Вручал маршал авиации Астахов - толстый, почти заплывший, с маленькими усиками и маленькими стелкянными глазами. Принимал - командир дивизии генерал-майор Чанкотадзе, невысокий, полный, коренастый грузин, с широким, твердым лицом и глазами на выкате. Я знаю его давно. Когда-то в 1942 г., когда я уезжал на ЮЗФ, В.С. Молоков рекомендовал мне связаться с ним - он командовал группой ГВФ на фронте, а до войны был начальником лучшего в системе ГВФ Закавказского управления ГВФ. Я его видел на фронте и в селе Алексеевка и в Валуйках. Работал он там отлично.
      23 декабря.
      Второй день сводка сообщает о сотне подбитых танков. Немцы в НДП пишут, что начались бои в Курляндии (Прибалтике), в Восточной Пруссии и южнее Будапешта. Там, около Будапешта, дело действительно затянулось, немцы подбросили и тянут туда уйму войск. Наша сводка об этих направлениях пока молчит.
      Сегодня после полуночи получили сообщение о создании в Дебрецене Временного Национального Собрания Венгрии и его обращение. Даем в номер.
      Был ночью в редакции Василий Тимофеевич Вольский. Генерал-полковник, молодой, сановитый.
      - Где ты так помолодел? - спросил я.
      - На войне. Там есть такая живая вода. Приезжай, и я из тебя сделаю молодого, не седого, полного.
      Зашел он к Поспелову, выговорил себе Брагина.
      - Вообще, пишите больше о танках, - говорит он. - т. Сталин сказал, что танкисты - хозяева полей сражений. А сейчас перед нами важнейшие задачи.
      Узнав, что Вольский в "Правде", позвонила Вера Голубева:
      - Возьми у него короткий ответ на анкету "Смены" - что я буду делать в 1945 году?
      Сели втроем: Вольский, Леопольд Железнов и я.
      Я предложил: "Буду бить немцев".
      Вольский: "Буду воевать."
      Леопольд: "Буду выполнять приказы Главкома". или "Рассчитываю мыть гусеницы танков в Шпрее".
      Все не понравилось. Тогда Вольский предложил: "В 1942-43 году я окружал Сталинград. В 1944 г. - окружал в Прибалтике. В 1945 г. хочу осуществить третье кольцо, в котором задохнется Гитлеровская Германия."
      Понравилось.
      - Вот давайте, ребята, так и напишем - "Три кольца", - сказал Вольский.
      Я дежурил и пошел к себе. Леопольд остался с Вольким дописывать. На прощание Вольский сказал:
      - Ты и сам приезжай на фронт. Возможно, это наступление будет последним. Сил - уйма!
      Рассказывают наши корреспонденты, что Жуков, принимая 1-ый Белорусский фронт, сказал командирам:
      - т.Сталин поручил нам подготовить и нанести такой удар, чтобы немцы поняли, что это - конец, а у союзников - коленки затряслись.
      27 декабря.
      Второй день гриппую.
      На фронтах, за исключением юга, затишье перед бурей. Вот-вот начнется. На юге - завтра или сегодня будет Будапешт. Получено известие, что там ранен Виктор Полторацкий. Он всего неделю вылетел туда.
      Виктор Вавилов был на днях у танкового конструктора Котина. Тот рассказывал ему о встречах со Сталиным. Как-то на фронте начало лететь управление новых танков (или какая-то деталь). Сталин вызвал Котина и начал спрашивать - в чем дело. Котин ответил, что испытатели ни разу не жаловались на эту деталь.
      - Испытатели, - насмешливо повторил Сталин.
      Котин пояснил, что дело в низкой квалификации механиков-водителей. Заводские водители тоже никогда не жаловались на конструкцию.
      - Это неправильно, - ответил Сталин.  - Если бы все летчики были как Коккинаки, то ни одна машина на фронте не капризничала бы. Машины надо делать на водителя-середняка, а не на танкового Коккинаки.
      Звонил Оскар Курганов. Приехал из-под Будапешта. Говорит, что воевать стало очень трудно. Как в 1941 г. Бомбят, всюду и непрерывно. Был в Бухаресте - там все совсем иначе, чем было. Цены жаркие. Советские офицеры живут в Гранд-отеле. Вход строжайший, по пропускам. В подъезде -пулемет, у входа два часовых.
