Самуил напряженно молчал, предполагая дальнейший ход мысли Сандры.
      - Мне известно, что ты не очень доверяешь бескорыстию Дастина. Если подумать - это справедливо... Я убеждена, что муж любит меня. Конечно, все может измениться, и прочее, прочее... Дастин отказался в брачном контракте заявлять претензии на мою собственность. Думаю, его не надо смущать моим завещанием. Эта бумага будет храниться у тебя, Сэм, на всякий случай... Ну, на всякий ужасный, идиотский, невозможный случай. И никто не будет знать об этом. О'кей?
      - О чем, детка, ты не сказала, что хочешь написать в своем завещании. - Кисло заметил Самуил.
      - Ах, это же ясно. Основным наследником в случае отсутствия детей я объявляю Дастина... Согласись, будет он меня любить по-прежнему или охладеет - Дастин достоин богатства и он сумеет распорядиться им справедливо.
      Самуил вздохнул:
      - Не стану спорить. Но условие секретности должно быть соблюдено. Зачем взваливать на плечи парня такую ответственность.
      - Верно. - Нахмурилась Сандра. - Я думала о том, что своим завещанием как бы покупаю любовь мужа. Дастин почувствовал бы себя очень неловко в роли наследника миллионов. Бедняге пришлось бы проявлять нежность и участие, когда любовь угаснет. Ему лучше не знать о завещанных мною деньгах.
      - Ну, не стоит так печально смотреть на семейную жизнь, множество пар доживают до золотой свадьбы, не утратив привязанности друг к другу. Сказал Самуил и подумал: "Эх, детка! Все равно наоборот: страсть красавчика не иссякнет до тех пор, пока он не узнает, что женился на бедной и стал наследником мифического состояния".
      Глава 8
      Несмотря на вертящиеся под потолком лопасти мощного вентилятора, в комнате стояла влажная духота. Сквозь спущенные жалюзи пробивались лучи утреннего бразильского солнца, оставляя на пестром коврике в изголовье кровати яркие полосы. С плетеных кресел свешивались наскоро сброшенные вещи, вокруг вазы с фруктами, стоящей на низеньком столике, кружили мухи. Одна из них неспешно обследовала стенки пустых стаканов с желтоватой жидкостью на донышке.
      Клер ненавидела эту комнату и этот жалкий поселок с гордым названием Лос-Энсимас, где проходили съемки эпизодов к бесконечному сериалу "Сладкая месть", и сам сериал, в котором ей приходилось изображать благороднейшую, но властную матрону, испытывающую порочную страсть к собственному конюху.
      Уже три дня она страдала от жары, отсутствия привычного комфорта в убогом кемпинге, куда бразильский администратор фильма засунул приехавших американцев. Конечно, она не удержалась бы от грандиозного скандала, если бы все не переменилось вчера вечером. Протянув руку, Клер коснулась груди лежащего рядом мужчины, провела ладонью по его крепкому, подтянутому животу, опускаясь все ниже.
      Он сел, протирая глаза и морщась от головной боли.
      - Что, немного перебрал, малыш? - Налив виски, Клер плеснула содовой воды и протянула стакан своему любовнику. Тот выпил и глубоко вдохнул жаркий воздух, раздувая грудную клетку. Потом выдохнул через нос, по-йоговски подтянув под ребра брюшной пресс, и весело посмотрел на нее:
      - Кажется, полегчало. Послушай, ты сегодня ни разу не назвала меня "сладким" и я не услышал ни одного лестного слова в адрес предмета, который тебе так нравился. Это что - обида или охлаждение?
      Клер засмеялась:
      - Это перестановка фигур. Рокировка, как говорят шахматисты... Думаешь, я не знала, что бешу тебя своими постельными монологами? Хм, конечно, знала. Но ты принадлежал мне, понимаешь? Ты был моей собственностью и я имела полное право вести себя так, как хочется мне. А мне нравилось помучать тебя, мой нежнейший эстет, предпочитающий трахаться под Бетховена. Теперь ситуация изменилась: преуспевающая, но, увы, не совсем юная звезда Клер Ривз заманила в постель главу солидной газеты, чтобы усладить и привязать к себе. Она с нетерпением ждет, когда "Ироничный наблюдатель" вспомнит о "яркой, колоритной актрисе", которой он некогда уделял столько внимания. - Голос Клер, продолжавшей ласкать Дастина, перешел на томное мурлыканье. - Ведь ты ещё способен замечать кого-то, кроме своей парализованной куклы?
