Последний легион (№1) - Последний легион

– Ну а мусфии? – спросил Хедли. – Вдруг, когда они узнают, что у нас за спиной больше нет большой палки, им вздумается немного побуянить?

Ньянгу услышал шаги в коридоре, быстро выключил интерком и помог деку Куант погрузить напитки и закуски на большой поднос. Когда с этим было покончено, он попросил разрешения выйти на улицу подышать свежим воздухом.

С неба на него посмотрели два из трех спутников D-Камбры. Один висел над головой, второй, более далекий, быстро пересекал ночное небо. Ньянгу стал всматриваться в холодный блеск неродных, затерянных на краю империи звезд.

Какое будущее ждет его, если Конфедерации больше нет, если от нее остались одни обломки? Если до конца своих дней ему придется жить на этой богом забытой планете?

Ньянгу сковал такой ужас, какой он до этого испытал лишь однажды, в полузабытом детстве. Он испугался чего-то, чего нельзя увидеть, с чем нельзя подраться, от чего нельзя убежать.

Глава 12

Джорд'н Брукс с удовольствием слушал рев трибун, доносящийся с гигантского стадиона. «Отлично, – думал он, – Свиньи у лохани. Пусть смотрят, как их братья молотят друг друга'».

Он кивнул двоим подручным, они все вместе вышли из подъемника, угнанного днем раньше, и направились к главному входу на стадион. Все трое были в длинных плащах, хорошо укрывавших от измороси, которую принес ветер с залива.

Заметив их, два охранника из частного агентства, контролирующие вход, перестали болтать.

– Извините, парни, – сказал один. – Вам туда не попасть. Прошло уже больше половины матча, и ворота закрыты.

– Какие это парни? – сказал другой. – Это же 'раум гребаные. У них это на лбу…

Брукс распахнул плащ, выхватил бластер, оборвал охранника выстрелом в живот, а когда тот согнулся пополам, добил в голову. Второй охранник успел только оледенеть от ужаса и упал замертво, сраженный огнем другого бластера.

В толпе болельщиков, захваченных зрелищем, никто не услышал выстрелов.

Трое 'раум отволокли трупы в заросли папоротника рядом с дорогой, взломали ворота и неторопливо прошли на стадион. Миновав огромный бар, густо набитый клиентами, они поднялись по лестнице к двери с табличкой: «Вход только для персонала».

Один 'раум выстрелил в замок, Брукс распахнул дверь ногой, и все трое ворвались в помещение и прижались спинами к стенам по обе стороны дверного проема.

В офисе было четыре человека – двое мужчин и две женщины. Они совали ворохи кредиток в счетные машины, а машины, пошуршав, с другого конца выплевывали аккуратно заклеенные и маркированные пачки банкнот.

Одна из женщин взглянула на них, увидела бластеры и открыла рот, чтобы закричать.

– Молчать, – ровно сказал Брукс, и она беззвучно захлопнула рот.

– Деньги! В эти мешки. Быстро!

Один из мужчин с беспокойством посмотрел на грабителей.

– Мы все сделаем, – торопливо заговорил он. – Только прошу, не выходите из себя. Никакие деньги не стоят того, чтобы из-за них умирать. Не убивайте нас.

Брукс кивнул, и четверо принялись со всей поспешностью утрамбовывать деньги в мешки. Когда с этим было покончено, двое 'раум взвалили набитые до отказа мешки себе на плечи.

– Я обещаю, что мы не будем никого звать, – бормотал начальник конторы, – пока вы не успеете уйти достаточно далеко.

– Да-да, – добавила женщина, – не убивайте нас! Мы никому ничего плохого не сделали, и ваших лиц не вспомним.

Брукс кивком указал своим помощникам на дверь и, когда они вышли, направился за ними.

– Спасибо, – сказала женщина. – Спасибо, что оставили нас в живых.

Брукс обернулся, спокойно посмотрел ей в глаза, поднял бластер и нажал на курок.

– Этот ваш Брукс работает как мельница, – сказал Комсток Брайен. – Четыре экспроприации в этом цикле, и при этом никаких потерь. А в последний раз он принес почти четверть миллиона.

