Глава 4

Джайлз отстранил от лица шелковые юбки, снова заслонившие ему обзор. На него молча уставились изумленные глаза слуг.

И они думают, что это его невеста!

Бог мой, да как это могло произойти?

— Свадьба не состоялась, Кинан, — сказал он. — Отпусти всех слуг. Я буду у себя в кабинете. Проследи, чтобы мне никто не мешал.

И с присущим ему достоинством Траэрнов он выпрямил спину и начал подниматься вверх по лестнице на второй этаж с повизгивающим и брыкающимся на его плече кулем из женской ярости и гнева.

Джайлз сегодня тоже получил урок, понаблюдав за действиями Ангела, бегущей из дома Делани, а потому решил не вводить ее в искушение снова воспользоваться преимуществом первого этажа. На лестнице он обернулся и увидел, что все его слуги таки стоят с разинутыми от изумления и любопытства ртами.

— Кинан?

— Да, милорд?

— Пошлите доктора в дом лорда Делани. У меня такое чувство, что он найдет его в кабинете.

— Да, милорд. — Получив четкое указание, требовавшее незамедлительных действий, Кинан снова овладел собой. Взмахом руки он отослал слуг и попытался восстановить в доме прежнее равновесие.

Джайлз повернулся к Монти, который тоже поднимался с ним по лестнице.

— Не спеши, приятель. У меня и для тебя есть поручение.

Монти нахмурился.

— Гм, это значит, что я должен оставить вас двоих наедине? Ни за что! Пока я дышу, этого не будет!

Пленница Джайлза мгновенно уловила протекционистские нотки в голосе Монти и потянулась к нему, словно цветок к солнышку.

— О пожалуйста! — умоляюще промолвила она с плеча Джайлза. — Не оставляйте меня с ним.

Монти с готовностью кивнул.

— Клянусь честью, я даже пальцем не коснусь ее, — заверил друга Джайлз. — А ты, я вижу, забыл уже, как она толкнула тебя в грязь? А вспомни-ка про парик.

Монти сосредоточенно нахмурил брови.

— Пожалуй, ты прав. Но в таком случае я просто обязан остаться здесь и помочь тебе сторожить ее. У нее тысяча и один трюк, она удивительно находчивая особа.

Джайлз покачал головой:

— Нет, ты мне срочно нужен для другого. Возьми карету и привези сюда лорда Драйдена. Лично, понял? И никому ничего не рассказывай.

Эта просьба полностью отвлекла внимание Монти от дамы, как и было задумано. Монти уже давно надоедал Джайлзу своими просьбами принять его в дело. Он с удовольствием хотел бы «посодействовать» в «торговых» вояжах Джайлза. Сегодня ему представлялась возможность завести разговор об этом лично с Драйденом.

— Если ты считаешь, что справишься здесь один, — осторожно заявил Монти, оглядываясь вокруг. Никого из слуг рядом не было.

Махнув другу рукой, Джайлз продолжал свое восхождение по лестнице.

— У меня все под контролем.

София быстро, сквозь маску, осмотрела кабинет, в который ее внесли насильно. Высокие книжные шкафы стояли, как стражи, по обе стороны камина. Широченный стол из красного дерева напоминал огромного бурого медведя, присевшего на все четыре лапы в центре комнаты. На невысоком шкафу в углу стоял поднос с множеством бутылок — на любой вкус. Это было чисто мужское жилище, как и любой другой кабинет, с которыми она хорошо познакомилась за время эскапад в качестве Дерзкого Ангела.

И абсолютно ни одной вещи, которая могла бы оказаться ей полезной.

Джайлз стоял в дверях и отдавал приказ слуге не покидать поста возле запертых дверей кабинета.

Зловещее клацанье ключа в двери, и София поняла, что ее ловушка захлопнулась.

Она тут же подошла к окну и пальцами ощупала переплет. В голове молнией принеслись планы спасения, но их сразу пришлось отвергнуть один за другим по причине полной несостоятельности.

— Я бы не рекомендовал вам это.

— Что именно? — София медленно повернулась.

— Окно. Слишком высоко, чтобы удачно спрыгнуть, и дьявольски скользкая стена, чтобы попытаться спуститься. Когда я был мальчишкой, я сломал себе руку, выбираясь из этой комнаты. Мой отец запер меня здесь в наказание. А я, естественно; имел по этому поводу свое мнение.

Она снова повернулась к окну — улица внизу была пустынной.

— Значит, меня решили наказать?

Она невольно потрогала больное место на щеке. Завтра здесь будет жуткий синяк, и придется объяснять, откуда он взялся.