      - Если сомневаешься, то зачем выманила меня сюда? Репортаж с площадки "Сладкой мести" должен превратиться в сплошные дифирамбы в твой адрес, я правильно понял?
      - А разве все не так? Ты не доволен мной, милый?
      - Ты неподражаема, и знаешь это. Сегодня у меня возникло такое чувство, что я провел ночь с абсолютно неизвестной мне женщиной. Но это была именно та женщина, о которой я мечтал все эти месяцы.
      - Естественно, дорогой, я же провожу на съемочной площадке по десять часов в день. И знаешь, чем я там занимаюсь? Млею от страсти, ну. буквально плавлюсь, как масло на солнце. Бразильский костюмер упаковывает мою грудь в такие корсажи, что не обнажиться просто невозможно. И, знаешь, всякий раз, как он появляется рядом, вот эти штуки (Клер приподняла свои груди) буквально рвутся к нему навстречу! Это и есть великая сила искусства.
      - Кто же так возбудил мою девочку?
      - Ах, милый! Ты совсем не в курсе нашего сериала. Конюх! Мой личный конюх - здоровенный детина с приплюснутым носом, весь в волосах и огромными масластыми ручищами! Педро Фуэнтос действительно был жокеем... - Клер опустила ресницы. - Интимные сцены удаются ему совсем неплохо. Такие мощные данные...
      - Об этом я тоже должен писать? - Усмехнулся Дастин, оттолкнув руку Клер.
      - Да нет же! Мы с ним партнеры - и только. Сегодня ночью моим конюхом и господином был ты, радость моя. А Эухения Санчос - та самая, свихнувшаяся от вожделения матрона, наслаждалась своим унижением Боже! Ты восхитительно мучил меня, Дастин!
      - Пожалуй. - Дастин вонзил зубы в спелое манго, не обращая внимания на стекающий по руке сок. - Пожалуй, ты действительно отлично вошла в роль, Клер. Я получил то, по чему здорово истосковался - знойную бразильскую страсть.
      - Так значит, миллионные подарки, полученные от юной жены, обходятся не просто?
      Вздохнув, Дастин поднялся и с хрустом потянулся, разминая тело.
      - Боюсь, ты опоздаешь. Уже семь. Плюс час на грим и костюм.
      - Пустяки! Сегодня я буду тонуть. В батистовой рубахе на голое тело и в накладных ресницах Полчаса вполне достаточно. Ах, черт, он уже здесь! Услышав гудок машины, Клер быстро поднялась. - Экипаж подан. Крикни этому уроду-шоферу, что я выйду через десять минут... Извини, извини, я забыла, что твой визит в мою спальню теперь следует держать в тайне. - Выйдя на террасу, Клер крикнула шоферу: "Пять минут, я уже выхожу" и накинув пестрый сарафан, направилась в ванную.
      Дастин оделся.
      - Я подкачу на съемочную площадку через час, чтобы взять интервью у этого Бермудоса, или как его там... Не ляпни, пожалуйста, что мы уже виделись. Я прямо из аэропорта, слышишь? - Дастин старался перекричать шум воды, льющейся в душе.
      - Все поняла. - Вдевая в уши серьги, появилась Клер. - Сегодня у меня трудный день. Ровно в восемь, во что бы то ни стало, жди меня здесь, бэби. - Чмокнув Дастина в щеку густо накрашенными губами, Клер внезапно нахмурилась. - Мне необходимо с тобой очень серьезно поговорить. Понимаешь, - очень!
      ...Заинтригованный Дастин поджидал Клер, соображая, куда клонит его экстравагантная любовница. Они применила все свое влияние и женскую власть, чтобы вытащить Дастина в Бразилию.
