Последний легион (№1) - Последний легион

Глава 19

Остров Ченс содрогнулся, когда Корпус быстрого реагирования почти полным составом взмыл в воздух и направился к устью залива. На высоте пяти километров над уровнем океана Корпус построился в гигантский вращающийся клубок из сотен «Жуковых», «грирсонов», «куков» и семи тысяч людей в них. Возникли сложности. Около десятка раз кораблям едва удалось избежать столкновения, с полдюжины раз – не удалось. Однако обошлось без серьезных последствий. Большинство потерпевших аварию БМП дотянули до посадки либо на собственных двигателях, либо на аварийных антигравах. Нескольким экипажам пришлось прибегнуть к индивидуальным спускательным аппаратам, три из которых отказались работать. Из этих трех выплыл только один. Двое каким-то чудом уклонились от предписанных уроков плавания и утонули в заливе.

После этого все машины Корпуса спустились вниз и на относительно безопасной скорости в 200 км/ч понеслись в атаку, едва не задевая волны. На подходе к суше симулированные противовоздушные ракеты вывели из строя тридцать две машины. Затем такие же симулированные снаряды «Жуковых» и «грирсонов» подавили вражеских зенитчиков. И как только Ударный корпус быстрого реагирования благополучно десантировался в зону высадки «агрессора», на остров Дхарма обрушился муссон с непрестанным шквальным дождем.

Коуд Уильямс объявил атаку весьма успешной, проигнорировав потери. Он сказал, что потери незначительны и случились только из-за продиктованной обстоятельствами низкой скорости атаки. О том, что девять процентов всего состава машин были вынуждены прервать полет либо на старте в Кэмп-Мэхене, либо на взлете, он вообще умолчал. Остался без упоминания и тот факг, что около тысячи человек личного состава под предлогом «других обязанностей» уклонились от участия в маневрах.

Команда агрессоров, глупо поименованная «Синими», приступила к учениям на двадцать четыре часа раньше. Две роты третьего пехотного полка предвкушали самое худшее и морально были готовы целые сутки рыть окопы и взрывать ямы под укрепленные точки. Однако на месте выяснилось, что траншеи и блиндажи четырехлетней давности все еще вполне пригодны к употреблению, и нужно только подбросить кое-куда мешков с песком и выполоть облюбовавшую окопы растительность.

– Похоже на походный лагерь моего детства, – сказал один из солдат.

– Может быть, – отозвалась другая, поводя на весу своим карабином. – Но тогда у меня для самообороны была хотя бы рогатка. Настоящее оружие женщины! Не то что эти проклятущие пук-пукалки марки 21!

– Разговорчики! – ответил ее напарник. – Заряжай свои холостые и радуйся.

Артиллерийская батарея Корпуса неуверенно двигалась вперед по раскисшей проселочной дороге. Считалось, что ее продвижение маскируют высокие, образующие арку деревья. Командир батареи то и дело сверялся со спутниковым навигатором, упорно обещавшим поворот дороги к северу. Если бы этот поворот существовал, можно было бы, свернув, вывести батарею к лугам и занять огневые позиции для артиллерийской поддержки атаки главных сил. Спутниковый навигатор сента уже на протяжении двух километров обещал вожделенный перекресток.

Дорога превратилась в жидкую грязь и с каждой каплем дождя, стекавшей по обшивке «грирсонов», становилась все хуже и хуже, а деревья нависали над растянувшейся колонной слишком низко, чтобы взлететь. Сент знал, что невдалеке позиции синих, но без поддержки – «Жуковых» не отваживался подняться над деревьями и проверить данные спутника визуальным наблюдением.

Он с облегчением вздохнул, когда за очередным изгибом дороги показалась обещанная развилка. И того лучше – на развилке приземлился «кук» с полосками военной полиции, а рядом стояла симпатичная женшина-дек в безукоризненно чистой форме.

– Посадить машину! – приказал он. – Надо уточнить наше местонахождение.

Водитель подчинился приказу. Сент отодвинул крышку люка, и дек отдала ему честь.

