Поговорили об освещении авиации в печати. Он отметил некоторые ошибки у нас. Я напомнил о том, как мы первое время писали, что немцы "идут на подлые уловки" (т.е. заходят со стороны солнца), "норовят ударить из-за угла" (прячутся в облаках). Он весело рассмеялся.
      - Какие же тут уловки. Это - правильная тактика. И мы так стремимся. Вот вы часто пишете, что немцы позорно бежали из боя. Правильно делают, если видят, что их сейчас собьют. И нашим нередко этой разумной осторожности не хватает. Зачем лезть на рожон? Если уверен в себе, в машине - можно драться и в неравном бою. Если видишь, что противник так же опытен, а сил у него больше - зачем идти на верную смерть?
      - А как вы относитесь к тарану?
      - Когда я командовал авиацией на ЮЗФ, я приказал отдавать под суд тех летчиков, которые идут на таран с нерасстрелянным боезапасом. У нас какая-то мода пошла на тараны. И считают его доблестью: мол, летчик - не летчик, если он не таранил.
      - Как вы считаете "Ла-5"?
      - Самый лучший наш истребитель. Вы правильно акцентируете на нем в передовой.
      - А "Аэро-Кобра"?
      - Лучший истребитель в Европе. Но хуже наших.
      - "Ме-109г"?
      - Очень хорошая машина. Но куда хуже Ла-5!
      Затем я порасспрашивал об общих знакомых по ЮЗФ. Фалалеев командовал там год и был в мое время. Я напомнил ему встречи в Валуйках в конце мая. Командир полка "Пе-2" полковник Егоров сейчас командует дивизией, отлично отозвался о штурмовом полке полковника Комарова, о котором я писал.
      Тепло простились, пригласил бывать, звонить.
      От него зашли к В.И. Сталину. Принял сразу. Вышел, его ждали. Увидел нас.
      - А, заходите!
      Просторный кабинет. Простой большой стол. В образцовом порядке разложенные папки (одна выглядывает из-за другой), стекло во весь стол, стеклянный чернильный прибор, на маленьком столике слева два телефона и мегафон. На перпендикулярном столе - два атласа, на стене - политическая карта Европы. Перед ним - вахтенная книга, в которую делаются пометки телефонных разговоров. Чистота, много света. Тепло.
      - У вас тепло.
      - Вот от этой хреновины, - показывает на электро-печку.
      Невысокого роста, стройный, с вида - юноша. Красивое, очень живое лицо, каштановые с золотистым отливом волосы, серые живые глаза, тонкий нос, тонкие губы. Верхняя часть лица похожа на отца, вообще же сильно походит на мать (Аллилуеву), и много общего в лице с Розенфельдом. Костюм - полковника, поверх меховой распахнутый жилет (черный мех). Говорит тихо, не повышая голоса, властно. Повторять не любит. Во время разговора потирает верхнюю губу (как и отец), потирает лоб или подпирает его, подпирает подбородок. Во время чтения - хмурится, улыбается, в общем - реагирует.
      В характере, видно, много летного.
      Курит длинную трубку. Потом бросил ее, нажал кнопку мегафона:
      - Слушаю, товарищ полковник, - раздался в репродукторе голос адъютанта.
      - Дай мне папиросы. Не могу курить эту сволочь, все время гаснет.
      Адъютант принес пачку "Советской Грузии". Закурил, предложил нам. Задымили.
      Начал читать передовую.
      - Слушаю, Коля. Да. Да. Так вот будет послезавтра, вернее (взглянул на часы: 0:40) завтра... Назначено на 8. Я прилечу в начале девятого. Буду сам участвовать в бомбежке. Настоящими бомбами. Это для кино, к 25-тилетию.
      Объяснил нам:
      - 18-го, в Ногинске, устраиваем для кино воздушный бой и бомбежку. Поведу я сам. Снимать будет Кармен.
      - Можно и нам?
      - Прошу. Присылайте, кого хотите.
