Кстати, о церквях. В селе, где находится ПУ ЦФ, тоже из трех церквей две разрушены, одна - до основания, вторая - изнутри. Во вторую мы зашли. Там все взорвано. На колонне - рисунок Христа, ему приделаны борода, усы, рога, penis. Над сиянием - надпись "курить строго воспрещается". Говорят, там была конюшня.
      Да, в Кромах видели огромный лагерь для военнопленных. Гигантская территория обнесена колючкой. Сараи для наших пленных - хлипкие, без стен, высота - в полчеловека. Хлевушники!
      В Москву приехали к 11 ч. вечера. На Серпуховке нас задержали милиционеры: сделайте маскировку фар, иначе не пустим.
      - Да у нас на фронте ездят с полным светом!
      - Не мое дело, там фронт, а тут - Москва.
      Что делать? Нет ни картона, ни темной бумаги. Но наш водитель - старший сержант Михаил Чернышев - нашелся: взял штаны и гимнастерку, обвязал ими фары, оставил в прорехах щелки для света, и так ехали.
      - Потеряешь штаны, Миша! - говорил я ему.
      - Это невозможно. Как только они спадут - милиционер засвистит: будет полный свет.
      В 11:45 вечера был дома. Страшно поразила чистота в комнате. Вот чего давно не видел!
      Помылся, выпил, лег спать.
      Хотел позвонить в редакцию, но, оказывается, по случаю взятия Харькова газета вышла с понедельника на вторник, а сегодня (во вторник) в редакции свободный день.
      25 августа.
      Да. На вечере у Рузова мы разучивали новую песню Симонова, которую он написал будучи у нас на фронте. Песня стоящая, хотя и не доработанная. Вот она:
      Журналистская застольная.
      Без глотка, товарищ,
      Песни не заваришь, 
      Так давай по маленькой хлебнем.
      Выпьем за писавших,
      Выпьем за снимавших,
      Выпьем за шагавших под огнем.
      Жив ты или помер 
      Главное, что б в номер
      Материал успел ты передать.
      И, чтоб, между прочим,
      Был фитиль всем прочим,
      А на остальное - наплевать!
      От Москвы до Бреста
      Нет на фронте места
      Где бы не лежали мы в пыли.
      С лейкой и блокнотом,
      А то и с пулеметом,
      Сквозь жару и стужу мы прошли.
      Жив ты или помер 
      Главное, что б в номер
      Материал успел ты передать.
      И, чтоб, между прочим,
      Был фитиль всем прочим,
      А на остальное - наплевать!
      Выпить есть нам повод
      За военный провод
      За У-2, за Эмку, за успех,
      Как плечом толкали,
      Как пешком шагали,
      Как мы поспевали раньше всех.
      Жив ты или помер 
      Главное, что б в номер
      Материал успел ты передать.
      И, чтоб, между прочим,
      Был фитиль всем прочим,
      А на остальное - наплевать!
      Там где мы бывали 
      Нам танков не давали:
      Репортер погибнет - не беда.
      Но на Эмке драной
      Мы с одним наганом
      Первыми въезжали в города.
      Жив ты или помер 
      Главное, что б в номер
      Материал успел ты передать.
      И, чтоб, между прочим,
      Был фитиль всем прочим,
      А на остальное - наплевать!
      Помянуть нам впору
      Мертвых репортеров, 
      Стал могилой Киев им и Крым.
      Хоть они порою
      Были и герои 
      Не поставят памятника им.
      Жив ты или помер 
      Главное, что б в номер
      Материал успел ты передать.
      И, чтоб, между прочим,
      Был фитиль всем прочим,
      А на остальное - наплевать!
      От сырца и водки
      Охрипли наши глотки,
      Но мы скажем тем, кто упрекнет:
      - С наше покочуйте!
      - С наше поночуйте!
      - С наше повоюйте третий год!
      Жив ты или помер 
      Главное, что б в номер
      Материал успел ты передать.
      И, чтоб, между прочим,
      Был фитиль всем прочим,
      А на остальное - наплевать!
      Так выпьем за победу,
      За свою газету..
