– Да, этот Джейми Бауэрс, похоже, та еще штучка! – согласилась миссис Попова.
Скотти шумно вздохнула и покачала головой.
– Вы правы, но после того дня, когда разъяренный Алекс вломился ко мне в хижину, я больше никогда не думала о Джейми Бауэрсе.
Экономка неожиданно замолчала. Они домыли посуду, и когда все было убрано, котята накормлены и на кухне воцарился порядок, Скотти Макдауэлл отправилась спать.
Скотти вошла в затемненную комнату, расстроенная тем, что после прихода Джейми вечер потерял свое очарование. Как чудесно она провела время с друзьями Алекса! А ей казалось, что они будут смотреть на нее свысока, смеяться над ней, и как бы ни разубеждала ее Камилла Янус, Скотти стояла на своем. Сейчас она с удовольствием признавала, что ошибалась.
Пока Скотти снимала платье, в голову ей пришла странная мысль. Куда она наденет новые платья, которые ей очень нравились, после возвращения в долину?
Скорее всего, оставит весь свой гардероб в этой комнате для следующей учительницы Кати, хотя и сделает это с тяжелым сердцем. Она уже привыкла к новой одежде и полюбила ее. Скотти печально вздохнула, нежно провела рукой по мягкой ткани и повесила платье в шкаф.
Снимая нижнюю рубашку, Скотти Макдауэлл вздрогнула и поморщилась, когда тонкая ткань задела соски. Последние несколько недель у нее болела грудь. Ощущение было примерно таким же, как перед месячными. Странно, очень странно… Она сняла нижние юбки, панталоны и бросила их на стул у кровати. Прежде чем надеть ночную рубашку, Скотти зажгла лампу и подошла к зеркалу.
Внимательно глядя на свое отражение, она легко провела пальцами по груди и прерывисто вздохнула. Наверняка вот-вот начнутся месячные.
Скотти повернулась и посмотрела на свой крошечный животик. Давно она уже не испытывала перед началом месячных такого ощущения, как будто живот у нее раздулся. Впрочем, месячные в последний раз были у нее несколько месяцев назад. Что ж, во всем виновато нервное напряжение, вызванное резкой переменой жизни.
Скотти снова посмотрела на себя в зеркало, легко провела ладонями по бедрам и шелковистым волоскам внизу живота.
Внезапно за спиной раздался тихий звук. Скотти испуганно вздрогнула, схватила со стола ночную рубашку и прижала к груди. Потом вновь посмотрела в зеркало и увидела Алекса, сидящего в тени. Ее сердце бешено заколотилось, как пойманная птица. Она торопливо оделась.
– Ты не находишь, что уже немного поздно прикрываться, Скотти? – хрипло спросил Александр Головин.
Она с трудом расслышала его, так громко стучало ее сердце.
Скотти понимала, что совершила очередную глупость: как последняя дура, крутилась в чем мать родила перед зеркалом, а он сидел все это время в углу и не сводил с нее глаз.
– Извини. Я не хотела… я хочу сказать, – поправилась она, заставляя себя успокоиться, – что ты делаешь в моей комнате? Спрятался в темном углу, как старый хитрый койот, и подглядываешь. – Голос, к счастью, перестал дрожать.
Скотти увидела в зеркале, как Алекс встал и медленно пошел к ней. Она затаила дыхание, боясь, что сердце выскочит из груди. Головин положил руки ей на плечи. Девушка почувствовала, как он весь дрожит, и закрыла глаза, изо всех сил борясь с желанием прижаться к нему.
– Когда у тебя в последний раз были месячные, Скотти? – ошеломил он ее вопросом.
Скотти быстро открыла глаза. Вот чего уж не ожидала! Конечно, сейчас ей следовало бы язвительно поинтересоваться, какое ему до этого дело, но она была так ошеломлена, что забыла не только о сарказме, но и обо всем остальном на свете.
– Ну… прошло, конечно, какое-то время. Я точно не знаю… Во всем виноват переезд в город. Здесь совсем другая жизнь по сравнению с долиной… И у меня все время натянуты нервы.
