Ядовитый цветок (= Маски любви)

      - Можно, я тоже выберу тебе костюм?
      - В другой раз, Фея. Боюсь, эта процедура может затянуться на всю ночь. Если честно, мне больше хочется раздеться, чем одеваться... Не удивительно, что мастера дамской красоты - по преимуществу геи. Организм не выдерживает постоянного перенапряжения.
      - Берт, а что мы сегодня празднуем?
      - Как, разве ты не поняла - я выиграл "Гран-при" своей жизни!
      Едва Берт скрылся за дверью, Сандра вытащила из ваз белые розы и разложила их на ковре. Плести венок из крепких колючих стеблей оказалось не просто. Быстро сообразив, Сандра вытащила длинный пояс тафтового малинового платья и перевила им цветы, завязав концы бантом. Получился великолепный венок.
      Работа завершилась вовремя. Сандра увенчала появившегося на пороге комнаты Берта. В серебристо-красном комбинезоне команды "Ренетон", с венком цветов на шее, он выглядел точь-в-точь, как на обложках журналов - сияющий, непобедимый чемпион мировых первенств.
      - А вот и мой главный кубок! - Подхватив Сандру на руки, Берт прошептал:
      - Закрой глаза. Я тоже умею колдовать, любимая.
      Сандра зажмурилась. Прижавшись к Берту, она слышала. как бьется его сердце, ощущая запах роз, колко уткнувшихся в её щеку, и вдруг - вместе с ароматом ночной свежести навстречу ей полетели звуки. Это был вальс, грустный и нежный, известный на весь мир вальс Нино Рото.
      Опустив Сандру, Берт охватил её за талию.
      - Можешь осмотреться, не просто кружить вслепую в таком тесном пространстве.
      - Я открыла глаза, но сон продолжается. Это невероятно!
      Они стояли в центре большого круглого зала, образованного грядой белых колонн. Густо переплетенные цветущие лозы составляли стены, а вместо потолка возвышался купол из вьющихся роз, сквозь которые светили крупные южные звезды. Великолепная мозаика, покрывающая пол, изображала смеющееся солнце в ореоле разбегающихся во все стороны золотых лучей.
      Сандра заметила накрытый серебряными приборами стол. Шеренга высоких канделябров с пучками бледно-розовых свечей озаряла все вокруг трепетным, теплым светом. На специальном возвышении расположились музыканты, одетые по последней моде эпохи "короля вальсов".
      - Извини, они прибыли прямиком из XIX века и никогда не слышали не только рок, но даже о чарльстоне. Вальсы и полонезы - гвоздь программы этих любителей старины.
      - Тогда начнем с вальса. Только держи меня крепче, Берт, я не танцевала последние десять лет! И точно, мне никогда не приходилось вальсировать.
      Они закружились по залу, сбиваясь и налетая друг на друга и хохоча от счастья.
      - Нет, так не пойдет! - Берт крепко прижал Сандру к себе. - Запоминай движения, детка.
      - Я же едва касаюсь пола! Ты научил меня летать, милый.
      - Это ты, Фея, разбудила спящую в "железном Уэлси" романтика и шалопая. Никто из нашей "конюшни" никогда не смог бы заподозрить меня в подобном авантюризме - ведь я тоже в жизни не танцевал этот чертов вальс. Кажется, его лучше слушать. Давай перекусим и подождем полонеза - возможно, получится лучше. - Усадив Сандру за стол, Берт посмотрел очень строго. - Но предупреждаю, с сегодняшнего дня мы основываем новые традиции клана Уэлси Стеферсонов Керри. Мы будем без устали тренироваться и танцевать вальс каждый год третьего ноября - в годовщину нашего обручения. - Достав из кармана комбинезона сафьяновый футляр, Берт протянул его Сандре. - Кажется, я угадал размер и цвет.
      Сандра приподняла крышку - в бархатной лунке сумрачно светился овальный аметист в обрамлении алмазных искр.
      - Это самый темный камень, который удалось найти моему ювелиру. Точно так темнеют твои глаза, когда ты начинаешь колдовать, становясь феей. Одев кольцо на палец Сандры, Берт сжал её руку. - Мне хочется, чтобы отныне каждый час разлуки стал для нас океаном.