      А не доживем, мой дорогой, 
      Кто-нибудь услышит,
      Снимет и напишет,
      Кто-нибудь помянет нас с тобой.
      Жив ты или помер 
      Главное, что б в номер
      Материал успел ты передать.
      И, чтоб, между прочим,
      Был фитиль всем прочим,
      А на остальное - наплевать!
      Навозов сообщил мне также начало Симоновской же "Веселой журналисткой", которая записана у меня в дневнике (№....) за прошлый год. Я этого начала не знал. Вот оно:
      Веселая журналистская.
      И пьющий и курящий,
      Отважен и хитер
      Был парень настоящий
      Веселый репортер.
      На танке, в самолете,
      В землянке, в блиндаже,
      Куда вы не придете
      До вас он был уже.
      Но вышли без задержки
      На утро, как всегда,
      "Известия" и "Правда",
      И "Красная Звезда".
      Оружием обвешан.... (и т.д. - уже записано).
      На всех фронтах весьма популярны "Ловушки" Алеши Суркова. Их множество. Вот некоторые из них, сообщенные мне Стором:
      Ловушки.
      В купальне старый филантроп
      Увидел пару дамских ... туфель
      Он сморщился как трюфель,
      Свалился в воду и утоп.
      Три футболиста, скинув бутсы,
      С тремя девицами... гуляют.
      Они подруг обожествляют
      И в чувстве сем не ошибутся.
      Свое имущество страхуя
      В бюро пришло четыре... деда.
      Они пришли после обеда
      О бренной старости толкуя.
      Стиль баттерфляй на водной глади
      Нам демонстрируют две.. девы, 
      Плывя направо и налево
      В большом бассейне в Ленинграде.
      Разбив кардиналистов рать,
      Три мушкетера сели.. кушать,
      И приготовилися слушать
      Что д'Артаньян им будет врать.
      Один подвыпивший вассал
      Весь замок ночью ... обошел,
      Потом поднявшися на мол,
      Стихи о деве написал.
      Какой-то пьяненький капрал
      В присутствии дам на стол... уселся,
      потом он наголо разделся
      И вежливо "пардон" сказал.
      Тореадор попал в беду 
      Схватив синьору за ... мантилью.
      Она вскричала "Эскамильо!"
      Ты груб, с тобой я не пойду!!"
      На виноградниках Шабли
      Пажи маркизу ... угощали,
      Потом стихи ей посвящали
      И спать в беседку увели...
      (и в заключенье - у...бли).
      29 августа.
      Вот уж несколько дней в Москве. Болтаюсь все время в редакции. Докладывался по всем инстанциям, написал две докладные записки в ЦК (об уборке урожая в освобожденных районах и по военным вопросам - маскировка, охрана и т.д.). Вчера написал в № передовую "Офицеры и генералы отечественной войны". В связи с этой передовой имел много разговоров с генералами.
      Я задал им вопрос: что нового в той или иной отрасли войны показал тот или иной род войск в 1943 г ?
      Зам. нач. ВВС генерал-полковник Фалалеев сказал
      - Воюют, как обычно. Новое - массирование авиации. Количественное преобладание на отдельных участках.
      Нач. оперативного отдела ВВС генерал-лейтенант Журавлев ответил:
      - Массированные удары. Защита своих войск. Мобильность. Умение управлять большими массами. Умение наращивать силы. Когда зайдете рассказать о поездке на фронт?
      Генерал-лейтенант танковых войск Вольский:
      - Танки выдержали основной удар в обороне, этого не бывало. Танки парализовали огневую мощь пушек "тигров", "фердинандов" и другой самоходной артиллерии. Танки научились наступать в условиях не только оперативного простора (как было под Сталинградом), но и в условиях глубокоэшелонированной вражеской обороны, притом маневренной и насыщенной огнем.
      Зам. нач. арт.управления генерал-полковник Яковлев сказал:
      - Артиллерия всегда хорошо действовала (вы простите меня - я же артиллерист). Недаром ее называли еще до войны "бог войны". Это действительно бог. Из нового? Массирование при прорыве. Маневренность в наступлении - сопровождение траекторией стрельбы и колесами.
