Впрочем, сегодня все его поведение казалось необычным. Он то поддавался безудержной ревности, но потом, похоже, сожалел о содеянном.

Неужели он в самом деле попытался поднять ее в глазах других, усадив на почетное место, стараясь защитить ее от клеветы? Она почувствовала, как тает гнев при мысли о такой возможности. Он так сказал, а он не из тех, кто умеет лгать.

Она ощутила, как ослабло ее напряжение и в душе разлилось теплое озерко надежды. Она поднималась по лестнице, и в ней пела радость, когда она вспоминала, что он пытался защитить ее. И теперь нелепым виделся ей ее гнев.

Но ей нельзя обольщаться. В конце концов, он потерял терпение и, как знать, не сделал ли ей хуже. Его поведение не отличалось благородством Малика, предложившего свое покровительство Эдвине. Гейдж поступил грубо, жестко и некрасиво. Она должна забыть о его благих намерениях и думать только о его никчемных действиях.

И все же он пытался защитить ее…

***

Единственная свеча горела в комнате Эдвины, Алиса клубочком свернулась у трепетавшего пламени очага. Бринн приложила палец к губам, увидев, как вскочила служанка, увидев ее. Взглядом показав на спящих в кровати, Бринн шепотом спросила:

– Все в порядке?

– Он немного разволновался, – кивнула Алиса. – И я дала ему лекарство, ты учила меня готовить такое для леди Эдвины. Он успокоился. Оба спят с тех пор, как ты ушла.

– Хорошо. Можешь идти отдыхать к себе. Теперь я побуду с ними.

– Ты? Я думала… – Алиса оборвала себя.

Алиса, как и все в Редферне, считала, что Бринн ляжет с норманном.

– Иди к себе. Я присмотрю за ними.

Алиса стояла в нерешительности.

– В чем дело? – нетерпеливо спросила Бринн.

– Можно мне остаться здесь? Я не стану мешать. Я тихонько свернусь у очага.

– Почему бы тебе… – Бринн поняла, почему Алиса чувствовала себя здесь безопаснее. – Лорд Ричард будет недоволен, узнав, что ты помогаешь леди Эдвине.

– Он бьет меня, если ему что-то не нравится. – Алиса вздрогнула. – Он всегда делает мне больно, но еще хуже будет, когда он разыщет меня и затащит в свою постель.

– Если ты так ненавидишь его, то почему не убежишь отсюда?

– Куда мне бежать? – Она закусила нижнюю губу, прежде чем решилась сказать:

– Я беременна.

Гнев охватил Бринн.

– Он знает?

– Да. Я на третьем месяце.

– И он посмел послать тебя к лорду Гейджу, чтобы тот воспользовался тобой?

– Срок у меня небольшой, да и лорд Ричард сказал, что я по-прежнему красивее любой женщины в Редферне. Он хотел угодить лорду Гейджу, но не был уверен, ему казалось, норманн все еще увлекается тобой.

Бринн почувствовала отвращение.

– Можно мне остаться? – снова спросила Алиса. Кивком Бринн указала на лежак, который попросила принести для себя, и села у дальней стены.

– Спи там.

– Нет, нет, я лучше лягу здесь, у огня!

– Ложись на лежак. Я здорова, прекрасно себя чувствую и не хожу на третьем месяце. Завтра я велю принести еще один лежак. – Увидев, что Алиса все еще топчется на месте, она резко сказала:

– Живо!

Алиса торопливо пошла к лежаку.

«У Эдвины просторная спальня, но скоро и в ней станет тесно», – подумала с беспокойством Бринн. Ей не следовало грубо обращаться с Алисой, но ее внезапно охватило чувство тревоги еще за одну жертву Ричарда. Она поняла, что и Алису она не может оставить с ним. Как ей освободить себя и вернуться в Гвинтал, если она чувствует себя обязанной позаботиться о безопасности несчастных женщин. Что ж, всему свое время, а сегодня ночью ей надо подумать о другом.

Что там за шум? Впечатление, что кто-то пытается заглушить рыдания. Она быстро прошла к кровати. Малик глубоко спал, значит, шум мог исходить от Эдвины. Но она тоже лежала не двигаясь…

Эдвина лежала с открытыми глазами, блестящими от слез.

