В 5:45 кончили последнюю полосу. Зашел к Ильичеву, поторговался о завтрашнем дне, обменялись зубоврачебынми новостями (оба лечим зубы, мне вчера выдрали четвертый).
      В 6:30 пошел домой. На улице тепло, днем таяло, сейчас иней. Принял ванну. Уходя из редакции съел завтрак (ужин беру с сухом виде, пайком, поэтому к концу номера ем завтрак) - ложки три рисовой каши с маслом и два кусочка селедки. Ел без хлеба, так как запас хлеба отдал Лидову - он без ужина и спит в соседнем кабинете, Оскар спит на диване в моем кабинете.
      После ванны выпил 2 рюмки водки, поел семги из пайка (грамм 100), выпил чаю и лег. Почитал немного "Прощай оружие". Хорошо. Уснул, опустив штору, в 9:30 утра.
      Встал сегодня, 13 марта, в 5:30 вечера. Для ванны Митя Зуев дал крохотный кусочек хозяйственного мыла - я не получал мыла уже месяца 3-4. Сегодня он достал редкость: пачку иголок (по пропуску + 5 промтоварных единиц).
      24 марта.
      Прямо - заклятье какое-то! Никак не выберешь время сделать записи. Как встаешь - так и идет, идет петрушка, вертится колесо без конца. Писать перестал уже совсем, не пишу ни строки. Иной раз выберется свободная минута (длинной в 1,5-2 часа), мог бы написать, да рука не поднимается. Видимо устал очень.
      На войне стало потише. Распутица дает себя знать. Наше продвижение на Западном становится все медленнее, подходим к основным рубежам. На левом крае фронта (Запад), у Жиздры немцы 19-го попробовали начать наступление. Три дня бились, положили 7000 душ и 140 танков, но не продвинулись. Их было много больше, но не вышло. Вот бы так воевать с начала войны! Под Харьковом они взяли Белгород, но дальше двигаются улиткой. На Донце ничего не выходит у них. И сводки немецкие, которые в последнее время были кричащие, сейчас стали опять тихие, появилось словцо "Стабилизация".
      Сегодня Яша Гольденберг часиков в 5 утра зашел ко мне довольный.
      - Ну что сообщают тебе твои мальчики? Я своими корреспондентами удовлетворен (его корреспонденты - НДП).
      Он считает, что немцы сейчас усиленно готовятся к весне. И вопрос о ходе летней компании будет решен тем, кто раньше ударит и кто возьмет инициативу в руки.
      О втором фронте и у нас, и в мировой печати все меньше и меньше разговоров. Народ начинает относиться к нашим союзникам все более недоверчиво. Ярко это почувствовал я, например, во время двух своих последних докладов о "Международном положении и текущем моменте" (по заданию райкома). Первый из них делал дня три назад в трамвайном грузовом депо - для актива агитаторов, а второй - вчера в терапевтической больнице Октябрьского р-на. Хотя вопросов на эту тему и не задавали, но по тому, как слушали "союзную" часть доклада, чувствовалось абсолютно точно, что союзникам не верят ни на грош.
      За эти дни побывало у меня несколько фронтовиков.
      Из Донбасса приехал Борис Горбатов. Много рассказывал о Ворошиловграде. Много он изучал, как жилось при немцах. Были там, конечно, всякие зверства, но были и семьи, которым немцы ничего не сделали. Но все в один голос говорят: "Больше под немцем не останемся. Будем бежать куда глаза глядят НЕЧЕМ ДЫШАТЬ!"
      - За время войны я привык ко всему, - говорит Борис, - но чего не могу понять, это отношения немцев к детям. Вот тебе случай: в дом входит офицер. Требует самовар. Достает колбасу, шоколад, есть. Рядом стоит девочка 7-8 лет, смотрит, не отрываясь, на колбасу, голодна. Немец недовольно бурчит, кричит, чтобы ушла. Она стоит, смотрит, не просит, но смотрит. Тогда он отрывает кусок колбасы и бросает кошке. Садизм!