      - Можно ли сказать, что мы имеем огневое превосходство?
      - Безусловно.
      Позвонил начальнику штаба АДД генерал-майору Шевелеву. Он очень обрадовался. Расспрашивал, как я ездил, кого видел, что говорит Байдук, пьет ли Лапеев. Я похвалил их работу по Орлу, где район вокзала снесен начисто.
      - Да, там у нас как то работало 500 самолетов. А вот 5 дней была интересная операция. Немцы установили дальнобойные пушки и начали плеваться в Ленинград. Позвали нас. Одна ночь - 200 самолетов, другая - 200. Вот уже пять дней не стреляют. Только так, по мелочам.
      Зашла речь о Курске. Он сказал, что там специально в свое время убили какого-то генерала. Чтобы точно выполнить задание (домик с зелеными ставнями) бомбили с высоты 80 метров "зато с гарантией". Я спросил: это не в домике ли на Восточном аэродроме? Оказывается, он этот домик знает.
      - Нет, там генерала не было, там были только офицеры.
      Рассказал, что немцы специально для борьбы с АДД создали на одном направлении отряд ночных истребителей. Самолеты - модернизированные "Ме-100", летчики - отборные ночные ассы, наведение и обнаружение посредством особой радиоаппаратуры.
      - Но ничего, мы им готовим контрфигу.
      Приглашал обязательно заходить и обещал даже напоить пивом.
      О наступлении на Брянском направлении уже не пишут, понемногу заглохло. После взятия Харькова тише пошли дела и на Харьковском направлении. Зато активизировались дела в Донбассе. Снова началось наступление и на Центральном фронте: взяли, наконец, Севск. Судя по сводкам, дело идет с очень жаркими боями.
      Вчера вызвал меня Лазарев и предложил быть готовым к отъезду снова на Центральный, вместе с Макаренко. Я сказал, что готов. Поеду, видимо, через пару дней.
      В Москве - паника среди женщин. Идет мобилизация домашних хозяек. Сейчас очередная разверстка - 10000, главным образом на ЗИС, "шарик" и другие предприятия ленинского района. Раньше не трогали тех, кто имеет детей до 8 лет, сейчас ценз снижен до 4 лет. Жену Лидова уже мобилизовали.
      Все жены бешеным темпом устраиваются на работу, куда угодно, лишь бы не в промышленность. Часть зачислилась фиктивными секретарями, часть пошла в секретари к писателям, часть знатных дам (говорит Н. Кружков) поступила в "Копыта" (топать ногами за сценой, когда нужно в спектакле изображать кавалерию). В общем - кто куда.
      3 сентября.
      Наступление развивается. Чуть не каждый день радио сообщает: "Внимание. Во столько-то часов будет передаваться важное сообщение". Затем следует приказ главкома. Потом гремит салют. В понедельник мы должны были быть выходными. Но взяли Таганрог. Газета работала. Во вторник - взяли Ельню и Глухов. Последовали два приказа. Работали. Отдыхали только в среду. Вчера, в четверг - новый приказ: Сумы.
      Москвичи уже снова привыкли. И так же, как во время нашего отступления, молва сдавала без устали города, так и сейчас их бездумно и торопливо забирают. Позавчера распространился слух, что взят Брянск. Нашлись даже очевидцы, которые "слышали" это по радио.
      В связи с тем, что материалы от корреспондентов запаздывают приходится кое-что делать в отделе. Так, в день взятия Таганрога я поехал в ВВС, там связались по проводу с Южным фронтом и я сделал "В небе над Таганрогом". Макаренко, бывавший у казаков Кириченко, сделал материал "Казачья доблесть".
      Был у генерала-лейтенанта Журавлева (в понедельник). Беседовали часа три. Я рассказывал ему свои впечатления с Центрального и Воронежского. Он внимательно слушал, соглашался, возражал. Я ему сказал, между прочим, что у Руденко больше порядка. Он вполне согласился. Зашел разговор об ассах.
      - Я хочу, чтобы Покрышкин скорее дошел до сотни сбитых, - сказал он. Сейчас у него 38.