      - Боже, Берт, ты, наверно, сочинял стихи в школе или печатался в студенческом альманахе! Постой, я сейчас вспомню... Ах, вот:
      "Чтобы любовь была нам дорога,
      Пусть океаном будет час разлуки,
      Пусть двое, выходя на берега,
      Один к другому простирают руки.
      Пусть зимней стужей будет этот час,
      Чтобы весна теплей пригрела нас!"
      - В школе я, к сожалению, бил окна футбольным мячом. А о сонетах Шекспира узнал много позже. - Берт с улыбкой поморщился. - Не смейся. Я нашел томик сонетов в здешней библиотеке и был зачарован всем, над чем посмеивался раньше... Это колдовство, Фея. Никогда не переставай колдовать. - Берт наклонился к Сандре и поцелуй надолго соединил их объятия.
      Музыка замолкла. В нависшей тишине громом прозвучал гневный голос, переходящий на истерический визг:
      - Надеюсь, вы успели пожениться! Теперь я смогу обвинить тебя и в двоеженстве! Мерзавец, подонок, убийца! - Мона бросилась к Сандре. - А тебе я выцарапаю аметистовые глазки, фальшивая куколка с купленным лицом. Ха-ха! Да ты вся в шрамах, как уличная девка!
      Берт едва удержал рвущуюся в драку Мону. Ее искаженное ненавистью лицо было ужасно. На посиневших губах повисла пена.
      - Макс, врача, немедленно! - Крикнул Берт появившемуся дворецкому.
      Закатив глаза, Мона навалилась на стол и рухнула, потянув за собой скатерть. С грохотом и звоном посыпалась на мозаичный пол праздничная сервировка. Судороги сотрясали тело Моны, Берту пришлось схватить за волосы её колотящуюся о камни и разбитый хрусталь голову. Опустив смычки, безмолвно созерцали происходящее одетые в черные смокинги музыканты.
      Никто не заметил, как исчезла Сандра.
      Глава 18
      Альпийская зима в окрестностях Гриндельвальда радует туристов, направляющихся в полной спортивной экипировке на горнолыжные курорты. Здесь покоряют снежные склоны, катаются на санях с колокольчиками, бегают, прыгают, плавают, выделывают на лыжах трюки высшего пилотажа, балдеют вечерами в полутемных барах, до утра танцуют на дискотеках и без устали занимаются любовью. Пациенты "Кленовой рощи" проводят время намного скромнее.
      С октября у большинства страдающих костной патологией, начинаются обострения. Постоянные боли и мрачная погода способствуют депрессии, которую трудно преодолеть даже при помощи приобретенных недавно супертелевизоров и компьютеров с набором игр, которые так любят лишенные движения дети.
      У Сандры, проработавшей в "Кленовой роще" больше месяца, появились свои любимцы среди новых малолетних пациентов. Уже завершалось строительство специального корпуса, а пока маленькие инвалиды заняли палаты главного корпуса, предназначавшегося ранее для богатых больных.
      Доктор Вальнер, вдохновленный поступившей ему от Сандры Керри крупными вложениями, изменил профиль клиники. Теперь сюда попадали преимущественно больные с врожденными аномалиями опорно-двигательного аппарата или с последствиями тяжелых травм. В основном, это были подростки и дети из семей, не способных оплачивать сложное лечение в дорогих клиниках.
      Официально Сандра считалась совладелицей "Кленовой рощи", но она редко вмешивалась с организационный процесс, ограничивая свою деятельность функциями медицинской сестры.
