Предостережение

Сергей довел ее до неприглядного особнячка рядом с Арбатом. Метров за десять Ленка остановилась и показала ему на лавочку.

— Посиди тут. Я только документы передам и сразу обратно.

Ждать пришлось около получаса. Потом Ленка появилась из двери особнячка в сопровождении мужчины, остановилась на секунду, что-то ему сказала и, даже не взглянув в сторону Сергея, направилась в сторону «Смоленской». А мужчина неторопливо проследовал к лавочке и сел рядом с Терьяном.

Какое-то время оба молчали. Потом мужчина сказал:

— Ну, здравствуйте, Сергей. Отчество ваше я, кстати, так и не знаю до сих пор. Не припоминаете меня?

Лицо мужчины было знакомым, но где и когда они встречались, Терьян никак не мог вспомнить.

Мужчина усмехнулся.

— Как-то в славном городе Ленинграде вы мне кое-какие книжки помогли купить. А сдачу так и не взяли. Я потом долго думал, как вы с вашей бухгалтерией разберетесь.

Рядом с Сергеем сидел Федор Федорович, куратор ленинградской школы, тот самый, про которого что-то рассказывал в ресторане Еропкин и который увел Ленку после заключительного банкета. Любитель литературы и, как смутно припомнил Сергей, хорошего коньяка.

— Мне Лена рассказала, что вы теперь в «Инфокаре», — продолжал Федор Федорович. — И завтра отбываете в Питер. Там у вас серьезная проблема.

Сергей вовсе не был уверен, что конфиденциальную инфокаровскую информацию можно обсуждать на улице с малознакомым человеком. Даже если эту встречу устроила Ленка. На всякий случай он неопределенно мотнул головой и закурил.

Федор Федорович усмехнулся.

— Чтобы все было ясно, Сергей, я работаю в «Инфокаре». Но это не афишируется. Знают про это человек пять. В том числе, естественно, Платон Михайлович. И вы со мной можете говорить более откровенно, чем я с вами. Так что надеюсь, что факт нашей встречи вы доводить до общественности не будете.

Договорились?

Сергей подумал и кивнул головой.

— Давайте пройдем куда-нибудь, чтобы не мозолить глаза, — предложил Федор Федорович. — Здесь неподалеку есть удобное место.

Удобным местом оказался грузинский центр «Мзиури» на Арбате. Это заведение, когда-то пользовавшееся популярностью и славившееся на всю Москву своими хачапури и водами Лагидзе, после образования СНГ пришло в упадок. Внутри было темно, пустынно и сыро. Через окна, покрытые густым слоем пыли, с трудом просачивались вечерние солнечные лучи.

Федор Федорович кивнул человеку у входа, взял у него ключ, провел Сергея через первый этаж к обшарпанной белой двери, открыл ее и зажег свет. В комнате с плотно занавешенными окнами стояли стол, два кресла, холодильник, небольшой буфетик с посудой и телевизор.

— Присаживайтесь, — пригласил Федор Федорович. — Я вас долго не задержу.

Хотите минералки? Или покрепче чего-нибудь?

От спиртного Сергей решил не отказываться.

— Вам в Питере понадобятся две вещи, — сказал Федор Федорович, когда они выпили по полрюмки за встречу. — Информация и помощь. Информацию я вам добуду.

Запишите телефон. Примерно дня через три позвоните по нему и передайте, как с вами связаться. Я вас найду. Что касается помощи, то вот вам записка. Завтра вечером, часиков в девять, будьте где-нибудь в районе Московского проспекта.

Позвоните по этому телефону, спросите Илью Игоревича. Передайте ему большой привет от меня, вот эту записку и обменяйтесь контактными телефонами. Если будут какие-нибудь проблемы, он подключится. Теперь спрашивайте.

— Спасибо большое, — поблагодарил Сергей. — Я только не понимаю, о каких проблемах идет речь. Этот Илья Игоревич, он кто — юрист?

Федор Федорович как-то странно посмотрел на Сергея и задумался.

— Юрист? — переспросил он. — Да пожалуй, что юрист. Я вообще-то другое имел в виду. Я так Лену понял, что вы в «Инфокаре» человек новый, и раньше с коммерцией дел не имели. Правда?