      Рассказывал Борис о поведении населения, о неумении вести подпольную работу ("делаем ее так, как будто партия большевиков никогда не была в подполье. Так, по крайней мере, обстояло в Ворошиловграде"). Лучше всех, по общему мнению, проявили себя старики и подростки. Это - настоящие герои. Многие женщины жили с немцами и итальянцами, но в тоже время многие хорошенькие нарочно ходили замарашками, мазали грязью лица, чтобы не обращать на себя внимания немцев. Были предатели, и в то же время находились люди - беспартийные, комсомольцы, коммунисты - которым никто подпольной работы не поручал, но они вели ее, рискуя жизнью. Было довольно старост в селах, которые сохранили скот и имущество от грабежа, заявляя "ничего нет, все побито, вывезено", сейчас они сеют полным ходом. В Ворошиловграде был какой-то пришлый комсомолец, он стал переводчиком и предупреждал людей о готовящихся арестах и прочем.
      Заходил Шаров. Он - в танковом корпусе. Его перебрасывают на другой фронт, по пути зашел. Зашел разговор о бренности жизни на войне.
      - Вот операция, продолжалась она ровно четыре минуты. Танкисты, веселый экипаж, сел в Т-34, пошел. Раздавил немецкую пушку, вторую, прошел через траншеи, подавил немцев, попал снаряд, загорелся, водитель привел обратно, уцелел только он, все остальные убиты.
      Вчера вернулся из партизанского отряда Леша Коробов. Прилетел. Еще позавчера был под Киевом. Пробыл 50 дней в отряде Героя Советского Союза Ковпака. Проделал с ним рейд по 6 областям - 800 км. Рассказывает много, но и врет притом с три короба. Ковпака рисует, как батьку, дает очень колоритную фигуру. Басней надо считать, что за ним ходит стадо (сначала называл 7000 голов, потом 1500). Это же такая гиря! Но кое-что, видимо, не врет. Рассказывает, что немцы стали усиленно оберегать мосты. Партизаны обхаживали мост через реку Тетерев, Его защищали 2 батальона, 7 пушек, 40 станкачей. Пришлось выделить четыре батальона партизан, дать бой, отогнать немцев, и только после этого взорвать мост. Сам взрыв продолжался 5 часов, было мало толу и выбирали наиболее уязвимые места. Прав он, видимо, о связи. Отвратительная! Как-то отряд жестоко нуждался в снарядах и - особенно патронах. Усиленно просили по радио прислать. И вот приходит самолет, сбрасывает два огромных тюка. Нетерпение такое, что их не развязывают, а разрезают. Куча маленьких свертков, на каждом из них надпись "Подарок молодому партизану". В свертке: несколько конвертов из срыва, бумага очень низкого качества, и плохенькие открытки с рисунками захудалых художников. И смех и грех! У партизан - прекрасные трофейные кожаные книжки, бельгийские конверты, итальянская бумага и т.п. Подарок - от какой-то московской бумажной фабрики. Ковпак взял несколько свертков, завязал в пакет, написал на нем: "Молодому Строкачу от старых партизан" (Строкач - нач. украинского партизанского штаба) и послал первым самолетом.
      В отряде широко рассказывают, как Ковпак принимался т. Сталиным. Беседа длилась долго, на прощание Сталин обнял и расцеловал его и проводил до выхода из Кремля. Этим все партизаны страшно гордятся.
      Когда мы вели наступление в Донбассе, взяли Красноград, Павлоград, Харьков - в тылу у немцев началась страшная паника. Особенно драпали итальянцы и румыны. Они бросали оружие, гранаты, меняли их на продукты. Мальчишки обзавелись автоматами, парабеллумами. Но итальянцы страшно боялись немцев, хотя и те драпали. Подбегая к деревне, они спрашивали "Немцев нет?" и - если нет - входили, есть - обходили.
      Коробов, по его словам, участвовал в разведках и операциях. В одной разведке подошел километров на 15 к Киеву, хотел пройти туда, но "откровенно говоря в последнюю минуту стало боязно: 99% за то, что поймают и повесят".
      Местком занят заявками на коллективный огород. Записался. Участок дали где-то в 30 км. по Савеловской дороге.
      Ребята рассказывают, что фотографа Колли на фронте называют "орденопросец". Из этого же жанра: в Московском военторге продают нашивки за ранения, плакат на стене - "ранения - 1 р.40 коп метр".
