Глава пятнадцатая

О ТОМ, КАК ХУН ЛЮБОВАЛАСЬ ЛУНОЙ С ЛОТОСОВОГО ХОЛМА И КАК СУНЬ САНЬ ПРОНИКЛА НОЧЬЮ В ТАЙИДУН

Проводив Хун, Ян вызвал к себе Су Юй-цина и сказал ему:

– Предводитель варваров Хун Хунь-то происходит из империи Мин. Я выяснил, что ему противна служба у Начжа и он решил перейти на нашу сторону. Отправляйся на Лотосовый холм, с которого молодой воин любуется сейчас луной, и проведи его в наш стан.

Опоясавшись мечом, Су Юй-цин поскакал к Лотосовому холму.

Хун тем временем нашла поджидавшую ее Сунь Сань, они вместе вернулись в свой шатер, где Хун рассказала о встрече с Яном в минском стане и о договоре между ними. Подруги быстро сложили свои пожитки и отправились опять на Лотосовый холм. Когда туда добрался Су Юй-цин, луны уже почти не было видно, в небе тускло догорали последние звезды. Он огляделся и увидел какого-то варвара, прогуливающегося бок о бок со своим слугой. Он понял, что это и есть Хун Хунь-то, подъехал ближе, поклонился и сказал:

– Совсем недавно я сражался с вами на поле боя, а теперь вижу, как славный богатырь любуется луной!

– Кто вы? – ответив на поклон и сжав рукоять меча, спросила Хун.

– Я посланец минского полководца, переодевшийся, как и вы. Некогда Ян Шу-цзы и Ду Юй[207] сбросили доспехи, чтобы поговорить. Давайте последуем их примеру!

– С приятным человеком приятно и побеседовать, – улыбнулась Хун. – Я вижу, что вы прибыли сюда с благими намерениями, и не причиню вам зла. Кроме того, мне кажется, вы добры, как Ян Шу-цзы, и красноречивы, как Куай Чэ[208].

На это Су Юй-цин ответил:

– Куай Чэ – пустомеля. Переманив к себе Хань Синя, он только испортил ему жизнь. Я же прибыл сюда, как в свое время Ли Лин[209] – к сюнну. Разве можно презирать Ли Лина лишь за то, что он запахивал халат на левую сторону, как делали они?

Хун холодно улыбнулась на эти слова и сказала:

– Вчера я встретился с вашим полководцем в бою. Он хоть и молод, но воин искусный.

Су Юй-цин подхватил:

– Действительно, наш полководец, по велению которого я прибыл на встречу с вами, – славный воин. Отправляя меня, он просил передать вам такие слова: «Предводитель Хун Хунь-то – человек слова и долга. Если он будет с нами, я ничего не пожалею, чтобы отблагодарить его». А сам я добавлю, что наш полководец внимателен к каждому воину и военачальнику, как был внимателен к своим гостям Чжоу-гун. И еще он любит ученых людей, как любили ученых Мэнчанцзюнь[210] и Пинъюаньцзюнь[211].

Выслушав эти слова, Хун сделала вид, что глубоко задумалась, затем неожиданно выхватила меч и ударила по камню – и камень разлетелся на две части.

– Мужчина не должен знать сомнений! – воскликнула она. – Едем!

Су Юй-цин провел перебежчиков в минский стан, попросил их подождать у шатра Яна, а сам вошел внутрь и сообщил о выполнении поручения.

– Хун Хунь-то – человек в высшей степени достойный, – произнес обрадованный Ян, – и надо оказать ему почетный прием.

Ян сбросил доспехи, переоделся в гражданское платье, надел шляпу, вышел из шатра, протянул Хун руки и приветливо сказал:

– Говорят, необъятна земля и необъятно небо, укрывающее необъятную землю. Говорят, беспределен мир, ибо он состоит из необъятных земли и неба. Как мне не радоваться, если всего двадцать лет живу я в этом безграничном мире, а судьба уже свела меня с таким несравненным героем!

Хун в ответ:

– Воин из войска варваров не смеет предложить вам дружбу. Скажу лишь, что вы не пожалеете, если примете меня под свое начало.

Пожав друг другу руки, они направились в расположение минского войска. По пути Хун указала на Сунь Сань со словами:

– Это мой ординарец, зовут его Черный Сунь. Он неплохо владеет оружием. Прошу вас позволить ему остаться при мне.

