Сон в Нефритовом павильоне

Начжа говорит:

– Дошло до меня, что у вас есть дочь-воительница, которой нет равных. Мне бы очень хотелось, чтобы она вместе с вами повела моих воинов в бой. Подумав, князь отвечает:

– Дочь моя еще молода, да и ратные дела не любит.

Начжа прибавил к своим подношениям двести штук холста и двести жемчужин и принялся уговаривать князя. Тот не устоял. Тринадцатилетняя дочь князя была красавицей, тонко понимала военное искусство, слыла большой умницей, имела доброе сердце и мечтала побывать в далекой стране Мин. Звали девушку Лотос. Девичьи занятия ее не прельщали, поэтому она днем грустила, а вечером любила посмотреть на Северный Ковш. Выслушав просьбу Начжа, она взяла двойной меч и последовала за отцом.

На обратном пути Начжа узнал, что Тайидун сдан, и отправился прямо в Темудун.

Его встретили в крепости и говорят:

– Темут и Второй ждут наказания за воротами. Начжа велел их позвать. Оба сбросили шлемы, отставили секиры и повалились в ноги своему предводителю, винясь в упущениях.

– Мы не исполнили повеления великого князя, не удержали Тайидун. Нет нам прощения. Просим великого князя в назидание другим отрубить нам головы!

Тяжело вздохнув, Начжа приказал им встать и говорит:

– Видно, это моя судьба, а не ваша вина.

Он расспросил их о последних событиях. Темут и Второй подробно рассказали о мудрости и талантах перебежчика Хун Хунь-то, превзошедшего в военном деле самого полководца Яна.

Огненный князь слушал их, слушал и вдруг воскликнул:

– Не пройдет и дня, как я верну маням потерянные владения! Завтра же отправляемся в поход!

Как раз в эти дни Хун неожиданно занемогла. Вызвал ее Ян в свой шатер обсудить дела, увидел ее усталое лицо и очень встревожился.

– Это я тебя измучил, наверно! Тебе нужно как следует отдохнуть и набраться сил.

– Если уж я стала вашим воином, – улыбнулась Хун, – то нечего меня жалеть.

Ян ласково погладил ее персиковые щеки.

– Твое ясное личико и алые губы опалил злой ветер войны. До чего бессердечный я муж!

Хун нахмурилась, отодвинулась от Яна и говорит:

– Воин идет в поход, чтобы драться. Или вы забыли наш уговор? К тому же я вижу, что сюда направляется Су Юй-цин.

Хун ушла к себе, а ночью к Яну прибежала встревоженная Сунь Сань и сказала, что Хун совсем плохо, у нее начался сильный озноб. Ян поспешил к возлюбленной: она лежала при свете маленькой свечи, на осунувшихся щеках проступил нездоровый румянец, с губ срывались тяжелые стоны. Ян взял Хун за руку, нашел пульс и произнес:

– Ничего опасного – обыкновенная лихорадка. Своими руками он расстегнул на Хун пояс и укрыл

больную потеплее.

– Здесь не зеленый терем, – прошептала Хун. – На вас смотрят глаза ваших воинов, вас слушают их уши. Уходите!

– Зря я согласился не раскрывать твою тайну, – на прощание сказал Ян. – Если ты и дома не оставишь эти воинские замашки, не знаю, на что будут похожи наши ночи любви.

Хун слабо улыбнулась. Ян велел ей не вставать несколько дней и забыть о воинских делах. Трижды повторил свое приказание и удалился.

На другой день Начжа прислал гонца, через которого передал Яну вызов. Ян позвал Су Юй-цина.

– Хун Хунь-то тяжело болен. Несколько дней он пролежит в постели. Войско поведем мы вдвоем.

– Начжа получил в подкрепление наемных воинов, – сказал Су Юй-цин, – но думаю, это ему не поможет!