      Вызвал полковника:
      - Распорядитесь. Поезжайте с утра сами. 18-го к 8:00. Как можно ближе к старту должно быть горючего для трех Илов на четыре захода, ФАБ-100, ФАБ-250, РС, снаряды, патроны. Бомбы можно цементные. Затем горючее и боеприпасы для П-2 на два захода и для двух истребителей на один рейс. Отвечаете вы лично. Понятно. Можете идти домой.
      Вернулся к чтению. Снова вертушка.
      - Слушаю. Да, да... Сегодня же прикажу выяснить.
      Вызвал другого полковника. Дисциплина строжайшая. Входят, докладывают, стоят смирно, уходят с поворотом, щелканьем.
      - Запишите. ИЛ-2 начал штопорить. Такому-то выяснить в двухдневный срок. Испытать все. Высота не меньше 3000. Организация и контроль за таким-то. Все. Идите.
      Читает. Прочел. Одобрил.
      - Очень хорошо, что советуетесь с нами. Вот "Кр. Звезда" не советуется и глупит иногда. Пару замечаний - по статье. Вот насчет Клещева. Может, не надо упоминать?
      - Почему? Неправдоподобно?
      - Нет, не то. Все цифры точны. Этим полком за 17 дней мы сбили 51 самолет и не потеряли ни одного. Цифры точны. Потом, правда, теряли.
      - Полк плохой?
      - Полк отличный. Другого такого нет. Это - мой полк. Я лично подбирал каждого пилота. Готовил его 4 месяца. Хотел посадить на "кобры". Потом позвонил Шахурин: "Вася, помоги, не верят летчики в Яки."
      А я Яковлева очень ценю и самый горячий патриот Яка. На этом самолете сам тысячи полторы часов налетал. Ну и перекинул всех на Яки, чтобы показать - что стоит машина.
      - Командир плохой?
      - Клещев-то? Чудный человек. Молодой, а летчик... я многих летчиков знаю, сам летаю, но таких летунов не видел.. Чудо! А командир - говно. Дерется, как Бог. Но захваливать его стали, в газетах пишут, в кино показали. Зазнаваться начал, вот я и придерживаю восторги.
      - А вы скажите ему: вот тебя похвалили в "Правде" - значит, зазнаваться нельзя.
      Смеется.
      - Дальше. Вы пишите Ил-2 - противотанковый самолет. Это - неправильное название.
      - Но вы помните, что его так официально называли?
      - Мы заблуждались. Курите. Это еще не противотанковый самолет.
      - Верно ли, что у немцев превосходство в воздухе над Сталинградом?
      - Неверно. Я за это время сам там был (вот с этим полком) три раза. У страха - глаза велики. Военные любят врать. Меня и зам. начальника главного арт. управления генерал-лейтенант Корнилова застала бомбежка. Легли в канаве. Он приподнимается...
      - Не вставайте, генерал!!
      - Ничего...
      И осколок прямо в лоб. Хотел он посмотреть, как его батареи стреляют. А я в десяти шагах, ничего, бомба помиловала. Так вот, после докладывают в Ставку бомбило 40 самолетов, на самом деле - 4!
      И он повторил, чертя не бумаге, тоже объяснение этой путаницы (донесения постов ВНОС различных частей с различных участков), которое нам сделал Фалалеев.
      - Но у них все-таки там сила?
      - Нет. Они этого достигают быстротой маневра и решительным оголением участков, не обращая внимание на требование и жалобы войск. Но и в этом случае их не больше. Вот массированные налеты у них, действительно, сильны.
      - А ну нас?
      - У нас тоже неплохие.
      - Как Вы считаете наши самолеты?
      - Отличные машины. Но если бояться врага, тогда, конечно, отличная машина не поможет. потому и говорят иногда, что она плохая. А еще - по незнанию и неумению.
      Во время разговора он часто зевает. Видимо - не высыпается. Позже он сказал, что сидит каждый день до 6 ч. утра. Объяснил, чем приходится заниматься: всем хозяйством ВВС.
      - Еще одно замечание по передовой. Вы пишете: "нельзя обращаться с машиной "на ты"...
      - Это сказал Громов.