– Ты на самом деле веришь в то, что говоришь? – прошептал ей на ухо Алекс.
Девушка нахмурилась и попыталась сосредоточиться. Однако это оказалось очень трудно, поскольку его близость кружила голову и она ни о чем не могла думать, кроме него.
– Конечно, верю, – с трудом пробормотала Скотти. – Что же это еще может быть?
Он отпустил ее плечи и скользнул ладонями вдоль ее рук, легко задел грудь – соски моментально набухли и превратились в твердые бутоны. Она судорожно перевела дыхание: колени у нее подогнулись, когда Алекс дотронулся до ее живота.
– Г… Господи, Алекс, – хрипло прошептала она, – что ты со мной делаешь?
– Неужели ты до сих пор не догадалась, что происходит с твоим телом? – ответил он вопросом на вопрос.
Ее захлестнуло желание. Как хотелось прижаться к нему…
– Что… что с ним происходит? – В ушах звенело, голова кружилась.
– Боюсь, ты беременна.
Скотти Макдауэлл ошеломленно выпрямилась, желание мгновенно исчезло. Она стояла и пристально смотрела на себя в зеркало. Алекс отошел, но девушка даже не заметила этого. Она со страхом дотронулась до своей груди, сжала талию и провела ладонью по слегка раздувшемуся животу.
Беременна. – О Господи, Алекс, что ты такое говоришь? Откуда, черт побери, ты знаешь?
Он слегка приподнял свои черные дьявольские брови и пожал плечами.
– Скотти, неужели ты думаешь, что я стал бы говорить об этом, если бы не был уверен?
– Но… но, – растерянно пробормотала девушка, – почему ты так уверен?
Головин отошел еще дальше.
– Вспомни, тебя тошнило каждое утро…
– Но это было раньше, сейчас тошнота прошла, – парировала Скотти. – Сейчас у меня зверский аппетит, и мне все время хочется есть.
– При беременности утренняя тошнота обычно проходит через несколько месяцев, Скотти.
– Ну… ну ладно. Но ведь тошнота не единственный признак беременности, – из последних сил цеплялась она за соломинку надежды.
Алекс вздохнул и потер лицо руками.
– Твои груди набухли и соски стали чувствительными, правильно?
– У меня всегда так бывает перед… перед месячными. – Что за глупости? Он просто хочет напугать ее!
– Я опять тебя спрашиваю, Скотти. Когда у тебя в последний раз были месячные?
На долю секунды Скотти крепко зажмурила глаза и попыталась вспомнить. Только сейчас ее охватила настоящая паника.
– Сразу после… после Рождества.
– А сейчас у нас какой месяц, Скотти?
Скотти пристально смотрела в зеркало ничего не видящим взглядом. Ужасные мысли мешали сосредоточиться.
– Почти май, так ведь?
– Да, почти май.
Скотти понимала, что он злится из-за ее упрямства, но не хотела сдаваться.
– Но… но, Алекс, – прошептала она, – мы… мы ведь сделали это только один раз.
Алекс безнадежно махнул рукой и устало направился к двери.
– Неужели ты действительно настолько наивна? О Господи, девочка моя, для того чтобы забеременеть, и нужен-то один раз.
Скотти с трудом сделала несколько шагов. Ноги у нее подкосились, и она без сил рухнула на кровать. Надо задать миллион вопросов ему… и себе. Что же все-таки происходит? Она посмотрела на Алекса. Он задумчиво и сердито смотрел на нее.
Скотти отвела глаза в сторону и стала внимательно изучать пол. Она парила на седьмом небе от счастья. Еще бы, она носит в себе ребенка Алекса! Но в то же время ее охватил ужас: вдруг он отвергнет ее? Один вопрос она все же должна задать, прежде чем он уйдет.
– Алекс?..
– Что? – Он уже взялся за дверную ручку. Она вздрогнула от звуков его сердитого голоса.