      Это было не так-то просто - ведь речь шла не о праздном репортерчике, а главе крупного издания.
      Появление нового хозяина "Ироничного наблюдателя" произвело фурор.
      - Я же сказал, что покидаю вас до лучших времен, друзья. Так вот - для "Наблюдателя" и меня лично они настали. - Объявил Дастин на собрании коллектива. - Прежде всего, я хочу сообщить вам, что освобождаю от должности заведующего отделом культурных новостей мистера Баклина, считающего, что голос нашей газеты является предметом купли-продажи...
      Расправившись со своим бывшим шефом, Дастин провел крупную реорганизацию в редакции, удалив тех, кто явно не симпатизировал ему или не обнаружил достаточно деловых качеств. Он и впрямь собирался сделать свою газету самым влиятельным печатным органом Лос-Анджелеса.
      Начало благоприятствовало удаче. Пресса с наслаждением раздула романтическую историю женитьбы Мориса на наследнице "бриллианта Хоупа". Ни одной колонки светской хроники не обходилось без репортажа о молодой семье, купившей в Беверли-Хиллз очаровательную виллу. Дом, построенный в 30-х годах. был известен тем, что принадлежал представителям трех поколения звезд, сверкнувших и разорившихся. Его стоимость объяснялась скорее историческим значением, чем ценностью построек. Самуил Шольц, исполнявший обязанности управляющего делами Сандры, незамедлительно оплачивал все счета.
      Наняв первоклассных строителей, супруги полностью переоборудовали дом и усадьбу, дополнив мастерски реставрированные элементы довоенного стиля новинками бытовой техники.
      Дастин проявлял особую заботу о супруге, требуя от дизайнеров и архитекторов учета специфики её передвижения и образа жизни. Все небольшие подъемы в доме были снабжены пандусами, а межэтажные переходы - лифтами. Ванная и бассейн в саду имели специальные приспособления, чтобы инвалидка без особых усилий могла самостоятельно пользоваться всеми услугами комфорта. Садовники хлопотали над сооружением цветущих оазисов, создающих ощущение первозданных зарослей.
      - Спасибо, милый! Я даже не догадывалась, что так люблю все это красивые вещи, комфорт, цветы! - Сандра поднимала на Дастина полные обожания и трепета глаза. Похоже, она считала его чуть ли не святым.
      Он и сам теперь нравился себе до головокружения. Лучше было не заглядывать в многочисленные зеркала виллы, отражающие образ нового Мориса - хозяина. победителя, любимца Фортуны. Очень знаменитый имиджмейкер Голливуда занялся составлением обширного гардероба Мориса, подбором парфюмерии, прически и даже стиля речи. Правда, маэстро не нашел нужным что-либо кардинально менять, а лишь ограничился совершенствованием природных данных Дастина.
      - Вам стоит попридержать как можно дольше юношеское обаяние, детский наив в глазах, ощущение некой застенчивости, идущей не от комплексов, а от скромного желания слегка притушить свое великолепие. - Причесывая Дастина, маэстро явно любовался им. - Эти качества как раз здесь у нас в большом дефиците. И слишком дорого обходятся тем, кто хочет отработать их по специальной методе.
      - Неужели? - Искренне удивился Дастин существованию техники создания "флера невинности". И подумал о том, что именно из-за своего чистосердечия и простодушия дурнушка Сандра так быстро добивается расположения окружающих.
      Перебравшись в новый дом, Сандра взяла новую прислугу. Дастин настоял, чтобы старуха Кэт и дворецкий Фил получили расчет. Попечалившись, Сандра выделила верным слугам пожизненный пенсион и получила у мужа разрешение заняться подбором горничных и повара. Похоже, она не ошиблась - в доме поддерживался порядок и покой, а все попытки хозяина подловить служащих на злоупотреблениях окончились неудачей.
      Завершив реорганизацию редакции, Дастин вернулся к журналистике. Теперь он сам мог отбирать для себя самые выгодные темы и характер их освещения. Ряд репортажей с крупных кинофестивалей и выставок придал имени Мориса профессиональный блеск.
