Пока звездолет повышал живучесть, команда пристегивалась ремнями безопасности.

Кольцо мин вокруг корабля сужалось.

— Дерк, вправо на сорок пять градусов и вниз на тридцать, — скомандовал Скайт.

Дерк с ювелирной точностью выполнил этот нехитрый маневр, после которого звездолет спрятался от группы надвигающихся мин за массой ближайшего астероида.

— Выключай двигатель и все системы, — сухо приказал Скайт.

Дерк беспрекословно принялся выполнять приказ. Первым погас экран радара.

— Но как же? — ахнул Эбл и тут же, прикусив нижнюю губу, замолчал.

Вслед за экраном радара погасли мониторы системы дальнего обнаружения, датчики автоматического наведения орудий, диаграмма силового поля, и скоро рубка управления погрузилась в полумрак Остались лишь светиться индикаторы систем жизнеобеспечения.

Наступила абсолютная тишина. На экране визуального обзора, в сером газовом мареве предбарьерной области Энвантинента, в нескольких километрах от звездолета парила красно-серая скала астероида. Казалось, что каменная громада нависла над сидящими в рубке управления и вот-вот упадет им на головы. Через пару минут из-за ее края показалась первая дрейфующая мина.

Компаньоны затаили дыхание, но в следующее мгновение ослепительная вспышка ядерного взрыва затмила собой все видимое пространство. Мина взорвалась, и лишь благодаря тому, что она пробыла в космосе несколько десятилетий и успела состариться, система наведения ее рентгеновского лазера дала сбой. Фиолетовый луч прошел совсем рядом, ударив в астероид и оставив на его теле раскаленный рубец с бурлящей магмой.

Заработала корабельная пушка — это Скайт расстрелял следующую мину, выползшую вслед за первой из-за края каменной громады.

— Дерк, включай обратно системы корабля, — скомандовал Скайт. — Не имеет смысла держать их отключенными, все равно нас отлично видят.

— Но каким образом они нас могут видеть?!

— А черт их знает. — Скайт расстрелял из пушки еще одну приближающуюся мину.

— Мы пропали, нам отсюда не выбраться, — простонал Эбл.

— Назад пути нет — только вперед. Спрячемся за пространственным барьером.

— Если доберемся, — мрачно заметил Дерк. Двигатель звездолета заработал на полную мощность, вновь ожили все системы корабля, загорелись экраны в рубке управления. «Триумф» под прикрытием астероида стал отдаляться от приближающейся группы из полутора десятков мин.

— Тридцать градусов влево, — скомандовал Скайт. Дерк четко выполнил указание. Отметки от мин на радаре переместились на угол в тридцать градусов. Теперь к звездолету на опасное расстояние приблизились мины с противоположной стороны.

— Поворачивай к барьеру, — скомандовал Скайт.

— Но у нас на пути три мины! — воскликнул Эбл.

— Это меньшее, на что мы можем рассчитывать, — процедил сквозь зубы Дерк, выполняя маневр.

Звездолет развернулся носом к пространственной аномалии. Взревел двигатель, и «Триумф» понесся навстречу странной колышущейся поверхности.

— Мина по правому борту! — закричал Эбл. И в тот же момент, перекрывая его крик, заработала корабельная пушка. Мина вспыхнула, и ее отметка исчезла с экрана радара.

— Мина прямо по курсу!

Вновь залп пушки раздался раньше, чем Эбл успел докончить фразу. Звездолет пронесся через облако, оставшееся на месте уничтоженной мины.

— Где третья мина! Я ее не вижу! — закричал Скайт, судорожно шаря прицелом по ближайшему пространству.

— Вот она… — каким-то мрачным голосом сообщил Дерк, почему-то указывая не на радар, а на главный экран обзора.

Скайт поднял глаза и обомлел. Возле правого борта рядом с кораблем летел шар с треугольными пластинами антенн, отходящими от основания наподобие лепестков розы. Космическая мина была вся покрыта красно-рыжей ржавчиной, но защитная крышка рентгеновского лазера в центре шара сейчас была открыта, и в борт корабля уставился его смертоносный глаз.

Мина в полной тишине, словно призрак, медленно пролетела вдоль борта и исчезла за кормой.

— Почему она не взорвалась? — с дрожью в голосе поинтересовался Эбл.

