- Для деловой империи "Стеферсон Уэлси", наверно, не слишком здорово. А мне нравится.
      - Потому что ты сама - малышка. - Берт взял её за руку. - Пойми, это будет самый лучший подарок мне, если Сандра-девочка навсегда победит Сандру-мстительницу.
      - Очень. очень постараюсь, Берт. Родители говорили, что я послушная. Ты сказал - и я буду слушаться. Только у меня не всегда теперь стало получаться. Уж извини. Может быть, я - уже не я?
      - Вот уж вопрос не из простых, детка. Во всяком случае, я здорово ошибся, думая, что имею дело с покладистой крошкой. Ты дважды сбегала от меня и оба раза чуть не свернула себе шею Отчаянная, самоуверенная и непослушная девчонка.
      - Все. Я теперь исправлюсь. Правда. - Сандра подняла ресницы и Берта снова поразила темная глубина её бархатных глаз.
      Его все время удивляли золотистые волосы Сандры, её темные глаза, мягкость движений, нежные модуляции тихого голоса - все то, что внешне отличало её от Моны. Время и усилия хирургов сыграли замечательную шутку к Берту вернулась молоденькая Мона, которую он когда-то безумно любил, а потом забыл, потерял под страшной маской истеричной фурии.
      Сандра представляла идеальный образ - образ возлюбленной, созданной мечтами Берта. В ней было даже то, что он и не чаял встретить в женщине дружеское понимание, надежность, готовность подыграть его настроению. Ему было интересно и легко с ней, и все время хотелось нравиться. Давно уже Берт не ощущал в себе подобного куража: он словно гарцевал на белом коне под балконом прекраснейшей в мире принцессы, а все, что делала или говорила она, приобретало особый, волнующий смысл.
      Вот только одна догадка настораживала и пугала его. Не желая признаваться себе в этом, Берт чувствовал, что Сандра любила и, вероятно, всегда будет любить придуманного ею Дастина - того, что создало её романтическое воображение. Возможно, Морис так и останется единственным мужчиной в её жизни, которую она не сумеет забыть.
      - Ты бы смогла прожить в таком домике целую жизнь? Не одна, конечно, а с тем, кто станет твоей парой? Разжечь очаг, выращивать цветы, варить джем и делать терновую наливку?
      - А ещё я бы завела большую лохматую собаку и кота, чтобы спал и мурлыкал у печки. И, наверно, была бы очень счастлива.
      - С тем, конечно, кто должен быть очень похож на Мориса?
      Задумчиво посмотрев на Берта, Сандра отрицательно покачала головой:
      - Н-нет. Совсем, совсем другим... А что бы ты сказал, Берт, если бы я призналась, что представляю в этом доме веселые детские голоса и доброго, сильного хозяина - ну, приблизительно такого, как сидит напротив меня?
      - А что бы сказала ты, Сандра, если бы я рискнул поцеловать тебя?
      - Я бы сказала: "Пойдем прогуляемся, Берт. Тут вокруг такая красота. А ты ещё обещал мне рассказать кое-что.
      Ни слова не говоря, Берт подал Сандре жакет и распахнул дверь в теплую, дышащую осенними ароматами ночь.
      - Ого! Здесь, оказывается, живут все звезды. - Задрав голову, Сандра закружила на освещенной бледным светом поляне. - И такие огромные, яркие!
      - Естественно, мы же забрались поближе к небу! Осторожно, не сбейся с тропинки. Стоп!
      Они поднялись на площадку у края утеса. Небосвод, опирающийся на горные хребты, казался опрокинутой гигантской чашей. В удивительной тишине были слышны всплески ручья, бегущего среди камней, и отдаленной уханье какой-то птицы.
      - Смотри, Берт, кресты! Это могилы...
      - Не бойся, детка. Здесь спят мои старики, Элизабет и Генрих. Они прожили долгую жизнь и умерли, как в сказке - в одночасье.
      - Как это?
      - Домик засыпала снежная лавина. И они просто не проснулись в своей деревянной спаленке... Так будут спать вечно - рядом, в любви и покое. Берт положил на холмик сломанную по дороге терновую ветку с лиловыми ягодами. - Не беспокойтесь за меня, я постараюсь стать счастливым. А это Сандра - она будет защищать и оберегать меня. Правда? - Берт обнял Сандру и заглянул ей в лицо.