Сергей решил про «Инициативу» не рассказывать и кивнул.

— Так вот. Бумажные методы решения вопросов всегда предпочтительнее. Но здесь так может не получиться. А если у вас еще и опыта нет, то будет великий соблазн воспользоваться силовыми приемами. Тем более что вам определенных людей в Питере рекомендовали. Я правильно понимаю?

— Правильно.

— Вот я и хочу дать вам совет. Грубая сила — это последний аргумент. К нему прибегают, только если все остальное уже испробовано. Весь сегодняшний беспредел и объясняется-то тем, что у людей мозгов не хватает. Поэтому, даже если вам покажется, что вы в тупике, не спешите сдаваться. И — что я вам особо советую — не обращайтесь к тем людям, которых вам рекомендовали. Нет, нет, — заторопился он, заметив удивление на лице Сергея, — вы не думайте, здесь все в порядке, но в данном конкретном случае это ничего не решит, и лучше этого не делать. Поэтому я вас и посылаю к Илье Игоревичу. Очень надежный человек и большая умница. Еще одна вещь.

Федор Федорович помолчал.

— Мне бы не хотелось, Сергей, чтобы вы про Илью Игоревича упоминали в «Инфокаре». Он к нашим делам отношения не имеет, и пусть так все и остается.

Договорились?

— Договорились, — сказал Сергей. — А насчет информации, это вы про что?

— Видите ли, Сергей, — ответил Федор Федорович, доливая рюмки, — только очень недалекие люди думают, что если есть, скажем так, оппонент, то его надо давить, угнетать, уничтожать и все такое. На самом же деле, оппоненту надо дать максимальную свободу для саморазвития. И любая гадость, которая у него внутри есть, обязательно в условиях свободы вылезет наружу и его же сожрет. Да так быстро, что за ней никакие ахметовские молодчики не угонятся. Я ведь Сашу Еропкина много лет знаю. Он очень хитрый, очень жадный и очень нетерпеливый.

Сочетание взрывчатое. Скажем, сейчас у него положение, безусловно, выигрышное.

Но он на месте не усидит и обязательно что-нибудь этакое выкинет, чтобы еще больше захапать. И наверняка ошибку сделает. Я даже думаю, что уже сделал. Вот эта информация вам и будет нужна. Понимаете меня?

— Пока нет. Но потом, наверное, пойму. А можно спросить, Федор Федорович?

— Конечно. Мы же за этим и встретились.

— У меня простой вопрос. Вот вы предлагаете конкретную помощь. Серьезную.

Почему мне ни Платон, ни Муса про вас не сказали и не послали к вам? Только не говорите мне, что в «Инфокаре» все непросто, я этого уже наслушался.

Федор Федорович расхохотался.

— Насчет непросто, это вы здорово заметили. Но тут другое. Дело в том, что я, формально говоря, к этим вопросам отношения не имею. Так, знаю кое-что, но занимаюсь другими вещами. И мы договорились в свое время о разграничении компетенции. Просто я хорошо отношусь к Лене, а она меня попросила помочь, и я не смог отказать. Тем более что, по моим сведениям, наши друзья Сашу Еропкина немножко недооценивают.

— Почему вы так думаете?

— Знание некоторых принципов, Сергей, освобождает от необходимости знания некоторых фактов. Есть такая неприятная штука — интеллигентский снобизм. Да еще с академической прокладкой. Мы тут все такие интеллектуалы, да со степенями, да с званиями, а какой-то, извините, жлоб, который и читать-то не умеет толком, взялся с нами тягаться. Да мы его сейчас!.. Имеет место быть такая позиция.

Согласны со мной?

Сергей подумал и кивнул.

— Федор Федорович, у меня еще один вопрос есть. Общего характера. Можно?

— Конечно.

— Я даже не знаю, как сформулировать, — осторожно начал Сергей. — Я всех ребят знаю много лет, хорошо знаю. Ладно, Цейтлина давайте оставим, это особая статья. И все эти годы было знаете как… Вот я, например, с одним кем-то говорю, и это то же самое, как с другим, или со всеми вместе. Без разницы.