Ян кивнул, сел на коня и поскакал во главе своего войска к Темудуну. Выбрав место, он приказал готовиться к сражению. Тысяча воинов под черным стягом заняла позиции с северной стороны, две тысячи с красным стягом, разделившись на два отряда, – с южной стороны, три тысячи – три отряда по тысяче воинов в каждом – под зеленым стягом стали с восточной стороны. Шесть тысяч воинов в шести равных отрядах под черным стягом заняли позиции с северной стороны, семь отрядов по тысяче воинов стали с южной стороны под красным стягом, восемь тысяч воинов под зеленым стягом, разбившись на восемь отрядов, прикрывали войско с восточной стороны. С запада Ян поставил девять отрядов под белым стягом, в каждом отряде по тысяче воинов. В центре под желтым стягом разместилось пять тысяч воинов, тоже разбитых на пять отрядов. Получилось расположение «света» и «тьмы» по десяти направлениям.

Построив войска, Ян повелел начальнику передового отряда Лэй Тянь-фэну выйти вперед и объявить врагу о готовности начать сражение. Тотчас из ворот Темудуна выехал на слоне Огненный князь. В руке у него алый флаг, на голове – алая повязка, на плечах – медные доспехи. Войско варваров шло за ним вразброд, не соблюдая никакого порядка.

– Я прочитал множество книг по военному искусству, – сказал удивленный Ян, обращаясь к Су Юй-цину, – но такого построения нигде не встречал.

Тут из рядов варваров выехал воин с трезубцем и крикнул:

– Меня зовут Чжудотун Молния. Кто желает схватиться со мной – выходи! Вот мой трезубец, он разит, как молния.

От рядов минского войска отделился седовласый воин с секирой и, поехав навстречу варвару, прокричал :

– Меня зовут Лэй Тянь-фэн, я возглавляю передовой отряд минского войска. Ты грозишься молнией, но молнии предшествует гром. Вот моя секира, она ударяет, как гром! Отведай-ка ее удар!

И начался поединок. Более десяти раз сходились богатыри, но ни один не одолел. Тогда из стана варваров выехал воин с секирой.

– Меня зовут Темур Сокрушитель Гор! А горы я крушу вот этой секирой. Хоть твоя голова, старик, и не гора, но могу попробовать на ней силу своего оружия!

Навстречу ему из минского стана вышел с копьем наперевес Дун Чу и воскликнул:

– Меня зовут Дун Чу! Под моим началом отряд, левый от середины. Вот мое копье. Давно я не приносил ему жертв, твоя кровь ему подойдет!

Как тигры, как медведи, бросились в схватку четверо богатырей. Более двадцати раз сходились они. И вдруг Лэй спрыгнул с коня и побежал. Чжудотун погнался за ним. А Лэй вдруг остановился, обернулся, издав боевой клич, ударил секирой и рассек голову коню, тот упал; увлекая за собой Чжудотуна.

В этот момент на поле, поигрывая саблей, вылетел еще один варвар могучего сложения и закричал:

– Меня зовут Кадар, богатырь Оборотень! Вот моя сабля, она сейчас перережет вам обоим глотки!

Разъяренный Кадар бросился на Черного Суня и начал жестокий поединок. Много раз сходились они – никто не берет верх. Тогда Кадар сунул саблю под мышку, перевернулся через голову и обернулся огромным седоглавым тигром. Лэй кинулся на помощь. А седоглавый тигр перевернулся через голову и обернулся двумя огромными тиграми, которые с ревом напали на минских богатырей.

Ян, следивший за поединками с возвышения, был поражен.

– С этим оборотнем нам не совладать!

Ударив в гонг, он дал знак своим воинам отступать. А Огненный князь взмахнул флажком, произнес заклинание, и тотчас все пространство, от гор и долин до багровых облаков, заполнилось варварами, изрыгавшими изо рта огонь и издававшими мерзостный запах. Ян велел запереть все ворота и занять оборону, соблюдая полный порядок. Воины Огненного князя окружили стан минов, но прорваться внутрь не смогли. Чародей произнес новое заклинание и простер руки в направлении севера: тотчас потемнели земля и небо, задул ужасный ветер, который швырял в минов песок и камни. Однако и это не сломило минов – в стане сохранился образцовый порядок. Расположение, выбранное Яном для этого сражения, обеспечивало надежную защиту. Убедившись, что магией ничего не удается добиться, обескураженный Огненный князь приказал своему войску отойти в Темудун:

– Минский полководец знает все расположения, но не обучен магии. Завтра, когда начнется новый бой, я призову на подмогу бесов и демонов и захвачу вашего врага в плен! – сказал он Начжа.