      - Громов - не военный летчик. Но независимо от этого, выражение неправильное. На "ты" обращаются к хорошо и близко знакомым, на "вы" - к малознакомым. Я, например, с машиной на "ты". Я ее такое заставляю делать, что при незнакомой машине и не снится. И затем добавьте, что опыт показал, что на наших машинах можно немца, в том числе и на Ме-109г, бить - как угодно.
      Зашла речь о газетной тематике. Я сказал, что надо бы дать передовую об обмене опытом. Полковник говорил о необходимости усилить внимание качеству подготовки летчиков.
      - А штурманов?
      - Тоже. Но они, как показал опыт, меньше выбывают.
      В заключение он предложил запросто обращаться к нему, заходите, звоните.
      - Да вот давайте сегодня встретимся. Позвоните мне часиков в 19. Я соберу летчиков, поговорим.
      - У нас в 20:00 заседание редколлегии о темах и подготовке к 25-тилетию.
      - Ну давайте позже. Позвоните. И насчет съемки воздушного боя договоримся. А для систематической связи я к вам полковника Лебедева прикреплю. очень дельный человек. И специалист по всем делам, как и я. Будем держать связь.
      Сегодня у нас опубликована нота т. Молотова об ответственности лидеров Гитлеровской Германии за зверства в Европе. В ноте в числе этих лидеров назван Гесс (идет на третьем месте). А ниже сказано, что предлагаем незамедлительно судить лидеров, уже попавшихся в руки стран. Т.е. предлагаем англичанам судить Гесса. Интересно, как они вывернутся из столь деликатного положения?
      Сегодня - год Московской страды. Ровно год назад москвичи подались на восток. Кончив номер в 5:30 утра (уже 16 октября), мы вспоминали об этой дате. решили отметить свою вахту.
      Взяли с Сенькой свои ужины: по ложечке красной икры и два ломтика сыра, закуску от обеда (ломтик мяса и грамм по 10-15 масла), завернули все это в газету и - ко мне. Оставалось у меня чуть-чуть водки дома. Подняли Митьку, он натер редьки. Водки хватило по полторы рюмки. выпили, провозгласив тост за Москву, закусили этим ужином из 5 блюд, выпили по стакану кофе и Сенька разошелся (домой).
      Сейчас - 10 утра. Надо спать. Вставать - в 4 ч. дня.
      27 октября.
      Положение на фронте без особых перемен. Лишь южнее Новороссийска (вернее - восточнее Туапсе - такая формулировка появилась сегодня в сводке) немцы добились небольшого успеха. В течение месяца борьба шла за ущелье, ведущее от Ладыженской к Туапсе. По этому ущелью проходит шоссе Туапсе-Майкоп, следовательно, по нему можно пустить танки к побережью. Судя по всему, немцы все-таки влезли в горло ущелья.
      Надо записать несколько рассказов ребят.
      19 октября были у меня Изаков, Марьямов и Голованивский.
      Борис Изаков - бывший наш корреспондент в Лондоне, зам. зав. иностранным отделом, с первых дней войны находится на Северо-Западном фронте. Сначала был в одной дивизии, участвовал в боях, дрался, водил в атаку, отличился. Затем работал в партизанском отряде ПУ фронта, а последние месяцы - во фронтовой газете "За Родину". В августе он был в Партизанском крае, приехал на празднование его годовщины, а через несколько дней нежданно-негаданно оказался вынужденным ограждать натиск карателей. Он пробыл там еще около месяца, присутствовал до конца разгрома края. Об этом вчера напечатали его подвал "Борьба продолжается". По словам Бориса, они мирно сидели в одной деревеньке, когда вдруг прибежал связной и сообщил, что идет неприятель. Выбежали на околицу, залегли. И вот видят, метрах в 300 поднимается ражий мужик с красным флагом и кричит "Сдавайтесь, еб вашу мать". В ту же минуту раздалось несколько выстрелов и он упал. Заговорили наши пулеметы, уложили несколько десятков карателей, отбили натиск. Так началось. Борис рассказывает, что среди карателей довольно много русских (полицейских). Партизаны расправляются с ними совершенно беспощадно.