– Кажется, мы слегка заплутали, – признался сент.

– Поэтому меня сюда и послали. Искажения в спутниковых данных. Вам надо свернуть налево.

– Прекрасно, – с удовлетворением сказал сент. – Из-за моего навигатора мы чуть было не повернули в другую сторону.

– Для того мы и здесь, – ответила дек. Сент влез обратно в машину, закрыл люк, с радостью укрывшись от дождя, и отдал необходимые распоряжения. Батарея поднялась с земли и медленно поплыла по узкой дорожке налево.

Дек Моника Лир хищно усмехнулась и вскочила в свой «кук».

– Убираемся отсюда, – приказала она и включила коммутатор: – «Вара семь», говорит «Сибил бета». Даю координаты для обстрела.

– «Вара» на связи. Диктуйте.

– Говорит «Бета». Артиллерийская батарея противника, от пункта Мартен один вверх, два влево. Цель движется к северу, скорость движения – около четырех километров в час.

– Говорит «Вара». Координаты приняты. Открывать огонь?

– Говорит «Бета». Ответ отрицательный. Где-то через пятнадцать минут эти недоумки оторвутся от дороги и взлетят прямо перед вами. Так что сможете расстрелять их в зоне видимости. Управление огнем передаю вам. Развлекайтесь. Говорит «Бета», конец связи. – Она переключилась на своего водителя: – Поехали на какой-нибудь холм, будем смотреть фейерверк.

Через пятнадцать минут дорога, по которой двигалась колонна, превратилась в непроходимую тропинку, петляющую между деревьями. Ругаясь, сент распорядился поднять машины в воздух.

– Огонь, – приказал командующий ракетным подразделением «синих» и повернулся к наблюдателю.

– Докладываю, выведено из строя четыре «грирсона» тяжелой артиллерии.

– Возражений нет, – ответила наблюдатель, – вы расстреляли их в упор. – Она включила свой коммутатор: – Центр управления маневрами, докладываю о потерях главных сил…

При поддержке симулированных ракет, выпущенных «Жуковыми», «грирсоны» стройными рядами обрушились на зону высадки. В задней части машин откинулись сходни, высыпалась пехота, построилась в боевые порядки и атаковала позиции «синих». В соответствии с заранее намеченным графиком «враг» был вытеснен с подготовленной линии обороны и был вынужден отступить на плоскогорье по направлению к горе Наджим.

– Слушай, – один финф советовал страйкеру-новичку. – Если ты будешь просто кричать «ба-бах!», а не стрелять холостыми, то, когда все это безобразие кончится, будет легче чистить винтовку.

Громыхая железной посудой, очередь из солдат продвигалась под дождем по направлению к полевой кухне.

– Чем нас сегодня кормят? – спросил рядовой.

– Хороший обед, – с энтузиазмом отозвался финф. – Яичница из настоящих яиц. Что-то вроде колбасы; я, по крайней мере, думаю, что это колбаса. Подогретый хлеб с отрубями, фрукты, чай.

– Что-нибудь из этого горячее?

– Почти все, – ответил финф. – Ну, кое-что. Теплое. Это же лучше, чем сырая крыса, правда?

– Вкусно, вкусно, как чертовски вкусно! Прямо моя мечта, – сказал страйкер. – То, что нужно, чтобы превратить меня в ступорсолдата, способного отбить все печенки этим «синим».

– Суперсолдата? Ты что, добиваешься повышения? – неприязненно поинтересовался другой рядовой.

– Да нет. Просто меня распирает энтузиазм.

– Ты хотел бы обратно в бараки, дерьмо чистить?

– Не помню, чтоб я когда-нибудь чистил дерьмо, – ответил первый. – Что угодно чистил, но не дерьмо. Чем его испачкаешь? Но ты прав, действительно хорошо быть на свежем воздухе, вдыхать ароматы грязных ног и выхлопных газов. Я вполне готов убивать!

– Кого?

– Не знаю, – сказал солдат. – Да это и не важно. Просто направляешь стоящего перед тобой киборга-убийцу в нужную сторону и стараешься не попадать под дуло его бластера.