– Да, его в оборот уже давно надо было брать, – согласилась Джо Пойнтон. – За все годы моей деятельности у меня впервые нет проблем с деньгами для наших агентов, да и для других нужд. Но вот о чем я думаю: не становится ли ему тесновато в Леггете? Брат Брукс, сдается мне, человек слишком одаренный для простого разбойника.

– Не вытащить ли нам его из столицы? – предположил Брайен.

– В проектной группе не хватает людей. Ведь мы потеряли Тъарга и Мирам, – поддержала Джо.

– Знаю.

Пойнтон внимательно посмотрела на Брайена.

– Тебе он не по душе.

– Да, – согласился Брайен, – симпатии я к нему не чувствую.

– Почему?

– По мне, он слишком ярко горит.

– Можем ли мы позволить себе такую роскошь, как личные пристрастия? – спросила Пойнтон.

Брайен закусил губу.

– Нет, – неохотно согласился он. – Не можем. И, наверное, нам нужен большой пожар. Тогда, может быть, уже нашему поколению удастся исполнить священный долг.

– Может быть, Брукс – именно тот, кто нам нужен? – подтолкнула Пойнтон.

– Забирай его из Леггета, – заключил Брайен. – Посмотрим, как он поплывет в открытом море.

Глава 13

– Присаживайтесь, мистер Янсма.

– Спасибо, мистер Дилл.

Улыбка на лице Гарвина немного омертвела, когда он оказался в кресле командира «Боевой машины пилотируемой».

– Сообщите мне, когда будете готовы, мистер Дилл.

– Конечно, мистер Янсма.

«Водитель, вызывает электронный перехват, – затрещал интерком. – Что с этими двумя? Подверглись психотропному облучению?»

«Говорит ЭП, – ответила Канг. – Психотропное воздействие очевидно».

– Тишина в машине! – распорядился Гарвин, и разговоры прекратились. – Водитель, двадцать пять процентов мощности двигателей!

– Есть двадцать пять процентов, командир.

– Поехали, мистер Горецки.

«Грирсон» мягко приподнялся над платформой и выплыл из ангара, напоминая застенчивого динозавра в балетных тапочках. Подсознание послало Гарвину панический сигнал: «Это по-настоящему. Симуляторы кончились». Но он отбросил эту мысль и ткнул подбородком кнопку связи.

– Диспетчер, говорит два-альфа-три, прошу разрешения на вылет.

– Говорит диспетчер, – отозвалось в наушниках. – Сообщаю ситуацию в воздухе. Два «жукова» на восточной окраине полигона. Три «кука» отрабатывают точечные удары на лугу… Вылет разрешаю, направление – на усмотрение командира машины.

– Говорит два-альфа-три. Следую на запад, в направлении полигона «Тигры», на высоте тысяча метров. Предупреждаю: командир машины – стажер.

– Вас понял, два-альфа-три. Будем смотреть за вами. Вылет разрешаю.

– Набрать высоту, – приказал Гарвин. – Мощность – пятьдесят процентов.

– Взлетаем, командир, – ответил Горецки, и земля на экране стремительно ушла вниз.

Янсма нажал на кнопку, и на другом экране появилась карта.

– Курс диктовать? – спросил он.

– Ответ отрицательный, – отозвался Горецки. – Туда я долечу с завязанными глазами.

– Отрицательный ответ на нарушение процедуры, – вмешался Дилл. – Янсма учится. Веди машину, как он скажет.

– О'кей, командир… то есть стрелок.

– Гарвин, не вздумай на мне ездить, – предупредил Дилл.

– Прошу прощения. – Гарвин погрузился в карту. – Высота прежняя, скорость увеличить до девяноста, курс 232 градуса.

– Высота тысяча, скорость поднимаю до девяноста, – ответил Горецки. – Летим над водой.

«Грирсон» несся на зюйд-зюйд-вест, к длинной косе, огибающей залив. Там находился полигон «Тигры».

– Поставь на автопилот, – распорядился Дилл. – Гарвин, вот чего я от тебя хочу, когда прилетим к тиграм. Опустишь этот металлолом на высоту двести… В следующий раз поведешь машину сам, но пока я тебе обрисую… Когда пройдешь прибрежную полосу, перепрыгивай через холмы и на полной скорости входи на территорию полигона. Все ясно?