      Поездка в Лос-Энсимас на съемки заурядной "мыльной оперы" ни в какой степени не вдохновляла Мориса. Мотаться по всему земному шару за плохонькими репортажами - не дело хозяина редакции. Для этого он держит целый штат хорошо оплачиваемых сотрудников, готовых вылететь хоть на Аляску в любое время суток.
      Клер пригласила его выпить кофе в крошечном баре неподалеку от здания с огромной вывеской "Ironical Reader". Пары минут им было достаточно, чтобы понять друг о друге главное. Клер убедилась, что все ещё хочет вернуть себе Дастина, получившего в новом статусе ещё большую мужскую привлекательность. Достаток и власть идут без исключения всем, придавая даже низкосортным экземплярам человеческой породы некую магнетическую значительность. А таких редких птичек, как мистер Морис, они наделяют неотразимой привлекательностью.
      В нем чувствовалась уверенность и бурлящая энергия, свойственные процветающим деловым людям. А корректный и в то же время небрежно-экстравагантный льняной костюм не оставлял сомнения в принадлежности молодого красавца к высшим кругам лос-анджелесского общества.
      Клер тщательно подобрала туалет для деловой утренней встречи. В бледно-розовом шифоновом костюме и широкополой соломенной шляпе с букетиком мелких роз, она выглядела свежей и нежной, как распустившийся цветок. Щелкнув портсигаром, Клер достала сигарету, но Дастин задержал её руку, потянувшуюся к зажигалке. На секунду их взгляды встретились, и Клер удовлетворенно опустила глаза.
      "Кажется, мой план совсем не утопия. Мальчик не прочь вернуться к прежним забавам, но пока ещё не осознал этого. Надо не спугнуть его, действуя осторожно", - подумала она, меняя окраску своего поведения от былого интимного панибратства на дружескую доверительность, плохо скрывающую неугасающую страсть.
      "Клер изменилась к лучшему. Такие женщины созданы для власти. И, что не говори, - очень хороша". - Решил Дастин, заново, после блеклой Сандры, оценив женские достоинства Клер.
      Через полчаса они расстались. Клер получила обещание Дастина лично навестить съемочную площадку в Лос-Энсимасе.
      - Я тосковала без тебя, Дастин. Оказывается, мои чувства серьезней, чем я полагала... Но кроме того - я твой друг и союзник, что бы ты ни затеял. Запомни это... И у меня есть, чем удивить тебя. - Сказала на прощание Клер, явно стараясь заинтриговать Дастина.
      И вот он здесь. Ночь, проведенная в номере Клер, довела Дастина до исступления. Он чувствовал усталость, изнеможение и при этом - прилив бурлящей энергии, постепенно вливающийся в его стосковавшееся по настоящему сексу тело. Поджидая Клер под ветвями пальм, скрывающих от дороги бунгало, Дастин решил, что постарается сохранить близость с Клер, расплачиваясь за неё потоком хвалебных статей. "Она этого стоит! - Улыбнулся он, вспомнив отснятый сегодня эпизод "самоубийства" героини Клер. - Сколько самообладания, силы и мастерства понадобилось этой женщине, что бы после бурной ночи раз восемь "захлебываться" в мутных волнах, пенящихся у каменного утеса! В сорокаградусную жару, с колоссальным париком и прилепленными водостойким клеем ресницами!"
      Дастин никогда не сомневался, что съемочный процесс даже самых "горячих" постельных сцен способен возбудить лишь совершенно сдвинутого эротомана. "Фабрика грез" работала на низкопробном "топливе" - усталость, раздражительность, вражда, хаос и сумятица, полные нелепостей и смехотворных накладок трудовые будни не оставляли места для теплых чувств.
      Но пышногрудая Клер в мокром батисте, представляющем на обозрение все детали её тела, Клер, бессильно поникшая на руках волосатого силача, выносящего её из волны, заставляла, кажется, тяжело дышать не одного Дастина.