      31 декабря.
      Вчера закончилось партийное собрание. Было бурным и очень хорошим. Резко и увесисто выступал Сиволобов, крепко Корнблюм, Креславский, Гершберг. Сильно и по делу всыпали Золину.
      Голосование дало любопытные результаты. Голосовало 56 человек. Получили "за":
      Поспелов - 55
      Сиволобов - 51
      Мацко - 51
      Азизян - 50
      Гершберг - 46
      Креславский - 45
      Рабинович - 43
      Сиротин - 32
      Штейнгарц - 30.
      Они и избраны. За флагом остались: Кононенко - 28, Золин - 26, Рябов 21.
      Из старого состава партбюро переизбраны только Поспелов и Гершберг. Секретарем избран Сиволобов.
      Много разговоров - где встречать Новый год. Сашка Погосов зовет в клуб летчиков. Володя Кокки зовет в Дом Кино. Гершберг - в наш дом отдыха в Серебряный Бор. Там встречает издательство, но дают нам 12 мест. На этом и останавливаемся.
      1945 год
      1 января.
      Новый год встречали в Серебряном. Из наших были с женами Гершберг, я (с Зиной и Леркой), Мержанов, Мацко, Объедков. Время провели хорошо. Начали с коньяка "финь-шампань", пили шампанское, Карданали, Дими, водку, Кюрдамир. Была отличная закусь. Танцевали.
      В 2 ч. ночи позвонил Сиротин - поздравил с Новым годом и предупредил, что сегодня буду писать в номер передовую: как страна встретила праздник.
      Вечером приехал и написал. Новый год я начал с передовой.
      3 января.
      Сегодня - выходной. Галактионов собрал военных корреспондентов поговорить о задачах в связи с наступлением, которое не за горами. Были: Золин, Иванов, я, Брагин, Курганов, Сиволобов, Кузнецов, Павловский, Рюмкин, Мержанов. Присутствовал и выступал Поспелов.
      Затем все поехали отдохнуть в дом отдыха Болшево с женами. Отдохнули хорошо.
      13 января.
      Сегодня - Старый Новый год. И снова я писал на завтра передовую. Началось наступление. 1-ый Украинский фронт с плацдарма за Вислой, западнее Сандомира. Как часто бывает, я и дежурил к тому же. Передовая - "Победа за Вислой"
      Вчера снова повезли Абрама в Боткинскую.
      17 января.
      Сегодня снова писал передовую - о Варшаве. Она взята сегодня совершенно неожиданно для нас. Как говорит наш генерал, "Красная Армия воюет не по правилам".
      А войска 1-го Украинского фронта заняли Ченстохову и находятся в 15-20 км. от границы Южной Германии. Прорвал оборону и 2-ой Белорусский фронт (севернее Варшавы, за Наревом). Сегодня - три салюта.
      Дерется уже несколько дней и 3-й Белорусский фронт, в Восточной Пруссии, но пока особых успехов не достиг.
      В Будапеште закончили очистку восточной части города - Пешта. Вот гады, держатся уже с 28 декабря!
      20 января.
      Вчера написал на сегодня очередную передовую. Вчера - 5 салютов!
      21 января.
      Сегодня два громовых события: войска 1-го Украинского ворвались на территорию собственно Германии и заняли Крайцбург, Пиштен, Ландоберг, Розенберг и Гутентаг ("доброе утро")!
      Войска 3-го Белорусского ворвались в южные районы Восточной Пруссии и заняли Едвабно, Танненберг, Найденбург.
      Хочу записать разговор с Кокки. Он был у меня в редакции 17 января вечером и сидел часа два.
      - Вчера я чуть не угробился.
      - ?!
      - Летал на "Ил-8". Погода - мудь. А мне позарез одну штуку опробовать надо. Поболтался в облаках, иду домой. Аэродром закрыт облаками. Вывалился из облаков над крышами, чешу от одной к другой. Ну я их всех знаю. Аэродрома не видно - вот тут должен быть. Плюхаюсь куда-то, качусь. Вдруг штурман кричит: "Впереди что-то темное!!!!" Встал. "Дуглас" впереди в 8 метрах. А облака толстые, и туман херовый.