Понимаете меня? Не то, чтобы мы там сутками не расставались. Часто месяцами не виделись вовсе. Но если встречались, то будто домой попадали. Знаете, в биологии есть такой организм, забыл, как называется. Его можно разрезать на десять кусочков, и каждый из них — это такой же организм. Любые, скажем, два из них вместе окажутся — и из них двоих немедленно такой же организм образуется.

Понимаете меня?

Во взгляде Федора Федоровича появилось сочувствие.

— Понимаю. А вы это к чему?

— Тут дело вот в чем. Я в «Инфокаре», как вы правильно сказали, человек новый. И мне поэтому многие вещи лучше видно. Так вот — этого уже нет. Или почти нет. А есть что-то другое. Я не знаю — хорошо это или плохо, но это другое. И когда мне сто раз говорят, что здесь непросто, то, скорее всего, именно это и имеют в виду. Я немного выпил, поэтому плохо объясняю. Вы меня понимаете?

— Возможно. — Федор Федорович допил рюмку и переменил позу. — Так что вы хотели спросить?

— Не знаю, — честно признался Сергей. — Что-то мне не нравится. Но я не знаю, что. И вопрос может быть только самый идиотский — вы не знаете, что мне не нравится?

— Ну почему же идиотский, — неожиданно возразил Федор Федорович. — Думаю, что знаю. Самый простой на свете вопрос. И ответ тоже простой. Вам не нравится, что на вашу замечательную и дружную компанию распространяются законы природы и общества. Кому же может понравиться такое безобразие?

— Что вы имеете в виду?

— Э, батенька! Вы хотите, чтобы я вам лекцию прочел. Этак вы в Ленинград не успеете, а то, неровен час, и вообще раздумаете ехать. Могу вас заверить только, что ничего особенного с вашей командой не происходит. Все идет по правилам. И правила известны, и результат тоже. Совершенно определенный, детерминированный. Волнение ваше мне понятно, но оно сродни, как бы это сказать… Ну, скажем, ребенок промочил ноги, а родители переживают — простудится или нет. Зря переживают — простудится. Хотя здесь, конечно, другой масштаб. Вам что, хотелось бы узнать, что происходит и чем закончится?

Сергей налил рюмку и залпом выпил. Он сам не понимал, на кой черт завел этот разговор с совершенно чужим человеком и что он, собственно, хочет от него услышать. Просто сидевшая внутри тревога, накопившееся за последнюю неделю напряжение, невозможность отвести с кем-либо душу и доброжелательное отношение Федора Федоровича развязали ему язык.

— Пожалуй, не хочу, — тихо сказал он. — Скорее всего, нет. Спасибо вам, Федор Федорович. Я поеду.

— Ну, счастливо вам. Выход найдете? — Федор Федорович встал, пожал Сергею руку, подождал, пока за ним закроется дверь. Потом подошел к зашторенному окну и встал, заложив руки за спину.

— Узнать не хочет, — тихо сказал он. — Или боится. Ну что ж. Может, оно и к лучшему.

Бюрократические игры

— Мне только что звонил Лева, — просипел белый от ярости Марк. — Он просто вне себя. Ты правда выдал Терьяну доверенность?

— Ну выдал, — ответил Муса, делая вид, будто ищет на столе какую-то бумагу. — Что — не надо было?

— А как по-твоему? — Марк ткнул сигарету в пепельницу и подошел к Мусе поближе. — Ты понимаешь, что ты сделал?

— Нормально сделал, — буркнул Муса, продолжая ковыряться в бумагах. — Без доверенности он там ничего не сможет.

— Нормально? — закричал Марк, уже не в силах сдерживаться. — А две доверенности на двух разных людей — это тоже нормально? А ты знаешь, что Лева летит сюда разбираться? Если он сейчас пошлет нас всех и уйдет, кто будет отвечать? Кто будет Питером заниматься? Еропкин? Или эта баба-цветочница? Ты чем вообще думаешь?

Муса скомкал сигаретную пачку и с силой запустил ею в угол.

— Ты чего сюда приперся? Решил меня Левой попугать? Да пусть катится.

Истеричка. Никуда не денется твой Лева, не беспокойся. Ты хоть почитал бы, что я в доверенности написал…

— Мне плевать, что ты там написал! Ты ему разрешил представлять «Инфокар».