— Вы именно этого и ждете? Чтобы вас снова избили? Вы, миледи, побывали в очень дурной компании.

Возразить было нечего, она и сама это понимала, но быть откровенной с ним не собиралась. В кабинете Делани ей стало казаться, что Эммин отвар никогда не подействует. К тому моменту, когда наконец мерзавец впал в неподвижность, он успел «развлечься» на свой лад. И все же ей совершенно не нравилось выражение лица лорда Траэрна — будто он сильно отличался от Делани.

— С какой стати я должна считать, что вы лучше, милорд? Вы схватили меня на улице и привезли сюда против моей воли. Что может думать о вас дама в таких обстоятельствах?

— И вы считаете, что я способен избить даму, как это сделал Делани?

Она ответила не сразу, потому что в глубине души понимала: нет, конечно, не способен. Однако он с легкостью разобьет женское сердце, когда не повезет отдать его именно ему. О, она на собственном опыте знала, что такое отвергнутая любовь и какую цену приходится платить женщине, поверившей мужской клятве.

Она быстро поправила на себе платье, коснувшись пальцами и кошелька, привязанного под поясом юбки. В этот кожаный кошелек она затолкала все, что еще оставалось от золота Делани и его драгоценностей, — на ее взгляд, это была справедливая кара за то, как этот пакостник обошелся с ней и многими другими.

Она надеялась, что теперь у нее достаточно денег, чтобы оплатить требования парижского связного. А потом она возвратится в Лондон и проверит, является ли маркиз Траэрн человеком чести.

Но сначала ей надо снова удрать от жениха. А он, кажется, и не собирается в этот вечер оставлять ее одну!

В кабинете воцарилось; молчание. София чувствовала, как два пылающих глаза чуть ли не прожигают ей спину. Она потянула кверху разорванный рукав, чтобы прикрыть обнаженное плечо.

— Я обнаружила, что мужчины привыкли брать то, что хотят, лорд Траэрн. Не спрашивая. Уверенные, что это им позволено властью сильного. И я не вижу причины думать, что вы как-то отличаетесь от других.

Он не имел никакого права требовать, чтобы их немедленно обвенчали. Немедленно! У него, видите ли, дела! А у кого их нет? Он, видите ли, так желает! Но он даже не удосужился заранее познакомиться с невестой и примчался со своими смехотворными требованиями! Софию оскорбила такая поспешность. Выходит, пусть она будет даже уродливой, как старая карга, лишь бы могла стать племенной кобылой для его сиятельства, к тому же благородных кровей.

Даже ее очевидная, не важно, что искусственно сделанная с помощью грима болезненность, не стала помехой его эгоистичным планам!

— Полагаю, меня вряд ли можно причислить к таким, как Делани, — возразил он, поглядывая на ее порванный лиф. Она фыркнула:

— До рассвета еще не один час, лорд Траэрн. И не сомневаюсь, что уже до первых лучей вы проявите свою истинную природу.

Вихрем крутанувшись на месте, София снова уставилась на пустынную улицу, тщетно выискивая глазами экипаж.

Неужели Оливер и Эмма не успели проследить за каретой Траэрна? Не может быть! Проворства и опыта им не занимать.

— Я бы на вашем месте не был так категоричен. Я не собираюсь причинять вам ни малейшей боли. Если вы, конечно, согласитесь сотрудничать.

Его вкрадчивый голос не внушал особых надежд. Осторожных всегда труднее обвести вокруг пальца.

Джайлз пересек кабинет и подошел к ней со свечой в руке.

— Может быть, вы начнете с того, что расскажете мне, кто вы такая?

— О, полагаю, будет справедливее, если сначала вы ответите мне, зачем вам понадобилось хватать меня и волочить сюда, лорд Траэрн. — Она отскочила от окна, быстро обошла Джайлза и направилась к камину, где было потемнее.

Он хмыкнул:

— Не притворяйтесь. Вы и сами прекрасно знаете, зачем вас привезли сюда. Но мне хотелось бы знать, как к вам обращаться: леди… — Он умолк, словно ждал, что она подскажет свое имя.

София пожала плечами и сделала вид, что ей невыносимо скучно.

Его голос упрямо продолжал атаку:

— Дерзкий Ангел. Именно так вас прозвали, не правда ли?

Она покорно кивнула, словно признавая его способности сыщика. К чему тратить время, пытаясь убедить в своей невиновности? Занявшись тем, что носком туфельки стала продвигать деревянную чурку в незажженный камин, она украдкой бросила взгляд в сторону Джайлза.