      Ему пришлось хорошенько взять себя в руки, чтобы не прильнуть к детским, чуть приоткрытым губам. Сандра прижалась щекой к его плечу хрупкая, беззащитная, она доверяла ему свою жизнь. Который раз за это путешествие Берт упрекнул себя в преступном легкомыслии. Ему не впервой было заигрывать с опасностью, он привык рисковать, не воспринимая угрозы всерьез. Но подвергать испытаниям Сандру - непростительное мальчишество. Он сильнее прижал её к себе, гладя ладонями теплую спину с торчащими лопатками.
      - Ой, что-то просвистело и чиркнуло! - Вздрогнула Сандра.
      - Постой-ка... - Оглядевшись, Берт склонился над деревянным крестом. Ничего... Здесь иногда падают метеориты... Шучу - просто камешки срываются с высоты. Пошли-ка в дом, девочка. Становится слишком прохладно.
      Они стремительно зашагали обратно. Правой рукой Берт поддерживал локоть Сандры, а левой сжимал в кармане пулю, только что извлеченную из дубовой перекладины могильного креста.
      Глава 16
      На похоронах Дастина Клер пришлось положиться на силу охранников, окружавших её мощным кольцом. Толпа любопытных и репортеров, пробивающихся к знаменитой вдове, выглядела угрожающе. Страшно было представить, что может произойти, если кто-то из парней секьюрити или полицейских не выдержит напора.
      Камеры в вытянутых руках щелкали над головами, звезду слепили блицы и оглушали прорывающиеся сквозь гул голосов вопросы. Но на её лице, полускрытом густой вуалью, не дрогнул ни один мускул - мраморная маска глубокой скорби, не чувствительная к подлостям рода человеческого/
      Уши Клер отлично улавливали реплики журналистов и в голове сложились определенные версии - те самые, которые со всей очевидностью всплывут на свет общественного мнения в ближайшие дни.
      Самым пронырливым и вредным писакам удалось угадать правду. К счастью, они лишь предполагали то, что никому ещё не удалось доказать: Дастина Мориса убила Клер Ривз.
      Подлинные мотивы её поступка не могли прийти в голову даже любителям фантастики. Клер подозревали в ревности, в желании завладеть бриллиантом или издательством мужа. На все лады обсуждались причины скоропалительного тайного брака, истории внезапного вдовства обоих супругов, вызывающие массу вопросов. Но никто не сообразил связать имя Клер с таинственными посланиями, хорошо известными читателям "Ironical Reader".
      Письма, приходившие Морису, состряпал по заданию Клер Ричард. Ему пришлось покопаться в университетской библиотеке и покорпеть над текстом посланий. Эпистолярные усилия детектива обошлись миссис Ривз-Морис не дешево, но она добилась своего.
      Дастин, к тому же, невольно подыграл ей, попросив снять на пленку "забавный" эпизод в Амстердаме. Вместо того, чтобы воспользоваться услугами киллера, Клер решила осуществить операцию самостоятельно. Стрелять она научилась давно, проведя с инструктором по стрельбе горячую неделю в Гималаях, где снимались эпизоды крутого триллера. Собственно, с этим узкоглазым малым ничего больше не оставалось делать, как только заниматься любовью и стрелять. Он не знал ни одного слова на доступных Клер языках, но то, что умел - делал отлично.
      Готовясь к расправе с Морисом, Клер не гналась за эффектами. Встреча журналиста с посланцами таинственной секты должна была выглядеть куда скромнее. Клер рассчитывала убрать Мориса без всякого шума и незаметно покинуть Европу прежде, чем труп злополучного журналиста обнаружат возвращавшиеся в свое логово наркоманы.