– Я… это никак не отразится на нашем договоре? Я по-прежнему могу управлять гостиницей, когда ее построят? – Теперь ей вдвойне нужна гостиница – она должна работать и растить ребенка. Она почти умоляла его, но разве сейчас это важно? Ведь у нее появился новый смысл в жизни – ребенок, которого она носит… если, конечно, Алекс говорил правду.
Головин хрипло фыркнул, как будто задыхался, и открыл дверь.
– Конечно, – ответил он деланно равнодушным голосом. – С какой стати меня должно интересовать, что ты будешь делать после того, как покинешь мой дом.
Алекс вышел и тихо закрыл за собой дверь. Скотти долго смотрела на закрытую дверь и печально вздыхала. Ей очень хотелось, чтобы ему не была безразлична ее судьба. Прохладный ночной воздух, наконец, заставил ее забраться под одеяло. Она свернулась клубочком и прикрыла руками живот.
Скотти Макдауэлл радовалась беременности… если на самом деле была беременна. Правда, ее смущало одно обстоятельство. Как он узнал о ее беременности, если она сама даже не догадывалась о ней. В конце концов, речь шла о ней, о ее собственном теле! Разве не она первой должна узнать о том, что носит его ребенка?
Скотти натянула одеяло до подбородка и попыталась убедить себя в том, что Алекс не разбирается в таких вещах. Он тайком пробрался в ее комнату и спрятался в темном углу, чтобы подсмотреть, как она будет раздеваться. Глупый! Сложил несколько маленьких загадок, которые тревожили ее в последнее время – больной желудок и ноющая боль в груди, – и неожиданно решил, что она беременна. Другие ответы казались бессмысленными, и о них не стоило даже думать, поскольку мысли об этом приносили новую боль.
Глава 14
На следующее утро Скотти Макдауэлл ждал чудесный сюрприз. Она открыла глаза и увидела, что вся комната залита теплым солнечным светом. В ярких лучах весело танцевали крошечные пылинки, в небе сияло солнце.
Отбросив одеяло, Скотти встала с кровати и подошла к окну. Неожиданно у нее закружилась голова, и ей пришлось схватиться за раму, чтобы не упасть. Последние сомнения в том, что она беременна, отпали. Алекс прав. Вчера, перед самым сном, Скотти смирилась с мыслью, что беременна. Хорошенько все обдумав, она признала, что в словах Алекса много смысла: утренняя тошнота, приступы зверского аппетита по ночам, ноющая боль в груди и слегка увеличившаяся талия, – все объяснилось беременностью. Скотти проворочалась до полуночи, пытаясь найти выход из создавшегося положения, но уснула, так и не прейдя ни к какому решению.
Скотти Макдауэлл отдернула шторы и посмотрела на залитый роскошным солнечным светом город. Из окна комнаты открывался вид на часть бухты. Яркое солнце отражалось от воды, переливающейся, как драгоценные камни. Скотти покачала головой. Как можно годами жить в Сан-Франциско и видеть солнце только урывками, по редким праздникам?
Наверное, подумала она, стоит вывезти Катю на улицу, пока капризное солнце не спряталось за мрачными тучами. Скотти быстро оделась и вышла из комнаты.
Придерживая одной рукой юбки, чтобы не споткнуться, а другой пытаясь уложить волосы в корону на затылке, она сбежала с лестницы. Миссис Попова выглянула в коридор и тут же скрылась на кухне, почему-то даже не удостоив Скотти взглядом. Когда Скотти вошла на кухню, экономка вышла через заднюю дверь, держа за руку Безила Петерса и что-то быстро ему говоря.
Скотти почувствовала неладное и нахмурилась. Она быстро подошла к окну и увидела, как они завернули за угол дома. Что происходит?
Она повернулась и увидела, что Катя пристально смотрит на нее огромными глазами и рассеянно гладит котенка, лежащего у нее на коленях.
– Что стряслось, милая? – Молчание девочки еще больше встревожило Скотти, и она торопливо опустилась на колени перед креслом-каталкой. – Безил что-то натворил, чем-то расстроил миссис Попову? Или твой папа узнал, что мы учим его читать? – Катя медленно покачала головой, и девушка вновь спросила: – Тогда что же случилось?