А Ян призвал к себе Су Юй-цина и говорит:

– У варваров появилось много новых богатырей и в придачу чародей. Туго нам завтра придется. Что будем делать?

Су Юй-цин в ответ:

– Наш Хун Хунь-то учился военному искусству у даоса. Может, он и с магией знаком? Надо бы пригласить его на совет.

– Но Хун Хунь-то сильно болен, я не велел ему вставать с постели. Навести его и спроси только совета. Вдруг он придумает что-нибудь.

Весь день Хун лежала и старалась не думать о сражениях и воинских тяготах. Перед приходом Су Юй-цина она поднялась и присела к столику. Вид у нее был изнуренный, на лице печать усталости, щеки опалены нездоровым румянцем, дыхание тяжелое, голос еле слышен. Су Юй-цин удивился и подумал: «А мне-то всегда казалось, что Хун Хунь-то – железный воин! Сейчас он больше похож на слабую женщину – то ли на скорбную Си Ши, то ли на сонную Ян-гуйфэй»[213].

– Как вы себя чувствуете? – обратился он к Хун.

– Сносно. Моя болезнь не опасна, душа моя страдает, – ответила Хун. – Что нового?

Гость рассказал об Огненном князе и передал просьбу Яна.

– В шатре много не придумаешь, – ответила Хун. – Нужно посмотреть на этого чародея.

Она приказала принести меч и доспехи, оделась и вместе с Су Юй-цином явилась к Яну.

– Вы же больны, – встревожился Ян, – зачем вы встали?

– Не тревожьтесь, я чувствую себя лучше. Мне надо своими глазами увидеть нового врага, – а пока вы расскажите о нем.

– Начжа привел наемные войска, – начал Ян, – воинов Огненного князя, среди которых несколько могучих богатырей, а сам князь искусен в магии. За все время, что я сражаюсь на юге, передо мною впервые такие грозные противники. Я велел закрыть ворота, но нет уверенности, что завтра мы выдержим натиск варваров. Можете ли вы что-нибудь предложить?

– Я внимательно изучил расположение, выбранное вами, – сказал Хун. – Оно хорошо для обороны, но для победы не годится. Предлагаю перестроить войска на основе расположения «император» и напасть на варваров. Дайте мне ваш флажок, я сам займусь этим.

Ян одобрил предложение Хун. Та немедля отправилась в минский стан и принялась перестраивать войска. С южной и восточной сторон она оставила все, как было. Отряды с северной стороны она переместила на северо-восток, отряды с западной стороны – на юго-восток, с южной стороны – на юго-запад. Войска юго-запада получили красный стяг, войска северо-востока – черный. Закончив построение, Хун обратилась к воинам:

– Когда ударят барабаны и я подниму красный флажок, должны откликаться воины центра, когда подниму черный флажок – все остальные.

Полководец Ян оглядел с возвышения расположение, выбранное Хун, и подумал: «Сколько же достоинств у моей Хун – она и красавица, и умница, и несравненный стратег!»

А Хун пригласила на совет военачальников, условилась с ними о всех маневрах предстоящего сражения и направилась сообщить о своих намерениях Яну.

– Война не исключает хитрости. Я научилась у даоса Белое Облако искусству магии и перевоплощения и умею повелевать духами. Я подготовлюсь к завтрашнему сражению – Огненный князь будет сломлен! – уверенно сказала она и удалилась к себе.

Ночью, когда пробило третью стражу, Хун вымылась, зажгла пять, по числу направлений, светильников, взяла в руки меч и начала творить заклинания. Никто не присутствовал при этом, – таково было условие Хун.