      Сообщил он об одном обыске, о котором я не знал. Если в партизанском отряде, лишенном базы в деревне, есть раненые, а надо передвигаться, "то их убивают, или они сами стреляются". "Таков суровый закон леса". Врет поди?
      Два любопытных факта. Кое-где очень благоволят партизанам . В одном селе поп исправно читал проповеди, служил обедни, а затем говорил "а теперь, православные, послушаем сводку Информбюро" и читал сводку, полученную от партизан. В другом районе поп был в партизанском отряде. Когда командир выбыл - выбрали попа, как самого активного и смелого бойца. Его наградили Красной Звездой. Приехал он в Ленинград получать орден. Вручает Жданов. Говорит ему:
      - Вы бы, товарищ (имярек) постриглись, а то уж больно на попа похожи.
      - Да ведь мне, А.А., после войны опять на прежнюю работу возвращаться.
      - На какую?
      - Да я - батюшка!
      Хохот. Уехал, и по сей день командует отрядом.
      Борис написал книжку о Партизанском крае. Его наградили Красной Звездой, он - старший батальонный комиссар.
      Писатель Александр Марьямов с первого дня войны на Северном флоте. Вначале писал нам, потом перестал, зашился работой. Рассказывает, что бой у Диксона с германским рейдером вел наш ледокольный пароход "Дежнев".
      Из Сталинграда вернулись наши ребята Борис Полевой и Петр Лидов, которых мы посылали туда.
      Полевой и Петр Лидов, которых мы посылали туда.
      Полевой был на Сталинградском фронте, был в Сталинграде. Рассказывает, что борьба идет очень тяжелая. Город разбит на сосиски. Южная часть города наша и немцы там сидят в обороне, центр занят ими с месяц назад, район "Красного Октября" и "баррикад" - наш, СТЗ занят сейчас немцами, дальше Рынок опять наш, и еще дальше - опять перешеек немцев, за ним - Донской фронт. Дома все развалены, целых нет.
      Впечатление Полевого - города не сдадим, если не будет очередного просёра, вроде того, как 2,5 месяца назад немецкие танки, миновав два пояса обороны, вдруг появились у смены СТЗ. Если бы не зенитчики, задержавшие немцев, город тогда бы пал.
      Немцы измотаны сильно. Попавшие в плен имеют вид совершенно изможденный: белье сопрело, висит клочьями, мундиры изорваны вдрызг, вшивы, обросли, воняют страшно. Воюют они без отдыха и без смены. Город завален трупами, много наших, но еще больше (гораздо больше) немецких. Как только всходишь на берег - смрадный трупный запах. Забивает нос, тошнит.
      Был он на одной высоте. Перед ней все бело от немецких трупов, погибших во время атак, земли не видно. Собаки грызут тела. Моряки, обороняющие высоту, стреляют собак - противно, все-таки, когда едят человека.
      - Держаться можно, только немец здорово воняет, - говорят они.
      Гвардейцы наши великолепны. Стоят намертво. Полевой был в землянке генерал-майора Родимцева, командира гвардейской дивизии: "Били вшей и спорили о "Кола Брюньоне".
      Авиация немцев господствует. Против "Мессершмита 109Г" наши не лезут. Но бомб немцам не хватает. Часто сбрасывают обломки машин, металлические части и т.п., а ко всему этому привязывают консервные пустые банки, чтобы свистели. Отлично действуют наши У-2. За 2 месяца мы там их потеряли всего 11 штук, а летают сотни. За ночь делает этот орел по 5-6 вылетов, забирая каждый раз по 300 кг. бомб. В итоге - тянет больше, чем бомбардировщик.
      Лидов был северо-западнее Сталинграда, на Донском фронте (там, по его словам, тихо) и по собственной инициативе поехал на Южную окраину Сталинграда, где газетчики еще не были (Бекетовка, Сарепта). Попал там под сильный артобстрел, как свистит снаряд - уходили в блиндаж, вырытый в берегу Волги, затем снова выходили. Там тихо, немцы сидят в обороне, девушки флиртуют с сержантами.
      На северной окраине шуму много. Перебраться на север через Волгу трудно. В иные дни гибнет до 90% перевозочных средств.
