Проклятое созвездие

Аттракцион, как и клип группы, назывался «Дьявольские горки», и куплеты песни постоянно прерывались пронзительным криком исполнительниц. Сани под энергичную музыку выписывали головокружительные петли и крутые виражи. Зрелище настолько захватывало дух, что Скайту показалось, что и он вместе с исполнительницами попал в очередной вираж. Пивная банка, которую Скайт поставил перед собой на поверхность обеденного стола, поползла к противоположному краю. Только по этому факту Уорнер понял, что его ощущения связаны не с происходящим на экране действом, а с реальными событиями. Звездолет делал крутой поворот. Гравитационные компенсаторы не справлялись с возникшими перегрузками.

Пьер Хилдрет побледнел и схватился за край стола.

— Что происходит?! — подсевшим голосом испуганно воскликнул он.

С камбуза, из-за экрана телевизора, на котором бесновались «Белокурые бестии», держась за стену, показался Дерк Улиткинс, его встревоженный взгляд говорил сам за себя.

— Что-то Эбл лихо поменял галс, — заметил он.

Пивная банка Скайта доползла до края стола, на мгновение замерла, словно решая, падать ли ей на пол или все же остаться на столе, и заскользила обратно. Звезды за овальным стеклом иллюминатора завертелись в обратном направлении. Космический корабль стал делать обратный разворот. И вдруг, в тот самый момент, как банка достигла середины стола, корпус корабля содрогнулся от мощного удара. В глубине звездолета завыла аварийная сирена. Из коридора послышался грохот закрывающихся переборок, изолирующих отсеки. Банка упала набок, и из нее на поверхность стола выплеснулись остатки пива.

— ……………………., — витиевато выругался Скайт.

Уорнер бросился в коридор. За ним последовал Дерк. Лишь Пьер Хилдрет с бледным лицом и трясущейся нижней челюстью остался сидеть на диване, вцепившись руками в кожаные подушки сиденья. На экране телевизора «Белокурые бестии» с визгами и криками все еще неслись по умопомрачительным виражам аттракциона «Дьявольские горки»…

В тот самый момент, когда Скайт с Дерком оказались в коридоре, откуда-то с нижней палубы раздался пронзительный вой, и звездолет завертело вокруг собственной оси. Инерцией друзей прижало к стене.

— В трюме пробоина. Выходящий из отсеков воздух разворачивает корабль, — сказал Скайт.

— Сам знаю, — ответил Дерк Улиткинс. — Скажи это лучше Пьеру. Небось, он от этой карусели уже в штаны наложил.

Скайт пополз на четвереньках к подъемнику, ведущему на третью палубу, в рубку управления. Из-за поменявшегося вектора тяжести он полз по стене словно муха, безжалостно топча ногами попадающиеся на пути шедевры изобразительного искусства. Дерк полз следом. Возле подъемника им попался Борис. Робот, держась манипуляторами за углубления ступенек аварийной лестницы, бессистемно вертел головой. На его дисплее, где обычно Борис изображал мимику человека, сейчас горела большая надпись «Тревога».

— Борис, уйди с дороги! — крикнул на робота Скайт, когда подобрался ближе.

— Я не могу этого сделать — я потерял ориентацию, — плаксивым голосом пожаловался Борис.

— Что ты с ним болтаешь, — сказал сзади Дерк, — оттолкни его в сторону, и все.

— Не надо! Не трогайте меня! — взмолился Борис, словно его хотели отправить на переплавку. — Мой вестибулярный аппарат не перенесет этого.

Борис изо всех своих сил сжал манипуляторы, которыми держался за углубления ступенек в стене.

— Черт с тобой. — Скайт с трудом перелез через беспомощного киборга и пополз к люку, ведущему на третью палубу, чья крышка находилась как раз возле подъемника.

Дерк последовал примеру друга, но из вредности, когда перелезал через Бориса, не преминул воспользоваться моментом и специально наступил ему коленкой на голову.

— Не надо, Господин Хозяин Дерк! — испуганно воскликнул робот.