      Из интервью с режиссером фильма Хорхе Бермудосом Дастин понял, что американская звезда не обошла его своим вниманием - уж очень восхвалял плотный смугляк героиню сериала. Да и "конюх", кажется, не остался обделенным. Дастин видел это по выражению его глаз, смотрящих на "мертвую" Клер. "Да этот парень едва удерживается, чтобы не трахнуть "самоубийцу" при всем честном народе! Неплохо порезвилась миссис Ривз!" - Подумал Дастин с неожиданной ревностью.
      Собрав необходимые материалы, Дастин вернулся в бунгало. Нет, он не ревновал. Клер была и останется шлюхой. Она покупала его привязанность, помыкая бесправным рабом. Она включала софиты над любовной постелью и донимала его пошлым вздором в минуты самого острого наслаждения. Она испортила его карьеру и выгнала ни с чем, когда он молил о помощи. "Чертовка Клер! Теперь ты получишь настоящего хозяина, который сумеет взнуздать строптивую лошадку". - Решил Дастин, с наслаждением потягивая холодное пиво.
      - Ах, ты уже здесь! Извини, задержалась, дорогой... Не представляешь, как я вымоталась. - Клер поставила на столик бумажный пакет с промасленными пятнами. - Прихватила в гриль-баре цыплят и кукурузные лепешки. Это как раз то, что мне категорически запрещено. Но ведь у нас праздник, да, милый? Я быстренько. - Взъерошив волосы Дастина, она исчезла и минут через десять появилась, свежая и прохладная после душа, набросив просторный хитон с бразильским орнаментом. Мокрые волосы Клер зачесала щеткой, но они спадали на лоб и щеки крупными завитками.
      - А ты не пробовала сниматься без горы макияжа, Клер? Выглядишь фантастически.
      - О чем ты? Меня же не приглашают в "большое кино", где требуется психологическая достоверность и неприукрашенная натура. Увы, моя участь умереть эффектной куколкой в полном гриме, прическе и не более, чем двадцати пяти, ну, максимум, тридцати лет.
      - Тебе почти сорок?
      - Тридцать девять, и ни года больше. Выпьем за это.
      ...Когда цыплята были съедены, а бутылка "Кальвадоса" наполовину опустела, Дастин значительно посмотрел в глаза Клер. Низкая скрипучая кровать в тесной комнате казалась ему сейчас самым вожделенным ложем.
      - Как насчет того, чтобы порезвиться в соломе? Конюху не терпится объездить горячую лошадку. И хорошенько отхлестать.
      - Постой. Вначале я хочу знать все.
      - Все?
      - Ну, как ты сумел подхватить эту дуреху? Или, может, она столь умна, что прибрала к рукам романтичного красавчика?
      Дастину давно хотелось излить душу. Игра в любящего супруга стала доводить его до бешенства. Чем горячее пылали чувства Сандры, тем больше ожесточался Дастин. Поселившись в новом доме, молодая жена посвятила свою жизнь обожаемому супругу. Она ждала его, готовая выполнить любой каприз, она хотела знать о всех его делах, чтобы ободрить или утешить. Она не мыслила своего существования без Дастина, стремясь стать его наперсницей, помощницей, любимой.
      Прикованный к Сандре, Дастин частенько жалел о своей "счастливой" женитьбе и чувствовал панический ужас, словно попавший в капкан зверь.
      - Клер, я запутался. Наверно, ты была права: я - слабак... Вначале все шло просто здорово, будто кто-то подталкивал меня в спину... Мне нужны были сведения л "бриллианте Хоупа". Но миссис Линда, пообещавшая мне рассказать о судьбе своего семейства, связанную с влиянием камня, неожиданно скончалась. Прибыв в Даллас, я познакомился с её дочерью...
      Сандру нельзя назвать даже хорошенькой. Однако она из тех милых, добрых дурнушек, которые могут нравиться. Ну, чисто по-человечески, из чувства жалости, сострадания...
      - Ой, не надо мне пудрить мозги милосердием. Может, у кого-то оно и есть. Но у тебя, мальчик... У тебя в голове щелкал компьютер, подсчитывая её наследство. И это, конечно, "возбуждало сострадание". - Клер засмеялась. - Я так хорошо тебя понимаю, милый! Мой дурашка хоть и не в инвалидном кресле, но тоже не подарочек. А я вот держусь. И тоже - чисто из милосердия...