Эрик Пенвит, абсолютно неузнаваемый под капюшоном куртки, накинутым на каску, переложил всю свою солдатскую посуду в левую руку и опустил кружку в чан с булькающим чаем. Засыпающий на ходу повар, стоявший неподалеку, не заметил, что кружка Пенвита была наполнена маленькими красными кристаллами. Сделав вид, что зачерпывает чай, Эрик высыпал их в чан и отошел в сторону в поисках незанятого бревна или чехла боевой машины, чтобы на него присесть. Наконец, уединившись, он взглянул на варево в своей тарелке, поморщился, вывалил его на землю и быстро пошел в сторону засады, где сидела группа «Гамма».

Кристаллы марганцовки произвели просто замечательный эффект. Через какое-то время, в соответствии с индивидуальными особенностями мочевого пузыря, каждый, кто выпил этого чаю, испустил из себя струйку мочи восхитительно алого цвета. И это обстоятельство подействовало на боевой дух солдат самым чудодейственным способом.

Коуд Уильямс по всем правилам военной стратегии вывел из боя весь свой правый фланг, отправив на свободных «грирсонах» обратно к зоне высадки, оставшейся теперь в тылу. И, укрепив его резервными подразделениями, кинул на левый фланг, лишив тем самым «синих» всякой возможности отступить к западу, на безлесые холмы, начинающиеся за райном «Высоты» в Леггете. Теперь единственный путь отступления вел к горе Наджим.

– Долбаный гений, – цинично откомментировал это Хедли. – Если бы, допустим, командиром Корпуса был я, и если бы это была долбаная настоящая война, я, наоборот, постарался бы зафутболить противника на это замечательное плоскогорье, где не укрыться от авиации и артиллерии. Там бы я от его долбаной задницы и кусочка не оставил. Но что я знаю о стратегии? Я – простой долбаный альт, и не я писал сценарий маневров. В общем, давайте думать, как мы будем развлекаться, сидя в этом птичьем гнезде.

С наступлением сумерек четыре группы из состава РР отправились в «куках» на юго-восток, пробираясь в тыл противника через временный зазор между главными позициями и укрепляемым левым флангом. В одной машине заглох двигатель, но три оставшихся благополучно приземлились в густом кустарнике, метрах в двухстах от дороги, соединявшей побережье с передовыми позициями Корпуса.

– Так, – распорядился Кипчак, – сначала пойдет «гамма», за ней «альфа», потом «дельта». Моника, прикроешь нас с флангов?

– Почему это вперед пойдешь ты? – спросила Лир. – Я же старше по званию.

– Да все потому же, – ответил Кипчак. – Этой операцией командую я, потому что я ее придумал.

– Так-так, интересные вещи происходят тут, – сказал дек Нектан, командир группы «альфа». – Ты хоть знаешь, что никто из нас ни разу не работал с другими группами? Тренинг прямо на задании?

– На каком таком задании? – резонно возразил Петр. – Просто зададим крекерам жару. Они же не 'раум, которые прекрасно знают местность и вооружены парой винтовок с настоящими патронами. Это же учения!

– Возразить нечего.

– И все-таки вопрос поставлен правильно. Проведите инструктаж своих групп. Если напоремся на усиленный патруль, отступаем за реку и открываем шквальный огонь. Потом продолжаем отступление сюда, к машинам. «Куки» оставляем им, а пока они удивляются, расстреливаем из засады в пятидесяти метрах позади. Потом отступаем еще метров на триста, отстреливая всех, кто еще может оставаться у нас на хвосте. Там затихаем в обороне и с восходом луны уходим домой. Но это только на крайний случай.

– Пошли, найдем кого-нибудь и испортим им всем настроение. – Кипчак оглянулся вокруг себя. – Ньянгу, пойдешь впереди.

Иоситаро с трудом скрыл свое удивление – он не чувствовал себя достаточно подготовленным для такой ответственной задачи. Он хотел сказать это вслух, но его остановило выражение лица Кипчака в сумеречном свете.

