Он не ответил, а только медленно поднял голову и пристально посмотрел на ее лицо, а потом, словно решившись на что-то важное, взял ее за руку совершенно так же, как это сделала она минуту назад.
      И вновь ее пронзило это странное ощущение. Лейни нравилось прикасаться к нему. Его движения, его теплая кожа, надежность его рук – во всем этом заключалось его колдовство. Она уже не смогла бы отпустить его, даже если бы захотела. Но ей хотелось совсем другого; она с силой сжала его ладонь.
      – Как прежде, Колли, – прошептала она.
      – Я как будто заблудился, – ответил он так же тихо. – Но теперь я с тобой. Ты хотела, чтобы я пришел, и вот я здесь.
      Она покраснела, но честно ответила:
      – Да.
      – Тот парень, с которым ты была тогда в больнице…
      – Какой парень? Ах да, Си-Кей…
      Ей следовало бы знать, что Колли заговорит о нем.
      – Ты хочешь быть с ним?
      Она не решалась взглянуть ему в глаза, поэтому устремила взгляд на свисток у него на груди.
      – Он мне нравится.
      – Настолько нравится, что ему можно тебя целовать?
      – Колли, поцелуй еще ничего не значит.
      – Не верю, – глухо отозвался Колли и медленно погладил Лейни по щеке. – Если поцелуй так мало значит, тогда поцелуй меня.
      Он знал, что ему не следовало говорить этих слов, но ничего не мог с собой поделать.
      – Не могу, – сокрушенно прошептала она.
      – Не можешь? – Ему вдруг вспомнились ее недавние слова. – Потому что я одичавший фермер в грязном комбинезоне?
      Его губы скривились.
      – Я это сказала сгоряча. Ты же знаешь.
      – Тогда почему ты не можешь меня поцеловать?
      Он положил руки ей на плечи и осторожно притянул к себе.
      – Поцелуй с кем-нибудь другим ничего не значит, – стала объяснять Лейни, стараясь высвободиться. – А с тобой… Это будет означать слишком многое. Я так долго о тебе думала… Я не готова. Ты в первый раз пришел…
      Она не соображала, что говорит. Ей хотелось только одного: затолкать обратно слова, что срывались с ее языка. Рядом с ним она утратила способность думать.
      Колли не двигался. Кто-нибудь другой на месте Лейни мог бы решить, что он недоволен. Но Лейни знала, что с ним происходит. Он смотрит на нее, смотрит со всей своей завораживающей силой. И думает.
      Обдумывает только что услышанное.
      – Лейни.
      Когда Колли произнес ее имя, она уже знала, как он намерен поступить. Опасность сгустилась и стала почти осязаемой.
      Она отступила на шаг, потом еще на шаг, но он надвигался на нее.
      – Отпусти меня.
      Ее обуял внезапный страх. Он не шутил, как, например, Си-Кей. Он не умеет шутить.
      Папа был прав: ей нельзя быть с Колли. Один его поцелуй сожжет ее заживо.
      Но он добился своего, потому что Лейни, сама не зная каким образом, провела его к кленам, растущим около двери, ведущей в погреб. Она осознала это только тогда, когда ударилась спиной об эту дверь и инстинктивно выпрямилась.
      – Хорошо. Начинай. – Она была в отчаянии и потому решила капитулировать. У нее не оставалось выбора. – Но, Колли, это же в первый раз…
      Черты его смуглого лица заострились от охватившей его страсти. Его руки – ни у одного мужчины не может быть таких сильных рук – обхватили ее, и ее грудь прижалась к его комбинезону. Его глаза видели только ее рот. И он не говорил ни слова.
      Он целовал ее.
      Она обвила его руками, и ее пальцы заскользили по его спине.
      За нежностью Колли таилась черная бездна, опасность. Нервы Лейни напряглись до предела.
      Его губы гладили ее, а рука обхватила ее бедро и прижала его еще сильнее.
      Ее нога, обутая в белую теннисную туфлю, ударила по двери погреба, и она очнулась.
      Призвав на помощь всю свою волю, она оторвалась от него и выдохнула беззвучно:
      – Х-хватит.