      Они захохотали, подбодренные солидарностью.
      - Не скрою - какое-то время радость победы над Диком - вожделенным для тысяч красоток денежным мешком, давала мне не меньше удовольствия, чем сексуальные приключения. Уверена, ты тоже не слишком мучился. - Клер с хрустом разломила поджаренного цыпленка и протянула Дастину половину.
      - Знаешь, вначале меня это даже возбуждало. Инвалидное кресло, парализованные ноги и такая страсть!
      - Она способна испытать удовольствие? - Удивилась Клер, обгладывая ножку.
      - Сандра любит меня. Как может только любить двадцатипятилетняя девственница-калека своего кумира и соблазнителя. И она успела поверить в то, что близость с ней вдохновляет меня... Пару недель нашего медового месяца я творил чудеса супружеского усердия. Это было неосмотрительно... Откуда знать наивной дурехе, что страстная ночь "от и до" - далеко не норма и не обязательство, взятое на весь супружеский срок? Но именно это я доказывал ей целый месяц. Сперва по собственному энтузиазму, потом - по инерции. А теперь - как на эшафоте. Порой я думаю о разводе...
      - Ну уж на мученика ты никак не похож! И аппетит будь здоров - что за столом. что в постели. - Клер разломила второго цыпленка. - А каковы условия брачного контракта?
      - Идиотские! Ее адвокат - этакий святой друг семейства диккенсовских времен, естественно, заподозрил меня в корысти. Советовал девочке не торопиться со свадьбой, получше приглядеться к своему избраннику. Это пугало меня больше всего. Чутье подсказало, что надо разыграть бескорыстного влюбленного, уступая свои позиции. Я отказался от всех притязаний на имущество жены, проявляя полное равнодушие к миллионам, и сорвал приличный куш - получил издательство.
      - Но что будет в случае развода? Сумеешь ли ты удержать в руках свою фабрику сплетен? Да-а... Похоже, надо вновь прицениться к той квартире на чердаке, которую ты занимал после ссоры со мной...
      - Перестань, Клер! Меня никто не выгоняет из дома. Сандра скорее даст отрезать себе руку, чем согласится потерять обожаемого мужа.
      - Тогда приобрети себе искусственный член и трахай свою калеку с утра до вечера. все равно она ничего не чувствует, бедняжка.
      - Вариантов много. Я просто куплю доктора, который под страшной тайной расскажет моей жене, что у меня опухоль предстательной железы и каждая попытка совокупления - шаг к мучительному концу.
      Брови Клер изумленно взлетели. Она впервые отчетливо поняла, что "история болезни" Дика может иметь именно такое происхождение. "Значит, этот сукин сын Уэлси завел другую! А следовательно, Клементина, тебя скоро выкинут с очень скромным "выходным пособием", - сказала себе Клер, очередной раз выругав за легкомыслие. Она тоже не была достаточно опытна, чтобы составить брачный контракт в свою пользу. Рассчитывать приходилось только на наследство. Но если этот козел Дик присмотрел себе молоденькую козочку - в его воле переписать бумаги, забыв и о Берте, и о любимой Клер. "Самое лучшее для меня - вовремя стать вдовой", - решила она, подогретая "кальвадосом".
      - А не подумал ли ты о том, мальчик, как хорошо живется вдовцу? - Клер с вызовом посмотрела на Дастина.
      - Признаться откровенно - думал... Вначале эта крошка показалась мне такой тщедушной, слабенькой. "Э-э... Да невеста, видать, долго не протянет". - С болью в сердце думал я и форсировал заключение брака... И знаешь, что теперь нашептывает мне её доктор? Что здоровье моей супруги пошло на лад. Она практически ничем не хворает и даже может произвести на свет здорового ребенка!
