МОН-СЕН-МИШЕЛЬ. Тифэн Рагенель, Фея звезд

В наше время, когда замок Мон-Сен-Мишель, известный туристам как восьмое чудо света, является бесстрастным свидетелем того, как самые разные группы людей пытаются спасти его от песков; может быть, в его памяти всплывает странное и нежное воспоминание о той, отягощенной грузом земных почестей, которая предпочла уединенное существование в замке, где было место только для любви и для изучения звезд: госпожа Тифэн Рагенель, супруга Бернарда дю Гесклена, коннетабля Франции.

Дочь мессира Рагенеля, виконта де Ла Бельера и некой мадемуазель из Динана, Тифэн избегала общества сверстниц. В то время как подруги думали более всего о куклах и нарядах, она изучала только одно. В высоком родительском доме, на улице Круа-а-Динан, или в отцовском домике Де Ла Бельер-ан-Плеудинген, между Динаном и Сен-Серваном, Тифэн проводила целые часы над манускриптами и пергаментами своего отца.

Отец ее был старый священник, много преуспевший в науке о звездах, он и обучил свою дочь тому, что знал о мире светил и жизни идеальных космических миров. Он сделал это так хорошо, что вскоре дитя превзошло своего учителя, ибо к ее очень реалистичному рассудку прибавился странный дар двойного зрения. При помощи лести ей удалось уговорить отца купить другие книги, еще более ученые, и она изучила таким образом медицину, растения, природу, и даже немного алхимию.

В двадцать лет та, которую звали «самой красивой девушкой Динана», была и самой ученой. Она умела читать будущее по звездам, составлять гороскопы, лечить болезни и раны и за это прослыла даже колдуньей. Но так как она была лучезарно красива и умна, и к тому же очень набожна, делала добро без счета и все ее обожали, то никому и в голову не приходило причинить ей зло. Ибо маленькие люди этой бретонской страны с их врожденным чувством прекрасного, воспетые еще певцом Мерлином, демоны и другие легкие духи, рожденные туманом в ближнем лесу Броселианд, уже нашли для нее подходящее прозвище: она была фея Тифэн…

Конечно, Тифэн, благородная, богатая, красивая, ученая и принадлежавшая к сильному семейству, не имела недостатка в почитателях, но она лишала их всякой надежды, отдав предпочтение самому странному юноше, какого носила когда-либо земля. Самому странному и самому некрасивому.

Ей было шесть или семь лет, когда на большом ристалище в Ренне летом 1338 года она увидела, как сражался с закрытым лицом и побеждал на турнире лучших чемпионов Бретани юноша лет восемнадцати, который был одет во все черное, а, когда снял шлем, стало видно его некрасивое грубое лицо со странно вздернутым носом. Это был его первый турнир, и с первого раза он заслужил славу лучшего. Его звали Бертран дю Гесклен и Тифэн не удалось забыть его.

Долгие годы Тифэн ничего не слышала о Бертране. Бретань, растерзанная войной за наследство между Жаном де Монфором и Карлом де Блуа, переживала черные дни, и будущий герой и партизан отправился в лес с ватагой таких же суровых, как и он сам, товарищей; они без жалости охотились на англичан Монфора. Лишь когда герцог Ланкастерский осадил Ренн, а потом Динан, дю Гесклен был вынужден прекратить лесную войну и начать настоящую, но короткую войну в полном вооружении, под осадными машинами.

Тифэн, которой исполнилось тогда двадцать четыре года, однажды узнала, что ее герой вызвал на божественный суд графа де Ковентри, который обезглавил его брата. Предшествующую поединку ночь Тифэн провела за книгами. Утром она с уверенностью провозгласила:

— Мессир Бертран прав. Мессир Бертран победит.

После победы, которую он действительно одержал, дю Гесклен оказался лицом к лицу с той, которая ее предсказала, на пиру, устроенном губернатором в честь победителя. И тут же, конечно, и влюбился: она так красива, так блистательна, эта девушка, которую называют феей и которая предсказала его победу! Но он считал себя столь безобразным, что не посмел сказать ей об этом ни слова.