– Думаю, да.

– Никаких «думаю», черт возьми! – рыкнул Дилл. – Ясно или нет?

– Да, капитан.

– О'кей. – Дилл переключился на другой канал: – Диспетчер «Тигров», диспетчер «Тигров», говорит «грирсон» два-альфа-три, входим в вашу зону.

– Два-альфа-три, – прозвучал ответ, – видим вас на экране. Что на сегодня?

– Подготовьте программу, э-э, белый-семь-три.

– Вас понял, белый-семь-три.

– Проводим атаку на малой высоте укрепленной базы противника, – пояснил Дилл, переключившись на внутреннюю связь. – Объект защищен силами ударного полка противника при поддержке… э-э, пяти, если не ошибаюсь, «Жуковых». У противника мощные средства противовоздушной обороны. Электронный перехват, полная боеготовность!

Было слышно, как Канг включила кондиционер в своем тесном отсеке.

– ЭП к бою готов, капитан! – доложила она.

– Стрелок к бою готов, – сказал Дилл, занимавший место Гарвина. – Командуй, босс!

К Гарвину опять подступила паника, но тут же была отброшена внезапной волной уверенности в своих силах.

– Водитель! Скорость триста пятьдесят! Оставаться на связи!

На них быстро надвигался берег «противника».

Ньянгу Иоситаро решил, что с него хватит. Хватит терпеть боль в лопающихся мышцах, хватит задыхаться, пытаясь набрать воздух в обессилевшие легкие, хватит слушать крики вечно недовольной Лир. Хватит с него всей этой разведки, и в особенности – этой почти отвесной скалы, по которой он уже давно ползет вверх, но добрался только до середины.

– С меня хватит, – пробормотал он.

– Не разговаривать! – крикнула снизу Лир.

– Я сказал, с меня хватит! – повторил Ньянгу громче.

– Еще одно слово, и тот, кто треплется, отправится чистить жироуловитель! – крикнула Лир.

«Я не могу вылезти из этого навоза живьем», – подумал Иоситаро, чуть не плача от жалости к себе.

Он протиснул два пальца в какую-то паучью нору и, надеясь, что схватился крепко, попробовал оглядеться.

– Эй! – шепнула ему Энджи Рада. – Посмотри-ка на меня. – Она сидела на уступе скалы, показавшемся Ньянгу площадкой для строевой подготовки. Чуть ли не десять сантиметров в ширину!

– Ну не прелесть ли я? – Одну руку она заложила за голову, а другой приподняла грудь.

– Е… ть я тебя хотел, – ответил Ньянгу.

– Мог бы, если бы попросил повежливее, – парировала она. – Но сейчас не время для интрижек. Как ты думаешь, на чем я сижу?

– Я вижу.

– Ничего ты не видишь, – кокетливо сказала она. – Тут, прямо за мной, этот уступ расширяется. Превращается в гребаный проспект и выводит вокруг скалы прямо к вершине. Залезай ко мне. У меня лучший во Вселенной стиль скалолазания без страховки.

– А мне-то с этого что?

– Слушай, Лир – Колбасные Губки приказала нам подняться наверх, так? – сказала Рада. – Она ведь не сказала нам, как именно мы должнм подняться. А РР поощряет личную инициативу, правильно?

Ньянгу согласно засопел. У него откуда-то нашлись силы дотянуться ногой до выступа далеко справа, подтянуться один раз, другой. И он рухнул на уступ рядом с Энджи.

– Следуйте за мной, как говорят офицеры, – сказала она.

Иоситаро, прижавшись спиной к скале, приставными шажками пошел за ней, стараясь не смотреть на острые камни в ста метрах внизу. Через какое-то время карниз действительно превратился в тропинку, зигзагами уходящую вверх.

– Ты должен радоваться, что кажешься мне сексуальным, – заявила Энджи.

Дыша во всю грудь, Ньянгу кивнул.

