— Сема, Сема… — тихонько позвала я. Ответом мне было лишь мирное посапывание пса.
Дракон с тобой! Я улеглась максимально комфортно, и закрыла глаза. Сон потихоньку обхватил меня своими липкими объятиями, погружая в самый центр черной бездны. Мне снилось синее пламя и сияющие черные звезды, а еще наглый пес…
«Здесь могли лежать вы…»
Вывеска у ворот кладбища
На мое лицо что-то упало. Совсем легкое, почти невесомое, оно растеклось по лбу и попало в правый глаз. Аккуратно приоткрыв, левый, я попыталась скосить его и увидеть, что же это. Но мне не понадобились такие жертвы. Птичка весело чирикнула, и посмеявшись улетела. Не знаю, умеют ли пернатые бандиты смеяться, но то, что она сделала, мне совершенно не по душе.
Прокляв милое пернатое создание до седьмых яиц, я убрала переваренные остатки ее ужина, со своего лица.
— Отвратительно, правда? — Сема сочувственно посмотрел на меня и положил голову на скрещенные лапы.
— Отвратительно, — согласилась я.
Так. Стоп! А с кем я говорю?
С Семой?!
Я сошла с ума! Хотя…как говорит мама, я и раньше не в себе была. Значит…
Сема, тоже сообразил только сейчас. Он удивленно посмотрел на меня и уже приоткрыл пасть, чтобы сказануть что-то, но решил сдержаться.
— Сема, — я тихонько подползла к нему, — ты говоришь?
— Ага! — Он возмущенно посмотрел на меня. — Лег спать псом, а проснулся, леший знает чем!
— А вот леший здесь ни при чем, — вздохнула я, — он в этом виноват меньше всех. С другой стороны, так даже веселее…
— Ну, да, — взгляд пса выражал о-очень сильное сомнение. — Как я теперь покажусь на глаза честному собачьему обществу? На меня будут смотреть как на идиота.
— Возможно, в этом и будет доля правды, — я ухмыльнулась, стараясь не замечать хмурого взгляда. — Но конечно, только часть.
Стараясь загладить конфликт, возникший можно сказать на ровном месте, я сотворила на завтрак очень аппетитную, копченую куриц, но пес только фыркнул.
— Я ем твою магию на обед и ужин, ну, хоть на завтрак, я могу съесть что-то настоящее?
Дело в том, что магической едой, сотворенной из воздуха, наесться нельзя. Но это так вкусно! Правда, поначалу мой желудок очень возражал, против такой замены. Но потом привык, и стал переваривать сам себя. Не очень полезно, зато дешево. И до чего людей доводит безденежье!
С горем пополам, мы все же съели несчастную, ни в чем неповинную курицу, и после недолгих споров продолжили наше маленькое путешествие, которое рисковало затянуться в многодневную эпопею, как это часто у меня бывало. За свои двадцать лет, я истоптала почти все близлежащие города и села. Меня частенько посылали… не в том смысле… короче за травами и корешками. Сидеть дома и выслушивать нравоучения, мне нравилось меньше всего, потому почти всю свою сознательную жизнь, я провела в дороге.
В дороге я научилась драться и спасать свою шкуру от неприятностей, которыми те изобиловали. Как бы мы не были близки к столице, нравы тут царили диковатые. Если не ты, значит тебя. Выбора у меня не было, и я училась жить в этом мире. Мать сначала возражала, но потом смирилась, признав таки, что как деревенская знахарка, я должна уметь за себя постоять.
И я стояла, и не только за себя. Когда со мной посылали Керну, приходилось защищать и ее.
— Почему молчишь? Замышляешь очередную пакость? — спросил пес, прервав мои размышления.
— А с кем мне говорить, с собой? Я еще не сошла с ума, и в ближайшее время не собираюсь.
— А я? — Он обиженно отвернулся.
— Ты это ты. И когда выйдем к людям, постарайся не говорить, и не привлекай лишнего внимания. Иначе мне светит тюрьма, а тебе виселица.
— А почему не наоборот?