      - У Дмитрия Глинки - 39, - сказал я.  - Может, он дойдет быстрее? На кого ставим, т. генерал?
      - На обоих, - рассмеялся он.
      Позавчера я попросил его затребовать материал о действиях Громовской авиации на Западном. Вчера позвонил ему: "Ну как?"
      - Прервалась связь. Я приказал послать самолетом. Жду. Сижу, как на иголках.
      ДНЕВНИК СОБЫТИЙ 1943 Г.
      Аннотация: Встречи в Москве - Коккинаки, генерал Кондратьев, генерал Журавлев. Центральный фронт, поездка через освобожденные территории. Встреча с генералом Бойковым, генералом Телегиным. Начало операции по форсированию Днепра. Фронтовая жизнь лагеря военкоров. Поездка на Воронежский фронт под Киев, разговоры в деревнях. У генерала Тетешкина. Беседа с Н.С. Хрущевым. Встреча с генералом Ватутиным, генералом Штевневым. Обратно на ЦФ. Лагерь военкоров. Битва за Киев, город взят. В только что освобожденном Киеве. Стихи военкоров. В Москву.
      Тетрадь № 24 - 15.09.43-12.12.43 г.
      Центральный фронт.
      15 сентября 1943 г.
      Вот и снова на этом фронте. В Москве я пробыл около трех недель. Затем стали усиленно собирать. 12-го выехал.
      Перед отъездом было несколько интересных бесед и встреч.
      10-го, после долгих сборов, поехал, наконец, с Зиной к Кокки. Договорились заранее, и он по этому поводу приехал домой рано. Посидели очень хорошо, по-домашнему, выпили, заели разговоры различными травами домашнего изготовления (бобы, свекла, огурчики), которые Володя яро любит.
      Он лишь несколько дней назад прилетел из Иркутска, где испытывал новую машину. Пробыл там почти месяц. За это время тут разбился Сергей Корзинщиков. Летел на истребителе "Як", зацепил колесами за провода. И все. Жаль! Чудный был парень, один из последних могикан.
      Володя стонет: много работы, особенно "канцелярии".
      - Сам посуди. Я - летчик, нач. летной станции, шеф-пилот конструктора, председатель летной комиссии наркомата (то, что был Громов) и начальник летной инспекции - генерал-инспектор наркомата. Везде по кусочку, а набирается день. С утра летаю, а после обеда заседаловка.
      - Летаешь много?
      - Много. Ведь это моя работа.
      - На "кобре" летал? Хороша?
      - Хорошая машина (но без энтузиазма).
      Зато с полным энтузиазмом показывал свою четырехмесячную дочь Ирину и хвастал, что она похожа на него.
      Перед отъездом был у нач. дорожного управления РККА генерал-лейтенанта Кондратьева. Толковали час. Он рассказывал мне об организации и значении дорожной службы, с каким трудом приходилось ее налаживать.
      - Знаете, когда мы отступали в 41-м от Смоленска, бардак был такой, что мне пришлось пустить 8 (или 12, - не помню. Л.Б.) броневиков с регулировщиками налаживать движение. А сейчас они стали живой частою фронта. Каждый командующий о них заботится.
      - Надо бы вам наградить их.
      - Орденами? Очень многие награждены. Но через фронты, на месте.
      - А строители дорог - Ваши?
      - Еще бы! Мосты, дороги - это наше кровное дело. Вот на Орловском шоссе почти все мосты уже готовы. Вообще, идем следом за войсками и ладим дорогу. Сейчас, например, уже готовимся наводить через Днепр и Киева. У по строительству дорог много делаем. В этом году, например, построили несколько десятков тысяч километров дорог. Часть из них - шоссейных.
      В заключение беседы дал он мне пропуск на проезд без предъявления документов.
      Говорил с генерал-лейтенантом Журавлевым. Он интересовался моими планами, рекомендовал скорее забрать Киев, сказал, что очень доволен, что еду я, ибо будет точное описание действий авиации.