И опять прошли годы. Дю Гесклен воевал против англичан на стороне дофина. Семь лет засад, бессонных ночей, изнуряющей усталости. Бертрану было уже сорок четыре, но он не смел приблизиться к Тифэн, о которой знал, что она до сих пор остается девушкой. Понадобилось приказание герцога Карла, чтобы он отправился к ней, а там — там Тифэн почти что сама предложила ему свою руку, чтобы он понял наконец, этот смиренный воин, что фея любит его… и что он имеет право на счастье.

Их обвенчали весной 1364 года в капелле замка Ла Бельер, где в комнате с высоким потолком прошла одна из их редких совместных ночей. Через два дня Бертран, капитан Понторсона отвез Тифэн в свое жилище Мон-Сен-Мишель-у-моря, подобно скупцу, прячущему свое сокровище в самое надежное место. Там однажды утром она вручила ему пергамент, перевязанный синей лентой, и велела хранить его всегда подле себя. Видя его удивление, она объяснила: это был календарь, где она отметила черным крестом неблагоприятные для него дни, в которые он не должен был драться. Она хорошо понимала, что не удержит его долго подле себя, что войне не видно конца, что завоеванное англичанами королевство нуждается в нем, и она хотела защитить его, как только могла.

— Вас всегда здесь будет ждать человек, которому вы необходимы! — сказала она…

За годы, которые последовали за этим, очень редки были дни передышек между войнами, когда воин и прекрасная колдунья могли встретить друг друга и утолить тоску. В эти дни высокое жилище на горе вновь обретало жизнь, радость, солнце… но какими тоскливыми, тяжелыми и однообразными были долгие дни ожидания! Окруженная внимательными служанками, умевшими хранить ее покой, Тифэн проводила бесконечные часы, сидя перед окном, выходящим на плоский песчаный берег, с борзой собакой у ног, в ожидании появления звезды своего супруга.

Ей же доставались величайшие почести. Милостью короля Карла V она стала графиней де Лонгвиль после битвы при Кошереле, графиней де Сориа, герцогиней де Молина и де Трастамара, королевой Гренады — после битвы при Монтьеле, где Бертран побил англичан и испанцев Пьера де Крюэля. Именно в той битве он разгромил и уничтожил печально знаменитое Большое Войско, столь долго разорявшее землю Франции, грабившее и мучившее ее крестьян…

В один из вечеров Бертран положил к ногам Тифэн шпагу, украшенную лилиями, шпагу коннетабля Франции, которая делала его командиром всех армий королевства и открывала ему путь к принцам крови.

Когда пришли черные дни, Тифэн вновь встретила их в одиночестве. Именно она собрала знаменитый выкуп, чтобы вызволить Бертрана и его товарищей из английских тюрем, когда они очутились в плену у Черного Принца. Получилось так, что Бертрану пришлось платить за всех, свободу же свою он получил не ранее, чем был освобожден последний из его товарищей.

Наконец, в одиночестве ее нашла болезнь, грустную, но не ропщущую. Она знала, что должна умереть, что более не увидит на этом свете человека, которого любила больше себя самой. Но когда последний час приблизился, Тифэн покинула гору. Она хотела вернуться в Динан, в старый дом на улице Круа, где столько лет надеялась, звала, ждала в тревоге любовь, пришедшую к ней так поздно. Там, в доме своего детства, она принялась ожидать последнюю гостью, ту, чьи послания не читают дважды.

И та наконец пришла в один из серых осенних вечеров 1371 года. До конца взгляд умирающей был обращен к окну, она попросила оставить его открытым, и все искала на хмуром небе звезды — верных подруг своей жизни. Потом ее глаза тихо закрылись, чтобы никогда более не открываться для земного света.