      30 марта.
      На войне - полная тишь, на всех участках "бои местного значения", "поиск разведчиков", "огневые налеты" и т.п. Немного активизировались англичане: за неделю совершили два крупных налета на Берлин и начали шевелиться в Тунисе. Вообще, надо думать, на островах и в Новом Свете о войне совсем понемногу помнят. Сегодня мы смотрели летний № (за 1942) американского журнала "Лайф". Голые бабы, огромный снимок "танцы в воде в купальных костюмах", бокс, виды, да 2-3 снимка самолетов. Вот показывать вместо ответа на вопросы о втором фронте...
      В Москве - весна. Почти месяц стояла чудная погода, солнечная. Потом, с недельку назад, немного похолодало. А два последних дня непрерывно идет нудный, холодный, мелкий осенний дождь.
      26-го мне предложили написать в № передовую об авиации Дальнего действия (несколько дивизий и полков переименовали в гвардейские, дали 13-ти мальчикам Героев, наградили остальных). Созвонился с Шевелевым, поехал посоветоваться. В особняке, как обычно, тихо. Зашли к нему в кабинет. 6 телефонов, небольшой стол, в углу - за ширмами и зеркальным шкафом - койка, буржуйка.
      - Ты не смотри, Сан-Лазарь, тут у меня - как на Рудольфе.
      Это было в день опубликования постановления о присвоении ему звания генерал-лейтенанта, и все его поздравляли. Звонили отовсюду. Он доволен страшно:
      - Знаешь, Лазарь, если бы мне два года назад сказали, что я буду генерал-лейтенантом, - я бы послал куда подальше за насмешку.
      - Знаешь, Марк, если бы мне два года назад сказали, что я буду сидеть в кресле, - я бы...
      Посмеялись.
      Занялись делом. Он много и с гордостью рассказывал о работе АДД.
      - Не только по тылам. Нет, пожалуй, ни одной крупной операции, где бы мы не работали. И работаем крупно, массированно. В ВВС не всегда учитывают моральный фактор от силы удара: и на чужих и на своих. Когда идет много самолетов - они просто подымают свою пехоту от земли - вот, мол, дали ему, дожмем. И это - независимо от точности удара и произведенных разрушений. Ведь с переднего края результатов не видно. Так же и противник не знает, что у него делается в километре, но гром, взрывы, моторы, виз бомб делают свое громкое дело. А потом при массовости и поражений больше. Вот под Сталинградом немцы жаловались, что ни в одной лощине не могут спрятаться от бомб. Что же удивительного? Каждую ночь их утюжили по несколько сот самолетов, да мелкими бомбами. Ну ясно - везде попадет. В общем, на всех участках где мы наступаем и где... не наступаем - АДД работает.
      - А потери у вас большие?
      - Одна машина на 800 часов.
      - Позволь, да это почти норма Гражданского ВФ в мирное время!
      - Да, приближается. Урон от потери ориентировки исчисляется единицами, от нехватки горючего - тоже.
      - Вам хорошо, у вас лучшие старые летчики.
      - Ты не прав, это было раньше. Сейчас стариков много меньше, чем молодых. Часть убилась, часть отлеталась: моральный износ, нервы не выдерживают. Их места заняты молодыми. Но с ними работаем много. По приходе в часть он, прежде всего, направляется в школу повышения летной и штурманской квалификации, к Саше Белякову. Это - наш университет. Там он должен налетать на ДБ несколько десятков часов, в том числе - ночью и вслепую. Потом составляем экипаж и с экипажем он слетывается 40 часов. После этого даем ему легонькое задание. Знаешь, как кошка приучает котят охотиться, притаскивая им полузадавленного мышонка. В совершенно ясную ночь даем цель, недалеко, без сильного огня. Летит, бомбит... Возвращается гордый, как будто бомбил Берлин. Первый вылет! Все у него, конечно, значительно: и обстреляли, и линию фронта пересек, и бомб легли в цель.. Нужды нет, что они рвались по оврагам: человек растет. Месяца через три даем ему уже посерьезнее дела, а через полгода его можно пускать на настоящие операции.