      Звонком в полицию ей удалось спровоцировать облаву. Клер слезно вопила, что её, туристку из Великобритании, обокрали и едва не изнасиловали у моста Vinctus. Затем, очистив место предполагаемого убийства, Клер оставалось лишь подкараулить Дастина, вырядившегося в белый плащ, выстрелить в него и скрыться. Она собиралась также отснять на камеру одинокого журналиста и его внезапную смерть. Это должно было выглядеть так, будто кто-то и впрямь заманил Мориса, чтобы уничтожить. На всякий случай Клер оставляла за собой и признание в слежке с камерой по просьбе мужа. Если её визит в Голландию не удастся скрыть - у неё найдется веский оправдательный аргумент: да, она снимала встречу, но услышав выстрелы и увидев мертвого мужа в страхе скрылась. Ведь она - равноправная владелица бриллианта, а значит подвергается такой же опасности со стороны загадочной секты, как и Морис.
      Притаившись под мостом с видеокамерой и пистолетом, Клер была потрясена, увидев на мосту окутанную накидкой женщину. По её сценарию, ничье явление здесь в этот час запланировано не было. Но ещё больше взволновала Клер беседа, состоявшаяся между её мужем и таинственной незнакомкой.
      Сандра жива и к тому же - отнюдь не парализована!! Это она под видом Моны проникла в её дом, выведывая у болтливого Дастина опасные секреты! Клер едва сдержала крик удивления. Наблюдая "объятия" Дастина и Сандры, она колебалась, кого уничтожить первым. Но когда пистолет Сандры перешел в руки Дастина, решение пришло само собой: она уничтожит того, кто уцелеет в схватке. Отбросив камеру, Клер взвела курок и, приглядевшись, поняла: Дастин успел выстрелить в Сандру: темная фигура замерла, медленно наваливаясь на Мориса. Клер выстрелила в спину Дастина и притихла. Поскольку и пистолет Сандры, по всей видимости, был с глушителем, никто не спешил к месту происшествия.
      Поднявшись на мост с видом прогуливающейся дамы, Клер обнаружила лишь один труп. Сандра пропала. - Бесспорно, она скрылась на своих собственных ногах. Взвыв от досады, Клер оставила свой пистолет у тела Дастина и намеренно "забыла" под мостом камеру. Она работала в перчатках и могла не беспокоиться о следах. Вокруг валялись кучи мусора и хлама, оставленные наркоманами, в которых невозможно было бы обнаружить волосок или ниточку, способные стать уликой.
      Вернувшись в свой отель, Клер дала волю чувствам. Берт обманул ее! Ловко действуя в паре с Сандрой, превратившейся в Мону, он выведал секреты Дастина, а затем послал Сандру к нему, разузнав откуда-то о назначенной Дастину встрече. Неужели ему удалось выследить и "мачеху", тайно прибывшую в Амстердам? Кожа Клер покрылась мурашками, когда она поняла, что все это время Берт был где-то рядом, целясь ей в сердце. Конечно же, он подстраховывал Сандру и должен был уничтожить её, ту, которой недавно клялся в любви.
      Ненависть оскорбленной львицы ослепила Мону. Вернувшись в Лос-Анджелес, она объявила жестокую охоту. Ричард получил срочное задание отыскать и уничтожить Берта Уэлси и Мону Барроу.
      - Сразу обоих? - Кивнул Ричард на фотографию супружеской пары.
      - Разумеется. Но вначале - найди их. Эти голубчики не так уж просты. Боюсь, что тебе придется рыть землю или отправляться в Москву.
      - До их пор они действовали достаточно смело. Очевидно, под руководством хорошего специалиста. Многие бывшие сотрудники госслужб безопасности пустились во все тяжкие, организуя подобные спектакли. Не удивительно, миссис Ривз, что вы дважды попались в ловушку.
      - Не станем дожидаться третьего раза, Ричард. Богатой вдовушке, как никогда, хочется пожить. - Клер обольстительно улыбнулась. Ричард шагнул к ней. - Потом, потом, дорогой. Мне по вкусу дерзкие и сообразительные мужчины. твои письма о тайном обществе были вовсе неплохи. Но все остальное... - Она поморщилась
      - Вы же сами отстранили меня от поездки в Амстердам...
      - Некоторые приятные вещи лучше делать своими руками.
      - Согласен с вами, мэм! А как быть с нашими подопечными?
