SAS (№90) - Крот из Лэнгли

Пол слегка вздрогнул. Кубинец из разведки. Один из тех, против кого он боролся в течение четверти века.

— Очень приятно, — пробормотал он. — Вы от Майка?

— Точно, — подтвердил кубинец, — моя задача состоит в том, чтобы вывезти вас из Доминиканской Республики на Кубу. Оттуда вас доставят в конечный пункт назначения, в Москву.

— В Москву! — повторил Крамер.

— Конечно, — добавил кубинец. — Там вас наградят, как вы того заслуживаете, и отныне вы будете работать в целях построения мира во всем мире.

Всегда одни и те же речи. Полу казалось, что ему это снится. Но он тут же спохватился.

— Что я должен делать?

— Ничего, — сказал его собеседник. — Мне очень жаль, что вы вынуждены находиться в таком не достойном вас месте, но правительство этой страны служит американскому империализму, поэтому нам следует соблюдать осторожность. Агенты ЦРУ разыскивают вас но всему городу. Уезжать надо будет тайно. Я сейчас занимаюсь разработкой деталей.

— Мне долго ждать? — с тревогой спросил Крамер.

— Нет. Но нам надо все организовать. Американцы обещали за вас крупное вознаграждение. Я думаю, что приеду за вами через два дня. Не унывайте. Вам ничего не нужно?

— Газеты.

— Я скажу, чтобы вам их принесли.

— А если они обнаружат меня здесь?

Кубинец ободряюще улыбнулся.

— Ничего не бойтесь. Вы находитесь под нашей защитой.

Они снова пересекли автостраду, и кубинец обнял Крамера на прощание. От него пахло дешевой туалетной водой.

— Adios, amigo![15]

Он растворился в темноте. Пол увидел, что он сел в машину и не сразу включил габаритные огни: чтобы нельзя было разглядеть номер машины. Настоящий профессионал... Он вернулся в бунгало одновременно взбудораженный и обеспокоенный. Теперь он окончательно стал предателем. Он старался не думать о Мэри и о своих детях.

Карин, обессиленная, лежала на кровати. Он хвастливо сообщил:

— Мы уезжаем через два дня.

* * *

Широкие ноля черной фетровой шляпы, которую она носила прямо, на манер боливийских индейцев, частично скрывали лицо Флор Мохис. Когда она подняла голову. Малко заметил черные раскосые глаза, смотревшие с не свойственной женщинам суровостью, выступающие скулы и крупные сочные губы, красные, как гранат. Протягивая Малко длинную изящную руку, молодая женщина улыбнулась, приоткрыв ослепительно-белые зубы.

— Buenas noches, senor[16].

Голос у нее был хриплым, как будто она весь день прополаскивала себе горло ромом. Черная низко расстегнутая блузка обтягивала пышный бюст, облегающие брюки того же цвета были заправлены в сапоги, талия ее была стянута широким кожаным ремнем с металлическими заклепками. Малко сказал себе, что лейтенант Флор Мохис — одна из самых привлекательных тропических шлюх из тех, с кем ему доводилось встречаться.

— Пойдем сядем, — предложил Джим Харли.

В баре «Раффлз» было уже полно шумных чернокожих, облепивших стойку. Флор первой подошла к одному из отгороженных столиков во втором зале, предоставив Малко восхищаться своим округлым выпуклым задом. Он не ожидал увидеть такое создание... Она бросила на стол свою сумочку, упавшую с глухим стуком. В ней наверняка лежали не только носовой платок и помада. Официантка уже ставила перед ней «Пинаколаду», а Малко заказал порцию водки.

Она медленно сняла свою шляпу и пристально посмотрела на Малко. С нескрываемым интересом. Блондины не часто встречались на улицах Санто-Доминго.

— Флор — одно из моих самых выгодных капиталовложений в этой стране, — сказал Джим Харли.

— Я в этом не сомневаюсь, — подтвердил Малко.

— Ты что-нибудь узнала? — тут же продолжил американец.

