Глава 14

Ветвистый куст прикрывал незаметное, меньше метра в высоту, отверстие в скале. Десятиметровый лаз вел в большую пещеру, занимавшую центр горы. Здесь царила прохлада, особенно приятная жаркой тропической ночью. Прохлада, приносящая облегчение.

На одеялах полукругом расселись двадцать человек, отбрасывая на стены и высокий потолок тени от трех фонарей. Каждый был вооружен и держал оружие наготове.

В центре группы стоял Комсток Брайен.

– Сестра, можем ли мы быть уверены в точности этих сведений?

– Мой агент еще никогда не ошибался, – развела руками Джо Пойнтон. – Но, должна признать, он никогда прежде и не сообщал о чем-нибудь столь же значительном.

– Если правда, что рантье потеряли связь со своими сюзеренами в Конфедерации, – размышлял Брайен, – то Проектная группа должна определить, какие выгоды это нам сулит.

Джорд'н Брукс поднялся с места.

– Простите, – вежливо сказал он. – Меня зовут Джорд'н Брукс. Как вы знаете, я совсем недавний член Проектной группы. Поэтому извините меня, если я не вспомню чьего-то имени или псевдонима, или если я нарушил протокол собрания, не дождавшись, пока свое слово скажут более опытные члены группы. Мне кажется, что сложившимися обстоятельствами следует воспользоваться немедленно! Начать следует с мощного удара. С такой акции, которая ясно скажет всем: перчатка вызова брошена!

– С какой акции? Например? – спросил кто-то.

– Я бы предложил прямое нападение на квартал Планправа, – сказал Брукс. – Нужно собрать небольшой отряд, снарядить всех взрывчаткой, и в бой! Наши люди, конечно, погибнут, но погибнут как герои революции. При тщательном планировании и небольшой удаче они умрут, сознавая, что забирают с собой многих и многих сатрапов Конфедерации. А если правильно выбрать момент, то и этого слизняка генерал-губернатора.

– Ого! – проворчал Брайен. – Да это же чистейший авантюризм, близкий к антиреволюционному вредительству! Мы должны действовать не спеша и тщательно все продумывать.

– Оскорблениям и ярлыкам не место в споре разумных людей, – холодно парировал Брукс. – Неужели все твои идеи настолько лишены существенных достоинств, что нужно с ходу подвергать нападкам предложения других? Будь осторожен, брат. Подобный образ действий попахивает барским самодурством. Мы не намерены воевать с жестоким деспотизмом Конфедерации и рантье только для того, чтобы потом подчиниться диктатору, вышедшему из наших же рядов.

– Брат Брукс, ты тоже должен быть сдержанным, – вступила Пойнтон. – В своих выражениях ты также недалек от нарушения правил 'раум.

– Прошу прощения, – сказал Брукс. – И спасибо за предостережение. Я сознаю, что был не прав. Приношу свои извинения брату Брайену и беру свои слова обратно. Безусловно, нам нужно продвигаться осторожно, принимать во внимание возможность провала и не ставить на кон все, что имеем. Однако остерегаться следует и парализующей инерции, которую можно рассматривать как обычную трусость. Поскольку брат Брайен принял мое первое предложение с таким недоверием, позвольте предложить альтернативу.

Через пару недель Корпус начнет свои ежегодные маневры. За последние несколько лет эти маневры, проходящие на главном острове планеты, превратились в весьма популярное развлекательное мероприятие, не так ли? Действительно, ни для кого не секрет, что большинство членов Планправа считает своим долгом посмотреть на последнюю баталию учений. К ним присоединяются очень многие из рантье.

– Да, все правильно, – согласился кто-то.

– Ну и почему нельзя атаковать весь этот хрюкающий сброд, когда он выбирается из своих снабженных сигнализацией и охраной свинарников в чистое поле? Многочисленна ли будет охрана на праздничном ужине?

– Даже если эта война игрушечная, нас все равно должны интересовать силы Корпуса, – возразили ему. – Всю округу наводнят солдаты.

– Ага, солдаты. С холостыми патронами. И вообще, почему мы так их боимся? У них некомплект личного состава, морально устаревшее оружие. Боевой дух в связи с утратой правительственной связи наверняка упал. А потом… Даже самый тупой, самый жестокий из их солдат должен хотя бы смутно понимать, что является орудием репрессий и железной пятой попирает права 'раум.