– Ты выходишь замуж за папу, Скотти?
Даже если бы девочка ударила Скотти камнем по голове, она не удивила бы ее так, как удивила своим неожиданным вопросом.
– Ч… что ты сказала? – изумленно пробормотала она.
Катя заерзала в кресле.
– Поппи сказала, что ты выходишь замуж за папу. Она послала Безила в церковь Святой Троицы за священником.
Ошеломленная Скотти прижала пальцы к вискам. Выйти замуж за Алекса? О Господи, видно, Катю ударили по голове!
Не желая пугать девочку резким ответом, Скотти Макдауэлл глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки.
– Где сейчас твой папа, Катя?
Катя Головина посмотрела на котенка, который играл у нее на коленях поясом от платья.
– Наверное, в своем кабинете.
Скотти кивнула девочке:
– Пожалуйста, дитя мое, останься здесь. Почитай… или поиграй с котятами. Я вернусь через минуту.
Скотти Макдауэлл решительно подошла к кабинету и, не потрудившись постучать, распахнула дверь. Александр Головин, этот самоуверенный тип, равнодушно поднял голову, когда дверь с грохотом ударилась о стену, и преспокойно вернулся к тому, чем занимался до ее прихода. Ясно, ее волнение нисколько не трогает его.
– Что ты наговорил своей дочери, черт побери? – дрожащим от гнева голосом воскликнула девушка.
Головин поднял голову и вежливо улыбнулся.
– О, доброе утро, Скотти! Хорошо спала? Она подошла к столу и уперла руки в бока.
– Только не заговаривай мне зубы! Что за чушь ты всем рассказываешь? Кто тебе сказал, что мы женимся?
Алекс спокойно откинулся на спинку стула.
– Ах, моя милая, твой язык так же сладок, как луг, усыпанный коровьими лепешками, – любезно ответил он.
– Ну? – покраснев, буркнула девушка, намереваясь, во что бы то ни стало добиться правды. – Так что ты там наговорил?
Александр Головин посерьезнел и посмотрел на нее сощуренными глазами.
– Ты беременна, Скотти, и носишь в себе моего ребенка. Я решил сделать то, что пойдет на пользу всем заинтересованным сторонам.
Какое-то мгновение она, как последняя дура, надеялась услышать признание в любви, но это мгновение тут же исчезло.
– А ты не подумал, что не мешало бы сначала спросить меня? Или ты посчитал ниже своего достоинства прийти ко мне, прежде чем рассказывать всем остальным? – Она раздраженно вздохнула и принялась быстро ходить взад-вперед перед его столом. – Алекс, мне почему-то всегда казалось, что невеста должна первой узнавать о своей свадьбе.
Головин поерзал на стуле.
– Мне жаль, что ты узнала об этом до того, как я сам тебе все рассказал. Поверь, я собирался прийти к тебе.
Скотти, язвительно рассмеялась:
– Вот как? Собирался прийти и сказать мне, что мы станем мужем и женой?
– Нет, не так. – Он хмуро посмотрел на девушку. – Я собирался предложить тебе новую сделку.
Слова, такие краткие и сухие, жалили, как змея. Он даже не потрудился притвориться, что испытывает к ней какие-то теплые чувства. Алекса беспокоил его ребенок, которого она носила в себе, а на нее саму ему было, как всегда, наплевать.
– А что, если я не захочу никакой новой сделки?
Александр Головин принялся перебирать бумаги, лежащие на столе.
– Что сделано, то сделано, Скотти. Теперь уже поздно об этом говорить.
Какой же он все-таки подлец! Самоуверенный негодяй! Тиран…
– О, мистер Модный адвокат из Сан-Франциско, мне не нужна свадьба с детской кроваткой…
– Что ты сказала? – Он нагнулся вперед и смерил ее высокомерным взглядом.