– Есть, босс! – Он пошел вперед, вызывая в памяти то ощущение, когда он шел по городским улицам и каждым органом чувств, каждым нервом вслушивался в пространство в поисках всего странного или враждебного.

«Ага, учения, – думал он. – Но в следующий раз это будут 'раум. Полезная практика, как говорится».

Он подошел к реке и под прикрытием куста стал всматриваться в противоположный берег. Никаких признаков врага. Жестом он подозвал боковых разведчиков. Подождал, пока подойдут пулеметчики. На языке жестов, входившем в курс подготовки, он отдал приказ: «сначала я, потом вы двое, потом через реку пойдут остальные».

Боковые ушли далеко в обе стороны от главной колонны. Ему пришла мысль, что сейчас он, один из самых необстрелянных бойцов, распоряжается жизнями тридцати человек, и Иоситаро почувствовал такое же удовольствие, какое посещало его, когда он вел на промысел свою шайку.

Речка была около десяти метров в ширину. Холодная вода доходила до пояса. Повернувшись лицом вверх по течению, он перешел ее и как можно быстрее взобрался на противоположный берег. Никого. «Переправляйтесь». За ним последовал весь десант разведки. Выйдя из воды, они перестроились и направились к дороге. Пригнувшись и держа оружие наготове, Ньянгу пробирался по зарослям на ее обочине.

К нему приблизились Петр и Моника и показали, чтобы смотрел в южном направлении. Они вышли на середину покрытого трещинами дорожного покрытия, присели на корточки и устроили совещание, то и дело пристально рассматривая дорогу. Что они хотели там высмотреть, для Ньянгу оставалось загадкой. Моника подбросила в воздух несуществующую монету, Петр ответил, похлопав себя по заднице. Моника замотала головой в притворном ужасе и показала, что надо идти к югу.

Кипчак вернулся к Ньянгу.

– Двигайся к югу, дорогу не переходи, – прошептал он. – Сразу за тобой – два крупнокалиберных пулемета. Если заметишь крекеров раньше, чем они тебя, сигай в кусты и закидывай гранатами. Для нас это будет сигналом к атаке. Если они заметят тебя первыми, – он пожал плечами, – что ж, постарайся «умереть» не смешно.

Они прошли около двух километров, и когда наконец, услышали шум двигателей и увидели огоньки включенных вопреки правилам учений фар, было уже очень темно.

– Отлично, – сказал Петр, и Ньянгу чуть не подпрыгнул от неожиданности. Ему показалось, что Кипчак кричит, но тут же сообразил, что он просто перестал говорить шепотом. – «Альфа», «Бета» – живо на другую сторону дороги, пулемет – сюда, остальным – обеспечить прикрытие сзади. «Гамма» и «Дельта» – распределитесь вдоль дороги. Дорвит, твой пулемет встанет здесь, позади Ньянгу. Моника, когда они остановятся, зашли своего пулеметчика им в тыл. Когда крикну, пусть стреляет.

– Ясно, босс, – ответил Дорвит.

– Ладно, финф Кипчак, – сказала Моника. – Пулемет я возьму сама. – И она растворилась во мраке.

– Ньянгу, снимай повязку «синих» с рукава.

Ньянгу подчинился. Прислонив свой карабин к стволу дерева, Кипчак проделал то же самое. Кроме того, он расстегнул гимнастерку, закатат один рукав и бросил на землю свою каску.

– Если в схватке победят они, то могут нас «расстрелять» как шпионов, – сказал Петр. – Ложись здесь, прямо на обочине, а я разыграю полную безнадежность. Ты поскользнулся на каком-то оползне, и мы не можем обойтись без медицинской помощи. А, вот и они!

На дороге показались шесть «грирсонов» грузовой модификации, на это указывал единственный люк сзади, закрывавший просторный грузовой отсек. Они были вооружены крупнокалиберными бластерами на двух башнях. Стволы, направленные вверх, указывали на то, что стрелков на своих местах нет. Колонна держалась на высоте трех метров над дорогой, как и предписывали правила маневров – вне поля зрения любого радара.