– Бринн…

Господи, неужели в эту ночь придется пережить еще какие-нибудь неприятности?

– Ты слышала? – шепотом спросила она, сев на постель и взяв в руки ладони Эдвины. – Не плачь, все будет хорошо.

– Я так долго хотела подарить ему ребенка.

– Я знаю. Ничего страшного.

– Он мне тоже делал больно. Но ведь соединяться с мужчиной всегда мучительно, правда?

Гейдж ласкал ее, входил в нее, поднимал ее.

– Не всегда.

Эдвина посмотрела Бринн в глаза.

– Норманн не причинял тебе боли, когда ложился с тобой в постель?

– Тебе известно о норманне?

– Ричард, вернувшись из Гастингса, рассказал мне, что тебе придется заниматься не только лечением. Я молилась за тебя. – Ее руки сжались и разжались, захватив покрывало. – А потом, когда я снова заболела, я молилась за себя. Я знала, что только Бог мог спасти меня. Ричард всегда хотел, чтобы я умерла, но я не поддамся. Я не сразу поверила, что он может быть таким жестоким. Я просто старалась делать то, к чему меня призывал долг жены. Я не виновата, что у меня нет детей, что бы он ни говорил. – Она посмотрела на Алису, уснувшую на лежаке. – Бедняжка, я ей не завидую. Ребенок – это чудо, но я скорее умерла бы, чем родила сейчас ребенка от него.

– Так нельзя говорить. Ребенок – невинное существо.

– Знаю, но ребенок обязательно родился бы таким же красивым, как Ричард, и я постоянно помнила бы о его жестокости и своей глупости. Когда я впервые попала в Редферн, Ричард показался мне таким радостным, любезным. Он поразил меня своим великолепием.

– Тебе было только тринадцать лет.

– Дело не в этом. Меня всегда поражает красота, и я преклоняюсь перед ней. Даже спустя годы его привлекательность потрясала меня. Я не допускала и мысли, что Бог, сотворив такую красоту, наделил ее черным сердцем. – Она горько усмехнулась. – Помнишь, я радовалась, что мой муж не такой, как Делмас? Ты тогда, должно быть, решила, что я непробиваемая дура.

– Я никогда так не думала, – мягко не согласилась Брини.

– Но я научилась думать и делать выводы, я поняла, что моя воля не так уж слаба. Я твердо решила выжить, когда Ричард выкинул меня в пристройку при конюшне. Я хочу жить, Бринн, хочу выздороветь. Ты поможешь мне?

– Поэтому-то я и вернулась, – улыбнулась Бринн. Эдвина пожала руку Бринн.

– Я знаю, это не очень благородно с моей стороны, у тебя своих забот хватает. Что с Делмасом?

– Лорд Ричард отправил его куда-то.

– Почему?

Бринн отвела взгляд.

– Лорд Гейдж не хочет видеть его здесь.

– Алиса сказала, что норманн возбудил в тебе любовь. Правда?

– Нет, он просто возжелал то, что лежит у меня между ног.

– Но ты же сказала, что он не грубо обходится с тобой.

Мягко как ураган, нежно как обжигающее пламя. Он заполоняет ее всю. Она невольно вспомнила, как сегодня днем они занимались любовью. И в ответ сладко заныл низ живота.

– Я не говорила, что он был кроток со мной.

– Тебе нравится. – Эдвина в испуге зажмурилась. – Ты любишь спать с норманном. Я думала, он не оставил тебе выбора.

– Так и было.

– Однако же тебе хорошо с ним:

– Ее брови озабоченно поползли вверх. – Верно? У тебя есть муж. Грех так делать.

– А разве не грех быть с мужем, силой принуждающим тебя жениться? Я не произносила слова обета.

– Женщине не требуется давать клятву.

– В Гвинтале по-другому.

– Тогда там странные законы.

– Справедливые. – Она погладила руку Эдвины. – Не волнуйся. Я сплю с норманном, потому что должна. Скоро всему придет конец, и я уверена, что Господь Бог отпустит моему бренному телу его грехи.