      - Когда это, утром?
      - Нет, утром я летал на "Ла-7". Это - днем.
      - А ты и на других ходишь?
      - А как же! Иногда по делу, иногда из спортивного интереса. Вот, например, последняя серия у него (Лавочкина) села на 40 км/ч против проектированного. Полетал, установил, что проектируемая и не может получиться. Все конструкторы получают цифирь, а заявляют всегда на 10-15 меньше (Яковлев, Ильюшин), а он - больше на 10-15. А заводскую уплывку нашел. Так и сказал наркому: покупайте за столько-то километров.
      - А для интереса?
      - Это на "Ла-5". Там температура в кабине 56°. Нельзя - люди болеют. Конструктор на дыбы: могу охладить, но это съест 25-30 км/ч Вот, думаю, нехристь. Полетел, в кабине - 23°. Он рассчитывал это сделать за счет охлаждения кабины, а я - за счет прекращения доступа тепла. Да еще скорость на этом хочу выгадать - внутренняя циркуляция то уменьшится!
      - А что ты делаешь в наркомате?
      - Разное. Я же генерал-инструктор. Раньше, например, на серийных заводах не проводилось испытания продукции. И вот скорости в сериях начали падать. Конструктора - это не наше дело, это завод. Ухнули некоторые до 40 км/ч. Я ввел всюду испытателей, преподали программу. Месяц за месяцем тянули кривую вверх. И вытянули. Оборудовали все станции новой аппаратурой. Подготовили новые кадры и посадили знающих людей. Вот сейчас на это дело торгую Марка Шевелева. Курсы испытателей провели: сейчас второй набор идет.
      - На иностранных летаешь?
      - А как же! Ты ведь знаешь мое правило - самому все пощупать. Летал на "Сандерболте", "Харрике", "Спитфайере", "Кобре", на днях пойду на "Б-29".
      - "Кобра" хороша?
      - Хороша, но устарела уже. Вот у них есть какая-то "Черная вдова" - вот бы надо посмотреть. Знаешь, я вчера прочел заметку в "Красной Звезде" и заболел. Там какой-то американский грач рубанул через весь континент со скоростью 600 км/ч с гаком!
      - Ну?
      - Вот я и думаю - весной бы мотануть в Оренбург (ну это близко), лучше - в Ташкент и дать среднюю в 600 км/ч. Здорово, а? Надо машинку найти, да чтобы она бензин тащила, а самое главное - ветер поймать, весной на высотах бывают ветры со скоростью больше 100 км/ч. А полет-то записывается в одну сторону. Я когда по треугольнику летал - и то под ветер рассчитывал, это было ух, как сложно - ведь круг! А тут - прямая.
      - Ну а когда на запад пойдем?
      - Пойдем обязательно. Вот дай с Куйбышевым разделаться. Ну еще неделю-полторы. Может, к тому времени и Вена будет. А сейчас пойдем ко мне молдаванское вино пить! Надо же его попробовать.
      Вчера говорил с академиком Гращенковым об Абраме. Он говорит, что ничего наука пока сделать не может. Средств пока нет. Никто в этой области не экспериментирует.
      Говорил об этом с профессором Ермольевой. У ней концентрируются материалы по применению пенициллина. Препарат чудодейственный: триппер излечивает в 1-2 дня, сифилис - в месяц. Но против этой болезни и пробовать никто не пробовал. Не то.
      В Москве опять холодно. Топят всюду холодно. В редакционном кабинете у меня мерзнут пальцы и ноги. Худо со светом: во всех домах выключают с 8 до 5 ч вечера. Газ не горит. В городе, говорят, сыпняк - отдельные случаи. Локализуют быстро.
      31 января.
      Наступление все прет и прет. В действии все фронты. Начали доколачивать и в Прибалтике. Начали там дней десять назад, но идет дело медленно. Пока объявили только Клайпеду. По остальным фронтам идет хорошо. В иные дни стреляют салютами в Москве по пять раз в день. А вчера не было ни одного салюта - так москвичи даже недоумевали. Вот заелись!