Утром Огненный князь вывел свои войска из крепости и построил их в боевой порядок. Он выбрал расположение с двенадцатью сторонами, расставил на поле голубой, желтый, красный, белый и черный флаги и дал сигнал о готовности к наступлению. Хун с усмешкой осмотрела расположение варваров и послала Лэй Тянь-фэна возвестить о готовности минского войска к началу сражения. Вместе с ним из стана минов выехали вперед Дун Чу и Ма Да и закричали:

– Сегодня мы захватим голову Огненного князя. Темур, тащи ее сюда!

Из рядов варваров выступили разъяренные Темур, Чжудотун и Кадар. Шесть богатырей начали сражение. Много раз они сходились. Понемногу минские богатыри начали отступать.

Начжа встревожился и говорит Огненному князю:

– Минские богатыри отходят, но это неспроста. Наверно, их полководец замыслил что-то недоброе. Сделайте, князь, чтобы три ваших богатыря не попали в ловушку и не погибли.

– Не бойся, Начжа! Пока не захвачу в плен этого минского выскочку, я не уйду отсюда! – прорычал тот.

Взмахнув флажком, он произнес заклинание – и поднялся страшный ветер, набежали черные тучи, и отовсюду на поле боя хлынули толпы злых духов, один другого ужаснее, и они присоединились к трем богатырям-варварам и начали теснить минов. Скоро три минских богатыря оказались в окружении, однако, как ни старалась нечисть, оставались невредимыми. И тут Хун взмахнула всеми флажками: загрохотали барабаны, все ворота распахнулись и минские воины ринулись на подмогу к своим богатырям. Закипела битва. Хун взмахнула черным флажком – ударили в барабаны, и все ворота враз закрылись. Трое варваров вместе со "своей нечистью и не заметили, что очутились в минском стане. Хун подняла двойной меч и произнесла заклинания: тотчас поднялся свежий ветер и разогнал и тучи, и злых духов. Нечисть превратилась в пожухлые листья, которые закружились в воздухе, словно осенний снег. Чжудотун, Кадар и Темур, оставшись без поддержки, испуганно заметались, ища выхода. А Хун поднялась на помост, села и указала мечом на юг – и до самого неба поднялось пламя, указала на север – и широкие реки образовали огромное море. Хун указала мечом на восток и на запад – и загрохотал в небесах гром, и хлынул ливень, и невесть откуда разлилось большое озеро. Богатыри варваров пали духом. Кадар попытался было прибегнуть к магии, но Хун указала на него острием меча, и тотчас ветер пригнул богатырю-оборотню голову к холке коня. Оборотень даже заклинания не смог произнести и в конце концов рухнул с коня на землю. Чжудотун и Темур пытались покончить с собой, но Хун велела Сунь Сань крикнуть:

– Слушайте, варвары! Мы не станем вас убивать. Возвращайтесь в свой стан и передайте Огненному князю, чтобы он явился сюда и сдался мне в плен. Если же не придет, путь пеняет на себя!

Хун приказала открыть ворота и выпустить неудачливых воинов, и они уехали, тихие, словно мыши. Представ перед Огненным князем, принялись уговаривать:

– Вам лучше покориться без боя этому Хун Хунь-то. Минский полководец – необыкновенный маг и волшебник! Вам его не осилить.

Князь разгневался и прогнал богатырей. Потом взял меч, сделал выпады по двенадцати направлениям и произнес заклинание. Грянул взрыв, потрясший небеса, и повеяло смертью, и с четырех сторон и восьми направлений набежали тучи демонов и бесов, набросившихся, словно ураган, на минское войско. Казалось, само небо рухнуло на минов, а земля уходит у них из-под ног. Хун высоко подняла свой флажок и крикнула :

– Всем воинам и отрядам следить за моими знаками! Невнимание означает гибель!

Все замерли, обратив взоры к Хун. Хун повелела бить в барабаны. Под их размеренную дробь пять тысяч воинов заняли позицию в середине. Затем она взмахнула красным флажком, – распахнулись северные, южные, восточные и западные ворота, и минские воины набросились на врага. Тогда Огненный князь повелел бесам и демонам прорвать строй минов и пробиться через ворота. Хун снова взмахнула флажком – тотчас забили барабаны, и ворота закрылись. А Хун указала острием меча в пяти направлениях – и со всех сторон поползли разноцветные облака и закрыли минов от взора. Теперь ничего не было видно. Только звон мечей да цокот копыт слышались в тумане.