      Он открыл глаза и выпустил ее так неожиданно, что Лейни оступилась и упала на землю. Подниматься на ноги она не стала, так и осталась сидеть, прислонясь спиной к могучему клену.
      Птицы весело звенели в кронах деревьев, а с кухни доносился запах жареной курятины. В «Магнолии» уже готовился ужин.
      Мир оставался прежним. Известным и привычным. Но Лейни стала иной. Ей никогда не доводилось бывать там, куда Колли только что перенес ее.
      – Ты все испортил. – Она всхлипнула, пытаясь подавить истерику. – Нужно было не так. Ты…
      Она умолкла, не в силах найти слова, чтобы описать опустошение, произведенное им в ее душе.
      А Колли тяжело дышал, и сердце билось, как безумное. Он не собирался оправдываться.
      – Уходи.
      Он нерешительно смотрел на нее.
      – Лейни, я…
      Она отвернулась от него.
      Тогда он исполнил ее просьбу. Повернулся на каблуках и бесшумно, как кошка, скрылся среди деревьев.
      Он считал, что Джон Торн еще слишком слаб и не встает с постели. Несколькими минутами раньше Колли мог бы заметить Торна, беседующего на крыльце у парадного входа с несколькими мужчинами, но он был тогда слеп и глух ко всему на свете, за исключением Лейни. А теперь Торн спустился с крыльца и остановился футах в двадцати от Колли.
      –  Ты!
      Весь мир мгновенно умер. Не было щебета птиц, гула голосов, взрывов смеха.
      А Колли шагал вперед, не обращая ни на что внимания.
      – Я к тебе обращаюсь, Ролинс. Ты меня слышишь?
      Только услышав свою фамилию, Колли осознал, что произошло. Торн застиг его на своей территории.
      Он велел себе немедленно успокоиться и с расстановкой ответил:
      – Я вас слышу.
      – Тебе нечего здесь делать. Если не веришь, спроси своего деда. Какого черта ты ошиваешься возле «Магнолии»?
      «Спокойно, – повторил Колли про себя. – Думай».
      – Здесь собрался весь город. Я пришел посмотреть.
      – На что?
      Жестокое воспаление легких не прошло для Торна бесследно – он был еще бледен и нетвердо стоял на ногах. «А может быть, – подумал про себя Колли, – так и должен выглядеть человек, встретивший того, кого он люто ненавидит».
      – Колли, подожди, я не…
      Нет, нет, нет. Но он не скажет «нет» девушке, которая побежала за ним следом, чтобы взять назад опрометчивые слова.
      И скрипач, и гитарист поняли, что происходит нечто из ряда вон выходящее, и музыка умолкла.
      Слишком поздно Лейни заметила отца и остановилась как вкопанная. А Торн удостоил ее лишь мимолетным взглядом и вновь посмотрел на высокого смуглого молодого человека в рабочем комбинезоне, стоящего перед ним и готового к решительной схватке.
      Лицо Торна потемнело от гнева.
      – Ты пришел к ней, – яростно отчеканил он. – Лучше бы ты остался на ферме с другими дикарями.
      – Папа, оставь его! – Лейни подбежала к Колли и остановилась рядом с ним. – Почему ему нельзя приходить ко мне в гости?
      – Держись от него подальше, Элейна Мари, – загремел Торн, – или я силой заставлю тебя подчиниться!
      Он надвигался на них.
      – Не смейте трогать ее! – угрожающе проговорил Колли.
      – Я никогда ее не бью. Это моя дочь, я люблю ее и именно поэтому не позволю такому скоту, как ты, приближаться к ней. Элейна, слышишь, что я говорю?
      Лейни нерешительно посмотрела на Колли, затем перевела взгляд на отца.
      – Послушайся его, – хрипло сказал Колли.
      Поколебавшись, Лейни отступила на шаг. Торн остановился всего в нескольких футах от Колли и распорядился:
      – Иди на веранду к матери.
      Множество испуганных лиц молча наблюдало за разворачивающейся сценой.
