Гейдж мог дать сразу и то и другое.

Она заметила в его глазах слезы.

– Я… правда… я… люблю… О, проклятие!

Он встал на колени хрипло, глубоко дыша.

Раскинувшись, она лежала на шерстяных одеялах и не спускала с него глаз. Его иссиня-черные волосы спутались, в них мерцал огонь. Его ноздри раздувались в такт его движениям. Он глубоко и крепко вошел в нее.

Она выгнулась ему навстречу, стараясь вобрать в себя всего его.

– Гейдж…

Безмолвные изображения на гобеленах у него за спиной нашептывали о своих мечтах, о былой славе. Огонь и пламя камина. Гевальд над ней, его тень поглотила ее, давая наслаждение. Нет, это Гейдж. Живой, трепетный, любящий. Он один. Такой же. Одно целое с ней.

Навеки.

***

– Мне бы хотелось, чтобы ты произнес это, пожалуйста. – Бринн приподнялась, облокотившись на локоть. – Прямо сейчас.

– Произнес что?

– Все вместе. А не обрывки.

Гейдж застенчиво улыбнулся.

– Ну, ладно. Хотя мне это нелегко. – Он поцеловал ее розовый сосок. – У тебя потрясающие груди. Я обожаю их.

– Я Бринн из Фалкаара.

– Позволю себе не согласиться. Ты – это великолепное тело и прекрасные груди. – Его рука прошлась по завиткам волос на лобке. – И еще это место для неистощимых удовольствий. – Он положил ее на себя и крепко прижал, приподняв ее упругие ягодицы. – Как я люблю эту прелестную узкую норку! Как она сжимает моего богатыря в своих нежных объятиях!

– Ты не войдешь туда, пока я не услышу от тебя другие слова.

– Так ты хочешь услышать, что ты моя госпожа и моя супруга? Что я с уважением отношусь к тебе, ценю твой ум и сердце так же, как и твое тело? – Его голос звучал глухо у нее в волосах. – Это официальное предложение. Не знаю, заслуживаешь ли ты его после того, как заставила меня пройти такое испытание.

– Заслуживаю. Он усмехнулся.

– Раз так, ладно. – Он хрипло произнес:

– Я… люблю тебя, Бринн из Фалкаара.

Ее глаза заволокли слезы счастья.

– Вот видишь, не так уж трудно.

– Тяжелее, чем тебе кажется. – Он нежно положил ее на спину и посмотрел на нее сверху вниз. – А теперь я жду твоего слова. Когда мы поженимся?

Она сжалась.

– Поговорим об этом позже.

– Нет, сейчас.

– Я же не желала… – Она нетерпеливо бросила на него взгляд снизу вверх. – Пожалуйста, не порти нам эту ночь.

Едва слышно он выругался.

– Ты жить без меня не можешь, но не хочешь выйти за меня замуж? Что за глупость?

Она не ответила.

– Мне это не нравится! – Он четко выговаривал каждое слово. – Ты приводишь меня сюда. Ты пользуешься мной. Ты заставляешь меня…

– Я просто хотела… Почему ты так настаиваешь на этом? Зачем тебе больше, чем ты получил?