– Не то что Фаул, старый тоскливый пень, 'раум вонючий, – продолжала она. – Он бы у меня сгнил на этой скале. – Энджи коварно посмотрела на Ньянгу. – А может быть, я сделала бы так, чтобы Лир услышала, как он говорит «с меня хватит».

– Мне без разницы, – ответил Ньянгу. – Легкий путь, тяжелый путь – все равно я в этом дерьме больше не купаюсь.

– Да перестань ты! – прикрикнула Энджи. – Осталась всего пара столетий. А потом нас распределят по боевым отрядам. Разве ты не хочешь стать настоящим солдатом, а не пушечным мясом?

– Ура! – Ньянгу согнулся пополам, чтобы отдышаться. – Нет, завязываю. Буду тихо и счастливо стричь лужайки и подметать мусор, пока не кончится срок службы.

– А что потом?

– Найду какую-нибудь работу.

– Может, у моего отца? – предложила она.

– А чем он занимается? Может, к моему великому счастью, инструктирует альпинистов?

– Нё-а, – сказала Рада. – У него шесть универмагов. Так что будь со мной вежливым.

– Если он такой богатый, что ты забыла в армии?

– Думала, тут будет интересно. – В ее голосе появились упрямые нотки. Она отвернулась. – А потом, мы с отцом… не ладили.

– Ну ты и дура!

– Заткнись! – прошипела Рада. – Нам еще нужно подняться на вершину и изобразить усталость, чтобы Моника – Обезьяньи Сиськи ничего не заподозрила.

– Можете не стараться, – послышался голос. – Оставайтесь как есть.

Рекруты застыли в оцепенении, потом медленно обернулись. Прямо перед ними на тропе стояла дек Моника Лир.

– Как вы… – вырвалось у Энджи.

– Почему я здесь оказалась? Потому что я много тренируюсь, веду здоровый образ жизни и потому, что я – ваш гребаный бог! – проорала Лир. – А теперь спускайтесь и начинайте все снова.

Когда они добрались до вершины, от усталости у Ньянгу начались судороги. Их дожидались трое рекрутов, благодарных за отдых от садистских штучек Лир.

– Ты была абсолютно права, рекрут Рада, – сказала Лир. Она поднялась на скалу вместе с ними, но даже не запыхалась. – Я действительно не сказала, каким именно образом вы должны добраться до вершины. А РР действительно поощряет личную инициативу. И я чертовски горжусь вами обоими.

– Мамочки! – одними губами выдавил Иоситаро.

– Я так вами горжусь, что хочу, чтобы вы послужили примером для остальных. Я хочу, чтобы вы спустились по этой скале обратно. А мы с группой неспешно прогуляемся по дороге и устроим внизу большой привал. Спускайтесь. По скале прямо вниз. Все ясно?

– Да, дек, – вместе ответили они.

– Нестройно, – заметила Лир. – Давайте-ка ляжем и отожмемся несколько раз. Ну, скажем, раз двадцать пять.

Когда они покончили с этим, она сказала:

– А теперь посмотрим на вашу блестящую технику спуска. Не поскальзываться, не умирать, не вопить. Рада, ты первая.

Энджи с ненавистью посмотрела на Лир и осторожно соскользнула за край площадки. Лир заглянула вниз.

– Постарайся не падать, – посоветовала она. – Теперь ты, Иоситаро.

Ньянгу полез в пропасть.

– А, чуть не забыла, – «вспомнила» дек. – Ты, кажется, хотел что-то мне сказать?

Ньянгу приготовился было заявить о своей отставке, но ему вдруг стало очень смешно. Он словно прорвался сквозь какой-то внутренний барьер. Отныне пусть это будет и нелегко, но он справится с чем угодно. Черт возьми, он превосходно себя чувствует! Если бы Лир приказала, он прошел бы по этой скале на корточках. Иоситаро расхохотался.

Лир пристально посмотрела на него:

– Это все?

Ньянгу кивнул.

– Тогда живо спускай свою задницу по скале. До дома далеко, а я хочу попасть туда до отбоя.