— Потому, балбес, что собак пруд пруди, а магов не так и много. Вот посадят на недельку, чтоб другим не повадно было.
— Не справедливо…
— А где ты видел справедливость в нашем мире? Она разве в сказках и бывает…
— Ты о чем? Злишься, что это Керну отпускают, а тебя заставляют становиться колдуньей?
— Все-то ты знаешь. Лучше вольные хлеба, чем скованные руки и сытая жизнь. У нее ведь не отнимают дар. Она может им пользоваться в свое удовольствие.
— Скажи об этом Ноне.
— Будто это так легко! Променять шило на мыло. На кота в мешке. Лучше уж колдуньей, чем выйти за мага.
— Кто сказал, что он маг?
— Отец и сказал. Все этот идиотский обычай! Всю жизнь испортил.
Пес замолчал, так как впереди показалась деревня. Первая за наш путь. Она была небольшой, куда меньше нашей, но был в ней определенный шарм и очарование. Аккуратные домики, невысокие изгороди и клумбы с цветами, все мило уживалось по соседству с лесом и рекой. Гармонично переплетаясь и образуя единый, цельный ансамбль.
— Привет, Вишня, — женщина с усталым видом и ребенком на руках, слабо улыбнулась. — Не посмотришь малыша, что-то захворал.
— Привет, — я тоже улыбнулась, — иди сюда, малыш.
Мальчик улыбнулся и протянул ко мне ручки, я шепнула несколько слов, и он засмеялся.
— Спасибо, Вишенка. А ты к бабушке?
— Да. Отец попросил зайти.
— Что ж, передавай ей низкий поклон и многие лета. И отцу тоже. Возьми, — она протянула мне золотую монету.
Я только отмахнулась.
— Даром получила, даром и даю. Вам она нужнее.
— Эх, Вишня, Вишенка, доброе у тебя сердце. Ну, возьми хоть пирожки с вишнями.
— Вы знаете, чем меня соблазнить. — На этот раз, я просто не смогла отказаться.
Вообще то, плату за излечение и даже консультацию, берут еще как. Но эта небогатая женщина, всегда вызывала у меня искреннюю симпатию, и я помогала ей просто так. Говорят, как аукнется, так и откликнется. Авось и мое доброе дело спасет однажды.
Я мрачно усмехнулась. После смерти сестры Лиа, я поклялась, что стану ведьмой, и буду помогать людям. Помогать…. но мое сердце очерствело, и я чувствовала скорее по инерции. Симпатия, дружба, ненависть… но никогда любовь или боль, пронзающая подобно кинжалу. Все чувства если таковые и были, я прятала под маской цинизма и смеха, никого не впуская в сердце. Правда, в последнее время меня все чаще стало посещать ощущение, что защитный кокон вокруг меня, трещит по швам.
Не останавливаясь, я пошла дальше. Время не стояло на месте, я а еще хотела навестить сестру. Она жила в городке, неподалеку от бабушки, и была рада, когда я приходила.
Пожалуй, из всех сестер, я больше всего любила Морену. Как это ни странно, но разница в двенадцать лет, казалась пустяковой. Она отлично меня понимала, и редко осуждала то, что я делала. Может, все дело в схожести характеров? Только почему оставили меня, а не ее? Ведь она старшая. Сестра только отмахивалась, говорила, что я сильнее. И характер у меня подходящий. И однажды я стану могущественным магом, или ведьмой…если до этого времени не найду приключений на свою голову.
Но только где те годы, когда я была десятилетней девочкой? Миновали, протекли как песок сквозь пальцы.
Учиться меня не отпускали, и вот по прошествии девяти лет, я получила шанс все исправить. Хотя…может это и к лучшему, я в отличие от многих, иду знающей. И знаю много, если не все. Не зря же наша мать, ведьма, как это ни странно звучит. И я просто не могу ее подвести!
Я подняла глаза, окинув взглядом кладбище, которое как-то незаметно выросло на моем пути. Нет, я не боюсь кладбища. Не боюсь я и упырей, которых там предостаточно, и зомби которые частенько рыщут, в поисках пищи, или разрывают могилы за неимением лучшего… Консервы, так сказать…
Но не будем о грустном, возможно сегодня, мне повезет. И из могилы ничего не вылезет.
