Глава 3

Малко следил взглядом за человеком, который только что вошел в столовую для сотрудников ЦРУ, расположенную на шестом этаже высокого грязно-белого здания в форме буквы U. У него были короткие волосы, атлетическая фигура, невыразительное лицо. Одет он был в серый костюм скверного покроя. Еще до того, как Фрэнк Вудмилл, заместитель начальника оперативного отдела, представил его, было ясно, что это полицейский.

— Это Джеймс Максвелл, руководитель Бюро внешних сношений ФБР, — сообщил Фрэнк. — С Питером Стоуном вы уже встречались. Я представляю вам одного из лучших наших сотрудников, Малко Линге.

Он не упомянул о звании. Для ФБР оно не имело значения. Питер Стоун, ответственный работник центра «М и С», занимающегося безопасностью в ЦРУ, налил вновь пришедшему кофе, а Фрэнк Вудмилл с нетерпением спросил:

— Ну как, Джеймс, удалось что-нибудь выяснить?

Джеймс Максвелл вынул из портфеля папку.

— Верно, Фрэнк! Я думаю, что теперь нам известно почти все. Пол Крамер вылетел рейсом Истерн 564 из Вашингтона в Майами, в 16 часов 04 минуты, 4 декабря. Он путешествует под именем Джона Дугласа в сопровождении молодой брюнетки, выдающей себя за его жену.

— Вы выяснили, кто она? — спросил Фрэнк Вудмилл.

Джеймс Максвелл прервал чтение, чтобы положить два кусочка сахара в кофе, а затем снова углубился в свое досье.

— Конечно. Ее зовут Карин Норвуд. Это исполнительница стриптиза из бара «Добрые парни». Она уехала из дому и бросила работу в тот же день. По нашим сведениям, она долгое время была любовницей Пола Крамера.

Фрэнк Вудмилл безнадежно улыбнулся и повернулся к ответственному работнику центра «М и С».

— А больше там ничего нет?

— Больше ничего, сударь, — смущенно признал тот.

Полсотни агентов занимались наблюдением за тремя тысячами сотрудников ЦРУ. Многое могло ускользнуть от их внимания.

— Я продолжаю, — ровным голосом скачал Джеймс Максвелл. — Рейс опоздал на час. В аэропорту Майами они оставались не более сорока минут, а затем под своими настоящими именами вылетели в 16 часов 04 минуты самолетом Эр Франс в Пуэнт-а-Питр[1]. Там они переночевали и на следующий день отправились рейсом Эр Франс 253 в Санто-Доминго. Пройдя таким же образом иммиграционный контроль, они поселились в отеле «Комерсио» на улице Эль-Корде, в старом городе, в «колониальной зоне». Они и сейчас там.

Скромно улыбаясь, он закрыл папку. Эти сведения были результатом четырехдневной интенсивной работы тридцати агентов ФБР... Он принялся за кофе, погрузившись в созерцание деревьев, которые были видны за большими окнами. С шестого этажа здания ЦРУ, в Лэнгли, в Виргинии, казалось, что находишься в одиночестве в девственном лесу... Фрэнк Вудмилл некоторое время хранил молчание, затем спросил:

— У них были забронированы билеты на этот рейс Истерн?

— Да, сэр, это было сделано в то же утро.

Фрэнк Вудмилл снова обратился к ответственному за безопасность.

— Можно ли было предвидеть то, что случилось?

— Нет, сэр, — сказал Питер Стоун. — Мы допросили его жену, Мэри, она в курсе всех его дел. Она подозревала, что у Крамера были интрижки, но никогда не думала, что нечто подобное может случиться. Похоже, что в день отъезда ему кто-то звонил. По его словам, речь шла о биржевых операциях.

Вудмилл повернулся к человеку из ФБР.

— Вы проверяли?

— У Пола Крамера не было акций, — заметил Джеймс Максвелл. — В своем банке он занесен в черный список и с трудом выплачивал ссуду за свой дом. Ему случалось брать наличными довольно крупные суммы, порядка 1000 долларов. В его банковском сейфе ничего интересного не оказалось.

— Его телефон прослушивался?

— Нет, сэр, никакого распоряжения на этот счет не поступало.

Тихий ангел пролетел и стыдливо скрылся в листве.