Командир первого «грирсона» заметил неистово жестикулирующего растрепанного финфа, взывающего о помощи, и человека, распростертого на обочине.

– Опусти машину, Сай, – отдал он команду, и водитель подчинился. Командир, уоррент-офицер второго ранга, выбрался из люка на крышу машины еще до того, как «грирсон» приземлился.

– Что случилось? – крикнул он.

– Сэр, у нас случилась авария! Зацепились за дерево при взлете, – на одном дыхании выпалил Кипчак. – Мой аспирант, наверное, мертв. Он не шевелится…

Командир машины быстро спустился на землю по выступам в обшивке и подошел к обезумевшему солдату.

– Успокойся, парень… Черт! – Последнее восклицание было вызвано появлением короткого, непохожего на уставный, бластера, нацеленного ему прямо в лоб.

– Огонь! – крикнул Кипчак, и Лир тут же дала очередь из своего пулемета. Солдаты РР вышли из засады, держа оружие наготове.

– Все вы взяты в плен «синими», – зычно объявил Петр. – При попытке сопротивления – расстрел.

– Не имеете права! – запинаясь, сказал уоррент. – На вас нет опознавательных знаков врага!

– Ага, – согласился Петр. – Это абсолютно незаконно и, наверное, аморально. По двое в каждую машину! Если кто-то будет брыкаться, обезвредить!

Солдаты вскочили в «грирсоны». Из одной машины послышались крики и звук удара. Из люка командира высунулся ухмыляющийся Нектан:

– Экипаж обезврежен. Один фингал.

– Этого нет в плане маневров! – протестовал уоррент.

– Действительно, нет, – ответил Кипчак. – Мне очень стыдно. Что везем?

Уоррент сжал губы.

– Слушай, дружище, – мягко сказал Петр. – Ведь я могу и сам посмотреть. А вы не удосужились даже закрыть номера на машинах. Так что я уже могу сказать, что вы – обоз четвертого полка. Лучше скажи, что лежит в этих железяках, а то мне придется, как настоящему партизану, расстрелять твою молодую задницу. То есть я макну тебя в реку, привяжу к дереву на каком-то холме и только через пару суток скажу кому-нибудь, где ты находишься.

Уоррент уставился на Петра и решил, что перед ним один из тех сумасшедших сержантов разведки, о которых он так много наслышан, и что этот безумец вполне может осуществить свою угрозу.

– В первых двух машинах – палатки и спальники, за ними – горячий ужин, в последней машине – ужин для офицеров.

Вытащив военнопленных из машин и согнав их в одну кучу на обочине, Моника подошла как раз на последних словах уоррента.

– Какой ужас, – сказала она с притворной жалостью. – Сегодня вечером некоторые продрогнут, промокнут и останутся голодными! Держу пари, завтра с утра четвертый полк проявит чудеса воинской доблести! Ночью, кстати, обещают проливные дожди с ураганным ветром.

– Вы не имеете права… – повторил уоррент.

– Но мы это уже сделали, – сказал Кипчак. – С вами нет наблюдателя?

– Нет.

– Хм, значит, у нас проблемы. Можно было бы, конечно, вытащить все из «грирсонов» и ради достоверности сжечь их к чертовой матери. Но, думаю, папочка Уильямс нас за это хорошенько отшлепает. Лир, не знаешь, как сломать «грирсон»? Ну, не навсегда?

– Знаю.

– Тогда действуй. – Кипчак повернулся куорренту: – Диверсанты не могут позволить себе брать пленных. Я мог бы отпустить вас под честное слово, но уж больно ты похож на такого подлого типа, который станет потом говорить, что ничего не произошло. Значит, так. Мы нас выстроили вон в той рощице и совершили военное преступление. А чтобы это потом доказать, мы у вас отберем идентификационные карточки. Так мы убедим наблюдателей, что поступили с вами нехорошо и вы теперь «убиты». Ну а еще заберем ваши брюки. Но по-настоящему, поскольку мы благородные и свободолюбивые головорезы, мы вам никакого вреда не причиним и отпустим на все четыре стороны. Прямо по дороге до ближайших частей Корпуса – километров шесть. В обратную сторону, думаю, столько же. Приятной вам вечерней прогулки!