      - Фи! Оставь свои плебейские замашки. Для тебя я просто Клер... - Она потрепала смоляные кудри мускулистого латиноса. - Ты поищи их, мой дорогой, и доложи. Посмотрим. какое у меня будет к тому времени настроение: красивые женщины невероятно капризны!
      ...Получив сообщение о том, что Берт вместе с "женой" покинул остров Алиенте, Клер насторожилась. С его хитростью и возможностями ничего не стоило раствориться в людском океане. Но нет, Берт объявился в австрийских Альпах, очевидно, решив совершить с Сандрой романтическое путешествие. Подобрав антикварный автомобиль, заметный за три километра, он двинулся к избушке в горах, принадлежавшей когда-то его предкам. Клер знала, что полиция подозревает в убийстве Мону, а потому охотится за ней и скрывающим "жену" Бертом. Но она впервые не желала удачи полицейским. Стоит Сандре попасть в лапы закона и заговорить, как тут же с наручниками представители власти явятся к Клер.
      Сандра, купившая себе хорошенькую мордашку, в два счета сумеет доказать права наследницы "проклятого камня". Вступив в наследование бриллиантом, Клер узнала, что по давнишней традиции, отпечатки пальцев всех законных владельцев камня хранятся вместе с ним в специальном "паспорте хозяина". Сандре не составит труда установить свою личность и поведать о совершенном злодеянии. Арест Сандры, таким образом, означал приговор для Клер.
      Она бесилась от того, что Берт, словно специально, заигрывал с полицией - выбрал эту уникальную машину и отправился навещать могилы стариков. Понятно, он заманивал Клер, мечтая о том моменте, когда сможет впиться зубами в её горло. Сообразив это, Клер тут же отказалась от идеи личной охоты - на не клюнет на грубую блесну.
      - Что прикажете делать, мэм? - Спросил выследивший беглецов Ричард. Место пустынное, они без охраны.
      - Стрелять, идиот! Я слишком занята, чтобы лететь в Европу за такой ерундой...
      - Надеюсь, что скоро смогу порадовать тебя хорошими новостями, Клер...
      - Вот так-то лучше, мой сладкий. Жду.
      Хотя в спальне Сандры было очень тепло, она не могла остановить дрожь. Маленький домик, выглядевший днем так уютно, сейчас казался крошечной, затерянной в горах песчинкой. Особенно, после того, как стихли за стеной шаги Берта.
      Как странно распоряжается людскими судьбами жизнь! всего год назад в такие же осенние дни Сандра безнадежно и сладко мечтала об упакованном в бинты незнакомце, замирала от счастья, несясь с ним по горной дороге, и плакала от унижения, изгнанная из его жизни истеричкой Моной. Мона красавица, актриса, жена и хозяйка Берта... Разве могла Сандра мечтать дотянуться до её блеска, славы, власти?
      Теперь ей подарено все - внешность, движение и, кажется, привязанность Берта, а хочется выть от тоски, проклиная ужасную участь. "Дастин! Что ты сделал со мной, Дастин?!", - шептала она, раздираемая мучительным противоречием: "черный" Дастин исчез, но тот, "светлый" - любящий, нежный продолжал жить в сердце Сандры. Она тосковала, она звала его, ощущая кончиками пальцев шелк его волос, который так любила перебирать.
      - Детка, ты не спишь? Мне послышалось, кто-то позвал меня. - В дверях показался Берт и смущенно улыбнулся. - Это дедов халат. Он считал его роскошеством и приберегал к праздникам. Только их, видать, было совсем не много. Вещица-то совсем новая!
      Атласный стеганый халат с бархатным воротником и затейливыми шелковыми бранденбурами развеселил Сандру.
      - Я видела такой в музыкальной комедии. Только эту одежду положено носить не по праздникам, а в будни. Преимущественно - аристократам.
      - Дед был крестьянином. Халат, конечно, дареный. Возможно, на юбилей, всей родней, в складчину. Ему бы самому ни за что не пришло в голову сделать такое приобретение. - Берт присел на край её кровати. - А почему ты завывала?
      - От тоски. Спасибо, что пришел. Сейчас уже лучше.