— Это ты у нее спроси, — отозвался Скайт.

Пространственный барьер приближался. На мониторе системы дальнего обнаружения он выглядел как темная область, где абсолютно ничего нет. До барьера пространство пестрело отметками мин, астероидов, данными о плотности газов, а за барьером словно простиралась сплошная пустота. На экране же визуального обзора прямо перед звездолетом раскинулся немыслимый колышущийся океан искривленного пространства, и «Триумф» падал в эти призрачные воды, словно ныряльщик, спрыгнувший со скалы.

Когда звездолет проник в пространственный барьер, произошло что-то невероятное: возникла сила тяжести, как если бы «Триумф» попал в поле притяжения планеты. Все приборы словно взбесились и сошли с ума. За бортом корабля завертелись, закружились фиолетовые протуберанцы и голубые всполохи холодной плазмы. Датчик скорости неуклонно приближался к отметке первой световой. Скайт чувствовал, как тяжелеют все его члены, словно наливаясь свинцом. И если это ощущение для него и Дерка было знакомо, то для Эбла это оказалось совершенно новым чувством. Парень в ужасе выпучил глаза и судорожно вцепился в подлокотники кресла. Сумасшедший полет длился несколько минут, и вдруг все закончилось, «Триумф» вырвался во внутреннее пространство Энвантинента.

Корабль оказался в замкнутом пространстве с несколькими десятками звезд и бесчисленным множеством малых и больших планет. Весь этот замкнутый мир окружала кромешная чернота, как если бы во всей вселенной, кроме Энвантинента, больше ничего не существовало.

Звезды и большие планеты Энвантинента не кружили по орбитам, а висели неподвижно в окружающем пространстве. Некоторые планеты освещались сразу несколькими звездами. Лишь астероиды и кометы двигались в этом мире, созданном когда-то мощным гравитационным полем черной дыры, где пространство состояло из отдельных частей, меняясь с каждым парсеком, как битое стекло в волшебном калейдоскопе.

Зоны искривленного пространства преломляли свет от звезд, и в разных местах в зависимости от угла зрения возникали гигантские радуги, протянувшиеся между планетами. Сами звезды выглядели гирляндами разноцветных шаров от темно-фиолетовых до багрово-красных. Приборы показывали совершенно противоречивую информацию. Если по гиперпространственному дальномеру до ближайшей звезды было не более парсека, то на радаре отметка от нее светилась на расстоянии нескольких часов лета. И все это искаженное пространство кишело осколками разрушенных планет, кометами и эскадрильями роботов — истребителей.

— Три цели спереди на три часа! — вернул к реальности компаньонов окрик Дерка Улиткинса.

— Это звено роботов-истребителей, — сообщил Скайт, прильнув к пушечному прицелу. — Дерк, поставь защитные экраны и уводи корабль на девять часов. Мы растянем их строй и уничтожим по одному.

— Мог бы этого мне и не объяснять, — обиделся Дерк (как-никак, а Дерк командовал истребительной эскадрильей пиратского корабля «Валрус» и тактику ведения боя с истребителями знал не понаслышке).

— Я это сказал для Эбла, — пояснил Скайт, после чего по корпусу корабля прошел гулкий рокот от работающей пушки.

Первый из роботов-истребителей вспыхнул и разваливаясь на куски, огненным метеором ушел куда-то в сторону. Два других, чтобы усложнить наведение на них оружия звездолета, завертевшись по спирали, стали расходиться в разные стороны. Но тут один из них попал в область искривленного пространства.

На мгновение в космосе возникла огромная блестящая плоскость, которую пронзил ржавый корпус старого имперского истребителя. На границе пространств машину разорвало на части, словно футбольный мяч от неимоверного внутреннего давления.

— Скайт, ты это видел? — испуганно поинтересовался Дерк. — Мы летим по касательной, прямо к границе этой аномалии. Если она протянулась еще на несколько астра-лей, с нами произойдет то же самое.

— Поворачивай, — приказал Скайт.

— Но нас догонит оставшийся робот-истребитель, — напомнил Эбл.

— Возможно, — отозвался Скайт.