      Патрику Жуве почти год назад исполнилось пятнадцать. Единственный сын конторской служащей из пригорода Женевы, он подрабатывал, продавая газеты на перекрестках. Пьяный водитель, не сумевший затормозить, крылом автомобиля вмял парня в фонарный столб. "Его буквально отскребали от фонарной тумбы, а потом склеивали по кусочкам. То, что осталось, никогда не сможет двигаться, - сказал доктор Вальнер Сандре про нового пациента. - И всю жизнь ему придется лечиться". У Патрика осталось бедро правой ноги и коленный сустав с небольшой частью голени на левой. Он ни на что не жаловался, никогда не плакал и начисто разучился улыбаться. Маленькое смуглое лицо парня, некогда, очевидно, чрезвычайно подвижного и смешливого, стало похоже на физиономию грустной обезьянки: огромные, переполненные тоской глаза, и бороздки недетских бегущих вниз от уголков губастого рта морщинок.
      Сандра удивилась, обнаружив, что подросток выбрал ту же самую площадку, что когда-то так понравилась ей. Однажды она застала его там с кипой журналов на коленях. Заметив медсестру, Патрик попытался скрыться в круто поднимающихся вверх аллеях. Его руки с трудом крутили колеса громоздкого кресла, на землю посыпались журналы.
      Подобрав, Сандра протянула их мальчику. Он нахмурился и опустил глаза, показывая всем своим видом, что к беседе не расположен.
      - Ты любишь автомобили? - Спросила Сандра не без удивления - Патрик читал "Скоростную трассу" и "Спортивный экспресс" за прошлый год.
      - Это было раньше. Я катался по окраинам с девчонками на старом драндулете и мечтал о разном - о футболе, шикарных тачках, путешествиях... Это было давно.
      - Раньше в здешней библиотеке не было таких газет и журналов. Теперь сюда привезли подшивки за целых пять лет. Об этом попросила доктора Вальнера я. И знаешь, почему?
      - Кажется, понял. Смотрите. - Патрик развернул страницы. - Эти парни все время рискуют, ломают руки, ноги, даже позвоночник, а потом снова начинают сначала. Даже с протезами... Конечно, без ноги Гран-при не потянешь... Но ведь крутить руль можно.
      - Ты правильно заметил, - все относительно, Ты завидуешь тем, у кого есть ноги. А тот мальчик из двенадцатой палаты с гипсом до самых ушей многое отдал бы, чтобы пошевелить пальцем и почесать свой нос... Его гран-при - это суметь самостоятельно помочиться. И мы постараемся помочь ему преодолеть беспомощность. Уверяю - это будет огромный праздник в его жизни... А у тебя здорово получится крутить руль - кажется, ты ловкий парень, Пат.
      - Вас послушать, так мне страшно повезло!
      - По сравнению с теми несчастными, которые ежедневно погибают в автокатастрофах - очень. И даже среди тех, кто выжил - ты не самый обиженный. Смотри, какие сильные руки и вообще, - Сандра улыбнулась. - ты симпатичный парень, Пат. Может, для мужчины это менее важно, чем здоровые ноги, но ещё важнее - вера в себя.
      Она пролистала журналы и показала Патрику фотографию: на носилках лежало изломанное тело в серебристом красном комбинезоне. Санитары погружали в "скорую помощь" изуродованного гонщика.
      - Это Берт Уэлси. После катастрофы в Будапеште он лечился здесь. А потом трижды брал Гран-при.
      - Правда?! Берт был в этом санатории?
      - На этой самой полянке. В таком же кресле и весь упакованный в гипс. И знаешь, с чего он начал? - Он учился заново сжимать кулаки. Вот так! Сандра протянула перед собой руки. - У меня это упражнение совсем не получалось. Но Берт заставил меня сражаться... Сейчас пора обедать, но если ты прикатишь сюда вечером, я расскажу тебе много интересных вещей...
      ... С того дня Сандре приходилось урывать время, чтобы встречаться на площадке с Патриком. Ей так хотелось рассказывать о Берте, вспоминая историю их знакомства, заново проходя шаг за шагом этапы его нелегкой гоночной карьеры.
      К шестнадцатилетнему юбилею Сандра подарила Пату кресло с электродвигателем, взяв с него слово, что он примет участие в весенних гонках инвалидов. Тогда же она рассказала Патрику, как стала калекой в праздничный майский день.
      - Но у тебя остались целы ноги... - Недоверчиво посмотрел на стройную медсестру Пат. Они недавно перешли на "ты", чувствуя себя друзьями-заговорщиками.