      - А в некоторых общевойсковых дивизиях я такой тщательной шлифовки молодых не встречал.
      - Видишь ли, у них потери больше, поэтому и с людьми возятся меньше.
      Заговорили в маневренности. Я сказал:
      - Хочу об этом в передовую. Правильно ли будет сказать, что при маневре один самолет стоит троих, а без - три не стоят и одного?
      - Абсолютно точно. Вот у англичан, у Гарриса, скажем условно, втрое больше самолетов, чем у нас, а делают втрое меньше нашего. А какие у них машины отличные. Да мы бы на таких еропланах.... Знаешь, как маневрируем? Иногда хозяин звонит: завтра надо помочь там-то. А это "там-то" - за тысячи км. И помогаем.
      - Но все-таки на стариках ездите? Они же вам традиции создают, молодежь воспитывают.
      - Ну еще бы! Причем старики, как ты знаешь, у нас по своей прошлой работе - летчики гражданские и полярные. Я вообще считаю, что лучше всех воюют и войну выигрывают штатские люди.
      - Это и Голованов считает.
      - И правильно делает.
      - Почему немцы не налетают на Москву, а вы на Берлин?
      - Мы бы с превеликим удовольствием, но нет команды. А они - заняты передним краем. Вот станет потише на фронте, наверно опять будут налетать.
      - Мне Журавлев жаловался: нет налетов - дисквалифицируются кадры. Тем паче много молодых, много девушек.
      - Он абсолютно прав.
      Мне надо было ехать. Прощаясь, я сказал:
      - Вот после войны описать, что делалось в этом особняке.
      - Да, это, брат, тема. Вот пока мы тут с тобой сидели, энское количество самолетов бомбило ж/д узел Орел, ж/д узел Гомель и другие узлы. Несколько сот машин. Очень неспокойная ночь была у фрицев.
      - Слушай, а что это за новые бомбы у англичан - 4 тн.?
      - Это - вещь! Она квартала два должна разваливать. И не спрячешься засыплет обломками А в поле и в 100 м. - ничего, ну присыплет немного землей - и все. А в щели - и совсем тихо.
      - А если прямое попадание?
      - А тебе не все равно тогда: 4 тонны или 2,5 кг? Мне, например, безразлично!
      Разговаривал недавно по телефону с Кургановым. Он звонил из штаба Западного фронта.
      - Ты слышишь шум? Я говорю от связистов. Тут в репродуктор посты ВНОС передают с передовой: курс такой-то 8 "юнкерсов", квадрат такой-то, курс такой-то - 3 "мессера" и т.д.
      Приехал Шаров из танкового корпуса Катукова. Не был в Москве несколько месяцев, пробыл несколько дней:
      - Устал я от Москвы. Тут очень нервная обстановка, на фронте -куда спокойнее. И народ очень нервный. Преувеличено много говорят о продуктах и об еде, на фронте этого нет. Очень много бытовых дрязг, много всяких семейных трагедий... Нет, поеду завтра в часть.
      28 марта мы получили разрешение печатать указы, международную и внутреннюю информацию петитом. Дает это в номер от 200 до 300 строк. В феврале еще сделали пробный полу-петитный номер, т.Сталин написал на номере "согласен".
      Вчера из Чернолучья приехал первый вагон семей (Калашникова, Мержанова, Азизяна, Гольденберга, Лазарева и пр), всего человек 15.
      31 марта.
      Хочу записать смешное дело: звонки, за время сегодняшней работы. Пришел на работу в 19:20 (собственно пришел в 4 часа. Был на собрании - инструктаже по ПВХО - опять взялись, затем брился и т.п.). Все звонки записывать забывал, особенно по мелким текущим делам номера. Но основные все же отметил.
      - 7:40 (вечер). Абрам (брат):
      - Вернулся из командировки, что слышно?
      - 7:50 писатель Фейнберг-Самойлов: послезавтра уезжает на Северный флот. Идет ли его очерк о Сгибневе, не можем ли дать удостоверение?
      - 8:00 Теумин: получил ли статью президента Палецкиса о боях литовцев (они дерутся хорошо, статья средняя, сдал ночью в набор)
      - 8:30 Ефимов из информбюро: нет ли для Америки материалов о зверствах немцев? Когда начну сам писать?