– Тебе все простится, Бринн, другого и быть не может.

Ты не сердись на меня за расспросы. Не мне судить, что есть грех, а что нет. Все переменится, верно?

– Успокойся. Не надо никакого прощения. Мы ведь друзья? А теперь спи.

– Бринн… – нерешительно заговорила Эдвина. – Скажи, все эти чужаки ведут себя так же достойно?

– Что?

– Ну, понимаешь, норманн явно нравится тебе и…

Эдвина нетерпеливо махнула рукой.

– Он привлекает тебя?

Широкие мощные плечи, голубые, как северное море, глаза. А у Гейджа они такие яркие.

– Да. Я о нем думаю, – скорее себе ответила Бринн.

– А этот? – Эдвина показала на спящего Малика. – Он еще красивее, чем мой муж. Ричард рассказывал мне, что норманны – грубые варвары с кривыми зубами и редко моются. Если все они столь же красивы, то немудрено, как трудно удержаться от греха.

– Малик не норманн. Он сарацин и не дьявол-искуситель. Его сердце столь же прекрасно, как и его лицо.

Эдвина в сомнении покачала головой.

– Я так думала и о Ричарде. Нелегко понять, как может ничтожество скрываться под привлекательной наружностью.

– Как тебе сказать, норманны похожи на саксов. Но они все разные: одни красивы, на других страшно смотреть. Ты права, главное, разгадать, какой человек. – Она встала и достала шерстяное одеяло из сундука для полотна и теплых вещей. – И вообще, сегодня ни о чем не надо волноваться.

Эдвина снова посмотрела на Алису.

– Бедняжка, – выдохнула она. – Как жестока жизнь к женщинам! Мы что-то должны делать…

***

– Добрый день. – Гейдж стремительно вошел в спальню. – Как ты, Малик?

– С каждым днем все лучше. – Он показал на Эдвину. – Познакомься, это леди Эдвина. Мой друг, Гейдж Дюмонт.

– Лорд Гейдж, – едва слышно произнесла Эдвина. Она на мгновение остановила на нем пристальный взгляд, а потом, улыбнувшись, протянула руку. – Спасибо, что приняли приглашение в Редферн.

Гейдж осторожно взял ее тоненькую руку и грациозно поклонился.

– Если бы я знал, что здесь скрывается столь прекрасная дама, то убедил бы Вильгельма пойти в поход на Англию гораздо раньше.

Бринн не могла отвести от него удивленных глаз. Его манеры отличались изысканностью, а улыбка выдавала благородство. Такого Гейджа она еще не знала. Поймав на себе внимательный взгляд Малика, она вспомнила его слова: «Он богатая натура – поэт, торговец, воин. Ты знала только воина».

Эдвине было позволено увидеть Гейджа во всем его душевном великолепии. Бринн поймала себя на том, что злится. Ей стало стыдно. Эдвина заслуживала самого трогательного к себе отношения.

– Как мило с вашей стороны, вы так любезны, но во мне не осталось никакой красоты. – Эдвина коснулась черных кругов под глазами. – Мне кажется, я словно потухшая свеча. – Эдвина была так трогательна своей бесхитростностью.

– Так зажжем свечу! – улыбнулся Гейдж. – Доверьтесь Бринн. Сдается мне, она прекрасно справляется со своим делом.

– Я искренне верю ей. – Эдвина наклонилась и взяла Бринн за руку. – Всегда. – Она посмотрела на него снизу вверх. Он показался ей великаном из сновидения. – Но иногда она делает то, что ей кажется разумным, а не то, что надо. Нехорошо, что я сплю в одной кровати с мужчиной.

– Я знал, что этим кончится, – печально вздохнул Малик. – Вы хотите, чтобы я заболел и умер от тоски?

– Меня следует перенести на другое место, – настойчиво повторила Эдвина. Она показала на лежак у другой стены, где ночью спала Алиса. – Может, нужен еще один лежак?

– Уверяю вас, Малик слишком слаб, чтобы вести себя иначе, нежели с полным к вам почтением. – Гейдж разговаривал с ней, как с капризным ребенком. – Через несколько недель ваша озабоченность будет вполне оправданна.