Малко вытянул ноги, чтобы немного размяться. Три с половиной часа полета на «Конкорде» через Атлантику были меньшим испытанием, чем челночный перелет Нью-Йорк — Вашингтон на старом «Боинге-727», который, конечно, был с телефоном, однако переполненный и опаздывающий. Поев икры, он расслабился, слушая звучавшие в наушниках ритмы Кассав, отключаясь от Европы и холода. Трое американцев, казалось, забыли о нем. Они участвовали в том кошмаре, который был характерен для ответственных лиц всех разведывательных служб. Они обнаружили «крота»... И многое казалось ему странным. Фрэнк Вудмилл снова заговорил.

— Джеймс, а вы знаете, что делал Крамер в промежутке между своим уходом из дома и отлетом?

— Приблизительно, — ответил представитель ФБР. — Он взял напрокат машину, заехал в банк, чтобы заглянуть в свой сейф. Что он делал в последующие два часа, неизвестно. Затем его обнаружили в баре «Добрые парни», откуда он увез Карин Норвуд. Потом они заехали к ней домой и отправились в аэропорт.

— С ними никого не было?

— Никого. Но я должен уточнить кое-что, чего не было в моем докладе.

— Почему?

— Это всего лишь предположение. В день отъезда Крамера двое моих людей вели обычную слежку за давно раскрытым агентом КГБ, неким Игорем Кокандом, заместителем директора Аэрофлота.

Итак, Коканд отправился в бар отеля «Виллар», где пробыл полчаса, ни с кем не общаясь, в чем мои агенты абсолютно уверены. Это напоминало умышленный срыв заранее обусловленной встречи, так как он заметил, что за ним следят.

— А дальше?

— Оба моих агента полагают, что они узнали Пола Крамера на фотографиях, которые им предъявили позже. Он был в баре. Но полной уверенности у них нет.

Фрэнк Вудмилл возвел глаза к небу; он был взбешен.

— Иначе говоря, — сказал он, — если бы ваши сотрудники были более осторожны, мы бы задержали этого мерзавца Крамера вместе с его агентом из КГБ...

Джеймс Максвелл покачал головой.

— Нет, у моих людей был приказ следить за Кокандом. Они не имели никакого права задерживать Крамера. Они должны были его сфотографировать и представить отчет. Это нормальная процедура.

— Ладно, — заключил заместитель начальника оперативного отдела. — Благодарю вас, Джеймс. Надеюсь, что теперь телефон Крамера будет прослушиваться. Возможно, он позвонит жене...

— Конечно, Фрэнк, — подтвердил агент ФБР. — Все необходимое мы уже сделали.

— Лучше поздно, чем никогда, — проворчал Фрэнк, вздыхая.

Эта история испортила ему отдых на лыжах в Денвере.

Джеймс Максвелл собрал свои вещи, поправил красный значок, дающий ему право доступа на шестой этаж, пожал всем руки и тихо закрыл за собой дверь. Фрэнк Вудмилл тотчас же повернулся к ответственному за безопасность.

— Вы уже занялись определением масштаба нанесенного ущерба?

Питер Стоун уныло покачал головой.

— Эта процедура займет несколько недель. Я направил специальную группу для работы па WALNUT[2]. Пол Крамер, прежде чем возглавить центр "Д", занимал различные должности в этом же учреждении, где он работает уже около двадцати пяти лет. У него много друзей. Один Бог знает, что он мог сообщить русским.

Фрэнк Вудмилл готов был лезть на стену.

— Черт возьми, — взорвался он, — неужели никто не заметил, что этот тип нуждался в деньгах и что он уже «созрел»?

— Никто. Сейчас мы обнаруживаем, что он занимал деньги у многих своих друзей, но они не говорили об этом. В прошлом году проходила проверка сотрудников на детекторе лжи, но он тогда отсутствовал. Был болен. А потом забыли, что он должен пройти эту проверку...

Час от часу не легче.

— О'кей, о'кей, благодарю вас, Питер, — сказал Фрэнк Вудмилл.

Ответственный за безопасность, в свою очередь, тоже поднялся и удалился, пробираясь вдоль стен. Фрэнк Вудмилл тут же призвал Малко в свидетели.

— Только бы Боб Вудворд не услышал ничего об этом деле. Иначе нас замучают сенаторы, конгрессмены и пресса. Пока никто из посторонних ничего не знает.