      - 9:30 писатель Ровинский: не передавал ли Лидов мне его рассказ? Нет.
      - 10:10 Шазарев: что получили от корреспондентов? Объяснил
      - 10:30 Коломиец из радио: не могу ли писать им очерки? Пока нет.
      - 11:05 Лазарев: из корреспонденции Михайловского о потоплении трех транспортов в Баренцевом море надо выкинуть упоминание о разведке.
      - 12:00 Козлов (из секретариата): Вам дано 3 колонки. Что ставить?
      - 12:20 Перепухов: срочно в ВЧ, в кабинет Поспелова.
      - 12:35 секретарь: что посылать на визу? (до этого несколько раз звонила: о гранках, о том, что на узле материал и т.д.)
      - 12:38 Адъютант командующего Сев.флотом: Михайловский просит передать, что материал о транспортах печатать можно.
      - 12:45 Штих: что из присланного много надо править в номер?
      - 12:50 Белогорский: добились ли мы наркоматских пайков? Что я сегодня ставлю? Сколько получил места? Полполсы? Я бы не нашел материала - ничего, охламоны, не пишут!
      - 1:20 секретарь Ильичева: заявку на завтрашний номер?
      - 1:40 секретарь: Лидов передал материал с Западного фронта.
      - 1:45 Фейнберг-Самойлов: может ли завтра заехать за удостоверением? (я договорился с Поспеловым об удостоверении и о том, что он его примет завтра).
      - 1:50 Малютин (он дежурный по номеру): надо снять "Доблесть артиллеристов" и заменить.
      - 2:30 Соловьев из информбюро: Посланный материал просмотрел, такие-то правки.
      - 2:40 Ушаков из информбюро: то же (по морским материалам).
      - 3:00 Малютин: пришли сообщения о 54 героях, награждении 37 частей орденами, проебразовании в гвардейские и т.д. Напиши шпигель.
      - 3:20 Феофилактова (секр. информбюро): передала поправки к мелким заметкам.
      - 4:05 Макаров (из нашей группы проверки): почему в заметке с Волховского фронта написано СиРявинские болота? Исправить!
      - 4:10 Малютин: о том же.
      - 4:15 Лазарев: почему сняли заметку об артиллеристах.
      МОИ ЗВОНКИ:
      - 12:30 генерал-лейтенанту Рогову: можно ли давать о потоплении транспортов? Как он относится к Фейнбергу-Самойлову? Не знает.
      - 1:00 Ушакову: прошу прочесть материалы Михайловского.
      - 1:05 Феофилактовой: прошу дать на прочтение одну заметку из посланных несколько дней назад.
      - 1:10 Тараданкину: из разговора с Белогорским узнал, что он приехал. Договорились завтра встретиться.
      - 1:15 фотоотдел: проготовить снимок Кафефьяна.
      - 1:18 фотоотдел: проявлена ли моя пленка?
      - 1:30 писателю Кожевникову: какое звание у героя его очерка: воентехник или старший сержант? (в материале - и так и так).
      - 1:55 Лазареву: может ли командир бригады присваивать звание лейтенанта? (так в материале Кожевникова "Старший сержант")
      - 2:45 Перепухову: посылаю удостоверение Фейнбергу, прошу дать на подпись.
      - 2:50 Ильичеву: о завтрашнем номере.
      Кроме того звонков 30-40 о присылке курьера, гранок, набора и т.д
      Ко мне заходили и беседовали: Лидов, Коробов, Толкунов, Кожевников, Струнников (со снимками), Вера Иткина, Ленч, Домрачев, Верховцев, Штих, Баратов, секретари.
      Я заходил к: Гершбергу, два раза к Поспелову, в секретариат, к Верховцеву.
      Кроме работы по полосе, я сдал на утро 7 крупных материалов и в текущий набор 5 разных.
      9-10 апреля.
      7 ч. утра. Пришел домой в 5:10. Сейчас, несколько дней, кончаем в 5, нам снова напомнили о том, что это - предельный срок. Сидел, читал "Будь готов к ПВХО", сегодня надо сдавать нормы - обязательно для всех. Вообще, за последнее время в Москве стали немного подтягивать, а то все забыли и об осадном положении, и о маскировке, и о ПВХО. Тревожно напомнили об этом два сообщения на днях: о налете на Ростов, о налете на Ленинград.