Силы Корпуса продолжали атаковать. Над позициями реяли холорепортеры, записывая для зрителей системы Камбра картины героизма Наших Доблестных Бойцов. Для тех, кто привык смотреть новости, это была очень скучная неделя.

«Синие» все отступали и отступали на заранее подготовленные еще четыре года назад позиции, окаймлявшие вершину горы Наджим. Счастливые тем, что не приходится особо копаться в земле, «синие» готовились к последнему бою. После него прямо на том же месте должен был состояться торжественный обед коуда Уильямса и его штаба с рантье D-Камбры. Бойцы обеих сторон надеялись, что и им перепадут какие-то крошки с барского стола.

– Нас за это больше любить не станут, – сказал аспирант Воксхолл, взвесив предложение Хедли.

– Не станут, – согласился Хедли. – А какая разница?

– Но криков и воплей мы не оберемся, – задумчиво произнес старший твег Гонсалес.

– Так на то мы и козлы отпущения.

– Ну да. – Гонсалес посмотрел в глаза своему начальнику. – Джон, можно, я попробую угадать, для чего тебе все это нужно? Ты рассчитываешь, что нас запишут первыми засранцами в Корпусе, а в качестве худшего наказания Уильямс отправит нас наконец в джунгли ловить настоящих бандитов.

– Ну, братец Кролик, и проницательный же ты сукин сын! – ответил Хедли.

– Веди ниже, – приказал коуд Уильямс. – Хочу поближе рассмотреть этот холм.

– Да, сэр, – ответил финф Бегущий Медведь и опустил «кук» на высоту в тридцать метров. – По нам открыли симулированный огонь, сэр.

– Плевать на это, – раздраженно сказал Уильямс. – Сейчас я занимаюсь не маневрами. – Он осмотрел местность, сверился с планом последней баталии. – Подойдет, – сказал он. – Недалеко от дороги. Отсюда нашим гостям будет видна вся арена сражения. И если завтра пойдет дождь, навесы здесь тоже поместятся.

Зажужжал сигнал коммутатора. Уильямс взял трубку.

– Шестой слушает… Да, милль Рао, принимаю шифровку… – Он слушал, и его лицо постепенно вытягивалось. – Черт возьми! – Он спохватился. – Передачу принял, все понял. Немедленно отправляюсь назад, к вам, буду в… час пять. Соберите штаб для обсуждения этой проблемы. Конец связи. – Он положил трубку. – Обратно в штаб.

– Да, сэр.

– Интересный оборот принимают наши дела, – задумался Уильямс.

Бегущий Медведь хранил заинтересованное молчание.

– Вообще-то это совершенно секретно, – сказал Уильямс, – но только что Планправ получил сообщение из дальнего космоса.

– Из Конфедерации? – с надеждой вырвалось у Бегущего Медведя.

– Ответ отрицательный, – заявил Уильямс. – Не перебивай, солдат. От Алена Редрута, регента Ларикса и Куры. Он прибудет с визитом в систему через земную неделю. Для переговоров с генерал-губернатором Хэмером.

Бегущий Медведь сделал подобающую паузу и спросил:

– Для переговоров о чем?

– Неизвестно, – ответил Уильямс. – Но он хочет, чтобы встреча прошла на С-Камбре, а не здесь. Генерал-губернатор Хэмер просит нас организовать должный эскорт. – Он на минуту задумался. – Думаю, мы сможем благополучно завершить маневры… Но придется отозвать часть машин для подготовки к путешествию.

– Что-что? – зарычал Хедли.

– Уходим, сэр, – сказал Бен Дилл. – Шлем последнее прости. Все ваши «грирсоны» сняты с учений и направлены обратно в Мэхен.

– С какой стати?

– Никто ничего не знает, сэр. Даже слухов никаких. Но вроде бы нас будут готовить для отправки за пределы планеты.