      В Восточной Пруссии немцев окружили. Они попробовали вырваться на северо-запад, к Эльбингу. Сначала продвинулись, вчера остановили. Познань окружена Жуковым, а позавчера (правда, Макаренко сообщил об этом еще в субботу-27-го) его войска пересекли тоже границу. Немного застопорилось дело в Силезии, уже дней 7-8 стоим под Бреслау. Топает понемногу и 4-ый Украинский - по Карпатам. Зимой!! Ну и участочек им достался!
      Будапешт еще держится. Вчера бросили туда авиацию - дым пошел. Так его и надо, очень уж церемонились.
      В Берлине - паника. Дают эвака!
      А союзнички все стоят... Вот терпеливые.
      Почти через день пишу передовые. Последнюю написал вчера.
      Яша Рюмкин блестяще слетал в Будапешт. Он вылетел 19-го января на "Дугласе". Дошел до Арада. Там уходил на фронт полк "Ил-2". Уговорил летчика, сунул с собой в кабину. Затем подлетел на "У-2" до штаба фронта. Выпросил у генерала машину. Притопал в Будапешт. А снимать нельзя - нет погоды. На следующий день чуть развиднелось. Снял. В машину. На связной аэродром. Туман. "Убьешься, нельзя". Уговорил. Дотопал до Арда. Стоит "Дуглас", винты вертятся. Туда. Шли на 5000 м - из-за погоды. Как и туда, шла кровь носом и из ушей.
      И вот вваливается ко мне 21-го:
      - Снимки нужны?
      - Ты откуда?
      - Из Будапешта.
      - Врешь! Иди, разыгрывай других, мне некогда.
      Еле уговорил.
      Новое партбюро энергично берется за дело. Вчера закончилось созванное им двухдневное совещание актива о фельетоне. Вместо доклада Заславский рассказал "Как я стал фельетонистом". Очень интересно. Выступали Поспелов, Рыклин, Верховцев, Штих, Гершберг, Рябов и др. Завтра - бюро о своевременном выходе. Вчера нам снова строжайше приказали сдавать в 4:30. Вчера, впервые за месяц, уложились. А то все - 6:30.
      Холодно. В редакции - все в пальто - минус 20!!
      6 февраля.
      Наступление понемногу утихомирилось. Уже несколько дней нет в сводке 1-го Укр. фронта. Там, южнее Бреслау, мы форсировали Одер еще дней 10 назад, но, видимо, туго расширяется. Тише стало и на 1-м Белорусском обкладывается со всех сторон Франкфурт на Одере, правым флангом заняли Бэрвельде ( в 70 км. от Берлина - это же их Кубинка!! Вспомнить только, что делалось у нас, когда немцы были в Кубинке!) Войска 2-го Белорусского в основном стоят стеной и не выпускают немцев из Восточной Пруссии, а войска 3-го Белорусского (Черняховского) жмут их. Места им там осталось чуть. Между делом 2-ой Белорусский окружил Эльбинг. В Будапеште продолжается драка.
      Прежней стремительности ( 20-30 км в среднем по всему фронту) уже нет. Дни проходят без приказов. Это понятно. Нельзя месяц выдерживать такое сумасшедшее движение. Тылы отстали на 200-300 км. Наши ребята рассказывают, что сейчас всё за сотни километров (бензин, харч, снаряды), везут на машинах. За границей железка имеет более узкую колею, чем наша. Все надо перешивать, на границе - перевалка, а немцы подвижный состав угоняли. Да что там железка. Пехота отстает на несколько дней. Вот приехал вчера с 1-го Белорусского Кизяев, рассказывает: 5 дней от Катукова не было никаких сведений в штабе: ушел вперед со своими танками и оторвался от всего.
      Из немецкой Силезии прилетел наш фотокорр. Устинов. Летел 5 дней. Был в Оппельне, Крайцбурге. Рассказывает - немцы уходят подчистую, во всех городах не видел ни одного! Все вещи брошены, скот бродит, его наши рубят, колют на харч, но не перекололи. Жили там все богато, по горло. Много наших вещей, товаров, машин. Города побиты, но не очень. Часты пожары - солдаты разложат костер в доме, покидают туда мебель, а загасить не всегда умудряются. В лесах - немецкие полки, дивизии, отставшие, сбившиеся с толка.
      Немцы вовсю эвакуируют Берлин.