Два «грирсона» и два «жукова» одновременно коснулись земли, образовав углы ровного квадрата. Еще через мгновение в центре построения приземлился курьерский корабль. На его носу был нарисован флаг Конфедерации – темно-синий с белым и с кольцом звезд. А под стеклом кабины пилота, с каждой стороны, помельче, – флаг Камбры, зелено-бело-коричневый.

Боевые машины опустили сходни, и перед каждой выстроилась команда. Все были в парадной форме.

Люк курьерского корабля открылся, мягко спустился трап, и по нему уверенной поступью сошел генерал-губернатор Уилт Хэмер в сопровождении коуда Уильямса и почетного эскорта разнообразных советников.

– Ты что, когда чистил машину, не мог оставить на видном месте какое-нибудь пятно, чтоб тебе пусто было? – уголками губ прошептал Гарвин в сторону Горецки. – Кому нужен такой блеск?

– Тихо, стрелок, – сказал Дилл. – Не волнуйся, все будет в порядке.

– Легко тебе говорить, – ответил Янсма. – Это ведь не тебя его святейшество грозился повесить за яйца, если увидит еще раз в жизни.

– Да успокойся ты, – сказала Канг. – Не будет он устраивать нам смотр. Сильный ветер и холодно.

На высокогорном плато острова Дхарма действительно было зябко. На фоне причудливых деревьев можно было разглядеть, как холодный ветер гонит сырую пелену тумана. Хэмер и вся его свита шли довольно быстро, изо всех сил пытаясь не выказывать поспешности перед горсткой мусфиев, которые в ожидании гостей выстроились боевым порядком перед своей штаб-квартирой. Это строение состояло из множества высоких многоугольных блоков, основным материалом для которых, похоже, служило прозрачное стекло, отделанное панелями из оникса.

С человеческой точки зрения строй мусфиев выглядел довольно странно. Дюжина низших чинов образовала подобие латинской буквы «V» с тупым углом внизу, а двое инопланетян стояли в ее центре. Одним из этих двоих, как казалось Гарвину, был Эск, командир мусфиев в системе Камбра.

Забыв про генерал-губернатора, Янсма во все глаза рассматривал мусфиев. До этого он видел инопланетян только по холо. Живьем они производили устрашающее впечатление. Высокие, почти трехметровые существа с длинными изогнутыми шеями, покрытые шерстью. Единственной их одеждой был широкий пояс с ремешками, крест-накрест уходящими к кольцу на шее. Костюм дополняла сумка спереди, напоминавшая шотландский спорран огромных размеров. По бокам к их ремням крепились чехлы с каким-то оружием. Как Гарвин ни вытягивал шею, ему удалось разглядеть только, что слева висел предмет, напоминавший пистолет с неправдоподобно длинным дулом, а справа – крайне несимпатичного вида коробка с каким-то ремешком.

Грубая шерсть инопланетян была неровной окраски – от светлого до красновато-коричневого. На хвосте и лапах она переходила в черный цвет, а на груди у каждого была манишка, переливающаяся всеми оттенками оранжевого, от желтоватого до кирпичного.

Огромные нижние конечности заставляли вспомнить о кенгуру, но были лучше приспособлены для прямохождения. Передние лапы были короче, с двумя большими пальцами и втягивающимися когтями. В рукопашном бою эти когти могли бы прекрасно заменить ножи. Короткие хвосты помогали мусфиям удерживать равновесие.

Гарвин отметил, что строевая подготовка мусфиев, очевидно, не требовала такой дисциплины, как у людей. Своими головами на длинных шеях они вертели в разные стороны, пялясь на что душа пожелает.

«Грирсон» Дилла, вместе с тремя другими машинами, был отобран в почетный караул генерал-губернатора при его ежемесячном визите на базу мусфиев в высокогорных районах острова Дхарма.

Хэмер поклонился мусфию, стоявшему впереди, и что-то прошипел и просвистел на их языке.

– Я приветс-с-ствую вас-с-с тош-ше, генерал-губернатор, – ответило существо. – Это хорош-шо с-с-столк-нуться с-с-с вами с-с-снова. – Существо обернулось: – Мне бы хотелос-с-сь рас-с-сделить с-с-с вами с-с-снакомс-с-ство с-с-с моим главным с-с-солдатом. Его с-с-совут Вленс-с-синг.