— Подобные вещи случаются и в самых образцовых службах, — заметил Малко. — Трудно что-либо противопоставить притягательной силе денег... Кроме того, у этого Крамера была, похоже, невысокая должность. Он ведь не был в курсе действительно секретных операций, не так ли?

— Нет, не был, — рассеянно ответил Вудмилл.

— Он имел доступ к «пестрым» спискам?

Речь шла о документах, касающихся иностранных агентов, тайно сотрудничающих с ЦРУ, которые всегда хранились в папках в синюю полоску. Только несколько человек знали имена, соответствующие шифрам.

— Нет, — ответил Фрэнк.

— Тогда ущерб должен быть невелик, — заключил Малко. — Но почему он удрал, раз ни у кого, по-видимому, не вызывал подозрений?

Фрэнк Вудмилл сначала посмотрел на стены, как бы желая обнаружить невидимые микрофоны. Чистая фантазия: эти святая святых регулярно обследовались «водопроводчиками» Фирмы, и допускались сюда только люди с седьмого этажа.

— Это длинная история, — сказал американец. — Она и является причиной вашего присутствия здесь.

Малко, предупрежденный представительством ЦРУ в Вене, вылетел ближайшим рейсом «Конкорд» Эр Франс, чтобы как можно скорее попасть в Вашингтон. Лимузин ЦРУ ожидал его и доставил прямо в штаб-квартиру.

— То, что я вам скажу, не должен знать никто, — сказал Фрэнк. — Даже директор ЦРУ.

Малко удивленно посмотрел на него. Что означало это неожиданное предостережение? Фрэнк Вудмилл закурил с бледной улыбкой.

— Малко, мне пришлось бороться за разрешение ввести вас в это дело. Вы не являетесь гражданином США, а такого рода дела обычно разбираются в кругу своих. Вы же знаете, как на это смотрят люди из контрразведки. Параноики...

— Но почему именно я?

Вудмилл строго посмотрел на Малко.

— Потому, что я вам полностью доверяю.

— Спасибо.

Фрэнк Вудмилл сразу же продолжил:

— Несколько дней назад мы принимали в Германии очень важного советского перебежчика, Виталия Толкачева, занимавшего должность заместителя начальника Первого управления КГБ. Мы давно вошли с ним в контакт, и он воспользовался официальной командировкой в Бонн, чтобы перейти к нам.

— Редко удается выйти на человека такого уровня, — заметил Малко.

— Безусловно. Мы были без ума от радости. Показания он начал давать еще в Кэмп Кинге, близ Франкфурта, но через три дня все прервалось. Толкачев сообщил, что хочет обсудить свои условия непосредственно с директором ЦРУ, прежде чем сообщить все, что ему известно. Мы решили для продолжения допросов переправить его на Ферму[3]. Но...

— Произошел взрыв во Франкфурте...

— Именно. Немцы вынудили нас отправить Толкачева обычным рейсом. И, как мы полагаем, группа "С" КГБ организовала покушение с использованием чемодана, оснащенного необыкновенно хитроумным устройством, которое приводило его в движение. Кроме Толкачева погибло трое наших, четверо серьезно ранены и еще один погиб — из Управления охраны конституции.

— Следовало ожидать подобной реакции русских...

— Конечно. Но с нашей стороны только четыре человека знали о деталях и сроках операции... Немцы были предупреждены в последнюю минуту. Уже было слишком поздно, чтобы утечка информации позволила организовать покушение.

— Вы обнаружили источник утечки?

— В том-то и дело, что нет.

— А перед смертью Толкачев сообщил что-нибудь интересное?

— Страшные вещи, — обронил Фрэнк Вудмилл. — Сначала он нам выдал Пола Крамера и одного из наших агентов в Германии. Он считает, что КГБ внедрил «крота» в верхние эшелоны власти нашего Управления. Он утверждает, будто видел в одном из сейфов на площади Дзержинского, в Москве, документы, касающиеся операции, которые мы проводили в 1987 году. Речь шла об активно действующем «кроте», который помимо этого еще поставлял русским ценные сведения о некоторых наших сверхсекретных операциях. Толкачев знал только имя этого «крота»: Роджер. Настоящая его фамилия была известна только двум генералам КГБ.

— Следовательно, смерть Толкачева ничего не изменила, — заметил Малко.

— Не совсем. Он утверждал, что знает детали, которые позволили бы нам выявить «крота» путем сопоставления фактов. Например, место вербовки, способ связи с КГБ, сведения о его личности. Благодаря этому можно было бы применить к подозреваемым метод «бариевой каши»[4]. До тех пор, пока его не удастся обнаружить.