      – А ты, Колли, отправляйся на ферму, к той сволочи, с которой тебе не зазорно иметь дело, – прошипел Торн. – Ты один из них, и ничего не изменилось от того, что ты почему-то получил фамилию. Я знаю, кто ты такой, так же хорошо, как и то, зачем ты здесь. Но Лейни ты не получишь. Ты возомнил, что она твоя, еще очень давно, но я встал у тебя на пути. Найди себе другую, или я сделаю с тобой то же, что ты делаешь с жеребцами, когда подходишь к ним с ножом. Ты меня понял?
      Толпа, как один человек, в ужасе ахнула.
      – Папа!
      В глазах Колли помутилось от гнева. Он протянул вперед руки, готовый вцепиться Торну в глотку.
      – Вы позорите не только меня, но и ее. Вы старый и больной человек, и к тому же ее отец, иначе я бы прямо здесь вышиб из вас дух.
      Торн шагнул вперед.
      – Попробуй! Я не так уж стар и не слишком болен.
      Капли пота выступили на лбу и седеющих висках управляющего.
      – Колли, не надо! – взмолилась Лейни.
      Колли внял ее просьбе и не ударил Торна; он лишь оттолкнул его с такой силой, что Торн пошатнулся и ухватился за ствол клена, чтобы не упасть. Колли зашагал вперед, расталкивая всех, кто не успел вовремя убраться с его пути.
      И тут он увидел единственное знакомое лицо – лицо Деборы. Она возникла перед ним из ниоткуда.
      – Пожалуйста… – начала она и умолкла.
      Колли не был намерен жалеть и ее.
      – Я сдержал слово, – проговорил он, тяжело дыша. – Но вы сказали: «когда-нибудь». Почему же вы не выполняете своих обещаний?
 
      Джон Торн стоял на пороге спальни дочери. Лейни всхлипывала.
      – Папа, как ты мог? У всех на глазах! И только за то, что Колли со мной поговорил!
      Торн утомленно вздохнул.
      – Ты ничего не понимаешь. Надо было давно все тебе рассказать, но твоя мать считала, что ты еще недостаточно взрослая. Может быть, и сейчас еще рано, но я все равно тебе расскажу.
      – Ты ненавидишь Колли. Я никогда не пойму, как можно ненавидеть человека, который не сделал ничего плохого.
      Лейни тряхнула головой и прижалась к стене, когда отец приблизился к ней. На пороге комнаты появилась Дебора.
      – Джон, не надо так, – тихо попросила она. – Колли прав. Ты сегодня опозорил ее перед всем городом. Ты повел себя так, как будто они с Колли сделали что-то нехорошее. Ей восемнадцать лет. Она вот-вот закончит школу, так почему ей нельзя…
      – Я опозорил ее? Пусть так, все равно я поступил правильно, если только смог вышибить из нее привязанность к этому ублюдку. – Джон поглядел на жену и дочь, и лицо его перекосилось от страдания. – Лейни, я знаю этот сорт людей. Я не из здешних мест, как тебе известно. Я родился в Арканзасе, в богатой семье. У моих родителей была хорошая ферма, куда больше, чем у Ролинсов. Как и Альберт, они нанимали сезонных рабочих-мигрантов. С детства я учился вести хозяйство. А потом я женился, и моя жена переехала ко мне на ферму.
      Лейни вопросительно взглянула на мать.
      – Лейни, твой отец уже был однажды женат, – мягко объяснила она. – Это было задолго до того, как мы с ним встретились.
      – Тебя никогда не удивляло, что я намного старше ее? – спросил Торн у Лейни, проводя рукой по седеющим волосам. – Все дело в том, что у меня была другая жизнь… И другая дочь…
      До Лейни не сразу дошел смысл его слов. Выходит, ее отец – ееотец! – это еще чей-то отец? В жилах еще какой-то женщины течет его кровь? Кровь Лейни?
      – Так у меня есть сестра? – изумленно выговорила она.
      Она вдруг почувствовала себя обманутой. Значит, папа когда-то любил не маму, а другую женщину? И другого ребенка?
      – Нет. Она… она умерла. – Это слово далось ему с трудом. – Умерла по моей вине.
      Дебора порывисто шагнула к мужу.
      – Не надо, Джон.
      Но Лейни вдруг припомнила кое-что.