Конечно, Ян не стал возражать. Собрав своих военачальников, он представил им Хун, сказав:

– Хун Хунь-то родился в империи Мин, но судьба забросила его на юг. Отныне, к моему счастью, он будет вместе с нами делить все радости и невзгоды похода. Прошу вас принять его, как друга.

Сделав шаг вперед, Лэй Тянь-фэн заговорил:

– Я не сомневался в силе своей секиры, самолично дважды «дергал тигра за бороду», но остался жив только по вашей милости. Стоит мне вспомнить, как над головой моей мелькали мечи, – сразу хватаюсь за нее, чтобы проверить, цела ли она.

Все рассмеялись, а Су Юй-цин дотронулся до меча Хун.

– А сколько у вас на самом деле мечей?

– Два, – ответила Хун.

– А мне вчера показалось, что их тысячи. До сих пор волосы стоят дыбом!

Под веселый смех Ян сделал новые назначения: Су Юй-цин получил под начало левый отряд, Хун – правый отряд, штурмовую команду – Черный Сунь. Ян был счастлив: в его войске появился талантливый воин, к нему вернулась его любимая, с которой отныне он уже никогда не разлучится.

В то самое время, когда Хун знакомилась с приближенными Яна, Начжа явился справиться о здоровье Хун Хунь-то.

Караульный сообщил, что ночью полководец со своим ординарцем ушел на Лотосовый холм, а зачем, он не посмел спросить.

Поняв, что лишился опоры, Начжа в первую минуту растерялся, а затем пришел в ярость.

– Я принял этого негодяя с таким почетом, а он сбежал, даже слова мне не сказав! Небось презирает меня! Я отправляюсь сейчас же в селение Белые Облака, разыщу того даоса и убью его. А помощь найдется и в другом месте.

И тут кто-то из его приближенных говорит:

– Я могу посоветовать вам одного чародея. Это Огненный князь, который живет в селении Огонь, что в провинции Юньнань. Он необычайно искусен в магии, и у него есть дочь, которая так умело бьется двойным мечом, что ни один мужчина не может ей противостоять. Одна беда: Огненный князь падок на подношения и подарки. Задаром он ничего не сделает.

Начжа приказал собрать дары – двести штук холста, двести жемчужин, шелку разных расцветок – и отослать все Огненному князю. Вызвав Темута и Второго, он сказал им:

– Я уезжаю к Огненному князю. Пока не вернусь, держите все ворота крепости на запоре, тогда минское войско сюда не проникнет.

Как-то, через день или два после отъезда Начжа, Хун обратилась к Яну:

– Уже несколько дней в стане варваров никакого движения – наверно, Начжа уехал искать новой помощи. Надо воспользоваться его отлучкой и захватить Тайидун.

Ян в ответ:

– Варвары строят свои крепости так, что на каждого, кто у них держит ворота на запоре, нам нужно иметь десять человек, да и то едва ли удастся открыть ворота. Может быть, ты придумала что-нибудь хитроумное?

– Я хорошо знаю приближенных Начжа, – негромко проговорила Хун, – им не хватает смекалки. Поэтому обмануть их не составит труда. У меня есть план, как это сделать.

– Я уже устал от военных дел, – улыбнулся Ян, – а ты вполне можешь заменить меня. С сегодняшнего дня полководец Ян будет валяться на постели, вкушая блаженный покой!

Хун только улыбнулась в ответ. Она встретилась с Сунь Сань и долго с ней о чем-то совещалась.

На другой день Ян созвал военный совет. Слово попросила Хун:

– Варвары по природе своей хитры и коварны, доверять им никак нельзя. А мы слишком долго держим у себя пленных. Что, если им удастся бежать и раскрыть врагу наши военные тайны?! Я считаю, что самое правильное казнить всех пленных и тем обезопасить себя от беды.

Черный Сунь возражает:

– В воинском уставе говорится, что пленных не убивают. Если мы казним пленных, варвары перестанут сдаваться нам, а это будет их предводителю только на руку!

– Как смеешь ты перебивать меня и перечить мне?! – нахмурилась Хун.

– Я не знаю, что у вас на уме, но ведь варвары – тоже дети нашего государя. Разве можно предавать их смерти просто так?!

Хун притворилась разъяренной.

– Ты защищаешь варваров, потому что ты лазутчик Начжа! Надо казнить и тебя вместе с пленными!

– Мы жили с вами вместе в горах, вместе прибыли в эти края, чтобы помочь Начжа, – с упреком говорит Черный Сунь. – Отчего же вы так жестоки ко мне? К тому же я стар, у меня седина в волосах, а вы меня оскорбляете! Вам не стыдно?