– Мне не нужна свадьба, которая происходит только потому, что я беременна. – Чтобы унять дрожь в руках, Скотти еще крепче сжала кулаки.
Головин опять откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на нее. С каждой секундой его глаза все больше темнели.
– Не думаю, что у тебя есть выбор.
– Значит, ты не думаешь, да? – Скотти чувствовала, как гнев распирает ее и грозит вот-вот вырваться на волю. – Да кто ты такой, чтобы говорить, есть у меня выбор или нет? Ты не можешь разобраться со своей собственной жизнью, а лезешь в чужую. Если хочешь знать, я прекрасно жила до того дня, когда ты вломился в мою жизнь и перевернул ее вверх дном… – Неожиданно комната закружилась, перед глазами заплясали черные точки, и Скотти устало прислонилась к столу. Алекс вскочил и осторожно помог ей сесть на стул.
– Видишь? – гневно вскричала Скотти Макдауэлл. – Видишь, что ты натворил? Вывел меня из себя, и я чуть не грохнулась в обморок. И позволь тебе сообщить, Александр Головин, что я еще никогда в жизни не падала в обморок.
Она не сопротивлялась, когда он заставил ее низко опустить голову. Через минуту Скотти уже стало легче. Когда она подняла голову, то успела заметить тревогу на его лице, прежде чем он встал и вернулся на свое место за столом.
– Я уже говорила, что ты испортил мне жизнь. Так что напрасно надеешься, будто можешь указывать, что мне нужно делать, а что нет. У меня есть своя голова на плечах.
– Это я заметил! – сухо проговорил Головин. Скотти пропустила остроту мимо ушей.
– Тогда почему ты не спросил меня, прежде чем принимать решение?
– Я еще раз прошу прощения за то, что так получилось. Я собирался поговорить с тобой. Но решение уже принято, Скотти, и назад пути нет! – Алекс говорил, не сводя с нее напряженного взгляда. На щеке задергался мускул.
– Черта с два, нет! Лучше уж я буду сама воспитывать ребенка, чем выйду замуж за такого негодяя и мерзавца, как ты! – Внезапно Скотти стало очень жарко.
Головин ответил холодной улыбкой.
– Прежде чем вы уйдете из этой комнаты, мисс Макдауэлл… Ноува Скотия, не так ли?.. Может, вы задумаетесь над тем, что вас ждет, если собираетесь сами растить ребенка. Особенно если у этого ребенка не будет отца.
– Ничего, как-нибудь проживу, – неуверенно пробормотала Скотти. – Для ребенка будет хуже расти в доме без любви, где родители только и делают, что ругаются друг с другом.
Алекс не сводил с нее взгляда. Он вдруг побледнел.
– Незаконнорожденные дети не получают от жизни ничего, кроме горя, Скотти.
Она внимательно посмотрела на его лицо и не удивилась, увидев в глазах суровый блеск.
– Возможно, он не будет незаконнорожденным, – выдохнула она.
– Конечно, не будет – усмехнулся он. – Ведь мы поженимся.
Скотти Макдауэлл встала и собралась с силами, прежде чем нанести последний удар.
– У меня уже есть одно предложение руки и сердца. И знаешь, сейчас я все больше и больше склоняюсь к мысли принять его, поскольку оно в отличие от твоего сделано безо всяких сделок, по любви.
Удар угодил прямо в цель. Лицо Александра Головина застыло, как гранит.
– Этот шотландский бандит никогда не будет воспитывать моего ребенка! – решительно проговорил он. – Не угрожай мне, Скотти. Смотри, как бы потом не пришлось жалеть.
Алекс говорил тихо, но его слова пугали сильнее, чем самый громкий крик.
Как Скотти ни храбрилась, она невольно попятилась от стола. Да, она пожалеет, в этом он прав. Он сильнее ее. И она еще никогда не видела в его взгляде столько циничного удовольствия.
Скотти проглотила подступивший к горлу ком и тихо сказала:
– Ты можешь платить мне жалованье, но, кроме денег, я от тебя больше никак не завишу, Александр Головин.