      - Ну, это на чей взгляд, - возразил я. - Знаете, приехал я в один бомбардировочный полк, о котором писал. Говорят, недовольны моим очерком. Заходили, мол, не оттуда, а отсюда, не в таком строю, а в таком и прочее. Я спрашиваю: ну, и сколько же там верного? - Да процентов 80.  - Вот если с такой точностью бомбили, - ответил я, - так давно бы войну выиграли.
      Журавлев долго хохотал.
      - Ловко вы их купили, - говорил он смеясь. - Ну за 80%!
      Позвонил члену военного совета ВВС генерал-лейтенанту Шиманову.
      - У меня к вам две просьбы, - сказал он. - У нас сейчас огромная задача: передача боевых традиций и опыта. Плохо с этим. Приходит новый народ, а самое драгоценное оружие - опыт - остается неиспользованным. Помогите нам в этом. Я тоже скоро туда приеду, разыщу вас и поездим вместе. И второе: покажите дважды Героев. Их у нас всего 8 человек, а страна их не знает.
      В ночь перед отъездом был у Поспелова. Простились очень тепло. Я рассказал ему о своих планах, он их очень одобрил.
      - Не забывайте своей авиации. Прошлый раз вы нас просто выручили. Сколько вы рассчитываете там пробыть?
      - Пока горячо будет.
      - Очень хорошо.
      Информбюро (полковник Соловьев) сообщил мне, что меня зачислили военным корр-м американской газеты "Чикаго дейли ньюс". Я сказал об этом Поспелову. Присутствовавший при беседе зав. иностранным отделом Хавинсон заметил, что это - самая черносотенная газета ("Лет через 5-10 Вам придется объясняться на партийном собрании: почему Вы в ней сотрудничали")
      - Да, это неудобно, - подтвердил Поспелов.  - Очень хорошо, что вы пишете в Америку, но я поговорю со Щербаковым, чтобы Вам дали более приличную газету.
      Ехали хорошо. Водитель моей машины - харьковчанин Александр Ленивенко. Высокий, статный, красивый парень. За рулем - 13 лет, на войне с первого дня. Драпал, наступал - все было. Семья его (жена, двое ребят, мать) осталась в Харькове и он и них ничего не знает. Гнал отлично.
      Ночевали вблизи Фарежа, в деревне Овсянниково, где был госпиталь ? 3246. Сейчас он выехал и там осталось только второе отделение. Ночевал у начальника этого отделения - капитана медицинской службы Самуила Моисеевича Островского. Очень любопытный человек. Ростом мне по плечо, золотые зубы, живот, беспомощный в житейской обстановке, но, видимо, хороший врач и хирург. Кончил 6 лет назад институт, кажется, в Донбассе. На войне - с первого дня. С этим госпиталем был под Сталинградом, лечил немцев. Рассказывал очень любопытные вещи о том, как немецкие врачи лечили немцев.
      Показывал мне коллекцию денег - немецких, французских, бельгийских, украинских, румынских.
      Да, забыл записать. Ехали по шоссе Москва-Тула-Кромы-Фареж, тем же путем, которым ехали три недели назад. Мосты почти все построены. На вокзале Орла - снесенном, чистом месте - поезда. Уже ходят.
      Но в самом Орле восстановление пока чувствуется мало. Любопытно, между прочим, как воспринимает эти разрушения свежий человек. Яша Макаренко рассказал мне вчера, что он привез в Орел из Москвы нашего очеркиста Ваню Рябова. Он впервые видит такую картину, до этого только читал. Ваня аж прыгал в машине от негодования:
      - Звери! Сволочи! Что они сделали с городом Тургенева, с родиной русского языка - звери! Гады!
      Очень хорошо сказала акушерка-девушка в том доме в Овсянниково, где мы ночевали (кажется, Катя Копычева):
      - Я бы посадила Гитлера в клетку и возила по всей России. И пусть каждый человек издевается над ним, как хочет.