— Ну что, будешь и дальше говорить, что роботы лучше человека? — торжествуя, осведомился у него Дерк.

— Нет, нет!

— Тогда скажи, что ты бездушная машина.

— Я бездушная машина, Господин Хозяин Дерк.

— Скажи: «Я консервная банка».

— Я консервная банка.

— Скажи… — Дерк не успел договорить фразы, как заработали двигатели звездолета.

Корабль, набирая скорость, стал вращаться еще и вдоль поперечной оси. От возникшей перегрузки Борис не смог удержаться, его манипуляторы отцепились от ступенек, и робот пополз к противоположной стене, увлекая с собой Дерка Улиткинса. В коридоре мигнул свет, и в следующий момент отключилась искусственная гравитация. Робот вместе с Дерком оторвались от стены и полетели через коридор в другой конец палубы. Борис судорожно вцепился манипуляторами в одежду Дерка, издавая пронзительный писк.

— Отпусти, собака! — пытаясь высвободиться из его объятий, ругался Дерк, улетая вдаль. — Я тебе морду набью, сволочь!

Но Борис уже ничего не соображал из-за потери ориентации, его программы зависли. Единственное, на что он был сейчас способен, — это лишь отвратительный писк и бессознательно сменяющие друг друга на лицевой панели картинки человеческой мимики.

Скайт, держась за лестницу, проводил парочку взглядом и, подтягиваясь на руках, полез к крышке люка. Когда он нажал на рычаг, чтобы открыть люк, двигатели корабля заработали в обратном направлении. Нога Скайта соскользнула со ступеньки, и он повис на руках. Тяга нарастала, и Скайт почувствовал, что еще немного, и ему не хватит сил, чтобы удержаться. Мимо, по коридору, из того конца, где скрылись Дерк с Борисом, пролетел зеленый тапок Улиткинса. Скайт скинул свои красные тапки, улетевшие следом, из последних сил подтянулся и зацепился пальцами босой ноги за ступеньку аварийной лестницы. Вдруг двигатель звездолета резко заработал на реверс, и Уорнер больно ударился головой о крышку люка. Ругаясь, он быстро, пока опять что-нибудь не случилось, открыл люк и проник в рубку управления.

В круглом помещении со сводчатым потолком, являющимся одновременно экраном визуального обзора и многофункциональным дисплеем, посередине находились три кресла ложемента с подковообразными пультами управления. В одном из кресел сидел пристегнутый ремнями безопасности Инэксхоблуст-Эбл. На его лице отчетливо читалась крайняя степень растерянности. Молодой человек с испугом глядел на сотни разноцветных огней, бегающих на панели управления. Над его головой, повторяя движение корабля, вертелись созвездия с диаграммами и цифрами. На мониторах мигали предупреждающие надписи.

Инэксхоблуст-Эбл, по-видимому, решившись на что-то, потянулся к пульту.

— Стой, Эбл! — увидев это, закричал Скайт. — … твою мать, что ты делаешь, недоносок!

Инэксхоблуст-Эбл отдернул руку. Скайт, воспользовавшись малой гравитацией, оттолкнулся от края люка и, одним прыжком преодолев рубку управления, уселся в свободное кресло. Быстро пристегнулся ремнями и пробежал взглядом по приборной доске.

— Передай мне управление, — приказал Скайт.

— Центральный компьютер, передать управление на кресло номер два Скайту Уорнеру, — дрожащим голосом отдал распоряжение Инэксхоблуст-Эбл.

Скайт проворно простучал пальцами по клавишам. На его действия в глубине звездолета низким гулом отозвалась двигательная установка. Корабль уверенно прекратил вращение вначале вдоль поперечной оси, затем вдоль продольной. Вновь включились гравитационные компенсаторы, и постепенно вернулась сила тяжести.

— Эбл, что здесь, черт возьми, происходит? — когда ситуация нормализовалась, спросил Скайт.

— Попрошу называть меня господин Лусперрандор Инэксхоблуст-Эбл… — попытался поправить Скайта парень.