– Но положение изменится уже сегодня, Ноува Скотия Макдауэлл.
Не в силах отыскать уничтожающий ответ, Скотти развернулась и выскочила из комнаты, громко хлопнув за собой дверью.
Алекс изо всех сил ударил кулаком по столу. Маленькая ведьма пригрозила выйти замуж за этого негодяя Джейми Бауэрса, а перед этим ясно дала понять, что жизнь с ним мало чем будет отличаться от жизни в аду. В груди появилось какое-то незнакомое и непонятное чувство. Похоже, она не любила его. С этим он еще мог как-то смириться, но от мысли, что кто-то другой будет воспитывать его ребенка, кровь в жилах Головина закипала, грудь словно сжимали тисками.
А когда Алекс думал о том, что в трудную минуту Скотти обратится за помощью к Бауэрсу, его охватывала безумная ревность. Он уже хорошо изучил эту девчонку и знал, что от того бандита у нее нет секретов.
Головин подошел к окну и подставил лицо лучам яркого солнца. Увы, он так и не нашел выхода из создавшегося положения. Ему показалось, что лучше всего заключить взаимовыгодную сделку. Черт, он не смотрел дальше завтрашнего дня, не задумывался, сколько дней и ночей им придется провести вместе после того, как они поженятся. Мысль показалась настолько волнующей и заманчивой, что он поскорее прогнал ее.
Он вдруг вспомнил, как Скотти ночью на его глазах разглядывала себя в зеркале. Как она хороша – прелестная грудь с розовыми сосками и кожа, гладкая и белая, как лепестки магнолии, которые он видел на юге во время войны.
Алекс вспомнил, как подошел к ней вчера и положил руки на плечи. Он удивился своей сдержанности: ведь ему так хотелось зарыться в ее волосах, разделить с ней радость объятий, погладить тонкую ткань ночной рубашки на груди, на слегка округлившемся животе… Воспоминания вызывали наслаждение, смешанное с болью. Рай и ад… В ней пылало пламя невинности, которое еще предстояло погасить. Как легко было бы…
Александр Головин шепотом обругал себя за глупые мечты, отошел от окна и вернулся к столу. А что, если он все же уговорит Скотти выйти за него замуж? Что тогда?
Алекс знал: она вбила себе в голову, будто во что бы то ни стало должна вернуться в свою долину. Решимость и ярость, с которой Скотти хотела вернуться в Йосемит, сначала показались ему милыми и очаровательными. Но теперь он не будет восторгаться ими, если для нее долина окажется важнее благополучия их ребенка.
Скотти сидела на диванчике у окна, положив подбородок на колени и устремив задумчивый взгляд на бухту. Она сказала Кате, что отменяет сегодняшние занятия, поскольку ей нужно побыть одной и все хорошенько взвесить, прежде чем принимать решение. Перед ней на самом деле стояла очень трудная задача. Что выбрать? Как не ошибиться?
Девушка здорово разозлилась на Алекса за то, что он даже не посоветовался с ней. Почему мужчины всегда считают, будто у женщин нет мозгов? Скотти нахмурилась. Если бы он вежливо попросил ее выйти за него замуж, как принято среди воспитанных людей, она бы серьезно обдумала его предложение. Скотти фыркнула.
Серьезно обдумала!Да она бы издала душераздирающий вопль и бросилась в его объятия. Что ни говори, но она любила этого жестокого высокомерного человека. Так сильно любила, что эта любовь причиняла ей жгучую боль. Больше всего на свете Скотти хотела стать его женой, но она терпеть не могла, когда ей указывали, что делать. Еще Скотти не понравилось, что их брак станет очередной сделкой – холодным, безжизненным и лишенным любви соглашением.
С задумчивым вздохом Скотти вытянула ноги и прислонилась к стене. Самое страшное то, что он не любит ее. Она бы, конечно, предпочла, чтобы Алекс был от нее без ума. С другой стороны, он питает к ней какие-то чувства, поскольку не хочет, чтобы у их ребенка не было отца. Это тоже нельзя сбрасывать со счетов. Какие-то чувства лучше, чем полное безразличие.