      - Ребенка? Он-то тебе на что? Мамаша отдаст богу душу, оставив завещание наследнику, а ты останешься на содержании собственного отпрыска... Это если он ещё родится нормальным. - Клер задумалась. - А вы не подумали о том, чтобы подготовить завещание? Когда владелица такого состояния поражена скрытым недугом, может случиться всякое...
      - Нет... Это было бы уж как-то слишком. Составлять завещание юной женщине, собирающейся стать матерью... К счастью, эта история завершилась удачно. У Сандры была большая задержка, связанная с перестройкой организма... А теперь-то я принимаю меры предосторожности. Благо, ей действительно не дано заметить, что у неё происходит между ног.
      - Не понимаю! Зачем же ей тогда секс? И в чем проблема?
      - Эта страдалица невероятно сексуальна! Она получает удовольствие, отдавая себя мне и чуть ли не теряет сознание от восторга, когда я кончаю... Думаю, она чувствует, что таким образом получает власть надо мной. - Дастин тяжело вздохнул, вернувшись к своим проблемам.
      - Странная история. И волнующая. Надо подкинуть идею нашему сценаристу - можно раскрутить блестящий мыльный сериал.
      Дастин сжал руку Клер и придвинулся к ней вплотную, ощущая сквозь ткань обнаженную грудь.
      - Ты не оставишь меня? Иначе я свихнусь, прежде чем придумаю какой-то выход.
      - Разумеется, я не брошу своего сладкого мальчика в беде. Пойдем, ты изобразишь парализованного, а я попробую, как это получается. твой рассказ взволновал меня. Я вообразила эту вялую куклу, словно набитую сырыми опилками. И вдобавок - невинную!
      - Ну, девственницу мне сыграть не удастся. - Подхватив Клер, Дастин унес её в комнату и послушно лег на кровать.
      - Я мыл её, одевал и раздевал... А когда она лежала вот так, глядя на меня полными ужаса и страсти глазами, я просто свински насиловал ее... Раз за разом...
      - За этим дело не станет. Замри, милый, я покажу тебе, что значит настоящее скотское насилие...
      - Ну, может быть, теперь ты расколешься до конца? - Спросила Клер, глядя на вентилятор, после того, как они разлепили потные тела и отвалились подальше друг от друга, позволяя воздуху овевать пылающую кожу.
      - Что ты ещё хочешь знать, Клер?
      - Мне было бы небезынтересно услышать, как тебе удалось отправить на тот свет Линду
      - Что?! Откуда ты взяла, стерва! - Дастин вцепился в горло Клер. Его выпученные глаза остекленели от ненависти.
      - Оставь... - Прохрипела женщина, вырываясь из рук Дастина. - Маньяк, ублюдок! Ты придушил ее? Ах, нет, - ведь следов насильственной смерти не обнаружили. как тебе это удалось, пройдоха?
      - Откуда ты знаешь, что Линда умерла не своей смертью?
      - Узнав. что ты приударил за наследницей бриллианта, я послала хорошего профессионала узнать как и что... Он привез мне совершенно неожиданные факты - оказывается, твой визит в Даллас к миссис Маклин кончился для неё более, чем плачевно. - Клер прищурилась, изучая выражение лица Дастина. Этот ход она придумала только что... "Насилуя" Дастина, Клер подумала о том, что бурная близость с человеком преклонных лет (допустим, с Диком), который, к тому же, проглотил какой-нибудь вполне невинный препарат, влияющий на сосуды или сердечную мышцу, может оказаться для него трагической. - Признайся, ты затащил её в постель и затрахал до смерти?
      - Нет. Хотя был близок к тому, чтобы приударить... Я приехал в Даллас с целью разведать ситуацию. После того, как ты оскорбила меня, выгнала, растоптала, я решил, что сумею постоять за себя. Во время нашей встречи на выставке в Лос-Анджелесе, где пожилая дама демонстрировала свой бриллиант, она показалась мне очень милой. Пятьдесят три года - не катастрофа, если женщина богата и умеет ухаживать за собой. Да и я ей тоже приглянулся.
      Под предлогом интервью я прибыл в Даллас. Роскошная вилла, одинокая дама, глотающая сердечные капли... Мы пили чай, мирно беседуя у камина. Глаза и бриллианты дамы блестели. Я понимал, что означает этот блеск и решил попытать счастье.