Хун пришла в страшный гнев, широко раскрыла свои похожие на звезды глаза, грозно нахмурила брови и, схватив меч, закричала:

– Да где у тебя почтение? Ты всего-навсего мой слуга, в отшельничестве ты подметал двор и колол дрова. Да и за мной ты последовал, повинуясь повелению учителя. Не смей так со мной разговаривать!

Черный Сунь в ответ:

– Если вы взялись выполнять поручение учителя, то почему же бросили варваров и переметнулись к их врагам? Я родом из племени маней, а оказался под началом бесстыжего минского предателя!

При этих словах Хун в ярости замахнулась мечом на Черного Суня, но все военачальники и даже сам Ян бросились защищать его и вытолкали из шатра. А Хун еще долго изображала страшный гнев.

Сунь Сань всю ночь ходила под луной, тяжко вздыхая. Проходя мимо загона, в котором держали пленных, она услышала обращенные к ней слова благодарности:

– Спасибо вам, господин, что заступились за нас. Научите, как нам быть дальше.

– Мы все земляки, – прошептала Сунь Сань, – и нечего нам таиться друг от друга. Вы уже знаете, как поступил со мной этот Хун Хунь-то. Хватит с меня, я хочу вернуться на родину, и вы следуйте моему примеру.

С этими словами Сунь Сань вынула нож и перерезала веревки, которыми были связаны пленные.

– Ступайте дорогой, которая проходит в стороне от крепости, – сказала она, – а я сейчас раздобуду коня и тоже сбегу отсюда.

Она поехала по дороге, залитой ярким светом луны, и на расстоянии нескольких ли от Хуагодуна навстречу ей выбежали недавние пленные.

– Наконец-то и вам удалось спастись, господин!

– Почему вы здесь и где остальные?

– Сойдите с коня и выслушайте нас, – ответили варвары, – Мы хотим отблагодарить вас за то, что вы спасли нам жизнь. Некоторые из нас отправились в Тайидун и рассказали начальнику Темуту о вашем подвиге. Мы здесь, чтобы проводить вас в нашу крепость, где вы обретете славу и богатство.

Сунь Сань рассмеялась.

– Ни к чему мне все это. Я старался ради своих соотечественников, исполнение долга не стоит никакой благодарности. Возвращайтесь скорее в крепость, чтобы вас не настигла погоня. А я поеду по древней дороге, ведущей в горы, и буду до конца своих дней охотиться там на оленей да зайцев.

Она хлестнула коня, но варвары удержали ее и принялись уговаривать.

С тех пор как уехал Начжа, Темут и Второй сидели в крепости, не высовывая из нее носа. Однажды ночью у ворот раздались крики:

– Нас приговорили к смерти, и если бы не великодушный господин Сунь – нас давно уже не было бы на этом свете! – Это кричали пленные, бежавшие из минского стана.

Темут подробно расспросил их, и беглецы рассказали, как Черный Сунь спас их всех от смерти.

– А вы уверены, что это не ловушка? – помолчав, спросил Темут.

– Мы видели все своими глазами, слышали своими ушами. Разве, когда обманывают, вздыхают так горестно и льют слезы, как это делал господин Сунь? А он еще проклинал Хуна и говорил о своей ненависти к нему.

– А где сейчас почтенный Сунь? – вмешался в разговор Второй.

Как раз в эту минуту подбежали еще несколько варваров и закричали:

– Господин Сунь сейчас проезжает мимо нашей крепости. Мы пытались удержать его и привести сюда, но он и слушать нас не захотел.

– У нашего войска мало богатырей, – вступил в разговор Второй, – а почтенный Сунь многому научился у даоса. Если бы он выступил на нашей стороне, это очень помогло бы нам в борьбе с минами. Думаю, этому человеку можно довериться, – он южанин и не станет нас обманывать.

Темут заколебался. Второй взял копье и сказал:

– Поеду к почтенному Суню и поговорю с ним. В сопровождении нескольких воинов он поскакал за

Сунь Сань, которая, делая вид, что не замечает ничего вокруг, погоняла коня на юг.

– Господин Сунь, подождите! – догнав наконец всадника, закричал Второй. – Остановитесь ненадолго, мне нужно с вами переговорить.

Сунь Сань натянула поводья и повернула коня навстречу Второму.

– Вы совершили немало подвигов и познали вкус военных побед, – начал Второй. – Что за причина именно теперь стать горным отшельником?