Она смерила его взглядом, иронически улыбаясь.

— Ты думаешь, это легко? Потерпи немного. Я мобилизовала всех lagartos[17], какие только есть. Они приползут, они голодны.

— Вы считаете, что Пол Крамер все еще здесь? — спросил Малко.

Она раздавила своими длинными пальцами арахис, бросив Малко взгляд, воспламенивший все его существо.

— Я проверила в аэропорту, у меня там друзья... По официальной линии ничего нет. Если бы это было связано с торговцами наркотиками, я бы об этом услышала. Через границу с Гаити — тоже. Сейчас не так много иностранцев приезжает сюда... Я считаю, что Крамер не покидал страну.

— Куба недалеко...

Она допила стакан одним большим глотком.

— Claro que si![18] — сказала она. — Но с ней нет никаких связей. Даже их рыбаки не появляются здесь.

Ей принесли вторую порцию «Пинаколады», за которую она принялась с той же энергией.

Малко наблюдал за ней. Пуговки на ее блузке, казалось, вот-вот отлетят под натиском бюста. Он поднял глаза и встретился взглядом с Флор. Ему показалось, что он прочитал в нем нечто сексуальное и одновременно неистовое. Неожиданно погас свет.

Джим Харли выругался.

— Черт возьми! Авария.

Вся улица погрузилась во мрак. В баре возились со свечками. Малко спросил:

— Это надолго?

— На несколько часов или несколько дней, — сказал американец, — весь квартал прогнил.

— И у бедняков отключают раньше, чем у богачей! — прокомментировала Флор Мохис.

Когда официантка поставила на стол свечу, Малко заметил, что Флор уже выпила вторую «Пинаколаду»... Джим Харли поднялся и ушел возиться с генератором. Флор властным жестом подозвала официантку. Через несколько секунд ей принесли следующую порцию.

Она пригубила напиток и посмотрела на Малко. В ее глазах плясало пламя свечи. Они были одни в своем углу, а в баре посетители начали петь. Ее бедро прижалось к бедру Малко, сидевшего рядом с ней на банкетке.

— Вы впервые в Санто-Доминго?

— Да.

— Нравится?

— Очень. Женщины великолепны. А вы — особенно.

У нее вырвался горловой смешок, хриплый и пылкий.

— Claro que si![19] И они любят мужчин. Здесь занимаются любовью круглые сутки. У богатых мужчин по три-четыре любовницы, с которыми они видятся ежедневно.

— Вы замужем?

— Нет.

Она улыбалась ему в сумерках. Их бедра все еще соприкасались.

Она наклонилась за своим стаканом: одна из ее грудей коснулась руки Малко, и он ощутил, что она не носит бюстгальтера. Пробежавший между ними ток, казалось, смутил Флор так же, как и Малко.

Она откинула голову назад на спинку банкетки, выпятив грудь так, что соски обозначились под шелком.

Она медленно повернула к нему лицо. Блеск ее черных глаз притягивал. Они продолжали смотреть друг на друга.

Снова зажегся свет... Посетители бара криками приветствовали его появление. Тотчас же неистовая мелодия меренги раздалась из динамиков. Напряжение между Флор и Малко немного спало.

Какой-то мужчина пересек зал, направляясь к ним. Флор Мохис подняла голову и холодно обратилась к нему:

— Hola, Juan, que tal?[20]

Тот, кого назвали Хуаном, угодливо улыбнулся ей, наклонился к ее уху и стал что-то нашептывать. Флор не шевелилась. Когда он закончил, она вынула из своей сумки несколько банкнот, скомкала их и сунула в руку осведомителя, отпустив его шлепком по бедру.

Малко заметил, что Хуан, казалось, был больше очарован бюстом Флор, чем ее вознаграждением. Секс-бомбы такого калибра были редкостью... Как только он удалился, она повернулась к Малко.

— Сеньор Крамер находится под защитой полковника Рикардо Гомеса. Он спрятан в мотеле и готовится покинуть Санто-Доминго.