      - Я должен тебе признаться кое в чем. ты сегодня величала меня сильным и храбрым. А я. прежде всего, возмутительно легкомыслен. Это от ямочек на щеках. Понимаешь, привык к риску и почему-то решил, что рискую, как всегда, только собой. А сегодня... Смотри. - Берт протянул ей пулю. - Она просвистела возле твоей щеки, детка, и впилась в дерево креста... Что бы я делал, если бы стрелок оказался более метким?
      - Похоронил бы меня рядом со стариками. Правда, мне здесь очень нравится - много воздуха, неба!.. И ты бы часто навещал нас.
      - Я выпорю тебя, если когда-нибудь услышу что-то подобное. - Взяв Сандру за плечи, Берт встряхнул её и строго посмотрел в глаза. - Ты нужна мне, понятно? Все это идиотство, что я творил в последнее время - из-за тебя. Резвился, как школьник перед хорошенькой девчушкой. Это и понятно - я давно не влюблялся. Забыл, как это опасно - терять голову...
      В общем, Сандра, я, по существу, сделал тебя мишенью. Ведь я вывел на прогулку этот автомобиль, чтобы выманить из норы Клер. Я рассчитывал, что её агенты тут же обнаружат машину и выследят нас, а полиции Клер доносить не станет - ведь это для неё равносильно самоубийству.
      - А почему ты думаешь, что Клер не опередят полицейские?
      - Я направил их по ложному следу, запустив "двойника" с моими документами в Аргентину.
      - И с твоей "женой"? Этот парень взял с собой девушку?
      - Да, подходящую под твое описание. Я рассчитывал, что недельки нам будет достаточно, чтобы успеть прихватить Клер. Но она решила нанять киллера. Ночью в горах эта красотка стрелять бы не стала, тем более, что я подсказал ей другой ход.
      - Какой же?
      - Прекрасную и почти безопасную возможность уничтожить сразу двоих. Двоих пассажиров этого автомобиля... Про "мерседес-убийцу" знают все. Я взял его в Венском музее, где он спокойно стоял последние десятилетия. Принц Рудольф помог мне. Как автомеханик я воспользовался предлогом изучить двигатель и все потроха чертовой машины. Ничего не нашел и обещал вернуть "мерседес" на место. Но когда заварилась эта каша, я не мог удержаться от соблазна пустить в ход "секретное оружие" - старую развалину, навевающую ужас на посетителей исторического музея. Меня словно кто-то подначивает проверить на себе силу проклятья, сопровождающую этот катафалк... Если бы ты все это знала, то наверняка сбежала бы в самом начале.
      - Вот смешной! Разве мне - владелице "проклятого бриллианта" пристало бояться старой развалины?
      - Действительно, поскольку Клер владеет камнем незаконно, он все ещё властен над тобой... Сандра, я боюсь за тебя...
      - Берт, ты сам говорил, что надо бояться людей, а не вещей, какую бы дурную славу не создавали им сами владельцы. Ты же видел, сколько жертв на счету моего камня, и виной всему - жадность. Обыкновенная, пошлая, банальная жадность...
      - Об этом ты тосковала здесь одна?
      Сандра отрицательно покачала головой.
      - Мне было жаль тех времен, когда я сидела на площадке парка в инвалидном кресле, а медсестра привела ко мне мистера Икс... А как же мне хотелось танцевать в ресторане! Боже, как хотелось! Я отдала бы всю свою жизнь за один тур вальса с тобой...
      - Ты никогда не простишь меня за тот вечер?
      - Ерунда. Это была вовсе не я. Какая-то другая, романтичная дурочка, мечтавшая о любви...
      - Это самое чудесное, что есть в тебе, Сандра. Не надо уверять меня, что ты превратилась в каменную статую. Нет, девочка, нет... Я знаю то, чего не знаешь ты. Потому что я вижу твои глаза, твои губы...
      Берт тихонько коснулся её губ и Сандра не отпрянула, опустив ресницы. Запустив руки в её пушистые волосы, он удержал голову Сандры, попытавшуюся уклониться. Ловя сомкнутые губы, Берт понимал, что не может отступить сейчас, уйти, не сломив её страха.