Боже, как он красив! Пожалуй, слишком красив для мужчины. Эти темные и густые волосы, которые он зачесывал назад, точёные черты лица! Ей не удалось хорошенько рассмотреть его в гостиной у тетушки — та усадила его слишком далеко, а в комнате царил полумрак. Подумать только, тетушка невольно устроила ему ту еще пытку: усадила на почетный, но узкий и легкий чиппендейловский стул его, этакого детину. На лице бедняги было такое выражение, будто его везут на казнь. Конечно, расстояние между ними было ей только на руку, и ему не удалось хорошенько рассмотреть свою невесту. С помощью изобретательной Эммы кожа на лице была подкрашена так, что ужасала желтизной, под глазами намалеваны темные круги, на ней самой было старое оранжевое платье, сшитое на тетушку в молодости, — в общем, сделано все возможное, чтобы не оставалось сомнений: состояние невесты хуже некуда. Немного сажи из камина, немного лосьона для рук — и ее прекрасные волосы приобрели вид тусклых сосулек. Да-а, тяжелобольная особа.

Ее тетя — слава небесам! — так близорука, что не замечала метаморфоз.

Разочарование, мелькнувшее в его глазах, должно было вызвать в ней ликование — вот как ловко провели его! — но почему-то ранило ее гордость. Это выражение взбесило ее, тщеславию был нанесен весьма болезненный укол.

Сейчас он не хмурился и не был разочарован. Хотя она не стала бы заключать пари, что ухмылялся он лишь потому, что сумел выследить и поймать Дерзкого Ангела, а вовсе не потому, что избежал собственной свадьбы.

Их свадьба! Какого дьявола он разъезжает по Лондону, чтобы схватить Дерзкого Ангела, когда должен быть на собственной свадьбе?! Если уж прочесывать лондонские улицы, то в поисках сбежавшей невесты, а не другой!

— Почему ваш дворецкий решил, что я ваша невеста? — спросила она, снова подойдя к окну и вглядываясь в него. Джайлз ответил не сразу, и она посмотрела на него через плечо.

Он глядел куда-то мимо, не на нее.

— Сегодня я должен был жениться.

Она со смешливым видом обошла кабинет, заглядывая во все углы, разыгрывая тщетные поиски невесты, и вернулась к окну.

— Что-то не вижу никакой невесты. Что с ней случилось?

Подбородок мужчины затвердел.

— Я передумал.

И тут София чуть не выдала себя, так она разъярилась. Ах, вот как, он передумал? Да как он посмел? Ездил ли он вообще в дом тети Эффи? Может быть, даже не знает, что его невеста сбежала?

— Вы заставили бедную девушку напрасно ждать вас у алтаря? Боже, да у бедняжки теперь навеки разбито сердце!

— Очень сомневаюсь в этом. — Голос Джайлза напрягся. — Уверен, что ей это совершенно безразлично. Вы неправильно меня поняли, я вовсе не бросил ее, а перенес дату свадьбы на более удобное время.

Что-то в том, как тяжело падали его слова-булыжники, подсказало ей, что он побывал у ее тети. Но это все-таки не объясняет, почему он проводит свою брачную ночь здесь с ней, а не мечется по ночному Лондону в поисках сбежавшей суженой.

— Хватит о моей свадьбе, — произнес он смягченным тоном. — Я с большим удовольствием поговорил бы о вас и о том, почему весь Лондон зовет вас Дерзким Ангелом. Не верю, что вы приобрели столь незаурядное знание света лишь активным участием в сомнительных удовольствиях, поэтому я буду звать вас леди Дерзость. — Он поднял свечу вверх, чтобы ее свет падал только на них.

— Польщена, что вы считаете меня светской дамой, — парировала она.

Брови лорда изогнулись.

— Я этого не говорил.

Его слова отозвались во всем теле Софии возбужденной дрожью. «И самое последнее, чего я жду от тебя, — откровенно подумала она, — чтобы ты относился ко мне, как к светской даме». Как это, должно быть, изумительно приятно — провести ночь в его жарких объятиях, в качестве жены или любовницы. Она очень хорошо могла вообразить, как это волшебно: их тела прижаты друг к другу, его темные глаза пылают огнем желания.

В качестве леди Софии ей пришлось бы разыграть целый спектакль, пустить в ход парочку трюков, чтобы убедить в собственной невинности, но в роли Дерзкого Ангела… Тогда ему будет абсолютно все равно, если она придет к нему в постель, как бы оскверненная объятиями других мужчин. Господи, да он ничего другого и не ожидает!