      Желая развить и продолжить эту тему, я сегодня часиков в 10 вечера предложил Ильичеву дать передовую о борьбе с налетами.
      - О, хорошо, садись, пиши в номер.
      Ладно. Позвонил генерал-лейтенанту Журавлеву, командующему Московским фронтом ПВО:
      - Что бы вы хотели видеть в передовой?
      - Я бы не хотел ни передовых, ни налетов.
      - Позвольте, т. генерал-лейтенант! Когда мы с Вами виделись в зенитном полку Кикнадзе, вы сказали мне, что жалеете о том, что нет налетов.
      Он смеется раскатисто, аж трубка трясется:
      - Да, это - профессионально. Нет налетов - народ дисквалифицируется. А как гражданин и москвич я, конечно, против. Что же касается по существу передовой: задавайте вопросы.
      - Ленинградцы выдвинули лозунг: сбивать с первого залпа. Верно?
      - Это не только ленинградцы (обиделся за москвичей). Конечно, верно. В полевой артиллерии можно пристреливаться: перелет, недолет, вилка, корректировка. Тут надо сразу. Поэтому очень важна подготовка первого залпа, чтобы точно ударить.
      - Это не противоречит заградительному огню?
      - Ни заградительному, ни сопроводительному. Дополняет. И потом, скажите в статье об аэростатчиках, прожектористах.
      - Хочу еще написать о расстреле осветительных бомб. У москвичей это как будто хорошо получалось?
      - Совершенно верно (оживился). Тут большой опыт у нас. Неплохо научились. Особенно это важно при налетах на узкие цели (мосты, станции, аэродромы, эшелоны). Погасить - значит ослепить.
      - Стоит ли призывать к ведению пехотного огня (из стрелкового оружия)?
      - В городе - нет. В прифронтовой полосе - да. В городе и не эффективно, т.к. идут на большой высоте, и покажет, что нет зенитной артиллерии.
      Позвонил генерал-лейтенанту Голованову.
      - Вот хочу написать, что лучше всего заняться профилактикой налетов: уничтожать на аэродромах. И привести опыт АДД.
      - Точно. Вообще, надо сказать, чтобы уши не развешивали. Не забывали об авиации противника. Попробуйте-ка к Москве подобраться - за 100 км. увидят. А в это время можно армию поднять в воздух. А в Ростове - прохлопали. Это сейчас там тоже ушки на макушке - немцы и не пробуют. А об аэродромах правильно. Можете указать, что это очень полезное дело. Вот в Орше мы стукнули 89 самолетов, в Брянске - 65. Полезно!
      - Передовую об АДД читали? Все правильно?
      - Правильно. Вот только не могу дознаться, чья инициатива?
      - Ничья. Моя.
      Явно не верит:
      - Таак.... А мне Щербаков звонил, поздравлял. Так, значит, Ваша?
      Вчера долго разговаривал с Коробовым. Он вернулся из партизанского отряда Ковпака. Прошел с ним 800 км. по правобережной Украине. Стал ярым поклонником рейдов. Рассказывает про украинских националистов:
      - Сначала лизали жопу немцам. Потом увидели, что никакой самостийной Украины немцы им не дадут. Обиделись. Ушли в полуподполье. Но с народом не связаны. Так как гнилы по натуре, то просто страдают без предательства, и чуть-что узнают - продают немцам. Но играют в оппозицию. Вот мерзкие бл..!
      Был Коробов в Польше. Там много партий, много подпольных организаций. Твердой программы у них нет, партизанских отрядов (в нашем смысле слова) нет. А база для их развития большая - народ накален. Англичане ("друзья!") подбрасывают туда агентов, чтобы прибрать поляков к рукам в своих целях.
      27 апреля, вторник.
      Ну как назвать это безобразие: опять не брал две недели пера в руки. А несколько записей так и просятся. Сегодня мы утром ( в 7:30) поехали на наш коллективный огород. Получили 2,5 Га в совхозе ТСХА "Отрадное", возили компост со свалки. Работали довольно дружно. Картограф Андрей Ведерников мне говорит:
      - Я сначала думал - буза, к концу лета получим по сковородке. А сейчас вижу дело, готов чуть не каждый день ездить.