Малко задумался. К перебежчикам всегда было трудно подступиться...

— Вы уверены, что Толкачев не блефовал? — опросил он. — Перебежчики часто обещают невероятные разоблачения, которых впоследствии не случается. Но вначале они стараются вытянуть немного денег.

— Такое предположение нельзя исключить, — признал Фрэнк Вудмилл. — Смесь правды и лжи. Однако разоблачение Пола Крамера было верным, что подтвердило его бегство. После предательства Толкачева русские, возможно, поспешили предупредить его через куратора.

— История с «суперкротом» могла быть также дезинформацией КГБ, который без колебания пожертвовал бы Толкачевым, чтобы придать ей правдоподобие и посеять в нас сомнения. Русские уже не впервые приносят в жертву одного из своих агентов. Можно также предположить, что они узнали о намерениях Толкачева и без его ведома снабжали его дезинформацией, которую после его смерти невозможно проверить.

Фрэнк допил кофе.

— Все возможно, — сказал он. — Но я верю, что этот «крот» существует и что это не Крамер. Ему ничего не было известно об операции во Франкфурте. У нас в курсе были только директор, заместитель директора, начальник оперативного отдела и я. И еще тот, кого мы направили его сопровождать и который погиб при покушении. Кроме того, проекты, о которых упоминал Толкачев, и о которых якобы знали русские, не входили в компетенцию Пола Крамера.

— Ваш анализ не очень оптимистичен, — заметил Малко.

— Нет. Но я хочу выяснить, в чем дело.

— Каким образом?

— Надо взять Крамера и заставить его говорить. Может быть, он все-таки сумел раздобыть сведения, к которым, по моему мнению, он не имел доступа.

— По-видимому, это не слишком сложно, — заметил Малко. — Вам ведь известно, что он находится в Санто-Доминго.

Заместитель начальника оперативного отдела разочарованно покачал головой.

— Дорогой Малко, все не так просто, как кажется. Обычно в таких случаях арестом виновного занимается ФБР. Но в истории с Крамером есть одна загвоздка. Мы не располагаем никакими вещественными доказательствами его предательства, кроме магнитофонной записи на русском языке уже умершего перебежчика. Пол Крамер даже официально не числится в розыске, потому что ему публично не предъявлено обвинения. Мы предполагаем наблюдать за ним, чтобы выйти на его куратора.

— Но ведь он удрал?

— Со своей любовницей, — подчеркнул Фрэнк Вудмилл. — Любой адвокат рассмеется вам в лицо, если вы заговорите о шпионаже. Каждый день какие-нибудь мужчины покидают своих жен, чтобы погреться на солнышке с любовницей. Плюс ко всему они находятся на территории независимого государства, где ФБР не имеет права на задержание. Нам необходимо сотрудничество с местными властями.

— Однако вы занимаете в Санто-Доминго неплохое положение, — заметил Малко.

После смерти диктатора Рафаэля Трухильо в 1961 году морская пехота США высадилась на острове, чтобы восстановить демократию. С этих нор между двумя странами установились прочные экономические и политические связи.

— Конечно, — согласился Фрэнк Вудмилл. — Однако это латиносы, и, в сущности, они пас не любят. Они откажутся выдать его. Таково, во всяком случае, мнение Госдепартамента и наших собственных экспертов. Что касается ФБР, то вы их знаете... Это настоящие фанатики законности. Они не сдвинутся с места, пока местные власти не арестуют Пола Крамера и не передадут его им в руки. На это может понадобиться несколько лет.

Малко размышлял об этом странном бегстве.

— Почему Пол Крамер выбрал Санто-Доминго, а не Кубу или непосредственно какую-нибудь из восточноевропейских стран?

Заместитель начальника оперативного отдела вздохнул:

— Этого я не знаю. Очевидно, его бегство складывалось неудачно. Максвелл безусловно прав. Игорь Коканд, видимо, был его куратором, но не сумел войти с ним в контакт, как было условлено, из-за инцидента в баре отеля «Виллар». Таким образом, после получения предупреждения о своем провале Крамер оказался предоставленным самому себе. Он подхватил свою любовницу и удрал. Сначала в Майами, возможно, из опасения, что за международными рейсами из аэропорта Далласа следят. К тому же, из Майами не было рейса на Кубу или в страны Восточной Европы. Может быть, у него есть связной в Санто-Доминго? Он рассчитывал улететь в другую страну оттуда, но столкнулся с какими-то трудностями. А может, он все еще ожидает там назначенной встречи? Черт возьми, ничего я не знаю.