Но моя счастливая звезда, скрылась за дождевой тучкой, и видимо не услышала моих просьб. Из-за склепа, неизвестно откуда затесавшимся на этом деревенском кладбище, вышло с десяток вполне обычных мертвецов.
Все понятно, упыри. Только отчего они сбились в стаи? Не уж то брачный сезон начался? Да они вроде не спариваются. А интересно, они могут получать от этого удовольствие? Чувствуют же они боль. Вот возьму и спрошу!
— Эй! Упыри! — Я даже руками махнула, привлекая их внимание, — а вы испытываете удовольствие, от процесса спаривания? А?!
Упыри, оскорбленные в лучших чувствах замерли, соображая, сошла ли я с ума, или так, просто захожая идиотка. Я тем временем остановилась, и притопывала от нетерпения ногой.
— Не знаю, — сказал, наконец, один из них.
— Как? — тем, что они ответили, я была удивлена не меньше, чем они мои вопросом минуту назад. — А вы, простите кто?
— Работники каменоломни.
— А-а-а, — я засеменила прочь, пока они не опомнились.
Переглянувшись, и пожав плечами, они тоже пошли по своим делам. Вот, дожилась, упырей от рабочих не могу отличить! Я кинула в их сторону косой взгляд, а бурное воображение уже рисовало жуткие картины. Как они заходят сзади, хватают и рвут меня на части своими не чищеными зубами…. Лапают немытыми руками, покрытыми пылью…. Фу! Какая мерзость…
Меня передернуло, а желудок протестующе заурчал. Надо контролировать свое воображение…
Но кладбище на этом не закончилось. Мне предстояло еще минут двадцать тащиться по нему довольно бодрым шагом. И почему все дороги идут через кладбище? Или все началось с путников, которых по мере надобности закапывали по обочинам, а потом эта привычка счастливо прижилась? А может, не в меру экономные власти, решают таким способом проблему перенаселения. Натравливают зомби и выпускают на дорогу…. И зомби сыты и люди не расплаживаются больше нужного.
— Вишенка, — пес странно посмотрел на меня. — А как ты относишься к тухлому мясу?
— Нормально, когда оно лежит в мусорной яме.
— Тогда займись этими голубчиками. — Он показал глазами на табун, в количестве двенадцати уже довольно не свежих зомби.
Блин. Какая гадость. Кто-то не знает, куда девать лишнюю энергию, и создает этих чудовищ, а бедолагам вроде меня расхлебывай потом. Не справедливо, товарищи! Хотя, какая в нашем мире справедливость?!
Я заняла оборонительную позицию и прочитала заклинание защиты. Теперь зомби не смогут подойти ко мне. И только теперь, до меня дошло, что я не прихватила с собой даже маленького ножа. И как я буду их расчленять? Да ну их. Я метнула сгусток энергии в самый центр и с удовольствием увидела, как близлежащая территория покрывается ошметками тел.
Правда вместе с зомби, исчерпалась и моя магия. А это совсем не хорошо. Переусердствовав, я вложила в заклинание все свою силу, до последней капли. Если я не подзаряжусь, минимум на два дня, я лишаюсь, материализации и прочих радостей, и буду вынуждена обходиться заговорами, шепотками и зельями. У-у-у! Хоть на луну вой. Да вроде ж день…
— Не грусти, — утешил меня Сема, — авось до завтра не схарчит никто.
— Ну, спасибо, друг целковый, ну и ободрил. Утешил!
— А я и не просил использовать все до остатка. Я вообще молчал, если ты заметила. Как последняя зелень! Ты ж баранья голова, не первый год колдуешь. Вот, поросенок! И ты еще считаешь себя ведьмой? Стыд и срам… всесильная… тоже мне!
— У-у-у.
— Ты чего? — встрепенулся Сема.
— Это не я.
— Не ты? Точно?
— Нет.