Глава 7

Малко смотрел на торжествующую улыбку Флор Мохис. Результативность ее работы произвела на него впечатление.

Флор была не только очаровательным созданием, она хорошо знала свое дело...

— Кто такой полковник Рикардо Гомес? — спросил он.

— "Lagarto", — процедила она. — Он зарабатывает 1200 песо в месяц, но у него есть вилла на авенида Мирадор дель Сур, «БМВ», четыре любовницы, а кроме того, великолепное имение близ сахарного завода «гринго», в Ла-Романа.

— Как это ему удается?

— Он умеет устраиваться. Бордели. Участие в наркобизнесе. Недвижимость. Его отец был другом Рафаэля Трухильо. Он сохранил связи...

— Он занимается политикой?

— Нет, его интересуют только деньги.

— Дело Пола Крамера — это политика, — заметил Малко. — У него есть связи с кубинцами или с людьми из восточноевропейских стран?

Шум в баре, где ром лился рекой, усилился, посетители стучали по стойке, отбивая ритм меренги. Флор и Малко вынуждены были кричать, чтобы слышать друг друга.

— Нет, — сказала она. — Но за доллары он готов оказать любую услугу...

— Вам известно, каким образом Крамер и его подружка собираются уехать?

Она изумленно посмотрела на него.

— Мой осведомитель говорил мне только об одном человеке. Об американце.

Что же случилось с исполнительницей стриптиза? Новая загадка.

— Вы знаете название мотеля, где находится Пол Крамер? — спросил он.

— Конечно! Это «Кабанас пор эль Map», на авенида де Лас Америкас, за городом. Это не настоящий отель, там только сдаются комнаты парочкам на час или два.

— Поедем туда.

Чуть поколебавшись, Флор встала, надвинула свою шляпу на глаза, взяла сумку и решительно сказала:

— Vamos[21].

— Мне нужно взять с собой людей, которые работают со мной, — сказал Малко. — Сначала зайдем в «Шератон».

Флор обернулась и остановилась.

— Нет, — безапелляционно возразила она. — Нам не следует привлекать к себе внимание. Туда приезжают только парами... А если мы его найдем, у меня есть все необходимое, — добавила она, многозначительно похлопывая по сумке, перекинутой через плечо.

Ему оставалось только подчиниться.

Джим Харли, суетившийся в баре, понимающе подмигнул им, а восторженный свист его пропитанных ромом клиентов на мгновение перекрыл звуки меренги, когда Флор прошествовала мимо них, величественная, как принцесса инков.

Снаружи было тепло и сыро. Флор Мохис направилась к бывшему «шевроле», чудом не рассыпавшемуся со времен войны четырнадцатого года. Садясь в него, она обернулась к Малко:

— Вы на машине?

— Да.

— Поедем на вашей. Мою хорошо знают, и, кроме того, в подобных местах женщины никогда не сидят за рулем.

Они уселись в «кольт», взятый напрокат Малко, и Флор поставила свою сумку на пол. Она указывала, как выбраться из «колониальной зоны» и доехать до моста Дуарте, перекинутого через реку Осама, чтобы выехать на автостраду с двусторонним движением, протянувшуюся вдоль берега.

По левой стороне каждые сто метров вспыхивали неоновые вывески: бесчисленные мотели и несколько баров под открытым небом, расположенным на обочине авенида де Лас Америкас.

Через пять километров слева появился сине-белый светящийся щит: «Кабанас пор эль Map», и красными буквами: Le Mejor[22].

— Это здесь, — сказала Флор Мохис.

Малко развернулся и подъехал к входу в мотель. Фары его машины осветили десятки картин, прислоненных к ограде мотеля и освещенных огарками свечей, стоящих на земле.

Возле входа какая-то фигура в пончо охраняла картины. Увидев машину, она бросилась вперед, вынудив Малко остановиться, чтобы не раздавить ее. Он разглядел большие черные глаза, приятное личико. Девушка попросила:

— Сеньор, посмотрите мои картины.