Эдвина упрямо стиснула губы.

– Меня надо перенести. – Она протянула ему обе руки. – Пожалуйста.

– Как вам угодно. – Гейдж поднял ее с кровати, пронес через всю комнату и очень аккуратно уложил на лежак.

– Нет! – запротестовал Малик. – Если уж кого и переносить, так это меня. Ее право занимать свою кровать. В конце концов, это ее законное место, ее спальня.

– У меня нет никаких прав, – горько усмехнулась Эдвина. – Мой драгоценный муж дал это понять вполне ясно. Это ложе защищено от ветра и холода, да и гораздо удобнее того лежака, на который он бросил меня в пристройке.

– На лежаке мое место, – тихо выругавшись, сказал Малик. – Принеси ее обратно и забери меня, Гейдж.

– Я не сдвинусь с места! – решительно сказала Эдвина. – Право выбора за мной. Я не ранена. Вам и оставаться на моей кровати.

– Что же я за мужчина, – начал Малик, – если соглашусь на подобное решение? Гейдж, ты должен…

– Я ничего не стану делать. – Гейдж с явным удовольствием смотрел на воинственные лица. – Не хватало еще, чтобы я весь день провел здесь, перетаскивая ваши тела с места на место. Леди Эдвина легче перышка, но ты кое-что весишь. – Он повернулся к Бринн. – Одевайся.

Она удивленно посмотрела на него.

– Зачем?

– Поедем осматривать владения. Ты покажешь мне самые лучшие места Редферна. Или ты забыла, что приказал тебе лорд Ричард?

– Я не подчиняюсь приказам лорда Ричарда.

Он встретился с ней взглядом.

– Тогда поехали, потому что я прошу об этом.

Он явно пытался о чем-то сказать ей. Она не могла отвести от него глаз.

– А если я откажусь?

– Тогда я поеду один.

Он просил, а не требовал. Удовольствие сознавать это оказалось столь велико, что она невольно не могла от него отказаться.

– Мне надо остаться здесь и…

«С норманном может случиться несчастье».

Ужас охватил ее, она вспомнила предсказание Делмаса.

– Ты с ума сошел! Разве можно бродить одному по незнакомым местам в стане врага? Возьми капитана Лефонта.

– И не подумаю. И никогда не позволю побежденному врагу думать, будто я боюсь его. – Он собрался уходить. – Если ты отказываешься оказать мне честь своим присутствием сегодня, то я постараюсь уговорить тебя завтра.

Стрела, пущенная в него из укрытия, когда он будет скакать через лес. Завтра он может умереть.

– Нет! – Резко повернувшись, она схватила свой плащ. – Я еду с тобой. Встретимся во дворе. Я только заберу Алису с кухни, чтобы она присмотрела за Эдвиной и Маликом.

***

– А владения и в самом деле неплохие. Лучше, чем показались мне, когда я впервые увидел этот нелепый замок, – сказал Гейдж. – Похоже, земли богатые и ухоженные. – Его взгляд упал на лес, видневшийся с северной стороны. – Как насчет охоты?

– Лорд Ричард и его вассалы возвращались с неплохими трофеями.

Бринн быстро оглянулась на остановившегося неподалеку фермера, с любопытством смотревшего на них. «В его взгляде светился нескрываемый интерес, но не угроза», – с облегчением подумала она.

Гейдж внимательно следил за выражением ее лица.

– Ты сама похожа на дичь, за которой охотятся, – мягко произнес он. – Тебе кажется, что кто-то едет за нами следом?

Она с трудом заставила себя улыбнуться.

– С какой стати? – Бринн заговорила о другом. – Дикого кабана, которого подавали к столу вчера вечером, наверняка повалили в этом лесу. Лорд Ричард частенько устраивает там охоту.

– Так он неплохой охотник?

– Даже хороший. – Она чувствовала на себе взгляд Гейджа и старательно избегала его. – Ему вообще нравится убивать. – Она оглянулась. Фермер снова принялся за работу. – Хочешь вернуться в поместье?