      Начали брать к нам "стариков". Ильичев их всячески отваживал, сейчас его нет - берем. В иностранный взяли замом Бориса Изакова, он сейчас трижды орденоносец, был у партизан, был тяжело ранен, лежал год, но нога и сейчас болит - с костылями. В Экономический взяли спецкором Раневского - он работал последнее время в ТАССе, уволили его от нас лет 7-8 назад из-за ошибки (придравшись!!). Замом в отдел обзоров взяли Бориса Горелика. Поспелов мне вчера сказал: "Вот собираются опять ветераны".
      Был у нас режиссер кино Калатозов. Он провел полтора года в Америке. Рассказывал свои впечатления. Высокий, большеглазый, солидный, в сером костюме.
      Войны средний американец не чувствует. Бешено разрослась промышленность, безработицы почти нет, все работают на войну, и все боятся кончится война, что тогда делать, опять безработица. Живут крепко, некоторые ограничения только на обувь, сахар и еще кое-что.
      Заводы всюду. Даже в Калифорнии, около Голливуда, авиазаводы "Дугласов". О Советском Союзе знают по-прежнему мало, считают все происходящее чем-то вроде чуда. Очень популярен Сталин, Рузвельт популярен, Черчилля не любят. Пресса Херста весьма сильна, недавно съела Чаплина, обвинили его в совращении девушки и прижитии ребенка. Грозило 10 лет, он нанял адвоката за 100 тыс. долларов, еле вывернулся, Рузвельт его бросил на съедение Херсту.
      В кино военной тематики нет. Американцы уже два года перестали делать военные фильмы, говорят - народ устал от войны. Газеты выходят в прежнем объеме. Читать - мало читают, Хемингуэя у нас знают больше, в Америке его считают нереалистом. Русских писателей не знают. Среди белогвардейцев громадный раскол. Большинство - за Советский Союз, руководят всеми сборами в пользу СССР и т.д. Но есть и сильные враги, издается даже газета "Русский фашист".
      С неграми дело полегче, есть театры негритянские, берут их и в армию.
      Театра в нашем понимании почти нет - ревю. Большинство артистов актеры одной роли, нашего перевоплощения в роли героев - очень мало и очень немногие. Киношники боятся русской кинематографии: ее методов, исканий, будущего. Русские картины идут в 80-100 кинотеатрах, второэкранных (из, кажется, 18000 киношек).
      Ближайшие годы, по мнению Калатозова, - годы цветного кино. Было бы раньше, но патенты цветной съемки скупила одна фирма и не дает другим.
      Мультипликатор Дисней делает чудесные картины, но ярый фашист.
      Очень много театров кинохроники. Программа - 10 минут дикторского обзора (что случилось в мире за неделю - не надо читать газет), и потом всякий кино-обзор. Кино - переполнены, это - быт. В среднем, каждый американец тратит на кино долларов 30 в год, билет от 50 до 120 центов.
      25 февраля.
      23-го февраля, как раз в День Красной Армии получил орден Красного Знамени. Вручали в Кремле. Вручал Калинин. Сначала Горкин огласил фамилии трех Героев. Затем - сразу меня. Потом еще около 150 человек.
      Вручение происходило в небольшом круглом, но очень торжественном зале. Высоченный, с уходящими в высь, прозрачным, с льющимся, каким-то проникающим светом. Массивные колонны, между ними на стенах горельефы - античного торжественного характера. Строгая тишина, и голос Горкина.
      Михаил Иванович очень постарел. Я его не видел несколько лет. Стал совершенно седой. Лицо очень усталое, глаза сощурены так, что их почти не видно. Стоит слева у стола, согнувшись, делает шаг, полшага навстречу, протягивает левой рукой орден с коробочкой, правой пожимает руку, говорит "Поздравляю Вас". В первом ряду сидели на костылях. Он делал им навстречу два-три шага.
      Быстро. Горкин выкликал пункт из Указа (указы сведены вместе по группам и орденам), вызываемый подходил, получал, отвечал Калинину, уходил. Вручение всем заняло (со съемкой) 45-50 минут.