      Оба сильно наседают на тамошних газетчиков - говнюк на говнюке.
      Володя Коккинаки улетал в Сочи. Там был тяжело ранен Исаков контр-адмирал, зам.наркома. Ему ампутировали ногу. Он очень хотел повидать Кокки. Сей муж взял аэроплан, слетал, вернулся.
      Позавчера был на праздновании XXV-летия 193-го арт-зенитного полка. О его юбилее и боевом пути мы напечатали 25 и 26 октября. Там довольно подробно говорили с командующим Московским фронтом ПВО генерал-майором Журавлевым. Он сказал, что за время войны на Москву налетало 12 500 самолетов.
      - Сколько прорвалось?
      - Около 250.
      - Наибольшее количество самолетов над Москвой?
      - 10-12.
      - Были ли сбиты самолеты над городом?
      - Не раз. Два валялись у Боткинской больницы, один на Никольской, в Тушино и т.д.
      - Как наша оборона в сравнении с Лондонской?
      - Я думаю - лучше всякой иной. Правда, сейчас давно не было налетов. Это для нас плохо - мы дисквалифицируемся. Но налеты еще будут. Могут очень сильно напакостить, но решить задачу уже не смогут. Вы смотрите, они не смогли этого сделать раньше, когда оборона была слабая. За все это время ни разу не были повреждены свет, водопровод, связь, газ, канализация, т.е. основные нервы города. Ни один завод серьезно не пострадал. А немцы пострадали очень сильно.
      - Почему не видно сейчас зениток в городе? Убраны?
      - Нет, их больше, чем раньше. Спрятаны хорошо.
      На заседании был оглашен очень интересный приказ т. Сталина октября 1941 г. В нем предлагалось зенитчикам быть готовыми к отражению танков. И некоторые батареи этого полка дрались с танками.
      Кто-то из ребят сообщил интересные подробности о Щербакове. Он сейчас многолик: секретарь ЦК, секретарь МК и МГК, начальник ГлавПУРККА, начальник Совинформбюро. И вот кто-то был у него в МК. Сидит, читает последний номер журнала "Иностранная литература". Хорошо!
      Немцы начали применять новые приемы в агитации. Марк Кушнер рассказывает, что под Ржевом они бросают листовки о том, что идут переговоры о мире, и поэтому нет резону воевать. "Кто доживет до мира - останется жив!" Александр Анохин говорит, что под Воронежем кидают листовки в виде обрывка наших газет и там вкрапливают по несколько ядовитых строк.
      2 ноября.
      Гершберг затеял фотосъемку всех героев Социалистического Труда, имеющихся налицо в Москве. Это - к 25-летию Октября. Сегодня вечером в редакцию приехали Костиков, Грабин, Иванов, Ильюшин, Шпитальный, Поликарпов, Воронин, Доронин.
      С некоторыми из них у меня произошел любопытный разговор. Из Ильюшина я уже давно вынимаю статью. Сегодня затащил его к себе и опять нажал.
      - Нет, Лазарь, сейчас не дам. Вот, погоди. Сделали сейчас двухместный штурмовик. Ты помнишь, я его и с самого начала конструировал, как двухместный. Тогда сказали - не надо, я его переделал. А жизнь показала, что надо. Вот теперь снова пришлось делать, не та, конечно, схема, что раньше, а несколько измененная. Машина уже пошла в части. Совершенно неприступная будет машина.
      - Ну вот и пора выступить!
      - Нет, погоди. Вот в марте выйдет новая машина. На смену "Москве". Двухмоторная, крепость настоящая, без дураков. Ее данные... Сам посуди, что это такое! Вот тогда с тобой и напишем.
      Еле-еле уговорил его на несколько общих строк.
      - Ну ладно. Главное: не стоять, немцы работают, и мы должны работать. Главное - идти впереди врага.
      Поликарпов был мрачен и предупредителен.
      - Что с Вами, Ник. Ник.? В Москву бы пора.
      - Я человек дисциплинированный. Сказано там сидеть - сижу. А какая там работа? Станков нет, все делаем почти вручную. До сих пор у нас к исследовательской работе относятся, как к второй очереди. Дорого это обходится. Возьмите "Т"...