      - Я потеряла большее - отца и брата. Он был немного старше тебя и тоже любил мечтать сразу о многом... Я знаю, как не просто возвращать себе умение двигаться, веселиться. Если честно, мне и улыбаться-то пришлось учиться заново...
      ...Сандра, действительно, много и охотно улыбалась, радуясь победам своих маленьких подопечных. Улыбалась даже тогда, когда на душе скребли кошки, а на глаза навертывались слезы. Она по-настоящему оценила силу улыбки и милосердия, от всей души даря их увечным детям. И только теперь Сандра поняла, как много значил для неё Берт.
      Он дважды возвращал её к жизни и дважды покидал. Здесь, на площадке большого парка, изувеченный мистер Немо заронил в душу Сандры искру упрямого оптимизма. Несмотря ни на что, он верил в свою звезду и учил смирившуюся с поражением Фею сжимать кулаки. Берт внушил беспомощной инвалидке, что она сможет стать кому-то необходимой, интересной, что, в конце концов, способна испытать влюбленность и вызвать ответное чувство. Без этой надежды, едва расцветшей в её сердце, Сандра не смогла бы потянуться к Дастину и поверить в его привязанность. Но попытка стать любимой окончилась для Сандры трагически.
      И снова появился Берт... Господи, все было фантастически, неправдоподобно прекрасно... Слишком хорошо, чтобы стать правдой. Конечно, такие редкие дары судьбы не могут стать каждодневной реальностью. Они освещают на мгновение серые будни подобно ярким кометам, сияющим на небосклоне раз в столетие.
      Появление Моны уничтожило праздник. Сандра спешно покинула остров, видя растерянность Берта. Он был сражен и сбит с ног. А ей не хотелось становиться свидетельницей поражения своего возлюбленного - героя и чудодея, подарившего ей мир. Она наотрез отказалась остаться в доме до утра и взять что-либо из новых вещей. В твидовом пиджаке и черной юбке, с небольшой спортивной сумкой в руке, Сандра покинула Алиенте. Меньше суток счастья выпало на её долю. Но что за ослепительный фейерверк чувств! Она увозила их с собой, как бесценный дар, который до конца будет принадлежать ей.
      - Я разыщу тебя, как только улажу дела с Моной. - Берт провожал Сандру у причала, на волнах покачивался, ожидая пассажирку, катер. - Прошу тебя, не забывай вчерашнего дня и все, что я сказал тебе.
      - Я никогда не смогу забыть, как сказочно была счастлива. Но я не возьму это. - Сняв с пальца, она протянула Берту кольцо. - У женатых мужчин не бывает невест.
      - Жди меня, девочка. Очень прошу, жди.
      С кормы удаляющегося катера Сандра видела светлую фигуру в лучах причальных прожекторов. Сунув руки в карманы брюк и широко расставив ноги, Берт прочно стоял на бетонном молу. Ветер трепал его волосы, и даже не видя лица, Сандра чувствовала, как крепко стиснуты его зубы. Что это - стойка борца, готового к трудным сражениям, или ожесточенность человека, прощающегося со своими иллюзиями?
      ...Читая в газетах о чудесном возвращении жены бывшего чемпиона, а ныне владельца автомобильной империи, Берта Уэлси, Сандра все больше убеждалась, что ждать ей нечего.
      Историю несчастной женщины перепевали на все голоса так, что было очевидно: фанатикам скоростных трасс лучше не обзаводиться женами. А если и выбирать спутницу жизни, то не из числа утонченных, нервных и художественных натур, каковой являлась незаурядная актриса Мона Барроу.
      Газеты и журналы охотно печатали её интервью, сопровождая их фотографиями, на которых изможденная, постаревшая, с затравленными глазами, Мона выглядела невинной жертвой.
      "Я слишком сильно любила своего мужа, чтобы хладнокровно относиться к его постоянной игре со смертью... Берт без конца получал травмы, несколько раз его буквально вытаскивали с того света, и каждый раз вместе с ним умирала и я... Это было невыносимо... Вначале я лишилась душевного покоя, потом - нашего ребенка... И, наконец, я перестала быть актрисой". Рассказывала Мона репортеру. - "Транквилизаторы помогали мне продержаться, они усмиряли мою боль... Мне удалось избавиться от наркотической зависимости, но я стала совсем беззащитной... И последний удар оказался слишком сильным..."