– Жизнь человека – как капелька росы на конце былинки, а заслуги и слава человека – как проплывающие по небу облака, – улыбнулась Сунь Сань. – Мужчине, дожившему до седых волос, ни к чему вверять свою судьбу в чужие руки. Южные горы и реки – мой дом, я с радостью буду пить воду из ручьев, охотиться на зверей, не зная ни голода, ни жажды.

– Вы решили оставить военное поприще и уйти в горы, – продолжал уговаривать Второй, – значит, вы теперь свободный человек, и никто не заподозрит вас в измене. Так погостите у нас один вечерок и поезжайте себе дальше.

Второй схватил Сунь Сань за руку и так горячо ее убеждал, что та сдалась и поехала в Тайидун. Темут при виде гостя не проявил особого удовольствия.

Второй же принялся нахваливать Сунь Сань:

– Почтенный Сунь сегодня стал совсем другим для нас человеком, чем был вчера. До минувшей ночи мы знали его как храброго воина, теперь он наш соотечественник. Так почему бы нам не поговорить по душам?

– Я плохо разбираюсь в людях, – заговорил Темут, – но должен отказать господину Суню по двум причинам. Во-первых, господин Сунь пришел в эти края вместе с Хун Хунь-то, теперь поссорился с ним и уезжает, хотя они вместе прожили не один год. Во-вторых, своим добрым именем господин Сунь обязан воинскому таланту и ратным подвигам Хун Хунь-то. Господина Суня ценили не только потому, что он хорошо владеет копьем, но и за то, что он близок к выдающемуся полководцу. И его возвысили в минском войске, а он из-за пустяка впал в гнев и бросил дело. Если бы он, как это недавно случилось, предал меня одного, я бы простил ему измену и принял бы в ряды нашего войска. Но теперь он предал всех минов, поступил, как капризная женщина. Поэтому нет у меня доверия к господину Суню!

Сунь Сань тяжело вздохнула и промолчала. Потом, обращаясь только к Второму, проговорила:

– Я последовал за вами, поддавшись на ваши уговоры. Вижу, что не надо было приходить сюда. Прощайте, желаю вам обоим успехов.

– Погодите! – остановил Второй. – Давайте выпьем хоть по чарке вина!

– И верно, – добавил Темут, – выпить немного можно, а заодно и побеседуем, как земляки. Зеленые горы и белые облака за это время никуда от вас не денутся.

Сунь Сань усадили, принесли вина. Сделав вид, что захмелела, она вскоре начала вздыхать, а потом и того хуже – плакать.

– Что вас опечалило? – удивился Второй. – Мы не сражаемся, а сидим и пируем в свое удовольствие. А вы, видно, вспомнили о каких-то неприятностях. Выговоритесь – станет легче.

Сунь Сань заскрежетала зубами и, погрозив куда-то кулаком, злобным голосом выкрикнула:

– Двуличный мальчишка! Южанин, а стал предателем! Посмотрю я, как ты без меня обойдешься!

– Вы не Хун Хунь-то проклинаете? – спросил Второй.

– Коль разговор у нас по душам, – вздохнула Сунь Сань, – не стану ничего от вас утаивать. Когда даос Белое Облако отправлял к вам этого Хун Хунь-то, он, зная о его молодости и легкомыслии, поручил мне опекать его. Я, семидесятилетний старик, сил не жалел, был всегда рядом с ним, делил вместе с ним опасности и невзгоды. А он, мало того, что стал перебежчиком, еще и обошелся со мной, как негодяй: если бы не минский полководец и его свита, он убил бы меня. Как же мне не печалиться! Я научился у даоса всему тому же, что постиг он, если не большему, и после этого – такой позор на мои седины, такие оскорбительные слова и поступки! Разве можно вытерпеть все это без слез?! Богатырь Темут только что говорил, почему не доверяет мне. А для меня все проще: Хун меня хотел убить – да разве могу я теперь быть с ним заодно?! Ну вот, выпил вина и выложил самое сокровенное! Но не смейтесь над несчастьями старика!

Выслушав исповедь Сунь Сань, Темут заколебался в своем решении. «А что, если попробовать воспользоваться его ненавистью к предателю Хуну?» – подумал он, подлил Сунь Сань вина и сказал:

– Да, с вашими талантами вы могли бы совершить большие дела! А стать затворником в безлюдных горах – скучное занятие для настоящего мужчины!