      - Кстати, а где ваша машина, которую строили для Валерия? Он мне рассказывал. Чудная по тому времени машина намечалась.
      - Построили. Вот скоро в Москву пригоним. Приходите, посмотрите.
      Шпитальный немедленно, увидев меня, поинтересовался: жив ли пистолет, который он мне воронил?
      - Жив, жив. Меня под Сталинградом все спрашивали, кто делал? Я сказал, есть в Москве мастер.
      - Пусть отстоят Сталинград, всем повороню, - смеется он.
      Костиков приехал позже всех. Мы сидели у Гершберга втроем и разговаривали откровенно, просто. Он молод, но усталое лицо, много курит, полевые петлицы генерал-майора.
      Когда Гершберг меня представил, он улыбнулся:
      - Мы знакомы. Помните, Вы были у нас на полигоне, году в 1935-1936? На пуске ракеты. И, кажется, дважды? Я Вас хорошо помню. Вы были первым газетчиком, проникшим к нам.
      Я сразу вспомнил и полигон, и пуск ракеты (даже напечатал "Ракета идет в воздух" в "Правде"). Вспомнили и людей, поговорили в них - кто где. Сразу установилась с гостем товарищеская атмосфера. Он объяснил принцип действия "Катюши".
      - Для того, чтобы поразить какую-то определенную площадь - вам нужно выпустить, скажем, N зарядов. Следовательно, из орудий надо сделать N выстрелов, для этого нужно сколько-то орудий и сколько-то снарядов. На это требуется время. Следовательно элемент внезапности теряется, поражение уменьшается, моральное воздействие распространяется во времени и ослабевает. Разрушительная сила орудийных снарядов меньше, чем наших. Мы же накрываем всю эту заданную площадь одним залпом. Говорят, что прицельность и точность "Катюш" меньше, чем пушки. Это правильно, но при стрельбе по площади не имеет никакого значения. Ведь важно накрыть ВСЮ площадь, независимо от того, что там - батальон пехоты, огневые точки или укрепления. Кроме того, в всякая пушка дает обязательно отклонение, рассеивание. И чем больше ее калибр, чем дальше она стреляет - тем рассеивание больше. Я считаю, например, что крупнокалиберная, тяжелая артиллерия себя просто не оправдывает. Ну сделает она ( скажем, 210 мм.) двадцать выстрелов и вези ее в мартен: износ ствола. Каждый выстрел - 20-30-60 тыс. рублей. Рассеивание велико: попробуйте попадите в цель на 20 км! Только по городам. Нерентабельно!
      - А Ваш выстрел сколько стоит?
      - Несколько дешевле выстрела из обыкновенного орудия. Правда, я уже разработал полностью вопрос о новом процессе производства наших снарядов. Это удешевило бы их в несколько раз, позволило бы производить их везде, как мины. Но сейчас пока приходится делать по-старому - сейчас важно делать их больше, не обращая внимания на цену. Всему - свое время.
      - Полностью ли применяется Ваше оружие на войне?
      - Нет. Видите ли - это новое оружие. Правда, я сделал свою пушку задолго до войны. Ее мариновали. Сейчас я даже доволен этим: она явилась полной неожиданностью для немцев. Если бы ее пустили раньше, то вполне возможно, что ее бы выкрали, или шпионы продали. И как всякое новое оружие, она не имела своей тактики применения. Мы учимся и разрабатываем эту тактику в ходе войны. Главным врагом "Катюши" является авиация. Как только раздастся залп - немедленно появляется самолет корректировщик, сообщает по радио ориентиры и налетает авиация. Поэтому - мы даем залп и немедленно сматываемся. И то, что появляется в печати, допустим, о действиях гвардейцев-минометчиков по Сталинграду - это результаты одного залпа.
      - Почему у немцев до сих пор нет "Катюши"?