      Очевидно, кто-то хорошо инструктировал Мону. В беседах с журналистами ей удавалось избегать острых углов и выглядеть пострадавшей даже в весьма сомнительных ситуациях.
      - А как расценивать ваши многочисленные любовные связи, зачастую, мягко говоря, весьма пикантные - как последствия рискованной профессии мистера Уэлси? - Поддевал дотошный репортер.
      - Увы. Мою психику нельзя было назвать здоровой уже после первой трагедии, когда я потеряла ребенка. Отчаяние часто завладевало мной, толкая на сумасбродные поступки. Мне хотелось завоевать, вернуть привязанность моего мужа, пусть даже такими средствами... Я любила Берта со всем пылом искалеченной души и страстного молодого тела.
      - Как теперь вы представляете будущее вашего брака?
      - В розовом свете. Всем известно, что ради меня Берт отказался от карьеры гонщика. И я готова сделать все, чтобы спасти нашу любовь.
      - Самым волнующим моментом в этой истории было появление принявшей ваш облик Сандры Керри и то, что Берт Уэлси признал её своей женой. Вплоть до процесса над Клер Ривз "супруги", по-видимому, чувствовали себя вполне счастливыми. Как вы относитесь к этому моменту, миссис Барроу?
      - Увы, Берт считал меня погибшей. Отчаяние толкнуло его на столь экстравагантный шаг. Он мог бы заполучить любую голливудскую красотку, но предпочел плохую копию жены. Я поняла, как велика любовь моего мужа, когда увидела лицо этой женщины, исполосованное шрамами косметических операций. Сострадание Берта безгранично. жалость к бедняжке и её сходство со мной объясняет их временный союз. Ведь всем уже известно, каковы были мотивы женитьбы Мориса на инвалидке. Ее обманули, а сострадание всегда было одной из самых сильных черт Берта.
      ...Сандра в сердцах бросила журнал в камин. Ее ранило каждое слово Моны, тем более, что Берт давать интервью отказывался. Попадались и статьи, сопоставляющие фотопортреты Моны и Сандры. Несмотря на старательно подчеркнутые ретушью шрамы на лице самозванки и разницу причесок, нельзя было не признать невероятное сходство женщин. К тому же Мона, со всей очевидностью, представила фотографии пятилетней давности и разница в возрасте совсем не бросалась в глаза. "Уэлси запутался - и его можно понять", - гласил заголовок заметки, намекавшей на то, что подлинная Мона вернулась совсем не кстати.
      Журналист "Ironical Reader" Терри Букс был самым ядовитым из всех, кто осмелился копнуть поглубже, вытащив на свет брак Сандры и Дастина Мориса, к которому испытывал очевидную неприязнь. Его версия происшедших событий поразительно близко подбиралась к истине. Букс с теплотой писал о Сандре, попавшей в лапы жестокого авантюриста и сочувствовал терпимости Берта, сохранявшего на протяжении многих лет брачные узы с психически ненормальной женщиной.
      "И только самоотречением и глубокой порядочностью можно объяснить поведение Берта Уэлси, отказывающегося от любимой женщины - Сандры Керри. Не надо забывать, что Сандру нельзя уличить ни в каких психических и нравственных отклонениях. Эта женщина, пожертвовавшая всем своим состоянием на содержание лечебницы для детей-инвалидов, работает медсестрой. Она добра, хороша собой и, кроме того, на девять лет моложе Моны... Мне кажется, не всякий мужчина был бы способен на такой подвиг ради исковеркавшей его жизнь наркоманки, имея все официальные основания для аннулирования брака. Ведь Мона Барроу скрывалась от мужа более полугода и, по существу, считалась погибшей".