— Да пошел ты к черту со своим «господином»! — возмутился Уорнер. — Ты нас сейчас всех чуть не угробил! Будешь теперь до конца экспедиции просто Эблом, и хватит трепотни по этому поводу!

— Это не моя вина, что произошла авария, — покраснев, ответил теперь уже «просто Эбл», — нас атаковал чужой корабль.

— Корабль?! — изумился Скайт.

— А где же он теперь? — Уорнер посмотрел на экран радара.

— Улетел, — ответил Эбл.

— И не стал нас поджаривать из лазеров, когда мы беспомощно вертелись, словно шашлык на вертеле?

— Он летел за нами с самого Плобоя. Я думал, что так оно и должно быть…

— Эбл, скажи честно, ты умеешь управлять звездолетом?

— Да.

— И как ты это делаешь?

— С помощью речевого интерфейса.

— Интересно…

— Так вот, он летел за нами с самого Плобоя, — продолжил Эбл, — а затем прибавил скорость, а когда оказался совсем близко, вдруг выстрелил нам в корму. Звездолет почему-то закрутился, автоматика без моего ведома перевела управление в ручной режим…

— Ну а ты?

— Я и говорю, что автоматика перевела управление в ручной режим. А я еще не освоил этот способ пилотирования.

— Эбл, ты, значит, совсем не умеешь управлять звездолетом?

— Умею, но только в голосовом режиме.

— В режиме автопилота? — уточнил Скайт.

— На этом корабле стоит совершенная система автоматического пилотирования, поэтому управление с помощью голоса ничем не хуже ручного…

— Но в экстремальных ситуациях эта система действует так же, как и Борис.

— А что Борис? — спросил Эбл.

— Впадает в панику и не способен что-либо делать.

— Нет, она переводит управление в ручной режим.

— Ладно, замнем эту тему. Что с тем таинственным кораблем?

— Улетел.

— Это я уже понял. — Скайт похлопал себя по карманам в поисках сигарет, но не нашел. — Почему он улетел и не стал нас добивать?

— Не знаю, — пожав плечами, ответил Эбл. — У меня сложилось такое впечатление, что он выстрелил в нас из хулиганских побуждений.

— Хорош хулиган! — воскликнул Скайт. — Чуть всех нас на тот свет не отправил! — Затем, внимательно посмотрев Эблу в глаза, спросил: — А может, это был метеорит?

— Я говорю правду, — не отводя взгляда, твердо ответил Эбл.

— Я не говорю, что это был большой метеорит, — продолжал Скайт, — маленький такой. — Уорнер показал размер двумя пальцами. — Его сразу и не заметишь.

— Это был чужой звездолет, — настаивал на своем Эбл, — к тому же превосходящий нас в скорости.

— Это мы проверим.

В этот момент в рубку управления забрался Дерк Улиткинс.

— Черт знает что! — первым делом выругался Дерк. Прихрамывая, он подошел к креслу Скайта и осмотрел показания приборов на панели управления. — В трюме полный вакуум. Правый двигатель использует дублирующую схему подачи энергии. Аппараты кондиционирования и регенерации воздуха в трюме вовсе вышли из строя. Система визуального наблюдения за помещениями корабля там не работает. Эбл, что здесь произошло?

— Говорит, нас атаковал неопознанный корабль, — за Эбла ответил Скайт.

— Где он? — Дерк встревоженно осмотрел экран радара.

— Улетел, — пояснил Скайт.

— С какого черта, спрашивается, ему понадобилось в нас стрелять?

— Спроси у Эбла.

— Эбл, может, ты его напугал чем-то? — Дерк, нагнувшись, нажал несколько клавиш на пульте, чтобы посмотреть интересующие параметры. Но система не отреагировала на его действия. — Что-то и управление не работает… — задумчиво заметил Дерк, потер ушибленную ногу и попробовал еще раз нажать клавиши.

— Вам необходим доступ, — сказал Эбл. — Без доступа вы не сможете управлять кораблем.

— Вот новость! — изумленно воскликнул Дерк Улиткинс. — А как, скажи, пожалуйста, я буду стоять на вахте? Скайт, а у тебя доступ есть?