      От Дмитрова-Льговского мы ехали по территории, освобожденной две-три недели назад. Деревни, лежащие сразу за линией фронта, почти все разрушены, сожжены. Жители - в подвалах, землянках, на земле у сгоревших хат, в уцелевших амбарчиках. Ребятишки в пыли. Там, где случайно хаты уцелели идет побелка, чистка. На полях убирают пожелтевший, перестоявшийся хлеб. Кое-где работают в поле, среди хлебов, саперы - выискивают мины. Вдоль дорог таблички "Мины!". По обочинам много подорвавшихся машин.
      Немецкая оборона здесь была, видимо, очень солидной, бесконечные ходы сообщений. И характерно: на брустверах - мятые следы наших танков, давивших оборону, воронки бомб, разнесших блиндажи, обломки орудий.
      Были в Глухове. Город сильно разбит. Вначале, говорят, его захватили почти целым. Но вот уже какой день немцы его долбят: доламывают авиацией. Разрушений много. Но жители живут. Живучи!
      Вчера в 10 ч. вечера добрался, наконец, до своих. Яша Макаренко и Павел Трояновский только что приехали из-под Нежина. Устали, измучились, не раз выскакивали из машин. "Бомбят, бляди!" Особенно им досталось в Конотопе, еле отсиделись в немецких окопах.
      Сегодня днем сообщили о том, что взят Нежин - сейчас все гадают: какое будет дальше направление - Киевское, Черниговское или промежуточное к Киеву?
      Вообще, видимо, фронт перспективный...
      17 сентября.
      Вчера навалился дождь. Еще ночью замочило и весь день льет. Холодно. Ходим в шинелях, зябнем. У всех один разговор - остановит ли это наши войска и надолго ли непогода? Не началась ли уже распутица?
      У газетчиков -гонка. Каждый день надо передавать об успехах, о том, как взяли тот или иной город. По образному шутливому выражению Павла Трояновского для нас наступление - "верные дни - каждый день берут города".
      Вчера приехал из района Шостки и Бахмача руководитель кинобригады Киселев. Он рассказывает, что они организовали там, в Шостке раскопку трупов, убитых немцами в районе химико-технологического института. Там разом расстреляли 700 человек. Киселев договорился с райкомом и создали комиссию, в которую вошел и местный священник. Сначала он страшно перепугался, а затем - узнав в чем дело - охотно согласился. По словам Киселева вырыли восемь трупов. Четверо имели огнестрельные раны в висок, четверо - никаких следов, то ли были избиты до потери жизни, то ли просто засыпаны живыми. Священник рассказывает, что многих закапывали живыми и земля после долго шевелилась. Характерно, что все трупы в земле стояли, а не лежали.
      Был митинг. Священник Михаил Волчек сказал потрясающую речь:
      - Господь покарает извергов, но до страшного суда перепоручил это святое дело Красной Армии.
      Народ плакал хором. Отлично выступил и один рабочий.
      В Шостке разбили эфирный завод. Все перепились. Всюду пахнет эфиром.
      Любопытную вещь отмечают ребята, побывавшие в Шостке, Конотопе, Бахмаче. Впрочем, это и я сам наблюдал раньше. Местные жители подавлены. У них какой-то надлом. Они не говорят "наши", а "русские", "красные" или "ваши". У всех чувствуется боязнь возвращения немцев.
      Вчера взяты Новгород-Северский, Инчя и ряд других пунктов. По Новгороду - приказ. Одновременно узнали в взятии Новороссийска. Ну наконец-то!!! Тоже - приказ.
      Вчера, вернувшись с ужина, я застал полную хату шоферов. У водителя нашей (Макаренковской) машины Михаила Чернышева вчера в грязи полетел блок коробки скоростей. Дело безнадежное. Достать тут - бесполезная затея. Но Михаил узнал, что запасной блок есть у шофера машины корреспондента Информбюро. Смышленые наши ребята спешно инсценировали именины, достали самогона (очень недурного!) и пригласили владельца. За чаркой он обещал блок и сейчас Михаил уже вынул мотор и устанавливал поживу.
      НА этом банкете, меж прочих, присутствовал и комендант политуправления Баталин, по специальности шофер. Он много и остроумно рассказывал о неистовой страсти, прямо пунктике генерала Галаджева к маскировке.