Велика была грусть коннетабля. Бесконечное число раз перечитывал он последнее письмо Тифэн, продиктованное перед смертью, когда она была так слаба, что не могла уже писать своей рукой. В письме говорилось, что Тифэн умирает счастливой, ибо судьба, приведя к ней единственного любимого человека, одарила ее бесконечно большим счастьем, чем то, на которое можно надеяться в этом мире…

МОНСЕГУР-СЮР-ЛОЗОН. Загробная любовь

Остатки стены и старинная часовня, заботливо реставрируемая муниципалитетом — все, что осталось от замка, в котором некогда произошло одно из самых драматических событий, которое только может случиться среди людей. Это событие из тех, которые поражают человека так сильно, что меняют его судьбу.

Одним погожим июльским днем 1745 года юный барон де Клансей собрал в своем поместье близ Сен-Поль-Труа-Шато своих друзей и предложил совершить увлекательную экскурсию. Прекрасная погода, воздух, благоухающий лавандой и розмарином, — все это способствовало отличному расположению духа, и не мудрено, что это предложение все встретили восторженно. Целью прогулки был выбран старый замок Монсегур-сюр-Лозон — древняя крепость, частично разрушенная, но все еще достаточно внушительная. Этот старый, покрытый мхом и плесенью, серый заброшенный замок имел плохую репутацию! Рассказывали, что в замке, вот уже тридцать лет покинутом хозяевами, кто-то живет, и издалека местные жители не раз видели нечеткий силуэт, поднимающийся по крутому скату, ведущему ко рву.

Во время религиозных войн этот замок принадлежал ужасному барону де Адрэ, известному, и заслуженно, вождю протестантов. Захваченных во время стычек врагов барон уничтожал в своем замке самым зверским образом. Как и католик Блэз де Монлюк. Барон умело применял изощренные пытки, в результате которых смерть заключенного сопровождалась бесконечными страданиями. Как поговаривают местные жители, до сих пор его тень появляется ночами над старыми развалинами.

Вернемся к нашим молодым героям, которые радостно пустились в путь, пренебрегая старыми историями, добавлявшими для них немного остроты к тому удовольствию от прогулки, которое они предвосхищали. Они дали обещание развеять старые мифы. В этой толпе молодежи выделялись своею пылкостью двое: виконт Анри де Раба-стей, двадцатидвухлетний гасконец, и его друг Бомон.

Когда веселая компания прибыла на место, оказалось, что в этом древнем замке живет старик сторож, оставленный там хозяйкой, графиней де Пракомталь. Внутри замок представлял собой мало интересного: на всем были следы запустения, кругом лежала сплошная пыль, и молодежь была разочарована, осмотрев дворы, дозорные вышки, пустынные залы. Внезапно на бугре перед замком кто-то заметил каменный крест… Наконец, что-то интересное.

На камне было выгравировано имя и дата: «Люси де Пракомталь, 25 июня 1715 года». Позвали сторожа, расспросили его, и он рассказал.

Тридцать лет тому назад, почти день в день, в еще обитаемом замке был праздник. Девятнадцатилетняя дочь графини де Пракомталь выходила замуж за двадцатипятилетнего виконта де Кансонаса. Молодые были красивы, богаты а, главное, что случается редко, любили друг друга. Все вокруг было наполнено счастьем, казалось, ничто не сможет омрачить всеобщую радость. Во время десерта молодая виконтесса де Кансонас, желая разделить двойной миндаль и отдать половину мужу, сломала новое обручальное кольцо, которое украшало ее безымянный палец. Она побледнела, увидев в этом дурное предзнаменование. Но нежные утешения молодого мужа успокоили ее, и вскоре улыбка вновь засияла на ее очаровательных губках. Через некоторое время гости поднялись из-за стола, чтобы принять участие в других развлечениях.