— Vamos, vamos[23], — проворчала Флор.

Продавщица картин не стала настаивать и исчезла в темноте.

Малко поднялся по аллее, по обе стороны которой расположились маленькие бунгало. У большинства из них двери были открыты. Дальше тропинка поворачивала и спускалась к выходу.

Проезжая, они заметили одно бунгало, отличавшееся от других своей застекленной верандой. Сидевший в кресле человек смотрел телевизор: это был управляющий мотелем.

Подъехав к выходу, Малко развернулся. Там были только четыре гаража с закрытыми дверями. Они медленно поехали назад, и Флор заметила с иронией:

— Еще не время. Сюда приезжают после полудня. Женатые мужчины сейчас дома.

— Я хочу узнать, в каком бунгало находится Пол Крамер, — сказал Малко. — Подождем.

Поскольку клиенты оставались здесь недолго, это будет относительно легко...

— Заезжайте вот в этот, — посоветовала Флор Мохис, указывая ему на пустой гараж, рядом с одним из четырех занятых.

Малко въехал туда и выключил мотор. В гараже едва хватало места, чтобы выйти из машины. Он толкнул дверь комнаты, в которой стояли кровать и телеаудиосистема «Самсунг» на консоли. Было душно, и Флор тут же включила кондиционер. Он заработал с душераздирающим скрежетом.

Через несколько мгновений раздался стук в окошечке, вырезанном в двери, выходящей в гараж. Малко открыл его и увидел морщинистое лицо старика, улыбавшегося ему беззубым ртом.

— Buenas, caballero! Cien pesos, por favor. Quiere tomar una cerveza?[24]

— Нет, спасибо, — сказал Малко, давая сто песо.

Окошечко закрылось, и он услышал, как дверь гаража захлопнулась с металлическим лязгом. Они успокоились.

Флор Мохис бросила на кровать сумку и сняла шляпу; ее черные волосы рассыпались по плечам. Малко уже было направился к двери, но она его остановила:

— Подождите! Может быть, он еще там бродит.

В этот момент экран телевизора засветился. Вначале изображение было нечетким, затем они увидели парочку, совокупляющуюся по-скотски, боком к экрану. Мужчина держал свою партнершу за бедра и ритмично погружался в нее с гримасами удовольствия. При каждом таком движении можно было измерить величину его достоинства. Действие сопровождалось ритмичной музыкой.

Чувственный рот Флор исказила насмешливая улыбка.

— Они показывают это для возбуждения шлюх, которые приезжают сюда, — сказала она.

Она стояла, прислонясь к стене, и, казалось, была загипнотизирована происходящим на экране. Малко почувствовал, как его бросает в жар. Все еще влажный воздух этой крохотной комнаты, окружающая обстановка и растерянный взгляд Флор вернули его на час назад, в бар «Раффлз».

Он шагнул к ней, и их тела соприкоснулись. От лобка до сосков. Флор не пошевелилась, наблюдая за происходящим на экране поверх плеча Малко. Он положил руки на блузку, мягко прихватив под ней ее ничем не стесненную грудь. Тогда Флор соизволила отвернуться от экрана и посмотреть на него. Музыка, сопровождавшая порноклип, смолкла, уступив место сладострастным вздохам и стонам изнасилованной и счастливой женщины.

— Ты хочешь спать со мной, как с приезжающими сюда шлюхами?

Голос Флор был еще более хриплым, чем обычно. Своим притягательным взглядом она бросала Малко вызов. Ее слова были скорее утверждением, чем вопросом. Животный инстинкт вытеснил образ Пола Крамера из головы Малко. Ситуация была слишком насыщена эротикой, чтобы не отдаться ей целиком. Когда он расстегнул пуговицы на блузке, ее груди, казалось, брызнули ему в лицо.