      Но не в этом соль. Мы ехали дорогой и смотрели: всюду народ копает, каждый свободный клочок у шоссе, у домов, во дворах используется под огород. Да что далеко ходить: в нашем дворе все клумбы еще в прошлом году разделили под зелень, а в этом домоуправление объявило даже предварительную запись. Но еще дальше пошли. Сосед, живущий надо мной, натаскал на свой узенький балкончик 16 ведер земли, разделил два грядки и засадил луком и салатом. А Коршунов пошел еще дальше: установил ящики с землей на окнах.
      После зимы в Москве все, что делается во дворах, отлично заметно: заборы почти везде спалили. Душа на улицу! Разговоры об огородах - везде. Много пишут и в газетах.
      Как цепко народ учитывает значение карточек. Позавчера (в воскресение) еду я от Кокки ночью. Шофер незнакомый и со мной и с Москвой, девушка. Фамилия - Бабушкина.
      - Вы давно ездите?
      - Месяц.
      - А школу давно закончили?
      - В 1939 г., но тогда поработала немного и ушла на канцелярскую службу.
      - Почему же сейчас вернулись к баранке?
      - А рабочая карточка! Только трудно. Посадили работать ночью. У меня ребенок - 5 лет. Я его на замок запираю.
      Несколько дней назад поехал я с Устиновым снимать Москву. Ничего особого не нашли: сняли афиши на ул. Герцена (напротив консерватории), да потом на Тверской я увидел вывеску: "Закрытый магазин. Открыт с 2 до 4". Это мне напомнило шутку (кажется, Рыклина): "помещавшаяся здесь открытая столовая закрыта. Здесь будет открыта закрытая столовая".
      Решили купить по галстуху. Проехали по раду магазинов - нету. Зашли в другие - вообще пустые прилавки, покупателей нет. Оживленно только в комиссионных, ходит много англичан, некоторые - с чемоданчиками.
      В ночь на 13 апреля был крупный налет на Кенигсберг. Получив сообщение, Поспелов позвонил командующему АДД Голованову и попросил принять меня. Пожалуйста. Приехал. Провели. Небольшой кабинет, большой стол, на столе альбомы карт и фотографий, на стене - огромная карта Европы с концентрическими кругами от Москвы - радиусы достижимости и расстояний. Голованов - в простом без орденов сером кителе, высокий, статный, с очень энергичным лицом, на полевых погонах - три звездочки: генерал-полковник. Подошел и член военного совета АДД, генерал-майор Гурьянов:
      - С праздником, т. Голованов!
      - Спасибо! Давненько не были. Я рад, что приехали именно Вы. Хотелось бы показать этот налет по-настоящему. Если бы англичане провели такую операцию - они шумели бы о ней две недели. А мы плохо еще подаем свои достижения. Я бы хотел, чтобы хотя бы у редакции "Правды" создалось правильное представление о масштабе наших операций. Наши газеты, описывая налеты, приводят одни и те же имена (Молодчий, Андреев, Даньшин и др.) и получается впечатление, что летает несколько экипажей только. Между тем, мы давно уже забыли о двузначных цифрах и оперируем только трехзначными самолетами.
      Он познакомил меня с донесениями и официальными сводками, показал рапорты контролеров:
      - Мы никому из летчиков не верим на слово, в каждом полете непосредственно нами назначается контролер, кто он - не знает даже командир дивизии, его обязанность не только бомбить, но и наблюдать работу остальных В частности одними из таких контролеров в этом полете были по 1-ой дивизии капитаны Даньшин и Ширяев. Затем и их донесения проверяем земной разведкой.
      Показал он мне карту поражения города ("вот бы опубликовать, да не дадут"). Бомбы легли сплошняком на склады, аэродром, ж/д узел, здание правительства, орудийный завод, машиностроительный завод, порт, целые куски плана города были заштрихованы красным.
      - Листовки бросали?
      - Да. (улыбается) За 2 полета - 2 млн. листовок - весь апрельский фонд пустили на ветер.