– Нет. Думаю, нам стоит поехать и посмотреть, так ли уж много добычи в том лесу, как ты говоришь.

– Не надо!

– Ты любишь лес. Чем тебе не нравится этот? – тут же нетерпеливо возразил он.

– До него слишком далеко.

Он вопросительно поднял брови.

– Не более четверти мили.

Он не отступится. Она судорожно пыталась придумать какую-нибудь отговорку.

– Хочешь взглянуть на место, где я выращиваю травы для своих снадобий?

– В лесу?

– На самой опушке, – кивнула она. Никто не знал ее маленькой плантации. Если ей удастся задержать его там дотемна, то, возможно, ему не захочется углубляться в лес. – Там очень красиво.

Гейдж пропустил ее вперед.

– Тогда поехали туда.

Небольшая полянка, заросшая кустарником, преградила путь, и им пришлось прокладывать себе дорогу. Они приближались к ее плантации. Ветер донес легкий аромат розмарина, душистый запах тимьяна и мяты. У нее поднялось настроение. Ее место. Она все устроила так же, как в Гвинтале. Бринн нетерпеливо оглянулась через плечо.

– Вот мой сад. Правда, красиво?

– Очень, – эхом отозвался Гейдж, глядя на нее. Он спрыгнул с коня и снял ее с лошади. – Хотя на сад совсем не похоже. Разве лорд Ричард не мог выделить тебе клочок земли неподалеку от поместья?

– Я ни о чем не просила. Он знает, что я могу найти нужные травы только в лесу.

– И никому не известно об этом месте?

– Никому, – сказала она, не задумываясь. – Здесь совсем безопасно.

– Безопасно? – Он повернулся и посмотрел на нее.

– Я хотела сказать, что мой сад не смогут вытоптать лесные звери, – быстро поправилась она. – Им не нравятся колючие заросли кустарника.

– По-моему, ты говорила о другом, – отозвался Гейдж. – Ты чего-то боишься в этом лесу, хотя спокойно себя чувствовала в Гастингской чаще.

– Меня ничего не пугает.

Его лицо приняло жесткое выражение.

– Скажи мне. Она молчала.

– Мне что, проехать в лес и все выяснить?

– Нет! – Он просто вырвал у нее признание. – Не доверяй лорду Ричарду. Он может причинить тебе зло.

– Неужели? А тебе откуда известно?

– От Делмаса. – Она ожидала ответной реакции и выпалила на одном дыхании:

– Видишь ли, ты сам знаешь, что лорд Ричард может попытаться убить тебя тихо и незаметно, но сейчас мне пришлось упомянуть имя Делмаса, и ты уже сердишься. Какой смысл продолжать этот разговор?

– Насколько я понимаю, в планы Делмаса не входило говорить о замысле лорда Ричарда тебе, ты ведь могла предупредить меня.

Она молчала.

– Не кажется ли тебе странным, что подобный заговор становится известным простому рабу? И потом, с какой стати ему меня убивать?

– Делмас отчаялся дождаться меня обратно, – задумчиво сказала она, – и рассказал лорду Ричарду о кладе.

– А, твой муженек не мог тебя дождаться.

– Из-за сокровищ. На меня ему наплевать. – Она сжала пальцы в кулаки. – Делмас недалеко ушел от лорда Ричарда. С какой стати терпеть одного и ненавидеть другого?

– Это мой самый большой недостаток. – Гейдж направился к ручью. – А вообще, я даже рад, что твой муж замышляет убить меня. Легче будет расправиться с ним. Впрочем, и раньше не так уж трудно было бы сделать это.

– Во всем виноват один лорд Ричард. Делмас только выполняет его приказания. – Выражение его лица не изменилось, и она не смогла сдержать своего отчаяния. – Лучше бы я тебе не говорила. Теперь ты только и будешь думать о смерти и мести. Не стоило мне предупреждать тебя об опасности.

– А почему ты вообще сказала мне? – Он подошел ближе. – Если бы меня убили, то ты избавилась бы еще от одного страшного врага.

Она поспешно отвела взгляд.

– Уж лучше ты, чем Делмас и лорд Ричард.