      - Я сам этому удивляюсь. Я думаю, что они ни одной целой машины не захватили. У меня имеются печатные наставления, изданные германским командованием по "сталинскому органу" (так они официально именуют "Катюши"). Судя по всему - это шпионский снимок. Многое там доретушировано. А когда они знают наше оружие (возьмите, например, их наставления по нашим танкам) так дают не только общие снимки, но и деталей, разрезы и т.п. Снаряды они захватывали, но техники их применения не знают. Мне рассказывали, что они сбрасывали их, как болванки, с самолетом, но я этому мало верю.
      - Но такая технически развитая страна, как Германия могла самостоятельно дойти до этой пушки. Так ведь?
      - Не совсем так. Германия - страна технически развитая, но научно застывшая. Гитлеровцы, придя к власти, оставили только те научные учреждения, которые прямо работали на войну, а остальные закрыли. В этом их принципиальная ошибка. Ибо никогда нельзя сказать, к каким практическим выводам и возможностям приведет научная работа, ведущаяся, на первый взгляд, в совершенно абстрактной области.
      И Костиков привел несколько примеров величайших военных и промышленных изобретений, выросших на абстрактной базе. Да и сам танк был придуман, как средство приблизить стрелка к цели замаскированной или спрятанной.
      - Не кажется ли Вам, что с развитием военной техники она упрощается?
      - То есть?
      - Ну вот, возьмем артиллерию. Она развивалась по пути максимального усложнения от шомпольной пушки до орудий тяжелых на ж.д. платформах - целый комбинат. А последние достижение артиллерии - простая небольшая противотанковая пушка, обладающая огромной скоростью снаряда (и вследствие - огромной пробивной силой) и скорострельностью. А еще дальше мы видим "катюшу", ликвидировавшую ствол и прочие усложняющие механизмы.
      - Да, пожалуй, Вы правы, - сказал Костиков, - этот процесс пойдет и по другим отраслям вооружения. Уже есть минометы - самоварная труба и все. Когда они появились, тоже говорили, что оружие без будущего, ибо прицельность его невелика. Но суть не в прицельности, а в массовости поражения. У нас часто путают абсолютную точность попадания и поражаемость. Тов. Сталин всегда требует при возражениях специалистов поражаемости. Что же касается процесса упрощения техники, то он пройдет всюду. Скажем, в авиации мы будем, очевидно, свидетелями появления наряду с гигантскими транспортными кораблями, реактивными са молетами (такие уже есть) и самолетов-снарядов, самолетов-бомб, самолетов-фотоаппаратов, простых, дешевых, массовых в применении.
      Заговорили о недавней статье Шпитального в "Известиях" (кажется, 30 октября "От камней к звездам") о бериллии. Автор доказывал, что применением сверхлегких бериллиевых сплавов можно получить самолет со скоростями в 900 км/ч.
      - 900? - переспросил Костиков. И начал тут же высчитывать с пером в руках. - Я не специалист в авиации, но полагаю, что не выйдет. Можно сделать некоторые детали мотора из бериллиевой бронзы. Цилиндры, поршни. Но при 900 км/ч самолет сможет носить только себя самого. А летчик, горючее, оборудование, вооружение? На это подъемной силы уже не хватит.
      Я спросил о некоторых предтечах реактивного движения. Костиков отлично знает историю этой науки. Он горячо говорит о Циолковском, и считает, что его труды до сих пор по-настоящему не поняты. Рассказал он о выдающемся русском ученом Цандере.
      - Правда, он был тронутым. Он мыслил только космически. Я разбирал его записки. Он разрабатывал, например, такие вещи: чем человек будет питаться в безвоздушном пространстве, и писал как надо выращивать помидоры на собственном кале. Или посвящал много внимания проблеме строительства на луне: там своих деревьев нет, и, следовательно, стройматериал надо доставлять с Земли. Но вообще - он был человеком очень интересным, и почерпнуть у него можно много.
      Простились за полночь. Снялись вместе. Костиков пригласил приехать к нему на полигон и посмотреть хозяйство в действии.
      - Ведете ли вы записи? - спросил я под конец. - Ведь у вас целое богатство науки.
      - Нет, некогда!
      - Вы варвар!
      - Да!
      - Может быть Вы в чем-нибудь нуждаетесь?
      Он засмеялся:
      - Это было раньше. Сейчас - все к моим услугам. Даже неловко иногда становится.