— По-видимому, уже есть, — ответил Скайт.

— Эбл, — Дерк посмотрел на парня, — мне тоже нужен доступ, иначе что мне тут делать.

— Хорошо, — согласился Инэксхоблуст-Эбл. — Центральный компьютер, оформить допуск Дерку Улиткинсу.

— И все?! Что за дурацкая система… — Дерк повторил манипуляции с клавишами на пульте управления. На этот раз монитор высветил запрашиваемые параметры. — Скайт, — лицо Дерка стало серьезным, — похоже, Эбл прав. Нас действительно атаковали. Один выстрел в корму из лазера с расстояния в три четверти астралиnote 9. Корабль класса «Тритон» без идентификационного номера.

— Точно, — глядя на показания, согласился Скайт. — Извини, Эбл, что не поверил сразу.

Инэксхоблуст-Эбл, сидевший, надув губы, после принесенных Скайтом извинений немного расслабился и примирительно кивнул головой.

— В Энвантинент с такими повреждениями лететь нельзя, — заключил Скайт. — Придется делать остановку на ближайшей планете с ремонтными доками.

— Вначале надо осмотреть снаружи корпус звездолета, — предложил Дерк, — определить, что за пробоину нам нанес «Тритон» и сможем ли мы вообще приземлиться на планету.

— Кто пойдет? — спросил Скайт.

— Могу и я, — ответил Дерк и демонстративно потер ушибленную ногу.

— Ладно уж, сиди, я сам схожу. — Скайт поднялся с кресла и пошел к площадке подъемника.

— Береги себя! — крикнул ему вслед Дерк Улиткинс и с довольным выражением на лице проворно занял освободившееся кресло.

Прежде чем опуститься на подъемнике на вторую палубу, Скайт закрыл крышку аварийного люка.

— Я быстро, — сказал он. — Ты пока следи, не появится ли вновь тот звездолет. Если что, сразу сообщи мне по рации.

— Хорошо, — ответил Дерк.

Скайт спустился на вторую палубу и прошел в каюту. Там он извлек из шкафа легкий спасательный скафандр, натянул его на себя, надел на голову круглый стеклянный шлем и включил системы. Зашипел воздух, и в динамиках послышался монотонный голос Дерка Улиткинса:

— Скайт, Скайт, прием, как слышишь? Прием?

— Слышу нормально, — ответил Скайт.

— Отлично, Скайт! — оживился Дерк. — Я тоже слышу тебя хорошо!

— Тогда начнем, — ответил Скайт, после чего вышел в коридор и сообщил: — Направляюсь к подъемнику в трюм.

— Посмотри, как там Пьер, — попросил Дерк, — а то я не вижу, что творится в кают-компании. Что-то закрыло объектив камеры.

Проходя мимо камбуза, Скайт заглянул внутрь. Пьер Хилдрет с бледным изможденным лицом сидел на полу возле иллюминатора, прислонившись спиной к стене. Желтый комбинезон Пьера покрывали грязные мокрые пятна. Скайт догадался, что толстяка стошнило во время невесомости.

Увидев, что в кубрик кто-то заглянул, Пьер в знак того, что он еще жив, вяло помахал рукой. Скайт махнул в ответ, закрыл дверь и пошел дальше по коридору, к тому месту, где находился подъемник на первую палубу. Там он обнаружил Бориса.

Робот без признаков жизни стоял возле стенки. Его манипуляторы безвольно повисли до самого пола, а на дисплее светилась надпись: «Идет анализ и тестирование системы».

Скайт прошел дальше, пока не уперся в аварийную переборку, преградившую дальнейший путь.

— Дерк, — позвал Скайт по радио своего напарника, — я на второй палубе, перед аварийной переборкой. За ней давление есть или там вакуум?

— Все в порядке, за ней воздух, — отозвался в динамиках голос Дерка, — давление в норме.

— Тогда открой ее, а когда я пройду, закрой обратно.

— Понял.