– Не скажу, чтобы мне польстило, что ты сравниваешь меня с ними. – Он взял ее за подбородок и заставил взглянуть себе прямо в глаза. – Посмотри на меня. Неужели я и вправду тебе враг, Бринн?

– Ты не пускаешь меня в Гвинтал. Называешь своей рабыней. Кто же ты в таком случае?

– А если бы ты не была моей рабыней, ты бросила бы меня?

– Да.

– Тогда ты останешься моей рабыней. – Он отвернулся, сел и снял сапоги. – Но если тебе станет легче от моего признания, то знай: я не доверчивый дурак. Надо быть сумасшедшим, чтобы поверить в то, что Ричард Редфернский так просто отдаст мне свои родовые владения. Я приказал Лефонту с солдатами прочесать этот лес и окрестности и проверить, не прячется ли кто здесь, еще вчера, как только мы приехали. Сегодня он опять пошел в разведку.

Она удивленно раскрыла глаза.

– Почему ты не сказал мне?

– С какой стати? Я всегда делаю так на неприятельской земле. – Он снял железную кольчугу, шерстяную тунику и лег на мох у ручья, закрыв глаза. – Но теперь, зная, что ты печешься обо мне, я, не колеблясь, доверяю тебе свою охрану.

Но именно он сейчас меньше всего нуждался в защите. Его нагота не выглядела уязвимой. Напротив, загорелый, с черными отметинами шрамов, он, словно гибкая пантера, грациозно грелся в теплых лучах солнца, как после охоты… или перед нападением?

– Что ты делаешь?

Он продолжал лежать с закрытыми глазами.

– Я провел беспокойную ночь и хочу немного поспать. Разбуди меня перед наступлением темноты.

Ничего не понимая, она смотрела на него.

– А мне что прикажешь делать, пока ты спишь?

– То же, что и всегда, как будто меня не существует, – зевнул он. – Это твое место, а не мое.

Разумеется, это ее место. Что же ее смущает? Она знала ответ. Он пришел сюда впервые, и тут же ее место стало и его тоже. Она поняла, что вряд ли в будущем сможет приходить сюда, не вспоминая о его мощном теле, распростертом на покрытом мхом берегу.

Ну что ж, ей тоже не удалось как следует выспаться сегодняшней ночью, но сюда она приходила только работать. Она давно не была здесь, и сорняки заполонили грядки. Сев на корточки, Бринн принялась пропалывать сад, выдергивая травинки. От цветов шел сильный запах, пели птицы, пригревало солнышко. Умиротворение, как и всегда здесь, накатывало на нее.

Прошло много времени, прежде чем длинные солнечные лучи озарили поляну, а она почувствовала на себе взгляд Гейджа.

– Пора ехать, – предложила она.

– Скоро поедем. – Он лениво потянулся, прежде чем встать и подойти к ней по высокой траве. – Что ты делаешь?

– Пропалываю сорняки. Они стараются высосать соки из моих растений.

– Так ты и с ними борешься. – Он присел с другой стороны грядки и начал тянуть за вылезающие побеги. – Неужели и у твоих растений есть свои драконы, чтобы ты и с ними тоже боролась?

– Разумеется. Там, где кипит жизнь, смерть всегда пытается отнять ее. Если бы я не уничтожала сорняки, то сама стала бы одним из них и возненавидела бы себя.

– Твоя мать научила тебя разбираться в травах?

– Едва я вылезла из пеленок, – кивнула она. – Я с раннего детства знала, что буду знахаркой, стану сражаться с чудовищами. – Она смущенно посмотрела на него. – Мать рассказывала мне, что на свете существует много разных воинов, и самые лучшие из них те, которые даруют жизнь, а не забирают ее.

– Что-то о таких милосердных я не слышал. На моем пути встречались совсем другие. – Он криво усмехнулся. – Вроде меня.

– Но ты можешь стать другим.

– Только если мир перевернется. – Наклонившись, он вырвал еще один сорняк. – Не шагай я по этой земле завоевателем, не жил бы я на этом свете. Посмотри на себя. Ты рабыня. Что ты получаешь в награду за борьбу со своими драконами?

– Я сражаюсь ради самой борьбы, – просто ответила она.