      3 ноября.
      Я и Хват ночью были у Жени Федорова. Сидели, пили, вспоминали дела. Женя рассказал об ошибке Спирина (89°26'), похвалил Алексеева (90°). Отметил ценность народных примет о погоде. Жаловался, что с полюса привез все в Москву и пошли "подштанники Федорова" по миру.
      9 ноября.
      Сегодня был на передаче танков "КВ" построенных на средства, собранные полярниками. Об этом написал (см. "Правду" за 10 ноября). Обратно ехал вместе с зам.нач. АБТУ армейского комиссаром Бирюковым.
      Он рассказывал:
      - Последний приказ т. Сталина о танках мы писали два раза. Первый раз Хозяин вызвал нас троих ( меня, Федоренко - нач. АБТУ, и еще одного), рассказал все, что надо. Мы написали. Он забраковал. Мы переделали. Он после этого сам три часа редактировал. До чего сильно сидит в нашем сознании старая концепция! Вот, например. Написали мы в проекте: танки идут на полной скорости, ведут с хода огонь по возможности прицельный. Как но на нас набросится: вы так все государство погубите своим прицельным огнем. Раз написали так - значит, люди будут обязательно стараться вести прицельный огонь, следовательно - уменьшать скорость, даже останавливаться, экономить снаряды. Следовательно - будут делать не то, что нужно, а то, что не нужно. Вы гонитесь за целью и забываете о морально воздействии огня.
      И он сел к столу и своей рукой поправил: "ведут огонь с хода, хотя он и будет бесцприцельным".
      Потом Бирюков рассказал:
      - В феврале вызвал нас т. Сталин и спросил:
      - Вам известно, что КВ стоят?
      - Да.
      - Почему?!
      - Снег глубокий
      - А Т-34 и немецкие ходят?
      - Да.
      - Почему?
      - Они легче.
      - Почему же вы не облегчите КВ?!
      И он тут же продиктовал приказ, а т. Молотов записывал, об облегчении КВ. Он предложил снять с него запасные бачки, уменьшить индивидуальный запас и т.д. Но, в то же время, запас снарядов - увеличил.
      21 ноября.
      Хочется написать, с каким нетерпением все ждали 6 ноября. Будет или нет торжественное заседание? Выступит или нет т. Сталин? Даже утром 6 ноября не было известно: состоится ли заседание. В этот день я с Папаниным уезжали за город на передачу танков "Советский полярник" (не состоялось из-за технических неурядиц и перенесли на 9 ноября), волновались, что опоздаем. Вернувшись в 4 часа начали осторожненько звонить - неизвестно. Я приехал в редакцию.
      А в 5 принесли билеты. Мне не было. Поспелов вызвал меня, извинился: "Дали очень мало, Вы были в прошлом году. Поэтому избрали Гершберга".
      Ребята поехали в Кремль (в Большой дворец). Мы сели у репродуктора в комнате Гершберга. Набилось полно. И слушали Сталина. Было слышно довольно хорошо, даже сердитую реплику "Потушите!" (прожектора). Киношники после плакались, что вторую часть доклада им пришлось перемонтировать, дополнять и т.д., ибо не досняли ( без света - нельзя).
      А вот парада не было. Ждали всю ночь, ушли в 7 ч. утра, заказав будить, ежели будут проблески. Но так и не было. В прошлом году билеты получили часа за два до парада.
      Позже мы узнали, что буквально через 2 часа после торжественного заседания т. Сталин уже снова занимался делами и, в частности, утвердил план увеличения суточной добычи под подмосковному бассейну с 35 000 тн. до 60 000 тн. А 35 000 тн. - довоенный уровень. В связи с этим, числа 10-го в бассейн выехала правительственная комиссия в составе Вознесенского, Попова (секретаря МК) и др. Был с ними и Гершберг.
      В начале ноября в Москве начали снова освещать центральные улицы. Освещение хилое, щупленькое, но для взгляда - вещь совершенно необычная. Едешь, как по городу! Вот только маскировка совсем расклеилась, дома светятся - удивительно быстро москвичи забывают о войне и воздухе.