      Он был очень нежен и ласков, а Сандра робка и безучастна. Но когда он, проклиная себя за неумение ждать, остановился на полпути к финалу и быстро встал, натянув халат, Сандра тихо попросила:
      - Не уходи! Делай, что хочешь, только не уходи, мне страшно.
      - Ударь меня, детка! - Встав на колени рядом с изголовьем кровати, Берт подставил лицо. - Так мог поступить только подонок. Я больше не прикоснусь к тебе. Клянусь памятью моих стариков.
      - Ладно, только полежи рядом. ты такой теплый, сильный. Я верю тебе... Мне хочется уткнуться в твое плечо и спать сладко-сладко.
      - Так в чем же дело! Спи, малышка, а я буду охранять тебя.
      Прижавшись к Берту, Сандра скоро засопела, уткнув нос в его шею. Он так и не уснул, думая о том, что никогда ещё не хотел ни одну женщину так, как эту, ставшую для него неприкасаемой.
      - Отчаянные мы все же ребята! Едем куда-то есть копченую форель, будто только этим и заняты наши мысли. - Откинув голову на высокую спинку кресла, Сандра зажмурилась. Солнечные блики, пробивающиеся сквозь осеннюю листву, скользили по её лицу, превращали лесную дорогу в пеструю круговерть светотени.
      - Ну почему же только есть форель - мы непременно должны поплясать под гармошку. Ведь сегодня воскресенье. Поля убраны, молодое вино бродит в крепеньких бочках, в подвалах вялятся розовые окорока, а на столах...
      - Ты голоден. Я зажарила на завтрак плохую яичницу. Впервые готовила на очаге. да и вообще, если честно, кулинаркой мне быть не приходилось. Хотя теоретически я постигла таинства самых экзотических кухонь мира. Хочешь, расскажу, как запекаются в сметане акульи плавники или готовятся ласточкины гнезда? Те, которые сделаны птицами из крошечных рыбешек, пойманных в прибрежных камнях?
      - Все равно я выберу хорошенький ростбиф, который умею волшебно поджаривать сам. Перед гонками идет не плохо - полторы минуты на одной стороне, полторы - на другой. И никакого жира. Заглатываешь - и ты супермен! - Беззаботно болтая, Берт внимательно следил за дорогой. Вдруг, резко крутанув тяжелый руль, он въехал на поляну, подминая молодую поросль ежевичных кустов. - Тсс!
      Совсем близко что-то скрипнуло, зашуршало, гулко ухнуло.
      - Похоже, свалилось бревно, - предположила Сандра.
      - Увы, очень старое и крепкое. Да к тому же, на той дороге, где сейчас должны были проезжать мы.
      - Как ты угадал?
      - Дорогая моя! Если я на вираже могу выдержать зазор в 0,3 см между моим крылом и корпусом болида соперника, если насквозь вижу, сколько бензина осталось у обходящего меня противника, если... Ах, что там! Я чувствую машину всем телом - нервами, кишками, сосудами, будто мы составляем единое целое, как сиамские близнецы... Как же мне не почуять близкую опасность? Поехали дальше. Думаю, в ближайшие часы нам ничего не грозит - враг должен успеть перезарядить пушки. - Берт засмеялся. - Мне нравится эта игра в кошки-мышки.
      - Да не такие уж мы с тобой мышки... Ведь я совсем была готова выстрелить в Дастина. Если бы он не выхватил пистолет...
      - А где ты взяла его?
      - Купила в Амстердаме. Там можно приобрести все. что угодно. И, кстати, мне предлагали знаменитый "бриллиант Хоупа". Разумеется, не дешево... Тогда я даже не оценила юмора зарвавшихся жуликов. И заявила продавцу в этой сомнительной лавчонке, что уже владею этим камнем. Он решил, что имеет дело с больной.
      - Ты запомнила, где это было?
      - Конечно. Зрительная память у меня отменная. Когда девять лет только и занимаешься тем, что наблюдаешь жизнь со стороны, то начинаешь обращать внимание на каждую мелочь.