– А мне об этом долбаном дерьме никто и слова не скажет! – вспылил Хедли. – Значит, из всего транспорта у меня остаются только эти сраные бумажные долбаные «куки»? И все мои планы идут под откос! Или чертовы маневры отменены?

Дилл пожал плечами:

– Не знаю, сэр.

– Скорее всего, не отменены, – заключил Хедли, – Продолжайте выполнять задание и все это дерьмо… без всякой поддержки с воздуха.

– Не понимаю, – сказал Воксхолл. – Почему они отбирают машины у нас, а не возьмут их из общего резерва?

– По одной простой причине. Дилл, заткни свои долблные уши, чтобы не думать невесть что о себе и всякое дерьмо о своем начальстве.

– Слушаюсь, сэр, – ответил толстяк, не пошевелив и мизинцем.

– «Агрессор» всегда проигрывает! Нам упростили эту задачу. Ты ведь не забыл, что в этой постели мы снизу?

Аспиранг вздохнул:

– И что нам теперь делать?

– То же, что и всегда. Включить мозги и разработать план «Б».

Глава 20

Позиции «синих» представляли собой полукруг километром ниже плоской верхушки Наджима. Еще в полукилометре ниже по склону находилось возвышение, избранное коудом Уильямсом для торжественного приема. Все чины ниже милля немедленно стали называть этот холм не иначе как «Пупырь».

Свой штаб Уильямс разместил в походных шатрах сразу за Пупырем и замаскировал. Ни один офицер в здравом рассудке не отважился бы послать в этот район какой-нибудь, будь он хоть трижды симулированный, снаряд. Повышениями в Корпусе никого не баловали. На верхушке Пупыря устроили крытые трибуны для гостей, а с одной стороны растянули ярко раскрашенный тент для банкета. Коуд Уильямс был готов к окончательной победе.

Генерал-губернатор Уилт Хэмер явился со сворой советников и встревоженным лицом. Коуд Уильямс отдал ему честь, и Хэмер отвел его в сторону, подальше от чужих ушей.

– Поразительно, что вы так спокойны, – сказал Хэмер.

– Не вижу предмета для беспокойства, – ответил Уильямс. – Маневры идут в строгом соответствии с заранее намеченным планом.

– Я имел в виду вовсе не маневры, – в крайнем раздражении бросил Хэмер. Он оглянулся по сторонам и понизил голос: – Визит Редрута – вот что меня беспокоит.

– Жизнь научила меня, – напыщенным тоном произнес Уильямс, – не беспокоиться о двух вещах сразу. Я уверен, что регент Редрут просто хочет обсудить насущный для всех вопрос о Конфедерации. Может быть, у него для нас хорошие новости. А может, у него есть план, требующий совместных усилий. Его последний визит был в высшей степени дружественным, не так ли?

– Так, так, – нетерпеливо подтвердил Хэмер, – но все же…

– Все будет в полном порядке.

– Хочу надеяться, что вы правы.

И они разошлись, считая друг друга редкостными кретинами и желая один другому в ближайшем же будущем поскользнуться и свалиться в выгребную яму.

В километре к западу от Пупыря прятались два десятка человек в форме солдат Конфедерации. Чтобы укрыться, они использовали старый прием первых колонистов D-Камбры – нашли заросли квэльфа. Квэльф растет по кругу, выпуская во все стороны отростки. Они укореняются и становятся сначала молодыми побегами, а потом и взрослыми деревьями. По мере того как они растут, их стволы сближаются и наконец срастаются, а весь квэльф становится непроходимой изгородью. Но внутреннее пространство, от десяти до тридцати метров в диаметре, свободно, прикрыто сверху листвой и образует прекрасное убежище. Вход обычно делают, спиливая один из стволов, а потом ставят его на место.

Джорд'н Брукс взглянул на часы.

– Они начнут свою идиотскую последнюю битву через тридцать минут. Нам пора. Да поможет нам Единый выполнить наше предназначение.

Двадцать человек молча взяли оружие и направились к выходу из квэльфа.