      В толковании того, где провела это время Мона, было немало противоречий. Находились свидетели, подтверждавшие её пребывание в клинике для душевнобольных, куда неизвестная пациентка попала в состоянии глубокой амнезии. Монахини ордена Искупления, ведущие замкнутый образ жизни в альпийском монастыре, не отрицали, что в течении нескольких месяцев опекали молодую женщину, не помнящую своего имени и пожелавшую скрыться от мирской суеты. Некий полусумасшедший актер, прославившийся лет десять назад в комических ролях, а затем спившийся, вдруг вылез на страницы "Ironical Reader" с утверждением, что Мона Барроу состояла все это время в его общине, или "семье", исповедовавшей культ наркотического забвения и свободных половых отношений. А его оппонент в лице репортера "Светских новостей" настаивал на том, что "признания" алкоголика, порочащие Мону, куплены Сандрой Керри.
      Все это было настолько ужасно, что Сандра полностью исключила всякое общение с внешним миром, всерьез думая о том, чтобы скрыться в монастыре. Клинику осаждали репортеры, желавшие получить информацию у одной из главных героинь скандальной истории. Но Сандра упорно избегала встреч, будто дала обет молчания. - "Существует только одна истинная версия - та, которую найдет нужным сообщить Берт Уэлси. Я присоединяюсь с любому его толкованию событий", - сказала она в самом начале и более не добавила к этому ни слова.
      Она заставляла себя не обращать внимания на злые домыслы и не вспоминать о Берте, но это было гораздо сложнее, чем отказываться от интервью. Лишь общение с больными детьми, нуждавшимися в помощи Сандры, приносило ей радость. А страдания и боль маленьких подопечных заслоняли её собственные. Принимая на себя обязанности медсестры, Сандра не предполагала, что сумеет по-настоящему увлечься своим делом. И вдруг оказалось, что "Кленовая роща", где Сандре была отведена уютная квартира в коттедже медперсонала, станет её домом, заменит ей близких, родных, семью. А когда в клинику попала пятилетняя парализованная девочка, потерявшая родителей в автокатастрофе и сама чудом уцелевшая, Сандра так привязалась к ней, что решила оформить удочерение.
      Теперь они гуляли втроем - Патрик, Сандра и маленькая Кетлин, уже научившаяся управлять детской каталкой.
      Однажды перед самым Рождеством, когда вся компания по установившейся привычке уединилась на круглой площадке, к ним явился визитер.
      Они хором обсуждали подарки для маленьких пациентов клиники. Их должен был принести Санта Клаус, разъезжающий со своим мешком в инвалидном кресле. Этот человек - бывший цирковой наездник, провел несколько лет в полном параличе, получив серьезную травму позвоночника. Он нашел в себе силы подняться и стать клоуном. Ноги не слушались Питера, но он не унывал, разъезжая под Рождество по гостиницам и больницам для безнадежно больных детей. Он умел жалеть и смеяться, смеяться даже тогда, когда сердце разрывалось от боли. Ведь зачастую всемогущий Санта приносил подарки тем малышам, которым не суждено было встретить следующее Рождество.
      Сандра и Патрик боялись проговориться и не выдать секрет Кетлин - ведь она верила, что все получат именно те подарки, о которых тихонечко мечтают. Сами же они как раз и были заняты "шпионажем", выведывая у детей их тайные желания.
      Кетлин упрямилась, не поддаваясь ни на какие провокации. Она упорно молчала, когда обсуждался вопрос игрушек, нарядных платьев и всяческих лакомств.
      - Может, ты хочешь трехэтажный торт, из которого выскочит живой щенок и запоет песенку из мультфильма?
      - Щенок?! - Глаза Кетлин радостно сверкнули, но тут же погасли. Опустив голову, она сурово сдвинула брови и замолчала.
      Присев рядом, Сандра заглянула в бледное глазастое личико.
      - Шепни мне на ушко, тихо-тихо, а я потихоньку подскажу Санта Клаусу. Ты совсем ничего не хочешь, детка?
      - Хочу, очень хочу. - По щекам девочки покатились слезы и быстро закапали на сжатые ладошки. - Я хочу, чтобы Санта привел мамочку. Только она теперь не будет любить меня...
      - будет, маленькая моя, обязательно будет! - Сандра прижала к себе вздрагивающее тельце девочки.