— А может…
— Без может. Точно не я.
— А кто тогда? Если не ты, и не я…
— Тогда это отставший от своих друзей оборотень. — Я устало зевнула.
— Может зомби? Ты, наверное, ошиблась. — Сема вопросительно и с надеждой заглянул мне в глаза.
— Странный зомби. На четырех лапах, клыками и серой шерстью. Ты, как хочешь, а я бегу до ближайшего дерева. Может и не догонит.
— А я? — Чуть ли не плача взмолился пес. — А как же я, твой старый друг?
— От старья избавляться надо, сейчас самый раз. Прощай! — Я развернулась, и в воздухе замелькали мои пятки. Правда в руках я сжимала корзину с пирожками, а за спиной подпрыгивал рюкзак, заметно снижая мою скорость.
— Подожди! — Сема бросился следом.
Отбежав, я остановилась, и что есть мочи заржала, глядя на перепуганную морду Семы. Она выражала искреннее сочувствие моему помешательству.
— Ты че? — Удивился он, — совсем мухоморов объелась?
— Сам ты объелся. Это же глюк…. то есть иллюзия.
Сема непонимающе хлопал глазами.
— Ох, образило деревенское. Он же тут уже месяца два стоит. Каждый раз, когда мимо проходим. Ты еще гавкаешь на него.
— Так бы сразу и сказала. А то образило, образило…обидеть, все горазды.
— Ну, извини, — мое лицо стало серьезным и печальным. — В следующий раз, специально для тебя буду говорить.
Остаток пути, который, мы вынуждены были преодолевать по кладбищу, мы прошли молча. Сема пытался что-то сказать, но снова затыкался, а я ушла в свои мысли. Те не многие часы, до дома бабушки, я хотела провести в состоянии полного душевного спокойствия.
Но судьба снова показала мне свою пятую точку, если у оной, таковая имеется. Короче, не знаю, что именно она показала, но для меня все переросло в очередную неприятность.
Сема озирался, и подозрительно косился на последние десятки метров этого кошмарного места, шепча что-то вроде «Жуть», «Чур, меня» и прочие традиционные выражения. Думаю, «Чур его» выберут в самую последнюю очередь.
Я не стала разбивать надежды бедного животного, на то, что все эти заморочки напрасны, и если его решат слопать, никакой «Чур», ему не поможет. Но как видно с моей-то удачей, я совершенно не к стати помянула неприятности, и вспомнила этого самого злополучного «Чура».
— Эй, ведьма! — За моей спиной раздался негромкий, но внушительный окрик. Я отморозилась, и, не оборачиваясь, шла дальше. — Оглохла что ли?! — Человечина не желал отвязываться. Еще и свистнул.
Я продолжала свой путь, тем более что оградка приближалась. Еще метров десять, и я выйду на относительно безопасный, финишный участок дороги. А там и до бабушки рукой подать.
— Эй! — Кто-то за моей спиной явно потерял терпение.
— Чего тебе? — я резко обернулась, и увидела вчерашних типов.
Вид у них был не очень. Это точно. Заросшие, перемазанные и немного напуганные. Но они держались очень неплохо. И наверняка повстречались с иллюзией, со злорадством подумала я. Бежали, небось.
— Лучше сдавайся по добру, по здорову. — Крикнул крайний, отходя на всякий случай на несколько шагов назад. Ну, с такими темпами, ему не поймать и таракана, не то что меня…
— А что ты мне сделаешь? — я просверлила его взглядом прищуренных глаз.
— Увидишь! — Крикнул он, пританцовывая на месте.
— Давай, — я остановилась и поставила руки на талию. — И хватит на месте танцевать. Туалет за кустиками.
Он сверкнул глазищами, и его, и без того тонкие губы сжались в тонкую линию. Я присмотрелась внимательнее: нет, не тот, которого я отправила на тот свет. Ну, почти отправила. Я, ни за что бы им не призналась, но еще ни разу не убивала человека.
Но, глядя на мое решительное лицо, они наверняка думали совсем противоположенное.