Ее дыхание участилось, когда он ласкал упругое и теплое тело, раздражая соски до тех пор, пока Флор не издала восхищенный стон и ее руки не начали лихорадочно искать его член. Она вскрикнула, почувствовав, в каком он был виде.

Их взгляды скрестились; во взгляде Флор он прочел желание, грубое, необузданное, как у мужчины. Он хотел поцеловать ее, но она отвернула лицо.

— Нет, трахни меня, как шлюху.

Они раскачивались, все еще стоя у стены.

В какое-то мгновение Малко задал себе вопрос, не придумала ли она эту историю с мотелем, чтобы все так и произошло.

Он увлек ее к постели. Она упала прямо на спину, с растерзанной грудью, разлохмаченная, вызывающе глядя на него черными глазами, великолепная.

Он сорвал с нее широкий ремень, расстегнул узкие брюки, стянув их до бедер, обнажив выпуклый живот и верхнюю часть мясистых ляжек. Иронично и растерянно глядя на него, она не мешала, но и не помогала его действиям. Охваченный внезапной идеей, он перевернул ее, потянул немного за ткань, чтобы спустить брюки до колен. И даже не сняв их, он ввел свой член во влагалище, чувствуя, как по нему течет горячий мед. Затем, держа ее за бедра, он неистово принялся за работу, мощными движениями таза вызывая хриплые вздохи у Флор.

Вцепившись руками в грязные простыни, она подтягивала к нему свой округлый зад, чтобы он мог глубже войти в нее. Малко несколько замедлил ритм. Поскольку она просила, чтобы с ней обращались как со шлюхой, она это и получит.

Когда Флор почувствовала, что он отпустил ее, она удивленно повернула голову:

— Ты не...

Она не успела закончить фразу. Он уже нацелился выше, навалившись на нее всем своим весом. Почувствовав короткое сопротивление, одним движением он вошел в нее. Флор испустила вой раненого зверя.

— Lagarto!

Определенного было ее любимое словечко... Она извивалась, стараясь освободиться, но ее сопротивление приводило лишь к тому, что он все глубже проникал в нее. Он рычал, как дикий зверь. Крепко вцепившись в ее бедра, Малко начал медленно двигаться, наслаждаясь этим изысканным изнасилованием. При каждом движении Флор испускала хриплый крик.

Он выпустил ее бедра и снова схватил ее груди, тиская их в свое удовольствие. Постепенно крики уступили место своего рода мурлыканью, и Флор стала совершать ответные движения. Когда он кончил, она стала исступленно ласкать себя, чем тут же довела себя до оргазма, сопровождая его звуками, напоминающими тявканье щенка.

Порноклип, так возбудивший Флор, все еще шел. Флор обернулась, сверкая глазами:

— Я бы убила тебя! Очень немногим мужчинам удавалось овладеть мной таким образом.

Они лежали обессиленные, обливаясь потом.

Ее губы приоткрылись в чувственной улыбке:

— Тебе повезло, что твои глаза довели меня до безумия там, в баре «Раффлз». Когда я увидела тебя, мне захотелось, чтобы ты пронзил меня до самого горла...

Малко, отрезвев, вспомнил о своем задании. Он привел себя в порядок, то же самое проделала и Флор.

Через пять минут они проскользнули в гараж, приподняли металлическую дверцу и вышли.

Ночь была теплой, небо было усеяно звездами, царила полная тишина.

Соседнее бунгало теперь тоже пустовало. Флор вынула из сумки тяжелый никелированный «Магнум-357» и держала его в руке.

Они стали подниматься по аллее. Двери всех гаражей были открыты, кроме одного. Они обошли его, попав в освещенный квадрат: это была оставшаяся открытой форточка. Малко встал на цыпочки и заметил толстого усатого мужчину, суетившегося на худенькой шлюхе с задранным платьем, которая глядела в потолок, издавая ритмичное хрюканье. Они снова прошли вдоль ряда бунгало и оказались перед хижиной управляющего. Он читал, положив ноги на стол.

— Он должен знать, — заметил Малко.