София вдруг осознала, о чем она думает, и изумилась тому, что такие мысли пришли ей в голову. И тут же улыбнулась про себя: ведь это открывало возможность удрать!

— Так не пойдет. — Джайлз зажег еще одну свечу на столе.

— Что? — спросила она, не поворачиваясь и внезапно похолодев оттого, что он вдруг смог догадаться о ее страстных желаниях. Пока свеча мерцала и потихоньку разгоралась, София отошла в сторону и сделала вид, что заинтересовалась деревянной шкатулкой, в которой обычно держат сигары, а сама всячески пыталась изгнать из головы опасные мысли о близости с этим мужчиной.

Джайлз прошелся по кабинету, повсюду зажигая свечи. Свет озарил укромные уголки.

— То, что вы продолжаете прятаться, — ответил он, зажигая и лучину для растопки камина. — В карете это еще было понятно, потому что вы надеялись сбежать, но теперь ваша загадка будет разгадана.

Она остановилась за креслом у стола и снова обвела взглядом свою тюрьму. Абсолютно ничего, что могло бы помочь ей в побеге.

Многие лорды, которых она… навещала, имели подобные кабинеты, но в основном делали вид, что работают там. Тут все было иначе. Понятно, Траэрн — человек дела. Она знала, что он связан с министерством иностранных дел и частенько выполнял поручения, о которых не прочтешь в газетах. Эта работа скрыта от всех завесой молчания, но отец лорда Траэрна посвятил ее в некоторые тайны. Старик считал, что будущая невестка должна иметь четкое понятие о трудностях, с которыми приходится сталкиваться ее мужу.

Правда, тогда она думала, что старый маркиз слегка приукрашивает заслуги сына, но, глядя сейчас на военную выправку молодого Траэрна, видя его решительный взгляд, она поняла, что встретилась с самым опасным противником.

Своего жениха она не боялась, ведь он видел в ней всего лишь леди Софию, кашляющую в платочек. Да и хотел он от нее сущую чепуху — жениться, оплодотворить и забыть.

Но этот мужчина заставлял ее трепетать.

Потому что он жаждал сорвать с нее маску.

Она громко рассмеялась над абсурдностью ситуации, только сейчас дошедшей до ее сознания.

Господи, наверное, самой судьбой им было предназначено провести эту ночь вместе. Либо в качестве мужа и жены, либо тюремщика и пленницы.

«Вот уж действительно, — подумала она, — разве это не то же самое, что выйти замуж за человека, которого совершенно не знаешь и не любишь?»

Любовь, в этом она убедилась сама, требовала времени. Но с того самого мгновения, как она увидела его на балу у Паркеров, она тщетно пыталась выбросить из головы его образ и каждое сказанное им слово. Он как бы оставил свой отпечаток в ее памяти или разбудил некое давно забытое воспоминание, которое долго томилось в ее сердце. Запретную мечту о страстной любви.

— Должно быть, я чего-то не понимаю? — Джайлз стоял посреди кабинета, устало разглядывая ее.

София зажала губы ладонью. Не годится так терять над собою контроль. Ей нужно соображать, и очень быстро. Или нужно время. Она остановилась перед подносом с напитками.

Может быть, у нее еще осталось в рукаве немного Эмминого отвара? Пальцы судорожно нащупали пузырек.

Не успела она вытащить пробку, как его рука, теплая и сильная, стиснула ее ладонь.

— У меня не то настроение, чтобы пить. Так что не утруждайте себя и не тратьте на меня ваше зелье.

Она попыталась высвободить руку, но он держал ее крепко.

— Совершенно не понимаю, о чем это вы, — проговорила она.

— О Нет, леди Дерзость, очень даже понимаете. — Он склонился к ней так, что губы его оказались близко-близко к ее уху. — Судя по тому, что мне рассказывали, вы обычно отвлекаете свои жертвы таким букетом обещаний, что они безропотно пьют с вином вашу отраву.

Слова и голос его дразнили ее чувства, словно он пытался отработать на ней ее же собственные приемчики, а пальцы его с легкостью уже отобрали у нее пузырек. Никогда раньше она не хотела от своих «курочек» чего-нибудь, кроме денег. Но когда ее самоконтроль ослаб, она поймала себя на мысли, что жаждет соблазнить этого мужчину.

В ловушке сильных рук маркиза Траэрна она поняла, что льнет к нему, но уже не потому лишь, что хочет соблазнить или, еще хуже, обмануть, а потому, что испытывает нестерпимое желание.