      – Бет, – медленно произнесла она. – Ее звали Бет?
      Отец не ответил, только пальцы его крепко сжали набалдашник на изголовье кровати.
      – Она была почти такая же красивая, как ты, Лейни, – шепотом проговорил он. – Ни в каком дурном сне мне не могло привидеться, что с ней может случиться что-нибудь плохое. В то лето, когда ей исполнилось двенадцать лет, я нанял троих бродяг для работы на ферме, и один из них… – У него перехватило дыхание; он прикрыл лицо ладонями. – О боже…
      Наступило тяжкое молчание. Дебора больше не протестовала; она стояла посреди комнаты как статуя, отчаянно желая, чтобы самое страшное было наконец сказано. Лейни уже знала продолжение истории отца, но ей необходимо было услышать все до конца.
      – Я никогда не думал, что безусый мальчишка может натворить такое… Она все лето играла с ним. Он отлично знал ее любимые детские игры, и они часто забавлялись на сеновале. Приближался конец сезона, когда он должен был уезжать с фермы… И вот однажды в поле он спросил меня, где она. Он, мол, хочет с ней попрощаться. И я отправил его к ней.
      Джон отпустил набалдашник, и рука его безвольно повисла. Его невидящие глаза были устремлены в стену.
      – Он изнасиловал Бет.
      Лейни непроизвольно охнула.
      – И он ее задушил, – невыразительным, ровным, как кардиограмма мертвеца, голосом закончил Торн. – Я нашел ее на сеновале. Глаза широко открыты, рядом валяется кукла. И везде кровь…
      Он внезапно согнулся, словно получил удар в солнечное сплетение. Дебора молнией метнулась к нему, обхватила его руками и прижала к себе, силясь защитить от невыносимых воспоминаний.
      – Договаривай, Джон, – шептала она. – Расскажи ей, и все будет кончено. Тебе больше никогда и никому не придется об этом рассказывать. Все закончится.
      – Это никогда не закончится, – прохрипел Торн и уткнулся лицом в затылок жены. – Дебора, как ты можешь со мной жить? Я старался быть хорошим человеком, но мне уже никогда не стать самим собой. А ты заслуживаешь счастья.
      – Я счастлива с тобой, Джон. Расскажи ей.
      Торн наконец выпрямился и посмотрел на Лейни, но руки его крепко сжимали плечи жены, как будто только она мешала ему утонуть в кошмаре прошлого.
      – Его поймали. Он был ужасно грязный… Я не в силах был взглянуть на него, не в силах представить, как этот зверь прикасался… – Торн с трудом перевел дыхание. – За то, что он сделал с Бет, его посадили в тюрьму. И я лишился свободы на всю жизнь. Моя жена не простила меня. И я сам себя не простил. Жена ушла от меня. Я знал, что так будет. Она могла жить, только не видя меня. Я бросил ферму, долго скитался. Не знаю, отчего я не убил себя. Возможно, решил, что жизнь будет мне самым суровым наказанием. А потом я приехал сюда. – Джон крепко обнял Дебору. – Она спасла меня. А потом родилась ты, Лейни. – Он отпустил жену, робко подошел к Лейни и обнял ее за плечи. – У меня появился новый шанс. И я не позволю, чтобы с тобой, дочка, что-нибудь случилось. Я знаю, что такое Колли Ролинс. Я знал его еще тогда, когда Дьявол не обращал на него внимания. В этом городе много достойных тебя мужчин. С тобой не должно произойти то, что произошло с Бет. Я очень тебя люблю. Я не переживу, если ты будешь несчастна.
      Лейни захотелось плакать. Она понимала, что не может сейчас оправдывать Колли. Она видела, как переживает ее отец случившееся с Бет. В его глазах стояли слезы, а потому немыслимо было спорить с ним, что-то объяснять. Она могла только с нежностью прижиматься к нему в надежде хоть немного утешить. Этот человек растил ее, любил и старался защитить.
      И ему не дано понять чувств Лейни к Колли Ролинсу.
      Так что же ей делать? Как сказать отцу, что любит она именно того человека, которого он ненавидит?
 
      На следующее утро Дьявол остановил Колли у двери кухни.