      Но тут Линда сообщила мне, что существует некая Сандра, проходящая лечение в Швейцарии. Она - единственная наследница камня и состояния. ей двадцать четыре, она умна и добра... Сама понимаешь, Клер, мой выбор оказался не в пользу Линды... Зачем мне старая жена и падчерица, распоряжающаяся всем состоянием? - Дастин приуныл, вспоминая совершенное преступление. - Но ведь я почти не рисковал... Значит, эта ведьма Кэт все же проговорилась...
      - Что ты бормочешь, милый? Выкладывай все начистоту и по порядку. Значит, дама напоила тебя чаем... А потом... - Опершись на локти, Клер впилась глазами в лицо Дастина, чтобы не пропустить и крупицы лжи. ей было необходимо чистосердечное признание... Само провидение давало Клер великолепный шанс. Теперь-то она сумеет удержать Дастина, в тайну которого столь неожиданно проникла.
      - А потом миссис ойкнула и говорит: "Простите, мистер Морис, мне необходимо принять лекарства. С утра нелады с сердцем. Сегодня тяжелый день". И вышла.
      Я незаметно последовал за ней в спальню, ещё не зная, что буду делать. Притаился. В открытую дверь виднелась часть комнаты с краем кровати, покрытой синим шелковым покрывалом, и тройное зеркало на противоположной стене, в котором отражалась прилегшая Линда. В костюме, чулках и туфельках, как если бы у неё закружилась голова. Она показалась мне привлекательной. Я вышел из засады и появился в дверях.
      - Простите, Линда, вы побледнели и удалились такой неровной походкой. - Я опасался за вас.
      - И очень кстати. - Она притронулась к своему запястью. - В груди пустота и никак не могу прощупать пульс.
      - Позвольте. - Присев рядом, я нашел пульс. он был чересчур слабый и редкий. - Да-а... Не меньше ста двадцати. Жуткое сердцебиение. - Почему-то соврал я.
      - У меня часто бывает страшная тахикардия. Вот здесь лекарства, они немного разрежают частоту сердечных ударов. будьте добры, Дастин, налейте мне 20 капель...
      Я поцеловал её руку и слегка задержал в своей. В это мгновение решалась судьба человеческой жизни, смешно... Если бы она посмотрела на меня более нежно, я сделал бы выбор в её пользу... Но Линда выдернула руку и вздохнула, посмотрев на портрет мужа, висящий прямо напротив её кровати.
      - Потеря Джима загубила мое сердце. Я никогда не смогу забыть его. Прошептали её побелевшие губы.
      Тогда я взял рюмочку и налил в неё много, очень много того лекарства, которое могло остановить её сердце.
      - Слишком горько... - Сказала Линда и опустилась на подушки. Я сидел рядом, наблюдая, как она засыпала. Ее черты заострялись, рука бессильно повисла. Я сжал запястье, но пульса не было... Тогда мне вдруг стало страшно... Убыть человека совсем непросто. Мне захотелось кричать, звать на помощь...
      И вдруг глаза Линды открылись. В них застыл смертный ужас - она поняла все! Но бедняжка не смогла закричать. Лишь тихий хрип вырвался из зажатого моей ладонью рта... Я придержал руку совсем немного, клянусь! Продолжая смотреть на меня, она потеряла сознание.
      Не знаю, сколько я сидел рядом, все ещё раздираемый противоречивыми желаниями - спасти или убить. Когда я коснулся её щеки миссис Маклин, она была холодна. Так жутко, неприятно холодна... И тут... тут я увидел в дверях застывшее лицо старухи. В белой кружевной наколке на седых волосах и крахмальном переднике, она показалась мне покойницей. Наверно, из-за выпученных глаз и гримасы ужаса, исказившей синеватое морщинистое лицо.
      Стискивая хрупкую шею старухи, я не думал ни о чем, кроме того, чтобы освободиться и убежать. Пальцы разжались сами собой от охватившей меня слабости.