— Он ничего не скажет, — заметила Флор. — Испугается. Мотель принадлежит полковнику.

Оставалось два занятых бунгало. Малко осмотрел окошки в дверях: внутри было темно. Открыть гаражи снаружи было невозможно. Он колебался, не зная, какое принять решение, когда Флор тихо заметила:

— Иногда люди, приезжающие вечером, остаются на ночь. Никто не возражает, поскольку ночью клиентов все равно нет. Надо будет вернуться завтра утром. Оставшееся закрытым бунгало и будет тем, в котором находится сеньор Крамер.

Перебежчик ЦРУ мог быть вооружен, а Малко не стремился затевать сражение в темноте...

Он согласился с мнением Флор Мохис.

Они дошли до своего бунгало и сели в «кольт».

— Я хочу есть, — сказала Флор.

— Давай поужинаем, — предложил Малко. — Ты знаешь где?

— Да, в «Толедо», испанском ресторане, у самого «Капитолия»[25].

Пока он ехал по пустынной авенида де Лас Америкас, она подкрасилась и причесалась.

Когда они подъехали к ресторану, расположенному в жилом квартале бывшей клики Трухильо, она выглядела безупречно, за исключением кругов под глазами. Черная шляпа абсолютно прямо сидела у нее на голове.

* * *

Красное чилийское вино было крепким, и у Малко отяжелела голова. О Флор он знал теперь немного больше. Она зарабатывала восемьсот песо в месяц, была разведена и надеялась когда-нибудь эмигрировать в Соединенные Штаты. А пока ей удавалось вести вполне обеспеченный образ жизни благодаря вознаграждениям Джима Харли. Иногда приходилось рисковать жизнью, поскольку торговцы наркотиками не шутят. Именно поэтому она и носила в сумке «Магнум-357». Малко подвел ее к своей машине.

Она повернулась к нему, блестя глазами, и сказала своим хриплым голосом:

— Надеюсь, что еще понадоблюсь тебе... Когда я думаю о том, что произошло, у меня горит там.

Рука ее лежала между бедер.

Они поцеловались в первый раз. Неистово, ударяясь зубами. Отдышавшись, она неожиданно сказала:

— Я бы предпочла, чтобы завтра утром ты поехал один. Не надо, чтобы меня видели.

Он неожиданно понял, почему она отговорила его обратиться к сторожу.

— Мы можем поужинать вместе завтра вечером, — предложил Малко. — Приходи ко мне в «Шератон».

— Договорились, потом пойдем потанцевать, — сказала она.

Она выскочила из машины и направилась к своей развалюхе, пока Малко разворачивался. Послышался громкий треск, появилось облако дыма, затем раздалось безнадежное попискивание стартера, работающего вхолостую.

Малко вернулся, дав задний ход. Флор окликнула его.

— Подвези меня, она не заводится, я займусь этим завтра утром.

Через пять минут он высадил ее у деревянной лачуги на улице Лас Дамас. Она послала ему последний чувственный и плотоядный вздох.

* * *

Малко пересек пустынный холл «Шератона». Ключи Криса и Милтона были на месте, значит, оба телохранителя куда-то ушли. Он взял свой ключ, спрашивая себя, что он сделает с Полом Крамером, когда найдет его.

Не было никакой легальной возможности вывезти его из страны. Нужно было уговорить его или похитить. Оба варианта были одинаково непростыми...

Невообразимый шум доносился с улицы Малекон, закрытой для транспорта по случаю чего-то вроде народного гуляния.

Едва он вошел в свой номер, зазвонил телефон.

— Мистер Линге? Малко Линге?

Немного напряженный голос, бесспорно, принадлежал американцу.

— Да, — сказал Малко.

— Говорит Пол Крамер. Мне надо сейчас же увидеться с вами, я в опасности.

Глава 8

От удивления Малко на несколько секунд потерял дар речи. Он был готов ко всему, только не к этому. Прежде всего следовало удостовериться, что с ним действительно говорит американец.