В ожидании большого вечернего бала кто-то предложил сыграть в «жмурки», сказав, что старинный замок — самое подходящее место для столь занимательной игры. Это предложение было воспринято всеми с большим воодушевлением. Муж оказался первым водящим, и, прежде чем дать завязать себе глаза, он привлек к себе свою жену и сказал:

— Даже не старайтесь хорошо спрятаться, мое сердце. Я люблю вас так сильно, что найду немедленно, даже с завязанными глазами.

Игра началась. Замок оглашался криками, смехом, зовом, стуком хлопающих дверей и беготней. Однако когда все запыхавшись собрались в большой зале, оказалось, что Люси нет.

В течение нескольких часов искали Люси, выкрикивая ее имя и заглядывая в большие комнаты. Но поиски были бесплодны. Приглашенные, охранники, слуги, крестьяне, танцевавшие во дворе, — все бросились на поиски.

Наступила ночь, принялись искать во рву, куда спускались с веревками и фонарями. Подумали также о цыганах, табор которых расположился рядом с замком, решив, что, может быть, они похитили красивую девушку, но цыгане оказались непричастны. Одна цыганка, видя горе госпожи де Пракомталь, предсказала ей на прощанье: «Ты увидишь свою дочь, но я не могу сказать ни как, ни когда…»

Слабое утешение! Со временем, мало-помалу, надежда найти Люси живой почти пропала. Предполагали, что она, покинув замок, упала в глубокую расщелину или стала жертвой дикого зверя. Скорбь поселилась в доме, а с ней появилась легенда о женщине в белом, плачущей по ночам. Будучи не в состоянии продолжать жизнь в доме, где так трагически исчезла ее дочь, графиня заперла замок, оставила сторожа и уехала в Валенсию, где посвятила себя Богу и благотворительности…

Этот трагический рассказ, поведанный очевидцем, несколько утихомирил веселящихся посетителей. Чтобы вернуть себе хорошее настроение, они решают позавтракать на траве у подножия старых стен.

Взволнованный услышанной историей, Анри де Раба-стей решил отделиться от своих спутников. Сидя на развалившейся каменной стене, он поглаживал большого серого кота сторожа, который, казалось, испытывал самые нежные и дружественные чувства к молодому человеку. Мысли Анри были далеко, он представлял себе девушку в белом, которая бесшумно бродит по пустынным коридорам замка и чьи волосы и лицо освещаются холодным неярким светом ночи. Он не мог различить черты лица, скрытого под вуалью, но знал одно, что эта так таинственно исчезнувшая Люси притягивает его. Течение его мыслей нарушил Бомон, присоединившийся к приятелю.

— Мой дорогой друг, — сказал Бомон, — у вас такой вид, будто вы готовы влюбиться в тень. Что до меня, то из рассказа сторожа совершенно очевидно, что Люси не любила Кансонаса, а затеяла игру, чтобы убежать с тем, кого действительно любила.

Но Рабастей отверг объяснение, делающее его призрачное видение тусклым. Через некоторое время кто-то предложил сыграть в прятки в старом замке, и двое наших друзей присоединились к компании.