«Триумф» пошел на широкий разворот. Робот-истребитель, который был старше звездолета чуть ли не на полвека, ловко пристроился ему в хвост, но его старые двигатели не смогли конкурировать с современными турбулентными двигателями, и «Триумф» стал увеличивать отрыв от преследователя, оставив позади старую боевую машину, безуспешно пытающуюся догнать удаляющийся звездолет.

— Я думал, будет сложнее, — облегченно произнес Дерк.

Робот-истребитель словно услышал его слова. От ржавого корпуса имперской машины отделилась небольшая точка и стремительно понеслась вдогонку за уходящим звездолетом.

На панели управления предупреждающе замигали красные огни.

— Ракетная атака! — встревоженно воскликнул Дерк.

— Вижу, — отозвался Скайт. Он развернул корабельную пушку и послал навстречу приближающейся ракете длинную очередь.

Отметка от цели разделилась на дюжину одинаковых, разлетевшихся в разных направлениях и старающихся захватить «Триумф» в клещи.

— Дьявол! Что произошло?!

— Сработала разделяющаяся боеголовка! — воскликнул Эбл. — Мы пропали!

— Кто бы мог подумать, — пробормотал Скайт. — Дерк, сделай что-нибудь.

— Попробую, мой капитан. Что у нас впереди?

— Если ты не поторопишься, вечные муки.

— Я не об этом.

Скайт посмотрел на экран радара, где мерцало и бурлило сжатое пространство Энвантинента.

— То же самое, — с мрачным юмором сообщил он.

— Может, ракеты не взорвутся? — с надеждой в голосе предположил Эбл. На него никто не обратил внимания.

— Судя по той карте, что достал Эбл, — сказал Скайт, — если я не ошибаюсь…

Раздался аварийный зуммер. На мониторе управления высветилась предупреждающая надпись: «Тревога первой степени. Приближение ракет». После чего Скайт прервал свою речь и перестал попусту молоть языком.

— Жми, Дерк, на полную! — выкрикнул он и, когда указатель ускорения дошел до максимальной отметки, скомандовал: — Поворачивай на семь часов с минимальным радиусом!

Пол ушел из-под ног, гравитационные компенсаторы звездолета опять не справлялись с возникшими перегрузками. Компаньонов в креслах удержали лишь ремни безопасности.

— Эбл, бери управление стрельбой на себя! — успел отдать распоряжение Инэксхоблусту Скайт, так как в следующий момент «Триумф» влетел в узкую щель между двумя плоскостями искривленного пространства, заполненную астероидами, как сельдями в бочке. — Сорок на четыре вправо!

Огромная скала пронеслась в нескольких метрах от правого борта. Сзади вспыхнули сразу четыре ослепительных шара от ядерных взрывов. Их белый свет отразился от плоскости искривленного пространства и от острых граней бесчисленного множества астероидов, вставших почти сплошной стеной, прямо по курсу. Сзади, за кормой «Триумфа», астероид с разных сторон облетели восемь оставшихся ракет. Заложив крутой вираж, они, словно стая голодных волков, помчались вслед уходящей добыче.

— Двадцать четыре на десять с малым реверсом правого двигателя! — командовал Скайт.

Дерк с ювелирной точностью выполнил эту команду. Звездолет развернуло вокруг продольной оси, и он проскочил в узкое пространство между двумя глыбами льда. Силовое поле корабля лизнуло край одной из них, на мгновение вспыхнув синим ореолом вокруг корпуса звездолета.

Шесть ракет проскочили в пространство между льдом следом за звездолетом. Две же врезались. Свет от вспышек ядерных взрывов на поверхности астероидов прошел насквозь ледяные глыбы, и астероиды замерцали изнутри разноцветными переливами таинственного свечения.

Навстречу неслись все новые и новые угловатые, бесформенные каменные, ледяные громады, мелкие куски, их поток все нарастал, а расстояние, разделявшее звездолет от преследовавших его ракет, сокращалось… И никуда нельзя было свернуть — с одной и с другой стороны щели, забитой астероидами, отблескивало радужным светом искривленное пространство, на чей смертоносной грани материю разрывало перепадом гравитационных сил.

Силовое поле корабля горело фиолетовым свечением, принимая на себя удары едва заметных камней и микроскопического песка, парящего в пространстве между своими старшими братьями.