Хун опять велела бить в барабаны, – и началась рукопашная схватка. Девятьсот минских воинов западной стороны в построении «металл сильнее дерева» бросились на варваров восточной позиции, три тысячи воинов восточной стороны в построении «дерево сильнее земли» подступили к расположению варваров посередине, семь тысяч воинов южной стороны в построении «огонь сильнее металла» кинулись на варваров западной позиции, семь тысяч воинов северной стороны в построении «вода сильнее огня» теснили варваров южной позиции, пять тысяч воинов середины в построении «земля сильнее воды» одолевали варваров северной позиции. Земля и небо дрожали, словно рушились горы или клокотал океан. Хун снова ударила в барабаны и взмахнула черным флажком, – тотчас открылись все ворота, и, не выдержав натиска всесильной Хун, бесы и демоны кинулись прочь из минского стана, давя и тесня друг друга. Огненный князь, обозленный неудачей, произнес новое заклинание и подбросил вверх свой меч.

А что он задумал, вы узнаете из следующей главы.

Глава семнадцатая

О ТОМ, КАК КРАСАВИЦА ЛОТОС СРАЖАЛАСЬ С БОГАТЫРЯМИ И КАК ОГНЕННЫЙ КНЯЗЬ ОСТАВИЛ НАЧЖА

И тут разгневанный Огненный князь подбросил в небо свой меч, – и вдруг тот удлинился с трех чи до ста. Князь задрожал всем телом и превратился в исполина ростом в сто чжанов. Он схватил огромный меч и двинулся на минов. Увидев великана, Хун только улыбнулась, сошла с возвышения и удалилась в Тайидун, откуда некоторое время не доносилось ни звука. Потом над крепостью появилась белая пелена, которая заполнила пространство между землей и небом. Когда эта завеса достигла высоты ста чжанов, из нее вдруг вышагнул Хун Хунь-то исполинского роста с мечом в руке и пошел навстречу Огненному князю. Князь опять задрожал огромным телом и уменьшился до величины бобового зернышка, а меч его стал похож на кончик иглы. Тогда и Хун уменьшилась до размеров пылинки, а меч ее напоминал ворсинку. Князь взмахнул мечом, но ворсинка Хун отразила удар, ничуть не пострадав и даже затвердев от соприкосновения. Нежданно-негаданно князь вдруг исчез, только черная дымка появилась в небе. Но тут же рядом возникла голубая дымка. Из маленьких облачков до земли доносился лишь лязг мечей. Черная дымка спустилась к земле, и из нее выскочила белая обезьяна. А из голубой дымки выкатилось большое ядро, которое погналось за обезьяной. Обезьяна обернулась змеей, и змея уползла в расщелину скалы. Но ядро превратилось в молнию, и та разбила скалу. Тогда змея изрыгнула черный дым и скрылась в нем. А молния стала ветром и рассеяла дым, очистив небо и землю.

Хун вернулась в стан. К ней тут же приступили с расспросами.

– Куда же делся Огненный князь? Как вам удалось победить его?

Хун начала объяснять:

– Вся магия зиждется на пяти элементах – металле, дереве, воде, огне и земле. Понять их совместную гармонию совсем не трудно: глаза человека связаны с деревом, душа – с огнем. Поэтому когда смотришь глазами, то тратишь энергию дерева, а когда изливается энергия дерева, то рождается огонь. Когда же расходуется энергия огня, душа слабеет. А когда изливается энергия души, то огонь разгорается. Разгоревшись, огонь закаляет металл, поэтому энергия металла – стойкая энергия. Если в складе человека нет металла – в голове его плодятся вздорные мысли. Видите, как все просто! Я не мог не восхититься магией и овладел ею. Сегодня я использовал взаимосвязь пяти элементов и соединил воедино глаза, уши и души всех наших воинов, – без этого не добиться бы нам победы. Что же касается превращений, то сделать огромный меч из маленького просто, а сделать из малого меча меньший трудно. Черная пелена – это волшебство, а голубая дымка – магия. Превращение в белую обезьяну – изобретение танского чародея Юань-чуна, ядро – прием ханьского Вэя, превращение в змею разработал еще Тао Хун-цзин, туман и ветер – это совсем просто. У меченосца есть три дороги на выбор: использовать меч для грабежа и злодейства, использовать меч во вред добрым людям и использовать меч для защиты от врага. Огненный же князь пользуется мечом для забав, поэтому я и не стал убивать его и не собираюсь причинить ему зла. Несмотря на все свое искусство, он дважды терпел от меня поражения, потому что, кроме магии, другого оружия у него нет.

А Огненный князь вернулся в стан варваров совершенно подавленный и попытался покончить с собой. Лотос схватила отца за руку и воскликнула:

– Я не на прогулку приехала сюда вместе с вами и войском. Настал мой черед. Я выхожу на бой. Успокойтесь и ждите моего возвращения с победой.

– Что ты мелешь, девчонка? – осерчал князь. – Минский полководец владеет мечом и магией, как небожитель! Куда тебе до него?

Лотос молча вскочила на коня и выехала из стана варваров. В это время Хун двинула свое войско вперед, но услышав, что ее вызывает на бой женщина, она приостановила наступление, чтобы взглянуть на нового соперника. В самом деле, вызов исходил от молоденькой девушки в красной шелковой шляпе, в расшитом зеленом одеянии. Всадница скачет на ферганском скакуне, у нее белое лицо и яркий румянец, щеки напоминают персики. Ее юности очень идут крылатые брови, лучистый взгляд ласковых глаз, белые зубы, алые уста, блестящие волосы. Откуда же взялась такая красавица в этих краях?! Хун подивилась и велела Сунь Сань сразиться с дочерью Огненного князя.

– Наверняка чародей волшебством раздобыл эту красотку. Не могла у варвара родиться такая дочь, – сказала Сунь Сань и ринулась в бой.

Дважды сходились соперницы, а кончилось тем, что Лотос взяла Сунь Сань в плен. Пораженная Хун обратилась к своей свите:

– Кто из вас проучит эту девчонку, захватит ее и освободит Черного Суня?

Вызвался Лэй Тянь-фэн.

Он вскочил на коня и поскакал к Лотос, которая, вложив меч в ножны, прогуливалась по полю и размышляла: «Сегодня я впервые увидела минов и теперь знаю, что их предводители храбрые, талантливые люди. Как жаль, что уроженцы наших краев подобны лягушкам, что живут на дне колодца, – ничего не знают о мире, который вокруг! Страна Мин не отказывала в своем покровительстве маням, а великий князь Начжа с оружием в руках попирает гордость и честь императора, ровно жук богомол, пытающийся остановить колесницу. Теперь я знаю, что минский полководец пытался убедить маней прекратить кровопролитие и вернуть мир в южные земли. Он не хочет бесцельной гибели людей. Я должна что-то сделать и спасти отца от наказания, которое неизбежно обрушится на него, когда Сын Неба узнает о его злодеяниях здесь…»

Увидев приближающегося к ней Лэя, Лотос обнажила меч и пришпорила коня. Левой рукой она отбила секиру, а правой, сделав обманное движение, попыталась нанести удар, – острое лезвие просвистело над ухом Лэя, но вреда ему не причинило. Лэй, поняв, что потерпел неудачу, поначалу опешил, но быстро собрался с духом и со всех сил ударил секирой, – и тут Лотос подпрыгнула куда-то вверх и оттуда нанесла по шлему минского богатыря сильный удар. Лэй пошатнулся и вывалился из седла.

– Возвращайся-ка обратно, вояка, – засмеялась Лотос, – да позови сюда того из ваших, который будет посильнее тебя.