Мусфий позади Эска размашисто мотнул головой:

– Это очень интерес-с-сно видеть ваш-ше лицо.

– Будем с-с-саходить в с-с-сдание? – спросил Эск. – Я понимаю, что вы должны быть холодные.

– Ес-с-сли у вас-с-с нет вос-с-сражений, – сказал Вленсинг, – я, наверное, мог бы пос-с-смотреть ваш-ших с-с-солдат, ибо я очень редко натыкалс-с-ся на людей и плохой в дипломатии.

– Конечно, пожалуйста! – согласился коуд Уильямс. – Я буду счастлив сопровождать вас.

– В этом нет необходимос-с-сти, – ответил Вленсинг. – Я уверен, что у вас-с-с ес-с-сть дела с-с-с Эс-с-ском, а я довольный, когда имею с-с-свои с-с-собственные наблюдения.

Уильямс нахмурился, потом неохотно кивнул.

– Хорошо. Уверен, что осмотр произведет на вас впечатление.

– Уверен в этом, – сказал Вленсинг и подошел к «грирсону» Дилла.

– Честь ему отдавать? – в панике прошептал Дилл.

– Лучше отдать, – подсказал Горецки. – Мы с ними пока не воюем.

Бен вздернул ладонь к виску и застыл в этой позе. От удивления шея Вленсинга вытянулась еще сантиметров на тридцать и заходила взад-вперед, как у змеи.

– Это с-с-снак ус-с-снавания? – спросил он.

– Нет, сэр, – ответил Дилл. – Это знак почтения к вышестоящему.

– Яс-с-сно. – Вленсинг поднял руку, приспустил голову и неподвижно застыл. – Я подрас-с-сумеваю, что на это нуш-шно отвечать так ш-ше, вот так.

Оба, и человек, и мусфий, опустили руки.

– У вас-с-с в этой команде крупные ос-с-соби, – сказал Вленсинг.

Дилл не знал, что на это ответить, поэтому просто подтвердил:

– Да, сэр. Чистая случайность, сэр.

– Кто из вас-с-с с-с-стрелок?

– Я, – сказал Гарвин. Вленсинг подошел к нему:

– Ты хорош-ш?

– Я только учусь, – ответил Гарвин.

– Но тебя и твою команду выбрали, чтобы с-с-сопро-вош-шдать ваш-шего выс-с-сочайш-шего? Это не с-с-со-вс-с-сем обычно, – сказал Вленсинг. – Хочу с-с-спрос-с-сить тебя, с-с-стрелок. Когда ты учиш-шс-с-ся, ты учиш-шс-с-ся на маш-шинах?

– Да, сэр, – сказал Гарвин, вдруг почувствовав себя непринужденно. – У нас они называются «симуляторы».

– С-с-симуляторы, – повторил Вленсинг, привыкая к незнакомому слову. – Кто твои противники при этих с-с-симуляторах?

– Другие аэротанки, – ответил Янсма. – Космические корабли. Наземные бронемашины. Солдаты.

– С-с-солдаты мус-с-сфиев?

– Нет, сэр, – сказал Гарвин. – Солдаты людей. В зависимости от сценария они носят разную форму.

– Мне с-с-сказали другое, – прошипел Вленсинг. Гарвин открыл было рот, чтобы возразить, но тут же прикусил язык. Мусфий пристально смотрел на него.

– Не с-с-сатрудняйс-с-ся. Тебе, наверное, очень при-кас-с-сали лгать. – Он повернулся к Канг: – Твоя с-с-спе-циальнос-с-сть?

– Электронный перехват, сэр.

– Ты хорош-ш? – спросил Вленсинг.

– Я лучше всех, – уверенно сказала Канг.

Мусфий фыркнул. Гарвину показалось, что этот звук выражает то ли одобрение, то ли удивление.

– Так говорят нас-с-стояш-шие воины, – прошипел Вленсинг. – Каждый ис-с-с нас-с-с лучш-ше вс-с-сех, рас-с-све нет?

– Но я действительно лучше всех, – твердо заявила Канг.