— Семь и девяносто через две! Один, два, давай, Дерк! Звездолет поднырнул под огромную скалу и с другой стороны пошел вертикально вверх под прямым углом к первоначальному курсу. Еще две преследовательницы не справились с внезапным маневром. Об этом сообщили две мощные вспышки, слившиеся в одну за кормой звездолета.

В огромном экране визуального обзора рядом с кораблем проносились осколки разрушенных планет, и при приближении каждого из них захватывало дух и сжимало сердце. Так и хотелось крикнуть: «Останови!», чтобы прекратить эту сумасшедшую гонку. Но этого нельзя было сделать, смерть шла позади, преследуя звездолет, как волк терпеливо преследует свою добычу и только ждет того момента, когда жертва, выбившись из сил, остановится. Что страшней, умереть на полной скорости, врезавшись в холодный камень, или сгореть в огне ядерного взрыва? Не имеет значения, если это произойдет в борьбе за тот крошечный шанс остаться в живых, что еще остается у каждого, кто не сдается. И этот шанс сейчас был у Дерка Улиткинса и Скайта Уорнера.

Впереди возник гигантский планетоид. Миллионы лет назад отколовшись от разрушенной планеты, он сейчас висел в окружении более мелких останков былого мира и преграждал собой путь в узком пространстве между смертоносными ловушками искривленного пространства. Через уродливое мертвенно-бледное тело планетоида пролегла черная зигзагообразная трещина.

— Двадцать, десять на четыре! Поворот на девяносто и правый реверс на сорок пять! — командовал Скайт, выводя Дерка к расколу в теле планетоида. И когда звездолет был уже у самой цели, добавил, но уже каким-то другим голосом: — Жми, Дерк…

Дерк заложил такой крутой вираж, что от возникшей перегрузки заложило уши. Звездолет описал дугу, развернулся вокруг своей оси и влетел в черную пропасть. На мгновение стены каньона осветили две яркие вспышки. Корабль углублялся все дальше в расщелину планетоида. Свет от звезд уже не попадал сюда. Проход становился все уже и уже. Дерк переключил режим экрана и стал вести «Триумф» по моделированному изображению, которое синтезировала бортовая ЭВМ. Скайт посмотрел на экран радара, — за кормой, неумолимо сокращая расстояние, приближались две отметки от ракет — все, что осталось от дюжины, но и одной из этих двух будет достаточно для того, чтобы ее взрыв разорвал «Триумф» в клочья.

Вздрогнул корпус звездолета — это Эбл дал очередь из пушки в сторону ракет. Огненные трассы безрезультатно унеслись вдаль.

— Эбл, передай управление мне! — крикнул Скайт.

Перед глазами Скайта вновь появился пушечный прицел. Но на этот раз Уорнер не стал ловить в перекрестие боеголовки ракет. Он развернул орудийную башню и, не снимая пальца с гашетки, принялся стрелять по стенам ущелья.

Корпус звездолета дрожал от беспрерывной канонады. За кормой, на стенах ущелья сверкали вспышки разрывов, вырывая из каменной толщи куски породы. Взвесь из камней заполняла пространство за звездолетом. Через некоторое время где-то позади полыхнуло ослепительным пламенем ядерного взрыва, а через мгновение взорвалась и последняя ракета.

— Мы спасены! — радостно воскликнул Эбл. — Мы спасены, — уже тише повторил он и закрыл лицо руками.

Дерк сбросил скорость. Теперь лавировать в темноте по извивающемуся проходу в скальной породе планетоида стало легче.

— Подожди радоваться, парень, — произнес Дерк, — если эта расщелина не сквозная, то выбраться нам отсюда будет очень непросто.

Скайт в это время рылся в карманах в поисках сигарет, он посмотрел на Эбла.

— А если смотреть дальше, то нам предстоит еще и обратный путь из самого Энвантинента.

Эбл оторвал руки от лица. Сейчас он был похож на перепуганного мальчишку, который только что осознал, что он натворил, но через секунду Эбл снова взял себя в руки.

— Да, вы совершенно правы, расслабляться действительно рано, — произнес он твердым голосом.

Ущелье сужалось. Приходилось постоянно сбрасывать скорость. Острые края породы, как зубы исполинского дракона, в любую минуту готовы были сомкнуться на корпусе звездолета.