Он поднял на нее глаза и задумался.

– Сияние… – пробормотал он.

– Что ты сказал?

– Просто повторил слова Малика о тебе. – Он выдернул еще один сорняк и потянулся за следующим. – …Еще до того, как он решил, что влюбляться в тебя непростительно.

– Непростительно? – переспросила она. – Вряд ли Малику известно, что это значит. Вы странные друзья. Где вы повстречались?

– В Византии, – улыбнулся Гейдж. – Он пронзил мне руку мечом.

– Что?

– На мой караван в пустыне, когда я возвращался в Нормандию, напали сарацины. Малик был их предводителем.

– Не представляю Малика разбойником, – нахмурилась она.

– Он был великолепен. Он и его люди отобрали у меня все до последней нитки: товары, лошадей, повозки – и ушли. Спустя два дня он вернулся с лошадьми и водой, достаточной, чтобы вывести нас из пустыни. – Гейдж поморщился. – Кроме того, он перевязал мне руку и преподал урок, как надо сражаться с теми, чье мастерство явно выше.

– Разбойник…

– В деревне его почитали как героя. Три года жители страдали от засухи, жажды и голода, пока Малик не взялся им помогать. Окажись ты в таком положении, что бы ты выбрала – добродетель или жизнь?

– Жизнь, – не задумываясь, ответила она.

– Я тоже так думаю. Малик так и сделал. Никто не любит жизнь больше, чем он. Разве что и ты тоже. – Он огляделся вокруг. – Ему бы понравился твой сад.

– Наверное. – Она порывисто взяла его руку и приложила к теплой земле. – Слышишь, как она дышит? Жизнь вокруг нас. Разве ты не чувствуешь?

– Чувствую. – Он повернул руку ладонью вверх и захватил ее ладонь. – Я еще никогда не чувствовал себя более живым.

Она резко вздрогнула, поймав его взгляд. Ей тоже никогда так не хотелось жить, как в эту минуту. Жизненная сила живыми соками расцветала в ней, придавая ей уверенность и вознося к бездонному небу, туда, где земля, сходясь с небесным куполом, вершила судьбы людей. Бринн озарила лучезарная улыбка, и она пожала его руку.

– Это хорошо.

– Я хочу тебя, – коротко сказал он. – Хочу быть в тебе, почувствовать, что ты живая. Здесь. Сейчас.

Ей сделалось грустно и обидно. Недолго же она парила над земными страстями.

– Как хочешь.

Он тихо выругался.

– Я сказал, что хочу тебя, но я не стану принуждать тебя к этому. – Он поднялся и пошел к берегу ручья. – Ты не понимаешь.

– Нет, не понимаю. – Не в силах скрыть смущение, она смотрела, как он одевается и крупными шагами подходит к своему коню.

– Собирайся, – сказал он. – Пора ехать.

Она поднялась с колен и направилась к своей лошади.

– Если бы ты объяснил, я, может быть…

– Я ничего не собираюсь тебе пояснять. Мы здесь одни. И у тебя нет повода обвинить меня в насилии. – Он подсадил ее на лошадь и сам вскочил на коня. – Одному Богу известно, что я не верю в правила рыцарского поведения, царящие при дворе Вильгельма. Мне всегда казались они фальшивыми, и от них мало толку в несоответствующий момент. – Он пришпорил коня. – Черт побери, неподходящий, дальше некуда!

Она никогда еще не видела его таким расстроенным и подавленным.

Тем не менее Бринн поймала себя на том, что, возвращаясь в Редферн, она радостно улыбается своим мыслям.

***

Лорд Ричард встретил их во дворе.

– Надеюсь, милорд, Редферн понравился вам? Скажи вы мне, что собираетесь осмотреть наши окрестности, я составил бы вам компанию. – Он подошел к Бринн и снял ее с лошади. – Впрочем, у вас очаровательная спутница.

Бринн торопливо освободилась из его рук и отступила назад.

– Мне надо вернуться к Малику и Эдвине. – Она встретилась взглядом с Гейджем. – Полагаю, я не понадоблюсь вам сегодня в главном зале?