Лэй, уверовавший в силу соперницы, вернулся в свой стан и рассказал Хун, как ловка в бою эта девушка-южанка. Хун обратилась к Яну:

– Я хорошо знаю нрав южных варваров – если они в гневе, их нелегко остановить. Разрешите мне выйти на бой. Когда я одолею эту девицу, мне сразу станет лучше.

Скрепя сердце Ян вынужден был согласиться: соратники могли заподозрить неладное, поняв, что он чрезмерно оберегает и опекает Хун. А Хун, направляясь к сопернице, думала: «Лотос отлично владеет мечом и не пользуется никакой магией, я последую ее примеру, будем биться в открытую!» Она выхватила мечи и, вращая их, прыгнула на южанку, отскочила, и так несколько раз, – это был прием «дракон играет с жемчужиной». Лотос поняла, что перед ней достойный противник, и, подняв мечи и словно бы поигрывая ими, начала наступать на Хун. Она применила прием «осенний сокол слетает с горы». Хун ответила приемом «бабочка летит на цветок» – один меч подбросила в воздух, а другим пыталась нанести удар, на всем скаку промчавшись рядом с девушкой. Та правой рукой отбила падавший с неба меч, а левой нацелилась поразить Хун, использовав прием «обезьяна ворует плоды». Хун пригнулась к холке коня, и меч не задел ее. Теперь Хун зашвырнула в небо оба меча и, повернув коня, поскакала безоружной к противнице. На этот прием под названием «тигр поджимает хвост» Лотос ответила приемом «шакал гонится за оленем», – она приподнялась на стременах, отбила оба падавших на нее меча и погналась за Хун. Та снова повернула, поймала оба меча в воздухе и тут же сделала вид, что правой рукой собирается бросить меч вверх, а левой пыталась нанести удар, – это был прием «лев кидается на зайца». Тогда Лотос применила прием «паук затягивает бабочку», – она направила оба меча остриями на восток, а сама начала отступать на запад, потом остановилась и пошла в наступление с запада на восток, и так многократно. И вдруг четыре меча закружились в каком-то вихре, смешались, переплелись, – это соперницы одновременно воспользовались приемом «вихрь кружит снежинки». А затем и сражающиеся и мечи исчезли, а в небе возникли два голубых облачка, которые вступили в единоборство: южанка и Хун применили магический прием «ящерицы карабкаются на небо». Наконец обе стали зримыми, вновь появившись на поле, – и тут Лотос подбросила свои мечи и погнала коня, пытаясь ускользнуть от противницы – этот прием называется «испуганный гусь взлетает в небо». Тогда Хун ударила коня и, зажав мечи под мышкой, устремилась в погоню, чтобы догнать противницу, коснуться ее рукой и взять в плен. Ей удалось это, и Лотос безропотно покорилась противнице, победившей ее в честном поединке. Хун по достоинству оценила таланты Лотос и, когда они оказались в минском стане, взяла обе руки южанки в свои и сказала:

– Я победил вас сегодня, а наградой мне станет наша дружба, и это – дар Неба!

– Как можете вы говорить о дружбе, ведь я ваша пленница, – удивилась Лотос. – Но если вы так милосердны, возьмите меня под свое начало!

Хун в ответ:

– Я в самом деле предлагаю вам дружбу. Если вы не против, вот вам моя рука!

И тут Лотос разрыдалась:

– Я пришла сюда за отцом, который никогда прежде не выступал против великой страны Мин и не нарушал ее законов; он только по-соседски оказал помощь предводителю маней, но тем самым оскорбил Сына Неба. Можем ли мы рассчитывать на снисхождение?! Если вы и ваш полководец простите нас и сохраните нам жизнь, я отплачу вам верной службой, буду «вязать вам травы»[214].

– Я доложу обо всем нашему полководцу, – сказала Хун и отвела пленницу к Яну.

– Огненный князь не питает привязанности к Начжа, – шепнула она ему, – но и не предаст его. Нам нужно сообщить князю, что он может рассчитывать на прощение императора, и этим предотвратить его действия против нас.