— Не пугай меня ведьма, Виктор все равно до тебя доберется. А если не он, то это сделаем мы! Мы… мы продадим тебя в притон!
— Давай. Продавай. — Я сделал шаг к нему. — Что же ты стоишь? Время — деньги.
То, что произошло дальше, не могла предусмотреть даже я. Вернее и не могла предусмотреть, так как такое запланировать не возможно.
Из свежевырытой ямы, высунулась седая головка, старенькой женщины.
— Милок! Подай ручку, я вылезу. — Старушка доверчиво хлопнула глазами и протянула сухонькую ручку к дюжему мужику.
«Мужик», смотрел на бедную женщину как на медведя, с которым случайно столкнулся в лесу, собирая малину. На его лице был написан ужас. Мне же стало смешно, а когда старушка дернула этой самой ручкой за штанину, желая ускорить процесс вытягивания, мужик заорал и вместе со своими друзьями бросился к ограде кладбища. Рыбкой, нырнув через нее, он прополз несколько метров, а потом побежал и исчез в ближайших кустах, растеряв на острых колючках части своих штанов.
Теперь смеялась не только я. Ко мне присоединился Сема, и даже старушка.
— Спасибо вам, — я подала руку и вытащила женщину на поверхность. — Вы спасли меня от очередного мордобоя. Я вам очень благодарна.
— Да я не нарочно, — улыбнулась бабулька. — Шла себе, поскользнулась, упала, потом вас услышала. Дай, думаю, пособлю красной девице. Заграбастают ведь, изуверы такие растакие.
— А у меня запас магии закончился, только на ноги и надежда вся. Тут вы, как нельзя кстати. Давайте я вас провожу.
— Спасибо милая, да ты, видать, по делам идешь, к своей бабке. Я на своем транспорте, — с этими словами она достала из-за кустика метлу и, усевшись на нее, оттолкнулась обеими ногами, взмывая в воздух и поднимая пыль. — До встречи тебя красна девица, здоровья и зови если что.
Я помахала улетающей старушке рукой и преодолела злополучную ограду. Вот только одно мне непонятно, когда на меня обрушиваются все эти неприятности, куда девается Сема? Такая гора костей и шерсти, и где же он хоронится- то?
— Сема! — позвала я. — Ты где, подлый трус.
— Я не трус, — он ползком выбрался все из-за того же куста, — но я так за тебя боялся. А только подойди они, и я бы гав!
— Гав, гав. — Хмыкнула я, — и все на что ты способен. Не выйдет из тебя героя.
— А из тебя выйдет! — огрызнулся пес, гоняя блох за хвостом и клацая зубами. — Могла бы хоть блох вывести, совсем замучили.
— А раньше сказать не мог? Или кот твой язык украл?
— Только не поминай этих блохоножек хвостатых! — Фыркнул пес, — я их все — гав!
— Тебя на все нагавкать! Чудище…
— Я все слышал!
Пес поравнялся со мной и принял обычный, важный вид. И как при такой внешности и знатной родословной, можно быть таким трусом? Когда дело касается пустого бахвальства, так он герой. А до дела дойдет — и в кусты. Впрочем, он не одинок…
Итак, я выходила на финишную прямую. Уже темнело, и в небе загорались первые звезды. Рогатый месяц всплыл на небосвод. Все предметы окутались легким маревом сумрака. Я с легкой опаской следила за горящими глазами волков, то и дело светящихся в темноте.
Сема, похоже, вполне разделял мое мнение и пугливо озирался по сторонам. Если на нас нападут, он окажется в гораздо более сложном положении, чем я. С его-то лапами вскарабкаться на дерево и переждать опасность, нельзя. Я попыталась успокоиться, вспоминая, что избушка бабушки уже близки.
Желудок протестующе заурчал, когда я в очередной раз приложилась к бутылке с водой. Я с сожалением вспомнила пирожки, с которыми мы разделались еще на кладбище. Когда я нервничаю, у меня просто зверский аппетит просыпается. Просто удивительно, как я еще не растолстела…
— У-у-у, — раздалось недалеко от нас.