А он вообще на что-нибудь способен? Ты не поинтересовался? А если он с твоей доверенностью полную ахинею подпишет, ты ответишь?

— Не беспокойся, отвечу.

— Ах, ответишь?! Какой порядочный нашелся! Интересно, ты с Платоном выдачу доверенности согласовал? Короче, садись и отзывай эту бумагу.

— Пошел отсюда вон! — закричал Муса, окончательно выйдя из себя. — И не смей больше ко мне являться. Я охране прикажу, чтоб тебя не пускали. Мне уже вот где твои фокусы сидят. Ладно, я тебе подыграл, уговорил Платона, чтобы его убрали в Питер…

— Мне подыграл? — Марк не желал сдаваться. — Да ты же первый это придумал.

Или забыл уже?

— Ну первый, ну и что! Вали, вали все на меня! Что-то ты не очень рвался в Питер это дерьмо разгребать. Хорошо, я его туда заткнул, я! Тем более не буду доверенность отзывать. Пусть работает.

— А как же с Левой?

— Заткни его себе в задницу, — посоветовал Муса, постепенно отходя.

По первому разряду За полтора десятилетия Лева Штурмин изменился мало. Его долговязая фигура бросилась Сергею в глаза сразу же, как только он вышел в зал ожидания. Лева скользнул по Сергею взглядом и зашагал ему навстречу.

— С приездом, Сережа, — радушно сказал он и, к немалому удивлению Терьяна, заключил его в объятия. — Сто лет не виделись. Ну какая программа?

— Черт его знает, — признался Сергей. — Может, поговорим, тогда и программа появится?

— Я предлагаю вот что. Сейчас я заброшу тебя на квартиру. Ключи тебе Муса передал? Хорошо. Там позавтракаешь, немного отдохнешь, а потом позвони мне в офис. Вот телефоны — это через секретаря, это прямой. Секретаршу зовут Люся. И мы встретимся. Машину я тебе выделю — хочешь джип, хочешь «Вольво». Выбирай.

Сергей пожал плечами.

— Пока не надо. Будет нужно, я попрошу. Но лучше «Жигули», если есть. Я к иномаркам не приучен. Еще врежусь во что-нибудь.

Лева как-то странно посмотрел на Сергея.

— Что значит — врежешься? Машина с водителем.

— Потом обсудим, — смущаясь, сказал Сергей. — Может, еще и не понадобится.

Поехали.

— А тебе когда сообщили, что я прилетаю? — спросил по дороге Сергей, прерывая долгое молчание.

— Вчера, — с готовностью ответил Лева. — И ночью Марик еще раз позвонил, попросил встретить по первому разряду.

Что такое встреча по первому разряду, Сергей понял, когда, расставшись с Левой у подъезда, вошел в квартиру. Круглый обеденный стол, накрытый темно-красной скатертью, ломился от закусок. В центре красовались бутылки — водка, коньяк, виски, джин, шампанское, вино. А на диване сидела тоненькая девочка с распущенными длинными волосами, в наглухо застегнутом темном платье с белым воротничком. Когда Сергей появился в дверях, она встала и подошла к нему.

— Здравствуйте, — сказала она неожиданно низким голосом. — Меня зовут Настя. Давайте вашу сумку, я отнесу в комнату.

— Здравствуйте, — пробормотал растерявшийся Сергей. — Не надо сумку, пусть здесь стоит.

— Да вы не беспокойтесь, — настаивала Настя, — я просто разберу ваши вещи…

— Нет! — ужаснулся Сергей и вырвал сумку. — Не надо ничего разбирать, я сам.

Настя удивленно передернула плечиками.

— Ну пожалуйста. Хотите умыться с дороги? Прошу вас сюда.

Запершись в ванной, Сергей перевел дух и огляделся по сторонам. На полочке стояли разномастные флаконы и пузырьки с шампунями и кремами. На вешалках висели белоснежные махровые полотенца. Такой же белоснежный халат красовался на крючке у двери. Слегка запотевшее зеркало однозначно свидетельствовало о том, что к его приезду девочка Настя приготовилась и приняла то ли ванну, то ли душ.