— Назовите ваш кодовый номер ЦРУ, — сказал он.

Пол Крамер без запинки перечислил восемь цифр. Малко взял досье и сверил их. Все было верно. Пол Крамер настойчиво продолжал:

— У меня нет времени отвечать на ваши вопросы. Меня заперли, но мне удалось выбраться. Они ищут меня.

— Кто?

— Те, кто меня сторожит. Кубинцы и местные.

— Где вы?

— Я прячусь... на старой заброшенной ферме «Ганадериа» в конце автострады 30 в Майо. В районе одиннадцатого километра. Прямо напротив стоит монумент, увековечивающий память Рафаэля Трухильо. Остановитесь возле него и трижды мигните фарами. Я подойду к вам.

— Почему вы сбежали?

— Я вам потом объясню. Приезжайте скорее.

Он повесил трубку, оставив Малко в полном недоумении. Что означал этот новый поворот событий? Очевидно, сведения, полученные Флор Мохис, неверны. Место, где Крамер назначил встречу, находилось в противоположной стороне от мотеля «Кабанас пор эль Map». Этот звонок был более чем подозрителен. Но он не мог не поехать на встречу. Он позвонил в номера Криса и Милтона, но безуспешно. У него даже не было оружия!

Малко спустился вниз, пересек пустой холл, проверил игровой зал напротив. На Малеконе продолжался праздник. Куда подевались оба телохранителя? Взбешенный, он вернулся в холл и попытался позвонить в бар «Раффлз». Голос с испанским акцентом ответил ему, что сеньор Джим вышел. Он набрал номер личного телефона Генри Фермона. Никто не ответил. А время шло. Вскочив в свой «кольт», он поехал по авенида Индепенденсиа.

Он надеялся, что Флор Мохис еще не ушла.

* * *

Шаткая лестница пропахла рыбой и нечистотами. Чиркнув спичкой, Малко осмотрел почтовые ящики. На одном из них надпись красной краской гласила: Ф. Мохис. Primero[26].Под скрип прогнившего дерева он поднялся по лестнице и постучал в дверь, к которой была приколота визитная карточка. Он еще стучал, когда позади него дверь внезапно открылась. Он даже не успел обернуться. Дуло пистолета с силой уперлось ему в затылок, отбросив к стене.

— Не двигаться, lagarto!

Такой ласковый прием Флор оказывала всем.

— Это я, Малко.

Она убрала пистолет, он повернулся, ослепленный лучом электрического фонаря, и увидел Флор, в длинной майке, с распущенными волосами, в тапочках на босу ногу, сжимавшую свой никелированный «Магнум-357».

— Что случилось? — спросила она.

Малко все объяснил ей. Она даже не пригласила его войти. Ее реакция была быстрой и резкой.

— Это ловушка, но надо съездить посмотреть. Подожди меня.

Она закрыла дверь, оставив его на площадке. Через несколько минут она снова появилась, одетая в пуловер и джинсы, заправленные в синие сапоги на высоких каблуках. Пистолет она засунула за пояс на спине.

— Пошли, — только и сказала она.

Им понадобилось около двадцати минут, чтобы пересечь весь Санто-Доминго и выехать к морю. Начиная с пятого километра им попадались только редкие дома и несколько отелей. Слева от них тихо шуршало Карибское море. В километре от места встречи Флор соскользнула на пол машины, чтобы ее нельзя было увидеть.

Вскоре фары осветили справа длинную стену: это была старая «Ганадериа». Щит с облупившейся краской сообщал о ее предстоящей реконструкции. Место было зловещим: ни одной машины. Слева Малко заметил что-то темное на дороге, тянувшейся вдоль берега моря.

— Это здесь, — объявила Флор.

Проехав немного дальше, Малко развернулся и остановил машину. Фары высветили странную стелу: дверца автомобиля на бетонном постаменте, в который была вмурована табличка. В этом самом месте Рафаэль Трухильо, El Benefactor[27], был убит 10 мая 1961 года... Не будучи злопамятными, его убийцы воздвигли ему памятник.