Дерк развернул «Триумф» и включил посадочные огни, теперь звездолет пробирался боком, освещая себе путь мощными прожекторами. Вдруг в их свете, прямо по курсу возник ржавый металлический борт с рядами круглых иллюминаторов.

Впереди, зажатый скалами, показался корпус военного эсминца времен первой космической войны. Его магнитные пушки неподвижно уставились черными жерлами на непрошеных гостей. Надстройка рубки управления расплющилась о скалу, превратившись в кашу из бронированных листов обшивки и переплетения антенн. В корпусе зияли огромные пробоины, в которые были видны внутренние переборки. Космический корабль умер многие годы тому назад, и в этом ущелье была его могила.

— Если мы попали в тупик, с нашим звездолетом произойдет то же самое, — мрачно произнес Дерк. Он аккуратно облетел мертвый корабль, стараясь не приближаться слишком близко к его искореженным останкам.

— Сколько он тут лежит? — спросил Эбл.

— Лет эдак пятьдесят, — предположил Скайт, — а может, и больше.

Ржавый борт мертвого корабля бесшумно проплыл мимо и растворился в кромешной мгле ущелья.

— Скайт! — окликнул Дерк друга, который вместе с Эблом все еще пытался рассмотреть позади контуры эсминца. — Мне нужна твоя помощь.

— Да, да, конечно. — Скайт вернулся к капитанским обязанностям, быстро окинул приборы взглядом. — Аккуратнее, Дерк, аккуратнее.

— А я что, по-твоему, неаккуратно веду?! — вспылил Дерк. Он бросил рычаги управления. — Веди сам!

«Триумф» медленно стал приближаться к черному камню планетоида, на котором в лучах прожектора поблескивали кристаллики льда. Эбл побледнел.

— Уймись, Дерк, я так сказал, извини, — сказал Скайт.

— Ладно, — успокоился Дерк и вновь взялся за управление кораблем.

«Триумф», отойдя от скалы, вышел на прежний курс, и Эбл перевел дух.

— Скоро ущелье закончится. — Скайт посмотрел на радар. — Через тысячу метров поворот на сорок пять градусов.

Когда звездолет преодолел это расстояние, в луч прожектора попали груды искореженного металла, в кусках которого угадывались корпуса летательных аппаратов. Стеклянные кабины пилотов, оторванные от фюзеляжа; стабилизаторы; дюзы реактивных двигателей; орудийные башни.

— Что это за свалка? — Дерк еще уменьшил скорость корабля.

— Не знаю, — отозвался Скайт, — но на ремонтный док это не похоже. Когда будешь делать поворот на изгибе ущелья, будь предельно осторожен.

Скайт прильнул к прицелу. Указательный палец его правой руки, лежащий на рычаге ведения огня, нервно поглаживал гашетку. Орудийная башня «Триумфа» настороженно поворачивалась из стороны в сторону, следуя за малейшими движениями оператора.

В месте, где проход уходил в сторону под углом в сорок пять градусов, скопление космического хлама стало наибольшим. Дерк, стараясь не задевать останки летательных аппаратов, аккуратно развернул «Триумф» в узком ущелье. Впереди показались разноцветные звезды Энвантинента. Звездолет пролетел планетоид насквозь, и теперь от открытого пространства его отделяло несколько сот метров.

— Кажется, пронесло? — спросил Дерк и позволил себе оглянуться на Скайта.

— Не торопись. — В голосе капитана чувствовалось напряжение.

Скайт, не отрываясь, смотрел на приближающийся выход, и что-то ему не нравилось, что-то ему подсказывало, что впереди притаилась опасность. Он развернул пушку прямо по курсу и послал в открытое пространство одиночный выстрел.

Огненная стрела у самого выхода из ущелья вдруг изменила цвет с ярко-красного на фиолетовый и рассеялась в пространстве, а между острыми краями пропасти, закрывая проход, заколыхалось призрачное сияние.

— Прямо перед нами искривленное пространство, — сделал вывод Скайт. — Нам через него не прорваться.

— Возвращаемся? — спросил Эбл.

— Это плохая примета, — возразил Дерк. Он остановил «Триумф», и звездолет завис вблизи от опасной зоны. — Что будем делать, Скайт?