Ян взглянул на Лотос и, помолчав, словно в раздумье, сказал:

– Государь желает привести варваров к повиновению миром, а не силой. Если Огненный князь покается в своих прегрешениях, он может получить прощение.

Лотос смогла только низко поклониться, слезы мешали ей говорить. Ян внимательно посмотрел на красавицу и отпустил ее к своим.

А Огненный князь, узнав, что его дочь попала в плен, решил было покинуть Начжа, но не успел – вернувшаяся невредимой Лотос передала ему слова полководца и богатыря, одолевшего ее в поединке. Тогда князь призвал к себе Чжудотуна, Кадара и Темура и, прихватив плененную ранее Сунь Сань, явился в минский стан. Ян приветливо встретил бывших врагов. Огненный князь, по натуре человек простодушный и не подлый, встретя такое обращение, растрогался до слез и, закусив до крови палец, проговорил:

– Хотя живу я в глуши, мое сердце не каменное и не деревянное, ведомы ему все семь страстей[215]. Никогда не забуду милосердия вашего, детям и внукам накажу о нем помнить!

Ян был доволен, приказал разбить шатры для пленников и проводить на отдых князя, его дочь и трех богатырей.

Лотос, обосновавшись в шатре вместе с отцом, задумалась : «Мой победитель и лицом и обхождением – само благородство, говорит умно, но уж больно нежен у него взгляд, когда он смотрит на меня. Если я ему приглянусь, как я буду служить под его началом? Только сдается мне, что богатырь Хун – женщина, чутье не может меня обмануть! Ради кого тогда пришла она в такую даль, да еще на войну? Если же это женщина, а женщины ревнивы, то почему она предлагает мне дружбу?» Не в силах ответить на все эти вопросы и сгорая от любопытства, Лотос направилась в шатер Хун и говорит:

– Вы сохранили мне жизнь, и я хотела бы служить у вас под началом, чтобы отблагодарить вас. Но подумала, что женщина в войске – это даже в древние времена диковина. Если на вашу сторону перешел мой отец со своими богатырями, то, может быть, этого достаточно?!

– Ваши слова удивляют меня, – улыбнулась Хун. – Когда-то Му-лань[216] заменила своего отца в войске, и никто ее не упрекнул за это.

Лотос в ответ:

– Я с рожденья живу в глуши, правил этикета не изучала, но знаю, как говорят мудрецы: мужчина и женщина не могут быть равными. Разве к ратному делу это не относится? Мне думается, что Му-лань была почтительной и преданной дочерью, но вела себя не как женщина, значит, уже поступала неверно.

Внимательно все выслушав, Хун подняла глаза и посмотрела на Лотос.

«Она хочет раскрыть мою тайну», – подумала Хун и, вздохнув, сказала:

– В мире не так уж мало женщин, которые поступали и поступают против предписанных правил. Причиной может быть и горе и любовь, да и можно ли мерить всех одной меркой?

Лотос поклонилась и вышла. «Моя догадка верна, – думала она, идя к себе. – Я пока не знаю, что за женщина Хун, но ко мне, судя по всему, она относится хорошо. Я могла бы поехать за нею в страну Мин!»

– Я знаю, что прегрешение можно искупить подвигом, – сказал дочери Огненный князь на утро другого дня. – Если полководец Ян начнет осаду Темудуна, я помогу ему и удостоюсь прощения.

– Нельзя этого делать! – ответила Лотос. – Вы прибыли сюда по зову соседа о помощи, и постыдно обратить теперь оружие против него. Самое верное – отправиться тайком к Начжа и уговорить его сдаться минам.

Князь прислушался к совету дочери и отправился в Темудун, где, узнавший о бегстве князя и его богатырей, бушевал Начжа.

– Дважды я обращался за помощью, дважды ее получал, и оба раза меня стерегла измена!

Военачальники князя ему в ответ:

– Великий Начжа, вы же видели, что ни Огненный князь, ни Лотос ничего не смогли поделать с минским войском. Полководец Ян и богатырь Хун оказались сильнее – надо покориться и сдаться на милость этих непревзойденных воинов.

Начжа выхватил меч и одним ударом развалил стол пополам.