      - Сандра, там мсье Уэлси! - Воскликнул Пат и открыл рот от удивления, словно и в самом деле увидел Санта Клауса.
      - Привет. Какая симпатичная компания! У вас здесь весело. И зима... Он собрал с парапета белый тонкий налет и, слепив снежок, запустил им в сосну. Снежный пластырь точно залепил выемку в коре - ту, что осталась от кусочка, пошедшего на изготовление автомобильчика.
      - А почему здесь плачут такие славные девочки? - Берт подошел к Кетлин. - Тебя можно немного поносить на руках? Хватайся за шею, если не боишься. Я очень высокий.
      Подхватив девочку, он помахал всем рукой:
      - мы посмотрим на самую большую елку в этом парке и скоро вернемся.
      Сандра застыла, не вымолвив ни единого слова. В голове так звенело, что казалось, она вот-вот потеряет сознание.
      - Какой-то верзила отобрал у меня малышку. Сказал, что он доктор и просил вернуть коляску. - Появившийся Берт растерянно пожал плечами. - Но елку мы успели посмотреть и даже хорошенько тряхнуть, чтобы посыпалась настоящая метель. А этот здоровяк...
      - Знаю, знаю! Доктор Жуве - он очень любит порядок. - Воскликнул Патрик. - Он ведь не знает, что говорил с самым замечательным... - Парень замялся. - А скажите, мсье Уэлси...
      - Вот что, парень, я расскажу тебе самые удивительные истории всех мировых гонок. Только вначале я хочу поговорить с Сандрой. - Берт подмигнул Патрику. - Ты меня понял? Совершенно наедине.
      - Ага, мистер Уэлси, - я уже исчезаю и заодно прихвачу каталку Кэт. Мое кресло, что подарила Сандра, самое быстроходное в мире...
      - Я покажу тебе ещё пару секретных приемов, как обойти соперника на поворотах... - Крикнул Берт вслед удаляющемуся по узкой аллее Пату.
      Они молча посмотрели друг на друга и Сандра отвела глаза. Облокотившись о парапет, она рассматривала зимние склоны и нарядный, предрождественский Гриндельвальд.
      - По вечерам видно, как зажигаются цветные огни и даже светится здоровенная елка на центральной площади... У нас здесь тоже будет грандиозный праздник. Приедет мсье Питер - тот знаменитый Санта Клаус...
      - Сандра... - Берт взял её руку и сняв пуховую перчатку, нежно поцеловал. - Это не просьба о прощении. Это благодарность за смех и праздник, который будет у твоих подопечных... Бессмысленно оправдываться я просто не мог поступить иначе...
      - Ты правильно сделал, что пожертвовал мной. Я сильная. Как видишь, хожу, бегаю и даже не спиваюсь. Кажется, мне удалось выжить. Хотя вначале это было не просто...
      - Мне тоже. Но сейчас - ещё хуже... Я надеялся быстро уладить все с Моной - я предлагал ей огромные деньги, оплачивал лечение в лучших клиниках мира. Мне нужно было её согласие на развод. В конце концов, я решил, что обойдусь без согласия. Суд и так расторг бы наш брак, несмотря на всю кампанию в прессе, которую затеяла Мона. Она наняла хорошего адвоката и тот сумел объяснить ей, как должна вести себя жертва.
      - Это естественно - ты богат. Мало кто мог бы удержаться от искушения отсудить у мужа-миллионера половину состояния. Мона не исключение.
      - Ах, детка... Нам хватило бы и десятой части моих богатств... А в общем-то - и того домика, что взорвала Клер.
      - А ещё - твоего завода и этой клиники... Почему мы не можем быть вместе, Берт? - Сандра с мольбой подняла на него полные слез глаза. - Если бы ты знал...
      Распахнув полы подбитой мехом куртки, Берт обнял её и прижал к себе:
      - Я все знаю, девочка. Ты никогда не покидаешь меня, ты всегда внутри, в моих мыслях, сердце, в моих мечтах и надеждах... Но этого так мало!
      - И так жаль того, что уже никогда не случится.