      – Присядь-ка, парень. Я должен тебе кое-что сказать.
      – Тебе донесли, что вчера я был в «Магнолии», – вскинулся Колли. – Так что же? Это всем известно. И сейчас ты станешь мне внушать, что я не должен видеться с Лейни Торн. Дед, мне это уже надоело.
      Колли твердо решил про себя, что отныне никто не станет у него на пути. Ни полоумный папаша Лейни, ни его собственный дед.
      – Я хочу поговорить с тобой про Торна.
      – Торн меня не любит. И пусть отправляется ко всем чертям.
      – Это он отправит тебя ко всем чертям, если только ты прикоснешься к его дочке. Ты меня понял? – прорычал вдруг Дьявол и стукнул ребром ладони по столу.
      Зазвенела посуда.
      Но Колли уже знал старика, и теперь его было не так легко напугать, как когда-то.
      – Рано или поздно ему придется с ней расстаться. Он не может вечно распугивать всех мужчин, которые на нее взглянут. Дай ему волю, он отправит на кладбище половину мужчин в Спрингсе. С Уиллисом почему-то ей можно гулять. В него Торн не палит из пушек. Так что плохого в том, что я с ней разговариваю?
      – Я сказал, что он убьет тебя. А не других. Нет, посиди еще немного. Я расскажу тебе кое-что про мистера Джона Торна, а ты меня послушаешь. Он работает на меня много лет, и за это время я разузнал всю его подноготную. Вся история мне стала известна лишь недавно, надо отдать ему должное, он тщательно скрывал свое прошлое. Так вот, на Деборе он женат вторым браком. Раньше у него была другая жена. И другая дочь.
      Колли насторожился.
      – У него была другая семья. Ну, и что с того?
      – Какой-то молодой мигрант, работавший по найму на ферме его родителей, изнасиловал и убил его дочь, – жестко сказал старик.
      В первую секунду Колли не мог поверить своим ушам.
      – Ее убили?
      – Вот именно. Дети не должны умирать раньше родителей, тем более такой смертью. Он почти помешался от горя к тому времени, как встретил Дебору Блэкберн. И он совсем по-особому смотрит теперь на сезонных рабочих. А также, – добавил Дьявол, глядя Колли в глаза, – на тебя и свою вторую дочь.
      Колли понял, на что намекает дед, и в гневе вскочил из-за стола.
      – Я не насильник и не убийца! – крикнул он.
      Ему вдруг отчаянно захотелось доказать деду и всем остальным, что он не тот, за кого его принимают. Какая несправедливость! Он никому не сделал ничего плохого.
      Колли решительно направился к двери.
      – Колли, Торн не в состоянии рассуждать хладнокровно, когда дело касается тебя. – Альберт проворно догнал внука и положил руку ему на плечо. – Я его увольняю.
      Колли застыл.
      – Ты его увольняешь? Но тогда ему придется уехать, – задумчиво проговорил он. – Здесь для него не найдется работы.
      – Значит, он уедет и увезет свою семью. Иначе либо он убьет тебя, либо кому-то из нас придется убить его.
      И Лейни тоже уедет. Лейни покинет его навсегда.
      – Блэкберны родом из Спрингса, – пробормотал Колли. – Дебора прожила здесь всю жизнь.
      – А это меня уже не касается. Когда Торн выйдет на работу, я сообщу ему, что у него есть две недели на поиски нового места. Все эти две недели я не буду отходить от него, чтобы его путь не пересекся с твоим. И нечего со мной спорить. Тебе так или иначе пора приступать к управлению фермой. А ты не вздумай попасться на глаза Торну или подойти к его дочери.
 
      Семья Торн собралась на кухне дома на Мартин-Холлоу-роуд.
      – Он вручил мне официальное уведомление, – мрачно сказал Джон. Дебора испуганно зажала рот ладонями, чтобы не ахнуть. – У меня есть две недели. Затем я получаю деньги за месяц. И после этого нам придется уехать.
      – Уехать? – эхом откликнулась Лейни.
      – Короче говоря, Колли своего добился. Заграбастал ферму. – По лицу Джона было видно, каких усилий ему стоит сдерживать рвущуюся наружу досаду. – Я знал, что так должно произойти. Случай в воскресенье только ускорил развязку.