      - Прекрасно. Возможно, на следствии это пригодится. Мы сможем сразу доказать, что пистолет, оставленный в камере хранения, был приобретен тобой. И он - ни разу не стрелял.
      - Но я же не проверяла! Я даже не знаю, сколько в нем должно быть патронов.
      - Не разочаровывай меня, детка. В суде вряд ли поверят, что убийцы бывают настолько наивны. Надеюсь, эксперты у них более опытны, чем ты, и сумеют установить истину.
      - Скажи, Берт, а о чем ты думал, вытаскивая из музея эту машину?
      - Вначале я просто заинтересовался ею как конструктор. Потом был заинтригован и увлечен. А сейчас - мечтаю использовать как орудие мести... Даже не представляю, как это выйдет, наверно, вмешается справедливое провидение... Но Клер должен уничтожить этот автомобиль. Она будет двадцать третьей жертвой...
      - Как? Не "мерседес", а какой-то ангел смерти... Это не сказки?
      - Похоже, нет. Впервые я узнал о существовании зловещего автомобиля в Лос-Анджелесе, где познакомился с твоей матерью и журналистом Морисом. Это он предложил нам дружеский ужин, затеяв разговор о роковых предметах... Причем, именно ему принадлежала идея покопаться в этой машине. Он явно меня к чему-то подстрекал, этот симпатяга-репортер. А мне было досадно и скучно. Досадно от того, что все говорили какие-то глупости о "проклятых вещах". А скучно... В общем, вне гонок я чувствовал себя совсем тоскливо. Тогда я ещё не знал, что на свете существуешь ты...
      - А Дастин, наверняка, ещё в тот вечер успел положить глаз на Мону.
      - Наверно, так. Она всегда привлекала мужчин и была готова на любые приключения. Я к этому привык.
      - Разве можно привыкнуть к неверности любимой жены? Все равно, что сидеть на пороховой бочке...
      - А разве не этим сейчас занимаемся мы? Не испытываем судьбу, став пассажирами печально знаменитого "мерседеса"?
      - Я чувствую, что у него на душе тяжело. Слышишь, как печально пыхтит?
      - Готовит новую пакость... Представь, Сандра, солнечный летний день, толпы народа, встречающие приехавшего в столицу Сербии Сараево наследника австро-венгерского престола Франца Фердинанда... Он молод, красив. С ним рядом, на сидении этого, новенького тогда автомобиля - нарядная жена в белой шляпе с широкими полями... Крики приветствий, цветы, летящие в открытый кузов... И вдруг - выстрелы, кровь, крики, ужас разбегающейся с воплями толпы.
      Это было восемьдесят два года назад, 15 июля 1914 года. А вскоре мир был охвачен войной, поводом к которой, как известно, послужило именно это убийство...
      Сандра нахмурилась, оглядывая черную кожу сидений, словно отыскивая на ней пятна крови.
      - Салон дважды переоборудовали, обивку меняли. Да и от мотора того автомобиля осталось не так уж много. У этого дряхлого инвалида пересажено не мало органов - заменены детали двигателя, колеса и прочее... Но кто знает, в каком уголке его темной души таится материализовавшееся проклятие? Во время той войны было убито 10 миллионов и более 20 миллионов стали калеками. Ведь как-то это должно отразиться на жизни человечества. И может, каплю проклятия несет в себе этот автомобиль. Ведь он не переставал приносить несчастья всю свою долгую жизнь - убитый принц лишь возглавил список жертв. Сразу же после начала войны в Европе автомобиль перешел в руки прославленного офицера австрийской кавалерии генерала Патевека. "Мерседес" использовался как штабная машина, заработав репутацию черного вестника, а его владельца преследовали военные неудачи. После катастрофического разгрома при Вальво Патевек вышел в отставку и вернулся к себе на родину, где вскоре сошел с ума.
      - Но уж автомобиль здесь совсем ни при чем. - Вступилась Сандра.
      - Да? Послушай дальше. Наш "мерседес" перешел к капитану того же полка. В начале 1915 года он врезался в бампер грузовика и погиб вместе с водителем и двумя солдатами.
      - Все это происходило на дорогах войны, где никто не был застрахован от гибели.