– Что за расспросы, папа? – сказала Язифь Миллазин. – Я ведь могу и обидеться. Мне захотелось посмотреть на это, потому что… Ну, потому что ты сам хотел, чтобы я больше участвовала в делах семьи. А ведь мы ведем дела с армией, разве нет?

Годреви Миллазин приподнял бровь.

– Язифь, если я твой отец, это еще не значит, что я круглый дурак. С солдатами у нас нет никаких дел. Разве что ты продаешь им что-то в этой своей бельевой лавке для траты денег, которую ты уговорила меня для тебя открыть. И я ни за что не поверю, что тебе захотелось помокнуть здесь под дождем, чтобы просто разделить со мной удовольствие от созерцания грязных солдат, бегающих вверх-вниз по горам. Кто он? Надеюсь, он хотя бы в достаточно высоком звании и мне не придется скрипеть зубами?

Язифь с невинным видом «сделала» глаза.

– Папа, ты в своем уме? О чем ты? – Она захихикала, а ее отец криво усмехнулся. Один из его телохранителей указал им на отведенные для них места на трибуне.

– Что здесь происходит? – с раздражением спросил у солдата Лой Куоро.

– Простите, сэр, распоряжение коуда Уильямса, – ответил Реб Гонсалес. – Ваша машина реквизируется до конца маневров.

– Что-о-о? Вы не имеете права! Этот подъемник принадлежит программе новостей «Матин»! Вы что, не знаете, что такое «Матин»?

– Знаю, сэр. Это холо. Но я исполняю приказ. Пожалуйста, покиньте машину!

– Но ведь мы даем репортажи о ваших чертовых маневрах! Если вы отберете у нас подъемник, мы не сможем освещать учения!

– Да, сэр, – сказал Гонсалес. – Мне очень жаль, сэр. Так вы выйдете из машины сами, сэр?

– Черта с два, – бросил Куоро. – Водитель, поднимаемся!

Пилот потянулся к пульту управления, а Гонсалес распахнул дверь и выволок его из кабины.

– Ах, ты, чертов… – Пилот вскочил, сжав кулаки. Гонсалес ударил его сперва ладонью в живот, а потом тон же рукой свалил боковым ударом в шею.

– Я все видел! – крикнул Куоро.

– Видели, как ваш пилот поскользнулся и упал? – сказал Гонсалес. – И стукнулся головой о камень? Кстати, действительно стукнулся. Кроме вас, это видели еще шесть человек. И если вы решите выдвинуть обвинения, они с удовольствием засвидетельствуют, что все было так, как я сказал. А теперь, когда вы выйдете из подъемника… сэр, мы сможем заняться своим делом.

Куоро вышел, и два страйкера взяли его под локти.

– Ведите его к остальным, – приказал Гонсалес. – И позаботьтесь о медицинской помощи этому бедному парню, который споткнулся.

В стороне от главной дороги накопилось уже восемь гражданских подъемников, как частных, так и принадлежащих каким-то компаниям. Высаженных из них пилотов и пассажиров охраняла полудюжина солдат РР. Из зарослей вышел альт Хедли.

– Этот обязательно поднимет вонь, – откомментировал произошедшее Гонсалес.

– Скорее всего, так, – согласился Хедли. – Но если бы мы его отпустили, он обязательно сказал бы что-нибудь в эфире. А в штабе Корпуса все-таки не вполне отсутствуют мозги. Жалко, конечно, этого журналиста. Ты помнишь, как они горячо выступали за повышение довольствия всем офицерам в чине альта?

– Ничего не слышал об этом, сэр. Я смотрю только передачу «Как потратить лишние деньги».

– Да ты первоклассный сатирик! – Хедли в задумчивости побарабанил пальцами по корпусу подъемника. – С другой стороны, он нам, конечно, может попортить кровь… Мне нужны трое… нет, четверо из… Кто у нас на бочке? «Гамма»? – Хедли поднял голос: – Кипчак, Дорвит с пулеметом, Хекмайер и этот новенький, Иоситаро, – ко мне!