— Что он делает в Санто-Доминго?

— Ничего. По нашим сведениям, спит с любовницей и валяется на пляже. Местное представительство нашей организации наблюдает за ним, но они не имеют права вмешиваться. Директор представительства, Генри Фермон, добился от местной полиции только заверения в том, что Крамера не выпустят из страны, пока ситуация не прояснится. До сих пор он даже не пытался это сделать...

— Странно, не правда ли?

— Более чем странно. Человек удирает без оглядки и вдруг останавливается, как будто ничего не случилось. Можно подумать, что его вполне удовлетворяет отдых со шлюхой... Есть только один способ все выяснить: вернуть его и заставить говорить.

— А ваши люди там, на месте, не пытались это сделать?

— Им приказано ничего не предпринимать. Во-первых, потому, что у них нет возможности. И, пока мы не введем в действие «механизм», который помешает ему удрать, я бы хотел усыпить его бдительность.

— А что это за механизм?

— Во-первых, у нас в Санто-Доминго есть отличный «тайный агент», некий Джим Харли, владелец бара в «колониальной зоне». Он предупрежден, и у него там много знакомых. В том числе в полиции. Кроме того, ваши друзья Крис Джонс и Милтон Брабек пакуют чемоданы, чтобы отправиться на солнышко...

Крис и Милтон были бывшими сотрудниками секретной службы, используемые ЦРУ для различных грязных дел. На двоих у них имелось около двухсот килограммов мышц, полное отсутствие совести, животная ненависть к врагам Америки, вооружение, достойное авианосца, и безграничная преданность Малко.

— Я являюсь дополнением к вашему «механизму»?

Фрэнк изумленно посмотрел на него.

— Нет, вы им управляете. Я запланировал ваш отлет на сегодняшний вечер. Сначала в Пуэнт-а-Питр, а затем рейсом Эр Франс — в Санто-Доминго.

— И, оказавшись там, — продолжил Малко, — я вежливо попрошу Пола Крамера рассказать мне о своей жизни «крота»?

Фрэнк свирепо улыбнулся.

— Не валяйте дурака. Я хочу, чтобы вы доставили его на Ферму и чтобы его пытали на медленном огне, пока он не выложит все, что знает.

Он не повышал голоса, но от его тона Малко похолодел. Ему стало понятнее, почему обратились к нему.

— Итак, моя задача состоит в задержании гражданина США на территории иностранного государства. Даже в Санто-Доминго это квалифицируется как правонарушение.

Заместитель начальника оперативного отдела невозмутимо пожал плечами.

— Если бы это было проблемой, у меня было бы еще больше неприятностей, чем у вас. Итак, не заставляйте себя упрашивать. Я приготовил вам все необходимое.

Он пододвинул к Малко толстый желтый конверт из крафт-бумаги. В глубине души Малко был рад снова встретиться с Крисом и Милтоном. После холодной Австрии немного солнца ему не повредит. Жаль, что его пышнотелая невеста Александра не смогла сопровождать его. История с Полом Крамером заинтересовала его.

— Могу ли я до отъезда повидаться с женой Крамера? — спросил Малко.

Заместитель начальника оперативного отдела удивленно посмотрел на него.

— Если хотите, но ФБР уже перевернуло весь дом, перетрясло матрацы и перекопало всю землю в погребе. Плюс многочасовые допросы, из которых стало ясно, что она, очевидно, ничего не знает.

— И все же...

В таком хитром деле нельзя пренебрегать ничем.

Фрэнк проводил его до лифта и спустился вместе с ним. Пересекая холл с мраморным полом, Малко заметил выгравированную на стене, слева от входа, надпись: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными».

Он спросил себя, догадывается ли Пол Крамер о том, что его ожидает. И совпадает ли его истина с истиной Фрэнка Вудмилла.

Глава 4

Мэри Крамер сидела ссутулившись, глаза у нее покраснели, лицо осунулось. Агент ФБР, который подвез Малко к домику на Л-стрит, удалился и снова сел в машину, припаркованную на противоположной стороне улицы. На дверях домика из светло-коричневого кирпича все еще висела гирлянда из цветов омелы. Малко устроился на цветастом диване напротив молодой женщины, которую ФБР предупредило о его визите.