– Жаль, что нет с-с-спос-с-собов проверить твое хвас-с-стовс-с-ство, – сказал Вленсинг. – Двум наш-шим рас-с-сам нуш-шно играть в войну. Это будет хорош-ш для нас-с-с, хорош-ш для вас-с-с! – Он повернулся к ним спиной, готовясь уходить. Но вдруг, повернув длинную шею на сто восемьдесят градусов, добавил: – И долш-шны прийти другие времена. Когда мы будем уш-ше не играть.

Вленсинг снова попытался отдать честь и направился к одному из «Жуковых».

Гарвин, искоса взглянув на Дилла, обнаружил, что толстяк смотрит на него.

– Надеюсь, что он еще плохо знает конфедеративный язык, – сказал Янсма, – и хотел сказать что-то другое.

– Он сказал, что хотел. Предлагаю пари.

– Боюсь проспорить, – ответил Янсма.

– Можно тебя спросить кое о чем? – поинтересовался Ньянгу. – Если я тебя не очень достаю, конечно.

– Попробуй, – дружелюбно ответил Хэнк Фаул. Они сидели на тумбочке рядом с койкой Фаула, приводили в порядок полевую форму.

– Ты ведь 'раум, да?

– Бывший 'раум, – невесело сказал Фаул. – По крайней мере, так бы сказал мой сох. Еще бы он назвал меня перебежчиком, предателем, еретиком… В общем, всеми прозвищами отличного солдата.

– Сох?

– Старейшина, – сказал Фаул. – Священник. Человек, который общается с Единым и разъясняет нам наше предназначение.

– Единый – это как Бог? – спросил Ньянгу. – А предназначение? Что под этим понимают?

– Предназначение – это смысл нашей жизни… Всех и каждого из нас… здесь, на D-Камбре.

– И в чем ваш смысл?

– Вся система Камбры должна принадлежать нам, – словно по прописям проговорил Фаул. – И вся Вселенная тоже.

– Скромненько и со вкусом, – заметил Иоситаро. – А что делать с остальными?

– Вы либо присоединяетесь к нам, либо… – Фаул провел большим пальцем поперек горла.

– Я в восторге, – сказал Ньянгу. – А на каком основании вы… пардон, 'раум, которые продолжают во все это верить… претендуете на Вселенную?

– Сохи говорят, что мы – первоначальные люди, созданы первыми и Камбру тоже заселили первыми. Мы появились здесь за сотни лет до рантье и их дружков. И пусть археологи сколько угодно говорят, что, скорее всего, мы приехали третьим классом лет через сто после первого не-'раум. Наши предания рассказывают, что когда здесь появились предки нынешних рантье, у них было с собой оружие, и нам пришлось делать то, что они хотели. Работать в шахтах. И мы до сих пор там и работаем.

– Ладно, допустим, вы – первые. А на чем и откуда вы прилетели?

– Это один из тех вопросов, на которые мы не можем внятно ответить. Наша священная книга, «Перекрестье», напускает по этому поводу мистического тумана. Конечно, наша родная планета хоть и неизвестно как называлась, но была просто райским местечком. Некоторые старейшины говорят, что мы прилетели сюда еще до открытия гиперпространства.

– Они хотят сказать, в одной из этих допотопных посудин?

– В «Перекрестье» написано, что мы добрались сюда под парусом, на ветрах, посланных Единым.

– На солнечном ветре? – не отставал Ньянгу.

– Не знаю, – сказал Фаул. – Сохи не слишком одобряют, когда кто-то из нас самостоятельно читает «Перекрестье». Гораздо лучше слушать, как они читают вслух и объясняют, что значит такая-то фраза. Большая часть книги состоит из лекций, которые кто-то когда-то прочитал отаре, то есть верующим. Нигде не сказано, как звали этого парня. А может, проповеди сочинила женщина. Никто не знает. Я раздобыл себе книгу «Перекрестий», прочитал и стал задавать соху такие вопросы, на которые он не смог нормально ответить. Тут-то на меня и полилось все дерьмо. С детства отец приучил меня думать над известными фактами и составлять обо всем собственное мнение. Хорошо это или плохо, но так уж я воспитан. Из-за этого все мои неприятности.