– Я не столь высокого мнения о состоянии умов под железными касками, – выкрикнул кто-то, и по пещере прокатились смешки.

– Это действительно интересное предложение, – сказала Пойнтон. – Насколько я понимаю, ты успел продумать и дальнейшую стратегию?

– Да, я продумал, – ответил Брукс звенящим от волнения голосом. – Бить их. Бить быстро, бить сильно, бить часто. Бить не только Планправ и рантье, но и этих тошнотных паразитов мусфиев. Везде, где они нам попадутся, – в Леггете или в этих горах, где они готовят нашу погибель.

– А что нам это даст? Ведь в империи мусфиев, кажется, все в полном порядке, – сказала какая-то женщина. – Что будет, когда они нанесут ответный удар? И когда на помощь контингенту на Камбре прибудет экспедиционный корпус с их родных звезд?

– Правильно, – согласился Брукс. – Если они начнут войну, то не только против нас, а против людей вообще. Перед лицом этой угрозы людям придется объединиться. А поскольку готовый план действий будет только у нас, то Камбру нам преподнесут на блюдечке с голубой каемочкой. И тогда вместе мы уничтожим мусфиев.

– Ты думаешь, мы сможем победить мусфиев?

– Конечно, – презрительно сказал Брукс. – Мы же 'раум! Есть ли среди вас хоть один, кто думает, что Единый, создавший нас для господства, позволит победить мусфиям? Не станет же Он противоречить сам себе и мешать нам завладеть их планетами, звездами той самой Вселенной, которую Он так ясно обещал нам?

После непродолжительной тишины послышались выкрики: «Нет!», «Конечно нет!» – и чей-то самодовольный смех.

Брукс изобразил улыбку, постоял с ней немного, а затем продолжал:

– Поскольку поражение невозможно, не будем о нем больше говорить. Мы контратакуем мусфиев, загоняем их обратно в резервации, потом – вытесняем с D-Камбры. Затем, по мере упрочения наших позиций, можно будет атаковать главную базу мусфиев – Е-Камбру. Захватив и эту планету, мы не оставим для них места в системе. Получив ресурсы С-Камбры в полное свое распоряжение, мы сможем провести реконструкцию и продолжить наше победоносное наступление.

– Я вынужден снова напомнить тебе, – вклинился Брайен, – о твоей склонности не только строить воздушные замки, но и распоряжаться в них так, как будто они уже существуют в действительности. Вернись, пожалуйста, на землю. Давай обсудим, что произойдет после нашей акции на маневрах. Независимо от того, насколько ощутимым будет наш удар, у Корпуса останется достаточно солдат, чтобы устроить облаву в этих холмах. Это будет жестокая схватка. Но лично я проголосовал бы «за», потому что это не идет вразрез с той стратегией действий, которая нами уже утверждена. – Брайен сделал ударение на последних словах.

– Согласно моему плану, после успеха нашей акции Корпус действительно начнет прочесывать джунгли, – отвечал Брукс. – Только нас там не будет.

Хорошо бы… То есть абсолютно необходимо, чтобы идеи революции поселились в сердцах людей. Можно сидеть тут, в холмах, и вести агитацию среди диковатых фермеров, охотников, крестьян. Наши ряды от этого растут, но слишком, чудовищно медленно. К нам присоединяется один, а двое наших умирают от ран или болезней. А еще один перебегает в Корпус. Мне не по душе такая статистика. Здесь, в этой глуши, все наши бойцы – это люди вроде меня. Те, кто уже сделал в городе все, что мог, и вынужден скрываться, чтобы выжить. Скажу прямо. Я чувствую, что не могу работать на революцию в полную силу. Я способен принести гораздо больше пользы, но не в этом захолустье. Я родился и вырос в Леггете и сменил там много работ. Потом мне пришлось стать шахтером. И уже на С-Камбре я вступил в движение. Я хорошо знаю, что город – тоже джунгли, и куда более непролазные. Но именно там мы должны вести борьбу с угнетателями. В городе все цели под рукой, их легко изучить. А когда придет время нанести удар, мы ударим с такого близкого расстояния, что враг не сможет воспользоваться своими танками, ракетами, кораблями и артиллерией. Если мы решимся пойти по этому пути, натиск будет усиливаться с каждым днем. Когда люди слышат о нападении на патруль в джунглях, они зевают. Но если тот же патруль подстеречь и уничтожить в центре Леггета, то все увидят, как мы сильны. Так мы быстрее приблизим час нашей победы.