      – Что же нам делать? – в отчаянии проговорила Дебора. – Где ты будешь работать?
      – Альберт отлично знает, что здесь мне работы не найти. Он намеренно высылает меня из города. – Джон тяжело оперся на спинку стула обеими руками. – Беда в том, что мне пятьдесят пять лет. В таком возрасте нелегко найти работу. Но он говорит, что даст мне хорошую рекомендацию, и обещает помочь найти место. Скорее всего, в Западной Виргинии. У него там вроде бы есть связи.
      – В Западной Виргинии! – в ужасе воскликнула Дебора. – А гостиница? А тетя Ливи? Джон, пойми, здесь прошла вся моя жизнь.
      Джон резко выпрямился.
      – Дебора, ты же моя жена. А жена должна всюду следовать за мужем.
      – Это все из-за меня и Колли, – выпалила Лейни, не удержавшись. – Все из-за нас.
      – Лейни, это к лучшему, – отрезал отец. – Ты сама это скоро поймешь. Разве ты не видишь, как я люблю тебя? Поверь, я никогда не сделаю того, что может навредить тебе. Я отдам все, что у меня есть, лишь бы избавить тебя от него.
 
      Дождь лил как из ведра. Влажный воздух был напоен ароматами сирени и свежей травы.
      Лейни смотрела в окно и ничего не видела. Несмотря на весну, она застыла, как ледяная глыба.
      Ей предстоит расстаться с Колли Ролинсом.
      Может быть, он думает, что она рада этому.
      Если бы она сумела рассказать ему, что происходило с ней в те секунды, когда он ее целовал. Если бы могла объяснить ему, почему убежала в испуге.
      Когда их губы соприкоснулись, Колли немедленно перешел к делу. Никаких ухаживаний, никаких ласк и нежных слов. Ему неведомы эти городские штучки. Он – хищник, и ей инстинктивно хотелось спрятаться от него.
      Он гипнотизирует ее, разжигает в ней похоть.
      А теперь ей необходимо решить, чего она хочет. Бежать от него и защитить себя от опасности, которой ее подвергает его единственный поцелуй? Или она попросту хочет его?
      У нее не было времени на раздумья. Сейчас она знает только одно: ей необходимо увидеть Колли. В «Магнолии» он больше не появится. Следовательно, остается просить о помощи Уэя. Попросить у него машину и отправиться самой на ферму Ролинса. Сегодня папа с Альбертом в последний раз вместе объезжают плантации.
 
      Всем в Спрингсе было известно, что выходные Колли Ролинс проводит на конюшне, ухаживает за лошадьми, чистит и моет стойла так тщательно, что все у него сверкает. Значит, и сегодня он там.
      Если Лейни нужно повидаться с ним перед отъездом, это необходимо сделать сегодня.
 
      Колли никак не мог сосредоточиться на работе, он думал только о Лейни.
      Дождь лил всю неделю, и земля под ногами совершенно раскисла.
      Колли вышел из сарая, и ему показалось, что сквозь неумолчный шум дождя он расслышал приближающийся звук мотора. Надин сказала ему, что Дьявол с самого утра в поле. Сама Надин ушла из дома в двенадцать часов. Он один на ферме. Кто же это приехал?
      А Лейни тоже не могла успокоиться. Ее била крупная дрожь. Где же Колли? Как его отыскать?
      И вдруг высокая тонкая фигура Колли возникла у двери конюшни.
      Это Лейни, думал он. Лейни здесь.
      Волна любви захлестнула его с головой. Сквозь пелену дождя к нему идет девочка с реки. Он сейчас прикоснется к ней.
      Но он не мог двинуться ей навстречу. Лицо ее было напряжено, и Колли вдруг испугался.
      В ней ничего не осталось от маленькой худенькой девочки с реки. Она – женщина. Женщина, которой не нравятся его поцелуи.
      Так зачем она приехала? Ведь она сама велела ему уходить. Что ей нужно?
      Сквозь стену дождя до его слуха долетело одно тихое слово:
      – Колли.