      - Мы машины маскируем не от немцев, а от генерала. Вот выйдет он со мной на бугор и смотрит, нагибается - не блеснет ли где стекло. Я ему говорю, что самолеты пешком не ходят и не нагибаются. Он как зыкнет! Как-то вечером, возвращаясь из штаба, он заметил, что где-то светится окно. А в нашей деревне все окна выходил на другую сторону. Так на следующий день он со мной два часа ходил по задам хат, отыскивая, где есть окно на эту сторону, чтобы узнать виновника. А у меня хлопот - уйма. Обо всем заботиться. Я сначала все делал, и не успевал, конечно. Наконец, сообразил: стал уходить, прятаться.  - Где комендант? - Ушел по хозяйству. И дел сразу меньше стало.
      Еще перед выездом из Москвы я предложил Поспелову, что сделаю большой материал о наступлении Центрального фронта, объяв все операции последнего времени под общей тематической шапчонкой "Удар за ударом", "Удар на Юго-запад" или "На Днепр". Он согласился.
      Для того, чтобы материал был более военно-публицистическим и умным что ли, я решил поговорить с командующим фронта генералом армии Рокоссовским или членом Военного Совета генерал-лейтенантом Телегиным. Вчера и сегодня я безуспешно атаковал командующего, но его не было.
      Тогда сегодня позвонил и объяснил в чем дело нач. оперативного отдела штаба фронта генерал-майору Бойкову. Кстати, это мне советовал и большая умница, отлично разбирающийся в газетных ослах секретарь Военного Совета майор Алешин:
      - Ты пойди к Бойкову. Он толковый, тактически грамотный человек, и все тебе обстоятельно расскажет. А командующий - говорить не мастер: скажет, ну взяли то, потом то, потом то. Вот и все.
      Бойков пригласил приехать к 6 часам вечера. Я прибыл вместе с Макаренко, но его вызвали на партсобрание. Встретились мы только в 9. беседа продолжалась два с половиной часа (см. запись в большом блокноте). Он охарактеризовал по моей просьбе основные цели нашего наступления, силы противника, меры нашего противодействия, характерные черты наступления, его военно-стратегические результаты.
      Беседа была очень интересной и весьма содержательной. Генерал Бойков невысокого роста, приветливый, с умными живыми глазами, несколько полный, с широким лицом, гладко брит, тяжелый подбородок. В хате - очень чисто. На столе - газеты, фуражка, папиросы, два телефона, скромный письменный прибор. На окне - цветы. На стене - большая карта Европейской части СССР и карта Европы. В углу - откидной стол, над ним лампа, на нем - двухверстка с оперативным положением войск.
      При трудных вопросах, требующих точной формулировки, генерал задумывался, опустив голову книзу, и затем давал четко сформулированный ответ. Особенно он подчеркивал рост и значение чисто человеческих черт характера воина, что обычно наши военные спецы совсем выпускают из виду. В заключение он пригласил заходить почаще, не стесняясь.
      Я перед расставанием сказал:
      - Разрешите задать обывательский вопрос: кто будет брать Киев - мы или Воронежский?
      - Дело покажет, - ответил он уклончиво.
      - А трудно?
      - Да. Дело не только в том, что он на правом берегу, но и берег то этот высокий, гористый. Но история знает пример, когда Красная Армия именно в этом месте форсировала Днепр. Это было в 1920 году. Надеемся, что так будет и ныне.
      Оттуда я зашел к лейтенанту Жакрееву - адъютанту Рокоссовского. Он извинился, сказал, что докладывал, но просит позвонить завтра, или послезавтра.
      - Генерал страшно занят. Часто даже позавтракать или поужинать не успевает. Сами понимаете. Позвоните около 12 ч. - он в это время встает.
      Я заметил на стене здания школы, где шел разговор, двустволку и патронташ.
      - Чья?
      - Командующего. Раньше ездил. Но сейчас, с весны, даже не притрагивается.