Стальная плита поползла вверх, прячась в нише. Когда она не прошла еще и половины, Скайт, нагнувшись, проскочил на другую сторону.

— Можешь закрывать, — сообщил он.

Плита поползла обратно, герметично перекрывая проход по коридору.

Скайт подошел к площадке подъемника на нижнюю палубу.

— Что дальше, Дерк?

— А вот там уже воздуха нет, — сообщил голос в динамике.

— Тогда компенсируй давление в моем отсеке.

— Хорошо.

Скайт почувствовал, как постепенно, под внутренним давлением надувается ткань его скафандра.

— Все, Скайт, можешь двигаться дальше, — доложил Дерк.

Скайт повернул рычаг аварийного люка, точно такого же, как и на верхней палубе в рубке управления, открыл крышку и стал спускаться по лестнице в трюм. Раздувшаяся ткань скафандра сковывала движения, и скорость передвижения заметно замедлилась, но, несмотря на это, Скайт благополучно достиг поверхности палубы.

— Скайт, иди в правое грузовое отделение, — сообщил Дерк, — пробоина там. Слышишь?

— Слышу, — отозвался Скайт, направляясь в указанном направлении.

Пройдя мимо шлюзовой камеры, Уорнер оказался перед широкими двухстворчатыми дверьми в грузовое отделение. Дальше в стене зияла огромная дыра с оплавленными краями. Стены и потолок прохода возле пробоины были забрызганы застывшими каплями металла.

— Дерк, — обратился Скайт, подходя ближе, — я нашел это место.

— Ну что там?

— Сейчас посмотрю более основательно, но и так ясно, что нужен ремонт в доке. Самим это не починить. Заряд пробил внешнюю обшивку и внутреннюю переборку грузового отделения.

Скайт заглянул в дыру. В аварийном освещении он увидел помещение отсека с большим металлическим контейнером, привинченным к полу стальными болтами. На гофрированной поверхности контейнера большими красными буквами было написано «Б—модуль», а сбоку на небольшой цифровой панели горел зелененький огонек. В двух метрах от этого контейнера в огромную дыру были видны звезды.

— Все, без разговоров, летим к ближайшим докам, — увидев эту пробоину, заключил Скайт и направился в обратный путь.

— Господин Скайт Уорнер, — раздался в динамике голос Инэксхоблуста-Эбла.

— Просто Скайт, — поправил Уорнер.

— Господин Скайт, скажите, с контейнером, что находится в отсеке, ничего не случилось? Он в порядке?

— Вроде ничего, — отозвался Скайт. — По крайней мере, зеленый огонек горит.

— Спасибо.

— А что у тебя там?

— Специальное оборудование.

— Что еще за специальное оборудование?

— Я вам его потом покажу.

— Когда?

— Когда будем ремонтироваться.

— Хорошо, — согласился Скайт.

Он поднялся из трюма на вторую палубу, плотно закрыл за собой люк и вызвал Дерка:

— Дерк, включай компрессор.

По тому, как сдулся скафандр, Скайт понял, что давление в этом отсеке восстановилось. Аварийная перегородка, закрывающая коридор, поползла вверх, и Скайт перешел на другую сторону.

— Закрывай, — сказал он.

Перегородка опустилась и вновь заблокировала часть коридора, ведущего к подъемнику на грузовую палубу.

Как только стальная плита плотно встала на место, Скайт сразу снял шлем и пошел переодеваться в каюту. Впереди предстояла сложная посадка на Вафну — единственную планету в этом районе галактики, где имелись ремонтные мастерские и где за умеренную плату без лишних вопросов можно было починить звездолет с пробоиной в борту.

Глава 4. ВАФНА

— Все, что я делаю, будь то общение с женщиной или убийство, я делаю хорошо, поэтому Луи Фернандо Фаризетти послал к вам именно меня. Кое-что я уже успел сделать по пути сюда, вам осталось только закончить начатое.