— Если бы область искривленного пространства задевала планетоид, то его разорвало бы на мелкие куски, — предположил Скайт. — Возможно, от поверхности планетоида до аномалии есть зазор, который мы сможем использовать, чтобы выбраться отсюда.

— Это очень опасно! — возразил Эбл. — Сколько кораблей уже пытались пролететь здесь. Мы видели, что с ними стало.

— Им просто не повезло, — отмахнулся Скайт и, уже обращаясь к Дерку, произнес: — Давай, Дерк, потихоньку.

«Триумф» пополз к выходу. Эбл прикусил губу и схватился за подлокотники кресла.

У самого края Дерк развернул звездолет, и теперь «Триумф» поднимался из пропасти, как если бы совершал вертикальный взлет с посадочной площадки. В главном обзорном экране рубки управления звезды над головой дрожали в едва заметном на глаз пространственном искажении. И среди множества разноцветных солнц Энвантинента ближе всех находился освещенный чужим светом туманный шар потухшей звезды, возле которого и находилась планета с секретной военной базой.

Всполохи сияния после выстрела Скайта утихли, и, если бы компаньоны не знали, что впереди притаилась смертельная опасность, можно было подумать, что ничто не мешает включить двигатели и помчаться вперед, к такой уже близкой цели путешествия.

Корпус звездолета медленно поднялся над краем пропасти. Стала видна панорама поверхности планетоида с острыми скалами, окружающими метеоритные кратеры, и равнина, усыпанная ржавыми останками искореженных механизмов, попавших в пространственную ловушку.

— Ну что? — задал вопрос Дерк. По тревожной интонации его голоса Скайт понял, какое напряжение испытывает его друг.

— Все в порядке, поднимайся выше, — успокоил он напарника.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

Дерк чуть-чуть прикоснулся к рычагу вертикальной тяги. На индикаторе скорости появилась едва заметная зеленая полоска, показывающая минимум. Корабль плавно пошел вверх. Через несколько секунд Дерк включил реверс, и звездолет остановился. Теперь корпус «Триумфа» полностью вышел из впадины и завис над поверхностью планетоида.

— Куда теперь? — спросил Дерк.

— Вон к тем горам, — Скайт показал на гребень из острых как пики скал.

— Почему туда?

— Потому, что если бы плоскость пространственного искажения в той стороне приближалась к поверхности планетоида, то верхушки у этих скал были бы срезаны.

— Хорошо, — согласился Дерк.

Звездолет плавно двинулся в указанном направлении. Он словно скользил над холодным камнем малой планеты, ставшей последним пристанищем для множества кораблей и их экипажей.

Равнина до скал походила;валку старых машин. Их искореженные корпуса, разорванные перепадом гравитационных сил на границе искривленного пространства, лежали повсюду, став надгробием для своих владельцев. В основном здесь лежали останки тех, кто летел в

Энвантинент за добычей, в надежде заработать хорошие деньги на оставшемся от прошлой войны вооружении. Они использовали пролом в планетоиде, чтобы не попасть в первую область искривленного пространства и пролететь на другую сторону, но при выходе из ущелья их корабли попадали в ловушку, и Энвантинент жестко расправлялся с непрошеными гостями.

— Жуткое место, — произнес Эбл, когда «Триумф» проходил мимо раздавленного и покрытого ржавчиной фюзеляжа какого-то корабля.

— Совершенно верно, в таких местах полно привидений и призраков, — согласился Дерк Улиткинс. Его голос был тих и таинственен. — Особенно здесь, в Энвантиненте, откуда душам умерших невозможно выбраться. Вот они и остаются навеки запертыми на своих кораблях, ставших для них могилами.

— Не отвлекайся, если не хочешь присоединиться к их мрачной компании, — остановил напарника Скайт.

Дерк замолчал. А Эбл не стал продолжать этот разговор, он лишь с напряженным интересом провожал взглядом корпуса звездолетов, встречающиеся на пути «Триумфа», как будто старался увидеть в каком-нибудь из иллюминаторов бледное лицо капитана погибшего корабля, обреченного навеки остаться пленником в этом изуродованном мире.

«Триумф» миновал кладбище кораблей, перелетел через хребет в том месте, где верхушки гор были самыми низкими, и выбрался в открытое пространство за планетоидом.