      Большинство получающих - военные. Я был в штатском. Подошел. Калинин вручил, поздравил. Вместо обычного "Служу Советскому Союзу" я ответил: "Спасибо, Михаил Иванович". Он сразу вскинул голову, посмотрел на меня пристально и улыбка пробежала по его лицу. Видимо, он вспомнил меня.
      Потом снялись вместе (по группам) с Калининым. День был морозный ( -27), но солнечный, яркий. Очень хороший день!
      Наступление продолжается, но темпы уже стали, естественно, иными. В Восточной Пруссии немцам, как будто, удалось проложить от Кенигсберга дорожку к морю, к Пиллау. Но много ли уведешь морем - там их 40 дивизий.
      Левое крыло 2-го Белорусского рвет на Данциг, правое 1-го Белорусского (Жуков)- на Штеттин. Намечается второй гигантский котел. Жуков форсировал Одер южнее Кюстрина и ждет. Конев правым флангом уже подпирает Жукова, а середкой приближается к подступам Жрездена. Слева он окружил Бреслау.
      Прошел слух (пишут немцы), что союзники, наконец, начали наступление в районе Аахена. Начали, вроде, позавчера, но сообщение пока не печатаем.
      В отделе - тяжко. Золин уехал на 1 БФ, Иванов - болен, в Архангельском, генерал - болен. Паримся с Яхлаковым каждую ночь. Не вынимая. Да тут еще передовые (сегодня - моя).
      6 марта.
      На фронте опять оживление. Пошел левым флангом Рокоссовский и правым Жуков. Плечом к плечу вышли к Балтике, к Кольбергу, и учинили позавчера котел в Померании. Таким образом, все побережье Балктики в котлах Прибалтика, Восточная Пруссия, Померания. Так Германия скоро станет сухопутной страной. На остальных участках тихо. О прорыве к морю написал передовую.
      Союзники действительно начали 23-го наступление. Идет довольно успешно, хотя темпы и не наши. Находятся сейчас в 5 км. от Кельна. Начали они, наконец, долбать авиацией Дрезден и другие пункты, лежащие в ближнем тылу нашего фронта.
      Сенька Гершберг рассказал хороший анекдот по поводу Крымской конференции:
      Прощаясь, Рузвельт и Черчилль говорят:
      - До встречи в Берлине.
      - Милости просим! - ответил Сталин.
      Это очень хорошо сказано. Рыклин собирается обыграть это в "Крокодиле" (сделав сцену между освобожденным англичанином и нашим бойцом или т.п.).
      Популярный ныне бытовой анекдот:
      - Кто твой муж?
      - Газовый монтер. А твой?
      - Повар. А у Машки?
      - Инженер.
      - Так ей, стерве, и надо!
      Вчера чествовали в Серебряном бору Рыклина - в связи с его 50-летием и Баратова - в связи с награждением орденом Ленина за безупречную выслугу лет в армии. Были: Сиротин, Поспелов, Малютин, юбиляры, Сиволобов, Гершберг, Азизян, Кирюшкин, Шишмарев, Объедков, Лукин, Потапов, Корнблюм, Креславский, Заславский.
      Пили крепко. Говорили спичи. Здравицы. Пели песни.
      Рыклин рассказал, что в его городке - Стародубе - были три профессии часовщик, портной, сапожник - "интеллигентные профессии", по которым отец хотел его пустить.
      Заканчивал свою речь Гриша фельетонно: "Как говорится в таких случаях: Уважаемый товарищ редактор! Не имея возможности лично отблагодарить всех поздравивших меня с юбилеем, разрешите в Вашем лице..." Раздался хохот, Гриша и Поспелов облобызались.
      Позавчера на заседании редколлегии Гершберг, наконец, был утвержден зав. экономотделом. В течение нескольких лет он был ВРИО. Вчера в Серебряном выпили по этому поводу.
      7 марта.
      Сегодня Вадим Кожевников рассказывал интереснейшие вещи. Он был в неких органах и просил материалы о действиях наших разведчиков. Меркулов ему посоветовал заняться другой темой: борьбой за чистоту хлебных семян.