Скоро Рабастей отделился от друзей и отправился побродить по замку. Из пустых залов и коридоров он попал в маленькую сводчатую комнату, продолжением которой был мрачный коридор. Он решил не входить туда, поскольку там было совсем темно, как вдруг услышал за спиной шаги. Не желая быть обнаруженным, Анри вошел в темный проход и, стараясь остаться незамеченным, прижался к стене. Неожиданно он почувствовал, что стена за его спиной медленно отодвигается в сторону. Он скользнул в образовавшийся проем, опустив за собой тяжелую портьеру. Стена встала на место так же тихо, как и открылась. Кругом царил мрак и стоял затхлый запах. Услышав удаляющиеся шаги, Анри решил выйти, но не обнаружил того проема под портьерой, через который он попал в это помещение. Ни щеколды, ни задвижки, ни щели, ничего кроме гладких камней, которыми была отделана эта комната. Хотя молодой человек был неробкого десятка, сердце его забилось. Он бросился бешено колотить руками в стену, в надежде, что кто-нибудь его услышит. Тщетно! Анри стал ощупывать стену и вдруг почувствовал, что часть стены отошла в сторону, пропуская слабый серый свет. В открывшемся перед ним проходе он различил четыре ступеньки, ведущие вниз, и стал осторожно спускаться. Сначала ничего нельзя было различить. Это помещение своим видом напоминало погреб, свет проникал сюда через отдушину, плотно закрытую стальной решеткой и находящуюся на уровне свода погреба. Вскоре его глаза немного привыкли к темноте, он увидел два кресла с высокими спинками и стол. В одном из кресел он заметил светлое платье и женский силуэт. Решив, что дама в кресле — одна из его знакомых, попавших в эту ловушку таким же образом немного раньше него, он подошел и с ужасом увидел, что перед ним в кресле сидит хорошо сохранившийся труп в свадебном платье. Волосы на голове юноши зашевелились. Он понял, что разгадал тайну. Перед ним в свадебном платье сидела Люси де Пракомталь, та девушка, о которой он думал какой-то час назад. Теперь Анри охватил страх, но уже совсем другого рода. Если никто не нашел Люси, то никто не найдет и его, и в другом кресле будет сидеть его труп, а ловушка будет ждать своей очередной жертвы. Кресло, стоявшее напротив трупа девушки, казалось, приглашало Анри к себе в объятия. Обезумевший, он добрался до отдушины, цепляясь за прутья решетки. Его глазам предстал вид обрушившихся и заросших мхом камней крепостной стены. Он звал на помощь до хрипоты. Но наступила ночь, и ни один обнадеживающий звук не донесся до несчастного. Анри с трудом заставил себя спуститься и взглянуть на бездыханную соседку, с которой он вступил в столь мрачный союз. Смерть не смогла уничтожить красоту несчастной девушки, приговоренной к страшной и долгой агонии. И почему только ее жених не приказал разобрать замок по камню, чтобы найти ее?

Внезапно в склепе до Анри донесся шорох. Он очнулся от своих мыслей и увидел кота сторожа! Кот проскользнул через решетку в отдушине и, казалось, что здесь он не впервые. И тут Рабастея осенило. Он поймал кота, снял свой галстук и обернул его вокруг кошачьей шеи, несмотря на явное неодобрение кота. Затем он поднес кота к отдушине и вытолкнул его наружу. Конечно, это был очень слабый, но все же шанс, что его смогут обнаружить. Может быть, там, снаружи, его еще ищут?

В это время, поняв, что Рабастей пропал, Клансей и Бомон принялись его искать, не забыв отправить дам из этого неприветливого места в поместье к барону. Появление кота с галстуком Анри придало поискам определенность. Кот, находившийся под постоянным присмотром, привел Бомона к узкому внутреннему дворику, где он нашел отдушину, через которую пленнику передали немного вина и еды. Потом киркой расширили маленькое отверстие и Рабастей был спасен, но за два дня, проведенных в подземелье, он стал совершенно седым.

Госпожа де Пракомталь приехала из Валенсии для опознания тела своей дочери. У нее хватило мужества увидеть ее еще раз, как и предсказывала цыганка. Что же касается Анри де Рабастея, то это трагическое, происшествие повернуло его к Богу. Он ударился в религию, и всю свою долгую жизнь молился за душу Люси, с телом которой он провел двое суток в подземелье замка Монсегур-сюр-Лозон.

МОНТАРЖИС. Рене Французская, герцогиня де Феррар

Кортеж, въехавший в Монтаржис 14 января 1560 года, привлек внимание всех горожан, высыпавших на улицу, несмотря на холод и снег. Причиной тому послужили как приказ, так и простое любопытство: в город прибыла хозяйка городского замка, госпожа Рене Французская, дочь Анны Бретонской и короля Людовика XII, ставшая 3 октября вдовой Эркюля д'Эста, герцога де Феррара в Италии. Хозяйка, которую никто не видел с тех пор, когда она тридцать два года назад покинула Францию. Она была немолода, но, достигнув пятидесяти, все еще сохранила грациозность и очарование, несмотря на строгую манеру держаться. У нее были очень красивые большие глаза, а ее траурное платье — роскошно. Она всегда любила элегантность и великолепие нарядов, как и положено женщине, воспитанной при дворе Франциска I, которому она приходилась сводной сестрой.