Ральф Гантер, закинув ноги на зеленый ящик из-под гранат, сидел, облокотившись на толстый ствол плазменного орудия. Модная пластиковая куртка Ральфа, как всегда, была расстегнута, и из подмышек на всеобщее обозрение выпирали рукоятки флэштеров «Экселенц-солитэр» с черными обоймами патронов.

На соседних ящиках, которыми было заставлено все подвальное помещение оружейного магазина «Без компромиссов», сидели три десятка человек. Одна часть людей была одета в камуфляжную форму различных родов войск без опознавательных знаков, другая — в ультрамодный пластик. Лица присутствующих не были отмечены печатью добродетели. Отнюдь, их взгляды были холодны и бесчувственны, как и у всех тех, кто ни в грош не ставит человеческую жизнь. Чуть в стороне, на лафете зенитной лазерной пушки сидели «докеры» Боба Даркмана: Дюк Лайдер, Пит и Лоренцо, чувствующие себя неуютно в новой компании. Им редко удавалось выбраться из Плобитауна, не говоря уж о полете на другую планету, и уж точно они ни разу не работали в команде Бородача Гадмана — самого могущественного трофейщикаnote 10 Энвантинента.

— Ральф, — обратился к Гантеру человек, сидящий напротив посланца Фаризетти. Говоривший был намного старше Ральфа и годился тому в отцы. Его загорелое морщинистое лицо украшала рыжая борода, а из-под тяжелого лба на Гантера, как сдвоенный ствол бластера, был направлен цепкий взгляд голубых глаз. — Скажи мне, почему мы должны вообще что-либо делать?

Рыжебородый мужчина был одет в зеленый камуфляж имперского десантника. На широком ремне, опоясывающем крепкую фигуру этого человека, в легкой кожаной кобуре красовался «Дум-Тум» с позолоченным курком. Кобура с бластером висела так низко, что, для того чтобы при ходьбе оружие не стучало по ноге, мужчина подвязывал кобуру плетеным кожаным шнурком под коленом.

— Я скажу, почему вы должны заняться этим делом, — со змеиным хладнокровием ответил Ральф, — потому что ты, Гадман, должен Луи.

— Я давно вернул свой долг, — заметил Гадман.

— Тот, кто должен Луи, — сказал Ральф, — должен ему до самой смерти.

Это была правда, и Гадман ее хорошо знал.

— Так что от меня конкретно хочет Луи? — спросил Гадман, внешне не выказывая никаких эмоций.

— Он хочет, чтобы ты разыскал транспортный звездолет, который сегодня прибудет на Вафну, — ответил Ральф.

— Возможно, я не смогу помочь Луи в этом деле. На Вафну каждый божий день прилетает не одна сотня звездолетов.

— Найти Трускарди было гораздо сложнее, — заметил Ральф.

Гадман замолчал. Возможно, он молчал дольше обычного, но эта пауза в разговоре была необходима Бородачу, чтобы проанализировать ситуацию.

Ральф Гантер — циничный подонок, решающий возникающие проблемы с помощью выстрелов своих «солитэров» и думающий, что жизнь человека стоит ровно столько, сколько и энергетический патрон в обойме его пистолета. Гадман знал, что Ральф ошибается — жизнь человека стоит намного меньше стоимости патрона, поэтому, в отличие от Ральфа, он доставал свой «Дум-Тум» из кобуры только в двух случаях: когда «игра стоила свеч» и когда кто-либо обращался к нему просто по имени — Калл. При другом раскладе Гадман позволял тратить патроны своим людям, которые готовы были доплачивать сами, лишь бы отправить на тот свет какого-нибудь бедолагу и записать на свой кровавый счет еще одну жертву.

Кровавый же счет самого Гадмана был так велик, что он перестал его вести уже несколько лет тому назад. Там были и конкуренты по бизнесу, и шальные искатели приключений, и деловые партнеры Гадмана. Там же был и его родной отец, давший сыну это унизительное имя Калл.

Гадман смотрел на Ральфа, и он ему не нравился, не потому, что этот парень был как две капли воды похож на его собственную дочь, которая пошла по стопам отца и уже преуспела в семейном бизнесе, а потому, что он прибыл от Фаризетти.