– Я понял, к чему вы клоните, – хитро улыбнулась Сунь Сань, – вы хотите, чтобы я остался у вас. Но не пристало мне, старику, совершать поступки, в которых потом приходится раскаиваться. А мне пришлось раскаяться уже дважды.

– Что же это за поступки? – спросил Темут.

– По велению учителя я прибыл сюда, чтобы помочь вашему предводителю, но бессовестный Хун Хунь-то обманул меня и заставил переметнуться на сторону минов. Вот первое, в чем я раскаиваюсь. Вернуться к вам мешает мне стыд. Вы теперь знаете, почему я почти готов снова выступить на вашей стороне, но что скажет великий князь, когда вернется? Наверно, мне придется раскаиваться во второй раз, если я останусь с вами. Нет, лучше я проведу остаток своих дней в горах: стану охотиться, упражняться в метании копья, строить игрушечные крепости из камешков, повторяя науку стратегии и тактики.

Темут взял руку Сунь Сань и произнес:

– Вы напрасно опасаетесь: великий князь Начжа ценит таланты и умеет прощать. Он лишен легкомыслия Хун Хунь-то и ограниченности полководца Яна, которые не удержали при себе такого человека, как вы. В нашем племени – ведь вы из маней – вас может ждать богатство и знатность! Разве не об этом вы мечтаете?

Сунь Сань внимательно выслушала Темута и вдруг говорит:

– А что, если я обманул вас: пришел к вам по распоряжению Хун Хунь-то?

– Вы читаете мысли, – рассмеялся Темут. – Я и в самом деле поначалу подумал, не минский ли вы лазутчик. Не будем больше так шутить!

– Вы так великодушны, – благодарно ответила Сунь Сань, – что мне просто неловко. Давайте остановимся вот на чем: дождемся приезда великого князя, а тогда я дам окончательный ответ.

Снова полилось вино, потекла дружеская беседа. Миновали четвертая и пятая стражи, опустел верхний сосуд в водяных часах, на востоке показались утренние звезды.

Захмелевшие Темут и Второй сбросили доспехи и задремали. Внезапно возле северных ворот раздался страшный грохот. Богатыри вскочили, поспешно снарядились и побежали было с большим отрядом туда, где раздавался непонятный шум, но Сунь Сань остановила их.

– Не волнуйтесь понапрасну: это Хун Хунь-то готовится к штурму южных ворот, а делает вид, что нападает на северные.

Темут не поверил, но едва он со своим отрядом подошел к северным воротам, как загрохотало у западных ворот. Темуту пришлось отправить часть отряда туда.

– Это еще один обман Хун Хунь-то, – сказала Сунь Сань. – Наверняка он собирается напасть на восточные ворота.

Темут с сомнением покачал головой и решил все-таки защищать северные и западные ворота основными силами. Но скоро перед ним все стихло, а минское войско пошло на приступ у южных и восточных ворот. От грома орудий сотрясались земля и небо, в ворота ударялись ядра величиной со скалу. Темут и Второй поверили, что Черный Сунь не обманывает, отвели воинов от северных и западных ворот и поставили их на оборону южных и восточных ворот. И тут Сунь Сань вскочила на коня и, издав боевой клич, стрелой полетела к северным воротам. Заколов нескольких стражей, оставленных там Темутом на всякий случай, она распахнула ворота настежь – и минское войско с победными криками ворвалось в крепость, а впереди старый воин с секирой в руках, и он рычит, как лев:

– Это я – начальник передового отряда минского войска Лэй Тянь-фэн. Открывай южные ворота, Темут, – сопротивление бесполезно!

Следом за передовым в крепость вошел отряд в несколько тысяч воинов во главе с Су Юй-цином. Сунь Сань в это время открыла западные ворота, и в них верхами ворвались Дун Чу и Ма Да со своими отрядами. А обстрел восточных и южных ворот продолжался. Темут и Второй с ужасом поняли, что им не удержать Тайидун. С пиками наперевес они бросились на минских богатырей, но тех было четверо – не одолеть! Сунь Сань, улыбаясь, подъехала с опущенным копьем к южным воротам и сказала:

– Темут, следуй за мной – я открою южные ворота и дам тебе удрать.

Темут с пылающими от ненависти глазами закричал в ответ:

– Старый безбородый разбойник! Ты гнусно обманул меня, но сейчас поплатишься за все!

Он бросился с копьем на Сунь Сань, но она ловко уклонилась и захохотала.