      Оказывается это - колоссальное дело, огромного народнохозяйственного значения. До войны в результате колоссальных государственных усилий, у нас было благополучно. Но это - проблема проблем всех стран. Зерно заражается различным бактериями, кроме того - в силу различных причин - вырождается, теряет сои благородные качества и биологически перерождается. Крайне важно оградить основной семенной фонд и поля от таких зараженных посевов. До войны мы проделали титаническую работу. Ее всегда вели органы НКВД. Были установлены строжайшие кордоны на границах ( к растениям они были придирчивее, чем к контрабандистам), барьеры между областями, неусыпное наблюдение за семенным фондом. Этим фондом мы маневрировали, как армиями, безжалостно забирали и изымали подозрительное зерно, давали другое. Тоже делалось и за границей. Но у них маневренные возможности были меньше. Я помню, как лет 10-15 назад мы часто печатали, что в Канаде или в Бразилии "чтобы не падали цены" фермеры сжигали десятки тысяч тонн зерна. Дело объяснялось гораздо проще (и гораздо сложнее). Это - проводилось государственное уничтожение подозрительного зерна. Государство не только скупало у фермеров зерно, но и платило им за расходы по его уничтожению.
      Во время войны эта проблема у нас резко обострилась. Во-первых, в связи с недостатком хлеба на севере и на Дальнем Востоке, мы получали зерно из Америки. Пришлось установить старый кордон. Наши заокеанские друзья воспользовались случаем и частенько подсовывали "то" зерно. И часто, несмотря на голод и скуднейшее обеспечение населения севера хлебом, мы, получая зерно и благодаря за него, вывозили его потом в море и топили. Недаром, почти все работники хлебной инспекции Мурманска, Архангельска, Дальнего Востока - награждены орденами Ленина.
      Но гораздо сложнее дело обстояло в оккупированных немцами областях. Они и тут проводили политику истребления. Они вывезли из Украины, Белоруссии, Кубани благородный семенной фонд (желая облагородить свои посевы в Германии), а сюда завезли зерно подмоченной репутации. В итоге, уже при немцах урожай хлеба в оккупированных районах составлял едва 30% довоенного. Но это - полбеды. Сейчас из-за этого нависла страшная угроза над всеми остальными районами. Пыльца растений при благоприятных условиях погоды переносится на расстояние до 1000 км. В стране - огромное движение, колоссальные перевозки - самая благоприятная обстановка для размножения беды. И вот тут нужна исполинская работа. И настоящая бдительность. Вадиму рассказывали, что недавно были обнаружены два вагона зерна, посланные из Донбасса на Урал, хотя тот и не запрашивал. Как это получилось? То ли напутали, то ли заслали по ошибке, то ли кто-то действительно затребовал и забыл. А, может, и сознательно послали заразу.
      Наша Наташа Волчанская ездила с советской профсоюзной делегацией в Лондон на всемирную конференцию. Вчера она рассказывала подробности. Занятно!
      Путь лежал через Иран, Аравию, Египет, Францию - воздухом. При отличных условиях 4-5 дней, обычно (с непогодой) - до 10 дней. На промежуточных аэродромах образцовое обслуживание. Был а Каире: страшная смесь нищеты и богатства; нищие - грязные, обвшивевшие, в лохмотьях - продают ужасные на вид лакомства, ощущение брезгливости не покидает потом неделю. В Египте тьма людей - и все ничего не делают, жрут, сидят в кафе или стучат в кости. Была у пирамид - чрезвычайно интересно, но неорганизованно. Пирамиды - облезшие, все ценное - даже орнаментировку - англичане вывезли в свои музеи. Экскурсоводы - четыре невероятно грязных араба. На невероятной смеси всех европейских языков "объясняют" самые невероятные вещи. Яйцо у сфинкса выщерблено временем, арабы поясняют, что это Наполеон бил из пушки. Всех европейских женщин они почему-то называют Мария.
      Наташу поразило, что арабские ребятишки на улицах играют в скакалку, также, как и наши.
      Ефрат - грязная, необычайно унылая река, топкие, грязные берега, мутная желтая вода. От Рая тут ничего не осталось.
      Тяжелое впечатление оставляет Франция. Летели над ней - ни поездов, ни машин. Страшная безработица, голод. Женщины, как правило, без чулок (хотя и холодно, и ноги синие - НЕТУ!), не видела ни одного человека в кожаной обуви - дерево. Паек -300 гр. хлеба и почти всё. Но очень бурлит общественная жизнь, всюду плакаты, воззвания, лозунги. К нашим отношение восторженное.