Брайен хотел что-то сказать, но Брукс продолжал:

– Когда мы превратимся в реальную силу, Планправ и его головорезы начнут давить на все кнопки. Заставы на дорогах, запретные зоны, комендантский час, зверства солдат, преступления агонизирующего режима. Люди воочию увидят то, о чем мы пытались говорить им все эти годы. Увидят, каков их мир на самом деле. К нам устремится поток новых людей, а Корпус в панике еще увеличит нажим. Начнется цепная реакция, братья и сестры. Вместо горстки боязливых, болезненных, истощенных и всеми забытых партизан, ведущих безысходную войну в джунглях, в священном неистовстве поднимутся массы людей, становясь нашими братьями и сестрами. Это будет днем нашей полной и окончательной победы!

Брукс внезапно замолчал. В пещере повисла абсолютная тишина, и он почувствовал, что вдохнул силу в этих людей, укрепил их волю к победе. Раздались аплодисменты.

Поднялся Брайен.

– Брат Брукс – один из самых вдохновенных наших ораторов, – сказал он. – Мощь его риторики достойна восхищения. Однако…

– Извини, что перебиваю тебя, брат, – сказала Пойнтон. – Мне кажется, сейчас не подходящее время для полновесных дебатов. Все мы слишком возбуждены. Предлагаю на некоторое время отложить обсуждение вопросов генеральной стратегии, чтобы мы успели все трезво взвесить и обсудить новый круг вопросов с членами ячеек. Но по одному пункту предлагаю принять решение прямо сейчас, – сказала она.

Брайен поджал губы.

– Мне понравилось предложение брата Брукса обернуть военные учения против системы, – продолжала Пойнтон. – Мы уже давно ждали подходящего момента для демонстрации силы. Я не вижу недостатков у предложения брата Брукса. Это прекрасная возможность, рискуя всего лишь незначительным числом бойцов, нанести значительный урон угнетателям. Причем действовать мы будем вдали от наших жилищ и секретных баз, не подвергая их опасности.

В наступившей тишине члены группы вопросительно переглядывались. Один встал.

– Я – за. Надо ударить по ним быстро и сильно. И потом посмотрим, что из этого выйдет.

В поддержку выступили еще двое.

– Все ясно, – холодно сказал Брайен. – Брат Брукс озвучил весьма популярные умонастроения. Нужно внести кое-какие оговорки, но, видимо, действительно пришло время перенести боевые действия в стан врага. Кто голосует за его план?

Все подняли руки.

– Больше чем большинство, – констатировал Брайен. – Снимаю шляпу перед красноречием брата Брукса и присоединяюсь, чтобы сделать решение единогласным. Мы сразу же приступим к разработке детального плана операции. Уже очень поздно, и я предлагаю закончить это совещание. Многим из нас предстоит много километров обратного пути. Многие должны быть к рассвету в определенных местах.

Когда все поднялись и стали прятать оружие, Пойнтон подошла к Бруксу.

– Есть люди, полагающие, что эта небольшая акция придаст тебе авторитет, обладая которым ты можешь пойти слишком далеко, – предостерегла она шепотом.

– Наверное, – безразлично бросил Брукс. – Но мне нет дела до интриг. Мне надо, чтобы в нашей борьбе не было никаких компромиссов. Ни сейчас, ни когда-либо. Вплоть до окончательной победы.

Глава 15

– Ну и дерьмо! – произнес в своей неспешной манере Эрик Пенвит, разглядывая базу отдыха Корпуса в Леггете. – Те же самые бараки, только покрашены в яркие цвета.

– Дерьмо, – согласился Ньянгу. – И в дерьмовом месте. В окрестностях только одна достопримечательность – коллектор канализации.

База отдыха лепилась к склону холма, обращенному к самому большому в Леггете канализационному отстойнику, и действительно очень напоминала бывшие бараки.

Пятеро страйкеров были облачены в летнюю полевую форму цвета хаки. Она состояла из рубашек с короткими рукавами, шорт, носков до колена и черных кожаных сандалий.

– Ладно, молодежь! – сказал Фаул. – Веселитесь! Через неделю увидимся. – Он поспешно спустился по склону холма и, пройдя сквозь калитку совсем не строгого пункта охраны базы, вышел на улицу.

– Плюнул на нас и убежал, – сказал Тон Майлот. – Интересно, чего ради?

Увидев, как бывшего 'раум обнимает хорошенькая молодая женщина, уже заметно беременная, он присвистнул. Рядом с ней стоял мальчик лет двух-трех.

– Вот и ответ на мой вопрос. Счастливчик!

– Интересно, кто она ему? – полюбопытствовал Эрик. – Жена или просто живут вместе?

– Ну, и то и другое солдатам запрещено, по-моему, – сказал Майлот.

– Конечно, запрещено, – подтвердила Энджи. – Не намекнуть ли начальству?

Исказившись в лице, Ньянгу посмотрел на нее.

– Ты что, Рада, хочешь донести на него? Зачем?

– Не знаю. – Она выглядела растерянной. – Ведь он – 'раум.

– Он – один из нас, – нажимал Иоситаро.

– Я просто пошутила, – ответила она.

– Ну и шуточки! – сказал Ньянгу.

– Да иди ты в задницу, и… – Она оборвала фразу. – Забудь об этом, ладно?

Ньянгу ничуть не смягчился, но кивнул, не желая никому портить настроение.

– Если перебранка кончилась, – весело сказал Гарвин, – то позвольте поинтересоваться, есть ли среди нас тот, кто дрожит от желания переночевать на этом постоялом дворе высшего класса? Когда Будда был еще финфом, его кусали здесь самые большие тараканы во Вселенной.

– Разве есть выбор? – не понял Майлот. – Только если вам, тампонам бронированным, платят больше.

– Старики мне подкинули две сотни, – сказал Пенвит. – Уж не чаяли, что я смогу закончить хоть какую-то учебу. Могу кинуть в общий котел, но вряд ли это поможет, если разделить на пятерых.

– То есть это всего лишь вопрос денег, – сказал Янсма. – Можно, я попытаюсь предпринять кое-что в этом направлении?

– Команда поддержки тебе нужна? – спросил Ньянгу.

– Не думаю. – Гарвин выставил вперед ладони. – А ныне, братие и сестрие, пожелайте удачи мне в сердцах ваших, и да пребудут со мною молитвы ваши, ибо направляю стопы под кров немытых язычников во имя услащения наших душ и обретения оными приятственных минут жизни. Брат Пенвит, выбери место, достойное ночлега богатого сукина сына, которым я скоро стану. И встретимся прямо там.

– Классная ночлежка – «Шелбурн», – ответил Эрик. – Рядом с морем.

– Туда я и приду. Где-то ближе к закату. – И, не теряя больше времени, Гарвин направился к калитке.

– Что он задумал? – спросил Пенвит.

– Наш друг отправился, как он выразился бы сам, лукавить с Фортуной, найдя какого-нибудь говнюка с неограниченным, как он бы сказал, количеством оборотных средств.

– У твоего друга неплохо подвешен язык для простого страйкера.

– Твой друг вообще неплох. И не важно, простой он страйкер или не простой, – мечтательно сказата Энджи.

– Да, – ответил Иоситаро. – Но он тоже не любит стукачей…

Она подошла к нему вплотную.

– Слушай, прости, что сказала что-то не то.

– Ладно, – буркнул Ньянгу. – Пошли бросим пыльные мешки и посмотрим, что это за Леггет.

Центр Леггета представлял собой обширный парк с вьющимися тропинками и пышной растительностью.

– Когда стемнеет, тут будет довольно опасно, – заметил Майлот.

– Правда? – заинтересовался Иоситаро. – А картофельники есть?

– Что?

– Картофельник прячется в кустах, – объяснил Ньянгу. – Шлюха заманивает туда лоха, а ее дружок бьет лоха по затылку и чистит.

– Таких нет, – с чувством ответил Майлот. – Леггет все-таки не помойка.

– Жаль, – сказал Ньянгу. – Снимая дань с картофельников, можно сделать хорошие деньги. Правда, благородному солдату, наверное, не подобает думать о подобных вещах. Пошли дальше.

Улицы в центре были узкими, кривыми. Четверым солдатам пришлось прижаться к припаркованному подъемнику, когда другая машина в объезд пробки поехала по тротуару.

– Не самый дешевый кусок Вселенной, да? – спросил Ньянгу у Пенвита, заметив ломившуюся от бриллиантов витрину.

– Ага, – ответил Эрик. – Если водятся деньги, выставляй их напоказ.

– Вы на это посмотрите, – сказала Энджи потухшим тоном. – Такое я бы выставила напоказ с удовольствием.

Она показывала на витрину, в которой висел только один рюкзачок. Он представлял собой подобие кольчуги из мерцающего золота.

– Да… – протянул Эрик. – Каких-то… шестьсот семьдесят восемь кредитов. Оклад за два месяца. Будет хорошо смотреться с твоей парадной формой, Энджи.

– Если тебе так нравится, может, нам вернуться в парк? – предложил Майлот. – Ньянгу будет твоим сутенером. Он, по-моему, все знает про преступников. Или я стану… Как ты это назвал… Картошку копать? Все равно никакому солдату на этот рюкзачок не заработать.

– Наверняка можно, – мечтательно сказала Энджи. – Должен быть какой-то способ.

– Боюсь, не смогу предложить тебе руку и сердце, – сказал Ньянгу. – Не сумею обеспечить тебе единство стиля в одежде.

Энджи засмеялась, взяла Иоситаро под руку.

– Ты меня простил?

– За что?

– Спасибо, – сказала она.

– Эй, Эрик! – раздался крик. Все четверо обернулись. На другой стороне улицы стояла девушка и махала рукой.

– Язифь! – крикнул Эрик и пулей стрельнул между двумя гравимобилями. Остальные пошли за ним, пробираясь через медленный поток транспорта.

Ньянгу решил, что к такой девушке не грех броситься сломя голову, рискуя жизнью в потоке машин. Стройная, как модель. Длинные черные волосы, обрамляющие овальное лицо. Около восемнадцати лет. Полные губы и глаза цвета дикой сливы обещали беспредельные восторги. Вместо блузки ее грудь частично обхватывал небрежно завязанный пестрый шелковый платок, сквозь который просвечивали соски. Дополняли костюм короткие шорты и сандалии на высоком каблуке с ремешком вокруг лодыжек.

Ньянгу с завистью смотрел, как она таяла в объятиях Эрика. Но он с надеждой отметил, что в поцелуе она не раскрыла губ и быстро отстранилась.

– Из тебя получился очень соблазнительный солдатик, – сказала девушка шуршащим контральто.

– Из меня мог получиться очень соблазнительный кто угодно, – ответил Эрик. – Я слышал, ты стала работать. Что, на шахтах «Миллазин» тяжелые времена?

– Да просто тоска смертная. Ничего не происходит. Вот я и подумала: может, открыть какой-нибудь магазинчик? Да и папа хотел, чтобы я узнала, каков бизнес изнутри. О-о-очень ску-у-учный, – сказала она. – Я думала, продавать белье будет интересно, а оказалось, это все равно что работать в мясной лавке или где-нибудь еще. Меня мало интересуют двадцатипроцентные скидки на бараньи ребра. Наверное, вместо всего этого выйду замуж. – Она посмотрела на остальных. – Кто твои друзья?

Пенвит всех представил.

– А это Язифь Миллазин. Друг семьи.

Язифь обменялась рукопожатием с солдатами. При этом с Энджи они обменялись взглядами мгновенной взаимной антипатии.

– То есть вас выпустили из клетки? – спросила Язифь.

– Им пришлось, – ответил Эрик. – Я оказался невероятно способным. Просто живой суперсолдат.

– Это ты кому-нибудь другому расскажешь, – рассмеялась Язифь. – Но раз у тебя увольнительная, или самоволка, или как там это называется, то ты, конечно, будешь у Бампура на вечеринке?

– Не-а, – ответил Эрик, – Меня никто не пригласил. Ведь я теперь один из немытых солдафонов.

– О-о! Если ты не придешь, это будет просто трагедия, – возразила Язифь. – Ты просто должен прийти. Тебя только что пригласила я. Тебя и твоих друзей. Только Аллах знает, как нам нужны новые лица.

Ньянгу слегка поклонился.

– Если на вечеринке будут такие же лица, как у вас, – сказал он, – то только Аллах знает, как нам нужны все вы.