      - Случится! Пожалуйста, запусти свою ладошку под свитер. Чувствуешь, в кармане рубашки? Достань. А теперь - одень и никогда не снимай. - Берт одел на палец Сандры аметистовый перстень. - Скоро я заберу тебя, детка...
      В голосе Берта прозвучала мрачная угроза.
      - Что ты задумал?
      - Мона обещает покончить с собой, если я подам на развод. Значит, так тому и быть. Она сама выбрала свою участь.
      - Нет, Берт! Разве мы можем начать нашу жизнь у её могилы, зная. что сами толкнули её на этот поступок?
      - А ты думаешь, я должен ждать, пока не задохнусь от тоски или какой-нибудь везучий парень не завоюет твое сердце?
      - Мы должны подождать... А вдруг добрый мсье Питер привезет в своем сказочном мешке подарки и для нас?..
      - Ты сама не веришь в то, что говоришь, детка. У тебя такой голос, словно ты уже отреклась от всего, смирилась...
      - Смирение - подвиг. Или дар свыше. Может, его и просить у Санта Клауса?
      - Не смей так говорить, Сандра. Борьба труднее смирения. И я выбрал ее...
      - Мсье Уэлси, скоро обед, я совсем замерз, пока караулил вас. Боялся, что вы сбежите... - Из-за кустов опасливо выглянул Патрик. - Не торопитесь, я буду ждать. Только вы не забудьте, пожалуйста, что обещали мне. А ещё Кетлин уверяет, что вы хотели прокатить её в замечательном автомобиле.
      - Не стоило обнадеживать ребенка, Берт. Девочка потеряла родителей. Она просит у Санты вернуть ей мать. И, кажется, я знаю, как это сделать. Сандра строго посмотрела на Берта. - Для меня это очень важно и я очень постараюсь завоевать её любовь.
      - Да она и так в тебе души не чает! - С грустной насмешкой заметил Патрик. - Ни на минуту не отстает...
      Берт насупился:
      - А знаете, я завидую вам... Может, доктор Вальнер возьмет меня санитаром или тренером по езде на каталках?
      - Вот было бы здорово! - Оживился Патрик. - Но вначале расскажите совсем немного про себя. Это очень страшно - носиться на такой скорости фю-ить!
      Берт с мольбой посмотрел на Сандру, но она попятилась.
      - Патрик, мсье Уэлси уже свободен. А у меня срочные дела в клинике. Я и так задержалась. - Сандра улыбнулась Берту. - С наступающим Рождеством, победитель!
      - Не бросай свое колдовство, Фея. Я очень рассчитываю на него. И хорошо помню все, что обещал. Даже малышке Кетлин.
      Сандра быстро направилась к зданию клиники, оставив на круглой площадке Берта и Патрика. Она с трудом сдерживала рыдания - было такое чувство, что ещё несколько шагов - и она не выдержит, бросится обратно, прижмется к нему и ни за что, никогда не отпустит...
      Не оглядываясь, Сандра удалялась от Берта, а боль в груди становилась невыносимой. Казалось, что-то острое вонзилось прямо в сердце и вот-вот разорвет на части. Вот-вот случится нечто ужасное, непоправимое.
      Вбежав в палату Кетлин, Сандра обняла девочку, прислушиваясь к её ровному дыханию.
      - Сандра, скушай мое пирожное. Очень вкусное и веселое. Только пожалуйста, пожалуйста, не плачь...
      ...Приближались праздники, но Сандру не покидало ощущение угрозы каждый день она ждала плохих вестей, и они появились - крупные заголовки в газете, лежащей на тумбочке больного. "Мона Барроу покончит счеты с жизнью, если муж просит ее". И ниже - "Я убью себя и его", - сказала миссис Барроу, доведенная до отчаяния".
      Пожилой мужчина с загипсованной шеей поспешил спрятать газету, но было поздно. Сандра оценила серьезность ситуации и приняла решение.
      Самуил Шольц часто звонил ей, предлагая помощь. Недавно он намекнул, что собирается провести праздники в полном одиночестве. Позвонив ему, Сандра сказала: