КОРОЛЕВА ВАССАЛОВ (ИЗАБЕЛЛА АНГУЛЕМСКАЯ)

(1200 год)

Большой зал Ангулемского дворца радовал взор своим праздничным убранством. На каменных плитах пола были рассыпаны свежие цветы и благоуханные травы, а стены увешаны цветистыми коврами. От множества горевших факелов было так жарко, что пришлось распахнуть окна. Стоял дивный майский вечер, пышно разодетые гости толпились вокруг столов, уставленных разнообразной снедью. Все предвкушали пиршество, достойное Пантагрюэля.

Здесь собрались самые знатные люди провинции, самые красивые юноши и самые обольстительные дамы — наряду со сплетниками и гурманами обоих полов, которые также слетелись во множестве, ибо Эймар Тайфер, граф Ангулемский, славился своим гостеприимством и радушием. К тому же нынешнее празднество пропустить было никак нельзя — воистину, то был великий день! Год 1200 от Рождества Христова только что вступил в свои права, а граф Эймар выдавал замуж пятнадцатилетнюю дочку Изабеллу. Завтра ее должен был повести к венцу самый доблестный, самый могучий и самый любезный из всех сеньоров округи — Гуго де Лузиньян, граф де ла Марш. Вдобавок уже разнесся слух, что эту прекрасную свадьбу почтит своим присутствием новый король Англии и герцог Аквитанский Иоанн, которого некогда прозвали Безземельным. Теперь печальные времена для него миновали, и он стал полновластным владыкой — к радости своих английских и французских подданных.

Наиболее шумную группу образовали дворяне, окружившие счастливого жениха. Это были блистательные сеньоры — Жоффруа де Ранкон, Рено де Понс, рыцарь-поэт Савари де Молеон, Эд де Марсильяк. Но всех их превосходил ростом и красотой Гуго де Лузиньян. Этот гигант обладал легендарной силой. Черноволосый и смуглый, с глазами цвета лазури, он без труда завоевывал женские сердца. Никто не удивлялся, что именно его выбрала Изабелла Ангулемская, отвергнув множество других претендентов.

Надо сказать, эта пятнадцатилетняя малютка умела настоять на своем и во всем выказывала твердость характера, поразительную в столь юном существе. Она прекрасно знала себе цену и не сомневалась, что достойна

лишь самого лучшего избранника.

— Со мной никто не сравнится! — часто говорила. Изабелла, глядясь в зеркало. — И я выйду замуж только за самого красивого, самого знатного, самого могучего…

Казалось, желания ее осуществились, и больше никому не приходило в голову насмехаться над высокомерными претензиями девчонки. Когда она под звуки труб. появилась в пиршественном зале, все затаили дыхание. Никогда еще свет не видел подобной красавицы! Высокая, стройная, гибкая Изабелла поражала взор своими безупречными и уже вполне зрелыми формами, но еще более пленяла точеными чертами прелестного лица. Золотистые волосы оттеняли ее зеленые глаза и белизну кожи. В каждом движении надменной девушки чувствовалась порода: она ступала с необыкновенным изяществом и легкостью, невзирая на почти варварскую роскошь своего наряда — тяжелого платья из зеленой парчи, усыпанного массивными драгоценностями. Шепот восхищения, пронесшийся по залу, вызвал у нее легкую улыбку: на мгновение застыв у дверей, она бросила удовлетворенный и слегка презрительный взгляд на толпу гостей. Затем взор ее остановился на высокой фигуре жениха…

А тот уже покинул круг молодых дворян и поспешил ей навстречу с радостным блеском в глазах. Гуго не скрывал своей страстной любви, и Изабелле это льстило. Ей нравилось держать в узде сильного хищника, который не смел показывать когти, покорно ложился к ее ногам и глядел на нее с обожанием. Вложив нежные пальчики в протянутую ей руку, Изабелла снисходительно улыбнулась жениху. Он был по-прежнему хорош, им можно было гордиться, но от ее прежнего увлечения, увы, не осталось и следа. А ведь всего год назад Изабелла любила Гуго с неистовой страстью и пылом…

К несчастью, за год многое изменилось, и Изабелла Ангулемская уже не так стремилась к браку с Гуго де Лузиньяном. Год назад произошел великий мятеж: могущественные вассалы восстали против своего сюзерена, короля Англии. Но английский престол занимал тогда Ричард Львиное Сердце, и взбунтовавшиеся бароны были разбиты наголову. Ричард победителем вступил в Ангулем, и дело могло бы обернуться совсем плохо, если бы не вмешался французский король Филипп II Август. Не желая обострять отношения с Капетингом, Ричард пошел на переговоры и упустил верную добычу. А потом стрела лучника оборвала его жизнь у замка Шалю. Однако Изабелла не забыла пережитого унижения. Гуго де Лузиньян, как и ее отец граф Эймар, оказались в стане побежденных: только благодаря королю Франции сохранили они свои владения. Все ее мечты пошли прахом — она хотела править независимым государством, а пришлось выходить замуж за вассала, который подчинялся воле двух королей!

Вот почему она шла к венцу без особой радости, хотя и не отвергла своего избранника. Лишь одно обстоятельство служило утешением для ее оскорбленной гордости: сейчас здесь появится король Англии, а завтра именно он поведет ее к алтарю! Конечно, это было ничтожной компенсацией за поражение, но все же незримая душевная рана стала ныть чуть меньше…

Изабелле не пришлось долго ждать — едва она успела поздороваться со всеми приглашенными на свадьбу, как оглушительно загремели трубы и герольд в расшитом золотом кафтане возвестил о прибытии короля Иоанна. Толпа мгновенно выстроилась в два ряда, образовав широкий проход, по которому Изабелла, ее отец и жених двинулись навстречу своему высокому гостю.

Увидев короля, Изабелла с трудом скрыла разочарование. В свои тридцать три года Иоанн Безземельный обладал приятной внешностью, но не более того — во всяком случае, с Лузиньяном он тягаться никак не мог. Вдобавок он был слегка грузноват, и глаза у него бегали, что в сочетании с неискренней улыбкой производило неприятное впечатление. Однако это был король, и для безмерно честолюбивой девушки титула было достаточно — монарха всегда окружает неповторимый, слегка загадочный ореол. Не имело никакого значения, что этот Иоанн являлся узурпатором, поскольку отобрал власть у законного наследника английского престола — своего юного племянника Артура Бретонского. Можно было пренебречь и тем, как обошелся он со своей супругой Эдвизой Глостерской, которую попросту изгнал. Все равно это был король! Девушка присела перед ним в глубоком реверансе и оставалась в этом положении до тех пор, пока ее не подняла королевская рука.

— Не вам быть у моих ног, а мне у ваших! — улыбнулся Иоанн.

— Сир, это была бы слишком большая честь для одной из ваших смиренных подданных!

— Смиренных подданных? Черт возьми, мадемуазель, вы так красивы, что подданной быть не можете: вам должно царить, а всем прочим склоняться перед вами!

Покраснев от удовольствия, Изабелла взяла протянутую королем руку, и они вместе направились к столу. Помрачневший Гуго де Лузиньян и Эймар Тайфер двинулись следом за ними в сопровождении остальных гостей.

За ужином Иоанн не оставлял Изабеллу своим вниманием: не сводил с нее глаз, нашептывал ей на ухо комплименты, словно бы невзначай касался руки. Девушка принимала ухаживания с улыбкой, тогда как Лузиньян, наблюдая за этим со своего места, бледнел, краснел и сжимал кулаки, пытаясь сдержать бессильную ярость. Когда пиршество наконец закончилось, на лбу жениха выступили крупные капли пота, однако Изабелла, казалось, ничего не замечала и с сияющими глазами смотрела на короля Иоанна.

В конце концов монарх удалился в отведенные ему апартаменты, и Гуго смог подойти к невесте. Теперь он уже не скрывал своих чувств.

— Глядя на вас, Изабелла, никто не поверил бы, что завтра вы собираетесь стать моей женой! Любой подумал бы, что ваш жених — король!

— Неужели вы ревнуете? Как это глупо! Короля нельзя ревновать. Он здесь господин и владыка… стоит ему отдать приказ, и все подчинятся! Да и могла ли я быть с ним нелюбезной? Ведь он наш гость!

— Знаю! Все это мне известно так же, как и вам! Но почему вы так радостно улыбались? Ведь он просто пожирал вас глазами, а вы, мне кажется, с охотою ему это позволяли!

Изабелла лукаво усмехнулась.

— Какая женщина устоит перед комплиментами? — кротко произнесла она. — Тем более если речь идет о короле. А теперь оставьте меня, Гуго. Уже поздно, и мне нужно отдохнуть. Завтра я хочу быть очень красивой…

— Как вам угодно, Изабелла, — мрачно ответил Лузиньян. — Но, умоляю вас, будьте красивой только для меня! По правде говоря, порой мне хочется, чтобы у вас был хоть какой-то изъян…

— Вы снова говорите глупости. Будь я уродливой, вы бы меня никогда не полюбили.

Она направилась к двери вслед за своими камеристками, но молодой человек удержал ее.

— Не уходите так! Скажите… скажите же, что вы меня по-прежнему любите!

В зеленых глазах Изабеллы внезапно вспыхнул насмешливый огонек.

— Я выхожу за вас замуж, Гуго! Разве это не лучший ответ?

На следующий день весь город расцвел яркими красками. Шелковые покрывала и цветные полотняные простыни свисали из каждого окна. Улицы были заполнены радостными людьми в праздничной одежде. На подступах к первозданно белоснежному собору святого Петра толпа густела, напирая на оказавшихся впереди с такой силой, что ее с трудом удерживали ряды вооруженных стражников. Сквозь распахнутые настежь двери был виден алтарь, уставленный бесчисленными горящими свечами. Священники, мальчики-певчие, люди на площади — все замерли в ожидании.

Когда наконец появился конный кортеж, раздался оглушительный приветственный клик, от которого, казалось, содрогнулось само небо — синее, как в самые дивные летние дни. Народ славил доброго графа Эймара, прекрасную Изабеллу и короля Иоанна, украсившего своим присутствием долгожданную свадьбу. Гуго де Лузиньян оказался несколько в тени. Он был всего лишь жених, а все взоры были устремлены на красавицу-невесту.

Под звуки труб. всадники спешились перед порталом церкви, и Иоанн, подав руку Изабелле, повел ее по проходу, усыпанному свежими цветами. Одновременно запел стоявший у алтаря хор. Рука Изабеллы дрожала в ладони Иоанна, она не видела блистательных дворян, заполнивших собор, и смотрела только на короля. В эту минуту она ощущала себя королевой, и ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно… Какое несчастье, что ей не удалось встретиться с английским монархом до того, как она совершила величайшую глупость, согласившись стать женой Гуго! Хоть он и носил гордое имя Лу-зиньянов, но был всего лишь вассалом. Разве можно его сравнить с сюзереном? А взгляды, которые то и дело бросал на нее Иоанн, лучше всяких слов убеждали, насколько она ему понравилась.

Остановившись у алтаря, Изабелла устремила на короля взор, полный сожалений. Однако Иоанн Безземельный и не подумал вложить ее руку в ладонь Гуго де Лузиньяна. Напротив, он крепко сжал пальцы Изабеллы и, обратившись к подошедшему к ним епископу, неожиданно провозгласил:

— Венчай нас! Объявляю всем мою волю: я желаю взять эту девушку в супруги!

В последовавшей сумятице никто не расслышал, что пролепетал в ответ ошеломленный прелат. Граф Эймар и Гуго кричали, перебивая друг друга. Молодой человек, не помня себя от ярости, уже готов был броситься на Иоанна; и его удержали с большим трудом — как раз в тот момент, когда он замахнулся на короля. Однако Иоанн оставался абсолютно спокойным, не выказывая ни малейшего смущения. Графа Эймара, который пытался объяснить ему, что такой брак совершенно невозможен, он оборвал без всяких недомолвок:

— Ты мой вассал и твоя дочь тоже. Вы оба принадлежите мне и обязаны слепо повиноваться моему приказу. Я хочу Изабеллу и возьму ее… если понадобится, даже силой!

— Изабелла! — воскликнул Гуго в полном отчаянии. — Скажи ему, что ты любишь меня и не хочешь быть его женой!

Но восхищенной девушке казалось, будто она грезит наяву. Самые заветные ее желания сбылись! Одно лишь слово — и она станет королевой! Стараясь не глядеть на искаженное мукой лицо жениха, она бросила:

— Нет, Гуго. Если король желает меня, я буду принадлежать ему!

Обозвав ее грязным словом, Лузиньян захлебнулся в рыданиях и, словно взбесившийся бык, ринулся к дверям собора. Друзья и слуги последовали за ним. Тогда Иоанн повернулся к застывшему в испуге епископу и с улыбкой произнес:

— Приступай к обряду! Ты должен не мешкая обвенчать нас.

Началась торжественная церемония венчания, но, вероятно, никогда еще у присутствующих на свадьбе не было столь похоронного настроения. Слышался глухой ропот, однако протестовать открыто никто не решался. Ангулемцы едва сдерживали негодование, ибо в лице Лузиньяна английский король оскорбил всю провинцию. Граф Эймар боялся поднять глаза, а епископ старался отслужить мессу как можно быстрее.

Получив последнее благословение, Иоанн вновь завладел рукой Изабеллы и повернулся к тестю:

— Теперь твоя дочь стала моей, граф Эймар, и я собираюсь немедленно увезти ее! Прощай!

Увлекая за собой девушку, он вышел на паперть в сопровождении своих людей, которые окружили молодую чету плотным кольцом. На площади стояла онемевшая от изумления и скорби толпа. Не раздалось ни единого радостного клика — никто не хотел приветствовать новобрачных. Если бы Изабелла отвергла Лузиньяна ради любого из ангулемских дворян, ей все простили бы. Но она обвенчалась с этим грабителем-чужеземцем! Впрочем, Иоанна, судя по всему, нисколько не смутило молчание горожан. Пожав плечами, он сначала подсадил Изабеллу на своего коня, а затем сам вскочил в седло. Толпа шарахнулась в разные стороны, и англичане вихрем промчались мимо нее, подняв тучу пыли и едва не опрокинув тех, кто слегка замешкался. Кавалькада устремилась на север — Иоанн решил отвезти свою добычу в замок Шинон.

Изабелла, откинувшись на пухлое плечо мужа, в упоении закрыла глаза. Ее опьяняла мысль о грядущем величии. Какое ей было дело до скандала и до разлуки с родными! Свершилось — отныне она королева! Очень скоро на голову ее возложат корону, и она будет управлять огромной страной. О Гуго де Лузиньяне, который когда-то был ей так дорог, она даже не вспомнила. В висках у нее стучало одно слово — королева, королева, королева!

Медовый месяц, начавшись в Шиноне, продолжился в Нормандии, а затем в Вестминстерском дворце. И конца этому не было видно! Вскоре Изабелла почувствовала, что в положении замужней женщины могут быть некоторые весьма неприятные моменты.

Дело в том, что неистовая страсть Иоанна не знала ни сна, ни отдыха. Он не выпускал жену из спальни ни днем ни ночью, донимая ее своей ненасытной любовью. Когда же изредка они появлялись на людях, как и подобает достойной королевской чете, Иоанн не спускал с нее ревнивого взора, так что она и взглянуть не смела на других мужчин.

— Того, кто осмелится на тебя посмотреть, я подвергну самой страшной казни! — восклицал король с такой звериной свирепостью, что Изабелла содрогалась от страха.

— Но почему? — недоумевала она. — Ведь на королеву должны смотреть. Главное, чтобы она не заглядывалась на своих подданных. А этого быть не может, поскольку я твоя супруга.

По правде говоря, никаких чувств к мужу она уже не испытывала, и в октябре месяце, когда на нее возложили наконец корону, ей хотелось только одного — освободиться от докучной супружеской опеки. Разумеется, она гордилась тем, что стала королевой, но физическая близость с Иоанном не приносила ей радости. Когда же она лучше узнала человека, с которым вступила в брак, от любви не осталось и следа.

Лживый, жестокий и бесхарактерный Иоанн совершенно не обладал качествами, необходимыми подлинному королю. Когда против него затевалась смута, он укрывался в спальне жены и пытался найти утешение в ее объятиях. Лишь благодаря доблести своих солдат и мудрости полководцев он сохранил французские владения, хотя Гуго де Лузиньян приложил все усилия, чтобы изгнать из Пуату ненавистного соперника. Ему удалось поднять баронов на мятеж, который, к несчастью, вскоре был подавлен английскими войсками.

Но разбитый наголову Гуго де Лузиньян не угомонился. В качестве герцога Нормандского Иоанн был вассалом французского короля. Гуго принес жалобу Капетингу, и Филипп II Август потребовал, чтобы Иоанн предстал перед судом пэров Франции. Тот и не подумал явиться, невзирая на мольбы Изабеллы, которая оценивала ситуацию совершенно иначе и жаждала увидеть своего супруга победителем в этом противостоянии двух монархов.

— Пусть Капетинг убедится, что вы король! Отправьтесь в Париж с вашей армией, мой повелитель, и тогда все поймут, кто из вас сильнейший.

— Это пустое дело, милая, оно не заслуживает нашего внимания. Филиппу все это скоро надоест. К тому же Лузиньян, по слухам, собрался жениться, так что все образуется само собой.

Услышав эти слова, Изабелла невольно побледнела. Неужели Гуго женится?! В глубине души она полагала, что он всю жизнь будет любить только ее одну и никогда не взглянет на другую женщину. Внезапно она поняла, что прошлое никуда не исчезло и память о былом оказалась слишком жестокой. На мгновение ей показалось, будто она вновь видит высокую фигуру и красивое лицо Гуго, слышит его грубый голос, который становился таким нежным, когда он произносил ее имя… Как же он любил ее! А теперь он будет шептать страстные слова другой женщине, этой другой достанутся его ласки, тогда как английская королева, словно рабыня из гарема, должна безропотно сносить надоедливую похоть мужа! С каждым днем воспоминания терзали ее все сильнее и все труднее становилось ей обманывать себя.

Терпению Изабеллы пришел конец, когда Иоанна вновь вызвали на суд за убийство юного племянника — Артура Бретонского. Английский король и на этот раз отказался прибыть в Париж. Даже известие о том, что Филипп II Август объявил ему войну и водрузил знамя французских королей в графстве Овернь, не побудило его к действию. Вскоре Капетинг отобрал у него владения на севере Франции, а в 1204 году пала крепость Шато-Гайар, которой так гордился Ричард Львиное Сердце. Вся Нормандия перешла под власть французского монарха.

— Вы не король! — бросила мужу взбешенная Изабелла. — Вы даже не мужчина!

— Эти французские земли Филипп раньше или позже все равно бы захватил, — равнодушно ответил Иоанн. — Какое нам дело до них? Разве мало у нас осталось для счастья?

Подобные речи никак не могли понравиться дочери Эймара Тайфера. Несмотря на все свои недостатки, Изабелла обладала подлинно мужской отвагой, которой так недоставало ее супругу. И в этот вечер она впервые закрыла дверь спальни на ключ.

Впрочем, не только Изабелла страдала от недостойного поведения короля: бесхарактерность Иоанна приносила жестокие муки еще одной женщине. Его мать Элеонора Аквитанская, которую некогда прозвали «орлицей двух королевств», не вынесла позора и скончалась от горя, обретя покой рядом со старшим сыном Ричардом Львиное Сердце под сводами анжуйского аббатства Фонтевро. Однако Иоанна это не опечалило, ибо все его помыслы были устремлены к постели Изабеллы!

Каждый вечер в королевских покоях разыгрывалась трагикомическая сцена.

— Откройте, мадам, иначе я прикажу взломать дверь!

Побледнев от бессильной ярости и содрогаясь от неутоленного желания, Иоанн заходился в крике перед спальней жены. Он угрожал и молил, но Изабелла из-за тяжелой двери отвечала ему с холодной невозмутимостью:

— Потребуйте, чтобы Филипп Французский вернул ваши земли! Лишь тогда я открою вам.

— Я же сказал, что прикажу взломать дверь!

— Как вам будет угодно. Вы только выставите себя на посмешище и ничего этим не добьетесь. Я скорее умру, чем позволю вам взять меня силой!

Удрученный король уходил, признав свое поражение по крайней мере на эту ночь, однако на следующий день все повторялось сначала. Порой Иоанн пытался урезонить Изабеллу другими доводами:

— Вы не смеете отказывать мне, Изабелла. Я ваш супруг, вы дали обет перед богом!

— Мой супруг — король английский и герцог Нормандский! Он владел и другими землями, которых у вас больше нет. Вы не мой супруг!

Подобные споры были совершенно бесплодными, но Иоанн тем не менее продолжал упорно осаждать спальню жены. И тогда Изабелла решила уехать. В одну прекрасную ночь она отплыла во Францию в сопровождении нескольких верных слуг, оставив лишь камергера, которому поручено было известить короля, что его супругу отец вызвал в Ангулем, а оттуда она отправится в Бордо, где и будет держать свой двор.

В Ангулеме Изабелла воспряла духом. Возвращение в родной дом было радостным: граф Эймар слишком любил свою дочь, чтобы затаить на нее обиду из-за истории с похищением. В честь молодой женщины весь город украсился цветами, были устроены пиршества, на которые собралась вся пуатевинская знать — за исключением одного человека, хотя именно его втайне мечтала увидеть английская королева.

Но жизнь все равно была прекрасна. Изабелла чувствовала себя молодой, свободной… и такой красивой, как никогда прежде! Дважды став матерью, она обрела совершенство зрелых форм, а лицо ее сохранило ослепительный блеск юности. Мужчины влюблялись в нее до безумия, и она вскоре выделила среди них Жоффруа де Ранкона, который в былые времена добивался ее руки.

Ранкон был молод и хорош собой — во всяком случае, гораздо лучше Иоанна и бесконечно его храбрее. Впервые познав в объятиях Жоффруа сладость неверности, Изабелла сказала себе, что такой мужчина, как Иоанн, вполне заслуживает своей участи — отныне она будет наслаждаться всеми радостями любви.

Утвердившись в этом решении, Изабелла приблизила к себе и других молодых сеньоров — в частности поэта Совари де Молеона, который умел с таким изяществом воспевать даму своего сердца. К несчастью, дальнейшие завоевания мужских сердец пришлось прекратить, поскольку Изабелле сообщили, что Иоанн находится в Бордо и просит ее немедленно приехать к нему.

Одно дело — обманывать мужа, но совсем другое — порвать с ним. На кону стояла английская корона, расставаться с которой молодая женщина совершенно не желала. Кроме того, надо было считаться с мнением отца: граф Ангулемский полагал, что дочь несколько увлеклась в своем стремлении жить свободно. Поэтому Изабелла отправилась в Бордо… недели через две после страстного призыва Иоанна.

Она не сомневалась, что избрала верную тактику, и оказалась права. Иоанн так боялся потерять жену навсегда и был так счастлив вновь увидеться с ней, что принял ее с распростертыми объятиями, не упрекнул ни единым словом, хотя имел на это полное право, и попросил прощения за все доставленные ей огорчения. На сей раз великодушная Изабелла соблаговолила впустить его в спальню, и опьяневший от счастья Иоанн забыл обо всем, кроме своей обожаемой королевы.