      Он не отвечал. Он стоял, прислонясь к дверному косяку, и смотрел на нее.
      Ее щеки порозовели.
      – Может быть, ты впустишь меня? Я уже промокла.
      Ее задела его нелюбезность.
      Он все так же молча смотрел на нее, и ей оставалось только любоваться его резко очерченным подбородком, бронзовыми плечами, мускулистыми руками. А потом он сказал:
      – Входи, если не боишься, что я опять тебя поцелую и все разрушу.
      – Нет, – бросила она, не обращая внимания на его недружелюбный тон.
      Он не шелохнулся, и она проскользнула мимо него в сухое и теплое помещение. Его взгляд последовал за ней.
      Лейни поспешно прошла в глубь конюшни, в полумрак, надеясь не показать, как нервирует ее его тяжелое молчание.
      А потом он повернулся к ней, вынул руки из карманов и опять облокотился о косяк. В голове его еще звучало ее резкое восклицание после того поцелуя. И он помнил, как набросился на него ее отец.
      – Ну, что?
      Будь он проклят, если станет с ней церемониться. А с другой стороны, ведь они встречаются, вероятно, в последний раз. Гордость и любовь боролись в его душе.
      Она осмотрелась.
      – А у вас на ферме…
      К черту учтивость. Он не дал ей договорить:
      – Почему ты тогда сказала, что я все испортил?
      Вопрос прозвучал как пощечина. У нее перехватило дыхание, но она нашла в себе силы смущенно улыбнуться.
      – Колли, я же пришла.
      – И что с того? Джон Торн уезжает из Спрингса и забирает тебя с собой. Мне уже некогда учиться галантному обращению.
      У Лейни тоже не было времени. Жестокий выбор: вести вежливую, ни к чему не обязывающую и никому не нужную беседу или наплевать на правила приличия и сказать друг другу правду. Лейни правильно поняла смысл его вопроса. Перед Колли не стоит притворяться.
      Но он сам дал ответ:
      – Я все испортил, потому что начал сразу и слишком далеко зашел.
      – Так далеко, что я не успела тебе ответить, – выговорила она, старательно отводя глаза.
      Колли насупился, осмысливая услышанное. В эту секунду он опять превратился в прежнего Колли, и Лейни вдруг успокоилась и прислонилась к стене напротив него, приняв точно такую же позу.
      – Колли, ты не должен был так целовать меня…
      – Если я поступил неправильно, то только потому, что потерял голову, – хриплым голосом отозвался Колли.
      Щеки Лейни пылали. Она старалась не смотреть на Колли.
      – Нет, Колли. Так нельзя. Это должно быть медленно и нежно.
      – Лейни, я не мог медлить. Черт возьми, я ждал тебя всю жизнь. Я обещал твоей маме, что подожду, и держал слово, понимаешь?
      – Маме?!
      Он словно бы не заметил ее изумления.
      – Ты знала или нет, что когда-нибудь я приду за тобой? Ты давным-давно моя. Не знаю, как можно сказать по-другому.
      Ее небесные глаза горели тем же огнем, что в тот день, когда он вытащил ее из воды.
      – Если я твоя, то лишь потому, что я сама этого хочу. Колли, я не неодушевленный предмет, которым ты можешь пользоваться по своему желанию.
      Колли завел руки за спину, сознавая, что в противном случае он не совладает с собой, набросится на нее, сорвет одежду и…
      – Да, ты выразилась ясно. Теперь позволь высказаться и мне. Я отдалился от тебя, так как однажды твоя мать попросила меня об этом. Естественно, я знал, что поцеловал тебя совсем не так, как ты ожидала. И если тебе больше нечего мне сказать, можешь свистать отсюда.
      Наконец он в полной мере дал волю своему отчаянию и гневу.
      – А ты что собираешься делать? – испуганно спросила Лейни.
      – У меня, между прочим, есть работа, которую я намерен закончить до темноты. Дорогу домой ты найдешь.
      Зачем он это говорит? Ведь на самом деле он готов на коленях умолять ее остаться.
      – Колли, я могу показать тебе, как надо целоваться с девушками.