– Напрасно ты гневишься, Темут! Сам не дал мне уехать в горы – теперь пеняй на себя!

Она поскакала к воротам, открыла их – и в крепость под предводительством Яна и Хун вошли новые минские отряды. Стотысячное войско с семью славными богатырями окружило варваров. Шум победы возносился к небесам и разлетался по земле. Темут и Второй не были трусами, но ничего не могли поделать. А что случилось с ними дальше, вы узнаете из следующей главы.

Глава шестнадцатая

О ТОМ, КАК ОГНЕННЫЙ КНЯЗЬ ПРИЗВАЛ НА ПОМОЩЬ БЕСОВ И ДЕМОНОВ И КАК ХУН ПЕРЕСТРОИЛА ВОЙСКА И РАЗБИЛА ВАРВАРОВ

Когда Темут и Второй хотели бежать, то повсюду перед ними оказывались минские отряды; когда кидались они в бой, то противник перед ними отступал. Стоило им броситься на восток, минские отряды отходили на запад, стоило им податься к югу, минские отряды отступали на север. Варвары готовы были погибнуть в бою, но с ними не хотели драться. Что оставалось делать? Очутившись наконец рядом с восточными воротами, они вспомнили, что только эти ворота не успел открыть Черный Сунь, и кинулись к ним.

Сунь Сань помахала им рукой.

– Торопись, Темут! Я не успел открыть восточные ворота, сделай это сам. Завтра по дороге в горы я загляну к тебе допить оставшееся вино!

Ненависть с новой силой вспыхнула в душе Темута, он с криком бросился к Сунь Сань, но та хлестнула коня и ускакала к Яну. Богатыри варваров бежали через восточные ворота и добрались до Темудуна. От войска осталась половина.

Взглянув на Темута, Второй тяжело вздохнул.

– Я виноват в нашем поражении. Я не послушался ваших слов и позволил этому старому разбойнику заманить нас в западню. Мы разбиты! С какими глазами предстану я перед великим князем?!

Он выхватил меч, намереваясь покончить с собой, но Темут удержал его.

– Мы вместе обороняли крепость по велению Начжа, вместе и ответ держать будем. Если бы мы победили, нас обоих ожидали бы слава и богатство, но побеждены мы оба, – значит, и вину будем делить поровну. Вы доверились Черному Суню, но хотели только блага для родины. Что поделаешь, если у негодяя не оказалось ни на волосок совести. Только женщина способна убить себя из-за измены возлюбленного. Я никогда бы так не поступил.

С этими словами он отнял у Второго меч и бросил его на землю.

– Благодарю! Я вижу, что вы любите меня и понимаете, как Бао Шу-я[212].

Тем временем Ян расположил свои войска в Тайидуне. Су Юй-цин подошел к Хун и сказал:

– Сегодня вы проявили себя мудрым тактиком. Я знал вас до сих пор как молодого воина, прекрасно владеющего мечом. Но мог ли предположить, что вы обладаете еще и этими талантами?!

– Тайидунская победа – дело моих рук, – засмеялась Сунь Сань. – Ведь я таскался на коне с тяжелым копьем в руке по дорогам, залитым лунным светом, лил притворные слезы, тяжело вздыхал, разыгрывая роль перебежчика. Но Темут – проницательный человек, он сразу почуял неладное. Каково, по-вашему, скрежетать зубами, изображая злобу и ненависть к нашему славному Хун Хунь-то?! Но разве я плохо сыграл свою роль?

Пока происходили эти события, Начжа добрался до тех мест, где обитал даос по прозвищу Белое Облако, однако того и след простыл. Только белые облака плыли над зелеными горами. Начжа пошумел там, но делать было нечего, и он направил путь к Огненному князю. Селение Огонь приютилось среди высоких гор, в которых выли волки и шакалы, рыскали тигры и барсы. Не одну широкую реку и глубокую долину пришлось преодолеть Начжа, прежде чем он предстал перед Огненным князем. Это был богатырь ростом в девять чи с зелеными глазами, с тигриной гривой и медвежьим станом. Обменявшись приветствиями, Начжа выложил шелка, жемчуга и драгоценности и попросил о помощи.

– Как не помочь соседу в беде, – отозвался довольный дарами чародей.

Он кликнул трех богатырей: одного звали Чжудотун Молния, и он держал трезубец, второго – Темур Сокрушитель Гор, и он сжимал в руках секиру, третьего – Кадар Оборотень, и он размахивал саблей. Храбрости в каждом было на тысячу воинов.