Скотти Макдауэлл вспомнила его взгляд, когда пригрозила выйти замуж за Джейми Бауэрса, для того чтобы у ребенка был отец. О, она никогда еще не видела столько угрозы на лице человека! В ее груди затрепетала надежда. Неужели Алекс ревновал ее? Она скорчила гримасу и упрекнула себя за то, что тратит время на глупые мысли. Нет, причина не в этом. Александр Головин хочет совершить благородный поступок. Нужно забыть о несбыточных мечтах, и как можно скорее. Это ведь самые обыкновенные… сказки. Выдумки. Фантазии.
Скотти никогда не относила себя к бестолковым импульсивным девушкам. Правда, она часто попадала в неприятности из-за своего длинного языка, но знала, что на плечах у нее все же есть голова. Она верила, что у нее хватит любви на них обоих. И может, со временем…
Девушка задумчиво смотрела вдаль, и в голове у нее постепенно складывалось решение. Наконец она надела туфли и пошла искать Алекса.
– «… Пусть никто не разъединит то, что Господь Бог соединил». – Священник из русского собора Святая Троица, расположенного на холме недалеко от их дома, осенил крестом новобрачных, после чего сказал: – Александр, а сейчас можете поцеловать свою жену.
Скотти повернулась к своему мужу и с надеждой посмотрела ему в лицо. Ее сердце чуть не лопнуло от счастья и боли, поскольку теперь независимо от соглашения этот сильный, суровый, упрямый, а порой и несчастный человек будет навсегда принадлежать ей. И она сделает все, чтобы он никогда больше не был несчастным.
В ожидании поцелуя девушка привстала на цыпочки, однако ее ждало разочарование: Александр Головин легко коснулся губами ее лба. Скотти на мгновение опустила глаза и тут же вновь их подняла, полная решимости казаться счастливой в этот торжественный день. Как будто желая еще больше насолить супруге, Алекс вежливо извинился и, вместо того чтобы принять участие в маленьком торжестве, скрылся в кабинете.
Скотти обступила небольшая кучка гостей с поздравлениями, и она с трудом заставила себя улыбнуться.
Миссис Попова вытирала глаза огромным носовым платком.
– О, моя дорогая, это самый счастливый день в моей жизни!
Скотти вновь выдавила из себя улыбку.
– И мой тоже, Поппи. У меня сегодня тоже самый счастливый день в жизни. – Она с трудом нашла Катю Головину, совсем затерявшуюся среди гостей. Поймав взгляд девочки, Скотти подмигнула. Когда Катя застенчиво улыбнулась в ответ, на душе у новобрачной стало чуть легче.
Скотти услышала, как кто-то из соседей расспрашивает Катю о котятах. Через минуту они исчезли на кухне. Девушка задумчиво огляделась по сторонам и печально вздохнула.
– Все наладится, Скотти, – сказал кто-то у нее за спиной. – Не переживай. Вот увидишь, все будет хорошо.
Скотти Макдауэлл повернулась и увидела Камиллу.
– Неужели может быть еще лучше, чем сейчас? – спросила она, стараясь говорить веселым голосом.
Камилла Янус провела пальцами по шелковому рукаву свадебного платья цвета слоновой кости и сказала:
– Ни один мужчина, а я говорю о настоящих мужчинах, не станет переворачивать вверх дном весь город в поисках свадебного платья для своей невесты, если не любит ее. Особенно когда на поиски отведено очень мало времени.
Скотти попыталась отыскать в словах Камиллы Янус хоть какую-то надежду, но у нее так ничего и не получилось. Она-то знала причину, которая заставила Алекса жениться на ней. Все очень просто, Алекс был весь во власти предрассудков. Он купил ей полный гардероб, чтобы она выглядела сносно и могла составить компанию его дочери. Скотти прогнала дурацкие слезы. Даже в этом Алекс остался верен себе! Не хотел жениться на женщине, пока не оденет ее, как положено. Так что нет здесь никакой любви. Слеза поползла по щеке девушки, и она быстро смахнула ее. Черт бы его побрал! Почему она днем и ночью думает о нем, когда ему на нее совсем наплевать?