Однажды Фаризетти оказал Гадману услугу. Об этом даже писали в газетах: «…на побережье архипелага Белая Медуза найден полиэтиленовый мешок…».

«Услуга» Фаризетти с перерезанным горлом лежала внутри — Трускарди, главный свидетель по делу контрабандиста оружием с Вафны Калла Гадмана.

Прошло много лет, но до сих пор Гадман так и не смог сполна расплатиться со своим «другом Лу» за оказанную услугу.

«Фаризетти — человек, который никогда не покидает подвала своего дома, владелец мясного бизнеса в Плобитауне и всего, что связано с кровью, организовал экспедицию в Энвантинент. Зачем ему понадобилась эта затея?

Если бы Лу захотел, он смог запросто купить себе военный звездолет, и не какой-нибудь трофейный с заплатой на корпусе, а совершенно новый, с модернизированными лазерными пушками и форсированным двигателем. Так зачем мясник сует свой нос в трофейный бизнес?» — думал Калл Гадман, глядя на Ральфа Гантера.

— Так каков будет твой ответ, Калл? — озадаченный долгим молчанием главаря трофейщиков, спросил Гантер.

Никто не смел называть Бородача Гадмана просто Калл, тем более никому не известный щеголь, только что прибывший с Плобитауна и годившийся ему в сыновья.

Двадцать человек, окружавших Бородача, затаили дыхание…

— Мой ответ, — подал голос Гадман, — я сделаю все, о чем меня просит мой друг Лу. — Сказав это, Гадман улыбнулся, чем привел в замешательство своих людей. Откуда им было знать, что их босс в этот момент догадался, что могло понадобиться Луи Фернандо Фаризетти в созвездии Энвантинент. Только эпидетермическая бомба — имперское супероружие, наводящее ужас на все цивилизации мира, могло заставить мясника с Плобоя заняться не свойственными ему делами, а Бородача — вынести обидное обращение от зарвавшегося нахала.

Последний трофейщик на Вафне знал, что именно в Энвантиненте у прежней Империи находился завод-лаборатория по производству самого смертоносного оружия во вселенной. И каждый трофейщик, пробираясь по минным полям, оставшимся от прогремевших войн, рискуя жизнью в облаке астероидов, готовый в любой момент сгинуть без следа в области искривленного пространства, мечтает найти это место — место, которое принесет богатство и славу нашедшему. И никто из искателей трофеев прошлой войны не думает о том, что его маленькое счастье обернется смертью миллионов людей по всем мирам бескрайнего космоса.

Но в отличие от большинства трофейщиков, которые видели в эпидетермической бомбе лишь способ наживы,

Гадман глядел дальше. Он знал, что супероружие дает владельцу власть над людьми. Тот, у кого в руках окажется бомба, сможет позволить себе все: попрать закон и навязать остальным свою волю, и никто не встанет на его пути, так как страх перед адским пламенем заставит стерпеть любые капризы владельца «ключей от ворот преисподней». И если только Луи действительно узнал, где находится секретный имперский завод по производству бомб, то Гадман, чтобы не упустить такого шанса, готов сотню раз стерпеть от щенка по имени Ральф непозволительное обращение.

— Осталось только уточнить, что за звездолет необходимо найти, — сказал Гадман.

— Корабль называется «Триумф», владелец Инэксхоблуст-Эбл, прибудет сегодня, — ответил Ральф.

— А как мы узнаем, что это именно тот корабль? — спросил Гадман.

— У него будет аккуратная пробоина в трюме, — усмехнувшись, сообщил Ральф. — Она отлично смотрится на фоне кормы. Не заметить ее будет невозможно.

— А что насчет пилотов?

— Некто Скайт Уорнер и Дерк Улиткинс.

— Скайт Уорнер? — встревоженно переспросил Гадман, имя показалось ему знакомым. — Уж не тот ли это Скайт Уорнер — последний капитан пиратского корабля «Валрус», отправивший на тот свет самого Браена Глума?

— Тот не тот, какая разница? — пренебрежительно ответил Ральф. — Все люди смертны.