      Откуда, из каких космических далей пришли к ней эти слова? Лейни зажала рот ладонью, но было уже поздно, слова вырвались у нее и приковали Колли к месту. Одна его рука замерла в воздухе; на шее от напряжения выступили жилы.
      – Показывай, – горячо прошептал он и схватил ее за руку.
      Лейни попыталась отстраниться, объяснить, что она вовсе не то хотела сказать, но слова застряли у нее в горле, да и он не стал бы ее слушать.
      – Показывай, – грубо повторил он.
      Рука Лейни трепетала между шершавыми ладонями Колли. Она в последний раз попыталась возмутиться:
      – Ты в самом деле как дикарь!
      Но ему уже некогда было обижаться.
      – Тогда покажи мне, как можно иначе, – прохрипел он.
      – Давай я тебя поцелую, – выдохнула она, высвободила руку, сама захватила его пальцы и сжала их. – Не отодвигайся. Положи сюда руки. – Она перевела дыхание. – Закрой глаза.
      Колли мгновенно повиновался. Она вдруг увидела перед собой его застывшее в напряжении лицо и почувствовала небывалый прилив теплоты.
      Ей будет легко поцеловать его.
      Она прильнула к нему и тоже закрыла глаза. Едва их губы соприкоснулись, она поняла, как желанен для нее Колли Ролинс.
      Он не мог знать, как нужен был ей этот поцелуй. Она теперь поверила до конца, что он не тот, за кого его принимает Джон Торн, что, несмотря на все годы, проведенные с Дьяволом, он нежен и добр, что он – тот самый маленький колдун, который горько плакал, когда умер Чарли.
      Она получила исчерпывающий ответ на все свои вопросы. А еще она обрела радость и счастье, и отдалась так давно знакомому ей неодолимому желанию. Если бы только этот поцелуй мог длиться вечно…
      Но она оторвалась от его губ, пока страсть окончательно не помутила ее рассудок.
      Колли открыл глаза. Он был растерян и смущен.
      – Ты такого от меня хотела?
      Она кивнула, не в силах произнести ни слова. Она парила над землей.
      Черный огонь вспыхнул в его глазах.
      – Но мне, Лейни, нужно гораздо больше…
      – Я знаю, но…
      Он опять разъярился.
      – Но ты боишься, потому что помнишь, что тебе наговорил про меня твой отец. Я звереныш. Ублюдок.
      Значит, ничего от него не скрыть.
      – Лейни, я все знаю. Дьявол говорит, что Торн не в себе после гибели первой дочери. Только ведь ты знаешь меня лучше, чем кто бы то ни было. Разве ты сама не понимаешь, что я ничего плохого тебе не сделаю? Я могу любить тебя, и ничего нет в этом страшного, Лейни. И зачем тебе эти детские поцелуи? Неужели ты меня проверяешь?
      Лейни опустила голову.
      – Я вижу, мне надо идти, – сказала она. – Колли, а если я не вернусь? И уже никогда не найду тебя?
      Он не мог больше думать. Он бросился на нее, прижал к себе и со стоном принялся покрывать поцелуями ее шею, щеки, губы…
      Теперь никто и ничто не оторвет ее от него. Он прав, Лейни всю жизнь знала, чья она. Ей нужен Колли, нужен, как и прежде. Едва ли она когда-нибудь сможет полюбить другого. Его руки, его губы – и для нее уже не существует ни один мужчина на свете. Для него нет запретов, когда он желает воспользоваться тем, что, как он считает, принадлежит ему по праву.
      Его руки. Его плечи.
      Спина.
      Бедра.
      Его ласки.
      Ее тело пылало, и она уже не ощущала ничего, кроме наслаждения.
      Тишина, только дождь стучит по крыше, и жарко дышит ей в лицо Колли.
      – Лейни, – прошептал он, – не уезжай. Останься со мной.
      Ее вдруг обдало морозным ветром, и она отстранилась от него, но он удержал ее и сжал в объятиях.
      – Ш-ш-ш. Послушай меня. Я знаю одно место, где нас никто не найдет. Я отведу тебя туда. И буду тебя любить. А если тебе будет хорошо, ты сегодня же станешь моей женой. Ты совершеннолетняя. И уже никто не может разлучить нас.