— У-у-у, — вторило ему с другой стороны.
Холодные, липкие лапы ужаса вползали в душу. И почему мы так задержались? Сидели бы сейчас в теплой, безопасной избе, пили чай с вареньем из яблок и смеялись над историями. Впрочем, у меня с собой оберег от волков. Только от страха это все равно не спасет.
— Нас сожрут, — сказал Сема, — как пить дать сожрут. И даже не заметят, кто это был.
— Если будешь скаучать, сожрут, — ответила я, — а смолчишь и пройдем спокойно. Тут осталось идти минут десять.
— Десять! Как же. Ты так говорила еще час назад. А у меня лапы ноют, хвост выкручивает, и желудок сам себя переваривает.
— Тебе полезно. Раскоровел, почище нашего хрюшки будешь!
— На себя-то посмотри.
— А чем я тебя не устраиваю? При росте сто семьдесят сантиметров, пятьдесят килограмм вешу.
— Хм. И на что Виктор собственно польстился?
— На это и польстился. Не нравится, не смотри!
— Извини, у меня несколько иные предпочтения!
— С ума сойти! Мне читает морали вшивый пес!
— Чего?! — Я услышала рычание Семы.
— Того. Пришли, говорю.
Впереди и правда стояла избушка. В окошке приветливо горел свет. Но избушкой, это можно назвать с трудом, хоть и стоит она в лесу.
Это добротный двухэтажный дом, обсаженный цветами и яблонями, в котором кроме бабули, живет еще ее племянница с мужем и тремя детьми.
Когда до крыльца осталось метра два, за нашими спинами послышалось разочарованное рычание, а в кустах мерцали сдвоенные огоньки глаз. Волки лишились последней возможности поужинать. Бедняги. Хотя, может им еще повезет.
Не желая испытывать судьбу, я быстренько подошла к двери и дернула за ручку. Вот уж язык мой! Накаркала на свою голову, пожалела этих обормотов! Дверь-то закрыта. С другой стороны все верно, жить в лесу и оставлять дверь на распашку, себе дороже.
— Бабуля, — крикнула я, стуча в дверь, — открывай, это я внучка твоя.
— Сейчас, откликнулись из-за двери, — только тапочки одену…
Я прижалась спиной к двери и напряженно вгляделась в темноту, Сема поджал хвост и прилип ко мне. Он не желал лишиться своей гордости — толстенького, черного хвостика.
Голодные волки, которым судьба беззубо улыбнулась, мысленно возблагодарили ее и ринулись к нам. Но двери открылись, и мы с Семой ввалились в избу, а самые быстрые волки врезались носом в закрытую дверь.
— Внученька! — Бабушка, совсем не похожая на бабушку, выглядящая лет на пятьдесят (это в ее то четыреста десять), обняла меня и поцеловала в щеку. — Ну, как ты добралась? Никто не напал?
— Нормально, — я перевела дух и села на лавку. — Добралась, — я протянула конверт и травы. — А это вам, отец передал.
— И из-за этой мелочи, он послал мою внучку, одну через лес и кладбище? Изувер.
— Одну! — Фыркнул Сема, — с ней был я. И этим все сказано. Она одна пропадет.
— Ай — яй — яй, — покачала головой бабушка, — вот хвастунишка. — И за что тебе такая милость? Кормят, поят, защищают еще, и говорить научили.
— И приврать нельзя, — проворчал Сема. — Я поддерживал моральный дух Вишни. Она ж без меня…
— Поддерживал, — передразнила я, — баял про то, как нас волки будут лопать, и что при этом чувствовать. Несчастной иллюзии допотопной испугался.
— С кем не бывает!..
А потом мы сели пить чай, ароматный, мятный с вкусным яблочным варенье и пирогами. Даже Сема остался всем доволен, позабыв все страхи и обиды. Но второй раз, я с ним одна не пойду. Это болтливое животное, кого угодно до белого колена доведет…и бросит.
Эй, насильник, насильник, потаскун,
Меня возьми…!