Уинтерс внес в празднично украшенную гостиную поднос с бокалами шампанского.
– Господи, да куда же запропастился Саша? – воскликнула Ольга Попова. – Он должен быть здесь. Сейчас произнесут тост за здоровье молодых.
– Я видела, как он вышел на улицу, Поппи, – сказала Катя, сидя на руках у Мило Януса.
– Оставайся здесь, Поппи. Я сама его найду. – Скотти приподняла юбки и торопливо направилась к входной двери. Распахнув ее, выглянула из дома и печально вздохнула. Алекса нигде не было видно. Скотти предчувствовала, что не найдет его, и ей стало очень больно и обидно.
– Может, у него какое-то неотложное дело, – произнесла у нее за спиной Камилла.
Глаза Скотти защипало от слез.
– Да, конечно, случилось что-то более важное, чем собственная свадьба. – Она вновь вела себя глупо, как девчонка. Он ведь напрямик объяснил, почему женится на ней. Она должна помнить, что это просто очередная сделка, что они заключили новое соглашение.
– Пойдем, Скотти, – потянула ее за рукав Камилла Янус. – Пусть катится ко всем чертям!
Скотти глубоко вздохнула и крепко схватила Камиллу за руку, словно надеясь обрести такую нужную ей сейчас уверенность.
– Да, пусть катится ко всем чертям! – кивнула девушка.
Камилла посмотрела на дверь в гостиную, потом потянула Скотти в заднюю часть дома.
– Давай немного посидим там, прежде чем возвращаться к гостям, – предложила актриса.
Благодарная Скотти пошла за ней на кухню.
– Я не должна так расстраиваться, – вздохнула новобрачная. – Ведь мне прекрасно известно, зачем он это все устроил.
Камилла поправила волосы подруги.
– Гм-м-м… Дорогая, постарайся поменьше обращать на эти мелочи внимание. Ты скоро сама узнаешь, что мужчины – особый вид животных, причем далеко не самый приятный.
Скотти непроизвольно улыбнулась.
– Это еще мягко сказано, – согласилась она.
– Я хочу тебе кое-что рассказать, Скотти, но пообещай, что это останется между нами. Пусть это будет моей маленькой исповедью. Надеюсь, она поможет тебе наладить отношения с Алексом.
Скотти удивленно посмотрела на Камиллу. Та впервые не улыбалась, а говорила очень серьезно.
– Что ты собираешься мне рассказать? Камилла Янус задумчиво вздохнула.
– Не хочу притворяться, будто не знаю, почему Алекс женился на тебе. Я только уверена, что в этом его решении кроется нечто большее.
Скотти Макдауэлл на секунду опустила глаза, но промолчала.
– Но я тебе точно скажу, – продолжила актриса. – Алекс из той породы мужчин, которые серьезно относятся к своим обещаниям вне зависимости от того, что побудило их дать. Я знаю его много лет, Скотти. За суровым поведением кроется легкоранимая душа человека глубоких убеждений и чести. Марлин, бывшая жена Алекса, изменила ему…
– Изменила Алексу? – прервала ее удивленная Скотти. – Но откуда ты знаешь?
– Не важно, откуда, – пожала плечами Камилла. – Можешь поверить мне на слово, дорогая. У меня сведения из первых рук. Марлин была неверна Алексу… Некоторые мужчины со стороны кажутся безупречными, заботливыми мужьями. На людях они обожают своих супруг, целуют им руки, твердят вокруг об их красоте, забрасывают цветами и подарками… но все это делается только в присутствии свидетелей. Им нужно, чтобы их благородство кто-то обязательно видел. – Актриса отвернулась от собеседницы, подошла к коробке у печи и взяла котят на руки. – Но мужчина, который при людях клянется в своей вечной любви, не всегда делает это искренне. Порой он просто играет на публику.