– Думаю, обойдемся без твоего общества. Оно вовсе не способствует хорошему пищеварению.

Она улыбнулась.

– Так повелось, что за свое малейшее неудобство мужчины привычно ругают женщин. – Поднимаясь по лестнице, она повернулась, остановилась и ласково сказала:

– Берегите себя, милорд.

– Приложу все усилия, – поклонился Гейдж. – Если вы осчастливите меня вашим присутствием завтра на прогулке по окрестностям.

Он был так галантен, будто обращался к знатной даме. Она бросила взгляд через плечо. Наверняка он опять над ней насмехается. Ничего подобного. Он был серьезен.

– С удовольствием, милорд. – С этими словами она снова стала подниматься по лестнице.

– Я с тобой, – поспешил за ней лорд Ричард. – Сегодня я еще не проведывал свою крошку.

Что за подлость он замышляет? Бринн остановилась и презрительно взглянула на него.

– Она слишком больна, чтобы принимать посторонних.

– И даже мужа? Я ведь не простои посетитель.

– Бринн! – мягко позвал ее Гейдж.

Она скользнула по нему взглядом. С неустойчивым характером Гейджа достаточно малейшего повода, чтобы скрытая вражда переросла в убийство.

– Тогда пойдемте, – кротко обратилась она к Ричарду. – Но не задерживайтесь надолго. – Она пошла вперед.

– Я вовсе и не намерен видеть мою полинявшую женушку. Мне просто нужен был повод поговорить с тобой. Норманн, похоже, ходит за тобой тенью, – жестко добавил он, – или охотится за твоим телом. Служанки вчера слышали, как ты стонала и сопела под ним, как только выпроводила Алису из спальни.

Бринн вздрогнула. От его слов она почувствовала себя с ног до головы выпачканной грязью.

– Говори, что тебе надо.

– Клад. Он должен стать моим, – выдохнул Ричард. – Нашим. С какой стати отдавать его норманну?

– Делмас рассказал тебе о Гвинтале. Но я никогда не утверждала, что там есть клад. Почему ты уверен, что он не лжет?

– Он не стал бы мне врать. У него не хватит на это ни ума, ни храбрости, – улыбнулся Ричард. – Он и вправду поверил, что я поделюсь с ним, что еще раз доказывает его тупость. Он не нужен мне, раз у меня есть ты.

– Но у меня тебя нет.

– Пока нет, но я всегда умело преодолеваю препятствия. – Некоторое время он молчал. – Тебе не ужиться с норманном. Он поначалу использует тебя, а потом выбросит. А я, возможно, женюсь на тебе.

– У тебя есть жена, – холодно бросила она.

– Жизнь ее так хрупка. Не будь у тебя такое доброе сердце, ты помогла бы ей исчезнуть. Впрочем, со временем я сам с ней разберусь.

У нее к горлу подступила тошнота.

– Ты и на самом деле дьявол.

– Вовсе нет, я человек. И я рожден повелевать, и всегда знаю, что мне для этого надо делать. Я не создан, чтобы болтаться под ногами других. – Он пристально посмотрел на нее. – Норманн тоже знает, чего ему хочется. Сомневаюсь, чтобы он поборол искушение избавиться от тебя как от назойливой помехи.

– Ошибаешься. Он не такой, как ты! – зло ответила она.

– Так я позову Делмаса обратно, и посмотрим, какой он?

– Нет!

– Видишь? – Ричард остался доволен собой. – У тебя небогатый выбор между норманном и мужем. Я берусь избавиться от жены и освободить тебя от мужа. Должен сказать тебе комплимент. Ты словно Делия, умеешь нравиться и доводить мужчину до смерти.

Смерть. Волна ужаса пробежала по ее телу.

– Он не такой, как ты, – повторила она. – Он не сделал бы этого.

Ричард не посчитал нужным ей возразить.

– Надеюсь, скоро мне пригодятся твои навыки, приобретенные с норманном. Я устал от слабых, ноющих женщин. Так что женитьба вполне может состояться. – Он бросил на нее многозначительный взгляд. – Хорошенько подумай, Бринн. Пойдем со мной. Не губи себя.