      Наших было 42 чел. Летели на трех советских самолетах со своими экипажами. Старший - Чулков.
      Лондон. Вид неказистый, мрачный, тяжелый. Совершенно угнетающее дело туманы. Они какие-то особенные - это копоть, и его как будто глотаешь. Даже в комнатах туманно.
      Женщины и дети в большинстве эвакуированы из-за Фау-1 и Фау-2. На улицах детей почти не видно. Очень много американцев, канадцев, австралийцев, много женщин в военной форме (элегантно - длинные прямые брюки, со вкусом курточки). Много машин, все очень быстро ездят.
      Лондон сильно разрушен. Некоторые улицы снесены в дым, ремонта не видно. До сих пор методически обстреливают. Раньше, при Фау-1 успевали объявлять воздушную тревогу за 6 минут до удара. При Фау-2 не успевают и не слышат полета. Взрыв, а затем - через несколько секунд - грохот рушащегося здания. Каждая бомба - квартал в щепки. Однажды видели полет Фау-2- как огонек метеора, и взрыв. Население внимания не обращает, бесполезно, но многие ночуют в метро, говорят, что теплее и уютнее.
      Магазины торгуют бойко, но промтовары лимитированы. Чулки, носки, обувь, одежда, сукно - по талонам. Хлеб не нормирован, остальные продукты норма. Сахару - 400 г. в неделю. Масла сливочного совсем нет, маргарин. В ресторанах - без карточек и сравнительно недорого, но можно заказать только одно мясное блюдо, за вторым мясным надо идти в соседний ресторан.
      Еда безвкусная. По утрам обязательно овсянка, которую наши называли "кашей-затирухой".
      Англичане Наташе не понравились. Корректные, но страшно сухие. Лицемерные. В ресторане не дашь положенного на чай - и лакей нечаянно обольет соусом. Ханжи. Святость семьи и порнографические открытки в магазинах, порнофильмы в кино, балеты с голыми девушками.
      Много кино. Очереди на 30-40 минут. В основном - американские фильмы, в том числе - превосходный фильм о Шопене. Английских картин не видели. Дважды была в театре. Постоянных трупп нет. Смотрели "Ричарда III" Шекспира - очень хорошо, но наша постановка богаче; смотрели оперетту - никуда не годно.
      Отношение англичан не понравилось. Стараются не пускать куда только можно.
      Рыклин рассказал новый анекдот о Крымской конференции. Зашла речь о том, как делить репарации с Германией.
      - По частям, - сказал Черчилль.
      - По участникам, - сказал Рузвельт.
      - По трудодням, - ответил Сталин.
      9 марта.
      Сегодня ушел обедать в 11 ночи и решил остаться дома - болела голова. Лег в 2. Только уснул - звонок. Поспелов просит прийти в редакцию.
      - Срочное дело. Можете?
      Пришел.
      - Надо написать о репатриации военнопленных союзных армий. Задание т. Молотова. Вас ждет генерал Голубев.
      Поехал. Генерал-лейтенант Голубев - зам. уполномоченного СНК СССР по репатриациям. Маленький кабинет. Толстый широкий генерал, две линии нашивок, широкое лицо, покоробленное у губы и на щеке шрамами. Когда встал - великан. Сидел еще помощник уполномоченного генерал-майор Басилов, низенький, худощавый, усатый, приветливый.
      Говорили часа два. Рассказали интересные вещи. Буду писать в номер. Потом Голубев начал расспрашивать меня, где я бывал. Я рассказал.
      - Много видите вы, журналисты. Как вы обеспечены?
      - По разному.
      - Ну вот вы, например.
      - 3000-3500.
      - Столько, сколько командир корпуса.
      Рассказал, что командовал армией. Под Москвой, у Подольска в 1941 г., брал потом Медынь, Духовщину и пр. Был тяжело ранен ("накрыло нас десять человек огнем - восемь убито") и попал сейчас сюда.
      - Обо мне много писали. Как бы достать - память!
      Я обещал помочь.
      Помнит меня по газете, помнит ребят, которые к нему приезжали Белявского, Лидова, Курганова.