Жители Монтаржиса проявили достаточно энтузиазма, чтобы быть награжденными несколькими улыбками и любезными словами, чего нельзя было сказать о замке, который показали хозяйке после вручения ключей от города. Госпожа Рене нашла его «пришедшим в упадок и сильно разрушенным». Поговаривали, что этот замок был заброшен еще во времена Столетней войны. И неудивительно, что первым последовал приказ о проведении работ по реставрации замка, в то время как хозяйка обустраивала его по мере сил. Слава богу, что в ее повозках нашлось достаточно мебели и обивки для стен, чтобы придать некоторый уют старому холодному замку.

По крайней мере холод уничтожил запах прогнившей обшивки. Наконец, впервые за долгое время Рене почувствовала себя по-настоящему дома. Безусловно, она могла быть дома и в своем герцогстве в Шартре, и в графстве Гизор, но выбор пал на Монтаржис, который она с молодых лет любила. Старый замок семьи Куртней стал великолепным пристанищем. Так приятно вернуться и жить близ Луары!

Она была счастлива, когда в сентябре 1528 года покидала Францию с мужем, избранным среди избранных. Двадцатилетний Эркюль д'Эст был блестящим кавалером, любезным, воспитанным и красивым, ничем не испорченным юношей. Он понравился Рене, утомленной от бесконечного числа женихов, среди которых был император Карл Пятый. Эркюль увлеченно рассказывал ей о своей стране, об отце — старом герцоге Альфонсе, женой которого была прекрасная Лукреция Борджиа, о своей сестре — блистательной герцогине де Монту, об итальянском солнце и великолепии дворцов. Рене слушала и мечтала…

Рано оставшись сиротой, — ей было три года, когда умерла мать и пять, когда умер отец, — она была воспитана по-королевски, но в строгости, Луизой Савойской, матерью Франциска I. Она рано начала учиться, но единственное, что приносило ей радость — теология, которая успокаивала ее сердце, желавшее одного — любить. В те времена религиозный вопрос стоял очень остро. Книги Лютера стали проникать во Францию, и Рене, направляемая наставником Лефевром д'Этаилем, интересовалась ими совсем не для того, чтобы отвернуться от нового взгляда на религию, в котором она нашла что-то близкое своей душе.

Когда она отправилась с мужем в свадебное путешествие, по дороге в Лион, проходящей через Монт-Сенис в Феррар, умница Рене ничего не замечала вокруг себя. Она ждала чудес, и они свершились, но первый же перевал дался ей нелегко. Долина реки По в декабре ужасна и, если Феррар и был прекрасным городом, то замок д'Эст с его рвами и квадратными башнями ей таковым не казался. Более того, девятнадцатилетней женщине он представился угрюмым и отталкивающим по сравнению с покинутым Валем на Луаре, одетым в золото в конце лета.

Тем не менее пышные интерьеры и радушный прием герцога сделали свое дело. Герцог Альфонс оказался еще красивым мужчиной, любившим женщин и праздники. Торжества в честь прибытия Рене длились целый месяц. Герцог хотел ей понравиться, Рене закружилась в вихре празднеств, комедий, балов и банкетов. В семье Эст любили роскошную и пышную жизнь. Здесь никогда не обделяли прекрасную Рене вниманием, заботясь о ее наслаждениях и радостях.