      19 сентября
      Наш корпус пополняется. Вчера утром приехали известинцы Женя Кригер и Павел Трошкин. Они выехали из Москвы на машине на день позже меня, проехали прямо через Глухов в Нежин и сейчас усталые вернулись сюда голодные, как черти. Мы их покормили. Только ушли - вваливается в хату спецкор "Комсомолки" Карл Непомнящий. Он прилетел из Москвы на самолете, летел 2 дня. К ТАССовцам приехал какой-то Глебов - в штатском и в шляпе.
      Среди ребят много разговоров об иностранной прессе. Все мы через Информбюро при ЦК "завербованы" в инокорреспонденты. Трояновский уругвайская газета, Костя Буковский - какая-то английская, Макаренко английская "Йокшир дейли пост", я - "Чикаго дейли ньюс", корреспонденты Информбюро дают тоже (Пономарев и Навозов) через свое ведомство куда-то. С легкой руки Трояновского все говорят сейчас об этом "писать на Гонолулу". Писать надо раз (или два) в неделю, размер 3 странички. Некоторым фикс - 500 р. + гонорар.
      Вчера с Яшей закончили, наконец, сбор материалов к своей статье и в 11 ч. вечера сели писать. Я диктовал, Яша записывал. Очень трудно было давать формулировки. Кончили в 8 ч. утра совсем опизденевшие. Заголовок - "На Днепр!", размер - 600 строк. Я лег спать, Яша отвез ее на узел. Интересно, что в ней выкинут в СИБ и у нас?!
      Наступление развивается. Сегодня взяты Ярцево, Духовщина, Чернигов, Прилуки, Лубны и многое другое. Под Черниговым разведка вчера обнаружила, что с юго-востока до города на расстоянии почти 40 км. нет противника и рванулись вперед, сегодня город взят.
      Очень много артиллерии идет вперед. Появилось много "дугласов".
      Живем в чудном хуторке, носящем приветливое название Веселые Терны. Освобожден от немцев две недели назад. Население еще не избаловано и не привыкло к постояльцам и относится к нам очень предупредительно и гостеприимно. Жарят гусей, уток, кур, поят молоком, потчуют картошкой, стирают. Немцы здесь были только налетом (хутор в стороне от шоссе и грейдеров) и у крестьян сохранились коровы, гуси, индюки, утки, куры. Посевы повсюду единоличные, убирали тоже единолично. Колхозов не хотят - немцы близко.
      Хутор расположен на двух буграх, разделен оврагом и имеет форму буквы Т. Ребята шутят: Т = "тут посадка самолета". Много зелени, часть хутора - в лесочке и высажена чистая аллея Тополей. У каждой хаты - фруктовый сад, но фруктов нет.
      Мы живем на самом краю, в большой просторной хате. Как всюду - тут грязно. Но приветливы. Состав семьи: старуха -Елизавета Николаевна, сноха красивая молодайка Аксинья, ее сын 5 лет Шурик. Муж ее неизвестно где с начала войны ( в армии где-то).
      20 сентября.
      Сегодня поехал с утра в штаб, а Яша Макаренко, Сергей Коршунов, корр. ТАСС капитан Денисов и корр. Информбюро капитан Навозов отправились на яшиной машине под Чернигов - ходили еще вчера слухи, что он должен сегодня обязательно пасть.
      Зашел к члену Военного Совета Телегину. Когда я был у него прошлый раз (месяца полтора назад), он был генерал-майором, сейчас - генерал-лейтенант. Принял меня очень приветливо, выразил удовольствие, что я вернулся сюда. Поговорили в московских новостях, о моих планах. Затем он рассказал о положении на фронте, напирая особенно на значение боев за Чернигов.
      - Ставка придает ему очень большое значение. Нарком сказал, что когда бы ни был взят - салютовать (днем ли, ночью, утром). Сейчас все время из Москвы звонят, узнают, как идут дела.
      - И когда вы думаете он падет?
      - Обязательно сегодня. Затем еще одно очень серьезное дело: наши передовые войска находятся сейчас (разговор был в 13 ч.) в 6-7 км. от Днепра. Мы все время ждем сообщений, что вот-вот подойдут. Дадим специальное сообщение в Москву. Так что видите, сколько вам писать!