      - Сколько точно продолжался налет? В коммюнике говориться: свыше 2-х часов.
      - 2 ч.16 мин. Так и надо бы написать. Англичане небось всегда точно указывают. Обязательно укажите, что кроме того - бомбили город и ж/д узел Тильзит, города Генрихсвальде, Лабиау, Инстербург, Растенбург, а так же Каунас, Даугавпилс, Резекне, ж/д узлы Лолоук, Смоленск и др. (это у меня вычеркнули). Над Кенигсбергом обстреливали 50 зенитных орудий.
      - В сообщении говорится, что не вернулось два самолета.
      - Один уже нашелся: только что звонили. Сидит на своей территории, экипаж жив, машина цела. Вот второй - неизвестно где, известно только, что отбомбился и шел назад.
      - Большая к вам тяга, и - что особенно показательно - истребители.
      - Да (он очень доволен). Это вы очень точно подметили И объясняется не только заботой о людях, но и эффективными результатами. Люди видят, что не зря воюют. А какое соревнование идет между дивизиями. Мы рассылаем по всем результаты работы, посмотрели бы - как дерутся за первенство и оглядываются на остальных. Отлично работают женщины, у нас есть некоторые подразделения, там роты связи и проч. За всю войну - ни разу не подтягивал. Дисциплинированный народ!
      Я рассказал, как в Воронеже, во время бомбежки, женщины-милиционеры стойко себя вели.
      - Правильно. Они спокойны в опасности.
      В заключение он снова вернулся к вопросу о масштабах работы:
      - т.Сталин как-то спрашивал меня: почему мы не показываем работу АДД. Я еще раз напоминаю вам об этом разговоре. Покажите нас, сейчас мы уже взрослые. Вот возьмите март, помните, какая была паршивая погода всю первую половину, да и конец мокрый. И, тем не менее, одна АДД сделала больше вылетов, чем вся английская авиация за весь март. А потери разве можно сравнивать!? У них считается нормой 5%. Если бы они дотянули (снизили) до этой цифры - они бы все получили ордена навалом, если бы поднялись до этой цифры - нас бы надо было повесить. Англичане спрашивали нас как мы работаем, мы им кое-что посоветовали: сейчас у них потери несколько уменьшились.
      Просидел я у него часа полтора. Разговор шел о многом в авиации. Но надо было писать в номер, я попросил разрешения уехать.
      - Ну что ж, раз надо. А об авиации можно банковать без конца...
      В субботу в Москве началось оживление. В воскресение - Пасха. В магазинах до этого продавали куличи( по талонам белого хлеба). И вот десятки тысяч людей решили идти в церковь. Большинство, видимо, из любопытства. Но, кроме того, распространился слух, что в Кафедральном соборе на Елоховской площади будут петь Михайлов Козловский и Лемешев. И туда ринулись все их поклонницы. К слову сказать, перед Пасхой распространился и другой слух, видимо, пущенный пятой колонной: что вскрылось несколько случаев ритуального убийства евреями православных детей. По радио передавали, что на пасхальную ночь осадное положение снято, и можно ходить всю ночь без пропусков.
      Сестра кинооператора Вихирева - врач Софья Борисовна Скопина рассказывала мне:
      - Решила я с подругой пойти на Елоховскую. Пришли в 8 ч. вечера. В стороне стояла небольшая очередь святить куличи и яйца. Вообще, в соборе сначала было довольно просторно. Но потом, уже через час, нельзя было повернуться и нечем было дышать. Давка, крики женщин "Задавили! Дурно!" и пр. Был так душно, что по колоннам текло. Свечки, которые передавали из рук в руки, свернулись спиральками. Очень много молодежи (не знаю только - с какой целью пришли). Некоторые мамаши пришли с детьми. Много военных. (Об этом мне говорили и потом. Л.Б.) Народ сидел даже на кресте с изображением Христа - словом, как на футбольном матче. В 11 часов вышел священник и заявил, что "прибудут наши друзья - англичане". Но мы уже не могли дышать и вышли на улицу. Около церкви увидели несколько машин - это подъехали англичане. Мы поехали домой. Потом подруги рассказывали, что ни Михайлова, ни других не было.