— Окопались, сволочи, — бормотал сквозь зубы Терьян, вытираясь полотенцем.

— По первому разряду… Ну, Марик, погоди.

Когда он, приглаживая влажные волосы, вошел в комнату, Настя по-прежнему сидела на диване, аккуратно сложив руки на коленях. Увидев Сергея, она снова встала.

— На завтрак блинчики с творогом, домашние котлеты и рисовый пудинг с джемом, — сказала она. — Что будете пить?

Сергей, улетевший из Москвы без завтрака, смолотил котлеты и блинчики, а когда заканчивал пудинг, вдруг понял, что ничего более вкусного не ел уже очень давно. И еще ему стало неловко, что он ест, а девушка так и сидит на диване.

— А вы? — поспешно спросил он, опуская вилку.

— Ну что вы, — покачала головой девушка. — Я уже завтракала. И вообще, когда готовишь, самой потом есть не хочется.

— Так это вы все готовили? — Сергей перестал есть и уставился на девушку.

— Конечно. Меня Лев Ефимович специально пригласил на работу. Вам кофе или чай?

Налив Сергею чашку кофе и поставив рядом миниатюрный молочник со сливками, девушка спросила:

— Вы будете отдыхать? Сейчас я приготовлю. — И вышла в соседнюю комнату.

Когда Сергей, погасив сигарету, прошел туда же, он увидел разобранную двуспальную кровать. Одеяло с одного края было отвернуто. Девушка стояла рядом, заложив руки за спину.

— Все готово, — сказала Настя. — Еще что-нибудь желаете?

Сергей сел на кровать и посмотрел на девушку.

— Тебе сколько лет?

— Достаточно. Ну так что, желаете?

Сергей подумал и помотал головой.

— Тогда скажите, вы обедать и ужинать будете здесь или в городе? — невозмутимо спросила Настя. — И что предпочитаете?

— Не знаю, — сказал Сергей, испытывая жуткую неловкость.

— Ну хорошо, — заключила девушка после небольшой паузы. — Вот здесь мой номер телефона. Живу я двумя этажами выше, прямо над этой квартирой. Если что, позвоните, я сразу приду.

Когда дверь захлопнулась, Сергей подошел к окну, сел на широкий подоконник и посмотрел на улицу. Спать ему категорически расхотелось. Некоторое время он размышлял, правильно ли поступил, отправив девушку восвояси, а потом решил, что правильно. Первый класс от Марка Цейтлина! Бойтесь данайцев, дары приносящих.

А вообще-то жаль. Девочка особенная, что-то в ней такое есть, какая-то неожиданность. И платьице это, с воротничком, под гимназистку. И очень интересное лицо, не то чтобы картинка с выставки, но интересное. Раз посмотришь — еще захочется. Кого-то она ему напоминает. Кого?

Размышления Терьяна прервал телефонный звонок.

— Привет, — сказал Ленкин голос. — Быстро говори, от чего я тебя оторвала.

— От размышлений, — честно ответил Сергей.

— Хм. Это так теперь называется. Как там девушка Настя?

— Спасибо, хорошо. Покормила и ушла.

— Жалко, если не врешь. Очень уж хотелось тебе праздник испортить.

Подожди, не вешай трубку. Марк хотел переговорить.

После музыкальной паузы трубку взял Марк.

— Здорово, — сказал он весело, — где я тебя нашел?

— Здорово, — ответил Сергей. — Там, где ты меня поселил. По первому классу.

— А, понравилось? То-то же. Ну ладно, кончай ночевать. Давай вызванивай Леву, начинайте работать. Я через час еще позвоню.

«Вот ведь личность, — подумал Сергей, ложась на кровать и закидывая руки за голову. — Черт знает что за характер. Хлебом не корми, дай покомандовать. И что интересно — ночью специально Леве позвонил, чтобы встретили, поселили, накормили, девочку устроили… А утром ему все равно нужно вклиниться и начать руководить. Хорошо все-таки, что я ее отправил».

Полежав еще несколько минут, он набрал номер Штурмина…

Начало большой игры

— Ну и какие у тебя мысли? — спросил Лева, пододвигая к Сергею чашку кофе и блюдце с нарезанным лимоном.