Из анекдота
На мой живот плюхнулась тяжесть, немного попрыгав, она исчезла. По дому разносился визг и крики. Понятно, утро настало…. Я открыла глаза и села на кровати. По мне прыгали дети, и получали от этого море удовольствия.
Изуверы.
Вот оно, пробуждение. Я зевнула и сбросила с себя непосед. Совсем распустились, надо и совесть иметь! Хотя, пожалуй, я требую невозможного.
Натянув бриджи и рубашку, я выползла на кухню, надеясь подкрепиться. И мои надежды оправдались. На столе уже стояли миски, а Мери (так зовут племянницу моей бабушки), уже раскладывала мясо и овощи.
— Привет Вишня, выспалась?
— Да. — Я снова зевнула.
— Сейчас будем завтракать. Только остальных позову.
Завтрак удался на славу, стук ложек прерывался только оживленной беседой. Уж что-что, а поговорить, мы любим. Обсуждалось все — от здоровья родственников до урожайности куста смородины.
— Кстати о фруктах, — бабушка оживилась, — поможешь яблок нарвать для варенья? А я пока курочку запеку, кхм пять курочек. — Поправилась она, осматривая собравшуюся за столом, ненасытную ораву.
— Помогу, — после сытной еды, мое настроение поднялось, и я была согласна на что угодно.
— Вот и отлично. А я тебе травок в обратный путь дам. Можешь попрактиковаться в черной магии.
— Кстати, — я решила задать мучавший меня вопрос, — почему, когда я говорю слова типа «остынь», «заткнись», и прочие, они сбываются? Я так одного даже убила ненадолго…
— А ты не знаешь? — удивилась старушка. — Ведь на этой неделе парад планет. Так что будь осторожнее со словами, убить словом, стало еще проще…в буквальном смысле слова. А как там Керна? За ней еще не прислали?
— Нет. Но вполне возможно…пока меня нет, все могло произойти.
— Не ее это судьба, — вздохнула бабушка. — И куда дочка смотрит, или она нарочно?
— Что нарочно? — не поняла я.
— Придет время, узнаешь. Уже недолго осталось. Ну, а как ты?
— Нормально. Вот, надумали учиться отослать. Чтоб лицензию получила. Когда вернусь, сразу и поеду.
— Это правильно.
Мы посидели еще немного и разбрелись по своим делам. Мне досталась высокая яблоня, сплошь в крупных, спелых плодах. Я подавила вздох протеста и сняв обувь полезла по стволу, закусив ручку ведра.
Через пол часа, яблок меньше не стало, но есть их, я уже не могла.
— Сорвала, — бабушка стояла под деревом и вопросительно на меня смотрела.
— Почти, — я села на ветку и свесила ноги. — Но я больше не могу есть. Ща лопну…
— Да кто ж тебя, их есть — то просил! Рвала бы в корзину. И чему тебя Нона учит? Смотри!
Бабушка развела руки в сторону и прошептала коротенький заговор. Через мгновенье, яблоки приземлялись в ведра и мягко опускались, изредка стукая меня по плечам и голове.
— Ого! — вырвалось у меня, когда все было закончено.
— То-то. Говорила же, не умеет детей воспитывать, отправляла бы ко мне. Учись детка.
Я согласно кивнула и проводила взглядом плывущие в воздухе ведра, следующие на кухню. Это дело!
Через два дня, довольная судьбой, я словно колобок выкатилась на дорогу. Я собиралась зайти к сестре: то-то она обрадуется! Когда я еще увижу ее, если поеду учиться? Нескоро…
Набрав целую сумку разной снеди, мы выдвинулись в путь. Он был не таким опасным, и проходил по ровной дороге. Уже к этому вечеру я буду в городе. Названия не помню, и есть ли оно вообще. Этот городок слишком незначителен. И лучше так, чем называться как наша деревня «Федяйцы». Правда, это было старое, но более распространенное и привычное название, чем новое «Лесные хаты». Откуда пошли эти самые Федяйцы, никто толком не знает. Самые умные и охочие до выдумок, объясняют их просто, мол жил ту некий Федя, и славился он яйцами…. Чьими именно не уточняют, то ли из солидарности, то ли боги еще знают отчего. А большего и не нужно.