— Мне жаль, что я вынужден побеспокоить вас, — сказал он, — но я стараюсь внести ясность в эту историю с исчезновением вашего мужа. Вы получали от него какие-нибудь известия?

Она опустила глаза и произнесла еле слышно:

— Нет.

— Как вы думаете, что же произошло?

— Я ничего не знаю, уже человек десять спрашивали меня об этом, — глухо сказала она. — Пол был честным человеком, он обожал своих детей, я ничего не понимаю.

— Вы знали, что у него есть любовница?

Прежде чем ответить, Мэри Крамер немного помолчала.

— Я догадывалась о чем-то подобном. Однажды, несколько месяцев назад, я нашла у него в кармане фотографию. Он мне поклялся, что с этим покончено.

— Что вы собираетесь делать?

Она подняла на него глаза, полные слез.

— Я не знаю. Нуду ждать известий от пего, продолжать работать, я не... Нужно, чтобы... О, я вас прошу, оставьте меня.

Малко было стыдно так мучить ее, возможно, понапрасну. Что нового он надеялся узнать после многочасовых допросов ФБР? Но Мэри Крамер снова заговорила:

— Хоть бы он ради детей вернулся к рождеству! Мы собирались на неделю поехать в Санто-Доминго.

Малко вздрогнул.

— В Санто-Доминго? Зачем? У вас там друзья?

— Нет, Пол прочел заметку в каком-то журнале и сказал, что там очень хорошо и недорого.

Она замолчала, глотая слезы.

— Имеете ли вы хоть какое-нибудь представление о местонахождении вашего мужа? — спросил он. — Это мой последний вопрос.

Мэри Крамер покачала головой.

— Нет. Если бы я знала, я бы сейчас же поехала к нему. Я боюсь, что с ним что-то случилось.

Она проводила его до дверей, и он слышал ее всхлипывания за неплотно закрывшейся створкой.

Времени у него оставалось в обрез, только чтобы добраться до аэропорта. Но его визит был небесполезным. Теперь он знал, почему Пол Крамер выбрал Санто-Доминго. Это дополняло ход мыслей Фрэнка Вудмилла. Никакого тщательно подготовленного бегства не было. Пол Крамер почувствовал, что ему крышка, и удрал в первое пришедшее на ум место. Труднее было объяснить, почему он там остался.

Пол Крамер отодвинул практически нетронутую тарелку с огромным бифштексом, жесткость которого позволяла предположить, что бык добирался своим ходом из Аргентины. Все равно тревога вызывала у него спазмы желудка, лишая его всякого аппетита. К счастью, здесь был коктейль «Свободная Куба»[5]. Появился обеспокоенный официант.

— No le gusta la carne, senor?[6]

— Нравится, нравится, — ответил Пол Крамер, принесите еще порцию «Свободной Кубы».

Это была уже шестая за сегодня. Волны Карибского моря по другую сторону улицы Малекон, расположенной вдоль берега и протянувшейся через весь город, начинали приобретать расплывчатые очертания.

Терраса бара «Эль-Гаучо» утопала в адском шуме старых дребезжащих колясок и трескучих автобусов. Впрочем, они были единственными посетителями. Пользуясь этим уединением, Карин наклонилась к своему любовнику и поцеловала в ухо, скользнув в него шаловливым язычком, который стал там вертеться, как маленький зверек.

— До чего же ты милый! Мне жутко хотелось этот браслет.

Перед обедом они дошли до соседнего отеля «Шератон», и Пол Крамер подарил ей браслет из слоновой кости в золотой оправе. Затем они устроились в мрачном и восхитительно прохладном баре отеля, чтобы распить бутылку выдержанного «Моэ».

— Пустяки, — несколько вяло ответил агент ЦРУ.

От «Свободной Кубы» и духоты его неудержимо клонило ко сну. Вдруг на противоположной стороне улицы Малекон, на маленькой стоянке припарковался старый автомобиль, из которого высыпало около полудюжины молодых людей обоего пола. Оставив дверцы открытыми, они включили на полную громкость радио, поставили бутылку рома на крышу машины и, разбившись на пары, стали танцевать, повернувшись к морю, импровизируя маленький праздник при своих ограниченных возможностях.