– О'кей, – задумчиво сказал Ньянгу. – Понятно, как вас программируют. А то, что 'раум должны жить отдельно… Ведь, насколько я понял, они не смешиваются с другими… Это вам тоже сохи втолковывают?

– Нет, – с горечью ответил Фаул. – Если ты 'раум, то об этом знают все. Знают по твоему имени, по твоему адресу, по названию школы, в которой ты учился.

– И перестать быть 'раум нельзя?

– Практически нет. Может быть, только вступив в Корпус.

– Что ты и сделал, – констатировал Ньянгу.

– Что я пытаюсь сделать, – ответил Фаул. – Здесь, по крайней мере, большинство – с других систем, и им все это – до лампочки.

– А если бы ты остался 'раум, тебе пришлось бы стать шахтером?

– Нет. На самом деле, очень многие из нас кайла и в глаза никогда не видели, – ответил Фаул. – Есть коммерсанты, торговцы… Многие рыбачат или держат маленькие фермы где-нибудь в глуши.

– Я чего-то не понимаю, – сказал Ньянгу. – Если перед тобой столько возможностей, то зачем идти в армию?

– Дерьмо собачье все эти возможности! – отрезал Фаул. – Торговать можно, но только с таким же 'раум. Копай землю на здоровье, но не увеличивай хозяйство. Открывай магазин, но только не составляй конкуренцию «Эншнз» и другим магазинам рантье.

– Да-а, – протянул Ньянгу, – не бей лежачего, получается.

Фаул кивнул, снова занялся обмундированием.

– И на страже этого порядка стоит Корпус?

Фаул опять кивнул.

– Еще один вопрос. Местных толстосумов все называют «рантье». Что это значит? Название корабля, на котором они прилетели, или что-то в этом роде?

– Мне пришлось выяснять это самому, – ответил Фаул. – Давным-давно на Земле так называли тех, кто богател, заставляя всех плясать вокруг своего кошелька.

– Понятно, – сказал Ньянгу. – Вот тебе дерьмовая истина, дерьмовая справедливость и дерьмовые идеалы Конфедерации. На этой планете то же самое, что и везде. Действует золотое правило: у кого золото, тот и правит.

Горецки объяснял Янсме, как управлять «куком».

– … Это просто, как вареные яйца, – закончил он объяснения. – А теперь давай слетаем на нем куда-нибудь для тренировки.

– Хорошо, – сказал Янсма. – Куда, например?

– Подальше от гарнизона. Может, облетим вокруг острова? – предложил Горецки.

– Просто отлично! – согласился Гарвин и залез на сиденье водителя.

Двигатель уже работал. Пока Станислас карабкался в машину, Гарвин пристегнулся. Глядя на монтажную площадку для пулемета, Горецки сказал:

– Было бы у нас оружие, слетали бы и подальше. Но думаю…

– Эй! – крикнул кто-то.

Обернувшись, Гарвин увидел Бена Дилла, рысцой спешащего к ним. На его ремне, перекинутом через плечо, болтался самый большой из всех ручных пулеметов, которые успел узнать Гарвин.

– Вы, двое придурков! Решили поехать кататься без командира?

– И в мыслях не было, дек! – ответил Янсма.

– Хорошо, – сказал Дилл, заваливаясь на заднее сиденье. – Сматываемся быстрее, пока не нашли для нас работу.

– Я собирался заставить его облететь весь остров, – сказал Горецки.

– Идея мне нравится, – согласился Дилл. – Полетели, прочешем пляж. Поехали, мистер Янсма!

– Сию секунду, мистер Дилл! – Гарвин нажал на педаль двигателя и потянул на себя У-образный рычаг управления. «Кук» срыгнул и поплыл над землей.

– Мне не понравился этот звук, – сказал Дилл.

– Если любишь падать вдруг, – ответил Горецки, – катер «кук» – твой лучший друг.

– Смешно, – заключил Дилл. – Животики надорвешь. Гарвин, веди низко и быстро. Хочу дышать водяной пылью.

– Рад служить, – сказал Гарвин и спикировал к воде.

– Поторапливайтесь, детки! – крикнула Лир. – А то опоздаем к утренней молитве.