Запихивая в рот очередную конфету, под пристальным взглядом верного пса (в чьей верности я сомневаюсь), я неторопливо шагала вдоль дороги. И сильно жалела, что не поехала верхом. Тащиться пешком под горячим солнцем было сложно. Да и речка унесла свои воды совсем в противоположенную сторону, не оставляя надежды на спасение от пылающего ада.
Смахнув со лба пот, я отдышалась, хлебнула воды и с упорством медведя, продолжила свой путь. Семка не разделял моих стараний, и вяло тащился следом, прерываясь на короткие всхлипы и скаучание. Можно подумать, мне легче. А я еще и рюкзак на себе тащу с едой, молчал бы уже…
За спиной, раздались до боли знакомые, почти родные шаги. Наглый, бесстыжий Виктор снова послал смертников. Сам бы ловил меня, если уж так хочется! Но теперь, встреча с разбойниками меня не пугала. Запас магии был большим, плюс я узнала несколько новых заклинаний. Повеселимся! Я мысленно потерла руки и захихикала. Нет, есть во мне что-то от злой ведьмы…
— Ведьма! — Раздалось за моей спиной. — Подожди!
— Чего надо? — я повернулась и обозрела с десяток новых физиономий. — О пополнение! Люблю свеженьких…тепленьких! Жи-и-ивых.
— Тише, тише! — С опаской сказал один из них, — Мы пришли договориться. Мы отведем тебя к Виктору, а ты сама скажешь ему, все что думаешь.
— У меня нет времени. Лучше я вас побью, и пойду дальше.
— Но госпожа ведьма! — мужчина упал на колени и обхватил мою ногу, — ну, пожалуйста. — Слезы текли по небритой физиономии.
— Да, отстаньте от меня, — я попробовала отойти, но меня окружили.
— Войдите в наше положение…
— Ладно. Ведите. — Я решила покончить с этой темной историей раз, и навсегда.
Разбойники радостно переглянулись и усадили меня на белую лошадь с умными глазами. На мое счастье Виктор, как мне сказали жил том де городе, что и моя сестра, так что одним ударом я убивала двух зайцев. И дорога верхом преодолевалась быстрее…
Все же я кошмарная лентяйка.
Под мирный цокот копыт, мы не спеша, двигались на запад. Небо затянуло тучами, и солнце скрылось из виду. Мне же на ум всплыли думы о доме. Интересно, что они без меня там делают? И о чем говорили перед моим отъездом.
Отец старательно выспрашивал утром, слышала ли я их разговор и что думаю по этому поводу, но я ответила, что не слышала, и он отстал. Похоже, он надеялся, что я подслушаю…. Эх, вот блин характер…
Впереди замаячили стены города. Срывался мелкий дождь.
Меня повезли в один из кварталов, и надо сказать не бедный. Там же жила и моя сестра. Остановились мы перед небольшим, красивым домом с дубовой дверью.
— Вишня! — Парень лет двадцати выбежал на крыльцо и протянул ко мне руки. — Как я ждал тебя!
Я скептически осмотрела протянутые ко мне руки и непосредственно их хозяина. Шатен, черные глаза и невысокий рост. На что он надеется? Я же ведьма! Зачем мне этот…
— Зачем я тебе понадобилась, — я сама спрыгнула на землю, и посмотрела на него, сверкнув глазами.
— Я тебя люблю, — он опустился на одно колено и протянул мне руку и кольцом в руке, — Ты согласна быть моей женой.
Такого хода событий, я признаться не ожидала. Я ожидала услышать предложение стать его любовницей, союзницей, кем угодно, но женой! Так бывает только в глупых старых сказках, и далеко не всех. Я стояла и хлопала ресницами, а дождь становился все сильнее.
Мне даже стало жаль бедолагу, стоящего в луже.
— Извини, — промямлила я, — но я не могу принять твое предложение… э… э… мое сердце не свободно (это наглая ложь, но другого выхода нет).