Однако, как пишет аббат Матье, посвятивший Рене Французской скрупулезнейшее исследование, она страдала от одиночества среди чуждых ей итальянцев и тосковала по далекой Франции. Кроме того она не понимала по-итальянски и так и не смогла выучить этот язык, что было большой ошибкой для молодой жены, желавшей играть заметную политическую роль, как и ее муж, который, хоть и был в нее влюблен, охоту любил немного больше. Рене не доверяла своему окружению. В это время при дворе блистала прекрасная Лаура Дианти — любовница герцога Альфонса, и эта связь оскорбляла пуританские чувства молодой женщины. Тем не менее первые годы после свадьбы прошли довольно счастливо, несмотря на тучи, сгущавшиеся над Рене из — за ее нежелания менять свои привычки — она продолжала говорить по-французски, по-прежнему дорожила своим французским окружением, в особенности своей гувернанткой, госпожой де Субиз, оказывавшей настолько сильное влияние на Рене, что Эркюль ее просто возненавидел.

В 1534 году умирает герцог Альфонс, и Рене становится царствующей герцогиней, но, потеряв своего свекра, она лишилась его поддержки, и с этих пор начинаются ее страдания.

Отчаявшись поссорить своего мужа с императором и Папой, в отношениях с которыми географическое и политическое положение Феррара побуждало к многочисленным уступкам, Рене привлекала к своему двору все больше французов, в особенности тех, которые по религиозным соображениям были вынуждены покинуть родину. Среди них был поэт Клемент Маро, заставивший говорить о себе тем, что преследовал своими ухаживаниями всех подряд придворных дам, а также тем, что сочинял весьма нелюбезные эпиграммы в адрес папы и кардиналов. Эркюль — римский вассал — старался держать себя деликатно. Отношения обострились как никогда, когда Рене приняла ко двору Кальвина и сделала его своим духовным отцом. К несчастью, в это время произошел один случай: в святую пятницу, в момент поклонения Кресту, молодой певчий из окружения герцогини Рене внезапно покинул церковь, ругаясь и богохульствуя. Тем же вечером он был арестован, и с тех пор между Эркюлем и его женой началась настоящая война за освобождение юноши, который, впрочем, предпочел сбежать.

Этот случай был сигналом к бегству для французского окружения герцогини. Госполо де Субиз, ее дочь и зять де Понс, немедленно уезжают, а герцогиня отправляется «отдыхать»в далекий Консандольский замок. Она вернулась оттуда, оставаясь все такой же упрямой бретонкой, как и ее мать, продолжая активно собирать протестантов в Ферраре. Папа Юлий III обращается к Эркюлю с просьбой повлиять на жену. Герцогиня тем временем не ходит к исповеди и на мессу, в Ферраре назревает скандал. В бесконечной борьбе прошли годы. В 1554 году герцог Эркюль обратился к королю Генриху II с просьбой прислать «проповедника», ловкого и энергичного; и король присылает не кого-либо иного, как великого инквизитора Матье Ори, который делает внушение герцогине. Кажется она готова уступить, но Кальвин не дремлет и присылает подкрепление. Ори упускает свой шанс.

Эркюль применяет строжайшие меры: его жена заперта в своей комнате и изолирована от своих дочерей. Происходит невероятное — дочь Людовика XII предстает наконец перед судом инквизиции как заурядная еретичка.

Она многим рискует, ей грозит сожжение на костре. Судьи тем временем довольствуются тем, что в сентябре 1555 года приговаривают ее к пожизненному заключению с конфискацией имущества. Ее заключают в настоящую тюрьму, но через неделю происходит неожиданная развязка: герцогиня раскаивается, она отрекается от своих убеждений. 21 сентября она сообщает, что хотела бы присутствовать на мессе и в следующее воскресение причащается. Ори уезжает во Францию. Кошмар окончен.

Что же произошло? Усталость? Желание променять положение заключенной на что-нибудь более приятное? Воспоминания о прошлом? Так или иначе, но супружеская пара продолжает жить как и прежде. И все возвращается на круги своя. Отныне Рене не сходила с прямого пути, по крайней мере внешне.