Малко трижды мигнул фарами и вылез из машины. Он услышал, как Флор прошептала ему вслед:

— Vaya con Dios![28]

Он подошел к памятнику. Вокруг дырочек в дверце красной краской были намалеваны пятна, имитирующие кровь. Типичный китч... Он огляделся: ни души. Прошло две-три минуты. Он уже собирался уходить, когда легкий шум заставил его обернуться. Сердце у него сжалось.

Снизу, от пляжа, к нему приближались три силуэта. Какие-то мужчины, тут же вставшие между ним и его машиной. Свет фонарей осветил молодые грубые, лишенные выражения лица. Они приближались безмолвно, как смерть.

Один из них поднял руку, в которой блеснуло лезвие бритвы. У Малко уже не было времени, чтобы что-нибудь предпринять. Отступая, он наткнулся на что-то твердое. Две руки сжали его мертвой хваткой. Поверх плеча Малко заметил вновь подошедшего, огромного роста, вынырнувшего из-за памятника. Верзила полностью нейтрализовал его, оторвав от земли... Трое других поспешили к нему. Великан крикнул:

— Займитесь им!

Первый убийца пошел на него, высоко держа бритву. Ценой нечеловеческого усилия Малко увернулся, и лезвие только слегка задело его предплечье. Державший его сжал Малко до хруста в костях и повторил:

— Rapido! Rapido![29] Кончайте его!

Второй приближался, держа кинжал в горизонтальном положении. Лезвие длиной в двадцать сантиметров, одна из сторон которого представляла собой пилу, заостренную, как бритва. Малко приподнялся, отчаянным движением выбросив ноги вперед. Тот в замешательстве остановился. Убийца с бритвой кружил вокруг него, готовый нанести удар.

— Lagarto![30]

Пронзительный крик прозвучал в темноте, как боевой клич.

Убийцы замерли на месте. Раздался оглушительный выстрел, и третий убийца, державшийся в стороне, покатился по тротуару. Тотчас же тот, кто держал Малко, ослабил хватку, и все трое оставшихся в живых члена банды разбежались.

Тот, у кого был кинжал, бросился к пляжу. Снова прозвучал выстрел из «магнума», и он с криком упал на землю и остался недвижим. Флор закричала что есть мочи:

— Halto! Policia!

Напавший на Малко и убийца с бритвой разделились, удирая в темноте. Вслед им летели пули. Три выстрела. Спокойно, расставив ноги для большей точности, Флор Мохис стреляла, слившись в единое целое со своим оружием.

Верзила, уже успевший пересечь шоссе, неуклюже бежал вдоль «Ганадерии», Флор прицелилась. Вслед за выстрелом раздался отвратительный визг. Малко и Флор поспешили туда. Великан вертелся, как волчок, с душераздирающим криком. Судя по его беспорядочным движениям, у него был задет позвоночник...

Заметив тело, распростертое на тротуаре, какая-то машина притормозила и поспешно отъехала. Флор Мохис села на корточки возле продолжавшего кричать раненого. Она безжалостно, сильно ударила его по зубам дулом своего пистолета. Он завыл от боли, разжав челюсти. Флор воспользовалась этим, чтобы всунуть дуло пистолета ему в рот по самую глотку.

— Кто тебя послал? — прорычала она своим хриплым голосом.

Он издал нечленораздельный звук, и она немного вытащила пистолет, чтобы он смог повторить.

— El Coronel[31], — прошептал он.

— Это Гомес, — сказала она, обернувшись к Малко. — Я была в этом уверена.

Верзила тяжело и шумно дышал. Он сильно икнул, его вырвало кровью, и он затих.

— Откуда они узнали? — спросил Малко.

— От девушки, продававшей картины, — сказала Флор Мохис. — Я ее видела впервые. Все было хорошо организовано. Тебя они тоже знают.