— А Дерк Улиткинс, получается, — бывший командир истребительной эскадрильи с «Валруса»?

— Это не твоя проблема, Калл. Твоя задача найти звездолет, и только. — Гантер опять фамильярно назвал Гадмана просто Каллом, что не ускользнуло от последнего.

Никто еще не называл Бородача дважды просто Каллом и при этом оставался жив. Но на этот раз пространство подвала не разорвали звуки выстрелов.

— Хорошо, — согласился Гадман, — я мобилизую своих людей на всех космодромах. Ни одна посудина не сможет без моего ведома причалить на Вафну.

— Вот эти трое, — Ральф кивнул в сторону «докеров» Дюка, Пита и Лоренцо, — знают Скайта в лицо. Они помогут вам в поисках.

— Они пойдут с моими людьми, — кивнул Гадман.

— Помните, — продолжил Ральф, — ваша задача только найти звездолет. Остальное — наша забота.

— Тогда я предлагаю тебе, Ральф, остаться в моем доме, — предложил Гадман. — Отсюда будет проще контролировать ситуацию. А когда звездолет будет найден, ты даже сможешь прокатиться на моем флаере.

Говоря последние слова, Гадман думал о том, что у его флаера большой багажник, в котором удобно перевозить трупы. Еще он думал, что в его команде много опытных пилотов, которые не хуже Ральфа Гантера проведут звездолет через опасные просторы Энвантинента. Так что, после того как он выведает у Ральфа, что конкретно затеял Луи с «Триумфом», Ральф отправится в свой последний полет в багажнике флаера к водохранилищу городской гидроэлектростанции — излюбленному месту рыбалки трофейщиков Бородача.

Глава 5. «КРАСНАЯ РАКЕТА»

До Вафны «Триумф» добрался без особых трудностей, не считая того, что шахта подъемника между трюмом и второй палубой оказалась негерметичной, и во время полета за аварийной переборкой постоянно падало давление воздуха.

Борис пришел в себя и, после того как протестировал свои электронные системы, в корне поменял отношение к Дерку Улиткинсу, считая его своим спасителем. Это проявлялось в ярко выраженном подобострастии. Робот теперь не только сносил любые оскорбления от Дерка, но и принимал их с благодарностью, что выводило последнего из себя. Дерк считал, что «хитрая машина» специально выбрала такую «подлую тактику», чтобы окончательно свести его с ума. Скайту же казалось, что Борис на самом деле стал боготворить Дерка после того, как, уцепившись за него, пролетел несколько метров в невесомости по коридорам звездолета.

Пьер Хилдрет очень смущался по поводу конфуза, произошедшего с ним в кают-компании, когда его стошнило во время болтанки в космосе, объясняя это тем, что плохо переносит любую качку, а тем более происходящую в невесомости. Он хотел сам прибрать кубрик после того, как придет в себя, но, когда оказался в состоянии это сделать, все уже было прибрано — постарался Борис. Робот не только успел вымыть пол в кубрике, но и выстирать желтый комбинезон Пьера, который тот изрядно запачкал рыбными деликатесами.

Лусперрандор Инэксхоблуст-Эбл после недавних событий редко попадался на глаза, большую часть времени проводя у себя в каюте. Скайт решил, что парень переживает из-за допущенной оплошности, которая чуть ли не стоила всему экипажу жизни. Дерк же склонялся к мнению, что Эбл переживает из-за потери авторитета в глазах компаньонов. Улиткинса жутко веселила история, рассказанная Скайтом, о том, как Эбл хотел управлять кораблем с помощью речевого интерфейса в режиме автопилотирования. Дерк даже предлагал переименовать Эбла в Эба, но поддержки эта идея не нашла.

Так или иначе, но «Триумф» с пробоиной в корпусе все же благополучно добрался до Вафны.

Горючего на посадку звездолета Скайт не жалел и потратил изрядно, но зато многотонная махина опустилась на поле космодрома города Барахал, словно пушинка, в целости и сохранности, будто и не было жуткой дыры в корпусе.