      - Ладно. После подписания мирного договора "мерседес" оказался в руках коменданта Югославии, который пользовался им чрезвычайно редко. Но осенью 1919 машина перевернулась на повороте, убив шофера и лишив самого коменданта руки.
      В 1923 году власти продали экипаж с аукциона, и он стал собственностью преуспевающего врача. После двух лет совершенно беспечальной эксплуатации автомобиля, тот встретил смерть за рулем, разбившись насмерть, когда "мерседес" снова перевернулся. Погибли также два крестьянина, стоявшие на обочине.
      - Невеселая судьба у этой железки. - Вздохнула Сандра. - Мне теперь он вовсе не кажется таким уж симпатичным.
      - Погоди. На этом кровавая сага не закончилась. Из четырех гражданских владельцев автомобиля лишь один не умер в результате аварии. Этот человек оказался единственным исключением.
      - Вот видишь! - Обрадовалась Сандра. - Исключения делают твой рассказ более оптимистическим.
      - Если не вспомнить, что этот четвертый - богатый ювелир, лишил себя жизни сам.
      Заметь, что страдали не только хозяева: попал под колеса сербский фермер, погиб владелец гаража, когда проверял зловещий автомобиль после сделанного им ремонта. Последний собственник машины, Тибор Хиршфилд, умер при лобовом столкновении с автобусом, когда возвращался со свадьбы, и вместе с ним четыре пассажира. Число жертв несчастных случаев, связанных с этим автомобилем, составляет таким образом двадцать два человека!
      - Господи, и зачем ты вытащил этого монстра из Венского музея, где он пугал посетителей, как мумия какого-нибудь фараона, "убивающая" исследователей.
      - А тебе не кажется. что мой странный шаг объясняется не капризом и не странным замыслом мести. - Лицо Берта приобрело несвойственную ему серьезность. - Иногда я чувствую, будто просто напросто явился орудием чьей-то злой воли, выпустив черного убийцу на свободу...
      - Довольно. Тормози. Я не настолько люблю приключения, чтобы ехать дальше в этом гробу на колесах!
      - Но мы уже прибыли - слышишь, гармошка!
      Сельский праздник был в самом разгаре. Гудела ярмарка, развернувшаяся на краю леса. Из бочек разливали вино и пиво, на длинных деревянных столах, покрытых трепещущими на ветру скатертями, красовались блюда с мясными сельскими деликатесами, круглились головки сыров, радовали глаз яркие овощи и фрукты, а над всем этим пиршеством вился дымок коптящейся на вертелах форели.
      Местная публика бродила среди торговых рядов целыми семьями, вырядившись в национальные костюмы. Краснолицые богатыри в фетровых шапочках с загнутыми полями мерились силой в окружении болельщиков или грохали молотами по старомодному силомеру.
      На образовавшемся среди столов пятачке плясали, подпрыгивая и хлопая в ладоши, несколько пар. Толстяк в коротких баварских штанах и клетчатом пиджаке с наслаждением растягивал свою гармонь, а мальчишка лет тринадцати подыгрывал ему на "чертовой скрипке" - народном инструменте, напоминающем трехструнную виолончель.
      - Надеюсь, все страхи позади? - Усадив Сандру за деревянный стол, Берт заказал самые экзотические сельские яства и, конечно же, форель.
      - Ты бы здорово выглядела в такой цветастой юбке и кружевных штанишках А корсаж на шнуровке - прелесть! - Разглядывал Берт пляшущую крестьянку в национальном костюме.
      - Я едва сдержала присланного тобой маэстро, чтобы он не забил все шкафы в моей комнате целой коллекцией экстравагантной одежды... Спасибо, Берт, я была потрясена твоим вниманием. Никогда бы не подумала, что ты способен замечать, во что одета женщина.
      - Если честно, я редко обращаю на это внимание и не могу внятно объяснить, почему нравится или не нравится какая-то одежда... Вот просто взглянешь - и ах! Душа в пятках - Берт сосредоточился на разделке принесенной форели. - Я был потрясен твоим черным купальником. Ну, когда нашел тебя на пляже. И с этими чудесными волосами - умница, что восстановила свой цвет.